Писать портретные очерки в краевую газету надо про известных, заслуженных, богатых людей. Как журналист, я это прекрасно понимаю, но во мне, видимо живет журналистика Америки, чем России. У нас привыкли улыбаться власть имеющим и не замечать обычных людей, не беря во внимание то, что на вид «простые» люди в десятки раз интереснее «заоблачных». В пресловутой «Америкосии» нет разделения «бедный – богатый», есть разделения «интересный – неинтересный». Я рассуждаю также.
Этот портретный очерк будет целиком и полностью посвящен моей старинной, любимой подруге Волковой Ирине. Она , конечно, долго «ломалась», давать свое согласие или нет, но, после того, как я «приперла её к стенке», благосклонно позволила описать свой «божественный» образ.
Ирине двадцать один год. Она счастливая обладательница хрупкой, истинно женской фигурки. Невысокий рост только подчеркивает её хрустальность. В зеленоватых глазах всегда искрятся остроты и шуточки, искривляя бледные губы в ехидной улыбочке. Маленькое личико способно поместиться в чашу рук, отливая лунной белизной. Волосы, никогда не знавшие краски темно – русыми прядями непослушно закрывают маленькие, аккуратные ушки. Болезненно худые руки всегда холодны и изрезаны темными узорами вен. Девушка времен викторианской Англии. Красивая, утонченная, благородная кукла…
Мать оставила Ирину в возрасте одиннадцати лет, вместе с безвольным старшим братом и таким же отцом. Все хозяйство небольшого, станичного домика рухнуло на её плечи. Нужно было двигаться дальше, клеить улыбку, хотя единственным желанием было упасть на стареньким палас и зареветь в голос от беззащитности. Нельзя было.
-Ничего, переплачу – переживу. – Сказала мать, уходя, передравшись с родными детьми.
Действительно. Какая проблема? Все просто!
Ирина заботилась о доме и семье в лице отца и брата, нещадно прогуливая школу. Какая уж там математика, если нужно приготовить ужин, убраться, перестирать вещи всей семьи, не имея стиральной машинки, накормить домашних животных и выгладить рубашки родных мужчин? Вместо обычной школы была жесткая школа жизни. Вместо помощи, отец не упускал случая указать на то, как она похоже на мать. Брату вообще было не до Ирины: учеба в новой станице, новые друзья, пьяное веселье, все прелести подростковой жизни.
У Ирины тоже была жизнь: книги, в которые она уходила с головой, ручка с тетрадью, ставшие ей ближе родных и рок – музыка, которая понимала и утешала ей, обнимая своими грубоватыми волнами.
Любимым местом в школе был большой стол, стоящий возле библиотеки, в полутемном холле. Именно здесь «принцесса» ожидала принца. Дождалась.
-Лучше бы он вообще не появлялся. – Честно призналась мне Ирина, грустно опустив голову.
Я не волновалась о том, как успокаивать поток слез. Волкова не умела плакать, точнее, делала вид, что не умеет. Хорошо получалось. Её «принц» обливал Ирину грязью, стоя в стороне и заинтересованно наблюдая, как она будет обтекать. Ничего, обтекла, замкнулась в себе, и уехала в ту же станицу, где раньше учился брат…
О, что за прекрасное чувство свободы! Не важно, что отец давал двести рублей на неделю, в которые входили расходы до станицы и обратно. Зато здесь были единомышленники по музыке, не было необходимости отчитываться за каждый шаг и целые моря алкоголя. Какая бы нормальная неформалка осталась равнодушной к этому Раю? Год в счастливом угаре! Но оканчивала техникум взрослая, серьезная девушка без тени неформальной жизни.
Бег по кругу продолжился: поиск работы, молодой человек, не изменившийся отец, пришедший из армии, уже «чужой» брат. Зато появилась мать, которая с удовольствием рассказывала Ирине, какой у неё замечательный младший сын, братик Иры. Девушка улыбалась. А что оставалось делать? Ненавидеть мать – надоело, младшего брата – глупо, любить обоих – не за что. А жизнь уже хорошо научила, что благими намерениями выстелина дорога в Ад.
Друзья, как по сговору, сняли личины, и предстали перед Ириной лживыми, лицемерными змеями. С первой подругой было больно, нож вошел в спину по рукоять, с предательством второй было проще, когда ушла третья, Ира даже испытала облегчение: все, не кому больше предавать.
Начался период продажи.
Ирину продавали под видом вредоностной стервы, прекрасной искусительницы, полной дурочки и коварной интриганки. После того, как девушка устроилась на работу её стали продавать по цене «спонсора».
-Что за ерунда? – Кричала она мне трубку около двеннадцати ночи. – Они считают что у меня денег много? Да я в обмороки падаю на работе ради того, чтобы одеться нормально!
Я молча слушала. То, что у подруги серьезные проблемы со здоровьем, я знала. И про потерю сознания на работе озеленителя тоже была в курсе. Знала даже то, что её неустанно «подсиживали».
-Мне тяжело там находится, на меня смотрят, как на врага. – Апатично - спокойным голосом вещала Ирина: надоело уже нервничать.
Просто уйти она не могла: нужно было оплачивать лечение в медицинском центре, покупать домой продукты и откладывать хотя бы копейку на черный день. Отношения с коллективом Ирина отложила в долгий ящик. Через месяц началась «охота на волков».
-От меня откровенно шарахуются. Кто – то пустил слушок, что я делаю куклы Вуду на своих коллег. Начальница вызвала сегодня «на ковер», сказала, если ещё один такой проступок – я вылечу. А я даже не понимаю, за что на меня ополчились! За что!
У Ирины была натуральная истерика. Она яростно орала в телефонную трубку и громко…смеялась. Защитная реакция. Кто – то ревет, кто – то идет бить ни в чем не повинную стены, а моя Ирина смеялась. До слез. Со стороны казалось, что у этой хрупкой девушки произошло большое счастье, и теперь она плачет от радости. Если бы все было так…
Из озеленения Ирина ушла, даже стала стажером в магазине декоративных цветов. Спустя неделю её позвали обратно. Ирина сомневалась, стоило ли «рубить с плеча» и так быстро бросать озеленение. Потом Волковой позвонила коллега – подружка и сообщила, что если Ирина вернется, её обольют кислотой, а еще через сутки призналась, что она и работающая с ней мать просто боятся, что Ирина вернется и их уволят. Волкова не вернулась. Как и во всех других случаях, если уходила, то не возвращалась – смысла не видела.
Такая вот отдельно взятая история маленькой куколки. Нет, не Вуду. А жаль…