- Нет, погоди… - раздался тихий шепот в темноте и шумное дыхание. – Я еще…не готова.
- Ты готова, милая! Мы же так долго этого ждали, - вновь жадный влажный поцелуй и тихое рычание, волной возбуждения скользящее по полураздетому женскому телу.
- Нет, Риг, нет. Не сегодня, - прохрипела я и села на постели, отталкивая от себя светловолосого юношу с образовавшейся на его красивом лице обиженной миной.
- Я слышу это уже сотый раз, Нер, - фыркнул он, поднимаясь и натягивая смятый пуловер. – Что мешает тебе просто позволить мне доставить тебе удовольствие?
- Мне не будет приятно, Риг, как ты не понимаешь, - последовал незамедлительный ответ. Я поджала под себя ноги, застегивая пуговицы на кардигане. – Я просто не хочу тебя.
- А других, значит, хочешь? – для Рига это было ударом ниже пояса, поэтому я понимаю, почему он бросил такие неприятные для меня слова. – Шлюха, даже если просто представляешь себя с другими. Все равно шлюха!
Он рванул к двери, поправляя свой пуловер. Риг, конечно же, услышал мой ответ, но лишь рыкнул от негодования и злости и исчез за дверью комнаты.
- А ты не просто думаешь… Ты воспроизводишь мысли в реальности… - тихо пробормотала я и свалилась на постель, утыкаясь носом в подушку. Мне нужно было убраться отсюда, срочно.
***
Все это вспоминается, как ночной кошмар. Как собирала вещи, как со слезами на глазах писала матери письмо, как поцеловала фотографию с мамой и положила ее в сумку, как кусала губы, сидя в зале ожидания и дрожа от страха неизвестности.
Нет, я знала, что меня ожидает. Примерно знала, думала, что все образуется. Но не была уверена в том, что смогу избежать неприятностей. Мне лишь 19 лет. Но я понимала, что дальше так жить нельзя.
Как жить? Хм. В моей школе, в классе, где я училась, каждый считал меня тем, кем я не являлась. Риг из параллельного класса, а если и ученики оттуда будут коситься на меня, то я просто сломаюсь. Хотя я должна была морально погибнуть уже четыре года назад.
Я как сейчас помню приглашение старшеклассника на вечеринку, который мне нравился. Он улыбался мне, и от его улыбки мне становилось так тепло, так хорошо, что я просто не могла отказать. Но когда я пришла на место, там не было никого, кроме троих парней, одним из которых был тот самый старшеклассник – Тон. Его губы исказились ужасно противной улыбкой, его глаза, поддернутые дымкой опьянения, сверкали в темноте и меня начало тошнить. Страх был неимоверный, я не знала куда бежать и что мне делать. А другие двое просто стояли и смотрели на меня плотоядными взглядами. Тогда я развернулась и убежала, куда глаза глядят. Но они настигли меня, спортсмены. Я же была обычной девочкой, не занималась ни единоборствами, ни легкой атлетикой, не ходила ни в какие кружки… Один из них сломал мне три пальца, это было в разы больнее из-за страха и надежды на хорошее, чем было бы если б я осознала и смирилась. Они разорвали мою одежду. Они надругались над моим телом, над моей душой, над моим сердцем. Они заставили меня понять, какова может быть реальность. Все вместе, втроем. Душили. Затыкали нос, чтобы я открыла рот. Били, ломали кости, заставили глотать какую-то обжигающую горло жидкость, от которой кружилась голова и все вокруг плыло. Так все изменилось. Когда они закончили пытки и ушли, меня нашла пожилая женщина. Она не вызвала ни скорую, ни мчс. Она не дала мне позвонить матери, не дала сделать что-либо с собой. И я ей за это благодарна. Пелагея, так ее звали, заставила меня собрать последние силы. С ее помощью я добралась до ее дома, который находился неподалеку. Мне было все равно, мне казалось, что моя жизнь закончилась. Она отмыла мое тело, заставляла вызывать рвоту. Пелагея тогда напоила меня теплым молоком и оставила у себя. Я пролежала в постели в доме старушки около недели. Я не понимала, что моя мама волнуется. Что мне нужно домой. Мне просто было все равно. Мы с Пелагеей не говорили. Она сказала мне свое имя, откуда-то узнала мое и все время поила меня какими-то настоями из трав. Она заставляла меня есть. А спустя неделю, когда я уже поправилась, она нашла мне какую-то одежду. И отправила домой, молча сунув мне в руку бумажку, на которой был, как можно аккуратней, старческой дрожащей рукой черными чернилами, написан адрес. Адрес, который я сейчас сжимала в руке и ждала прибытия поезда.
Четыре года назад об этом инциденте не узнал никто. Я молчала, молчали и старшеклассники. Вскоре они выпустились. И мне стало немного легче. Больше они меня не трогали. Но с тех пор я не могу заводить отношения с парнями. Когда дело доходит до интима, во мне резко что-то меняется, и я говорю "нет. Когда мне было 14, я много времени просидела дома. Мама ничего не сказала мне тогда, так как не знала, что произошло. Она всегда была рядом, ухаживала за мной. А я просто ничего не хотела. Я пропустила два года в школе и, когда я вернулась, мне позволили перевестись только в 9 класс. Сейчас мне 19 лет, учебный год, 11 класс, подходит к концу. Я хотела закончить и уехать. Но я устала, мне нужен покой. И я надеялась найти его по адресу, который дала мне Пелагея. Если же я не найду покоя там…значит будет лишь один выход. И я знаю, что мне будет все равно.