Как же их много!
Тех, кто больше не в силах помочь Дер-Ай и своему сюзерену. Тех, кого сейчас оплакивает сотня семей. Тех, кого сейчас сжигают на погребальном огне.
Арне продолжал стоять возле окна, не в силах оторвать взгляд от бесноватой пляски пламени.
- Мой король…
- Позже, Моргн, позже… Сейчас оставь меня.
- Но…
- Никаких но! Лучше иди и помоги ухаживать за ранеными.
- Вы тоже ранены… - тихо прошептала камеристка и, подойдя к королю сзади, тронула его за пробитое кинжалом плечо. Арне охнул от боли, и это привело его в чувство.
Моргн довольно улыбнулась и помогла ему до пояса раздеться. Усадила в кресло и стала обрабатывать раны какой-то травяной настойкой, бормоча что-то по поводу плохих доспехов.
- У меня хорошие латы! – возмутился король, открывая глаза.
- Хорошие латы не пробиваются зачарованным кинжалом.
- Почему ты думаешь что зачарованным? – насторожился Арне и впервые обратил внимание, что волосы камеристки свешиваются с левого плеча и щекочут ему грудь. Он на миг замер, но Моргн, словно почувствовав что-то, откинула волосы назад
- Потому что простым твои доспехи не пробить. А еще я вижу след колдовства на твоем плече. Это… гм… берсерк, - девушка подняла глаза на сюзерена и, видя его недоумение, объяснила: - Это когда отключается разум и властвуют эмоции. Особенно самые сильные – например, убить. Не важно – свой, чужой, кто под руку попадется. Скорее всего, оно уже начало действовать, когда ты сражался, и после, но сейчас я сняла заклятие.
Внезапно Арне стало нехорошо. Он вспомнил, как ни с того ни с сего ударил паладина по лицу, причем латной перчаткой. Как ему было наплевать на боль, когда он бросался на дверь башни. Как он любовался погребальным костром…
Король вздрогнул, когда что-то холодное коснулось его лба, но тут же успокоился. Просто девушка осторожно стала протирать в кровь разбитое об охранное заклинание лицо мокрой тряпочкой. Приятно защипало, стянутая коркой крови кожа расслабилась, и Арне вновь успокоился.
Пока Моргн рядом ему нечего опасаться…
- Мой король!.. – словно издалека донесся чей-то голос и Арне с трудом открыл глаза, борясь со сном.
Перед ним стоял потрепанный сражением Аскольд Кунегунд. Плащ в крови, один меховой наплечник срезан, лицо и одежда в копоти…
- Отец… он…
- Что случилось? – Строго спросил его сюзерен. Паладин сглотнул и быстро затараторил:
- Сто пятьдесят рыцарей напали на всадников Латорена. Мы разбили их – большинство были слабые и неопытные, тогда как у нас почти все участвовали в сражении на реке Драт. Три четверти мы точно убили, а некоторые и сами сбежали. Похоже дисциплины у Жозефа никакой. Только небольшой отряд попался действительно сильных воинов. Один из них, судя по гербу, кто-то из лордов…
- Элтрен Норвальд. Золотистые доспехи, бордовый плащ и дракон на гербе?
- Да. Он самый. Он и командовал всадниками. Лорд напал на отца. Они долго сражались…
Арне вскочил:
- Что с Греем???
- Ранен. Тяжело. Я пытался его вылечить, но, вероятно, как маг я очень слаб.
Сюзерен зарычал, схватил чистую рубашку и натянул ее, не обращая внимания на протесты камеристки. Схватил девушку за руку, стремительно поцеловал ее и, пробормотав что-то типа «Ты богиня!» убежал из спальни.
- Нет, похоже, я не до конца сняла заклятие, - пробормотала Моргн и, превратившись в большую кошку, легла на коврик перед камином, жмуря глаза на огонь.
На улице царила тьма. Король бежал за молодым герцогом и впервые подумал, что зря он отпустил Кунегунда в бой. Впрочем, Грей его не спрашивал. Он просто опять возглавил конницу и спас королевскую шкуру, хотя ему не приказывали. Но такая самовольность только доказывала, сколь предан и умен герцог.
- Кто еще убит?
- Из тех, кого вы знаете в лицо, только сэр Генрих Нарат. Ему не повезло – его оглушили и задавили конями.
- Он был хорошим воином, - через какое-то время сказал король, припомнив молодого темноволосого мужчину, когда-то принесшего весть о прибытии воинов Кунегунда к крепости Марахна.
- Да. Сэр Вольфгард ранен, сэр Луций тоже, ему рассекли доспехи на ноге. – Аскольд какое-то время молчал, опасаясь слуг, и, только когда пошли по пустынному коридору замка, он добавил: - Насколько я видел, было очень много заколдованного оружия. Что мог я сделал, этому нас обучали сразу по вступлении в Орден. Но конечно все заклятия я не смог снять, поэтому многие доспехи пробиты, а некоторые заржавели, обратились в прах…
Они вошли в одну из комнат западного крыла, Арне аккуратно затворил дверь и обернулся. Это была небольшая уютная спальня с широкими окнами, задернутыми тяжелыми шторами, и просторной кроватью, сейчас занятой старым герцогом. Король подошел ближе, разглядывая Грея.
- Ваше Величество… - герцог открыл глаза и посмотрел на сюзерена удивительно ясным взглядом. Несмотря на рану он, как мог, скрывал боль. Только голос казался чуть более усталым.
Арне улыбнулся, не в силах что-либо произнести. Ему было неловко, неудобно стоять около постели друга. Он привык раненых видеть лишь на поле битвы. Там, среди окровавленных тел, темной липкой травы и взрыхленной тысячами коней земли, они и уходили: душами – к Создателю, телами – в могилу или костер.
Внезапно дверь распахнулась, глухо ударившись о стену, и в дверном проеме, тяжело опираясь на косяк, появился Глава Святой Церкви.
- Лютер!
- Он самый, - холодно сказал паладин и, пошатываясь, подошел к кровати. Грей изумленно смотрел на него. Герцог Аварский бесцеремонно скинул с него одеяло и стал ощупывать рану на правом боку. – Сильно. Похоже, меч был широкий и тяжелый. Все не так страшно, но здесь смутный след магии…
- Лютер! Тебя же самого должны лечить! – строго сказал Арне, в душе радуясь, что он очнулся. Магистр досадливо поморщился:
- Да они больше калечат, чем лечат… Это не важно.
- Но… - Сюзерен попытался взять его за руку и увести, но тот неожиданно резко дернулся, отбрасывая короля.
- Оставьте меня! – заорал магистр, взмахнув рукой. Всех присутствующих словно подхватило мощным ветром и отшвырнуло к стене. Аскольд ударился головой об угол кресла, но не заметил этого. Он никогда не видел Лютера в такой ярости. – Это моя жизнь и моя сила! Кроме меня ему никто не поможет. А теперь все ВОН!!!
Молодой герцог Кунегунд вывел короля из комнаты, за ним, прихрамывая, вышел сэр Луций. Они заперли дверь, но через мгновение оттуда вылетел камердинер герцога, вслед ему неслось:
- Я же сказал все!
Весь оставшийся вечер они провели в смежной комнате. Сидели, ждали, когда хоть что-нибудь станет известно. Из-за стены не доносилось ни звука.
Арне почти все время продремал, он слишком утомился, чтобы разговаривать или есть. Провидец и сэр Армах тихо разговаривали, стараясь не мешать сюзерену, но он все равно слышал их слова.
- Лорд Норвальд очень силен. Отец говорил, что немного знает его, пару раз виделись на охоте. Говорят, в их роду все с очень малого возраста берут в руки меч и уже к одиннадцати годам легко справляются с опытным воином. Правда, это еще и за счет скорости и гибкости тела, но все же, все же…
- Почему же тогда Жозеф – король Латорена, а не, например, Элтрен? – недоумевая, спросил рыцарь. Аскольд пожал плечами:
- Точно не знаю. Но, во-первых, когда Жозеф взошел на трон, лорд Норвальд был еще слишком юн, а, во-вторых, герцогство Ларанское было самое богатое. Так что Жозеф просто купил Латорен.
Рыцарь скептически приподнял бровь. Для него это было оскорблением – то, что не воин стал королем, только потому, что казне нужен постоянный приток золота.
- Кажется, Элтрена устраивал такой король, - встрял Арне в их разговор. – Лорд действовал, как хотел, являясь вторым лицом королевства и главнокомандующим армии.
Внезапно король резко открыл глаза и уставился на стену.
- Мой король? – опасливо спросил Аскольд.
- Как же я не подумал! Надо просто попробовать поговорить с лордом Норвальдом. Возможно ситуация изменилась и ему больше не нужен Жозеф…
- Но что это даст?
- Как что? Возможно, я договорюсь с Элтреном о союзе. Тогда войны не будет.
Сэр Луций хмыкнул. В силу переговоров он тоже не верил. Но попробовать можно. Вдруг в соседней комнате послышался шорох, чей-то шепот и снова все стихло. Затем опять – словно кто-то заклинание прошептал – и вновь тишина…
Какой-то шум, стукнула дверь, и вдруг в комнату ввалились два человека. Один – высокий мужчина с серыми странно блестящими глазами и длинными черными волосами, другим оказался полуживой магистр.
- Шегхир, альте! [13] – проговорил негромко незнакомец, втаскивая паладина и усаживая его в кресло. Вдруг нахмурился, поняв, что сказал что-то не то и добавил: - Приветствую, смертные!
- Кто Вы? – изумился Арне Деррский, но незнакомец только отмахнулся.
- Это не важно. Ваш друг спас человека, а сам намеревался уйти. Но я не возьму его к себе – тут он нужнее, - незнакомец сделал шаг назад, его образ стал бледнеть, словно размываться, и уже почти исчезнув, мужчина добавил: - Передайте Моргну и Шан-рай-эну что их искал серебряноокий.
- Кто такой Шан-рай-эн? – недоуменно спросил Аскольд, глядя на то место, где еще миг назад был незнакомец. Но ему никто не ответил.
- Кто такой Шан-рай-эн?
Это было первое, что сказал Акарм проснувшись. Он проспал несколько часов, очнувшись лишь около полуночи. Странно, но за время сна воин словно побледнел и похудел, однако, похоже, кроме юного паладина это никто не заметил.
- Кто такой Шан-рай-эн? – повторил южанин, наливая себе вина. Сэрн Уте бросил взгляд на Хенрика, словно ожидая, что он ответит. Юноша тяжело вздохнул, он не собирался пока говорить о том, что ему дал имя сам Саарн. Воин тем временем сел на пол возле ног сюзерена и медленно потягивая терпкий напиток: - Я уже несколько раз слышал это имя – или слово? – но так и не знаю что это.
Арсав еще раз тяжело вздохнул и тихо сказал:
- Это мое имя.
Акарм уставился недоуменно на него, но почти сразу же его лицо озарилось пониманием. Похоже, память возвращалась к нему медленно, но верно:
- Точно. Вестник Жизни. Шанраен. Ведь эти руны были вырезаны на твоей ладони?
- Да, - кивнул арсав и показал ладонь с тонкими, но очень ясно видными белыми шрамами. Тем более что после того как юноша очнулся, он резко изменился, и на смуглой коже ясно виднелись руны.
Арсав теперь больше всего напоминал того, каким он был, когда жил у Халана: стали шире плечи, налились силой мышцы, выгорели, став почти белыми, волосы, а глаза наоборот потемнели до мягкой синевы. И это за два дня!
Вдруг Акарм побледнел и резко вскочил, расплескав вино и чуть не выронив кубок.
- Что случилось? – спросил Гарет. Теперь он видел и обычным зрением, правда, смутно, и магическим. Стоило ему лишь закрыть глаза чем-нибудь – и заклинание вновь работало.
- Так это Саарн привел Лютера к королю!
- Серебряноокий? Лютера? Расскажи-ка все по порядку!
Воин успокоился и вновь сел на свое место, но тут же вскочил и стал нервно мерить комнату шагами. Через пару минут он уже рассказывал, как прошла осада Дер-Ай-Лег. А еще минут через двадцать они не знали, что делать с Шанраеном.
Арсав точно помутился разумом. Он прямо сидел в кресле и, не мигая, смотрел в одну точку, все повторяя:
- Почему я не там? Почему я не там???