Кукловод и марионетки
Старый прокурор медленно шёл по длинному коридору дворца правосудия, а его нервы, как перетянутые струны гитары, готовы были лопнуть в любую секунду.
Предстоял сложный процесс, требующий больших затрат моральных и физических сил, а их у него с каждым днём становилось всё меньше и меньше.
Его огромный опыт работы, профессионализм и харизматичность, начали работать против хозяина. Руководство областной прокуратуры, никак не могло решиться отпустить его на заслуженный отдых не находя достойной замены, и под разными предлогами оттягивало это событие.
Сколько народу он пересажал на разные сроки за свою долгую, профессиональную карьеру, а скольких отправил на тот свет…
Именно он... Судья, только озвучивал приговор, уже вынесенный им заранее.
Тонкий психолог по призванию, прокурор превращал судебный процесс в кукольный театр. Где был, и режиссером, и постановщиком, и исполнителем. Он одинаково хорошо и умело дёргал за ниточки марионетки, как бы она не называлась: следователь, адвокат или председатель суда.
Знал, как запутать, и запугать свидетеля. Разрушить тщательно выстроенный план защиты. Дирижировать хором присяжных. Сформировать субъективно-мотивированное, предвзятое и пристрастное мнение у судьи по отношение к подсудимому.
По молодости, будучи абсолютно уверенным в собственных силах, он думал, что сможет изменить общество к лучшему.
Но время шло… И хоть социальные корни преступности, страна победившего её социализма уничтожила полвека назад, искоренить зло не удавалось.
Убийцы продолжали убивать, воры воровать, насильники насиловать, а маньяки маньячить. Конвейер судебно-процессуальной машины работал без остановки…
- Встать, суд идёт – пошевелил одним пальцем прокурор, и девушка секретарь на ниточке исполнила свою функцию.
- Суд постановил: “Приговорить гражданина …….., за ………, к …………., - только открывала рот судья, а озвучивал её естественно кукловод…”
Прокрутив у себя в голове завтрашний спектакль, прокурор повернулся на правый бок и начал проваливаться в небытие.
Но петушиная перекличка вернула его к действительности.
- Ну откуда в городе петухи, – переполошил прокурор спящую жену – откуда?
- Это декоративные,.. сейчас модно стало заводить…
- Я бы их к высшей мере наказания и в бульон с лапшой. У меня завтра процесс…
Если я как следует не отосплюсь…
Какой же ты ворчливый стал на старости лет, подумала жена и отвернулась к стенке.
- Ну, зачем этот идиот прогревает двигатель летом…
- А мусорные баки нужно высыпать только в четыре часа утра, только в четыре, другого времени у них нет…
Потом мальчишка на скутере начал гонять по микрорайону почту развозить, затем собаководы со своими питомцами – уснуть прокурору в эту ночь так и не удалось.
И не мудрено, что ситуация на судебном спектакле вышла из-под контроля.
Ему хотелось, как Карабасу Барабасу, вытащить свою длинную плётку и отстегать всех этих марионеток, которые отказались повиноваться и начали жить своей жизнью.
После перерыва, прокурор голосом марионетки-секретаря попросил всех встать, и приготовился голосом куклы-судьи огласить окончательный, приговор. Но она заговорила сама:
-……………..Учитывая тяжесть преступлений, а также принимая во внимание чудовищную жестокость и циничность, с которой они совершались, суд решил удовлетворить требование прокурора, и приговорить подсудимого к исключительной мере наказания. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит.
Спектакль понравился всем. И зрителям, и исполнителям, и даже, кажется главному действующему лицу, подсудимому, ангельская внешность которого никак не вязалась с содеяным.
Всем кроме кукловода. Он до хруста в костяшках сжал кулаки, не в силах осознать, что всё происходит на самом деле, и ничего изменить уже нельзя.
Непримиримые и бескомпромиссные участники жарких баталий в суде, в жизни прекрасно ладили между собой, и были если не друзьями, то хорошими приятелями.
По сложившейся традиции, после работы они снимали оставшееся напряжение пивом за непринужденной беседой.
Говорили о чём угодно: погоде, женщинах, рыбалке, только не о работе.
Прокурор нарушил традицию первым. Он сделал несколько жадных глотков пива из литровой кружки, стёр тыльной стороной ладони пену со рта и впился взглядом в адвоката:
- Ну, и чему ты улыбаешься?
У защитника были такие большие передние зубы, что его губы практически не смыкались. А когда ему это удавалось, уголки рта подпрыгивали вверх, и создавалось впечатление, что он улыбается.
- Я не улыбаюсь. Просто у меня такое строение рта.
- Я достаточно хорошо изучил строение твоего рта, и прекрасно знаю, когда ты улыбаешься. Так что не надо мне лапшу на уши вешать.
- А даже если и улыбаюсь, что в этом плохого?
- А то, что для этого должна быть причина.
Коллеги по работе притихли, с удивлением наблюдая за вспыхнувшей на ровном месте перепалкой.
- Какая, например? – принял вызов адвокат.
- Например, сознание выполненного долга.
- А если без пафоса.
- Хорошо выполненной работы, если без пафоса. Ответственного отношения к своим профессиональным обязанностям, если хочешь.
- Ты обвиняешь меня в не компетентности или халатности?
- Я обвиняю тебя в пренебрежении служебными обязанностями.
- Это ещё почему?
- А потому, что он не должен был получить исключительную меру.
- Ты же сам её потребовал.
- Я обязан был это сделать. А ты, - свести к пожизненному, или хотя бы оставить возможность подачи апелляции.
- Я никому ничего не обязан. К тому же, меня на этот процесс никто не ангажировал, и он сам отказался со мной работать.
- Тем более, согласно профессиональной этике, общественный адвокат должен выкладываться вдвойне.
- Послушайте, – примиряющее поднял руку следователь по особо важным делам. Он был супер профессионал и абсолютный фанат своего дела. Не смотря на это, три года, изо дня в день шёл по следу преступника, но так и не поймал. Серийный убийца сам вызвал наряд милиции, и остался ждать на месте преступления.
- От него отказались все – продолжал прокурор, не обращая внимания на следователя. - Семья, институт, друзья, девушка. А адвокат, вместо того, чтобы защищать, вынес ему смертный приговор.
- А ты эту прерогативу за собой закрепил? Не место ему на земле. После того, что он сотворил…
- Рано тебе ещё решать, кому на земле место, а кому нет. Молоко на губах не обсохло.
- Может, ты ещё скажешь, – ухмыльнулся адвокат - что он не виноват?
- Скажу – с вызовом ответил старик.
- После того, что он совершил?! – поразился следователь.
- Вот, вот, ты попал в самую точку. Со-вершил, со-деял, со-творил.
- Что ты этим хочешь сказать? – не понял адвокат.
- То, что он только со-участник, и не по своей воле…- прокурор поперхнулся и
закашлялся. - Виноват тот, кто вложил в него неудержимое желание убивать.
Наш пинкертон - одержим желанием погони, думает об этом двадцать четыре часа в сутки. Если преступники перестанут убивать, и не будет кого ловить, он с тоски удавится. Это сильнее его. Но даже он не смог его поймать.
- Он сдался, потому, что я его загнал – заговорило в сыщике уязвлённое самолюбие.
- Никуда ты его не загнал. Он сдался потому, что не захотел больше убивать, а жить без этого не мог.
- Ну, и кто же вкладывает в людей желания? – поинтересовался сыщик.
- С него не спросишь, он вне пределов досягаемости.
Прокурор залпом допил пиво и стукнул кружкой об стол:
- И вообще, надоел мне этот балаган. Устал я крутить шарманку...
© Copyright:
Борис Ровинский, 2013
Свидетельство о публикации №213120201227