Сегодня сам Бог велел разговляться. Этого дня по всей Руси Великой ждут с большим вожделением и нетерпением. Особенно те люди, которые без этого уже и жить не могут. От того, чаще всего, соображают на троих в каком-нибудь укромном месте. Но в этот день Святой Пасхи, они на равных правах со всеми гражданами России обязательно празднуют. И им уже ни кто не сможет сказать, что пить нельзя, потому, как подавляющее большинство считает, что в этот день можно и даже нужно.
Вот и он с утра принарядился в чёрные спортивные штаны с белыми лампасами и чёрную новую рубаху. И на этом чёрном фоне ярко выделялась чисто выбритая, крупная, белая голова. Эта голова досталась крепко скроенному туловищу и кажется не плохому, в принципе, человеку, если бы, не привычка к спиртному, которая постепенно разрушает то хорошее, чем изначально наградила его природа.
Он, как и положено любому алкашу, на каком-то этапе, своей забубённой жизни потерял совесть. А потерявши её, понял, что бессовестному человеку жить легче. Поэтому, без зазрения совести использует любой шанс, который выпадает на его долю.
Прошло совсем мало времени, а он уже регулярно сидит за тем столом, который ему ни когда не принадлежал. И та женщина, весьма почтенного возраста, которая беспощадно обзывала каждого алкаша самыми последними словами, теперь с не терпением его ждёт и подобострастно ему прислуживает, угощая разнообразными разносолами, какими и мужа своего не потчевала.
Это должно было случиться раньше или позже, но должно. К этому дню она готовилась особенно тщательно. Ей нужно было как-то объяснить своим подружкам соседкам, что он тут не лишний, но и не тот за кого его принимают. Но разница в возрасте на сорок лет её смущала. Хотя она старалась этого не показывать. Да разве спрячешь это в деревне. Потому она решила предотвратить возможные сплетни. А день Пасхи был как раз кстати.
О том, что он присосался к бабке из корысти, тут и говорить не чего. Но может быть и любовь, рождённая гипертрофированным мозгом.
Они уже хорошо посидели и даже спели несколько песен. Они всегда поют. Он почувствовал, что настало время сказать о том, о чём он думал в те короткие мгновения, когда он становился самим собой, но как раз в этом состоянии он и не мог сказать ни слова того о чём думал. Ему требовалось другое состояние. Это когда и море по колено. Он приподнял хорошо нагруженное тело, наполнил рюмки присутствующим женщинам и попросил тишины.
Он отодвинул стул, на котором сидел и сделал полшага назад, принял устойчивое положение, как ему казалось, хотя его изрядно покачивало, и собрался произнести речь. Женщины прекратили закусывать и обратили свои взоры на него. В это мгновение их лица, особенно одно, напомнило ему, до боли родной образ. Да так, что у него наполнились влагой глаза. И тогда он сказал,- вы удивительно похожи на мою маму, можно я вас поцелую. Он подошёл сначала к самой молодой и поцеловал её, потом наклонился и трижды поцеловал ту, которая и была похожа на его маму. А третью даму, ну та, что желала, возможно, больше всех, он целовать не стал. Он ей сказал: «А тебя целовать не буду». А что, так, спросила она заплетающимся языком. Дура ты, сказал он, пошёл в другую комнату, лёг на диван и заснул, на котором совсем недавно закончил свой жизненный путь муж почтенной дамы.
1.05.13