День недели – выходной. Время – ночь. Из соседней комнаты раздается автоматная пальба, сопровождаемая отрывистым лаем команд. Это мой муж играет в войнушку.
- Надень наушники и дай мне выспаться, - требую я, глядя в монитор его компа, где по зеленой травке бегают крошечные солдатики и медленно разворачиваются такие же миниатюрные танки.
Ну, отдыхает человек! И даже не удивительно, что парнишка-то уже взрослый, и по возрасту опять же – ближе к пенсии, чем к пионерии.
Но меня эта ситуация совершенно не возмущает. Я ее понимаю. Потому что он не открывает Америку и не изобретает велосипед. И нет в его досуге ничего нового. Кроме атрибутов. Теперь это компьютер: звук, цвет и движуха.
Игромания… Зависимость….. Игроков – вылечить, одноруких бандитов – ликвидировать, казино отправить в специальное гетто.
И сразу представляется мне среднестатистический уездный русский городок середины девятнадцатого века. И зимний вечерок с гостями, ужином и танцами. Потанцевали, поели-попили. Обменялись мелкими уездными сплетнями.
И-и-и?
И дальше – играть. Старшее поколение – в карты, молодняк – в фанты. Что такое фанты? Немудреная такая игра, правила которой замечательно описаны у Толстого и Чехова. И скажите мне после этого, что ничего не вечно под луной…. Еще как вечно!
Вывод: все народонаселение России поголовно состояло из больных людей? Отнюдь! Играть было – нормально. А про отдельные клинические случаи можно прочесть опять же у классиков: у Пушкина в «Пиковой даме» и у Достоевского – много.
И не надо петь старинных песен! А именно: делать вид, что «секса у нас нет!»
Потому что – все леди делают это! Просто покер и бильярд по телеку показывают глубокой ночью и на специальных каналах, а лыжи и коньки – в прайм-тайм. Зимние виды спорта у нас теперь в отдельном почете в связи с предстоящей Олимпиадой. Только мне не кажется, что это безопаснее и полезнее.
На лыжах и коньках всегда есть шанс сломать какую-нибудь нужную часть тела, а потом рукой в гипсе даже и до мышки не дотянуться. Да что там о мышке говорить – коня шахматного не поднимешь….
Если бы я была эстрадной звездой, никогда в жизни не стала бы участвовать в шоу «ледниковый период». По простой причине. Когда профессиональный спортсмен ломает ногу, она у него застрахована и, вообще, это – производственная травма. А когда тоже самое происходит с любителем острых ощущений и дешевого пиара, это – легкий кретинизм.
И, вообще, вся наша жизнь – игра!
Что самое приятное в детстве, чему можно отдаваться часами, не теребя уставших от тебя родителей? Игре. Так почему ПОСЛЕ детства мы так боимся играть? И «игра» в приличном смысле этого слова может упоминаться только в связи с походом на стадион в шарфе с цветами команды, за которую фанатеешь?
Ведь мы постоянно играем. Всегда. Везде. И во все!
Только шифруемся и не хотим быть честными сами с собой. Но суть от этого не меняется.
Разве поход в автосалон за новой моделью – это не коллекция машинок на полочке в детской? И чем она обширней, тем ты - круче!
И блондиночки с Рублевки в розовом гламуре – разве не подросший и теперь уже кирпичный домик Барби?
Играть – это прекрасное слово. Играть – это замечательный процесс! Только относиться к нему надо правильно. Не напрягать мускулатуру лица и говорить:
- Я иду на работу! У меня – проблемы!
А так себе – весело бы и непринужденно:
- Пойду, поиграю-ка в свою работу и в проблемы….
Если бы каждый мог себе сказать такое ежеутренне, скольких бы мрачных лиц не увидели бы мы вокруг…. Но это – мечта.
А пока слово «игра» по отношению к взрослым людям прилично употреблять лишь в отношении спорта и театра. Только спортсмены и актеры имеют законное право играть во взрослой жизни. Они – профессионалы, это их работа и им за это платят деньги. Согласна, пусть они – профессионалы. Зато мы, все остальные – любители! А любители – от слова любовь. И это всегда приятно.
… Обожаю свою первую утреннюю чашечку кофе.
На моем столе лежит винтажная гобеленовая скатерть с бахромой. На скатерти – салфетка. На салфетке стоит красивая чашка из костяного китайского фарфора, а над мрачной гладью кофе вьется ароматный парок. И по этому нежному антуражу я ничем не отличаюсь от пожилой русской барыньки среднего достатка из девятнадцатого века. И у меня тоже есть время посмотреть в окно и взглянуть, какие нынче погоды на дворе стоят. Остается только разложить пасьянс, загадав о том, хороший ли день сегодня сложится?
Но я не достаю из буфета колоду карт, чтобы посмотреть в глаза расписным королям и валетам. Я открываю компьютер.