(Продолжение)
Наступил октябрь. В отличие от холодного, ветреного сентября, он был тёплым и солнечным.
Теперь Силантий уже не бродил по пустой квартире, а понемногу осваивался в незнакомом городе. Он научился ездить на лифте, пользоваться элекронным ключом от домофона и даже один ходил в ближайший супермаркет за конфетами и пирожными. Не являться же ему в гости к соседке Анне Алексеевне с пустыми руками? Брать сладости, купленные детьми или внуком, он не хотел — не очень-то приятно угощать своих друзей за чужой счёт.
Силантий даже знал, на каком номере маршрутки можно доехать до банка, чтобы получить пенсию. Они получали её в один день с Анной Алексеевной и второго числа вместе съездили.
Ох, и напугались же тогда дети, когда узнали, что он так далеко от дома был! А чего пугаться-то? Во-первых, не далеко, а всего три остановки. Во-вторых, он же не один ездил?
И вообще, Силантий теперь всегда будет сам получать пенсию в банке! По телевизору показывали, как на старушек, которые выходят оттуда с деньгами, хулиганы нападают. Если он будет рядом, то на Анну Алексеевну никто не нападёт.
А ещё там работает Алёнка, которая им с внуком очень нравится. Она и соседке глЯнулась, когда Силантий их познакомил.
С Анной Алексеевной они стали большими друзьями. Она тоже в годах, но помоложе его, Силантия. Сколько ей лет, он не знает. Хотел было спросить, но вовремя вспомнил, что спрашивать у женщин про возраст очень неприлично. Марья говорила, что им всегда восемнадцать, а на пенсию они выходят в двадцать семь. Если судить по Марьиным словам и по его, Силантия, прикидкам, то Анна Алексеевна уже два раза сходила на пенсию и теперь направилась в третий.
После обеда, когда солнышко было особенно ласковым, Силантий выходил во дворик, присаживался к старушкам и вёл с ними беседу. Сегодня старушек не было. Дворик был пуст.
Подъехал джип с изображением черепа на дверце. Вышедший из джипа Колян поприветствовал Силантия привычным "Здорово, отец!", присел рядом и завязал беседу. Просто так завязал. Шутки ради.
—А скажи-ка мне, отец, для чего живёт человек на этом свете?
Тот немного подумал да и выдал:
— Чтобы счастливым быть.
— А ты был счастливым?
— Почему "был"? — удивился Силантий. — Я и зараз счастливый. СОнейка мне светить, ветрык обдувае. Детки опьять жа добрыми людьми выросли. От и счастливый я.
Почесал Колян свой бритый затылок, посмотрел на простодушное лицо старика. Вроде, не смеётся. Надо же! "Сонейко...", "Ветрык..." А ему, Коляну, оно что, не светит? Только Силантию?
Откинулся Колян на спинку лавочки, закрыл глаза, лицо к солнечным лучам повернул. А ведь и впрямь хорошо! И ему "сонейка светить" и "ветрык обдувае". Выходит, и Колян счастливый? Чудно!
Добрая улыбка заиграла на его губах.
Но тут зазвонил мобильник и выдернул Коляна из сентиментального состояния.
Силантий не слышал, конечно, что говорили Коляну по телефону, но сделался тот серьёзным, резвым шагом пошёл к своей машине с черепом и очень быстро поехал.
Вот жизнь у человека, подумал старик. На обед приезжал, наверное, а ему даже поесть спокойно не дали. "Скорая помощь", и та так быстро не ездит, как Колян, когда его телефон про Колыму петь начинает. Силантий это уже заметил. Начальник его, наверное, звонит. Строгий,видать, если Колян так быстро по его приказу едет. А песня про Колыму — позывной. Это как в кино про Штирлица: "Юстас и Алекс". Силантий три раза это кино смотрел. Может, Колян тоже в разведке работает? Точно! Потому и Силантию про себя ничего не рассказывает. Нельзя! Силантий-то про себя всё может рассказать. Он простой человек.
Хотя какая в Сибири разведка? Разве только геологическая.
От раздумий о Коляне, Штирлице и геологоразведке его отвлекла вышедшая из подъезда Изольда, то самое "благообразное" лицо, которое было так неприветливо с Силантием при первом их знакомстве. Они поздоровались, перекинулись несколькими словами о том, о сём, и Изольда поспешила по своим делам.
Вот кто бы сказал, глядя на эту спившуюся, неопрятную старуху, что ей нет ещё и шеститидесяти? Она ровесница Лилии, а выглядит старше его Марьи в последние годы её жизни.
Силантий Изольду не осуждал — он её НЕ ПОНИМАЛ. Как женщина может жить в постоянном хмельном угаре, курить и совершенно не следить за собой? Конечно, в понятие "следить за собой" старик не включал какие-то там спа-салоны, массажи, парикмахерские и прочее. На всё это деньги нужны. Но помыться, причесаться и постирать свою одежду можно и без лишних затрат. Анна Алексеевна тоже не посещает тех новомодных заведений, а выглядит опрятно и приятно.
И уж совсем неприлично женщине вести себя с людьми так, как ведёт себя Изольда с Силантием. После того "знаёмства" был ещё один неприятный случай.
Гулял Силантий по дворику и увидел на дорожке кем-то потерянные дамские перчатки. Взял он их, положил на лавочку, сам рядом сел. Думает, хозяйка всё равно объявится. Вещь дорогая, хоть и ненужная — греть-то они не будут, потому что капроновые и в дырочках. Только для красоты и годятся.
Подошла Изольда, а Силантий-то ей про перчатки те толковать и взялся, старый дурень. Так, мол, и так, нашёл вот. Да ещё спросил, не знает ли Изольда их хозяйку, может, видала у кого на руках? Изольда-то быстро смекнула, что по чём и за какое количество "допинга" перчатки те загнать можно. Мои, говорит, утром обронила. Но Силантий точно знает, что Изольда не могла ничего утром обронить, потому как только что проснулась. Он её расписание уже на зубок выучил. Да и перчаток дорогих, пахнувших духами, какими Силантий себя мазал, когда к внуку в гости ездил, у неё быть не могло. Даже если бы и были, то пахли они бы совсем по-другому. Изольдой бы они пахли, то есть воняли.
Пока он всё это ей по полочкам раскладывал, она затолкала перчатки в карман своей не совсем чистой куртки, а Силантию посоветовала "сомкнуть челюсти".
Ох, и долго же они не смыкались из-за Изольдовой наглости!
Он-то обиды на неё не держит. Но что было бы, окажись на его месте Колян или его коллега Дрозд, с которым Силантий в лифте познакомился, когда они втроём на первый этаж спускались?
Раньше Дрозда того он не знал и, конечно, не стал бы приставать к незнакомому человеку, но услыхал, как Колян попутчика своего назвал по фамилии, и очень обрадовался: думал, что попутчик тот — ему, Силантию, земляк. У них, в их белорусской Петьковщине, до войны половина деревни Дроздами была заселена. По соседству с батькой Силантия Филимон Дрозд жил, напротив - брат его Гаврила. Начал Силантий расспрашивать, не из них ли Колянов знакомый будет?
Оказалось, что тех Дроздов этот Дрозд совсем не знает. Наверное, его ещё маленьким из Петьковщины увезли или уже здесь родили. Хотя вряд ли он родственник тем, которые родителям соседями были. Те-то разговорчивые, а этот цедит слова сквозь зубы, ровно молоко через кожух. Больше ничего выяснить не удалось, потому что лифт уже опустил их на первый этаж.
Только и успел Силантий спросить у Коляна, кем ему этот Дрозд приходится. Тот спешно ответил, что они коллеги, и наскоро попрощался с ним. Торопился, как всегда.
Его коллега не попрощался. Нет. Даже головы не повернул в сторону Силантия, хотя они тоже уже были знакомы. После того, как джип уехал, Силантий сел на скамейку и подумал, что, наверное, зря он с этим Дроздом знакомство свёл, потому что невежливым человеком Колянов коллега оказался. Хватило бы Силантию и одного такого знакомства. С Изольдой.
Так вот, если бы Изольда так разговаривала с ними, как с Силантием, то Колян бы с ней после этого никогда и не поздоровался! А Дрозд, наверное, её даже и обругать бы мог!
Хотя, кажется, Колян с ней и так не здоровается? Значит, она и ему успела тоже нагрубить.
Очень невежливая женщина, хоть и учёная. Медсестрой когда-то работала в той же больнице, где Анна Алексеевна деток лечила. Тогда Изольда, конечно, не пила и чистой ходила, иначе её к такой работе и на пушечный выстрел не подпустили бы. Там ведь детки, да ещё хворые!
Зачем же на старости лет пить пристрастилась?
Нет, многого Силантий не понимает в городской жизни.
Вот, к примеру, если кум Микола спрашивает его "Как жизнь?", то это значит, что сядут они на лавочку возле хаты и обстоятельно поговорят обо всём. Силантий ему про свои дела расскажет, кум Микола — про свои. Про всё неспеша поговорят: и про радикулит, и про сенокос, и про погоду, и про политику.
А тут как-то сидел Силантий во дворе, подсел к нему Колян и тоже про жизнь вопрос задал. Ну, Силантий и начал ему обстоятельно выкладывать, как он по Полкану скучает, как к внуку в гости ездил...Так Колян и половины не выслушал, поднялся со скамейки, по плечу Силантия похлопал и со словами "Ладно, отец, я тороплюсь" прочь пошёл. Зачем тогда спрашивал, если выслушать не было времени? Спросил бы, когда оно будет.
Силантий по поводу неадекватного поведения Коляна обратился к Федьке, а тот и говорит:
— Папа, ему твои дела совсем неинтересны.
Если неинтересны, зачем тогда он о них спрашивал?
Лилия вообще посоветовала держаться от Коляна подальше, а почему — не объяснила.
Но больше всего Силантия удивил внук, который сказал, что о делах люди спрашивают друг у друга из вежливости и из приличия. Вроде, так положено. И отвечать надо коротко: всё хорошо или всё нормально. Силантий не понял и решил уточнить:
— А если не всё хорошо, то тоже так отвечать?
Оказывается, да.
Какая-то вежливость в городе непонятная. И приличие тоже. Получается, не спросить о делах — это невежливо, а спросить и не выслушать — это нормально и вполне прилично?
Когда в следущий раз Колян опять задал старику вопрос о его делах, тот, как и учил внук, очень вежливо ответил: "Всё нормально". А потом, вспомнив слова Федьки, задал два встречных вопроса: интересно ли Коляну слушать о делах Силантия и есть ли у него для этого свободное время? Советом невестки Силантий решил пока не пользоваться.
Колян очень удивился, открыл зачем-то рот, долго-долго смотрел на Силантия. Потом поднялся со скамейки и пошёл к дому, встряхивая головой, как Басурман. Разница между ними была лишь в том, что, в отличие от жеребца, Колян не ржал.
Наверное, у него нет времени, а сказать об этом было неудобно, решил Силантий.
Колян его делами больше не интересовался, но на скамейку начал присаживаться всё чаще и чаще.
(Продолжение следует)
http://www.proza.ru/2013/12/05/423 12