В день подписания Советско-германского договора о дружбе и границе между СССР и Германией, в Москве на переговорах, проходящих в жесткой риторике, был подписан Пакт о взаимопомощи между СССР и Эстонской республикой от 28 сентября 1939 г.
В статьях Пакта стороны обязались оказывать друг другу всяческую помощь, в том числе и военную, в случае возникновения прямого нападения или угрозы нападения со стороны любой великой европейской державы.
СССР обязывался оказывать Эстонской армии помощь на льготных условиях вооружением и прочими военными материалами. А Эстонская Республика обеспечивала за Советским Союзом право иметь на двух эстонских островах и в городе Палдиски базы военно-морского флота и несколько аэродромов для авиации на правах аренды. При этом участки, отводимые под базы и аэродромы, остаются территорией Эстонской Республики.
В целях охраны морских баз и аэродромов СССР имел право держать в участках, отведенных под базы и аэродромы, за свой счет строго ограниченное количество советских наземных и воздушных вооруженных сил, максимальная численность которых определялась особым соглашением.
Обе страны обязывались не заключать каких-либо союзов, направленных против другой стороны. Отмечалось, что действие пакта не должно затрагивать суверенных прав Договаривающихся Сторон, их экономической системы и государственного устройства.
В конфиденциальном приложении к Пакту, оговаривалось, что СССР имеет право, на время этой войны, держать на отведенных под аэродромы и базы участках отдельные гарнизоны в общей сложности до двадцати пяти тысяч человек.
5 октября 1939 г., после жёстких переговоров, был заключён аналогичный Пакт о взаимопомощи между Союзом Советских Социалистических Республик и Латвийской Республикой. По этому пакту Латвия, на правах аренды, предоставляла Союзу право иметь в городах Лиепая и Вентспилс базы военно-морского флота и несколько аэродромов для авиации.
Советский Союз получил право, на тех же условиях, соорудить базу береговой артиллерии на побережье между Вентспилс и Питрагс. На предоставляемых территориях Советский Союз имел право держать военный контингент общей сложности до двадцати пяти тысяч человек.
10 октября 1939 года, таким же манером, был заключен Договор о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой.
В этом договоре обговаривались границы, передаваемой Литве, территорий и заключается соглашение, по которому Советский Союз и Литовская Республика обязуются совместно осуществлять защиту государственных границ Литвы.
Для чего Советскому Союзу предоставляется право держать в установленных по взаимному соглашению пунктах Литовской Республики за свой счёт строго ограниченное количество советских наземных и воздушных вооружённых сил. В остальном, договор с Литвой был похож на Пакты, заключенные с Эстонией и Латвией.
Заключение договоров с Советским Союзом и расквартирования советских войск на территории балтийских государств, у некоторых слоев местного населения породило,
надежду на быструю советизацию их республик.
Однако, проникнув в Прибалтику, советское руководство демонстративно не вмешивалось во внутренние дела этих стран.
31 октября на сессии Верховного Совета, Молотов заявил, что "особый характер указанных пактов взаимопомощи отнюдь не означает какого-либо вмешательства Советского Союза в дела Эстонии, Латвии и Литвы, как это пытаются изобразить некоторые органы заграничной печати. Напротив, все эти пакты взаимопомощи твердо оговаривают неприкосновенность суверенитета подписавших его государств и принцип невмешательства в дела другого государства. Мы стоим за честное и пунктуальное проведение в жизнь заключенных пактов на условиях полной взаимности и заявляем, что болтовня о "советизации" Прибалтийских стран выгодна только нашим общим врагам и всяким антисоветским провокаторам"
В подтверждение этих слов в посольства балтийских государств были посланы соответствующие инструкции «давать твердый отпор любым действиям, которые можно истолковать как намерение "советизировать" государство». Например, полпреду в Литве были даны Молотовым следующие указания: "Всякие заигрывания и общения с левыми кругами прекратите. Малейшая попытка кого-либо из вас вмешаться во внутренние дела Литвы повлечет строжайшую кару на виновного... Следует отбросить как провокационную и вредную болтовню о "советизации" Литвы".
В войска, расквартированные на территории балтийских республик, пришел приказ наркома обороны, согласно которому советские военные не имели права вмешиваться во внутренние дела Эстонии, Латвии и Литвы. «Настроения и разговоры о «советизации», если бы они имели место среди военнослужащих, нужно в корне ликвидировать и впредь пресекать самым беспощадным образом, ибо они на руку только врагам Советского Союза».
В то время, когда Советский Союз, вел переговоры о совестной обороне, «дожимая» страны Прибалтики, Англия настоятельно советовала Финляндии противостоять "нажиму с востока". Финляндия, пытающаяся играть свою игру с великими державами, заверила Германию, что не пойдет, подобно Эстонии, на соглашение с СССР.
Советское руководство неоднократно предлагала Финляндии расширить договор о ненападении или каким-то иным способом гарантировать невозможность использования ее территории в качестве плацдарма для действий против СССР, но финское руководство постоянно отказывалось от всякого сотрудничества, продолжая явно антисоветские военные приготовления.
Например, в августе 1939 года, на финской части Карельского перешейка, рядом с Ленинградом, были проведены военные маневры, на которых отрабатывалась действия войск на "линии Маннергейма", куда были приглашены все военные атташе, кроме советского.
Постоянные отказы от всякого сотрудничества с Советским Союзом, при демонстрации самого дружественного отношения к Западным странам, сформировали у Советского руководства твёрдое мнение, что в случае участия СССР в войне в Европе Финляндия будет на стороне наших врагов.
После заключения пактов о ненападении с прибалтийскими странами, у СССР в отношении Финляндии, первоначально намерения были такими же. Предполагалось предложить ей заключить договор о взаимопомощи. К этому времени между Советским Союзом и Финляндией существовал подписанный в 1934 году сроком на десять лет пакт о ненападении, и он должен был действовать еще в течение пяти лет.
Линия границы, которую подтвердил этот договор, установленная в разгар Гражданской войны была очень не удобна для Советского Союза.
Особенно, принимая во внимание, угрозы от надвигающейся на СССР большой войны. Размежевание было проведено так, что руководитель финской делегации, Паасикиви,
признавал: « Граница для Финляндии слишком хороша, чтобы оставаться постоянной».
Основная претензия Советского Союза к прохождению границы состояла в том, что она проходила в 20 километрах от Ленинграда, который с рубежа реки Сестры мог легко обстреливаться из артиллерийских орудий. Кроме того, морская граница была установлена так, что СССР не имел выхода из Финского залива в международные воды.
По современным названиям географических ориентиров она проходила от Сестрорецка вдоль территориальных вод Финляндии напротив Приморска, поворачивала к острову Мощный и входила в территориальные воды Эстонии у устья Нарвы.
5 октября 1939 года Советский Союз внес предложение Финляндии начать переговоры по вопросам улучшения советско-финских отношений с учетом изменившейся геополитической ситуации, и «выразил надежду на получение ответа не позднее, чем сегодня вечером или завтра утром".
Финское политическое руководство обратилось за поддержкой к Западным странам. Англия, Франция и США посоветовали Финляндии занять неуступчивую позицию, рассчитывая, что ухудшение советско-финских отношений вынудит Берлин занять сторону Финляндии и внесёт раздор между Москвой и Берлином.
Финляндия не торопилась с ответом, а рассчитывая на поддержку великих держав, начала сосредоточение войск на Карельском перешейке. Финские генералы получили приказ как на подготовку к обороне, так и к действиям в районе Реболы на советской территории.
6 октября было решено призвать в армию резервистов.
7 октября Молотов вызвал финского посла и поинтересовался "почему до сего времени нет ответа финляндского правительства" на предложение о переговорах.
На этот вопрос, министр иностранных дел Финляндии ответил советскому полпреду в Хельсинки, что « если Советский Союз попытается оказать давление, то получит сильный отпор", а финская делегация приедет в Москву лишь после согласования позиции правительства и парламента.
8 октября Военный совет Ленинградского военного округа отдал боевой приказ, согласно которому к утру 10 октября к границе на Карельском перешейке должны были быть сосредоточены 50-й и 19-й стрелковые корпуса,
Наконец, из Хельсинки в Москву на переговоры был послан опытный дипломат Юхо Кусти Паасикивию. В Кремле он был принят на самом высоком уровне. На встрече с финской делегацией в Кремле 12 октября 1939 года присутствовал лично Сталин, а также Нарком Иностранных дел Молотов.
Сталин начал обсуждение с территориальных требований в отношении российско-финской границы на Карельском перешейке. В обмен на финскую территорию Россия уступит участок территории в Восточной Карелии, в два раза превышающий по размерам теряемые Финляндией земли. «Мы просим 2700 квадратных километров, — сказал Сталин, — а взамен предлагаем вам 5500. Сделала бы что-нибудь подобное другая великая держава? Нет. Только мы такие глупые».
Он особо настаивал на Ханко, полуострове к западу от Хельсинки, который он требовал отдать в аренду на 30 лет для размещения там военно-морской базы. Он также требовал уступить несколько островов: Гогланд, Лаавансаари (ныне Мощный), Тютярсаари и Сейскари
В этот же день состоялась новая встреча с финской делегацией, на которой финнам был передан письменный меморандум с советскими предложениями.
В ответ на эти предложения Финляндия заявила, что не может подписать пакт о военной взаимопомощи ни с одной из стран, в том числе и с Россией. Кроме того, полпред сообщил Сталину, что он не уполномочен обсуждать подобные вопросы без консультаций со своим правительством. По поводу границы на Карельском перешейке Паасикиви заявил: «Предлагаемая вашим военным командованием граница совершенно невозможна из экономических соображений».
Сталин ему сказал: « Солдаты никогда не мыслят подобными категориями. Вход в Финский залив должен быть перекрыт с целью предотвращения проникновения в него любой страны. Именно поэтому различные острова и военные базы на Ханко включены в наши предложения».
« Кто собирается нападать на Россию?»- спросил Паасикиви.
Сталин ответил: « Возможно, это будет Германия или Англия. Сейчас мы находимся в хороших отношениях с Германией, но в этом мире все может измениться».
По дипломатическим каналам Сталину было известно, что Англия рекомендует правительству Финляндии «не идти ни на какие уступки, вплоть до вооруженной борьбы, не считаясь ни с какими жертвами».
Финская делегация отбыла из Москвы в Хельсинки на консультации.
12 октября в Финляндии была объявлена всеобщая мобилизация и эвакуация гражданского населения из крупных городов. Обе стороны вели разведку над Финским заливом и обвиняли друг друга в нарушении воздушного пространства.
До 18 октября финское руководство, согласовывало свою позицию на переговорах с Советским Союзом. Наконец, возобладало мнение, что "Советский Союз блефует" и по отношению к нему надо проводить "твердую линию".
Для подкрепления твёрдости линии, в Финляндии начались аресты членов левых общественных организаций, было запрещено издание ряда газет и журналов. Продолжалась идеологическая обработка населения в духе недопустимости уступок СССР. 17 октября, лидер белофиннов в гражданской войне с большевиками, маршал К.Г. Маннергейм был назначен главнокомандующим Финской Армии.
23 октября переговоры в Москве возобновились. Финская делегация заявила о готовности на некоторые уступки, но сообщила, что о размещении советской военной базы на Ханко не могло быть и речи, ибо это противоречило политике нейтралитета Финляндии. На вопрос советской делегации о границе, Паасикиви сказал: «Мы не можем изменить границу на Карельском перешейке. Тем не менее, мы передадим данные вопросы на рассмотрение нашему правительству».
24 ноября Англия, провоцируя войну, по дипломатическим каналам намекнула Советскому Союзу, что не будет вмешиваться в конфликт с Финляндией. Хотя на консультациях с Финляндией постоянно призывала финнов «занимать твердую позицию и не поддаваться советскому нажиму». Для английского руководства, причинение вреда России, было важнее, чем поражение финнов в заведомо не равной борьбе.
Когда второе обсуждение закончилось без всяких перспектив на достижение согласия, Паасикиви заметил своему коллеге: «Какая польза от нейтралитета и скандинавской ориентации? Наше географическое положение связывает нас с Россией. Сейчас мы должны выбирать между войной, которая может превратить Финляндию в большевистское государство, или смириться с жизнью внутри советской сферы влияния, что, возможно, позволит сохранить нашу независимость, как это уже было в XIX веке».
Но миролюбивый настрой Паасикиви не нашёл отклика у руководства Финляндии. В Хельсинки призывы Англии пали на благоприятную почву, и финское руководство стало еще более оптимистично смотреть на вероятность конфликта с СССР. С надеждой, что СССР отступится от своих требований, делегация была отправлена в Москву в третий раз.
Однако состоявшаяся 3 ноября встреча закончилась ничем, и, когда ее участники расходились, Молотов сказал: «Мы, гражданские, похоже, больше ничего не можем сделать. Теперь все зависит от военных. Пришла их очередь сказать свое слово».
Но, к удивлению делегации, На следующий день их опять вызвали в Кремль.
На встрече Сталин сказал: « Советское правительство — единственное правительство, способное терпеть независимую Финляндию. Ни царское правительство, ни правительство Керенского не стало бы ее терпеть. Но советское правительство требует, чтобы границы государства были защищены. По этой причине проблема Финского залива является важной. Советское правительство не откажется от мысли о Ханко».
Молотов предложил вариант концессии, сдачи в аренду или обмена, но финны были непреклонны.
Переговоры продолжалась еще некоторое время. По их окончанию Паасикиви заявил: «В своих предложениях мы пошли настолько далеко, насколько могли. Когда на карту поставлены основополагающие принципы, мы знаем, каким курсом нам двигаться».
Несмотря на то, что переговоры зашли в тупик, финнов проводили вполне дружески.
«Всего хорошего», - пожелал И.В. Сталин, на прощанье, Паасикиви.
13 ноября финская делегация покинула Москву. После пересечения финской делегацией границы была устроена провокация: финская пограничная стража открыла огонь по советским пограничникам.
14 ноября 1939 года делегация вернулась в Хельсинки. Хотя переговорщики прибыли, без каких либо видимых результатов, но руководство страны встретило их отчёт в атмосфере непонятного оптимизма, видимо, считая, что Москва блефует, переговоры ещё продолжатся, и до войны дело не дойдет.
Эвакуированным из городов жителям разрешили вернуться в свои дома. Финский министр иностранных дел был уверен, что не готовый к войне Советский Союз, благодаря упорству финнов, ослабит дипломатическое давление, а, опасаясь международных осложнений, уступит и найдет, устраивающий Финляндию вариант разрешения противоречий.
Но это оказалось иллюзией. Советский Союз продолжил концентрацию своих войск вдоль всей советско-финской границе. 17 ноября в войска пришла директива наркома обороны, которая требовала "закончить сосредоточение и быть готовым к решительному наступлению с целью в кратчайший срок разгромить противника», правда, без указания времени начала операции.
23 ноября Политуправление ЛВО разослало в войска директиву, в которой отмечалось, что "финляндское правительство, являясь игрушкой в руках английских империалистов, ведет линию на развязывание войны против СССР".
Утверждалось, что "мы идем не как завоеватели, а друзья финского народа. Красная Армия поддержит финский народ, который стоит за дружбу с Советским Союзом и хочет иметь своё финляндское подлинно народное правительство»
26 ноября ТАСС сообщило, что « в 15.45 финская артиллерия обстреляла советскую территорию у деревни Майнила на Карельском перешейке, в результате чего было убито 4 и ранено 9 советских военнослужащих». До сих пор в историографии продолжается дискуссия относительно фактической стороны этих событий.
Историки коммунистической и «державной» направленности поддерживают официальную советскую версию, которая считала этот инцидент финской провокацией, подобной обстрелу 13 ноября советской пограничной финскими пограничниками, сделанный для демонстрации неуступчивости на переговорах.
Нынешние российские «либеральные» историки, повторяют утверждение маршала Маннергейму, что это провокация большевиков, использованная как повод к началу войны. Есть исследователи, которые не определяют своей позиции, ограничиваясь лишь пересказом событий.
В этот же день финнам была вручена советская нота, в которой утверждалось, что «сосредоточение финляндских войск под Ленинградом не только создает угрозу Ленинграду, но и представляет на деле враждебный акт против СССР, уже приведший к нападению на советские войска и к жертвам". Для исключения последующих инцидентов Советский Союз требовал отвода финских войск на 20—25 км от границы
Полагая, что это – продолжение "войны нервов", финское руководство послала ответную ноту, в которой отрицалась причастность финнов к инциденту у деревни Майнила. В тексте ноты предлагалось создать совместную советско-финскую комиссию для расследования инцидента и «приступить к переговорам по обоюдному отводу войск от границы».
28 ноября послу Финляндии в СССР была передана нота, в которой политика финского правительства квалифицировалась как глубоко враждебная к Советскому Союзу, нарушающая положения пакта о ненападении. В ноте говорилось; "Советское правительство считает себя вынужденным заявить, что с сего числа оно считает себя свободным от обязательств, взятых на себя в силу пакта о ненападений"
29 ноября, новые пограничные инциденты в Заполярье и Карелии, стали предлогом для разрыва дипломатических отношений между двумя странами.
По этому поводу, в официальном заявлении Молотова, передаваемом по радио, говорилось: «Советский Союз считает Финляндию независимой страной и готов оказать помощь финляндскому народу в обеспечении его свободного и независимого развития. Стремление обеспечить безопасность СССР и Ленинграда, которую нельзя ставить в зависимость от злой воли нынешних финляндских правителей, вынуждает советское правительство решать эту задачу в дружественном сотрудничестве с финляндским народом».
Говоря о «дружественном сотрудничестве с финляндским народом», Молотов давал понять руководству Финляндии, что всего два десятилетия назад в Хельсинки было провозглашено создание Финляндской Социалистической Рабочей Республики, с которой у Советской России был договор «Об укреплении дружбы и братства между Советской Россией и социалистической Финляндией».
Своим демаршем, напоминая, что правительство воюющей Финляндии пришло к власти в результате победы в кровопролитной гражданской войне. Которая была достигнута, в значительной степени, с помощью немецких оккупационных войск и утвердилась на фоне жесточайшего «белого» террора. Только казнено было более 10 тысяч, в концентрационных лагерях от голода и болезней умерло 13500 человек. За «государственные преступления» было осуждено около 70 000 человек. Для государства, население которого было в 50 раз меньше чем в СССР, это были огромные цифры.
Часть «красных» финнов были вынуждены 20 лет тому назад эмигрировать, и были готовы в новой общественно-политической ситуации, с оружием в руках, отстоять свои идеалы.
Возглавить « народное финское правительство », выражающее эти идеалы, по мнению руководства СССР, мог находящийся в Швеции секретарь коммунистической партии Финляндии.
В ноябре 1939 года началось формирование первого корпуса "Финской народной армии" укомплектовываемого финнами и карелами, служившими в войсках ЛВО, которые должны были стать военной опорой "народного" правительства. К 26 ноября в корпусе насчитывалось 13 405 человек, военнослужащих, которые носили свою национальную форму
Для пропагандистских целей, с привлечением «красных финнов», разрабатывались соответствующие политические документы: «Декларация правительства Финляндской демократической республикой», «Договора о взаимопомощи между Советским Союзом и Финляндской демократической республикой», Обращение ЦК финской компартии "К трудовому народу Финляндии".
Сталин полагал, что использование в пропаганде факта создания "народного правительства Финляндской демократической республики" при сохранении независимости Финляндии, и заключения с ним договора о дружбе и союзе позволит оказать влияние на финское население.
1 декабря 1939 года в поселке Терийоки на Карельском перешейке (ныне г. Зеленогорск), куда вступили наступающие части Красной Армии, было провозглашено образование «народного правительства Финляндии». Его возглавил член парламента Финляндии первого созыва, а ныне секретарь Исполкома Коминтерна О.В. Куусинен.
Кроме председателя и министра иностранных дел О. Куусинена в состав "народного правительства" вошли, его заместитель и министр финансов М. Розенберг, который в 20-е годы был председателем парламентской фракции Социалистической партии. Министром внутренних дел стал Т. Лехен, бывший в период революции 1918 г. секретарем Совета Народных Уполномоченных, министром обороны - А. Анттила, министром земледелия - А. Эйкия, министром просвещения - И. Лехтинен и министром по делам Карелии - П. Прокконен.
По радио было обнародовано «Обращение народного правительства Финляндской демократической республики». В нем говорилось, что, что исходной целью "народного правительства" является не поддержка Советского Союза, а восстание против реакционного режима, существующего в Финляндии. Провозглашалось, что "независимая и самостоятельная Финляндия возможна только в дружбе с СССР".
2 декабря в Москве, на переговорах между правительством Финляндской демократической республики и советским правительством, был подписан Договор о взаимопомощи и дружбе.
Согласно положениям этого договора правительство Финляндской демократической республики передает территорий на Карельском перешейке, сдает в аренду Ханко, и продает ряда островов в Финском заливе. В обмен Советский Союз передает Финляндии значительные территории в советской Карелии, выплачивает денежную компенсацию, и поддерживает Финскую Народную Армию вооружением, и помощью в подготовке специалистов.
Телеграмма о создании "правительства Финляндии" в Терийоки была передана наступавшим частям Красной Армии. В телеграмме говорилось, что "новое правительство просит помощи от Советского Союза в борьбе за Демократическую Финляндскую Республику".
С конца декабря 1939 года подразделения ФНА стали широко использоваться для решения боевых задач. В течение всего января 1940 года разведчики 5-го и 6-го полков 3-й СД ФНА выполняли специальные диверсионные задания на участке 8-й армии: уничтожали склады боеприпасов в тылу финских войск, взрывали железнодорожные мосты, минировали дороги. Подразделения ФНА участвовали в боях за Лункулансаари и при взятии Выборга.
Известно открытое письмо редактора левого общественно-политического журнала. Soihty М. Рюэмя, из действующей армии, министру иностранных дел Финляндии. Оно было опубликовано в Шведских газетах: «Финский рабочий класс направляется на фронт против своей воли, он идет по принуждению, но стремится к мирным дружественным отношениям с Советским Союзом».
По-видимому, М. Рюэмя не преувеличивал, когда сообщал об имевшихся настроениях в отдельных кругах финского общества. Ибо в докладной записке, направленной государственной полицией К. Маннергейму утверждалось: "В правоверных коммунистических слоях, преимущественно среди меньшинства населения, а также среди женщин, в различных районах страны все еще имеются в ряде случаев отдельные личности, которые живут прежними идеями, в определенных кругах мечтают о советской Финляндии".
Однако пропагандистскую кампанию Советский Союз начисто проиграл. Не удалось привлечь на свою сторону ни финский пролетариат, ни финское крестьянство и не последнюю роль в этом сыграли, не имеющие ни какого военного смысла, бомбардировки финских городов бомбардировщиками Балтийского флота.
30 ноября авиационная группа, искавшая финские броненосцы, решила использовать в качестве резервной цели хельсинский порт. Из-за неточных ударов разрушению подверглись жилые кварталы и погиб 91 человек. В тот же день Нарком обороны отдал приказ, категорически запрещавший бомбить гражданское население, который был доведен до сведения всех летчиков. Но с пропагандистской точки зрения, было уже поздно. Об этом инциденте, как о злостном нарушении большевиками цивилизованных законов войны до сих пор пишет финская и наша «либеральная» печать.
Формально "правительство" О. Куусинена просуществовало до конца войны. И широко использовалось для давления на правительство Р. Рюти во время мирных переговоров.
В беседе со шведским посланником, взявшим на себя функцию посредника в переговорах, Молотов сказал: "Если финны, — заявил Молотов, — будут упорствовать, несмотря ни на что, то СССР вынужден будет отказаться от теперешней линии, и пойдет на окончательное соглашение с Финляндским Народным правительством Куусинена"
А за два дня до подписания мирного договора в Москве Молотов, настаивая на принятии советских условий, напомнил финской делегации о том, что у Советского Союза "есть договор с Народным правительством".
Когда стало ясно, что война затягивается, а финский народ не поддерживает новое правительство, правительство Куусинена отошло в тень и более не упоминалось в официальной печати. Когда в январе начались советско-финские консультации по вопросу заключения мира, оно уже не упоминалось.
«Разрешение» от правительства Куусинена вести переговоры с правительством Рюти было получено светским правительством в феврале 1940 года.
После заключения Московского мирного договора, отошедшие Советскому Союзу территории Финской Карелии, переданы Карельской Автономной Советской Социалистической Республики, преобразованной 31 марта 1940 года в Карело-Финскую Советскую Социалистическую Республику. Руководителем новой союзной республики стал Председатель народного правительства Финляндии О.Куусинен.
А в апреле 1940 г. окончилась "странная война"; Германия начала наступление на Западном фронте. Ранним утром 9 апреля 1940 г. немецкие войска без объявления войны перешли границы Дании и высадились в Норвегии.
Англо-французское командование высадило в Нарвике и других норвежских портах несколько десантов, но они не смогли сдержать наступления немецких войск. Норвежская армия была разбита, ее остатки вместе с англо-французскими частями эвакуировались из Нарвика в Англию.
Утром 10 мая 1940 г., не дожидаясь окончания операций в Норвегии, немецкие войска оккупировали Бельгию, Голландию и Люксембург.
15 мая прорвали фронт англо-французских войск и повернули на север, окружая англо-французские части в Бельгии. 5 июня 1940 г., завершив ликвидацию окруженной под Дюнкерком группировки, немецкие войска возобновили наступление и быстро сломили последние попытки сопротивления союзных войск.
В тот момент, когда Германия была занята французской кампанией, Советский Союз успел реализовать права в зоне его собственных интересов,
14 июня 1940 года, СССР, мотивируя заключенным между странами Балтийской Антанты и Литвой военным договором о взаимопомощи, направил их правительствам выдержанные в жестких тонах телеграммы. В них он назвал «военный союз трех прибалтийских стран как нарушение пактов, которыми запрещено участие во враждебных Договаривающимся сторонам коалициях» и направленным против СССР.
15-16 июня вслед за телеграммами были направлены, выдержанные в ультимативной лексике ноты. В них, называя свою политику дружественной к балтийским странам, требовал, чтобы их правительства были дружественны к СССР.
В ответ на ноту, в балтийских странах были созданы левые правительства просоветской ориентации.
В государствах была проведена люстрация. Буржуазные круги общества были лишены избирательных прав. В середине июля новые правительства провели законные парламентские выборы, в ходе которых в парламент прошли только депутаты-коммунисты.
21 июля парламенты всех трёх прибалтийских стран объявили свои государства советскими республиками. На следующий день каждая из прибалтийских республик обратилась с просьбой о включении в состав СССР.
3–6 августа Верховный совет СССР поддержал эти обращения.
Черчилль, указав на жизненную необходимость для СССР улучшить свои стратегические позиции в преддверии войны с Германией, написал совершенно "крамольные" с нынешних позиций вещи: "Им (Советам) нужно было силой или обманом оккупировать Прибалтийские государства и большую часть Польши, прежде чем на них нападут. Если их политика и была холодно расчетливой, то она была также в тот момент в высокой степени реалистичной", — то есть, соответствовала реальному положению вещей. Из этого утверждения, между прочим, следует, что будь Черчилль на месте Сталина, он поступил бы точно так же.
Продолжение: Зимняя война 1939-40 http://www.proza.ru/2013/12/06/1737.