- Ты завтракал, может перекусим? – Неожиданно спросил Мансур.
- Ну если только закусим, - продолжал наглеть я, - тем более, что между нами остался ещё брудершафт.
Мансур посмотрел в сторону двери и на пороге мгновенно возникла женщина со склонённой головой, в цветастом халате и шароварах. Он произнёс только два слова и наш стол начал преображаться. Из десяти сортов появившихся закусок, мне были знакомы только бараний плов и форель с зеленью, остальные блюда отдавали востоком и загадочностью.
Зато с напитками было всё до боли знакомо и понятно: смородиновый Абсолют, красное десертное марочное вино «Узбекистон», дербентский коньяк «Каспий» КВВК, ну и разумеется в прозрачном гранёном кувшине тёмно-рубинового цвета шербет.
Но судя по тому, что к рыбе не было белого сухого вина, стол явно терял свою изысканность. О чём я решил, из соображений такта, промолчать. И вообще, здесь явно была бы не к месту моя солдатская прямота. Восток – дело тонкое. Но где-то в недрах полушарий у меня почему-то закрадывалось подозрение, что Мансур тоже солдат.
- Ну, с чего начнёшь? – поинтересовался хозяин.
- Начнём, - поправил я – с водки, у нас же мужской брудершафт.
Из питейной посуды на столе были только хрустальные рюмки, ёмкостью со средние фужеры, весьма примечательного вида. Наливная часть рюмки исполнена в виде кривого рога. Узкий конец которого заканчивался змеиной головой с открытой пастью. Ножка была выполнена в виде человеческой руки, держащей змею за горло и вырастающей из круглого щита. Рюмкам более пристало храниться в Багдадском музее востока, чем на нашем столе.
Мансур наполнил тару до краёв и вопросительно посмотрел на меня. Я встал, он за мной, мы перекрестили руки с рюмками и я ляпнул: «За нас с вами и хрен с ними!» Хозяин сначала чуть поморщился, но тут же в глазах появилась весёлая чёртинка и мы лихо опрокинули содержимое в себя. Разняли руки, и тут уже я вопросительно посмотрел на него.
Мансур чуть усмехнулся и с размаху хряснул рюмку об пол, я вслед за ним. Багдадский музей явно осиротел на два экспоната. Очень довольные мы опустились на свои места.
Следующей темой нашей беседы оказался уже театральный Питер. Мы лихо и единодушно перемыли косточки Мариинке, Александринке, МДТ и Музкомедии. Но споткнулись на Ленсовете – кому отдать пальму первенства актёрского таланта: Ирине Мазуркевич или Сергею Мигицко? Разрешили вопрос компромисно – оба хороши.
И тут, как всегда, нежданно закончился Абсолют. Не успел Мансур как следует нахмурить брови, как от двери уже мчался цветастый халат в шароварах с очередной ёмкостью шведской огненной воды. Мне было очень интересно, как это мой собеседник передаёт свои пожелания прислуге, не контактируя с ней.
Но задать такой вопрос было как то не к месту, потому что мы, не успев слезть с классической скульптуры человеческого тела, пытались взнуздать греческую мифологию, а впереди маячили ещё живописные шедевры Русского музея.
Дальнейшие подробности наших словоизлияний мне запомнились не отчетливо. Оба мы опрокидывали в себя изобретение Менделеева весьма синхронно, ноздря в ноздрю, при этом изо всех сил старались казаться трезвыми. Так как в процессе обмена мнениями выяснили, что оба терпеть ненавидим всех тех, кто пьянее нас.
Продолжение следует.