Судьба маршала В.К. Блюхера, легендарного героя Гражданской войны, командующего ОКДВА, была на протяжении 15 лет тесно связана с Дальним Востоком. Бои под станцией Волочаевка в феврале 1922 и разгром милитаристких войк маршала Чжан-Цзолиня в 1929 году. Станица Михайло-Семеновская, переименованная в Блюхерово в далеком теперь 1934 и получившая свое окончательное название село Ленинское в 1938 , после репрессий в отношении опального маршала.
Василий Константинович Блюхер родился 18 ноября (1 декабря по новому стилю) 1890 года в деревне Барщинка Георгиевской волости Рыбинского уезда Ярославской губернии. Родители: отец – Блюхер Константин Павлович, мать – Анна Васильевна, крестьяне, православные. Непривычную для русской деревенской глубинки фамилию Блюхер Василий получил от своего прадеда Феклиста, вернувшегося с Отечественной войны 1812 года с крестами во всю грудь. Помещик Кожин, как глянул на крепостного, так тут же заключил: «Истинный фельдмаршал Блюхер». С тех пор и подхватил народ – Блюхер да Блюхер, так прозвище после 1861 года превратилось в родовую фамилию.
Мальчишка рос крепким, подвижным и всегда в играх верховодил детворой. Вот только учиться пошел осенью 1902, почти в двенадцать лет, в церковно-приходскую школу соседней деревни Середневки, в своей и такой не было. Правда удалось отучиться всего две зимы, отдал отец его в служение «посыльным мальчиком» при мануфактурном магазине купца Клочкова. В этой «должности» пробыл почти два года, пока не уговорила сердобольная мать упрямого отца вернуть сына домой – а ну как собьётся сын с праведного пути, ведь в городе то бунт, то «сицилисты».
Весной 1906 года Василий приехал в Барщинку, но жить после столицы в деревне не нравилось и как только закончил школу, так сразу же заявил родителям, что поедет работать с Петербург. Отец был в ярости, но мать благословила. На это раз самостоятельно поступил разнорабочим на завод Берда, но был уволен как «неблагонадёжный». Скитался по волжским городам, возвращался в Москву, пока не устроился в вагоностроительный завод в Мытищах, участвовал в революционных беспорядках, был арестован и посажен в тюрьму. Погостив неделю дома, снова вернулся в Москву, слесарил и одновременно учился на курсах при университете Шанявского. Осенью 1914 года Василия призвали в армию.
В Советской Военной энциклопедии об участии В.К. Блюхера в 1-ой Мировой войне сказано так; «на военной службе с 1914 года, участник 1-ой Мировой, младший унтер-офицер. Награжден 2-мя Георгиевскими крестами и медалью». Вот только современные историки нашли приказ об награждении только одной Георгиевской медалью (приказом по полку от 2 июля 1915 г. № 185 рядовой Блюхер награжден Георгиевской медалью IV степени за номером 313935. В графе «время оказанного подвига» дата стоит — 28 ноября 1914 года. Значит одну награду Блюхер действительно заслужил уже на девятый день пребывания на фронте).
Всего четыре месяца провоевал Василий на фронте и 8 января 1915 года был ранен осколками разорвавшегося рядом снаряда. Были сильно повреждены обе ноги, но солдату повезло. Сложнейшую операцию провел профессор Пивованский, который в дальнейшем приложил все усилия для спасения. Дважды вытаскивал Василия из морга и отправлял на больничную койку. Сам Василий Константинович позже рассказывал, что слышал и чувствовал, как его переносят в морг, но не мог подать признаков жизни – так был слаб.
После комиссования вчистую на пенсию по инвалидности Василий Константинович уедет в деревню, где быстро наберется сил и поедет работать сначала в Нижний Новгород на Сормовский судостроительный, затем в Казань на местный механический. Февральскую революцию встретит слесарем маслобойного завода в петровском, в марте 1917 он уже в Самаре, где хочет устроиться на оборонный завод. Однако получит задание от Самарского комитета РСДРП(б) поступить добровольцем в 102 запасной полк и развернуть революционную агитацию среди солдат.
В полк зачислиться удастся с трудом по причине инвалидности, но после мытарств взяли. В этом 102 запасном полку в июле 1917 Василия Блюхера избирают членом, уже в августе – председателем полкового комитета и заместителем председателя военной секции Самарского городского Совета. С установлением Советской власти в городе в ноябре становится помощником комиссара Самарского гарнизона и начальником губернской охраны революционного порядка.
В скором времени он уже комиссар вооруженного отряда для освобождения Челябинска от белоказачьих войск атамана Дутова. Его отряд после ряда боев оказывается блокированным вместе с другими революционными отрядами, посланными против Дутова, в Оренбурге. Для принятия совместного решения по выходу из ситуации Блюхер настаивает на проведении совещания комсостава. Многие командиры высказываются за уход в Туркестан, но Василий Константинович решительно против и заявляет, что пойдет со своим отрядом и отрядами братьев Кашириных на север, на соединение с частями Красной армии. Первоначально сводной группой командует один из братьев Кашириных, но после ранения и провала захвата Верхнеуральска, командование полностью перешло к В.К. Блюхеру.
12 сентября партизанская армия Блюхера встретилась с передовыми частями 3-й армии. Рейд по вражеским тылам южноуральской армии Блюхера был уникальной оперативно-стратегической операцией, вот только жаль, что ему не уделяют должному вниманию, хотя по своему размаху в три раза превосходит поход Таманской армии на Северный Кавказ, почти в пять раз – рейд группы Якира от Одессы на север, в 10 раз – отход армии Ворошилова к Царицыну.
На базе партизанской армии Блюхера была сформирована 4-я Уральская дивизия, а её командир по представлению Реввоенсовета 3-й армии станет первым кавалером ордена Красного Знамени. Дивизия непрерывно участвует в боях и успешно проводит наступательные операции.
В начале ноября Василий Константинович заболел, открылись старые раны, пришлось просить отпуск и лечится в родной Барщинке. За это время 4-я уральская была переформирована в 30-ю стрелковую. Василий Блюхер вступил в командование 30-й дивизией в самый разгар ожесточенных боев за Кунгур и Пермь. В сложившихся условиях пришлось принять горькое решение — оставить Кунгур. Командарм Берзин согласился с решением Блюхера и поставил задачу: как можно быстрее собрать дивизию воедино и перехватить тракт Пермь—Оханск, чтобы приостановить дальнейшее наступление противника. К вечеру 21 декабря Кунгур был оставлен. 25 декабря 1918 года пала Пермь. В руководстве красных сил производятся крупные кадровые перестановки. Вместо И.И. Вацетиса главнокомандующим Восточным фронтом стал С.С. Каменев, командующим 3-й армии — С.А. Меженинов. Отзывается с 30-й дивизии и Блюхер (31 января 1919 г.) и назначается начальником гарнизона и обороны Вятско-Слободского района с исполнением обязанностей помощника командующего 3-й армией.
Город церквей и монастырей, кожевников и винокуров трудно было представить центром укрепленного района. Но через полтора месяца неукротимой волей Блюхера он превратится в настоящий военный лагерь. Развернулось строительство новых фортификационных позиций, началась установка батарей и оборудование пулеметных позиций. Здесь он познакомится со своей первой женой. С Галиной Покровской Блюхер проживет восемь лет. Это будет, можно с полным основанием сказать, походная, постоянно заполненная тревогами жизнь военной семьи. Галина пройдет с Василием огненными дорогами Каховки и Крыма, потом — Дальний Восток, Забайкалье, в бытность Василия главкомом и военкомом ДВР, затем — Петроградский гарнизон и, наконец, Китай, где Блюхер проработает около трех лет главным военным советником при правительстве Сунь Ятсена. Галина родит Василию троих детей. Первенец — дочь Зоя — умрет в младенчестве, не дожив до года. В мае 1922 года появится Всеволод, в июле 1923-го — Зоя (имя ей дадут в память первой дочери). В период голодомора Галина и Василий возьмут девочку-сироту Катю из поезда, который привез в Забайкалье из Поволжья сотни детей, оставшихся без родителей, и удочерят ее. Катя будет жить вместе с детьми Блюхера до 1937 года, затем у нее найдется старшая сестра, и она переедет к ней.
С командующего Вятско-Слободским укрепленным районом его переведут командующим Пермским укрепрайоном, а затем поручат сформировать новую дивизию, ей присвоят номер 51.
В боях с лучшими частями армии адмирала Колчака вновь проявится полководческий талант Блюхера, он будучи почти окруженным и прижатым к непроходимым болотам, найдет проход и неожиданно ударит по ударной группе белых войск с тыла.
Дивизия Блюхера участвовала почти во всех завершающих операциях по освобождению Сибири от колчаковцев. 14 ноября ее части одновременно с 5-й армией вышли в район Омска. В конце ноября в связи с реорганизацией Восточного фронта 51-я была передана в состав 5-й армии, а после окончательного поражения колчаковских войск в Сибири ее вывели в резерв главного командования Красной Армии. В мае 1920 года Блюхер был освобожден от командования дивизией и назначен начальником Западно-Сибирского сектора войск внутренней охраны. Но на этой должности он пробыл всего месяц.
Блюхера с сектора войск внутренней охраны неожиданно возвращают на прежнюю должность начальника-военкома 51-й дивизии, которой предстояло в срочном порядке убыть на Врангелевский фронт. Будущий командующий войсками Южного фронта Михаил Васильевич Фрунзе так объяснил необходимость срочной переброски дивизии Блюхера на борьбу с Врангелем: на юге России понадобилось создать надежный барьер против новой контрреволюционной волны, хлынувшей на Украину через теснины крымских перешейков. Поэтому командование было вынуждено снять из Сибири 51-ю стрелковую дивизию и направить ее на этот, ставший важнейшим, участок борьбы за советскую власть.
51-я дивизия Блюхера двинулась с Востока на Юг России в начале июля 1920 года. А 2 августа начдив, уже с Украины, докладывал главкому Вооруженных сил РСФСР СС. Каменеву о боевом и численном составе прибывающей на станцию Апостолово вверенной ему дивизии.
51 дивизия прорвала Перекопские укрепления и пробила дорогу в Крым, потеряв правда при этом 2/3 своего состава. Это была оглушительная победа, о Блюхере вновь заговорили как о выдающемся пролетарском полководце. Он был награжден вторым орденом Красного Знамени, орденоносной стала и дивизия, получив почетное наименование Перекопской. Вот только снова пришлось лечится, давало себе знать ранение, полученное в германскую.
В мае 1921 года пришлось Блюхеру прощаться с родной ему 51-ой дивизией и отправляться на Восток России. Революционный военный совет Советской республики командировал его в Дальневосточную республику (ДВР). Переезд из Одессы в Читу для семьи Блюхера был длительным, трудным и трагическим. Накануне заболела маленькая Зоя, и врачи рекомендовали отложить отъезд в Читу до выздоровления девочки. Но Василий не мог нарушить приказ. А Галина не хотела оставаться в Одессе без мужа. Решили ехать с больной малюткой; в дороге за Зоей будет смотреть гостившая в это время у Блюхеров сестра Галины Варвара Павловна, медсестра по образованию. В пути состояние девочки резко ухудшилось, и она умерла прямо в поезде. Для молодой семьи это был тяжелейший удар. Василий перенес его мужественно, Галину постигшее горе буквально раздавило, она надолго впала в депрессию.
28 марта 1920 года состоялся съезд трудящихся Забайкалья, провозгласивший рождение на территории Дальнего Востока — от Байкала до Тихого океана — самостоятельной Дальневосточной республики. При этом, политическое управление республикой, говорилось в постановлении съезда, будет осуществлять Дальбюро ЦК РКП(б). С образованием ДВР забайкальские партизанские отряды превратились в Народно-революционную армию (НРА). Главнокомандующим НРА правительство ДВР назначило Г.Х. Эйхе. В ноябре «читинская пробка» ликвидируется, Народно-революционная армия освобождает Забайкалье от белогвардейцев и иностранных интервентов. Несмотря на успехи в центральной части Забайкалья, ситуация на Дальнем Востоке по-прежнему оставалась сложной. Японцы, хотя на словах признавали ДВР, продолжали оккупировать значительное пространство ее территории.
В это трудное для Советской России время Москва направляет на Дальний Восток свои лучшие политические и военные кадры. Для укрепления руководства Вооруженными силами ДВР в середине июня в Читу прибыл Василий Блюхер. По приезде в ДВР Блюхер узнает, что приказом Реввоенсовета Советской республики № 197 от 14 июня 1921 года он награжден третьим орденом Красного Знамени с формулировкой «За выдающуюся храбрость, военный талант и организаторские способности, проявленные в борьбе с Дутовым и другими белогвардейцами в 1918 году». Знакомясь с Народно-революционной армией, Блюхер видел, какое тяжелое ему досталось наследие. В частях царила анархия, не хватало оружия, боеприпасов, снаряжения, обмундирования. Предстояла нелегкая борьба по искоренению «партизанщины» в сознании народоармейцев, повышению уровня военного умения личного состава.
Блюхер остро ставит перед правительством ДВР вопрос о кардинальной реорганизации армии со значительным сокращением ее численности. Он добивается от Москвы перечисления на нужды вооруженных сил полутора миллионов рублей золотом. Предложенная Блюхером схема «оздоровления» вооруженных сил республики начала работать. Активно проводились демобилизация старших возрастов и призыв молодежи. Боевые части сокращались на треть, а штабы, различные тыловые учреждения в два, нередко и в три раза. К ноябрю в НРА под ружьем осталось 38 тысяч человек. Но это уже была совсем другая армия, в которой «дух партизанщины» постепенно уходил в прошлое; она обретала черты регулярного войска.
И вот уже первые победы НРА, во взаимодействии с частями 5-й армии РСФСР и частей временного правительства Монголии разбиты части барона Унгерна. Он будет выдан своими бывшими подчиненными командованию одной из частей НРА. 15 сентября 1921 года в Новониколаевске, ныне Новосибирск, белый генерал-лейтенант Р.Ф. Унгерн-Штернберг был расстрелян по приговору чрезвычайного трибунала.
В августе 1921 года в Китае, в городе Дайрене (в поздние годы — Дальний), открылась русско-японская конференция (закрылась в апреле 1922 г.), где шли переговоры между Дальневосточной республикой и Японией об эвакуации японских войск с Северного Сахалина, из Приморья и Николаевска-на-Амуре. Делегацию ДВР возглавлял заместитель председателя Совета министров Ф.Н. Петров. Японскую сторону представлял опытный работник министерства иностранных дел Мацушима. Хитрый дипломат вел переговоры вязко, всячески затягивая их. Мацушима пытался обходить обсуждение главного вопроса — об эвакуации японских войск с территории ДВР. Он мотивировал это тем, что слабо компетентен в военных делах и ждет приезда профессионалов. Да и в русской делегации нет военных специалистов.
Федор Николаевич Петров обратился к главе ДВР Краснощекову с просьбой дополнить делегацию военными представителями. И вскоре в Дайрен прибыл главком Блюхер с группой советников. Несколько позднее приехали и японские генералы во главе с Танакой. 5 декабря Блюхер получил шифрованную телеграмму от своего зама Трифонова, в которой сообщалось, что так называемая белоповстанческая армия генерала Молчанова перешла в наступление на станцию Уссури и, смяв немногочисленные части народоармейцев, заняла ее. Противник повел широкое наступление на всем фронте, отбросив наши части на линию Муравьеве—Амурский—Рождествен-ка. Белые рвутся к Хабаровску. Участие в боях японцев не отмечается. Блюхер сразу же оценил всю глубину опасности наступления Молчанова. Если белогвардейские части так легко и быстро продвигаются к Хабаровску, значит, на их пути нет достаточных сил Народно-революционной армии. Поэтому он остро поставил перед Петровым вопрос о своем отъезде с конференции. «Мне нужно на фронт. Необходимо остановить Молчанова. Чем быстрее мы разобьем белогвардейцев, тем быстрее японцы примут наши предложения о выводе своих войск», — убеждал он Федора Николаевича Петрова… Во второй половине декабря Блюхер убыл из Китая в Читу.
Волочаевские дни. Когда Василий Блюхер приехал из Китая в Читу, ужаснулся — насколько катастрофическим было положение на фронте. Генерал Молчанов «сработал» расчетливо, умело и в то же время решительно. Его белоповстанческие войска были хорошо организованы и вооружены. Они атаковали позиции частей НРА с выгодного плацдарма, из «нейтральной зоны», охранявшейся японскими дивизиями. Белогвардейцы двумя колоннами ринулись вдоль железной дороги и в обход ее на север от Спасска по реке Уссури. Малочисленные части Народно-революционной армии пытались оказать им сопротивление под Иманом, Бикином и Казакевичевом, но быстро были сломлены. После ожесточенных боев в районе Новотроицкого они, неся большие потери, отошли к Хабаровску. Блюхер анализировал. Успеху наступления белогвардейцев способствовали многие факторы. Во-первых, генерал Молчанов выбрал удачный момент, когда шла реорганизация партизанских отрядов в регулярные части Народно-революционной армии. Из отрядов, переформировываемых в регулярные войска, увольнялись старшие возраста, составлявшие основную массу бойцов, а новые еще не призвались. Поэтому полки по своему составу были малочисленны. Во-вторых, дальневосточная Народно-революционная армия переживала огромные затруднения в продовольствии и вооружении. Дальбюро ЦК РКП(б) и правительство ДВР категорически потребовали от Блюхера любой ценой задержать дальнейшее продвижение противника, а затем и разгромить его. Блюхер начал действовать. Для оперативного руководства борьбой с белоповстанческой армией генерала Молчанова был создан штаб и военный совет Восточного фронта во главе с командующим СМ. Серышевым и членами военного совета П.П. Постышевым и Б.Н. Мельниковым. На фронт спешно перебрасывались из Забайкалья 1-я отдельная Читинская стрелковая трехполковая бригада и Троицко-Савский кавполк. Все имевшиеся в республике запасы теплого обмундирования, продовольствия, боеприпасов были направлены в сражающиеся с белогвардейцами части. Положение на фронте не улучшалось. Полки Народно-революционной армии беспорядочно отступали. Серышев отдал приказ оставить Хабаровск, и в ночь на 22 декабря весь правый берег Амура был уже в руках белых. Легкие победы поднимали воинственный дух войск генерала Молчанова, белоповстанческие полки в стремительном темпе двигались на запад. Они захватили Волочаевку, на очереди была железнодорожная станция Ин. Василий Блюхер был недоволен действиями штаба Восточного фронта, да и лично командующего. Когда он ознакомился с содержанием приказа Серышева об отступлении частей НРА и карательных мерах против народоармейцев, то понял, что командование фронта излишне нервничает. В результате оно не смогло глубоко осмыслить причины неудач на фронте и свело их в основном к преступной беспечности и халатности многих командиров и комиссаров и трусости рядовых бойцов. Приказ Серышева был вреден для войск фронта, его нужно аннулировать. Но как? Отменить решением главкома, значит подорвать авторитет комфронта. И Блюхер убеждает Степана Серышева сделать это ему самому. Сложившаяся накануне нового, 1922 года обстановка удручала. Давили лютые морозы. Собравшиеся в небольшом поселке Ин части Народно-революционной армии — плохо одетые, голодные — пытались привести себя после панического отступления в порядок, подготовиться к отпору врагу.
Был получен приказ: любыми средствами остановить фронт под Ином. К Ину подходили эшелоны с частями группы Н.Д. Томина, подразделениями, сформированными из коммунистов Забайкалья и Приамурья, курсантов Центральных читинских курсов. Шли вагоны с собранной населением теплой одеждой — полушубками, валенками, шапками, рукавицами и продовольствием. Блюхер работал дни и ночи. Он бился над задачей: как задержать продвижение противника, а затем разгромить его. В ночь на 28 декабря белоповстанческие части Поволжской бригады под командованием генерала Сахарова неожиданно начали наступление на станцию Ин с целью окружить и уничтожить гарнизон красных, но им это не удалось.
Мне давно хотелось развеять мифы советского периода. Тем более, что со многих архивных документов снят гриф секретности и они стали доступными, а также появилась возможность изучить материалы и воспоминания, изданные в своё время в эмиграции. Например, что плохо одетые, слабо оснащенные части Народно-революционной армии ДВР и партизаны под ст. Волочаевка в феврале 1922 года разгромили отборные части Белоповстанческой армии.
При тщательном изучении архивов выясняется, что части НРА превосходили «белых» по численности в 1,7 раза (7600 бойцов против 4950); по пулеметам – в 4,8 раза ( 300 против 71); по артиллерийским орудиям в 3 раза ( 30 против 10), при равном количестве бронепоездов. Правда скорее всего это были и не бронепоезда в их классическом понимании, а несколько полувагонов с установленными на них орудиями, где вместо бронезащиты от пуль и осколков использовались мешки с песком. Так «бронепоезд» «Каппелевец» имел на вооружении одно 76-мм полевое орудие и одно 37 мм, да несколько пулеметов. Кроме того у «красных» имелось два трофейных танка французкого производства FT -17, у «белых» их не было ( по другим данным в боях принимал участие только один танк фирмы «Рено» с пулеметным вооружением, который после первого штурма был оставлен в близи проволочных заграждений на ночь и утром его уничтожила артиллерия противника. Особо не афишируется и факт того, что в первом штурме 10 февраля 19222 года укреплений на ст. Волочаевка в основном принимали участие бойцы корейских и китайских интернациональных рот. Они и понесли самые тяжелые потери, повиснув целыми рядами на проволоке. Своих особо не жалели, а тут «наёмники», воюющие за обмундирование, паёк да денежный оклад.
Не принес окончательного перелома и второй штурм, проведенный после артиллерийской подготовки батарей и подошедших бронепоездов. Только после взятия «красными» сел Дежневка и Нижне-Спаское и угрозы окружения, а также поджога партизанами моста в тылу « белых» частей, белоповстанцы построились в колонны и организованно отошли по направлению к Хабаровску. Не было «Белого Вердена» с 10-12 рядами колючей проволоки. В условиях дальневосточной зимы, когда грунт промерзает почти на два метра отрыть несколько ярусов окопов полного профиля и построить достаточное количество блиндажей довольно проблематично – пришлось бы привезти несколько эшелонов дров для оттаивания грунта. Скорее всего мелкие окопы для стрельбы с колена дорастили снежными брустверами и облили водой, а для обогрева личного состава соорудили простейшие землянки.
Организованное отступление с целью сохранить армию не разгром. При этом невероятное мужество было проявлено обеими сторонами. Потери НРА составили 570 человек убитыми и более 1250 ранеными и обмороженными. Белая армия потеряла около 1000 человек. Здесь тоже есть повод призадуматься. По всем канонам ведения боя наступающий несет потери в 2,5-3 раза больше обороняющихся. Еще одна ложь ради сохранения мифа победы?
После боев под Волочаевкой и освобождения Хабаровска война на Дальнем Востоке не закончилась. Предстояло освободить Южное Приморье. Но эту задачу Блюхеру решать не пришлось, в июле 1922 года он был отозван Реввоенсоветом Республики в Москву. Вскоре вместо него в ДВР прибыл Уборевич. Дальний Восток Блюхер покидал со щемящим сердцем. Прощаясь с бойцами и командирами НРА, он говорил: «С любовью и преклонением вспоминаю и буду вспоминать всегда боевые страницы истории нашей геройской армии, покрывшей в зимнем амурском походе 1921–1922 годов боевые знамена революции новою славой… Расставаясь с вами, родные красные орлы, я уношу в своем сердце горделивую радость достигнутых вами побед…» В связи с отъездом Блюхера из ДВР газеты отводили целые страницы рассказам о нем. Правительство ДВР на специальном заседании устроило торжественное чествование Блюхера. За огромный вклад в создание регулярной Народно-революционной армии, за умелое руководство войсками при разгроме белоповстанцев Совет министров Дальневосточной республики зачислил В.К. Блюхера навсегда почетным бойцом Народно-революционной армии, с занесением в списки 1-й роты 4-го Волочаевского ордена Красного Знамени стрелкового полка. Секретариат Дальбюро ЦК РКП(б) на своем также специальном заседании принял постановление № 47 от 11.07.1922 г. об отъезде В.К. Блюхера — Главкома и Военмина ДВР в Советскую Россию: «Ввиду отъезда т. Блюхера Секретариат Дальбюро считает необходимым констатировать, что военная работа в ДВР т. Блюхера в продолжение года была основана на твердых принципах создания регулярной боеспособной дисциплинированной армии и направлена к планомерному изживанию партизанства в армии.
Уезжал Блюхер из ДВР с семьей, которая за год жизни здесь увеличилась вдвое. Как мы знаем, дочь Блюхеров Зоя умерла по пути из Одессы в Читу. Смерть малютки не выходила из головы Галины. Она так хотела ребенка, и когда он появился — счастье продлилось всего десять месяцев… Летом в Забайкалье из голодающего Поволжья пришел состав с детьми-сиротами. Изможденных ребятишек распределяли по приютам, многие местные жители брали их в свои семьи. Василий предложил жене взять ребенка. Галина с сестрой Варварой поехали на вокзал. Вскоре они привезли в дом худенькую девочку. «Это Катя, — сказала Галина. Глаза ее впервые за долгое время улыбались. — Она круглая сирота. Будем растить ее, как родную дочку». А весной 1922 года Галина родила сына. Радости не было границ. Мальчику дали имя Всеволод.
Из Дальневосточной республики Блюхер был переведен в Петроград. Как ни просил он руководство Реввоенсовета Республики командировать его на учебу в Академию Генерального штаба или назначить на небольшую должность, с тем, чтобы иметь возможность учиться, просьбу его не удовлетворили. Красной Армии, объясняли ему, сейчас нужны опытные, преданные советской власти командиры. Он был назначен командиром-комиссаром 1-го стрелкового корпуса, который только начинал формироваться из дивизий, оказавшихся после Гражданской войны на территории Петроградского военного округа.
Помимо службы и учебы значительное место в петроградской жизни Блюхера занимала общественная деятельность. Он был избран членом Петросовета и членом Всероссийского центрального исполнительного комитета. Участвуя в работе сессий ВЦИК, Блюхер знакомился с интересными людьми — партийными и государственными деятелями страны. С Орджоникидзе, Каменевым, Троцким, Гусевым, Енукидзе. Памятной для него была IV сессия ВЦИК девятого созыва, проходившая в Москве в конце октября 1922 года. Здесь Василий Блюхер впервые увидел Ленина.
После IV сессии ВЦИК Блюхер обратился к Сергею Сергеевичу Каменеву, бывшему в тот период главнокомандующим Вооруженными Силами Республики и членом РВС Республики, с просьбой предоставить ему возможность учиться на Высших военных академических курсах (ВВАК). РВСР удовлетворил его ходатайство, и он был зачислен на ВВАК на сентябрь 1923 года. Однако учеба на курсах откладывалась. РВС привлек его к работе в Высшей военно-морской инспекции. 6 сентября 1923 года он убыл в Москву в распоряжение начальника этой инспекции СИ. Гусева, где пробыл до февраля 1924 года. К этому времени отношения Василия с женой Галиной разладились окончательно, и он ушел из семьи. В июле 1924 года состоялось официальное расторжение брака, но Василий, как и прежде, продолжал материально обеспечивать жену и детей.
В августе произошло событие, которое круто изменило всю его жизнь. В Китае началась народно-освободительная война. Глава китайского Национально-революционного правительства доктор Сунь Ятсен обратился к советскому руководству за поддержкой и помощью. СССР тотчас откликнулся на просьбу Сунь Ятсена. В Китай срочно поставляется техника и вооружение, направляются советские специалисты. В этой связи неожиданно прерывается и мирная военно-организаторская служба Блюхера в Петрограде. Он получает приказ отбыть в Китай в качестве главного военного советника.
Главный военный советник Китая.
Стояла осень 1924 года. Блюхер прибыл из Ленинграда во Владивосток, чтобы с группой военных специалистов отправиться морем в командировку в Китай. Блюхер прибыл в китайский порт Гуанчжоу в октябре 1924 года на советском военном корабле «Воровский». И сразу же, прямо на борту «Воровского», он встретился с Сунь Ятсеном. Беседа проходила в дружеской обстановке и длилась весьма долго — не один и не два часа. Сунь Ятсен остался доволен новым советским главным военным советником. Разговор подытожил словами: «Оставайтесь с нами и помогайте своим опытом нашему делу. Я верю вам, цзян-цзюнь Уральский…» Потом были встречи в советской политической миссии, которую возглавлял М.М. Бородин, и, конечно, в колонии военных советников. Посольство Советского Союза в Китае во главе с чрезвычайным и полномочным послом Л.М. Караханом он посетить не мог; оно находилось в Пекине… Приезд Блюхера совпал с завершением первого периода китайской революции — периода собирания и расстановки революционных сил, рождения Национально-революционной армии (НРА). Молодой армии Китая многого недоставало. В первую очередь, вооружения, боеприпасов. И, безусловно, современного, по тогдашнему времени, военного умения. Испытывала она и острую нехватку преданных новому Китаю, хорошо подготовленных командных кадров. Основой строительства, созидательной базой НРА в то время была специальная военная школа, недавно открывшаяся на острове Вампу. Надо подчеркнуть, оснащение китайской армии советским вооружением стало одной из важнейших забот Блюхера. За небольшой промежуток времени правительство Сунь Ятсена получило 40 тысяч винтовок, около 42 миллионов патронов, 48 орудий, 12 горных пушек, более 10 тысяч ручных гранат, 230 пулеметов, 3 самолета и другое вооружение.
Аппарат военных советников во главе с Блюхером усиленно занимался строительством новой армии Китая. Развернулась коренная реорганизация старых войск. Армия пополнялась тысячами добровольцев, в основном, из числа революционно настроенных молодых рабочих. Проводилась напряженная тактическая подготовка новобранцев и одновременно их политическое воспитание. Этим занимались как советские военные советники, так и первые выпускники школы Вампу. Здесь следует сказать об исключительных трудностях, с которыми столкнулись наши специалисты, приехав работать в Китай. Они ведь попали в среду очень и очень далекую от российских условий, столкнулись с людьми, чей язык, психология, мировоззрение, нравы и обычаи казались для них непостижимыми. Надо было приспособиться к незнакомой среде и одновременно суметь повлиять на нее, изменить ее в интересах революции, в интересах китайского народа.
По инициативе Блюхера был создан Военный совет при ЦИК Гоминьдана, в середине декабря он добивается объединения командования в руках Военного совета. Под непосредственным руководством Блюхера началась разработка стратегических планов Восточного и Северного походов.
Восточный поход начался 2 февраля и закончился 21 марта 1925 года. В этом походе Национально-революционная армия впервые одержала крупную победу в борьбе с милитаристами. НРА освободила обширный район на побережье Южно-Китайского моря. Более семи тысяч солдат неприятеля было взято в плен. Захвачено 13 тысяч винтовок разных систем, ПО пулеметов, 36 орудий, свыше 8 миллионов патронов разных калибров, почти 2000 снарядов.
Блюхер, непосредственно участвовавший в осуществлении всех крупных сражений, был доволен итогами Восточного похода. Удалось разбить численно превосходящего противника. Значительно окрепло положение революционного правительства Сунь Ятсена. Жаль, что вождь Гоминьдана не дожил до этой первой большой победы — он умер в Пекине от рака печени 12 марта 1925 года. Глубоко проанализировав боевой опыт первого Восточного похода, Блюхер уже в начале апреля стал детально разрабатывать план полного освобождения провинции Гуандун. Но принять участие в его реализации ему не пришлось.
В Китае Блюхер часто болел; его беспокоило ранение, полученное на германском фронте, и прицепившийся к нему уже здесь фотодерматит. К лету 1925 года болезни окончательно скрутили его. Врачи настаивали на отъезде в Советский Союз. 23 июля Блюхер убыл в Советский Союз на лечение.
После отъезда Блюхера в СССР в Гуандуне произошли серьезные перемены. В начале марта в связи со смертью Сунь Ятсена обострилась обстановка внутри гоминьдана. Правое крыло требовало разрыва отношений с коммунистами, растущее влияние которых вызывало тревогу в помещичье-буржуазных кругах страны. Правые опасались, что рабочее и крестьянское движение развернет против них борьбу, поэтому 20 марта и пошли на контрреволюционный переворот.
Исходя из учета обстановки, которая сложилась после 20 марта, начальник Политуправления РККА А.С. Бубнов, находясь в это время в Китае во главе советской военной делегации (под псевдонимом Ивановский) принял решение освободить начальника южнокитайской группы русских военных советников Н.В. Куйбышева и начальника его штаба В.П. Рогачева от занимаемых ими должностей. Бубнов направил в правительство СССР письмо со своим анализом политического и военного положения в Китае, где подчеркивал, что несмотря на осложнение обстановки в Гуандуне и негативные изменения в партии Гоминьдан, вопрос о Северном походе с повестки дня не снят. Но для успешного осуществления похода необходимо на пост главного военного советника назначить авторитетного военного и политического деятеля. По его мнению, самым подходящим кандидатом здесь мог бы быть В.К. Блюхер.
Цзян-цзюнь Галин.
После 20 марта китайская революция оказалась в серьезной опасности. Многотысячные армии Чжан Цзолина и У Пейфу начали окружение Пекина. Создалась реальная угроза его захвата. В этих условиях аппарат советских советников, находившихся в Пекине, вынужден был покинуть столицу и отбыть экспедицией сложным путем через пустыню Гоби, Ургу (Улан-Батор), Верхнеудинск (Улан-Удэ), Владивосток и морем — в Гуанчжоу. Александр Иванович Черепанов, назначенный Бородиным руководителем переезда аппарата советников, рассказывал, с какими большими трудностями добрались они до Владивостока. Во Владивостоке он усадил членов экспедиции на пароход, идущий в Гуанчжоу, а сам задержался для того, чтобы подобрать для Бородина ряд работников… По прошествии нескольких дней, Черепанов, сделав все свои дела, собрался ехать в Гуанчжоу и неожиданно встретился с Блюхером. Он также направлялся в Гуанчжоу, чтобы после лечения в СССР вновь занять пост главного военного советника Национального правительства Китая.
В середине мая 1926 года Блюхер, теперь под псевдонимом «Галин З.В.», вновь приступил к исполнению обязанностей главного военного советника в Китае. К этому времени шла активная работа по подготовке Северной экспедиции, о которой он говорил еще в сентябре минувшего года в своей директивной статье «Перспективы дальнейшей работы на юге, или Большой план военной работы Гоминьдана на 1926 г.». В проекте плана Северного похода, разработанном под руководством Чан Кайши в отсутствие Блюхера, предусматривалось одновременное выступление против двух крупных группировок войск милитаристов Чжан Цзо-лина и У Пейфу. Блюхер имел свое мнение по поводу ведения наступательных действий сразу на двух направлениях. Он считал: нужно противника бить поодиночке.
Блюхер докладывал в июле в Москву, что с первых дней после его приезда в Китай и все последующее время он борется за изменение проекта плана Северного похода, разработанного в его отсутствие китайскими военными специалистами. Этот проект непригоден. Необходимо ограничить операцию «Северный поход» пределами провинции Хунань. Но Чан Кайши и поддерживающие его военспецы стоят на своем. Из Наркоминдела Блюхеру посоветовали не обострять отношения. Гоминьдановские генералы упорно сопротивлялись мнению Блюхера-Галина. Однако, железная логика главного советского советника все же взяла верх. 23 июня на очередном заседании Военного совета они согласились на изменение проекта плана Северного похода и отказались от немедленного движения в Цзянси. В новом плане в качестве основной задачи первого этапа похода определялось нанесение удара по армии У Пейфу. Конечная цель этого этапа военных действий — взятие Ухани — «осиного гнезда» главы чжилийской клики.
К началу Северной экспедиции по предложению Блюхера-Галина Национально-революционная армия была реформирована и состояла из семи добротно отмобилизованных корпусов. Общая численность войск НРА перед походом составила почти 100 тысяч человек. Этой силой цзян-цзюнь Галин намеревался разбить 270 тысяч хорошо вооруженных и обученных солдат противника. Главнокомандующий НРА Чан Кайши с трудом верил в это. Ведь Национально-революционной армии противостояли две самые мощные армии милитаристов, возглавляемые опытными генералами У Пейфу и Сунь Чуаньфаном. А Блюхер-Галин верил: рабоче-крестьянская армия молодого Китая победит. На что он рассчитывал? На высокий дух бойцов и командиров, а также на избранные им стратегию и тактику. Войска НРА будут громить милитаристов в два этапа — это раз. Умелое использование разрозненности и отсутствия единого командования в лагере противника — это два. Было решено сначала разбить чжилийскую военную группировку У Пейфу и освободить провинции Хунань и Хубей. Затем ударить на восток, нанести поражение армии Сунь Чуаньфана и присоединить к Национально-революционному фронту провинции Цзянси, Фудзянь, Аньхой, Цзян-су и другие. Перед Северным походом все семьи советских военных специалистов в целях их безопасности были отправлены в СССР. Позаботился о своевременном отъезде из Китая жены с детьми и Блюхер. Галина отбыла на пароходе во Владивосток и поселилась в гостинице «Золотой Рог», в ожидании сигнала мужа на возвращение ее в Гуанчжоу… Наступление началось в октябре. Корпуса НРА стремительно атаковали и брали одну за другой укрепленные позиции врага. Провинции Хунань и Хубэй были освобождены. Дальше — все силы на борьбу с армией Сун Чуаньфана.
Блюхер-Галин вместе со своими помощниками продолжал работать в частях Национально-революционной армии, недавно победившей отборные силы северных милитаристов. Но он видел, «левые» все больше и больше проявляют колебания: они то принимали чрезвычайно революционные решения, то неоправданно сдавали противникам свои позиции совершенно без боя. В противовес им Чан Кайши твердо держал курс на сосредоточение всей власти в своих руках, на подавление левых сил и проводил его весьма последовательно, искусно ведя при этом демагогическую маскировку. До победы в Северном походе Чан был более зависим от революционных сил, теперь же он мог вновь выступить активным проводником идей «20 марта». Его позиция отражала настроения и намерения всей китайской реакции, напуганной подъемом масс.
Как-то в военную миссию Блюхера по служебным делам зашел советник ПУРа Национально-революционной армии Китая Теруни — худощавый, небольшого роста армянин (настоящее его имя Тьер Таиров). С ним была девушка: притягательное молодое лицо, острые карие глаза. — Галина… — представилась она, играя улыбкой. Блюхер вздрогнул. «Галина — это ведь имя его жены». Спутница Теруни сделала паузу, добавила с подчеркнутой интонацией: — Галина Александровна Кольчугина. Служу в консульстве, секретарем-переводчиком Пличе. В ответ Блюхер назвал себя просто: — Галин. — Я много о вас слышала… С того дня, как Блюхер «положил глаз» на смазливую сотрудницу консульства, Галина Кольчугина стала частенько появляться в военной миссии… Перед новым, 1927-м годом Блюхер послал во Владивосток письмо, в котором признался жене, что встретил женщину, которую полюбил всем сердцем, и она его искренне любит. Затем через пару дней послал второе, где назвал имя этой женщины — Галина Кольчугина и сообщил: он на ней женится. Это был окончательный разрыв Василия Блюхера со своей первой женой — Галиной Покровской…
Советские политические и военные советники прилагали немалые усилия, чтобы закрепить завоевания революции в интересах трудящихся масс, но объективные возможности для этого отсутствовали. Наши советники слишком уповали на коммунистов, однако те не оправдали их надежд. Разрыв Гоминьдана с коммунистами был во многом обусловлен ультралевацкими замашками последних. А самостоятельно гоминьдановцы не могли, да и не хотели спасти дело ими же начатой в Китае революции. Вступление Национально-революционной армии в Шанхай, оплот иностранного капитала, вначале вызвало сильный испуг у внутренних и внешних реакционеров. Но страх их был напрасным. Меньше, чем через полмесяца после появления в Шанхае НРА, ее главком Чан Кайши со своими «мартовцами» осуществил давно готовившийся им контрреволюционный переворот. Улицы Шанхая были залиты кровью рабочих. 11 апреля 1927 года бойня достигла апогея. По приказу Чана была жестоко подавлена мирная демонстрация трудящихся у его штаб-квартиры. Солдаты грузовиками вывозили с улиц убитых демонстрантов
Блюхер уезжал из Китая морально разбитый и истощенный физически. Опять разболелись старые раны. Пуще прежнего одолевал фотодерматит, перешедший в себоррейную экзему, которая покрыла его голову и лицо розово-желтыми нестерпимо свербящими пятнами.
Но, вопреки всему, пребывание в Китае и его самого, и возглавляемых им военных советников в течение почти трех лет, он считал, сыграло важнейшую роль в китайской революции. Вклад в создание Национально-революционной армии и в достижение этой армией блестящих побед, особенно в Великом Северном походе против китайских милитаристов, никому не отнять, и он еще отзовется добрым знаком в будущей истории Китая. Действительно, успехи НРА напрямую связывали, прежде всего, с именем Блюхера-Галина не только в самом Китае, но и далеко за его пределами.
К.А. Мерецков, работавший в 1926–1927 годах в Китае, вспоминал: «Помню, как всполошились французские журналисты, обнаружив, что у Сунь Ятсена основным советником по военным вопросам является некий человек плотного телосложения, с постоянной улыбкой на явно европейском лице. Кто этот иностранец, дающий чрезвычайно квалифицированные рекомендации? Распространился слух, что он, будто, — отставной французский генерал Гален. Сотрудники Генштаба Франции тщетно искали в своем военно-учетном столе личного состава такую фамилию и в ответ на вопросы журналистов лишь пожимали плечами. Тогда дотошные газетчики приступили к поискам с другого конца и докопались, что мифический француз — это не кто иной, как герой Гражданской войны в Советской России, приехавший в Китай по приглашению доктора Сунь Ятсена… Блюхер». Деятельность Блюхера в Китае была отмечена четвертым орденом Красного Знамени.
Советские советники жили в Китае с конца июля и до середины августа 1927 года на чемоданах. Все знали: вот-вот поступит приказ покинуть страну. По свидетельству Казанина, Блюхер и Галина Кольчугина выехали из Китая в числе самых последних сотрудников военной миссии По приезде в Москву Блюхер сразу попал в руки врачей. Тут же был поставлен диагноз: себорейная экзема, остро выраженная неврастения и гипертонический криз. Блюхер не соглашался на госпитализацию и просил оставить его на домашнем режиме. Просьбу удовлетворили. Семейная чета Василий — Галина обосновалась в столице в двухкомнатном номере гостиницы «Метрополь». Почти каждый день у них бывали гости — сослуживцы по китайской миссии.
Блюхер посещал наркомат обороны каждую неделю. При очередном разговоре с наркомом о предстоящей службе Блюхера Ворошилов сказал: «Отдыхай, Василий, служба от тебя никуда не денется. А пока зайди в лечотдел, там путевка тебе приготовлена». В лечотделе предложили поехать продолжить лечение и одновременно отдохнуть на Кавказские Минеральные Воды, конкретно — в Железноводск. Блюхер не возражал, тем более, что это было полезно и для Галины, ждавшей ребенка. Из Железноводска они вернулись в Москву с родившимся сыном Василием… После Минеральных Вод еще более полугода проходил Блюхер реабилитационный курс в домашних условиях. Постепенно отступила себорея, притихла неврастения. Но от бесполезного времяпрепровождения он стал «закисать»; беспокойная натура его жаждала деятельности. Наконец, приказ состоялся: Блюхер, вопреки его желанию, получил назначение помощником командующего войсками Украинского военного округа.
Без энтузиазма уехал он в Киев. Галина с маленьким Василием осталась в Москве. Поступила слушательницей на военный факультет Академии связи, параллельно преподавала китайский язык. Перед отъездом к новому месту службы Блюхер получил квартиру на Чистых Прудах, в которой теперь жила Галина с сыном. Ее опекали, о ней заботились сослуживцы Василия Константиновича, а также ее подруги — Зоя Сергеевна Дубасова, сблизившаяся с Галиной во время работы в Китае, Лидия Фоминична Богуцкая, Екатерина Петровна Бакулина и многие другие. В Киеве Блюхер пробыл меньше года, и в начале августа 1929 года ему было предложено возглавить организовывавшуюся на Дальнем Востоке Особую Дальневосточную армию.
Из-за загруженности по службе Блюхер редко приезжал из Киева в Москву, а теперь, с переводом его на Дальний Восток, приезды к семье стали еще реже. Долгие разлуки не могли не сказаться на семейных отношениях Василия с Галиной. В 31-м году и в начале 32-го Галина с сыном периодически приезжала в Хабаровск к мужу, но со временем она поняла: их чувства охладели. Галина Кольчугина была жизнерадостной, общительной женщиной. Поэтому в ее квартире на Чистых Прудах частыми гостями были писатели, поэты, дипломаты, сотрудники Коминтерна, военные. Хотя между Галиной и Блюхером супружеская связь была разорвана, Василий продолжал навещать бывшую жену.
ОСОБАЯ ДАЛЬНЕВОСТОЧНАЯ
Конфликт на КВЖД В 1929 году дальневосточные рубежи СССР оказались в большой опасности. Китай, подогреваемый влиятельными силами США, Англии и других западных государств, враждебно настроенных к Советскому Союзу, развернул ожесточенную борьбу против Страны Советов.
11 июля радио и газеты Советского Союза обнародовали тревожные вести: 10 июля китайские войска захватили Китайскую Восточную железную дорогу (КВЖД) по всей линии. Телеграфное сообщение с СССР прервано, торговое представительство СССР, отделения Госторга, Текстильсиндиката, Нефтесиндиката и Совторгфлота закрыты и опечатаны. Управляющему КВЖД Емшанову поставлен ультиматум — передать управление дорогой назначенному китайскими властями лицу. Когда, ссылаясь на договорные обязательства, управляющий отказался выполнить это наглое требование, он и его помощник были отстранены от исполнения своих обязанностей. В должность вступили китайские ставленники. Начальники служб тяги, движения и другие советские служащие изгнаны. Их места заняли 6елогвардейцы. Профсоюзы и кооперативы служащих ликвидированы. Арестовано несколько сот человек. Вдоль советской границы наблюдается сосредоточение маньчжурских войск. Начались провокации на границе.
6 августа 1929 года был издан приказ РВС СССР, в котором говорилось: «1. Объединить все вооруженные силы, ныне расположенные на территории Дальнего Востока, в армию, присвоив ей наименование «Особая Дальневосточная армия». 2. Командующим Особой Дальневосточной армией назначить товарища Блюхера. 3. Товарищу Блюхеру немедленно вступить в исполнение своих обязанностей». Выбор командующего советскими вооруженными силами в этом отдаленном от центра России районе ни в наркомате обороны, ни в дальневосточных войсках в тогдашних условиях не вызывал сомнения. Кому, как не Блюхеру — краснознаменцу № 1, герою Перекопа и Волочаевки, «китайскому» генералу Галину, доверить руководство ОДВА.
В сентябре провокации на границе усилились, стали носить более агрессивный характер. Блюхер ежедневно докладывал о них в центр. 9 сентября Наркомат иностранных дел СССР послал ноту Китаю, где вновь обратил самое серьезное внимание нанкинского и мукденского правительств на тяжелые последствия, которые могут иметь место в случае новых провокационных нападений со стороны китайских войск и поддерживаемых ими белогвардейцев.
Именно в этот период и проявился в полной мере полководческий талант В.К. Блюхера. Части молодой ОДВА в условиях превосходства противника на отдельных направлениях от пятикратного до двадцати кратного разгромили белокитайские войка и в районе города Лахасусу (нынешний Тунцзян)-Фугдин , где уничтожили Сунгарийскую флотилию и поддерживающие её сухопутные части, так и в ходе Чжалайнор- Маньжурской операции, где противник потерял свыше полторы тысячи убитыми и 8 тысяч попало в плен. При этом наши потери были в десятки раз ниже.
Маньчжурский правитель маршал Чжан Сюэлян обратился к советским властям с предложением срочно начать переговоры об урегулировании советско-китайского конфликта. 22 декабря в Хабаровске состоялось подписание советско-китайского протокола о восстановлении положения на КВЖД. Согласно протоколу все без исключения советские граждане, арестованные китайскими властями после 1 мая 1929 года и в связи с конфликтом, немедленно освобождались. Рабочим и служащим, уволенным с дороги, предоставлялось право вернуться на занимаемые ими до увольнения должности. Советское правительство соглашалось, в свою очередь, освободить арестованных в связи с конфликтом китайских граждан и интернированных китайских солдат и офицеров. Возобновлялись консульские отношения. На границах Китая и СССР восстанавливалось мирное положение. Китайские власти дали обязательство разоружить русские белогвардейские отряды. Войска обеих сторон отзывались на свои обычные места дислокации.
Боевые успехи молодой Особой Дальневосточной армии были по достоинству отмечены высокими наградами страны. ОДВА за доблестные действия по защите Родины была награждена орденом Красного Знамени и отныне именовалась Особая Краснознаменная Дальневосточная армия. Ордена Красного Знамени удостоились свыше 500 командиров и красноармейцев, участвовавших в боях против белокитайцев. Блюхер получил пятый орден Красного Знамени. Орденом Красного Знамени награждены Н.Е. Доненко и А.Я. Лапин. Командующий Забайкальской группой войск СС. Вострецов был отмечен Почетным революционным оружием. В это время был учрежден новый знак государственного отличия — орден Красной Звезды. Революционный Военный Совет Союза ССР вошел во ВЦИК СССР с обращением: «Боевые успехи Особой Краснознаменной Дальневосточной армии в защите наших границ от белокитайских наймитов и международного империализма были достигнуты под выдающимся и искусным руководством командующего этой армией товарища Блюхера Василия Константиновича, — говорилось в нем, — РВС СССР ходатайствует о награждении Блюхера орденом Красной Звезды».
В мае 1930 года Блюхер стал первым в Советском Союзе кавалером ордена Красной Звезды.
ОКДВА
Соединения и части новой армии нуждались не только в казармах и полигонах, но в первую очередь в укреплении грамотными, высоко квалифицированными кадрами. В разное время на различные командные должности в ОКДВА по просьбе Блюхера были назначены его старые сослуживцы: Я.К. Берзин, И.К. Грязнов, М.Г. Ефремов, М.В. Калмыков, Б.К. Колчигин, А.Я. Лапин. Я.З. Покус, М.В. Сангурский, Г.Д. Хаханьян и многие другие. Расставляя на ключевые посты в армии надежных людей, Блюхер начал реорганизацию частей и соединений. Он обратился к наркому обороны с предложением изменить структуру и состав Забайкальской группы войск с целью ее усиления. В 1931 году Япония вторглась в Маньчжурию, создав серьезную угрозу советским дальневосточным границам. Самурайская военщина готовилась к войне против Советского Союза. Сооружались аэродромы, строились военные городки, создавались укрепленные районы.
Японцы нарушали границу, стремясь забросить в наш тыл шпионов и диверсантов; проводили многочисленные провокации на КВЖД.
Здесь, на Дальнем Востоке, Василий Блюхер повстречал свою последнюю любовь — Глафиру Безверхову, которая станет его женой на оставшиеся шесть лет жизни. Глафира и Василий Константинович прожили вместе (не регистрируя брак) всего шесть лет. У них родилось двое детей: дочь Ваира в 1933 году и сын Василин в 1938-м.
Как теперь мы знаем, после XVII съезда ВКП(б) многие его делегаты, прежде всего те из них, кто был знаком с «завещанием» Ленина, считали, что наступило время переместить Сталина с поста генсека на другую работу. Удачным вариантом замены его вполне мог быть Киров и из-за его огромной популярности, и в связи с его триумфом на самом съезде. В ходе выборов нового состава Центрального Комитета против Сталина голосовало около трехсот делегатов, тогда как против Кирова всего четыре человека. Съезд тем самым отчетливо выразил свое отношение к «вождю». Тем не менее, генеральным секретарем вновь был избран Сталин. Однако последствия голосования нового состава ЦК для большинства участников съезда оказались трагическими. Из 1966 делегатов с решающим и совещательным голосом (около 80 процентов из них вступили в партию до 1921 года) 1108 человек были арестованы по обвинению в контрреволюционной деятельности. Около 70 процентов членов и кандидатов в члены ЦК, избранных на съезде, подверглись репрессиям. Хозяин после съезда сделал неприятное для себя заключение: в партии зреют серьезные силы, несогласные с его курсом и пытающиеся оказать ему решительное противодействие… Отсюда вывод — эти силы необходимо постепенно, без малейшего колебания раздавить. 1 декабря 1934 года страну всколыхнуло убийство первого секретаря Ленинградского обкома и горкома партии, члена Политбюро ЦК ВКП(б), секретаря ЦК партии Сергея Мироновича Кирова.
Начинается страшное время геноцида против советского народа, которое многие горе-историки с иезуитской завуалированностью продолжают называть «необоснованными репрессиями второй половины тридцатых годов». Тогда карательные органы «первого в мире государства рабочих и крестьян» начали уничтожать любое инакомыслие, а заодно и всех тех, кто попадется под безжалостный каток.
В 1934 году умирает Менжинский, наркомом внутренних дел становится Ягода Генрих Григорьевич, ударение в фамилии на втором слоге (это потому, что его родовая фамилия звучит по еврейски традиционно – Иегуда Енох Гершенович). Начинаются чистки в партии, из двух миллионов коммунистов исключается каждый пятый. После обмена партбилеты «потеряли» еще 18%. Из шести членов Политбюро образца 1917 года остался в живых только Сталин, четверо расстреляны, Троцкий выслан – убьют его позже, альпинистким топориком по голове. Из семи членов Политбюро, избранными между революцией 1917 года и смертью Ленина четверо расстреляны, Серго Ордженикидзе застрелился, лишь двое самых послушных – Молотов и Калинин – остались в живых. Но Ягода допускает ошибку, вычищая из органов латышей и поляков, замещает их евреями, а это в глазах вождя опасно.
Наступает ежовщина. Историки подсчитали, что за два года деятельности Ежова было осуждено в 2 раза больше человек, чем за семь с половиной лет руководства госбезопасностью Лаврентия Берия. Если считать списки расстрелянных – в 8 раз больше. В 38 при Ежове осуждены -555 тысяч человек, в 39 при Берии -67 тысяч. Расстреляны соответственно 329 тысяч и 2600 человек. Но почему то в сознании людей главным карателем остался Лаврентий Берия.
В середине мая 1937 года В.К. Блюхера срочно вызывают в Москву, где он узнаёт об аресте Тухачевского, Фельдмана и Корка, это в дополнение к уже арестованным в августе 1936 года командующего Ленинградским военным округом В.М. Примакова и военного атташе в Лондоне В.К. Путна. После встречи с Блюхером при попытке ареста застрелится начальник Политуправления РККА Я.Б. Гамарник.
Мы уже никогда не узнаем, о чем думал Блюхер, когда выступал на июньском Военном Совете 1937 года с обличительной речью против «заговорщиков и предателей». Надеюсь, что искренне верил в то, что говорил.
Начинаются аресты и в окружении самого Блюхера - взяли начальника штаба ОКДВА, начальника ВВС, начальника бронетанковых войск и других, рангом пониже. Зачищается и руководство Дальневосточного края - в тюрьмах первый секретарь краевого комитета ВКПб, председатель крайисполкома.
Одна новость хуже другой. На место его старого друга, начальника Управления УНКВД по краю Терентия Дмитриевича Дерибаса прислан комиссар государственной безопасности 3-го ранга Г.С. Люшков, который в последствии сыграет одну из роковых и зловещих ролей в судьбе маршала.
С прибытием Люшкова каток репрессий покатился по наклонной, набирая скорость. «Тройки» едва успевали выносить сотни расстрельных приговоров и лишь в порядке исключения длительные срока – от 10 до 25 лет. А тут еще Мехлис, этот кремлевский педераст стал начальником Политуправления РККА. Этот точно не забыл «совместную» службу в 20-годах на Врангелевском фронте, где как мог обгаживал его, Блюхера, стараясь показать свои заслуги.
К середине лета 1938 года на восточной границе сложилась угрожающая для СССР обстановка. Японская военщина изготовилась к прыжку на советский Дальний Восток. В 1931 году она напала на северо-восточные провинции Китая (Маньчжурию) и образовала на оккупированной территории марионеточное государство Маньчжоу-Го во главе с императором Пу И. Япония планировала после захвата Маньчжурии прибрать к рукам Монголию и Китай и затем, овладев всеми ресурсами Китая, перейти к завоеванию Индии, стран южных морей, Малой Азии, Центральной Азии… Война против Советского Союза считалась логической неизбежностью.
В последующие годы Япония спешным порядком строила в Маньчжурии военные заводы и арсеналы, аэродромы и казармы, прокладывала стратегические коммуникации. И все это вблизи советской границы. В Маньчжоу-Го разместилась 130-тысячная Квантунская армия, почти треть всех вооруженных сил Японии того времени. Кроме того, там находилось более ста тысяч войск императора Пу И. Был принят закон о всеобщей мобилизации, который, как признал позднее бывший премьер-министр Японии Окада, служил целям подготовки к войне с СССР. Генштаб Японии решил опробовать свою военную силу в противоборстве с Советским Союзом. На первом этапе предусматривался захват Владивостока, Уссурийска, Имана, а затем Хабаровска и Благовещенска. Начиналось все, как это было характерно для тогдашней Японии, с провокаций. За три года (1936–1938 гг.) на границе СССР было зафиксировано 231 нарушение, из них 35 крупных боевых столкновений. В советских территориальных водах процветал хищнический лов рыбы. Японцы захватывали советские судна.Участились вооруженные инциденты на участках Турий Рог и у озера Ханка, Полтавского и Гродековского укрепленных районов. Блюхер понимал: его армию ожидают серьезные испытания.
В начале июня особенно участились провокации в районе озера Хасан. Японский Генеральный штаб устроил демонстрационную рекогносцировку сопки Заозерной, на которую были приглашены представители иностранных миссий, в частности, высокопоставленные чины германской армии. Блюхер в это время на Дальнем Востоке отсутствовал, был в Москве, где проходило награждение группы командиров ОКДВА. Василий Константинович получил второй орден Ленина, носить который ему, к сожалению, не пришлось; в архивах нет ни одной его фотографии с двумя орденами Ленина. Вернувшись из столицы, Блюхер узнает невероятную новость: пропал начальник УНКВД Дальневосточного края комиссар Люшков. Как потом оказалось тот перешел границу и сдался японским властям, а затем выдал всю заграничную агентуру и сведения о численности и дислокации войск.
Хасанские события
Cогласно официальной версии перед рассветом 29 июля японские войска численностью до 150 солдат (усиленная рота пограничной жандармерии с 4 пулемётами «гочкис») скрытно сосредоточилась у склонов сопки Безымянная и утром, пользуясь туманной погодой, атаковали сопку, на которой находилось 11 советских пограничников. Потеряв до 40 солдат, они заняли высоту, но уже к вечеру были выбиты пограничниками. Вечером 30 июля 1938 года японская пехота вновь предприняла попытку захвата Безымянной и Заозёрной, но пограничники с помощью прибывшего 3-го батальона 118 СП 40-й СД отбили атаку. 31 июля 1938 года К. Е. Ворошилов приказал привести в боевую готовность Приморскую армию и Тихоокеанский флот. В этот же день, после короткой артподготовки японские войска предприняли новую атаку силами до двух полков 19-й пехотной дивизии, и заняли сопки. Немедленно после захвата японцы начали укреплять высоты, здесь были отрыты окопы полного профиля, установлены проволочные заграждения в 3-4 кола. Попытка советской контратаки силами двух батальонов успеха не имела.
А с Москвы идут приказы Ворошилова «Смести и уничтожить интервентов», вот только кем уничтожать. В Краснознаменном Дальневосточном фронте, созданным на базе ОКДВА, некомплект командного состава достигает 85%. Ведь в это время командный состав РККА практически уничтожен репрессиями, вчерашние выпускники военных училищ командуют батальонами, а оставшиеся в живых уже второй год не занимаются боевой учебой, а заседают на партийных собраниях где клеймят «предателей и шпионов», да пишут доносы друг на друга. Какая к черту учеба и боевой слаживание, остаться бы в живых.
Мехлис в каждом разговоре с Москвой старался опорочить Василия Константиновича, обвинить его в нерешительности. «Блюхер льёт воду на мельницу японцев» - это выдержка из его доклада Ворошилову. Когда Блюхер во время доклада обстановки сообщает Сталину, что авиация не может начать бомбометание ввиду низкой облачности и может при ударе задеть как свои войска, так и близ лежащие корейские деревни, следует грубый окрик и приказ бомбить, мол какая облачность для большевисткой авиации, когда она хочет отстоять честь Родины.
Нет смысла еще раз приводить описание происходивших боёв, за редким исключением это ложь во имя спасения. Так по первоначальным официальным данным мы потеряли 408 убитыми и 2307 ранеными, а по последним уточненным - безвозвратные потери, с учетом умерших от ран, достигли 1112 человек и 3279 раненых. Потери японцев -500 убитыми и 900 ранеными. И это при том, что с японской стороны не применялась авиация, а наши «сталинские соколы» совершили более тысячи самолетовылетов, также против японцев использовалось почти четыре сотни танков. В 19-й пехотной дивизии японской армии танков не было.
Я ни в какой мере не собираюсь умалить мужество и отвагу рядовых красноармейцев, пограничников и младших командиров, которые грудью шли на пулеметы, горели в танках. 26 участников боёв получили высокое звание Героя Советского Союза, почти 6500 человек награждены различными орденами и медалями. Блюхер за руководство боями не представлялся, Мехлис и Фриновский уже везли в Москву сфабрикованное на него дело.
Следует вызов Блюхера в Москву, заседание Главного военного Совета, разгромный приказ с двумя нулями. В нем жесткие выводы, что в ОКДВА вместо боевой подготовки подразделения в основном занимались хозяйственными работами, войска выступили к границе неукомплектованными вооружением и боеприпасами; подразделения не подготовлены к боевому применению, а сам Блюхер от руководства войсками самоустранился. А кроме этого отдал приказ о призыве в армию 12- возрастов, чем спровоцировал японское командование на ответную мобилизацию и мог втянуть СССР в войну с Японией. Дальневосточный фронт делили на две отдельные армии, непосредственно подчиненные Народному комиссару обороны. Маршала Блюхера от должности отстранить и оставить в распоряжении Главного военного совета РККА.
В Хабаровск Блюхер уже не вернется, к тому времени он уже вызвал семью в Москву. Вновь обострились болезни и его направляют в Сочи, в пансионат «Бочаров ручей».
Арест
Блюхера и всех его родственников арестуют 22 октября и доставят во внутреннюю тюрьму НКВД на Лубянке. Арестованному присвоят номер 11, первый допрос состоялся 25 октября. Его перекрестно вели заместитель народного комиссара внутренних дел СССР комиссар государственной безопасности 1-го ранга Берия и начальник отделения особого отдела Главного управления государственной безопасности НКВД старший лейтенант И.А. Иванов. За 18 дней его будут допрашивать 21 раз обвиняя в антисоветской, шпионской деятельности в пользу Японии, семь раз лично Берия. А как умеют допрашивать в этом ведомстве мы знаем.
Из показаний бывшего работника ОО ГУГБ НКВД СССР Кащеева Д.В. «Со мною вместе в камере находилась арестованная Кольчугина-Блюхер… Из бесед с Кольчугиной-Блюхер я узнала об очной ставке ее с маршалом Блюхером. Кольчугина-Блюхер сказала, что Блюхер был до неузнаваемости избит и находился почти в невменяемом состоянии. Он наговаривал на себя чудовищные вещи. Блюхер был в растерзанном виде; он выглядел так, как будто побывал под танком…» . По официальной версии Блюхер умрет от от закупорки легочной артерии тромбом, образовавшимся в венах таза. Тромб этот образовался в результате недостаточной деятельности сердца на почве общего атеросклероза…». Как это было на самом деле знают только непосредственные участники, а они унесли тайну в могилу.
В сентябре 1955 года в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС обратился с заявлением М.И. Губельман, бывший член Военного совета ДВР (в 1921 году), который возглавлял В.К. Блюхер. Он просил КПК разобраться в деле Блюхера, считая, что легендарный маршал был необоснованно репрессирован. Такое же заявление подал Генеральному прокурору СССР заместитель министра автомобильного транспорта и шоссейных дорог СССР генерал армии А.В. Хрулев. В октябре Главная военная прокуратура и следственный отдел КГБ при Совете министров СССР занялись, по решению ЦК КПСС, проверкой «дела» Блюхера. Группа во главе с заместителем Главного военного прокурора полковником юстиции Я.П. Тереховым провела комплекс следственных мероприятий: были допрошены несколько десятков людей, проанализирована масса уголовных дел, различных документов из центральных и местных архивов. Рассмотрев материалы этой дополнительной проверки и архивно-следственного дела на Блюхера, руководствуясь ст. 221 УПК РСФСР, Терехов 9 марта 1956 года постановил: «Решение НКВД СССР от 11 ноября 1938 года о прекращении дела по обвинению Блюхера Василия Константиновича за смертью обвиняемого отменить. Дело по обвинению В.К. Блюхера прекратить по ст. 4 п. 5 УПК РСФСР, т. е. за отсутствием в его действиях состава преступления». Как сложились судьбы родных и близких Блюхера: жен, детей и брата Павла?
Двух первых жен Блюхера расстреляют. Глафира Лукинична Безверхова-Блюхер отбывала заключение в исправительно-трудовом лагере в Казахстане. Ваира нашлась в 1946 году. Восемь лет она прожила в доме для детей репрессированных в «Курсавке» под Новороссийском. А Василии потерялся навсегда. После реабилитации Глафира Лукинична, Ваира и её муж Федор Иванович Кузьмин, приехали в Москву. Ваира закончила институт, вышла замуж. Брак оказался непрочным, и она растила дочь Ирину одна. Глафира Лукинична умерла в 1999 году. О судьбе брата Василия Константиновича — Павла — почти ничего не известно. Есть только данные, что он был также осужден на длительный срок заключения и умер в мае 1943 года в одном из лагерей на Урале. Следы племянницы Блюхера Нины после 22 октября 1938 года затерялись.
Галина Александровна Кольчугина, как мы уже знаем, была приговорена Военной коллегией к расстрелу. Ее сын Василий попал в спецдетдом под Пензой. Учился в поселковой Беднодемьянской семилетней школе. Потом поступил в техникум цветной металлургии. По окончании техникума его распределили в Ревду на Среднеуральский медеплавильный завод. Работал бригадиром в ремонтной мастерской, мастером, механиком обогатительной фабрики, техническим руководителем ремонтно-механического цеха. Те годы, позже вспоминал Василий, для него, сына «врага народа», были самыми трудными в жизни…
Наступил 1956 год, маршала В.К. Блюхера реабилитировали, и с Василия было снято клеймо сына «врага народа». Теперь он смог поступить на высшие инженерные курсы при Свердловском горном институте, его приняли в КПСС. Перед ним открылись двери Среднеуральского совета народного хозяйства, затем Министерства цветной металлургии СССР. В 1971 году он вернулся в Свердловск уже генеральным директором производственного объединения Уралэлектротяжмаш. Возглавлял самый молодой вуз Урала — Свердловский инженерно-педагогический институт.
Галину Павловну Покровскую, как и Кольчугину, расстреляли. Мать Галины Павловны, Людмилу Петровну — больную старушку, с внучкой Зоей работники НКВД оставили в покое, переселили лишь из хорошей квартиры в «Доме Советов» (теперь это гостиница «Астория») — в маломерку. Жить было трудно, существовали за счет помощи Леонида Васильевича Покровского; благодаря этому Зоя закончила школу. Потом была война, блокадный Ленинград…Всеволод после ареста отца был распределен в Армавирский сиротский дом. В 1940 году его, уже восемнадцатилетнего парня, отправили из Армавира в Свердловск, в школу киномехаников. Он мечтал поступить в военное училище, пойти путем отца, но этот путь для сына «врага народа» был заказан. В августе 41-го его призвали на фронт, где пробыл он почти четыре года. За проявленные героизм и мужество был представлен к ордену Боевого Красного Знамени, однако получил его только спустя 20 лет. Вернувшись в Армавир в 45-м, места для нормальной работы сын «врага народа» не нашел. Уехал в Луганскую область, стал шахтером в Коммунарске под Луганском, женился на Марии Дегтяревой. Умер Всеволод Васильевич в 1977 году после тяжелой болезни в возрасте 55 лет. А Зоя после войны вышла замуж за Белова Михаила Петровича, у нее родился сын Михаил. Но долго пожить счастливой семьей ей не пришлось. В 1951 году о ней вспомнил НКВД. В то время по городу прокатилась волна преследований по «ленинградскому делу». Питерские чекисты были убеждены, что дочь репрессированного маршала не могла стоять в стороне от якобы готовившегося контрреволюционного переворота. И Зоя Васильевна, мать грудного ребенка, была арестована. Несколько месяцев следователи силились доказать мнимую вину Зои Васильевны — не доказали. И все равно, решением «Особого совещания» она были объявлена «социально опасным элементом» и выслана на поселение в Кзыл-Орду сроком на пять лет без права возвращения в Ленинград. В 53-м, после смерти Сталина, ее амнистировали, разрешили вернуться в Ленинград. Она была счастлива. Она плакала от радости и боли. Радости — за восстановленную правду. Боли — за поруганную судьбу родителей, за ее и брата судьбы. Зоя Васильевна по сей день живет в родном для нее Ленинграде — Санкт-Петербурге. Она заслуженный пенсионер: ветеран труда, блокадница, жертва политических репрессий. Живет одна: все родные и близкие ушли из жизни. Давно умер Михаил Петрович Белов. Покинули этот мир и второй муж, Муравьев Владлен Александрович, и единственный сын — Михаил.
Нет смысла описывать маршала Блюхера одной розовой краской . Он был властолюбивой натурой, его поведение порой граничило с деспотизмом». Дочь Зоя вспоминала: «Отец был натура могучая, неуемная, подчас противоречивая. В нем уживались железная воля, твердая решительность, порой жесткость с удивительной мягкостью, чуткостью, сентиментальностью…» А в последние годы командования ОКДВА он больше занимался общественной работой, участвовал в торжественных мероприятиях по закладке новых предприятий, во всех съездах - от учителей до лесников. По долгу командующего Дальневосточной армией Блюхер был причастен ко всему происходящему и, естественно, вносил свою лепту в раскручивание процесса репрессий. Вот только поменять всё в стране мог только один человек – Сталин.