– Объясни, зачем собирать бутылочки из-под шампуней? – спросила Надя мужа Сергея так, будто бы решался вопрос жизни и смерти.
– Не знаю. Я не знаю, почему вообще люди коллекционируют. Это придает жизни осмысленность, в этом-то я уверен. Какой-то азарт, смысл, устремленность в будущее, оптимизм, так или иначе.
– Почему шампунь, Сереж? Почему не собирать коробки конфетные? Бутылки из-под виски, водки, коньяков? Кофейные банки? Мало ли чего еще?
– Про конфеты мы с тобой обсуждали. Коробки теряют форму, а мятые не хочу собирать. Бутылки из-под спиртного? Бутылки – из-за этикеток. Бумажные этикетки не сохраняются как следует. Из-за этого. С кофейными банками то же. Думаешь, я не думал об этом? У шампуня этикетки прочные, словно бы пластиковые, и самим флаконам нет сносу. Мне нравится думать, что моя коллекция будет через десять лет в той же форме, как сегодня. Еще плюс: сохраняется запах. На донышке остается шампунь или гель для душа и аромат сохраняется годами. Это здорово! Дополнительный интерес, весомый плюс, как я это понимаю.
– Мне кажется, ты все глубже погрязаешь в этом коллекционировании. Будто на этих флаконах свет клином сошелся, будто вокруг них мир вертится. Хорошо ли это? Давай выбросим твою коллекцию к чертям? – добавила Надя, от чего Сергей вздрогнул.
– Нет, ты что?! Мне нравится это, что за глупость? Собирал, собирал и выбросить? Что за ерунда, с каких щей?
– Вместо того, чтобы поговорить со мной, ты предпочитаешь сидеть и рассматривать бутылочки, нюхаешь, пересчитываешь их. Зачем ты их пересчитываешь? Кстати, сколько их уже?
– Триста пятьдесят три. Прости. Ты права. Не буду так часто пересчитывать.
Они лежали под одеялом. Пододеяльник радовал рисунком натурального цвета орхидей и зеленых побегов японского или китайского бамбука. Отменный, совсем новый пододеяльник, только его портила "Африка" - пятно в форме этого континента по середке, которое дурно пахло и не отстирывалось, как ни старалась Надя.
– Ты бы сапоги снял, Сереж, - чуть позже сказала она.
– Без сапог холодно, Надь. Завтра надо как следует поискать шерстяные носки.
– Сергей, как ты думаешь, можно еще уладить что-либо с ипотекой и банком?
– Нет. Давай-ка уже поставим точку. Платили, платили, а теперь и без квартиры, и должны остались. Как уладить? Забыла, как коллекторы трепали нам нервы?
– Если бы у тебя не вышло так с работой... Говорят в Америке гораздо справедливее условия по ипотекам.
– Мы не в Америке.
Ночью через тонкие стенки слышалось обычное шебуршание крыс. Сергей долго не мог уснуть.
Свежее, ветренное утро прошло рутинно: Сергей и Надя, позавтракав вчерашней добычей, в виде копченой колбасы и сливок в маленьких пакетах, совсем мало просроченных, которых принесли домой целый мешок, занялись обычными поисками, сбором еды и разных, иногда весьма неожиданных и полезных вещей.
– Надо найти шерстяные носки, – сказал Сергей. – Смотри, пожалуйста, внимательно.
Чуть за полдень пара отправилась домой, где их ждал грандиозный сюрприз.
Огромный желтый бульдозер как будто с неба свалился, и успел сравнять их жилище с землей, и не просто сравнять, но сгрести часть свалки на его место, а с другой стороны нагрести гору земли, глины так, что их привычного места нельзя было узнать.
Видно, это был новенький бульдозерист. Со знакомыми был уговор - они не трогали часть свалки, где в лачуге, собранной из фанеры, панелей от старой мебели и пенопласта, жили Сергей и Надя.
Сергей стал мрачнее тучи. Он подошел ближе и подковырнул своим всегдашним в последние три года инструментом – крючком из титановой лыжной палки нещадно искореженную гусеницами бутылочку из-под шампуня, одну из коллекции.
Ругаться с машинистом бульдозера не было смысла – дело сделано.
Они молча стояли и ждали пока бульдозер не переедет в другую часть необъятной свалки.
– Надь, ноги в руки, до вечера надо соорудить дом. Сделаем еще лучше старого.
На глазах Сергея блестели слезы. А губы Нади невольно изгибались в улыбке. Она прятала лицо от Сергея, не желая вызвать гнев мужа.