Бобры жили рядом с городом. Ну как город… Элитный коттеджный поселок. Рядом с ним протекала речка – и там селились бобры. У людей – коттеджи, у нас – хатки, думал Бобер, подгребая к берегу за очередным бревном. Всё в жизни устроено справедливо. Или нет?..
Бобер знал – когда его настигали такие мысли, значит, подошло время. Это было и страшно и весело. Но – уже сформировалась то ли традиция, то ли зависимость. Раз в год наступала ломка – на тему справедливости. Её надо было глушить. Ломку, в смысле.
Обычно всё делалось по проверенной схеме.
Не стали менять и сейчас.
Ниже по течению река делала услужливый изгиб перед поселком, и замедлялась. Оттуда и начинали.
Раскапывались пара-тройка захоронений бобровых предков, обычно в канун людских праздников, отмечаемых на природе. И вот людям открывалось такое зрелище: поворачиваясь, и касаясь друг друга, плавали бобровые тушки разной степени разложения вперемешку с подгнившими обломками бревен. Сколько-то времени народ пребывал в ступоре, потом с криками ужаса, отвращения, паники (последнее было предпочтительнее) – неслись обратно. Вот тут начиналось самое интересное.
Спустя время появлялись уже другие люди. Эти были в каких-то курточках, накидках, с эмблемами на груди, с фото и видео аппаратурой. Чтобы ничего не пропустить, бобры потихоньку выползали из хаток и рассаживались рядами, тихо, чтобы не спугнуть людей. Люди, завидев бобров, начинали шепотом кричать друг другу – Тихо, вы их спугнете!
Потом приезжала группа людей в форме. Иногда – с автоматами, но так везло редко. Экологи судорожно щелкали всё, что открывалось взору на реке, а люди в форме пытались их топить. Вместе с аппаратурой. Это получалось плохо, экологи выплывали на берег, держа над головой аппаратуру, как оружие на переправе.
Потом подъезжали машины, экологов грузили туда, и постепенно берег пустел.
Так было и на этот раз.
Вечером Бобер прокрался в город. В подвале ближнего к реке дома жил Крыс. С товарищами. Крысы жили в поселке давно, стараясь не привлекать к себе внимания, и выходили на свет в полном составе, когда велись боевые действия.
Люди, уверенные в том, что их поселок защищен от всякой нечисти, с ужасом смотрели на толпы здоровенных крыс, бегающих по лужайкам и тротуарам.
Это была вторая часть программы. Теперь надо было ждать. Приезжали дезинфекторы, предварительно выгнав население из поселка. Но до этого проходило несколько дней. Крыс как-то давно объяснил, что у людей идет согласование.
Это как? – спросил Бобер - Ну… одни хотят выгнать других чтобы потравить третьих. Одни не хотят уезжать, другим надо получить разрешение на химикаты в поселке. Экологов видел? Ну вот, таких только топить. Несогласные они ни с чем. А куда деваться? Бобры дохлые плавают, крысы шастают… Я людей давно знаю – им только бяку покажи… Забегают как укушенные.
Бобер сидел на кресле в особняке, который заняли первым. По улице и в домах бегали бобры и крысы, и громили всё, что могли разгромить. Слышались писк и возня.
Ты ж понимаешь, братан, - говорил Крыс, цепко ухватив двумя лапами горлышко бутылки с янтарной жидкостью – Мы ж на районе. Мы их (он кивнул на чье-то семейное фото в рамке) – держать должны. Но не получается. Передавят всех. А так, раз в год… Мы тут их… - Крыс обвел мутным взглядом раскуроченную обивку и ободранные стены – Оторвемся, короче. Ну приедут, ну потравят. На крайняк, в лесочке переждем. Зато душу отведем. А вам, бобрам – тоже хорошо. Вы ж из реки не вылезаете. Не знаете, как и что. Ты мне вот про справедливость однажды сказал… Что нету её. Еееесть… – протянул Крыс довольно. На пару-тройку дней, но есть.
Но Бобер уже его не слушал. Три дня на разграбление города. После этого год можно было греться воспоминаниями. И среди зимы, вылезая из хатки, пристально смотреть на людей, которые катались вдоль берега на лыжах и думать – Ничего… когда там у вас майские праздники?
Бобер вздрогнул во сне от собственной мощи и пробормотал – Бобры на районе…