Копилка

Станислав Бук
               

       Крейг рассмеялся и покачал головой.
       — Боюсь, они далеко не такие симпатичные, как эльфы. Он
       говорил, что они волосатые, зубастые и с множеством шустрых
       маленьких ножек. Таких шустрых, что они без труда догоняют
       плохих мальчиков и девочек, как бы быстро те ни неслись прочь.
              «Лангольеры». Стивен Кинг.

1.
Здесь тишина жутко пряталась во всех углах, тяжёлым покрывалом давила сверху, нажимала в спину и хватала за ноги.  Неестественно громко изредка что-то скреблось, как жук в спичечном коробке, который мальчик прижимал к уху.
Дени стоял перед дверью своей комнаты и  слушал. Нет, не просто слушал, он испытывал своё мужество.
Тишина этого места всегда создавала в его груди беспокойную тяжесть, на него наплывала волна ужаса, особенно, если при этом было темно, или почти темно, вот как сейчас.
В коридорчике существовал особый мир, таинственный и страшный. Ужас тишины подпитывался призрачным зелёным полумраком от часов с большими светящимися цифрами, да чёрной фигурой у входа. Дени прекрасно понимал, что это пальто, шляпа и ботинки его отчима, но воображение наполняло их чудовищной и опасной живой плотью.
Он знал, что стоит переступить порог своей комнаты, и весь этот ужас закончится. Появятся звуки далёких трамваев, автомобильных сигналов, обрывки музыки, шум дождя, масса прочих звуков, всегда проникающих сквозь закрытое окно. Под этот привычный шумовой фон маленький городской житель засыпает мгновенно. Но сейчас от успокоительного дыхания города страшный мир этого коридора отгораживался дверью в его комнату, из которой он вышел несколько минут тому назад и тихо прошёл по мягким коврикам до туалета и обратно. Неслышность его собственных шагов и даже его дыхания усугубляла жуть этого мирка. Лишь толчки его сердца, которые ощущались где-то в глубинах ушей и горла, убеждали его, что он ещё живой.
Дени не трус. Сейчас он выдержит ещё минуту и отправится досыпать.
Но вдруг до него дошло, что скребущие звуки доносятся не с улицы, а именно из его комнаты, и что на самом деле они намного громче, чем кажутся сейчас.
Если до этого мгновения Дени приходилось терпеть, чтобы не толкнуть дверь, поддаваясь давлению полумрака и тишины коридорчика, то теперь ему предстояло преодолеть другой страх и заставить себя открыть дверь в комнату, где среди ночи что-то скребётся, да так громко, что слышно и за дверью.
Денис ещё не сказал самому себе, что в комнате, где ему известен каждый предмет, скребущие звуки могут исходить только из одного места, от нового там объекта – из коробки с подарком отчима. Он не знал ещё, что его подсознание приготовило ему эту догадку  и выдаст её сразу, как только он приоткроет дверь.

Многие думают, что детство всегда самое счастливое время.
Вот и дедушка, мамин папа, изредка появлявшийся в их квартире, рассказывал:
- Даже в тяжёлые годы, когда детям не покупали никаких игрушек, они мастерили себе нехитрые самоделки: девочки – наматывали из разноцветных лоскутков тряпичных кукол, а мы, мальчишки, мастерили луки, деревянные пистолеты и прочее оружие для игры в войнушку. Вот тогда мы все были в равном положении, и если у тебя нет такого деревянного револьвера, то виноват сам – не смастерил.
Но дед бывал редко, а отчим всех поучал:
- Если кто-то беден, то этому есть одна причина – расточительство.
Любая покупка матери сопровождалась выговором отчима. Сэм выпрашивал у отца каждую копейку и грозился, что бросит гимназию и пойдёт зарабатывать деньги. На что отец ему отвечал:
- Я дам тебе столько денег, сколько захочешь. Но только после того, как ты логически обоснуешь необходимость предстоящего расхода.
Конечно, на любые доводы Семёна, сводного брата Дениса, Тимофей Ляхин находил веские контрдоводы и если давал деньги, то всегда половину запрошенной суммы. Впрочем, Денис не знал, что чаще всего это были сцены домашнего воспитательного спектакля, после которого где-то на улице или в другой комнате отец выдавал родному сыну недостающую часть суммы. Впрочем, далеко не всегда.
Что касается игрушек для приёмыша, отчим был неумолим:
- Многие буквально забрасывают ребёнка игрушками, в результате чего у того развивается болезнь – дефицит внимания, и такой ребёнок не может долго заниматься одним делом, прыгает с одного на другое, а впоследствии никогда не сможет хорошо учиться.
С тех пор, как отчим пошёл вгору и стал получать большую зарплату, бывшие когда-то праздничные застолья заменились скупыми «фуршетами»; старые друзья перестали к ним приходить. Теперь Дениса стали называть не иначе, как Дени, и он был не против; а Семён стал Сэмом.
До недавнего своего дня рождения, когда Дени исполнилось десять лет, он был несчастен просто от сравнения: у других есть, а у меня нет. Все его игрушки – оставшиеся после старшего брата, разумеется, – и обувь, и одежда.
Но теперь он счастлив: у него есть вещь, которой нет ни у кого: автоматическая копилка.
Игрушку отчим привёз из Канады.
Тимофей Ильич за ужином рассказывал, как в небольшой лавочке настоящий пожилой индеец в соответствующих одежде и раскраске демонстрировал игрушки – копии персонажей из диснеевских мультфильмов. Они бегали под ногами, прыгали и летали, но Тимофей Ильич купил самую дорогую. Отчим несколько раз повторил, что игрушка стоит больше сотни долларов, и что он её купил только потому, что любимому сыну подходила круглая дата – десять лет.
Индеец сказал, что игрушка имеет имя – Мэпс, и на это имя может прибежать к хозяину, как собачонка.
Конечно, сейчас чудесами автоматики-электроники никого не удивишь, но все соглашались, что покупка тех денег стоила.

Однажды, когда они жили на прежней квартире, Сэм принёс живого рака и пустил в аквариум. Ползая по песку на дне, рак подбирал опустившийся корм и подавал в рот всеми шестью маленькими лапками. Сэм пояснил, что эти лапки называются ногочелюстями, потом следует пара конечностей – это клешни, и, наконец, ещё четыре пары ходильных ножек. Мальчики долго  смотрели, как ловко эти шесть ногочелюстй подбирают корм и подают в пасть рака.

Дени припомнил историю с этим раком, когда отчим демонстрировал игрушку.
Копилка была изготовлена в форме колобка размером чуть меньше футбольного мяча. На колобке была мягкая золотистая шерсть, небольшие ушки, огромный рот, лисий носик и совершенно живые большие глаза, окаймлённые длинными белыми ресницами. Передвигался он с помощью множества ножек.
Едва отчим рассыпал на ковре несколько монеток, Мэпс шустро подбежал к ним на своих многочисленных ножках и стал сразу несколькими членистыми лапками собирать монетки ну точно, как тот рак в аквариуме. Как только передние лапки поднимали монетку, изо рта Мэпса вываливался длинный красный язык, который захватывал монетку и отправлял её в огромный зубастый рот. После этого Мэпс прикрывал глаза как бы от удовольствия, смешно морщил мордочку, чавкал и демонстрировал блаженную улыбку.
Подарок был со значением.
Отчим держал за правило один раз в месяц водить Дениса в парк. Этим он подчёркивал, что уделяет пасынку столько же внимания, сколько уделял бы родному сыну. В парке он давал ему деньги на два аттракциона. Если хочешь купить какую-нибудь приглянувшуюся безделушку, то, пожалуйста, но тогда останешься без аттракциона. Иногда у Дени оставалась мелочь, но её аккуратно отнимал Сэм.
Теперь пасынок зря тратить деньги не будет, ведь так интересно кормить Мэпса монетками!

2.
Сэм уже перешёл в шестой класс и как бы стыдился всяких там детских машинок-пистолетиков. Новая игрушка-копилка, подаренная отцом сводному брату, была исключением, и Сэм проявил к ней живой интерес. Он тоже бросил на ковёр пару монеток, при этом заявив брату:
- Потом отдашь!
На что Дени резонно ответил:
- Я тебя не просил бросать. Копилка моя, и всё, что в ней – тоже моё!
Сэм как будто согласился.
Однако, походив вокруг лохматой копилки, присел возле Дениса.
- Дэн, ты знаешь, что такое мёртвый капитал?
- Ну?
- Вот смотри. Допустим, ты что-то купил за сто рублей, а продал за сто двадцать. Эти лишние двадцать рублей – прибыль.
- Ну?
- А если спрячешь в копилку сто рублей, то через год они подешевеют.
- Ничего не подешевеют. Сто было, сто и будет.
- Да нет же! Понимаешь, все товары из года в год дорожают. Если сегодня ты на сто рублей можешь купить кило конфет, то через год на эти же деньги получишь только девятьсот граммов. Значит, твои сто рублей подешевели.
- Зато никуда не денутся. Что ты пристал, «дорожают – дешевеют».
- А вот что. Надо сделать, чтобы твоя копилка приносила прибыль.
- Я не собираюсь её продавать.
- А я и не советую продавать. Мы будем брать деньги за показ.
- Ну, ты скажешь!
- Это я беру на себя. Только, Дени, ты должен мне подыграть.
- Я? Не-э, я не хочу, не сумею.
- Во-вот, так ребятам и говори. Добавишь, что и мама не велит, и папа шкуру снимет! Я подговорю двух-трёх пацанов, они при всех станут тебя уговаривать, а ты упрись рогом и стой на своём, пока я не подам знак. Набьём цену!
В общем-то, Дени идея понравилась. Но оставались сомнения:
- Да не захотят ребята платить за то, чтобы только посмотреть…
- Ещё как захотят. Позовём сначала из моего класса Зинку Синичкину; ты её знаешь, только вчера приходила к нам. Из твоего класса тоже надо девчонку, завистливую и болтливую. Им покажем Мэпса бесплатно. Согласен?
- Ладно. А батя…
- Не беспокойся, деньги в дом – его любимое хобби!
Планирование операции было в стадии завершения, когда Дени спохватился:
- Сэм, а где возьмём деньги для демонстрации?
Сам думал недолго:
- Ну, мелочь-то я наменяю. Тут главное – процесс, можно кидать хоть по одной копейке. Кстати, батя не говорил, наш Мэпс бумажные деньги тоже хавает?
- Кажется, только доллары.
- Жаль… хотя… надо попробовать.
Сэм сбегал в свою комнату и принёс сотенную купюру.
- Меньшей нет. Ладно, искусство требует жертв. Зови.
Дени позвал:
- Мэпс!
Настроенный на его голос, лохматый шар прибежал, перебирая маленькими ножками. Живые глаза Мэпса переводили взгляд то на Дени, то на Сэма, отчего мальчикам стало даже жутковато.
- Сэм, может быть, он живой?
Сэм попытался улыбнуться:
- Ну да, и питается монетками?
Он положил перед Мэпсом сотенную.
Маленькие лапки пробежали по бумажке, как бы ощупывая, потом замерли. И вдруг, в мгновение ока они свернули бумажку трубочкой в спичку толщиной; огромный красный язык тут же упрятал эту «спичку» за ряды острых зубов. Рот почмокал и закрылся; губы Мэпса растянулись в улыбке; глаза прикрылись веками с белыми ресницами. Всё лицо Мэпса теперь источало блаженство.
Ребята были поражены, а Сэм был просто в восторге:
- Дэн, стольник за тобой! Выгодная копилка! Если подойти с умом, она точно себя окупит!

Иногда по вечерам приходили сослуживцы Тимофея Ильича, какие-то бизнесмены. Они кидали Мэпсу по одной бумажке, но это были деньги!
У детей успех шоу был колоссальным. В квартире Ляхиных побывали сначала одноклассники Сэма и Дени, потом ребята из параллельных классов, потом из всех классов гимназии. Появлялись даже ребята из других школ.
После того, как некоторые «денежные» ребята покормили Мэпса зелёными тысячными бумажками, а также долларами и евро, Сэм возмутился и предложил Дени изменить условия соглашения:
-  Ты должен отдать мне долю прибыли, например, четверть.
Но и Дени был не прост:
- А ты мне – четверть денег, собранных за вход!
- Это нечестно! – вопил Сэм.
- А честно было, когда ребята платили тебе за вход по двадцать рублей, а в мою копилку – мелочь?
Пока братья спорили, Мэпс стоял у стенки за ковром и переводил свои огромные глаза с одного на другого.
И тут Сэм воскликнул:
- Смотри, он подрос!
Действительно, за эти дни Мэпс увеличился почти вдвое. Он стал теперь намного больше футбольного мяча.
Как же они этого не замечали? Наверное, оттого, что видели это лохматое чудо каждый день.
Теперь и Дени вспомнил, что в первый день он сравнивал Мэпса с футбольным мячом и колобок был чуть не вдвое меньше.
Дени предположил:
- Он нажрался денег и растянулся.

Детский ажиотаж длился целую неделю, но всё-таки иссяк.
А у братьев разгорелся аппетит.
Теперь предложение внёс Дени:
- Объявим бесплатный приём, но чтоб кормили только бумажками, а то он так потяжелел, что его уже не поднять!
Сэм согласился, а Дени пришлось пойти теперь на условия Сэма:
- Давай начнём записывать, а после вскрытия копилки ты отдашь мне половину.
- Четверть!
- Я согласен, что копилка твоя, но идея то – моя!
- Ладно, но только от суммы записанных денег с сегодняшнего дня!
И братья скрепили  договор рукопожатием.
А Мэпс, услышав зов, теперь сначала катился, как мяч, и только потом становился на свои многочисленные ножки, хотя сами ножки стали длиннее и толще.
Пришлось заменить и  коробку, в которой изначально принесли Мэпса. Теперь его «гаражом» стала корзина для белья, которую братья конфисковали у домработницы.


3.
Перед Рождеством Сэм предложил:
- Ты знаешь, я купил новый ноутбук. Хочешь, старый продам тебе?
- Конечно! Я буду должен…
- Нет, так не пойдёт. Деньги нужны сейчас. Надо к Рождеству купить петарды и салюты, а предок на это денег не даст.
- Где же я возьму?
- Конечно, из копилки, пусть Мэпс отдаёт. Хватит ему только жрать!
- Но он не разборный. Его можно только зарезать.
- Мы ему в зубы вставим палку и потрусим.
- Его потрусишь, он весит уже пуд!
- А мы вдвоём. Справимся!

В начале января на Северо-Западе России продолжаются антиподы белых ночей – тёмные дни. В пасмурную погоду электрическое освещение улиц выключается около десяти часов утра, а в домах и того позже.
По выходным домработница обычно капитальных приборок в квартире не устраивает. Но в это воскресенье выпал свежий снежок. Нина решила почистить коврики из комнат мальчиков и заодно прогуляться по этой белизне двора, подышать морозным воздухом. Она свернула коврики в комнатах мальчишек и вынесла их во двор – выбивать.
Мать Дениса, по специальности преподаватель русского языка и литературы, зорко следила, чтобы сын в дни зимних каникул регулярно брал в руки книги внеклассного чтения.
Когда Сэм зашёл в комнату брата, тот ещё нежился в постели, но уже включил торшер и лёжа читал книгу.
- Дэн, хватит валяться! Пока Нинка истязает коврики, надо успеть.

Братья принесли швабру.
Едва Мэпс открыл пасть и высунул свой длинный язык, чтобы принять из передних лапок монетку, Сэм вложил между его острых зубов кончик толстой деревянной ручки. И вдруг случилось то, чего мальчики никак не ожидали: язык с монеткой убрался мгновенно, пасть закрылась, острые зубы откусили кончик палки, словно это было не твёрдое дерево, а кусок колбасы; в следующее мгновение щепки от раздробленной деревяшки вылетели из пасти, словно брошенные катапультой; одна щепка врезалась в щеку Дени, на паркет закапала кровь от полученной ранки; другая щепка прорвала лёгкий абажур и попала в лампочку торшера, которая сразу взорвалась.
Когда первым пришедший в себя Сэм включил верхний свет, мальчики увидели, как длинный красный язык Мэпса слизывает с паркета кровь, капающую из ранки на щеке Дени. Глаза и живая мордочка колобка выражали чувство вины; он вёл себя, как провинившаяся собачонка.
Сначала Сэм в восторге воскликнул:
- Вот это защита!
Действительно, братья сначала приняли сложившуюся ситуацию как обычную, в которой нет ничего сверхъестественного. И это понятно: Сэм, поднаторевший на компьютерных играх, любую, самую необычную магию воспринимает, как само собой разумеющуюся реальность; Дени, как и все дети, прекрасно понимает разницу между сказкой и былью, но поведение игрушки как живого существа для него подкрепляется доверием к взрослым,  к тому, что они дают детям.
Однако происшедшее сейчас постепенно стало вызывать в самосознании братьев дискомфорт: что-то в реальности их мирка рушилось. Игрушка начинает восприниматься, как действительно живое существо, причём – страшное, вооружённое острыми зубами и обладающее большой силой, да такой, с какой ребёнку, а может быть и взрослому человеку, не справиться.
Они смотрели то друг на друга, то на Мэпса, который откатился, сам забрался в своё убежище – бельевую корзину – и оттуда смотрел на них по-собачьи виноватым взглядом.
В пространстве комнаты Дени стал витать страх, и братья выбежали за дверь.


4.
- Что это было? – спросил Дени дрожащим голосом.
Но Сэм не должен перед младшим братом показывать свой страх. Он только сделал полупризнание:
- Я тоже испугался… от неожиданности. Ну и программку заложили канадцы в процессор этой игрушки!
- Так ты думаешь… ой, больно!
Сем уже ухаживал за братишкой, прикладывая смоченную одеколоном ватку к царапине на лице Дена.
- Потерпишь, сейчас пройдёт. Конечно, мы всегда отстаём от западных технологий, – выразился он по-взрослому.
- А ты видел, как оно своим языком…
- Слизывало с полу капельки твоей крови? – поддержал Сэм идентификацию копилки существительным среднего рода. – Значит, программа предусматривает и такой случай. Видел, какие у Мэпса острые зубы? Каждый может пораниться.
Отдышавшись в комнате Сэма, ребята вышли в коридор. Любопытство было сильнее страха, и они приблизились к комнате Дени. Дверь в комнату была открыта, и там уже хозяйничала Нина. Она подняла корзину с копилкой на стул и сейчас стояла посреди комнаты, рассматривая какую-то цветную бумажку. Увидев мальчиков, спросила:
- Дени, это лежало на полу, свёрнутое трубочкой. Какие-то деньги?
Бумажку взял Сэм, и они стали её рассматривать втроём.
Сэм подтвердил:
- Конечно, деньги. Гватемальские!
Посередине денежной купюры был изображён храм, к которому вела длинная лестница. Слева большими буквами и цифрами значилось «Q 0.50», справа написано «CINCUENTA CENTAVOS DE QUETZAL»; по всем четырём углам нарисовано дробное число «1/2». На верху купюры в узоре с трудом читалась надпись «BANCO DE GUATEMALA».
Нина вспомнила:
- Я видела, по телеку показывали. Это храм древних индейцев майя, в котором они приносили человеческие жертвоприношения.
Мальчики переглянулись. Какая-то жуткая догадка искоркой промелькнула в их сознании, но тут же угасла, – рядом были надёжные взрослые.
Пока они рассматривали купюру, в комнату зашла мама ребят.
- Что у вас тут?
Нина пояснила:
- Вот, Ирина Андреевна, я тут подметала и нашла на полу.
Мама тоже рассмотрела купюру.
- Откуда она у вас?
Сэм высказал предположение:
- Кажется, она выпала из Мэпса… из копилки.
Ирина Андреевна удивилась:
- Вот уж не думала, что из этого чудовища могут выпадать деньги…
Но она бы не была учительницей, если б не преминула дать пояснение:
- Кстати, вы обратили внимание, что эта денежка имеет достоинство пол кетцаля. Странно, да? Когда-то и в России была монета в пол деньги и называлась она полушкой. Полушка была серебряной, то есть на неё можно было купить булку или половину большого каравая. Вот почему некоторые хлебные магазины названы «Полушками».
Нина добавила:
- У нас в Выборге так назван целый универсам.
Вскоре порядок в комнате был восстановлен, и братья остались одни.
Они решили подойти к вопросу извлечения из копилки денег с другой стороны, и заняться инструкцией на коробке, в которой был упакован Мэпс. Коробку перенесли в комнату Сэма. Тот нашёл в Интернете электронного переводчика и добросовестно переписал весь текст инструкции. Но переводчик перевёл с английского только слова – «громко» и «разборчиво». Остальной текст был абракадаброй.
Дени высказал предположение:
- Это, наверное, такие заклинания.
Сэм рассмеялся:
- Дэн, ты опять за своё! Хотя… эта галиматья может быть паролями… надо попытаться их проговорить перед Мэпсом так, как написано по-английски – «громко и разборчиво»
Но Дени заколебался:
- Сэм, может быть не надо? А вдруг оно снова взбесится?
Сэм возразил менторским тоном:
- Дэн, все игрушки сделаны людьми, никакого волшебства!
Но Дени уже сформулировал мысль, отражающую его сомнения:
- Я думаю, Мэпс не зря выбросил эти… пол кетцаля.
- Что значит не зря?
- А то… оно расплатилось с нами за ту кровь, которую слизало с полу. Оно любит кровь, готово отдавать за неё деньги, а денег у него теперь много.
Тут Сэм понял, что Дени сформулировал мысль, которая теплилась и у него, и которую он сам не решался высказать.
Мальчики смотрели друг на друга расширенными глазами. Было жутко, но интересно: им светило захватывающее приключение…


5.
На этот раз Дени был неумолим:
- Пока не поймём инструкцию, никаких команд Мэпсу подавать не буду. С меня хватит, чуть в глаз не попал, зараза!

Но Сэм дождался своего часа.
На следующий день отец увозил Дени на новогодний бал, который устраивался для маленьких детей сотрудников фирмы. Он, как обычно, демонстративно показывал, что выполняет свой отцовский долг, чтобы пасынок не чувствовал, что отец не родной. Билеты на бал были дорогими, и «предок», как обычно, провозглашал:
- Я не напрасно так переплатил. На балу выступят артисты настоящего цирка. Поэтому нельзя опаздывать даже на минуту, а вы ползаете по квартире, как черепахи. Нам ещё предстоит взять напрокат маску и костюм, их для меня отложили.
Конечно, при детях, или при домработнице ругать жену не педагогично, поэтому он выдал ей всё наедине:
- Мало того, что я купил для нашего сына (слова «нашего сына» он произнёс с особым нажимом) такой дорогой билет, теперь я должен тратиться на костюм и маску. Вот это всё вы с Ниной должны были изготовить своими руками, если они у вас растут откуда надо. Наша квартира не так велика, и домработница половину своей зарплаты не отрабатывает… да ещё надо платить курсам, где она училась!
Ирина Андреевна слабо возражала:
- Но ты берёшь эти отчисления с её заработка…
- Ещё бы я не брал… во-первых в нашем договоре это прописано, а во-вторых она не отрабатывает и тех денег, что получает.
- Ну откуда ты знаешь, ты к ней несправедлив.
- Знаю, я сравниваю с другими семьями, где бывает одна домработница на целый дом!

Наконец, Дени и его отчим ушли, обиженная Ирина Андреевна заперлась в своей комнате, а Нина занялась кухней.
Сэм распечатал на принтере русское звучание незнакомых слов и даже два раза продекламировал вслух в своей комнате.
Зайдя в комнату Дени и прикрыв двери, он тихо позвал:
- Мэ-эпс!
Колобок выкатился на середину комнаты и, глядя на Сэма каким-то просительным взглядом, вдруг высунул кончик своего красного языка и облизнул губы.
У Сэма холодок пробежал по спине: «Боже мой, это он мне показывает, что проголодался!»
В мгновение Сэму вспомнилось и то, как Мэпс слизывал с паркета капли крови Дени, и слова Нины про человеческие жертвоприношения индейским божествам. Но Сэм решил не отступать и стал по бумаге произносить непонятные слова.
Мэпс, казалось, всё понимал. Теперь он смотрел на Сэма невинными глазами, а Сэм читал текст, стараясь не пропустить ни слога. Некоторые отдельные слова и даже два-три слова в тексте повторялись трижды. Понимая, что в паролях такое может быть, Сэм эти места и читал трижды.
Вдруг на одной фразе Мэпс переступил лапками и как будто стал ниже, подобрал лапки под себя.
«Сейчас… вот сейчас что-то произойдёт…» – подумал Сэм и стал повторять фразу громче:
- Уг нэпавин, уг нэпавин, уг нэпавин!
Мэпс закрыл глаза.
В дальнейшем, что бы Сэм ни говорил, как бы не тормошил колобка, Мэпс не открывал глаз и не шевелился.
Он умер… то есть – он выключился? Или он спит?
Сэм долго вглядывался в мордочку колобка. Только увидев, что веки Мэпса слегка подрагивают, как бывает и у людей, когда спящий видит сон, Сэм немного успокоился: «слава богу, он не умер, а просто спит».
С большим трудом уставший Сэм еле перетащил тяжёлого колобка в бельевую корзину.
Теперь Сэм даже не заметил, что он больше не думает о Мэпсе, как об электронной игрушке, а воспринимает его, как живое существо, которое проголодалось, которому для питания нужны то ли деньги, то ли кровь, то ли то и другое вместе; которое, наконец, способно спать и видеть сны.
Мальчик поплёлся в свою комнату, размышляя – признаваться ли Дени в совершенном вторжения в его пенаты и усыплении Мэпса, а если признаваться, – то в какой форме?
Сэм также боялся, что за подобное самоуправство влетит от мачехи, но это ещё семечки… а вот если отец узнает, – тот доконает долгими и занудными нравоучениями.
Он прилёг на спину, устроив на животе злополучную коробку, в которой отец привёз из Канады это «чудовище» (может быть, не зря мама так сказала?), и попытался ещё раз произнести слова, выписанные латинскими буквами.
Но и самого Сэма сон сморил так же быстро, как недавно Мэпса, хотя сумерки только начинались.


6.
Кто-то открыл и закрыл двери, прошёлся по комнате, потом вышел. Наверное, мама или Нина.
Родную маму Сэм не помнил, но те дни, когда они с отцом жили вдвоём, помнились хорошо. Когда отец уезжал в командировки, к ним перебиралась его сестра, тётя Сима, а в прочие дни она только приходила, готовила и уходила. Почему отец никогда не называл её «Симой», а всегда говорил «Серафима»? А она его?
Сэм улыбнулся. Сима всегда называла брата «Зануда» и грозилась найти ему жену «с твёрдым характером». Сэм тогда думал что «характер» – это такая штука вроде шокера у омоновцев.
С появлением этой, нынешней мамы Сима совсем перестала к ним приходить. Почему? Кто их, взрослых, поймёт. Симу Сэм любил и скучал по ней.
Открыв глаза, Сэм увидел, что в его комнате стоит ещё одна кровать, а на ней помещена та самая бельевая корзина. Он догадался, что это занесли к нему спящего Мэпса. Но зачем было ставить ещё одну кровать?
Лампочка не включена, но в комнате довольно светло. Свет уличного фонаря смешивался со светом луны. Ещё перед вечером Сэм обратил внимание, что луна во второй четверти, полной станет дня через три. А жаль, это неправильно – в рождественскую ночь луна должна быть полной, чтобы ведьмы и черти видели куда лететь…
Сэм подошёл к окну. На стёклах морозные узоры изобразили чудный пейзаж. Днём узоров не было, так как в этой квартире окна – стеклопакеты. Сэм тогда пожалел, что нет таких узоров, какие радовали глаз прежде, когда они жили на старой квартире.
И вот его желание исполнилось. И узор какой: не ёлочный лапник, как раньше, а вулкан и окаймляющие его джунгли. Это не тот самый вулкан, о котором он читал сегодня в Интернете, когда пытался найти что-нибудь про индейские заклинания? Вспомнил – вулкан Тахумулько!
Пикнули часы. Сэм перевёл взгляд на часы-будильник со светящимся циферблатом. Час ночи?
Ничего себе – придавил! И в церковь мама ходила без него, а только с Дени, хотя Сэм видел, как она доставала из шкатулки и выкладывала на низенький столик золотые цепочки с крестиками для них обоих. Не захотела его будить? А жаль, Сэм любил походы в церковь.
Вдруг позади что-то глухо стукнуло. Сэм почему-то сразу понял, – это проснулся Мэпс и свалился с кровати. Сэм оглянулся.
Мэпс откатился от кровати, длинным красным языком повернул ручку дверей и, семеня своими подросшими ножками, выбежал в коридор, оставив дверь открытой. Сэм не удивился. Конечно, он знал, что у Мэпса язык как у птицы клюв – заменяет руки. В полосе света из коридора Сэм увидел, что Мэпс теряет какие-то предметы.
Сначала Сэм поднял и развернул бумажку. Это была наша сторублёвая купюра, но по углам бумажки значилась дробь «3/7».  Это сколько же будет? Вот глупость придумали!
Потом Сэм увидел две монеты, одну целую, а вторую – половинку, как будто отрубленную от целой. На целой монете он прочёл – «13 PIASTR», а на половинке – «1/2 DINAR».
Сэм вышел из комнаты. Ярко освещённый коридор был усыпан деньгами. Сэм поднял две бумажки. На одной значилось сто долларов, на другой – «5 000 рублей».
«Вот и ладно, теперь куплю петарды» – подумал Сэм, но вдруг до него дошло: ведь Мэпс выбрасывает деньги только тогда, когда расплачивается за кровь! Где же он взял столько крови?
Страшная догадка овладела Сэмом. А что, если…

Вот почему в квартире так тихо!
Нет, не совсем тихо. Из конца коридора, где находится спальня родителей, доносятся какие-то шлепки. Так тётя Сима шлёпает по тесту.
Сима пришла? Но почему она месит тесто в спальне?
Сэм туда не пошёл, а направился к комнатам мамы и Дени, расположенным одна напротив другой.
Дверь в комнату брата была открыта. Дени лежал на полу, совершенно раздетый и худой, как мумия; лицо его совсем не узнаваемо и стало похоже на лица инопланетян, как их себе представлял Сэм по играм и мультикам. Тело брата светилось голубизной.
Конечно, Мэпс его высосал!
Когда Сэм открыл двери в комнату напротив, он увидел, что мёртвая мачеха сидит в кресле, голова её свесилась набок, а лицо закрыто распущенными волосами. Мэпс своим длинным языком захватил золотые цепочки с крестиками, выгреб из маминой шкатулки драгоценности, и всё это отправлял в свою зубастую пасть.
Сэм выскочил обратно и схватил трубку телефона, чтобы позвонить в МЧС. Но вместо гудков услышал голос Дени:
- Уг нэпавин, уг нэпавин, уг нэпавин!
Сем почувствовал, что вот-вот уснёт и тогда – конец!
Преодолевая сонливость, он помчался к спальне, где Сима месит тесто. Толкнул дверь. Но это была не Сима.
Отец бил по лицу Нину, приговаривая:
- Украла крестики… куда спрятала…
Он повалил Нину на кровать и начал душить. У Нины задралась юбка. Заманчиво белели её ноги и бёдра. Сэма ужасно потянуло заглянуть в таинственное место Нины, он стал туда смотреть, но было плохо видно. От этого Сэм досадовал, к тому же у него появилось такое сильное влечение к Нине, что даже стало больно. Было очень страшно как от того, что отец её душит, так и потому, что они могут заметить его интерес, и тогда стыда не оберёшься.
Но Сэм не трус. Он отбрасывает отца, который оказался совсем лёгким. Благодарная Нина целуется с Сэмом, они обнимаются и ложатся вместе. Вот сейчас… будет!
Сэм поворачивает голову, хочет крикнуть папе, чтобы тот вышел, но видит, что это мертвец; на лице папы вместо глаз, носа и рта – чёрные провалы; сверкнул золотой зуб.
«Мэпс заразил папу!»
Сэм выскочил из спальни и помчался к выходу из квартиры, но в дверях стоял, раскинув руки, Дени. Сэм хотел отбросить мёртвого братца, но что-то захватило его ноги и потянуло назад. Падая, он понял, что это язык Мэпса.
Когда Мэпс устроился на груди Сэма, послышался голос мачехи:
- Уже упал?
Сэм понял, что и она с ними.
Он встретился взглядом с глазами колобка. У Мэпса был такой же взгляд, как тогда, когда он поранил щепкой Дени – любящий и извиняющийся. Он как бы говорил: «Я тебя люблю и дико извиняюсь, но мне очень нужна твоя кровь, и я не могу ничего с собой поделать!»
Открылась страшная пасть и длинный красный язык стал приближаться к лицу Сэма.
Сэм заорал, сознавая, что это последний его крик в этой жизни.


7.
Отправив пасынка на бал, Тимофей Ильич раздумывал, как убить полтора часа. Посидев несколько минут в машине и посетовав на себя за то, что бросил курить, он вышел на тротуар и тут увидел Серафиму.
- Кого я вижу? Серафима! Приехала и не звонишь!
Они обнялись.
- Тимоша, я как раз к вам собралась. Страсть как за мальчишками соскучилась.
Слава богу, не «Зануда», а «Тимоша»… впрямь, что ли, соскучилась?
- Своих рожай! Бабе под тридцать, а она всё хвостом вертит.
- Кстати, ты мог меня вообще больше не увидеть.
- Что так? Самолёт падал? Пароход тонул?
- Хуже. В меня влюбился итальянский режиссёр, предлагал роль, а в придачу руку и сердце.
- Я бы тоже влюбился, классно выглядишь, гламурно, как с обложки…
- Что бы он понимал в гламуре!
Они стояли, смеясь, рассматривая друг друга и радуясь встрече.
- В самом деле, к нам собиралась?
- Бог мой, Зануда, а кто ещё тебе испечёт рождественскую кулебяку? Твоя набожная училка? У тебя сейчас время есть?
- Целых полтора часа, пока Дени общается с клоунами.
- Значит так. Надо всё успеть сегодня, завтра сочельник, хватит других забот. Где тут на Московском рыбный магазин?
- Сейчас все рыбные.
- Я знаю, какая там рыба. Был же тут где-то «Океан».
- Вспомнила. Сейчас «Океан» торгует мебелью. Тебе обязательно нужна дорогая рыба?
Серафима рассмеялась:
- Вот жмотина.
- Я не жмот! – малость вспылил Тимофей. – Просто не хочу выбрасывать деньги на ветер.
- Да знаю я твой ветер. И как тебя твоя училка терпит?
- Она просто у меня умница.
- Бедная умница… да упокойся, я куплю рыбу на свои, как и собиралась.

Проведя сестру до квартиры, Тимофей сразу уехал, – не опоздать бы к окончанию бала.
- Ирка!
- Симочка!
Пообнимались.
- Знаю, Дени на балу. А где старший?
- У себя в комнате. Давно не слышу, наверное, завис в компьютере.
Женщины вошли в комнату Семёна. Мальчик спал с большой коробкой на животе.
Ирина воскликнула:
- Уже упал?
Но Сэм вдруг вжался в подушку и заорал. Открыв глаза, он испугано смотрел на Ирину. Но её уже обходила Серафима со словами:
- Нечего дрыхнуть днём, и кошмары не приснятся!
Мальчик тут же обхватил руками её шею; на его глазах появились слёзы, и он всхлипывал:
- Сима… Сима…
Сима тоже расчувствовалась: как сильно по ней соскучился племянник… может быть ему с мачехой не так уж комфортно…
- Миленький, успокойся! Страшный сон?
- А Дени тоже живой?
- Драсьте, приехали. Да просыпайся, наконец!

Ирина увидела на столе листок бумаги с распечатками «индейских заклинаний».
- Что это?
Сэм всё рассказал. Ирина вчиталась в текст и сказала:
- Есть знакомые слова.
Сэм возразил:
- Вряд ли. Индейско-русского словаря нет даже в Интернете.
Но Ирина Андреевна уже оседлала своего конька:
- Надо не «Гитси», а «Гитчи»… Гитчи Манито… могучий горный бог, вот ещё Кинэбик – Великий Змей… и не «Дгиби», а «Джиби», Энктаги – Бог Воды, а эти слова… знакомые… но не помню перевода, надо заглянуть в словарь.
- Мама, – чуть не заорал Сэм, – какой словарь?
- Сэм, как ты себя ведёшь?
Сима поняла всё и заступилась за племянника:
- Они ещё Лонгфелло не проходили. Сёма, у вас есть такая маленькая книжица «Песнь о Гайавате», а в конце её индейско-русский словарик, поясняющий слова из поэмы.
Сима тоже заинтересовалась копилкой.
Оживили Мэпса быстро, найдя в словарике индейское слово «онэвэ» – «проснись, встань», а в списке «заклинаний» фразу «уг онэвэ, уг онэвэ, уг онэвэ».
Но это всё. Остальные фразы содержали термины, которых не было в словарике, а тексты из десятка слов, в которых попадались имена индейских божеств, вообще были не известно для чего.
Серафима усмехнулась:
- Ну, братец! Ему, конечно, в магазине всё объяснили. Тимофей вам ещё покажет, как менять батарейки, но не ждите, что он скажет, как извлекать из копилки деньги.
- Батарейки? – удивился Сэм. – Так он не живой?
Женщины смеялись. Какой же он ещё ребёнок!
Сима увлеклась, бросая монетки, и даже разорилась на купюру в пятьдесят рублей. Сэм прокомментировал:
- Лучше бы мне отдала, Мэпс от денег даже раздулся.
- Кто же ему дал столько денег?
Сэм рассказал. Сима хохотала:
- Узнаю воспитание братика! Но мы обойдёмся без него.
- Как? – спросил Сэм упавшим голосом. Он был огорчён тем, что добыть свои же деньги из этой прочной копилки не получится.
- А пойдём к индейцам!
- Ну да, поищи индейцев в Питере!
Ира подсказала:
- Из-за компа Сэм и телек перестал смотреть.
Сима же резвилась:
- Сейчас телевизор заменил газету. А что Остап Бендер советовал делать с теми, кто не читает газет? У нас в Питере индейский ансамбль кочует от одной станции метро до другой. Завтра с утра подловим их на Пионерской. А ты сфотографируй Мэпса и возьмёшь с собой камеру. Не знаю, на каком языке с ними общаться, но с этой игрушкой мы их разговорим!

Когда Серафима с Дени и Сэмом вышли на Пионерской, концерт уже шёл.
При виде Мэпса на экранчике камеры индейцы оживились. Но они шпарили на таком быстром американском, что, неплохо владевшая английским языком, Сима еле их понимала.
Мэпса они называли «Мэшинова» – прислужник, или посланник. Один из певцов признался, что такую копилку он тоже купил своему сыну.
Индейцы рассказали, что Мэшинова был почти в каждом индейском вигваме. Не копилкой, а просто куклой.
Мэшинова – посланник богини кукурузы Сарамамы. Когда-то люди украли у неё золото. Она потребовала золото обратно, но люди не отдавали. Тогда она сказала, что возьмёт взамен золота кровь. Когда люди отказались отдавать ей и кровь, она вызвала неурожай кукурузы, и начался голод. Люди согласились приносить каждый год в жертву двух человек – самого плохого из своего племени и самого лучшего из пленников.
Но Сарамама не сама приходила, а присылала Мэшинову, который жил в вулкане Тахумулько.
Сэм спросил:
- Так это просто мешок для крови?
- Ну да, только очень прочный, ходячий и летающий.
- А Мэпс летать умеет?
Индейцы смеялись:
- Спроси у него.
Тот индеец, который сказал, что тоже купил копилку  Мэшинову, разъяснил все команды, в том числе и ту, по которой можно открыть контейнер с деньгами.
Про длинный текст он пояснил:
- Это мольба к другим божествам, чтобы не присылали посланников, а также просьбы к самому Мэшинове, чтобы подождал, или взял в залог деньги.
Дени сказал:
- Он слизнул с полу капли крови!
Индеец только смеялся:
- Капни перед ним любую красную краску – слижет!

Теперь Сэм всем повествовал свой кошмарный сон, добавляя всё новые подробности. Конечно же, он ни разу не проговорился о поцелуях и объятиях с Ниной в спальне родителей. С какой стати?
Мы тоже никому не скажем?

*   *   *   *   *
Утром Мэпс разбудил Дени, стащив своим красным языком с него одеяло.  Когда Дени открыл глаза, Мэпс стоял, облизывая губы и выпрашивая денежку или кровь. Он смотрел на Дени любящим взглядом. Начинался сочельник.

                К  о  н  е  ц

= = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = =
           Санкт-Петербург. Зеленогорск. XII, MMXIII
= = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = =