27 апреля 2012 года
Москва, Россия
Совсем забыла. Ещё до того, как меня регулярно пороть начали, я успешно закончила школу. С золотой медалью (блин, как же жаль последующие поколения, что их отменили). И поступила… конечно, в Высшую школу экономики. Лучший российский экономический ВУЗ - по версии «Эксперт РА». На факультет менеджмента, само собой.
Впрочем, это не я поступала. Меня поступила мама. Не в том смысле, что кому-то там взятку дала (хотя и подозреваю, что без этого не обошлось). А в том, что ВУЗ для меня она выбирала. Я только экзамены сдавала. ЕГЭ этот дурацкий. И всё такое прочее. И документы подписывала. Мне же, по большому счёту, было вообще безразлично, где учиться. И чему учиться. Ибо для той Миссии, которую я для себя… нет, даже не выбрала, а открыла, мне высшее образование без надобности. Совсем.
Но маму расстраивать не хотелось. Совсем. Потому я и не брыкалась. А потом… потом мама выхлопотала мне участие в программе обмена. И не с кем-нибудь, а с лондонским Королевским колледжем. King’s College, то есть. Входит в первую двадцатку университетов мира. Если верить их рекламе, конечно.
Приехала я в Лондон в самом конце августа. Первые пару недель бродила по городу как ошалелая. В таком оглушительном восторге, что забыла про всё. И про Россию, и про Тему, и про секс... Вообще про всё. А как я улетала вверх под куполом собора Святого Павла… Ни с каким православным храмом не сравнить.
Я уже всерьёз думала в англиканство перейти. Благо англиканский храм в Москве есть. Святого Андрея. В Вознесенском переулке, of all places… Но началась учёба… и мне вдруг стало скучно. Безумно скучно. Просто тоска смертная накатила. И так и осталась в душе.
Странные они какие-то, эти англичане. Каждый из них словно живёт в своем собственном коконе. Настолько их запугали судебными исками и мозги промыли этой их политкорректностью, что они лишнего слова боятся сказать. Я хоть и тихоня – и вообще мизантроп – но я на их фоне просто пламенным трибуном смотрелась. Мне даже кликуху приклеили. Гарибальди. Нет, понятно, что они всё равно на порядок лучше наших отечественных «поцриотов»… но всё равно тоска.
В общем, очень выяснилось, что я и они – как вода и масло. Ну никак не смешиваемся. Хоть и внимания у меня было выше крыши – что от мальчиков, что от девочек (причём не обязательно в сексуальном смысле), но они были настолько невыразимо скучны, что и общаться-то с ними мне категорически не хотелось. Не то, что с ними спать. Я просто задыхалась. В эмоциональном, энергетическом смысле, естественно.
Потому и рванула обратно в Тему при первой же возможности. Обгоняя звуки собственного визга. В мейл-дом, конечно (там для меня энергетика не чета фемдому – в смысле ФФ). Возможность эту звали Виктор. Нашла я его… да на пиплах же и нашла. Где ж ещё…
Я к тому времени уже очень даже инициативной была девочкой. В смысле если я чего хочу, то ждать пришествия этого самого «чего» не буду. А пойду добиваться. Сама напишу, сама позвоню, сама на встречу напрошусь. И на сессию тоже.
Ну так вот. Посмотрела я на его фотки (Виктор этот лицо своё скрывать и не думал). И почувствовала такую мощную энергетику… такую харизму… что сразу поняла. Моё. Я его хочу. Не в смысле секса (тогда для меня секс с мужчиной и Тема однозначно существовали в разных Вселенных). А в смысле тематическом. Который тогда для меня однозначно ограничивался ТН. И только.
Я так прямо и честно написала ему. Что меня в Теме интересует то-то и то-то. И почему интересует. Что почувствовала его мощнейшую энергетику. И поэтому хочу. Хочу спустить трусики до колен перед ним; поднять юбку до пояса. Раздвинуть ноги, чтобы он видел весь мой «нижний этаж» (любят же мужчины созерцать это дело). Лечь к нему на колено – в ОТК.
Потом – порку ремнём. Его руками. Розгами. И – чего мне никогда раньше не хотелось – руки ему целовать. Перед поркой – руки, которые меня будут стегать. И после – руки, которые меня только что выпороли. Стоять перед ним в углу – с задранной юбкой и спущенными до щиколоток трусами. И ещё – опять же впервые – мне дико захотелось пощечин. Чтобы он меня даже не бил, а лупил, хлестал по лицу. И чем больше и чаще, тем лучше.
Его голос по телефону был мягким, комфортным… и каким-то завораживающим. Колдовским. Мне захотелось сразу бросить всё – и рвануть к нему. И сразу на сессию.
Конечно, ни на какую сессию сразу я не попала. Сначала была просто встреча в реале. В каком-то кафе на Пикадилли. Он держал меня за руку – и мне это было приятно. До невозможности приятно. Не настолько, конечно, чтобы сразу прыгнуть к нему в постель (хотя заметно было, что он просто ну оочень этого хотел). Но вполне достаточно для того, чтобы полностью подчиниться… нет, отдаться ему на сессии.
Он заметил, что я то опускаю глаза, то поднимаю. Но даже если и поднимаю, то всё равно смотрю куда-то вбок. Не на него, а вбок. Он спросил, хочу ли я, чтобы он приучил меня держать глаза всегда опущенными. Я сказала, что да, конечно. Что я очень этого хочу и считаю это правильным.
Тогда он сказал, что за поднятие глаз будет наказывать пощечиной. Я сказала, что не стоит, ибо меня по лицу и так нужно бить. И как можно чаще. Тогда он предложил за каждый такой косяк бить меня очень сильно ремнём по бедру. Один косяк – один удар. Я сказала, что да, это будет оптимально.
На сессию к нему я пришла на следующий день. Всё было почти так же, как и с моим математиком, только сразу после того, как я спускала трусы и поднимала юбку, Виктор долго хлестал меня по лицу. И после каждой порки тоже. И перед самым уходом. Чтобы помнила.
И ещё – теперь у меня розги были каждый раз. Сначала ремень – два раза по примерно 50 ударов (со всякими там таблицами прегрешений он не заморачивался). В перерывах – стояние в углу (юбка задрана, трусы – у щиколоток). Потом – 25 розог. Пять последних – с оттягом. Ох, как же это было больно…
И так – каждую неделю. По субботам, понятное дело. Если синяки не успевали заживать, порол по синякам. То ещё ощущение…
Однажды я опоздала. Хотя он предупреждал, что за опоздание наказание будет жёстким. Очень. Я стояла опустив глаза (с задранной юбкой и опущенными глазами, понятное дело) и с испепеляющим стыдом слушала его нотации.
Нотации длились не менее получаса. Потом он объявил мне моё наказание. Сначала я буду стоять лицом к нему, опираясь руками за спиной на стул. А он меня будет хлестать тонким таким ремешком по бёдрам. Бессчётно. Пока не сочтёт, что пробрало. Но это - только первая часть. Которая меня скорее обрадовала, ибо я уже давно хотела получить по бёдрам.
Вторая часть была пострашнее. Мне предстояло раздеться до белья (хорошо хоть лифчик догадалась полностью закрытый надеть, да ещё и чёрный впридачу). Встать со связанными за спиной руками (так сложнее удерживать равновесие) на гречку… и простоять двадцать минут.
Я была просто в шоке. Двадцать минут на гречке? Да я умру просто. Виктор моё возмущение выслушал… и добавил третье наказание. Уже за непослушание. Стоять на цыпочках 15 минут. Он меня будет придерживать за волосы, понятное дело. Опущу ступню на пол – получу ремнём по бёдрам. Так же, как и за поднятые глаза.
А потом добавил: «Через полгода 45 минут спокойно выстаивать будешь. А вообще раньше даже детей часами держали. Причём на горохе. И ничего, выдерживали. Раньше вообще такой домострой был, что мужья жен за провинности часами истязали. И жены это воспринимали совершенно нормально и естественно».
Я тут же вспомнила «Детство» Горького. Рассказ его бабушки. Сколько там времени её муж вожжами порол? Полдня? Что-то вроде того. Понятно, что с перерывами. Но всё равно впечатляет.
Ничего не поделаешь, пришлось покорно принять назначенное мне наказание. Бёдра, закалённые наказаниями за поднятые глаза (первые две сессии я всё время порывалась их поднять), перенесли порку спокойно. Получила я… ударов 50, наверное. Или даже 60. В общем, я не считала. Охала, стонала, под конец вскрикивала после каждого удара. А по щекам предательски текли слёзы. Которые, судя по всему, Виктора удовлетворили полностью.
Он вытер мои слёзы, дал мне немного отдохнуть, а потом выжидающее посмотрел на меня. Дескать, раздеваться пора. Я попыталась отвернуться, но он не позволил. Жёстко взял за плечи, развернул к себе. И чётко и ясно скомандовал:
«Глаза вверх»
Я повиновалась.
Глядя мне прямо в глаза, Виктор чётко, ясно и размеренно, металлическим голосом произнёс:
«Раздеваться будешь всегда лицом ко мне. Даже догола. Когда придёт время. Понятно? Иначе очень сильно накажу. Очень».
Я и сама понимала, что это время придёт. Обязательно придёт. Но торопить события не считала нужным. Пусть придёт естественным образом. Как, впрочем, и секс (в том, что я буду заниматься сексом, я была уверена на 100%).
Ох, как же я ошибалась…
Но тогда только кивнула.
«Понятно».
И получила с десяток сильнейших пощёчин. Так что в ушах зазвенело. Но я не возмутилась. Ибо наказана была за дело. Очень даже за дело.
Я покорно сняла трусики совсем и отбросила их на диван. Какая, в конце концов разница… Лобок всё одно оголять. Виктор, понятное дело, не возражал.
Расстегнула молнию на юбке, позволила её кольцом упасть к моим ступням. Переступила через упавшую юбку, подняла её и отправила вслед за трусиками. Потом медленно – специально для него – расстегнула белоснежную блузку, сняла её и аккуратно повесила на стул.
«Сходи на кухню» - приказал Виктор. «Гречка в пакете на окне. Принесешь, рассыплешь тонким слоем. Разравняешь. Потом я свяжу тебе руки и помогу на эту гречку встать»
Я повиновалась. И пошли двадцать длиннейших минут моей жизни. Под конец я просто умирала на гречке. Слёзы не текли и даже не струились – это был просто Ниагарский водопад какой-то. Но я честно выстояла. Хотя под конец просто выла от боли.
Когда я отбыла своё второе наказание, Виктор поднял меня с гречки, отряхнул колени от зёрен и дал немного отдохнуть, Совсем немного. Причём даже не сидя. А стоя. А потом… потом я стояла на цыпочках. Выстояла… минут восемь, наверное. Тяжело было после гречки. Потом стала сваливаться на пятки. И получать ремнём по бедру. Раз… десять получила наверное.
А потом была порка. Сессию-то никто не отменял. Только в угол Виктор подложил подушку под мои исстрадавшиеся колени…
Больше я, понятное дело, не опаздывала. Хотя и ремешком по бёдрам, и гречку, мне в моих фантазиях повторить хотелось. Но пересекать пропасть между фантазиями и реальностью я была пока не готова. Совсем.
Мне с Виктором было очень комфортно. Поэтому, когда мы после сессии (самой первой) пили у него на кухне чай (я – с задранной юбкой и трусами у щиколоток) и он предложил мне просто подумать о том, чтобы когда-нибудь надеть его ошейник и стать его рабыней, вещью, собственностью, это предложение у меня не вызвало отторжения.
К тому же он обещал мне помочь остаться в Англии, получить образование и т.д. И знаете, я ему поверила. Я, естественно, навела о нём справки в местных тематических тусовках – и в онлайне, и в оффлайне – и мне все в один голос говорили, что ему доверять можно. Если пообещал что – выполнит всенепременно.
Что меня останавливало? Во-первых, я была не готова пока переходить от ТН даже к чистому СМ. не говоря уже о ДС. И, тем более, ЛС. Даже грудь пока не была готова ему просто показать. Не то, что позволить ему что-то там с моей четверкой делать. Я понимала, что стоять на гречке в одном закрытом лифчике – без трусиков – глупость несусветная, но поделать с собой ничего не могла.
Во-вторых… было у меня ощущение, что отдавшись ему полностью, без остатка, как и положено рабыне, я провалюсь – да-да, именно провалюсь – в некий иной мир. И меня этот мир… не знаю, почему, но очень сильно меня пугал. Очень.
В-третьих… это уже вообще паранойя какая-то была. Хотя, судя по последующим трагическим событиям, и не совсем паранойя. Или даже совсем не паранойя. В общем, с самой первой сессии... и даже, наверное, ещё до неё появилось у меня – и никуда не хотело уходить – стойкое и совершенно чёткое ощущение, что за нами следят.
Что каждое наше слово – что произнесённое, что написанное – слышит и читает некая Сила. Не Бог – Он, понятно, по определению всё слышит и всё видит. Нет, это была именно Сила, причём не совсем человеческая. Или даже совсем не человеческая…
И сила эта иногда представлялась мне… это вообще ужас какой-то… в общем, есть в моём любимом фильме «Ронин» сцена, где свет от проплывающего по Сене катера с туристами на мгновение освещает человека под мостом, одетого во всё чёрное.
Снайпера.
Именно таким снайпером и представлялась мне эта Сила. Снайпером, вооружённым… смешно, конечно, но самой заурядной советской трёхлинейкой. Хотя и с оптическим прицелом, конечно. И через этот прицел Сила эта смотрит то на меня, то на Виктора. Словно никак не может решиться, в кого именно выстрелить.
----------------------
«Проницательная девочка» - подумал Охотник, читая эти строки. «Хорошо тонкие миры чувствует… Надо быть поосторожнее. И повнимательнее»
----------------------
А потом… а потом Виктор сделал мне такое предложение… в общем мне захотелось его просто пристрелить. Здесь же, сразу, на месте. Да нет, даже не застрелить. Просто прибить чугунной сковородкой. Благо гостиничный номер был по сути студия – и сковородки там водились.
Он предложил отдать меня на сессию своей постоянной нижней….