Севе было просто интересно посмотреть и послушать местную, пусть хоть она путана, но какая по-русски ядрёная.
- «Ну давай побалакаем, хоть рассказчик из меня никакой. Севой меня кличут, а полностью Селиван. В принципе я тоже из северных, но западнее куда. Город мой Мурманск фронт развалил. А я слоняюсь по свету, работа у меня такая. Давно в родных краях не был. Говорят фронтовые города по новому перестроили когда восстанавливали, а мне всё не досуг, туда приехать было. Да и не хочу другой город видеть. Всё уж переменилось. Весь мир перевернулся. А тут не понять, всё вперемешку и времена и эпохи и Русь это или не Русь? А ты вот русская дева, хоть куда. Где нибудь по Владимиру такой гулять в одёжках расшитых. Не обращай внимания, мне с иноземцами чаще якшаться приходится и порой по Руси скучаю, но что попишешь, Русь не только в самой Руси поднимают. Но вот насчёт дел постельных, давно этим не маялся. Да и не был у девок в чести. Характер уж таков. Подметила или нет, что из холодных я? Такая вот петрушка», - понемногу разговорился сам с собой Сева, не понимая что он тут делает.
- «Ну у тебя и имечко, ещё не слыхала таких, из южных что ли каких? Встречала тут одного, Евкладием звать или что-то в таком духе. Я аж чуть не упала. Деревенский говорю что ли какой, а он нет, городской, да ещё из Новгорода. То-то гляжу странный ты малость, решила поближе рассмотреть. Тебе с девками чаще кутить надо, разогреют, оживёшь, может ещё парень хоть куда будешь. Не пойму тебя ей богу. Уж всяких понимала, но ты гусь отдельный. Иль работка у тебя такая, что на машину похожим делает? Не в прямом конечно смысле. Парень ты вроде с чувствами, хоть в себе их держишь, но это частое кино, что парни не любят при девках чувства казать. Но и всё равно, выход им иногда давать надо. Гульнуть с размахом. Я тебе про кровать так сказала, поглядеть как ты отреагируешь, есть те, которые бегут от меня даже, вот потеха. Иностранцы вообще глаза порой таращат, а что с них взять? Тоже мне культура. Русский сразу видно, что колом, что матом не перешибёшь. Натура. Есть, обо что кулачки почесать. У меня первый такой был Ефимушка детинушка, ну терпел меня терпел и сбёг...», - и она расхохоталась над своим.
Сева отметил, что она не вопит на всё заведение, как некоторые при всех хорохорятся.
- «Я его потом изловила, говорю; ты чего ж это друг сердешный и словом не обмолвился. А он мне, а что тебе скажешь? Ты такая отродясь есть, тебя ничем уже не переделать. А я тоже мол не конь. Коль сама со мной меру знать не можешь, то лучше разбежаться. Я под тебя подстраиваться не стану. Я другого нашла, хоть не такого здоровяка, но пылкого в чувствах и... сама от него сбежала. Бесить начало. Порой, как девица, начинает в чувствах распаляться. Я тоже решила, что такого тоже и колом не переделать. Больше пока не хочу. Дружки есть и то рыба. Но вот мужики разные встречаются ныне. Ты тут прав, время изменилось и люди. Ранее увидела бы такого, может и поразилась бы или не так поняла. А ныне уж как вроде привычным становится. Ай, всё не так в мире. Тот, кто вроде тебе подходит, тому другая нужна. Кто за тобой приударит, сама нос воротить начинаешь. Где найти такого, чтоб в паре был? Дружок он что, пришла – потешила душу и ушла. А вот своего найти, тут не свистнешь. Душу хоть наизнанку выверни. Знаю, бурный норов у меня, но и на такую деву женишок быть должон. Ты б такую не стал брать себе в поводья? Или ты не думал?», - завершила она на пока, вторую часть пьесы и Сева пожал плечами, - «Не думал, подруга, не думал. Не досуг всё мне. Ты пойми не время сейчас для того. Пока новая эра не пойдёт, сейчас все чувства, что надолго как... не обман, но перевёртыши, что ли. Мы в промежутке времён. Прошлое ещё не отмерло, новое ещё не наступило. Вот погоди немного, потерпи уж родимая, наступит переломный момент в хребте оси эволюции и ты сама почуешь это. И вот тогда и начинай строить счастье на будущее. Похоже, ещё не мало душ этот коловорот унесёт с собой в прошлое и безвозвратно. А ты наверняка выдюжишь. Бог – это терпение. Но через силу тут терпеть и не надо. Будь проще и не загадывай наперёд. Всё ж малость глухие вы тут люди, раз такого не понимаете. С Европой больше контачить надо. А не с япошками или американцами. Они сами едва на ногах стоят. Русичи ведь, почти что родня европейцам, разве что более восточные, то есть духовные. Те более материалисты, но тут одно другому не помеха, а как две половинки одного целого. Что на деньги позаришься, что на любовь, не выиграешь сейчас. Утешься и гуляй просто вволю, а час придёт, сама почуешь. Не знаю вот уж что тебе сказать, но всё же не Русь это тут у вас, а что-то другое стало. Я не имею ввиду иноземцев. Сейчас сама основа нации нужна и очень крепкая. Русская, так будь до корней волос русской, но не играй в русскую. Если ты меня поймёшь, конечно. Это твой мир, он тебе привычней и понятнее. Я не скажу, что мне со стороны виднее, а просто эта основа она в нас постоянно есть, через века и тысячелетия. Сейчас основа важнее, чем бог на небе. Хоть и бог тут не помеха. Я так думаю, всё перерождаться на земле с новой эры начнёт, и Русь перерождаться изнове и всё что фальшивое, не истое и лишнее отомрёт. И это у каждой нации. Потому, всё опять с основы и начнётся. Я и работаю в таком направлении. А имя, кстати, Селиван – исконно русское имя, как и Иван. Это ещё от греков пришло; Селена – это луна, символ девичьей красы. У нас имя Елена, так ведь. А Селиван – это типа, как красавчик».
И дева расхохоталась, -
- «Я же не представилась сама! Но меня, красавчик, не Елена краса зовут, а Любава или Любаша ещё кличут, Люба короче. Но не Любовь, а Любава, тоже вроде исконное русское имя. А ты откуда всё знаешь? Что у тебя за работа хитрая такая? У меня много парней разных было в знакомых, но даже представить себе такого не могу. На учёного или чиновника ты не похож, а уж на буквоеда и подавно. Я вот при снабженцах, учётчицей работаю. Столько сейчас разных профессий появляться начинает. И у тебя небось какая новая?».
И тут подошла Женя, -
- «Извиняю вторжение. Мне с тобой поговорить Сева надо. Извини, что так получилось, там на базе. Я не со зла какого, просто сейчас за конкретное дело держаться надо, а не порожние фантазии гонять. Я привыкла просто, что мужи конкретные более, а ты словно мнительный какой-то. Я не привыкла с такими общаться. Нам просто результат был нужен для начала работы, а тут словно так ни с чем и остались. У профессора есть разработки, но они сырые. Ладно об этом. Где и когда мы встретиться сможем?».
Сева посмотрел на неё и тоже пожал плечами, -
- «Ну у меня такой мнительный характер от рождения. Но ведь и я не доктор точных наук. Меня всегда только интуиция спасала, там где точности вообще никакой не было. И предсказать или рассчитать что-то было невозможно. Мы разные люди и это факт. Но как Любава вот решит, так мы и договоримся о встрече».
Любава посмотрела на эту парочку, таких разных и махнула лапкой, -
- «Да ладно уж, я всё равно побалакать подошла, а у вас тут погляжу дела какие. Мы с тобой потом ещё поговорим Селиван. Я тебе дам номер моего порта, созвонимся. Только скажи мне напоследок одно; кем ты всё-таки работаешь? При науке что ли?».
- «И при науке тоже. А профессия у меня такая, что первая и последняя на свете. Я работаю драконом. До встреч Любава!», - и Сева ушёл под руку с Женей.
Любава стояла что-то умножая в голове и тут её как током ударило – дракон! Воин-дракон! Как она не могла до такого додуматься? Точно, есть среди русских драконов такой Сева! Во попала на балет... .
Зинзан приехала в село Иншкарат, ну прямо вся принцесса такая. И что ей тут среди коровушек тереться, когда ей по столицам Европы щеголять? А дело в том, что тут намечалась первая настоящая точка ОПК знакомства мира с азиатами в естественной среде обитания. Ибо по гостям в Европе, представления не сложишь. Вторая недолга была в том, что село-форт, давало неоценимый опыт очищения, а значит и укрепления и совершенства натуры. Это было как продолжением акта нашествие дракона. Ибо даже острые шоу были всё же искусственные, а тут жили в натуральном быту и на грани риска. Уже появилась идея создания районов-фортов для людей авангарда. Это открывало новые возможности человека при отсутствии страха смерти. Это была ниша и для определения возможностей новых людей. Короче пользы море, тем паче, что все знали, что на носу переломный момент эволюции, где возможно всё что угодно. Да и при таком совершенстве натуры, любые проблемы и задачи становились десятикратно легче в одолении и любые идеи намного ближе в реализации. Это была как тяга в будущее. А будущее, как гласили мудрецы – жестоко и ни с кем и ни с чем не считается. Это могло дать и неоценимую помощь народу Азии в несколько неестественных условиях Гегемонии Ислама.