35
Многие говорят о масках, которые мы все носим. Но предположение, что маски противоположны нашей сущности – сущий вздор. Мы выбираем маски, для достижения своих целей, целей которые нужны нам. Мы решаем, носить их нам или нет. Это как одежда, мы одеваем, то, что нам идет, то, что нам нравиться. Не один человек не оденет, то, что ему не нравиться, то, что не соответствует его характеру, и целям.
36
Какого человека можно назвать сильным, тот который не имеет слабостей? Но нет таких. Значит ли это, что сильных людей не существует? Нет... Сильные люди являются сильными не потому, что не имеют слабостей, а потому что у них есть сила скрывать их. Если у человека есть сила каждый раз побеждать собственные слабости, это значит что он действительно сильный человек.
37
Люди не любят, когда с ними спорят, не любят менять свою, удобную для них мировоззренческую позицию. Не любят когда их удобное, скромное жилище рушиться как карточный домик с каждым новым вопросом и логическим выводом. Только истинные философы, истинные моральные мазохисты могут принимать точки зрения, которые явно противоречат их сущности и предпочтениям.
38
Человек – многогранное существо. Думая об этом я всегда вспоминаю о матрешках, игрушке, в которой куклы складываются одна в другую, в конце получается самая маленькая, а в начале, самая большая. Если сделать сравнения с человеком, то самая большая – это то, что думает о себе человек и то кем он себя представляет перед другими, а самая маленькая – то, что он есть на самом деле. Промежуточные куклы – есть степени познания этого человека.
39
Люди могут помогать себе только посредством других людей, что делает невозможным второй принцип кантовского категориального императива – относиться к людям только как к цели, а не средству. Но если категорический императив не возможен – не возможна и сама мораль.
40
Люди делают выводы, часто подгоняя факты под свои субъективные представления, или делают их преждевременно, не видя полной картины проблемы. Но чаще всего они нарушают первый закон логики, принимая что-то одно за совсем противоположное.
41
Мильены лет эволюции, а мы как в первобытные времена гонимся за удовлетворением животных инстинктов. И во всех делах наполняющих человеческую жизнь лежит это наше «природное» стремление. Ничего не изменилось кроме проявлений печали или грусти из-за не возможности удовлетворения неудовлетворением. Следовательно, грусть, печаль, страдание есть критерием степени эволюции. Тот, кто больше, сильнее и глубже грустит, тот стоит на более высокой ступени развития человека.
42
Я циник и противник идеализма, мне противны понятия: сентиментальности, высоких моральных устоев, доброты, прекраснодушия, оптимизма, идеальных чувств. Почему? Все просто - этих понятий не существует. Каждый говорит об этих вещах, делая вид, что он не лишен этих качеств, но это лож. Лож, которая причиняет боль тому, кто знает правду. Никогда человек не сможет быть тем, кем хочет казаться. Поступки человека абсолютно, безусловно, отличаются от этих иллюзорных понятий. Люди часто обижаться, когда их обвиняют в неискренности. Тяжело не поддаться соблазну поверить их словам, но эта маленькая слабость будет огромной ошибкой, с неприятными последствиями...
43
Оглянитесь, вокруг вас – чужие, думаете, вы не одиноки, с чего вы взяли? Возле вас «свои»? – они не возле вас, а только возле ваших достоинств. Они сразу же становятся чужими, возле вас самих, ведь вы – это не только достоинства.
44
Иногда страдание человека – непередаваемая глупость… Человек создает себе иллюзию, картинку под названием «желаемое будущее». Когда же приходит сознания того, что это всего лишь не чем не обоснованная картинка, что это только греза – человек начинает страдать. Придумал, осознал, пострадал, разве это не великая человеческая глупость?
45
В вопросах можно ли доверять людям, даже степень познания человека не играет большой роли. Можно знать человека как себя, но потом пострадать от его предательства. Я пессимист и считаю людей скрытыми, злыми, действующими лишь для своей выгоды. Даже если я не прав я категорично буду придерживаться именно этой точки зрение. Поистине лучше удивиться человеческой доброте, чем человеческому злу.
46
Я всегда восхищался красотой объективного мира, любил наблюдать закаты солнца, море, горы, любоваться белым снегом или радугой после приятного дождя. В такие моменты я готов почти согласиться с тем, что творение природы совершенней творений искусств. Но природа создала, если так можно сказать, еще кое-что, что даже отдаленно не напоминает что-то из рода «совершенств». Человек биологически весьма неплохо адаптирован к окружающей его среде, но это еще не исключает его неблагородной сущности.
47
Может пора уже отнести эгоизм к инстинктам человека? В роли инстинкта человеческий эгоизм не потерял бы ни одно из своих свойств, и сходство весьма очевидно. Как любой другой инстинкт, он всегда действует, никогда не дает сбоев, трансцендентно не является ни злым, ни добрым. Быстро меняет свою нейтральную сущность на злую, безнравственную, когда сильно заметен у других людей. Свой же эгоизм всегда добр и приятен, в оправдание которого найдется много причин: «ведь это же сущность человека, это действительно чуть ли не инстинкт, в конце концов!»
48
Я не люблю людей, но я люблю наблюдать за ними и убеждаться в том, что моя нелюбовь к ним небеспричинная. Их несовершенство, эгоизм, низость души, лицемерие, корысть, меркантильность, и лживость их морали, напоминают мне о моей правоте, но я никогда не питал к ним из-за этого ненависти.