- Знакомьтесь, это мой сын, Вова! Он будет жить с Вами!
На пороге нашей комнаты стояла В.В., рядом с ней невысокий широкоплечий парень лет двадцати пяти, с густой трехдневной щетиной.
От такой нежданной радости мы с Аркадием синхронно онемели и единственное, что смогли сделать, это кивнуть в ответ.
Вова шагнул в комнату и тут же уселся на диван, засунув под него сумку.
- Третьего парня, всю равно пока нет, а диван пустует. Я думаю, возражений нет? - сказала наша В.В. в щель закрывающейся двери. Так что, если бы возражения и были, она бы их не услышала.
- Вова! – радостно сообщил парень, оглядывая меня с Аркадием.
К нам с трудом вернулся дар речи, и мы представились.
- По пиву?! - так же радостно предложил он.
Мы отказались, чем ничуть не расстроили его. Он тут же извлек из сумки бутылку пива, открыл её зубами. Крышку бросил на пол. Ударом пятки направил крышку под диван и принялся попивать пиво, мечтательно уставившись в стену напротив себя. Казалось, в его вселенной мы растворились в воздухе, исчезли вовсе. А мы, тем не менее, продолжили существование, тела наши были всё также материальны, только на время застыли на месте. Мы оба смотрелись на нежданного гостя и изучали его, воспользовавшись его полной безучастностью к всему окружающему.
«Вот Вам здрасте среди ночи!» - единственное, что вертелось у меня в голове. Я перевел взгляд на Аркадия, сомнений нет, мы были единомышленниками.
В это время Вова скинул тапочки и придал телу горизонтальное положение, уволившись на диван. Нас по-прежнему не существовало. Стена, обласканная его вниманием, была забыта так же быстро, как и мы. Ей на замену пришел потолок. Владимир сосредоточенно смотрел на него, а может сквозь него. В том же направлении смотрели и большие пальцы ног Владимира, которые откровенно торчали сквозь дырки в носках. На левой ноге трусливо выглядывал из своего кокона, прижимаясь к «большому брату» указательный ножной палец, уж не знаю, на сколько, верно я его называю.
Впрочем, пристрастие нового жильца к вентиляции в одежде меня не сильно взволновало, а вот запах исходивший от этой одежды взволновал на столько, что перехватило дыхание. Далекая от благоухания волна, хлынувшая в комнату от носков Вовы, обретших свободу от тапочек, была безжалостна. В один миг она поразила нас с Аркадием. Мы переглянулись, и не сговариваясь направились к выходу.
Что ж буду искать во всём плюсы. Должны же быть плюсы от появления в нашей комнате Владимира? Плюс первый, мы с Аркадием стали после учебы больше времени проводить на свежем воздухе. Плюс второй, значение словосочетания «свежий воздух» мне стало предельно понятно. Как оказалось, Владимир не отличался особым вниманием к одежде. Скажем так, остальные части его гардероба считали идеалом носки Владимира, и как положено поклонникам к идеалу стремились. За несколько дней, что мы прожили вместе, Владимир не был замечен ни в душе, ни возле стиральной машинки. Спал он в одежде, увалившись на диван. Такое понятие как «простыня» было чуждо его мировоззрению. По ночам он жутко скрипел зубами, так что мы с Аркадием просыпались. Аркадий тихо матерился, переворачиваясь с боку на бок, я засовывал голову под подушку. День Владимира проходил в созерцании потолка. По крайней мере, за этим я его оставлял, уходя в институт, и за этим же заставал по возвращении. Хотя иногда он отрывался для похода за пивом, которое как очевидно составляло ему весь дневной рацион. Еще он травил анекдоты, что не особо отвлекало его от основного занятия. Казалось, он рассказывал их не нам, а кому-то там, на потолке. В общем, парень со странностями.
Но вернусь к плюсам. С его появлением, наша комната перестала существовать для бабы Веры, без всяких преувеличений. К нам она перестала заходить. Мелкие бытовые дела, по которым она так часто нас допекала, внезапно кончились. Что особенно странно наша В.В. и её сын… трижды В. тоже не общались между собой, не считая случайных встреч на «нейтральной территории». Загадка столь странного поведения вскоре раскрылась.
Было утро, я попивал на кухне чай, развлекая себя видом за окном и прослушиванием ругани соседей снизу. Пьяные голоса, мужской и женский, зажовывая слова и икая, спорили о том, кто кого больше любит.
На кухню вышла наша В.В., не поздоровавшись (что было для неё делом обычным) она налила себе чай и села за стол.
- Где Вова? – спросила она.
- За пивом пошел.
- Только за пивом? Без водки?
- Вроде да.
- Не знаю, как мне быть.
- А что случилось?
- Он же у меня участник боевых действий. Что они с ним там сделали? Но он таким никогда не был, такой хороший был мальчик. А теперь всё лежит и пьёт, особенно после милиции.
- Какой милиции? – не понял я.
Наша В.В. заёрзала на стуле, видно было, что она не собиралась об этом говорить, но слово, как говориться не воробей.
- Да я его из милиции вытащила, он человека в окно выбросил.
- В смысле? – осторожно уточнил я.
- Ехал в трамвае, подошел кондуктор, взял деньги за билет, а у Вовы только крупные были. Кондуктор спросил, специально, мол, с такими деньгами ездишь? Слово за слово, Вова психанул, взял его за шкирку и в окно выбросил.
- Так там же стекло?
- Тот вместе со стеклом и вылетел, ты не смотри, что он у меня худощавый, так он здоровый как бык. В общем, еле его от милиции отбила, хорошо ещё кондуктор не злобливый попался, да и не пострадал почти, так царапины.
Плохо пахнущий интерьер моей комнаты за несколько секунд преобразился в человека с непростой судьбой и как видно таким же непростым характером.
А наша В.В. тем временем продолжила. – Вот и держу его теперь при себе, не знаю, что с ним делать, на работу не хочет идти. Всю жизнь ведь на диване не пролежишь. Ничем не интересуется, никуда не ходит.
Она помолчала. – Пускай будет при мне, а то ведь сопьется сам.
В коридоре хлопнула дверь, и в комнату вошел Владимир с прозрачным пакетом, в котором были видны пивные бутылки. Не замечая никого, он зашел в комнату и уже через секунду раздался звук открывающейся бутылки.
Хозяйка вздохнула и, оставив недопитым чай ушла в комнату.
История жизни Владимира, пересказанная во время вечерней прогулки Аркаше, сильно озадачила его.
- Что ты так дергаешься? – попытался успокоить я. – Лежит себе на диване, никого не трогает, правда портит воздух. Но ничего, скоро оклемается и станет нормальным.
- Нормальным? – истерил Аркадий. – Нормальным! Ты что врач, с чего ты вообще взял, что он будет нормальным? Да и ладно будет, а сейчас? Тебя не смущает, что ты спишь в комнате с психом. Ты слышишь, как он зубами скрепит? Что ему там сниться? Я не хочу проснуться от того, что об меня разбивают стул или телевизор. А ещё лучше, возьмет и тоже в окно выбросит, тут не трамвай, второй этаж.
- Да ладно тебе, наша В.В. сказала, он раньше тихим был, – подбодрил я, хотя честно признаться, сам призадумался над тем, насколько безопасно жить с Владимиром в одной комнате.
- Твоя В.В.? Эта извращенка? Да для неё «тихий» вообще не ясно какой! Может он расчленял себе тихо соседей, не ей мешал пересчитывать запасы стирального порошка в туалете! Что за семейка? Маманя завалить хочет, сыночек в окно выбросить, просто идиллия какая-то!
Аркадия можно понять, не успел он почувствовать себя в безопасности от нашей В.В., как новая радость. Хрен редьки не слаще. И хотя быть выброшенным в окно перспектива, на мой взгляд, похуже, чем побывать в спальне бабы Веры, честно говоря, не знаю, что бы выбрал Аркадий. Вполне вероятно, что полет со второго этажа.
Продолжение http://www.proza.ru/2013/12/17/2200