Глава 19
В Москве жаркое лето. С утра проехала поливка, сбила пыль, омыла придорожные кусты. Бегаю по вечерам, когда на улице уже можно дышать.
«Анастасия? Что стряслось, почему такая официальность?» - думаю , но молчу, наливаю ему чай с лимоном без сахара, пододвигаю блюдце с не жирным творогом, нарезаю тоненькими ломтиками бородинский хлеб. Зураб на диете, пытается сбросить лишний вес.
- Налей мне кофе, - усаживается поудобней.
- Зачем тебе кофе, ты же спать пойдёшь? – Я согласна говорить, наливать, суетится, лишь бы отодвинуть неизбежный разговор, который, чувствую, ничего хорошего не сулит.
- Ты помнишь, я поклялся тебе не врать, и, чтобы не случилось, говорить правду?
Киваю головой.
- Я не знаю, как это случилось. Спал в ординаторской, а она подлезла, как змея... Ася, я тебе изменил. Прости меня, прошу, не знаю, что на меня нашло, ничего не соображал.
Неужели это правда, я не верила своим ушам? Не соображал? Изменил? Это что, индийское кино?
- Иди спать, проснёшься, собирай манатки и уезжай на дачу. Я с детьми еду к маме. Видеть тебя не хочу. Вернусь, разведёмся.
Дача – это только так громко сказано, маленький домик, но у озера, мы выезжали туда на выходные, ловили рыбу, варили уху... Чувствую, как стучит сердце, отдаётся в ушах.
- Ася, ну мы же цивилизованные люди, я попросил прощения, что ты сразу «разведёмся», прости, ну чего ты, и мы же завтра едем в Сочи...
- Мы цивилизованные? Или мы пещерные дикари? Мозгов нет – самка подлезла, самец её взял. Никуда я с тобой не поеду, можешь сдать билеты, хочешь отваливай со своей потаскухой отдыхать. Повторяю, если кто-то что-то не понял: уезжаю с детьми к маме, вернусь, подам на развод.
На кухне появился заспанный Серёжа. Как он похож на этого... папу своего, только глаза посветлей, мои.
- Чего вы расшумелись с утра? Папа, привет? Ты ещё не спишь? – Он переводил взгляд с меня на Зураба, чувствую, что-то заподозрил, большой уже, скоро тринадцать лет.
- Серёжа, иди умывайся и садись кушать, пока не остыло. И слушай, тут обстоятельства изменились, мы едем к бабушке.
- Как к бабушке? А море, мы же так ждали? Пап, ты тоже с нами к бабушке?
Я молчу, пусть сам выкручивается, как может.
- Нет, Серёжа, я поеду дачу ремонтировать. Помнишь, дверь плохо закрывалась и полы давно пора покрасить.
- Тогда я с тобой, не хочу к бабушке, там такая скукота.
Ещё чего, так я его и пущу! «А как это интересно не пустишь? Папа он ему или нет?» - интересуется Та, Которая Внутри.
Я ушла будить Иру. Та сладко спала в обнимку с зайцем. Присела у неё в ногах. Мысли теснились в голове, набегали, исчезали, шок, боль, непонимание... Как теперь дальше жить? Всё рухнуло в одно мгновение, Вот так подарок на пятнадцатилетие нашей свадьбы. Зачем мне эта правда, что мне с ней делать, лучше бы молчал... Развод? Это как? Муж и жена, два любящих ещё вчера друг друга человека, являются на суд, получают бумажку и ...всё? Чужие? Я ему никто, он мне никто? Возвращаемся домой и начинаем делить всё поровну: мне - тарелку, ему – тарелку, мне - вилку, ему - вилку, мне - ребёнка, ему - ребёнка... Шиш два я ему детей отдам! Я разрыдалась, тихонько давясь слезами, чтобы не разбудить дочку.
- Ася, - он стоял в дверях спальни, - Ася, успокойся, я сделаю всё, что ты скажешь. Хочешь, чтобы я сейчас уехал, я уеду. Не торопись... Подумай. О нас, о детях.
- Уйди, я видеть тебя не могу. Ты думал о нас и о детях, когда... Или ты решил, приду, попрошу прощение и всё забудется?
Проснулась Ира.
- Папа, папа, ты уже купил мне шапочку и ласты? – Она взобралась к нему на руки. – А зайку можно взять с собой? Его пустят в самолёт?
Я забрала её:
- Пошли, Ирочка, сырники кушать. Папа ложится спать. Пошли.
Он зашёл в спальню, достал большую сумку и стал складывать туда свои вещи и Серёжины. Я не могла запретить сыну уехать с ним.
Когда захлопнулась дверь, я позвонила Лиле:
- Лиля, я на днях уеду к маме. Ты хочешь своим что-то передать?
Она долго молчала в ответ, наконец произнесла:
- Ася, у тебя что-то случилось? Я же тебе сказала, что уезжаю послезавтра и что у нас встреча одноклассников – двадцать лет...
Да, она в самом деле мне говорила что-то такое, но я пропустила мимо ушей, зная, что мы уезжаем на юг. Наш класс уже встречался дважды. Через десять лет после окончания школы я поехать не могла – у Зураба умер отец и мы уехали в Днепропетровск. Спустя пять лет – родилась Ирочка. Лиля тоже ни разу не была, а вот сейчас решила поехать.
- Хорошо, я возьму билеты и мы поедем вместе.
- Как же ты возьмёшь сейчас, я за месяц заказывала, билетов нет?
- Не волнуйся, у меня беременная зав. кассовым залом, ещё и поменяю нам на СВ**.
Так я и оказалась в скором поезде «Москва-Будапешт». Мы не могли поговорить, пока Ира не уснула. Вначале она всё ныла, почему мы не поехали на море, почему папа уехал на дачу, почему Серёжа поехал с папой, а она нет... Слопав два бутерброда, повеселела и сообщила нам, что будет артисткой и ни за что врачом. Ей жалко резать лягушек, мышек и рыбок. Людей ей почему-то не жалко...
В семье, где родители врачи, дети знают, что такое наркоз, физиотерапия, беременность, роды и т.д. Серёжа с детства был уверен, что будет врачом и непременно нейрохирургом. Когда он впервые заявил об этом, Ира, наморщив лоб, поинтересовалась, что это такое.
- Хм, я буду мозги людям пересаживать.
- Мозги? А зачем, что им своих не хватает?
- Тупая ты, Ирка. Вот Пушкина ранили, да? Он умер, да? А взяли бы и кому-то другому его мозги пересадили и был бы новый Пушкин.
- Это кому же? – Ира все свои сомнения должна была рассеять до конца.
- Кому, кому... Да хоть, кому-нибудь. Кто бы это отказался? Ты бы хотела, чтоб тебе мозги Пушкина пересадили?
- Нет.
- Почему? – Серёжа был изумлён.
- Пушкин - мальчик, а я – девочка, вот сам себе и пересаживай...
Пропев нам все песни из бенефиса Гурченко* и закончив своей любимой:
- Только не надо переживать,
Только не надо перебивать.
Может быть, выйдет, а может нет
Новая песня вместо штиблет! *** -
она, наконец, угомонилась.
Я всё рассказала Лиле. Она молча покрутила пальцем у виска:
- Ты, Ася, дура набитая. Ну изменил. Один раз? Большая трагедия... Таких мужиков не бросают, да он завтра себе найдёт молоденькую, лет двадцати. Если бы все семьи расходились из-за этого, ни одной бы не осталось. У меня любовник постоянный лет семь и кроме него ещё парочка. Опомнись, Ася, говорила я тебе, что ни до чего доброго тебя эта любовь не доведёт...
Я долго думала, идти на встречу одноклассников или нет, но Лиля меня уговорила.
За эти годы построили новую двухэтажную школу. Войдя в вестибюль, первый, кого я встретила, был Саша. Все это время я видела его только на экране. А он стал ещё красивей, мужественней, годы словно пронеслись не над ним, а где-то сбоку.
На мне были дымчатые очки, волосы я подстригла коротко и высветлила прядь надо лбом. В чёрном брючном костюме и туфлях на высоких каблуках, я приближалась к нему. Он смотрел на меня заинтересованным мужским взглядом и... не узнавал. Улыбнулся своей обворожительной улыбкой, от которой сходили с ума молодые и пожилые женщины Советского Союза. Я, с трудом сдерживая смех, прошла мимо. Но, сделав несколько шагов, остановилась, сняла очки и повернулась к нему...
* - Бенефис 1978 года.
** - Спальный вагон
*** - «Песня о сапожнике» Музыка Д.Тухманова Слова В.Харитонова
Окончание следует:
http://www.proza.ru/2013/12/04/663
03.12.2013