Я не хочу писать просто по женски,
Я хочу писать, как великие,
Что б на вечности стенах фрески
Моих слов отразились блики.
Нет таланта и Бога дара,
Есть лишь вера в себя и желание.
Непризнания боюсь ли удара?
Да к черту шло оно, ваше признание!
Я и с небом давно уже в сговоре,
Оно мне в детстве еще нашептало:
"Будет сила и мощь в твоем говоре.
Будет все, о чем ты мечтала."
Верю же в себя я безумно,
Изнутри меня что то держит.
От веры моей критикам дурно,
Но мне, а не им свет свыше брезжит.
А веры нет если у вас,
пусть есть даже талантишко -
Далеко не уйдете отселе.
Это как если б добротное платьишко,
Никем не надевши в гардеробе висели.
"Вроде есть оно, вроде красиво, -
Размышляет хозяин платья,
Но у соседа, - добавляет плаксиво,
С ажурной оборкой! А мне где ж ее взять то?"
Я не смотрю на чужие оборки,
Знаю, мне все мое по фигуре.
И пусть там кудахчут: "Ей нужно порки,
Этой тщеславной, бездарной дуре!"
Да и не хочу я эти ажуры,
Рюши пышные и гладкость шелка.
Ни за какие даже купюры,
По бабски не стану писать, как кошелка.
А сильные мира сего
Свои плевки пусть проглотят и ими подавятся.
В нашем мире божьем недоработка Его,
Что у нас мужики лишь с пером долго славятся.
Но Он обещал мне - это исправится,
уж скоро исправится.
Все кого чтим мы сегодня
Гении слова, люди великие
Славы порой не знали и дня,
Так умирали, словно были безликие.
А секрет лишь один на все времена
Не существует к чему то таланта,
Безумная вера и только она,
В мире всегда была доминантна.
Поешь ли, танцуешь, слагаешь ли стих,
Ты друг мой, не слушай злой критики их,
Пусть даже смеются, ругают теперь.
Ты чувствуешь силу свою?
Значит верь!