Тарелка, брошенная Белоусовым в мать, попала в стенку печи, осколками осыпавшись на
Кольку, стоявшего между потерявшим рассудок отчимом и матерью.Колька с криком
бросился на отчима, сбивая его с ног, цепко хватаясь за пьяное горло…
Мать оторвала Кольку:"Бежим!"...
Выскочили оба: мать впереди, Колька за ней… Белоусов, вначале опешивший от столь
дерзкого выпада "сопляка", схватив сломанный черенок, с железным остатком лопаты на
конце, выбежал вдогонку.Метко пущенный им снаряд пробил Кольке голову...
— "Ну, вот, освободилась я от супостата..."- с плохо скрываемой грустью сказала мать
спустя неделю после этих бурных событий, обнимая Кольку и дуя на его зашитую макушку…
Остались они вдвоём с мамкой в их крохотной комнатушке двухэтажного барака,
прозванного в городке "пятьсотвесёлый", по причине обилия жильцов, весело проводящих
досуг с бутылкой и драками… Покинула их и сестра Танька, сбежавшая от этой тесноты,
передряг в свободную жизнь, так и не закончив школы… Письма её из города Челекен,
полные тоски по матери и брату, Колька читал, едва сдерживая слёзы...
Большую часть комнатушки занимала огромная печь, стояшая посредине и разделяющая
её на две части.В правой был угол восьмиклассника, круглого отличника Кольки, с узкой
металлической койкой, столиком, наполовину занятым аквариумом с одной единственной
золотой рыбкой.Здесь Колька делал уроки, любуясь плавными движениями губошлёпой
красавицы.
Жизнь быстро вошла в спокойное русло.Кольке всё нравилось.
Напротив их с мамкой комнаты жила девятнадцатилетняя Люда, с восьмимесячным
малышом-Эдиком.Люда частенько просила соседей посидеть с Эдиком, убегая по своим
молодым делам то в кино, то в магазин.Иногда с Эдькой сидел и Колька...
Люда приходила весёлая, шумная и подолгу не отпускала Кольку, расспрашивая о его
жизни и рассказывая о своей.Колька и не задумывался — откуда Эдька, кто его отец…
Узнал, что Люда гуляла с парнем, гуляла… Вдруг того забрали в Армию, а у неё, вот,
остался Эдик...
Люда здорово играла в шахматы.Она и обучила этому мудрому искусству Кольку.
Где-то через пару месяцев он обыгрывал свою "учительницу".
Люда совсем не стеснялась Кольки, переодеваясь при нём, а иногда даже просила застегнуть…бюстгалтер, ввергая школьника в крайнее смущение.Новое слово в своём "словаре" (мамка ЭТО называла "лифчик"), Колька легко расшифровал с немецкого — "держать грудь", вызвав бурю восторга у Люды.
Приглашения посидеть с Эдиком, поиграть в шахматы участились по мере приближения к весенней поре.
Колька торопился из школы, наспех делал уроки и бежал… нет, не к пацанам, зовущих "побегать", а … к Люде.
Однажды, во время победной для Кольки партии, Люда завела разговор о "косой сажени" колькиных плеч, о том, что он будет нравиться девчонкам… и вдруг предложила потрогать её грудь...
Очень несмело дотронулся Колька до запретного… О! Такого он ещё не ощущал...
Стесняясь предательского шевеления в штанах, Колька заёрзал. Люда, заметив это, смеялась от души...
В один из субботних майских дней Люда пригласила Кольку в поездку в областной центр — на автобусе ехать два часа — помочь ей выбрать и купить транзисторный приёмник.
С Эдиком согласилась посидеть мать Кольки, ничего дурного не видящая в дружбе молодой женщины и подростка.
Весело ехали обратно, сидя на просторном заднем сиденье ЛАЗа, покручивая никелированные настроечные ручки новенького транзистора "ВЭФ-12".Люда вдруг предложила сойти раньше, прогуляясь через лесок до дома...
Прогулка принесла Кольке совершенно новые ощущения и разбудила в нём мужскую гордость....
Мать отругала обоих за долгое отсутствие, подозрительно поглядывая на Кольку.Люда очень извинялась, почему-то со смехом ссылаясь на застрявший автобус… Колька молчал, мечтая о новых партиях в шахматы.
Началась пора экзаменов.Колька с учебниками уединялся на природе — учёба для него важнее всего!
Он готовился в Суворовское, куда его направляла школа, как лучшего и… сына матери-одиночки...
Отрешав все задачки по геометрии, Колька, весёлый — Люда ждёт поиграть в шахматы — мчится домой.
Мать встретила Кольку хмуро: "Чтобы к Люде больше ни ногой!!!"
— "Почему?!"- спросил Колька, чувствуя непоправимое...
— "Потому!"...
Колька сел с книжкой за столик, к аквариуму, пытаясь понять причину запрета...
Входит соседка и свистящим шёпотом начался пересуд, из которого Колькин тонкий слух уловил: "… вхожу, а они с мужиком… хоть бы закрылись..."
Буквы открытой страницы вдруг расползлись, как в увеличительном стекле… Ставшая вдруг огромной золотая рыбка, прильнувшая к стеклу, шевелила толстыми губками, похожими на Людины, словно успокаивая убитого горем Кольку...