Раннее летнее утро.
Вадим, охранник коммерческой фирмы, отпирает двери офиса и, потягиваясь, выходит на крыльцо покурить. Солнышко улыбается сквозь яркую свежую зелень листвы, поют птички. Благодать.
Вадим закуривает, мельком взглядывает на своё отражение в зеркальной витрине офисного окна. Бравый малый отражается там. Нерастраченная сила распирает форменную рубашку. Крутые плечи, накачанные бицепсы, - всё как надо. Не зря в тренажёрном зале его зовут Рембо. Есть за что. Он делает несколько энергичных движений, словно разминаясь. Опять потягивается. Хорошо!
Ещё только шесть утра. До начала рабочего дня офисных служащих ещё целых три часа. Даже уборщица в такую рань не приходит: офис небольшой и она успевает управиться за час-полтора.
Вадим зевает. Можно было бы ещё спать да спать.
Дежурство было беспокойное. То малолетки в скверике неподалёку бесились допоздна, то потом, часа в три ночи, слышались какие-то крики, шум драки. Выходить из офиса, понятно, он не стал. Не положено по инструкции: возможна провокация. Но сон перебили. Гады, одним словом.
Только задремал под утро, так ещё этот дворник Уткин разбудил. Чуть свет, давай шаркать да швыркать метлой под окнами, звякать-брякать урнами и вёдрами.
Вадим окликает Уткина, забитого вида мужика, что копошится у ограды. Тот настороженно подходит, в руках у него метла. Охранник обзывает его козлом конченым, чмошником и гадом.
-Опять ты, чушок этакий, с утра шумишь-грохочешь!
Уткин виновато улыбается.
-Служба у меня такая, милок. Я не виноват. Участок большой. Не успеваю. Начальница мастериха просто зверь в юбке. Пойдёт с утренним обходом, а у меня неметёно. Накажет.
-«Неметёно, служба»,- передразнивает мужика охранник Рембо.- Это у меня служба, а ты кто? Метёлка!
Он говорит свысока, пренебрежительно.
- Метёлка и есть,- повторяет он удачно найденное слово.
- Что ж, - согласно улыбается затюканный мужик.- Кто к чему приставлен…
- А вот приставлю я кулак к твоему носу, да накостыляю я тебе, осёл ты этакий,- строжится Вадим, демонстративно постукивая ребром ладони по поручню перил.
Уткин мнётся, вертит в руках метлу, не решается уйти.
Наконец Рембо изволит смилостивиться.
- Благодари Бога, метёлка, что я сегодня добрый. Но если ещё раз меня своим швырканьем да стуком разбудишь, то я тебе вломлю. Обещаю!
Мужик поспешает подальше от злополучного крыльца.
На сегодня угроза миновала.
Охранник сегодня добрый.
- Чего они, нынешние молодые, бесятся, злятся. Силу девать некуда. Это такая их работа выхода злости не даёт. Не потеют,- размышляет Уткин удручённо.
Потом вспоминает, что в дворницкой у него есть опохмелка: полчекушки со вчерашнего оставил. Как знал, что день будет нервным.
Он идёт, в руках метёлка, рассудительно прикидывает в уме:
- Придётся начинать уборку с другого края участка. Так ведь и там незадача: платная стоянка. Залает собака, заорёт ненароком сигнализация, опять я буду виноватый. Те охранники накостыляют. Там тоже хлопцы сердитые. У них тоже служба. Не моей чета. Не потеют. Ярятся.
Вот и сообрази, что делать. Со всех сторон они.
Он растерянно оглядывается.
Летний день набирает силу.