— Я ещё совсем пацаном был, когда в комсомол вступил, — начал Шипиц.
Но Мария его тут же перебила:
— Куда–куда? В комсомол?
— Ну, да. В команду сопротивления молодых лардов, — пояснил Шипиц. — Уже тогда мы понимали, что в одиночку гуллов не одолеть и необходимо объединение. Иначе... Мой отец храбро сражался, убил множество гуллов, но, он был один. Один из многих, но один...
— Ты отца хорошо помнишь? Каким он был?
— Совсем не помню. Я родился на следующий день после его гибели. Но, мать мне много о нём рассказывала.
— Она одна тебя воспитывала?
— И да, и нет. Наш клан был тогда не самым маленьким и в нём ещё оставались мужчины. Это они научили меня искусству убивать гуллов. Тогда у нас ещё не было оружия. И мы убивали их голыми руками. Оружие появилось позже, с приходом землян. И за это мы им благодарны. С тем палашом, что подарил мне землянин, Климом его звали, до сих пор помню, я никогда не расставался. Добрый клинок. Старинный.
— А откуда взялись гуллы?
— Никто этого не знает. Раньше, давным-давно, их не было. Говорят, само небо наслало на Алак эту кару, за то что мы негуманно относимся к новорожденным уродцам. Но, я всё больше склоняюсь к мысли, что гуллы пришли к нам из этого вот мира. Возможно, абергонцы умышленно направили их к нам, чтобы избавить от этой нечисти свой мир.
— Что ж, и такая версия имеет право на существование, — прокомментировала Мария. — А что было потом?
— Много чего. И хорошего и не очень. Помнишь Селеза из ресторана?
— Конечно, помню. Только, я так и не поняла, кто же он был на самом деле?
— Ваш он. Но, не в этом дело. Он напомнил мне один эпизод из моей жизни. — Шипицу, вдруг, захотелось рассказать землянинке, о том, о чём он никогда и никому не рассказывал. Такое, о чём больше всего в жизни хотел забыть. Отдал бы всё на свете, лишь бы того никогда не было. — Тогда я ещё комсомольцем был...
Мария нечаянно хихикнула, но тут же спохватилась. — Извини. Просто, у нас, тоже, есть комсомольцы. То есть, были.
— Был я тогда сер-паном, это значит, отряд мой насчитывал не более десяти бойцов. Мы отправились в рейд по тылам противника. Сходу вышибли гуллов из одной маленькой крепостёнки и окрылённые успехом двинулись дальше. Выручили из беды дозор клана Селезов, это как раз тот случай у Теверси, о котором пытался напомнить псевдо-Селез. А потом..., потом случилась битва при Кохове.
Шипиц умолк. Не хотел чтобы голос выдал нахлынувшего волнения.
Мария терпеливо ждала. Возможно, она единственная кто услышит эту историю из уст самого Шипица.
— Кохов, Кохов... Слава Кохова, ужас Кохова, позор Кохова. Десять храбрых бойцов клана Шипицев. Десять юных сердец пылающих ненавистью к заклятому врагу. Десять острых клинков. Всего десять. А вокруг, сколько хватало глаз, гуллы, гуллы, гуллы. Колышащееся чёрно-зелёное море. Но, ни один из нас не дрогнул. То была славная битва. И великая победа! Победа прославившая клан Шипицев. И мой личный позор.
— Ты испугалися? Спрятался?
— Я погубил свой отряд. Погубил цвет клана. Девять молодых алак-вурдов, не оставивших после себя потомства. На моей совести их гибель. Не уберёг. Не вывел из боя своевременно. Была такая возможность.
— Войны без жертв не бывает. А победителей, как известно, не судят.
— И это ещё не всё, — продолжал каяться Шипиц. — Я присвоил чужую победу.
— Ничего не понимаю!
— Мы храбро сражались. Перебили много гуллов. Очень много. Но и наши ряды редели. И, вот, когда нас осталось только двое, измученных, израненных, обессиленных, когда мы с товарищем уже готовы были распрощаться с жизнью, откуда ни возьмись, появились земляне. Большой отряд. Человек сто а, может, и больше. Они перебили оставшихся гуллов. Они спасли нас. Меня. Товарищ мой, единственный свидетель, от полученных ран скончался на моих руках. Земляне, перебив гуллов скрылись так же внезапно как и появились. А я присвоил их победу себе.
— Не велика заслуга перебить остатки! Землян, сам говоришь, больше ста человек было, а вас - всего десять. Ваша эта победа! Твоя! По праву! — Мария положила руку на крепкое запястье алак-вурда. Ей хотелось помочь ему. Поддержать.
Алак-вурд её жеста не заметил. Далеко он был. Там, под Коховом.
— Я узнал командира землян. Тот самый Клим, что палаш мне подарил и рубиться им научил. И он меня узнал. Узнал! А я его за спасение не поблагодарил даже. Для алак-вурда нет хуже чем признать что без чужой помощи он не справился бы. Ничего не сказал Клим, улыбнулся только. Да по плечу похлопал.
— Это, ваши, мужские амбиции. Женщине их трудно понять, — вздохнула Мария. — Кто не был там судить не смеет.
Алак-вурд накрыл руку женщины ладонью:
— Ты добрая. Спасибо тебе.
Мария улыбнулась:
— И ты стал так-паном?
Интуиция подсказывала – самое интересное впереди.
— Нет. Не тогда. Позже, — теперь, когда самое трудное осталось позади, об остальном рассказать просто. — Были и другие битвы. Много битв. Много побед. Слава Шипицев росла. О нас узнал весь Алак. Но, кроме славы война нашему клану не принесла ничего. Слишком много мужчин сложили головы свои в бесчисленных сражениях. Клан наш ослаб и соседи всё чаще разоряли наши плантации безнаказанно. С нами перестали считаться и на внутриполитической арене мы уже не играли практически никакой роли. Возможно, ещё и поэтому Прим-Лард Николас приблизил к себе именно наш клан и сделал своей личной охраной.
— И ты стал так-паном?
— Я был простым солдом когда попался на глаза первой статс-даме Прим-Домны.
— И она сделала тебя так-паном?
— Сначала я снова стал сер-паном, потом – прак-паном, и уже потом только – так-паном.
— Так значит, ты – альфонс? — Мария высвободила руку. — Жалкий альфонс?
Шипиц в полном недоумении посмотрел на Марию:
— Ты о чём?
— А, ведь, она любила тебя, раз так много для тебя сделала! — Мария отвернулась. Ни будь они сейчас на середине реки, она убежала бы от него без оглядки. — Ты просто использовал её!
— Кто не был там судить не в праве! — напомнил землянинке её же слова Шипиц. — Она предала меня...
— Она изменила тебе? — глаза женщины сверкнули злорадством. — Каждому по заслугам!
— Она открыла потайную дверь заговорщикам...
Мария прикусила губу.
Значит, он из-за придворной сучки пострадал? Сначала прикормила, а потом подставила? Самой захотелось Прим-Домной стать?
Мария с жалостью посмотрела на алак-вурда.
"Ну а твоя-то голова где была? Чем думал-то? Не понимал что ли в какую игру тебя втягивают?"
Куда либо бежать она уже больше не собиралась.
— Эх, ты, вояка! — Мария легонько толкнула алак-вурда в голову. — Она, хоть, красивая была?
Шипиц перехватил её руку:
— Почти как ты...
Другой рукой он обнял землянинку за талию и притянул к себе.
Он совершенно ясно осознал что уже никогда и никому не отдаст эту женщину. И если её муж всё ещё жив то лишь потому только, что стоят они с ним по разные стороны пропасти.