РАЗЗУЙ ГЛАЗА! РАСТИМ НЕВРОТИКОВ!
Когда-то в далёком детстве наш хороший друг Савва Шторк придумал одну шутку.
Савва был одним из нас и относился к нам по-дружески. Это – тот самый Савва, который впоследствии стал чемпионом Эстонии по пятиборью, заслуженным мастером спорта международного класса и серебряным призёром Всесоюзных спортивных соревнований. Мы его любили и уважали за доброжелательный нрав, хорошее чувство юмора и крепкую физическую силу. А вот эта шутка не могла понравиться всем, особенно – тому, кому она была адресована.
Однажды пришёл Савва в школу с конфетами. Тогда конфеты для нас не были частым угощением. Естественно, мы на них поглядывали. Ну, он это, конечно, заметил. Подошёл ко мне. Говорит:
- Закрой глаза.
Закрыл.
- Открой рот.
Открыл. Жду, что он положит мне в рот конфету. Стою с открытым ртом. А он говорит:
-Теперь открой глаза.
Открыл. Вижу – он демонстративно кладёт конфету в свой рот и энергично жуёт. Говорит:
- Теперь закрой рот.
Закрыл. Кругом – хохот. Мне – обидно. Поиздевался Савва. Хоть плачь!
Такая вот шутка.
Но Савва отличался от наших сегодняшних шутников. Он подошёл ко мне, обнял за плечи, дал две конфеты и говорит:
- Витя, не обижайся, мы ведь друзья! Я пошутил. Немножко неудачно, извини. Не обижайся.
Конечно, мне обида прошла, но не сразу. Оставался скверный осадок. Значительно менее скверный, чем от шуток современных шутников, поступающих с нами таким же образом, только не удосуживающихся хотя бы извиниться за нанесённую обиду.
О чём я? Давайте представим себе несколько ситуаций. Вы посмотрели программы телевизионных передач на неделю и увидели заявленный фильм, очень интересный, который Вы давно хотели посмотреть. С нетерпением ожидаете того дня, когда можно будет это сделать («Открыли рот!»). Пришло время. Начался фильм. Вы охвачены многими переживаниями. Вот действие подходит к самому интересному, самому захватывающему моменту. И тут («Открой глаза!»): «В критические дни – белое и обтягивающее не носить!» (Реклама). «Наши подгузники обеспечат малышу комфорт!». И так далее. «Теперь – закрой рот».
Что Вы чувствуете? Я думаю, чувствуете Вы, мягко говоря, дискомфорт. Вам хочется куда-нибудь уйти, чтобы не портить себе настроение. Или треснуть по телевизору чем-нибудь тяжёлым. Но Вы этого не делаете. Интерес к фильму ещё не пропал, и вы ждёте очередного самого интересного и захватывающего момента, чтобы опять пережить стресс от появления рекламы.
Элементарные несложные рассуждения должны привести нас к тому выводу, что любое неожиданное, непредвиденное и не по теме постороннее вкрапление в художественное произведение портит, деформирует это произведение. Что значит увидеть вместо продолжения игры Юрского в «Гамлете» рекламу зубной пасты в самый захватывающий момент пьесы? Ложечка дёгтя в бочке мёда – иначе не назовёшь.
Почему-то считается, что рекламу любых незначительных, неважных предметов и услуг можно, для большей эффективности, всовывать именно в самые важные, главные, существенные, эмоциональные моменты художественного фильма. Тогда, якобы, достигается наивысшая действенность рекламы. Разве это не смешно? Когда человек увлечён сюжетом фильма – ему не до подгузников!
И вообще стремление манипулировать нашим сознанием с помощью рекламы на телевидении, на мой взгляд, переходит всякие границы и приводит к диаметрально противоположным, в сравнении с ожидаемым, результатам. А именно – подобным поведением мы растим невротиков и тех людей, которых в последнее время называют «пофигистами».
Почему невротиками? В одном из учебников нервных болезней, который я прочитал лет 40 назад, доказывалось, что невроз можно вызвать искусственным путём. У собак вырабатывали условный рефлекс на изображение круга. То есть кормили её тогда, когда показывали рисунок окружности. При виде круга у собаки, в ожидании корма, усиливалось выделение слюны, она проявляла признаки «положительного» беспокойства. Но вот в какое-то время ей вместо круга стали показывать эллипс. Это было для неё новое, непривычное, непонятное и неуместное. Ожидала одно – получила другое. И собака вдруг становилась агрессивной, начинала лаять, бросаться на окружающие предметы. Наступил стресс от противоречия между ожидаемым и действительным.
Так то - собаки!
Неужели мы доживём до таких времён, когда в моменты, когда зал увлечён звуками потрясающей симфонии, на сцену к дирижёру оркестра будут взбираться какие-то непонятные личности, перебивать концерт и преподносить информацию о средстве от перхоти или детских подгузниках? Когда на уроки литературы, где будут учителя вести разговоры о судьбе героев повестей и романов, будут по несколько раз заходить без разрешения посторонние люди с рекламными предложениями?
Может быть, до этого не дойдёт. Так почему в наше время позволено вмешиваться в сюжеты художественных фильмов кому не лень? И как эти вмешательства соотносятся с положениями авторского права? Ведь сценарий кинофильма, скажем, Эльдара Рязанова не предусматривает в том или другом месте появление рекламы детских подгузников или сковородок фирмы «Тефаль»? И что бы произошло, если бы наследники Льва Николаевича Толстого, увидев посторонние вкрапления в сюжет «Анны Карениной», подали бы на виновных в суд за нарушение авторского права?
И дело тут, может быть, не столько в стрессах и в авторском праве, сколько в другом. Показывая пустяковую по своему содержанию и значению рекламу как раз в те моменты, когда зритель переживает по поводу каких-то моральных, нравственных, социальных проблем, авторы этих манипуляций как бы нейтрализуют, уничтожают эмоциональную силу их. Это достигается, во первых, отвлечением внимания от только что увиденного до рекламы, и, во вторых, уравниванием по своему значению событий фильма с одной стороны и содержания рекламы – с другой. Получается, что страдания людей на войне и необходимость покупки зубной пасты – почти равны по значению.
Так воспитываются люди, которым всё – «пофиг». А мы удивляемся каким-то диким выходкам в Америке или у нас.
Всему есть свои причины. Но, чтобы увидеть их – надо раззуть глаза.