Случается однажды, что единственное сообщение, и ломается привычный жизни ритм, даёт течь плотина, и, застоявшееся болото, покрытое тиной и ряской надоевшей обыденности бытия, превращается в поток. Сначала в несмелый, тонкий ручеёк чистой воды и свежего воздуха, с перспективой развития в полноценную реку, который всё ещё рискут снова быть перегороженным бобровой плотиной сомнений и нерешительности.
Так случилось и со мной – один звонок, и я в пути. Тем более предложение было более чем заманчивое – ломка устоявшихся традиций в бардовско-лирическом сообществе. На счёт сломать Агата обратилась по адресу. К тому же любая ломка подразумевает привнесение новизны в привычное, в противном случае она теряет смысл, а новизна всегда притягивала человека, и заставляла совершать и более рисковые поступки. На подъём же я лёгкий, хоть сомнения всё же терзали душу, ибо для меня здесь новизной было всё.
И так я в пути. Сама дорога стоит отдельной главы, и посему останавливаться на ней не будем. Единственно, что тревожило, так это то, что давно не отрывался от базы, и посему вначале не покидало ощущение потерявшегося ребёнка. И это когда тебе уже за пятьдесят! В прочем, с данным замешательством справился быстро – привычка принимать обстоятельства по факту, и извлекать приятность даже из неприятностей – и включился в работу… над собой.
Дело в том, что публичные выступления для меня дело новое, где опыта сцены у меня нет совсем. Довольно обильная, и порой жаркая, полемика на работе и форумах в вирте, это одно, тут же предстояло выступление совершенно другого формата. «Что», «кто», «как» - это далеко не полный перечень вопросов, которые меня волновали в дороге. А так как меня пригласила Агата, то здесь наступает иной уровень ответственности - я не имел права её подвести. Однако, гвардия не сдаётся – гвардия побеждает!
Как два года назад меня провожала Москва – дождём, так и встречает сейчас, что знаково: тогда она плакала при расставании, сейчас от радости встречи (будем так считать, хоть это и не скромно). Довольно свежо. Город встретил обыденно, без делегаций, возложения цветов и оркестра, и это много упростило. Благоразумно взял пакет связи ещё в поезде, и довольно быстро дозвонился. Меня ждали. Потом до «Марьиной рощи» к Агате. Встреча произошла легко, без неловкости первых встреч, что в реале встречается не часто среди виртуальных знакомых, словно знали друг друга давно, и только вчера встречались в лабазе в очереди за сосисками.
Легкость встречи продолжилась таким же лёгким общением, и мы в скором темпе набросали что читать из того вороха бумаг, что я привёз с собой. Здесь же многое впервые читал вслух. Когда мы в черне отработали материал, у меня осталось немного времени, и мы с девушкой Аллой отправились меня выгуливать по Москве.
Алла оказалась замечательным гидом, с которой можно было говорить о многом. Не всегда наши точки зрения совпадали, что естественно, однако это не только не портило общение, но и придавало ему остроты. Так, философствуя на грани общепринятого понятия о добре и зле мы и пробежали по станциям метро, Арбату, вышли на Александровский парк и Манежную, заметив, что выбились из графика, и сие сулит нам опозданием.
Должен заметить, что гробится Москва в исторической части то. Гробиться хищнически, бездумно или целенаправленно, всевозможными новоделами и новостроями, рекламой и прочим информативным мусором. К примеру, если смотреть на Арбат со второго этажа и выше, то это Арбат, если брать от земли, то это какой-то заштатный Сити в Невадской пустыне, с несуразными кафе, какими-то забегаловками, модерновыми витринами, китайцами, продающими русские книги, и прочими элементами современного дэкора, разрушающие всю былую прелесть Арбата. Побывав один раз, второй раз уже сюда не тянет. И так по всей Москве, где наблюдается отреставрированные особняки с окнами «от лучших производителей», разрушающих всю гармонию старой Москвы. Я хоть у меня и сложные отношения к западенцам, но во Львове запрещено на старинных зданиях ставить стеклопакеты – только дерево. Собственно, я сейчас отклонился в сторону, видать сказывается волнение.
Волнение, вещь, которая не всегда проступает явно, рельефно, эмоционально, иногда оно выражается в алогизме ваших действий, слов, плохой реакции на события, однако это всё видно потом, с расстояния времени. Я тогда много не сделал, имея на то все возможности, и фото ряд будет далеко не полный. Надеюсь восполнить, буде на то предоставлена таковая возможность. Ну, а пока… пока мы на Таганской, в клубе «Альма-Матер», где и предстоит короткое выступление на авторском вечере Агаты Софии.
Странное дело, находясь уже в зале, волнения не ощущаю, но появилось чувство неловкости. Я не знаю где примоститься, и куда деть чёртову сумку. Приходят какие-то люди, несут цветы и поцелуи, кругом деловая суета, и снова посетило ощущение потерявшегося на вокзале ребёнка. В это время проявился и некий мандраж перед сценой, на которой пианистка Елена Ильина и певица Виктория Ваксман прогоняли перед выступлением репертуар. Всё внове, всё интересно, и всё тревожно.
Однако, как мне казалось, Агата волновалась больше, ведь это её вечер. Хоть, возможно, мне это действительно только казалось, ибо дебютант всегда чувствует слегка гипертрофированно, и придаёт слишком большое значение мелочам. Но, Бог его знает, что здесь пустое, а что сущее.
И вот, гонг!
Агата объявила вечер открытым, который начался с фильма «Прокурорская проверка», где Агата сыграла медсестру в регистратуре, и образ современного медперсонала ей весьма удался, особенно в кадре «клиент надоел – клиента нет».
После чего представила меня, снабдив мою персону титулами, в мирской жизни которыми я не пользуюсь, что лишь добавило волнения и… решимости. Кто говорит, что не волнуется перед сценой, врёт, забыв Богов и Совесть, ибо перед сценой волнуются все: и маститые, и такие желторотики как я. Сцена, это мистика, магия, здесь своя энергетика, здесь точка соприкосновения реальностей, публики и актёра, здесь происходит переход из подсознательного на уровень сознания… или наоборот. Что перестраивает весь организм, и тонкое натягивается струной, и если не рвётся, то музыкой звучит душа. Проникающее действие слова, музыки, действа в состоянии изменить человека надолго, или навсегда. Так что мандраж перед присутствовал у меня в полной мере… И он исчез, как только я поднялся, сохраняя лишь толику неловкости.
Включился легко, выступил спокойно, и почти уверенно. Как? Судить не мне. Основные ошибки, порой довольно грубые, увидел на ролике уже позже. Однако, не замеченным не остался. Что-то нам с Агатой удалось всколыхнуть. Получится ли сие развить во что-либо более серьёзное и значимое, вопрос другого рода.
Ввиду отсутствия напряжения, уходя со сцены, я не чувствовал облегчения, а вот изрядную долю сожаления пожалуй. Но, как бы там ни было, дело сделано, и жутко захотелось курить. Осмысливать происходящее было ещё рано, и посему, я только перестроился в созерцателя. Здесь мне удалось увидеть, и частью познакомиться лично с интересными людьми, с Юрием Тар мы общаемся периодически и сейчас, и если учесть, что столько творческих в одном месте видеть ранее мне не доводилось, то состояние моё сравнимо с состоянием первоклашки в среде старшеклассников.
Вечер, в прочем, продолжался, и на меня, слегка одичавшего от обыденности серой, произвёл неизгладимое впечатление. Здесь присутствовало многое, что не вязалось в моём понимании с авторским вечером. Это было много больше, и весьма интересно. Владимир Борисов пел песни, исполненные истинного, не казённого патриотизма, наши, руссейшие; один замечательный полковник – Алексей Рузин исполнял романсы в том, почти забытом стиле конца девятнадцатого, начала двадцатого века, который уводит тебя в Русь почти забытую, в салон какой-нибудь графини N, на набережной Мойки; ему вторила цыганка Аннэт Галактионова. Цыганский романс, есть что-то особенное, где иной тембр, иной темперамент, иная кровь, иной ветер. Второе отделение, это целая театральная постановка на стихи Ольги Гулинкиной, которая Агате удалась на славу.
Здесь же, на вечере, был поставлен под сомнение бытующий в народе тезис, где Бог, давший человеку талант, отдыхает на его детях. Ибо исполненная дочерью Агаты Лидией песня Nazareth, Love hurts, причем, исполненная дважды – на языке оригинала, и в переводе Агаты, начисто опровергает это заблуждение.
Вообще, песен было много, где силу своего таланта показала Виктория Ваксман, её исполнение это союз, музыки, голоса и артистизма. Она легко входила в образ, и исполняла каждую песню, как отдельную роль, что без Елены Ильиной – пианистки, или как сейчас модно говорить – клавишника, было бы не возможно в принципе.
Так, незаметно, прошли почти четыре часа. Дело к полуночи, пора на вокзал. Короткое прощание, словно живём через дорогу, и завтра встретимся в том же лабазе, и в той же очереди, и я не без сожаления нырнул в ночную Москву. Вскоре, я увозил с собой массу впечатлений, разбираться с которыми предстоит ещё долго. И лёгкую надежду на новые встречи.