Снег падал и падал. Автобус полз медленно и нудно. Пассажиры дремали. На остановках некоторые выходили. Иногда кто-то входил, тогда немолодая кондукторша нехотя вставала и шла обилечивать народ.
Публика была самая обычная, если не считать двух молоденьких девушек в хиджабах, хотя и хиджабы почти уже примелькались. На остановке одна из них вышла, другая почему-то пересела вперед. Тетки в соседнем ряду неодобрительно покосились на нее, на загнутые длинные ресницы под черной бровью, на смугло-румяное личико…
Шедшая меж рядов кондукторша вдруг громко спросила:
- А кто это сумку забыл?
Часть пассажиров обернулась. Большая черная сумка стояла под сидением у выхода посередине автобуса. Рядом с ней никого не было, и никто на вопрос кондукторши не ответил. Она помолчала, потом заспешила к водителю, видно, советоваться. Автобус продолжал ползти. Те, кто не дремал, молчали и сохраняли спокойствие.
- А вдруг рванет, - лениво думал не старый еще мужчина в правом ряду. - Ну, да бес с ней, пускай! Надоело! Замаяли, гады!
- Скорей бы остановка, - билось в мозгу пожилой женщины, - выйду на всякий случай. Чем черт не шутит! Ежели что, как мой старик без меня?
- Ха! Интересно, какой раззява ее забыл? Вот всполошится-то, если вспомнит! - мальчишки косились на сумку, прикидывая, что в ней могло быть.
Молодая женщина крепко прижимала к себе ребенка…
Кондукторша дошла до водителя и наклонилась к нему.
- Чья сумка? Ответьте, или дальше не поедем! – раздался усиленный микрофоном голос шофера. Автобус остановился. Всех сильно качнуло вперед, дремавшие проснулись.
- Да моя это, моя! - заголосила пробудившаяся от дремоты старушка.
Все промолчали, за исключением смеющегося нервно мужчины.
- Да бомба там, бомба! Во! Тикает! Тикает! - некоторое время восклицал он возбужденно, потом как-то сразу успокоился и сконфуженно замолк...
Пассажиры безмолвствовали. Автобус снова пополз вперед по скользким заснеженным улицам.