В Библии запечатлен переход от Ветхого завета к Новому – вместо Бога-отца в центр духовной жизни попал Его Сын, а Троица утвердила их единосущность, но акцент религии поменялся – карающий Бог-отец сменился другой ипостасью – жертвенным Сыном, прославившим смирение, кротость, даже мирское бесчестье ради небесной славы. Аналогично классический царь-отец, «царь-батюшка» Александр III сменился царем-сыном, которому даже не к лицу было именоваться «батюшкой» - это была новая ипостась царизма, новый завет царской власти, который, в общем-то, предполагал самопожертвование, что и сбылось. Николай II, судя по свидетельствам, провидел такую свою судьбу и не отринул ее.
В России царская власть была властью сакральной. Петр I думал секуляризовать церковь, поставив императора во главе ее, а на деле сакрализовал, клерикализовал царскую власть, причем сакрализция царской власти произошла в царствие двух последних российских императоров, в последний, постлиберальный (после Александра II), период Российской империи, когда при Николае II наметился было синтез монархизма с своего рода христианским социализмом Льва Толстого и, в общем-то, Г. Распутина, который, вопреки мнению официальной церкви, сочувственно отзывался о Толстом. Назревала церковная реформация и трансформация царизма – Николай II сознательно шел на это, но отодвигал преобразования на послевоенное время. В победу же царизма в войне верил свято.
Безответственные честолюбцы во главе с Временным правительством перехватили власть, разрушили государство и уронили ее (власть) в руки цареубийц, якобы по поручению пролетариата и беднейшего крестьянства занявших потом место царя, чтобы восстановить государство. Такую историческую перспективу открыли именно либералы с Керенским во главе. Сталинизм – это их рук дело. Зло сталинизма – на их совести, а добро сталинизма – это историческая необходимость, которая привела к эволюции режима большевиков в сторону защиты интересов советского многонационального государства, наследника царской России.
Царская Россия погибла, оставив после себя идею царя-сына и даже более того - вечно юного наследника престола ангелоликого Алексея. И если в России возродится монархия, то это будет монархия второго завета, т.е. нецезаристкая (как при Петре I), не ветхозаветная как при Александре III, а новозаветная, как бы монархия без монарха, но с царем-мучеником в голове и в сердце. Или даже на троне, вечно вакантном, на который никто не посмеет взойти после Николая II, но создастся синклит правителей от его имени, сопричастный духу его царствования, транслирующий его идеи в наши дни. Русские не могут существовать без царя в голове, они превращаются в подобие франкенштейна, обезумев от неприкаянности и горя - это и есть суть Гражданской войны - поиск идентичности при утрате универсалий. Когда говорят о зверствах православного народа в Гражданскую войну, я отвечаю: они потеряли своего царя в голове (или их заставили потерять), а это и было их православием.
Но более меня отталкивает показной или профессиональный монархизм. Монархизм – это духовный принцип, это более уединение, чем соединение, это удел интроверта, ищущего источник в глубине, в духе, проявляя его в повседневной деятельности, в своей профессии. Идеал монархиста для меня – Левша. И таких много у нас. Они, как правило, внешне равнодушны к политике и законопослушны.
Николай II и его семья были, в общем-то, преданы родственниками Романовыми, в т.ч. так превозносимой ныне Елизаветой, сестрой Александры Федоровны, так же как и высшими чинами государства, армии, тогдашней РПЦ, поэтому они приобрели ореол наддинастический и даже над церковный. Здесь не народ должен каяться, который был тогда не у власти, а вкусил все тяготы войны.
They are more saint than the church since 1918. Для меня именно семья Николая II естественно признаваемая святыня и неразрушающая основа духовной жизни в современной России. Подчеркиваю – это не политика, а вера, точка зрения, дело частное, даже домашнее, внутреннее ощущение источника правды, которое имеет право на существование наряду со всем остальным.