Драконья кровь - 1. Посмотри в глаза дракона

Написано в соавторстве с Таем Вэрденом.

ВНИМАНИЕ!!! Содержит описание гомосексуальных отношений и откровенные сцены!



Страшно-страшно-страшно... Ким прятался за стеной, чудом уцелевшей, и всхлипывал. Верней, пытался заглушить всхлипы, затолкав в рот почти половину грязного подола жреческой мантии, перепачканной в саже и пыли. Прилетевший драколит не оставил камня на камне от монастыря, маленького и плохо защищенного. Ким помнил, как мелькнула огромная тень, раздался рев, потом все вокруг опалило нестерпимым жаром. Не огнем драколита, нет, жаром, исходящим от его тела. Старый жрец снял с шеи какой-то амулет, надел на шею юноше. А дальше было пламя, не тронувшее только его, Кима. От монастыря остался ровный слой пепла, одна - как в насмешку - уцелевшая стена и Ким, перепуганный донельзя.
Внизу по склону раздались какие-то звуки. Ким не мог понять, что их издает - источник был за стеной, а выглянуть ему было слишком страшно. Звуки приближались, пока он не уразумел - это были шаги. А глухой, как сквозь вату, звон издавали подкованные каблуки сапог в пепелище. Драколиты превращаться в людей не умели, так что Ким рискнул выглянуть, слишком поздно уразумев, что это может быть хозяин твари.
 - Ага, - его заметили тотчас, стоило только светлой макушке юноши, ставшей седой от пепла, выглянуть из-за неровно осыпавшейся кромки стены. - Ага.
Незнакомец был высок, широкоплеч, патлат и рыжеват, в кожаной куртке и штанах.
 - К-к-кто вы? - Ким прижался к стене, словно она могла защитить.
Мужчина поднялся наверх, обошел стену и остановился над ним, внимательно разглядывая пронзительно-синими, в золотистую крапинку, глазами.
- Хорас меня побери, - сплюнул он в пожухлую траву, игнорируя вопрос жреца. - Что тут случилось?
- Д-д-драколит... - Ким прижался к стене еще сильнее.
- Вот как. И откуда прилетел? - нахмурился мужчина, брови двумя ржаными колосками сдвинулись, кажется, еще сильнее.
 Ким замотал головой:
- Н-н-не зн-наю... К-к-кто вы? З-з-зачем п-пришли?
 - Вентан Мечник я, слыхал о таком? Нет? Ну и ладно. Что сидишь тут, как сыч в дупле? Иди... хоть до села ближнего, - мужчина развернулся, пошел назад, вниз по склону.
 - М-мне н-надо в г-горный х-храм, в В-в-валне. В-вы н-не м-могли б м-меня п-проводить?
 Вентан приостановился, фыркнул:
- За так не работаю, мальчик, да и не по пути мне.
 - В х-х-храме з-зап-платят, - заверил его Ким. - П-пожалуйста...
 Мужчина развернулся, открыто смеясь:
- Детка, ты сам-то веришь? Дойдем мы до твоего храма, передо мной двери только - хрясь! - и закроют. Не в первый раз с вашей братией жреческой дело имею. Прости, но нет.
 - Я с-сам з-заплачу, д-деньги т-там есть.
 Вентан возвел глаза к небу, словно молясь о терпении.
- Детка, а кормить, одевать, покупать тебе одеяло и платить за комнаты на постоялых дворах во время пути я должен? Обычно мне платят за охрану, остальное - не мои проблемы.
 Ким опустил голову, разглядывая пепел. У него при себе ничего ценного не было, кроме разряженного амулета.
- Сколько тебе лет?
Вентан рассматривал его, внимательно и как-то так, отчего Киму казалось, что на нем даже мантии не осталось. Синие глаза казались двумя ножами в каплях золотой драконьей крови, неспешно свежующими его убогую тушку.
 - Д-д-двадцать т-три в-весны, - торопливо ответил жрец.
 - Вот что, детка, - мужчина скривился, будто хлебнул уксуса, - не в моих правилах работать даром, но и принуждать не стану. Заплатишь за сопровождение собой?
 Ким ошеломленно смотрел на него, прижимая руки к груди и часто моргая, явно не веря услышанному.
- К-как это?
 - Как-как... Хорас меня побери, я будто ребенка совращаю! - глаза Мечника зло сверкнули. - Спать со мной будешь? Трахаться, в смысле.
 Ким уставился на стену, словно там пытался найти ответ.
- Л-л-ладно.
 Вентан, кажется, был готов услышать все, что угодно, кроме этого, поперхнулся заготовленным: «на нет и суда нет» и сощурился, снова впиваясь взглядом в юношу-жреца.
- Во-о-от как? Хорошо, идем. Ну, ты там примерз?
 Ким оторвался от стены, пошел за ним, вытирая глаза тыльной стороной ладони и размазывая по лицу сажу. У подножия холма Вентана ждал оседланный звивер - лохматый и на вид совершенно неповоротливый. Повернул к жрецу вытянутую ящеричью морду, обнюхал, шумно отфыркиваясь.
- Вон там ручей, идем, умоешься.
 Ким проследовал к ручью, принялся смывать с рук и лицато, что когда-то было его товарищами... Или его кроватью... Или деревом у окна. Ему протянули какой-то корень.
- Намочи и потри в руках, это мыльнянка. А то серый весь, как подземник.
 - С-с-спасибо, - пробормотал Ким, намыливая руки.
Он старательно пытался не думать о том, что произошло, запретил себе вспоминать. Потом, в храме, не сейчас.
 - Не знаю уж, чем ты был так ценен, что старик Рад предпочел спасти тебя, а не себя... «Щит дракона» отдал, надо же, - задумчиво покачал головой Вентан.
 - В-в-воскрешаю, - коротко отозвался Ким.
 - Тогда ясно. Ну, намылся? - Вентан развернул его, бесцеремонно и грубовато, обхлопал мантию от пепла. - Идем. Как зовут-то тебя?
 - К-ким С-саджет.
 - Меня можешь Таном звать.
Звивер все так же лежал на земле, меланхолично свивая чешуйчатый хвост с пышной кисточкой. Кима подкинули в седло, будто набитый сеном мячик. Следом за ним туда же взвился мужчина, бесцеремонно обхватил жреца одной рукой за талию, второй взял поводья, намотанные на луку седла.
- Цоб, цоб, Гатар!
 Ким невольно прижался к груди Мечника, когда зверь тронулся с места. Вентан был горячим, твердым, как доски лавки, от него непривычно пахло сталью, кожей, терпким мужским потом и еще, почему-то, мятой. Ну и звивером, резким запахом шерсти и мускуса. Ким отвернул голову, чтобы смотреть вперед. Его начинало мутить.
 - Что ты позеленел? Непривычно верхом? - его состояние от глаз Мечника не укрылось. Вентан отцепил с пояса фляжку, сунул в руку жрецу. - Пей, потихоньку.
  Ким кивком поблагодарил, принялся мелкими глотками цедить содержимое сосуда.
 На вкус зелье от обычной воды отличалось только легкой ноткой мятной свежести. Но тошнота вскоре совсем прошла, а вместе с ней пропали и голодные спазмы пустого желудка, и горечь от пепла, остававшаяся где-то на корне языка. Вокруг простирались зеленые холмы, совсем как тот, на котором стоял его монастырь.
 Ким раздумывал, кому мог помешать маленький монастырь, ничем не примечательный. Выходило, что никому. Ни земля под ним, ни горы и камни вокруг, никому нужны не были. Значит что? Это из-за него? От этой мысли внутренности словно в узел связались, в холодный склизкий ком, как дохлые змеи.
 - Но этого не может быть... Они же не знали...
 - Ты что, парень? - спросил Мечник. - Снова тошнит? Попей еще.
 Ким попил еще воды, немного успокоившись. Его семье совсем незачем уничтожать его. А драколита могли натравить... Да мало ли, почему вообще.
 Вентан за спиной сидел, крепко прижимая его, молчал, только временами подгонял звивера короткими: «Цоб! Цоб!» Зверь послушно ускорял бег, плавный, как полет. Встречный ветер выжимал слезы из глаз Кима, оставалось только отвернуть голову и уткнуться носом в руку воина. Что он и сделал. Вентан хмыкнул, не так истолковав этот жест, прижал чуть сильнее, пророкотал:
- Да ладно, не бойся детка, я не зверь, довезу тебя до монастыря в целости и сохранности.
 Ким кивнул.
- Спасибо.
 - Ой, надо же, ты даже заикаться перестал.
 - Я не всегда заикаюсь, только когда напуган. Или волнуюсь.
 - Значит, успокоился? Это хорошо, а то я думал, у меня уши завянут за время пути.
 Ким промолчал, только сейчас сообразив, чем согласился расплатиться. Ладно, он уже не девственник, как-нибудь перетерпит... Можно будет читать про себя молитвы, как в тот раз. Ну, вряд ли это будет неприятнее, чем тогда... Наставник был не то чтобы особо ласков, но и боли не причинял. Хотя, тогда был ритуал, необходимый для любого, кто владеет магической силой, унаследованной от предков, а не дарованной богами. Вот насмешка судьбы, жрец без покровительства богов при рождении. Впрочем, его же приняли.
  Вентан не мешал ему думать. Если б не крепкие руки, обнимающие его, и горячая грудь, на которую он опирался, Ким счел бы, что один. Мечник не пытался его облапать, оценивая, с кем ему предстоит спать. Просто держал, от его руки шло ровное тепло, согревало живот Кима, а ветер холодил голые ноги жреца - мантию пришлось довольно высоко задрать, чтоб сесть в седло.
 Ким протяжно вздохнул, задрал голову к небу, мазнув Мечника по носу волосами. Тот только отфыркнулся, как звивер, по темечку Кима скользнуло тепло его дыхания, отчего по шее и плечам забегали мурашки, поднимая волоски дыбом. Мечник был крупным, сильным, с ним рядом было не страшно. И, одновременно, страшно до слабости, отнимающей ноги и руки. Киму вдруг пришло на ум, что не зря же воин оказался рядом с монастырем так вовремя. Может, его тоже послали те, кто натравил драколита? Тогда это точно не те, кто знает Кима - иначе прирезал бы, завершая задание. Ну, или знал, что Ким вполне способен расплатиться не своим телом.
- Что ты делал рядом с монастырем, Тан?
- Ехал к Раду, вашему настоятелю, - коротко ответил Мечник.
  Ким выдохнул с облегчением. Значит, не за ним... А зачем к наставнику ехал? Ведь ясно же, что со жрецами у Мечника отношения напряженные. Любопытство проснулось и закопошилось в душе Кима, как червячок. Но спрашивать он пока что не стал, постеснялся. Вот познакомятся чуть получше...
 Холмы постепенно сглаживались, становились похожими на неспешные морские волны. Солнце почти касалось их верхушек, когда под когтистыми лапами звивера оказалась укатанная колесами телег дорога - они выехали на тракт.
- Еще немного, и будет Вирс, там заночуем.
 - Хорошо, - вяло согласился Ким, дремлющий потихоньку вполглаза.
 Шильда с названием деревни возникла по правую руку, осталась позади. Впереди засверкали огоньки в домах, повеяло духом съестного, и Ким вспомнил, что с самого вчерашнего вечера, с момента нападения драколита ничего не ел. Тогда не хотелось, а сейчас желудок, казалось, прилип к позвоночнику и принялся его обгладывать. Юноша украдкой потер живот ладонью, утихомиривая.
 - Сейчас поедим, потерпи, - жест от Тана не укрылся. Воин направил звивера к громаде постоялого двора, тот фыркал, учуяв в конюшне своих сородичей.
- Эй, кто там?
На окрик Мечника из дверей выскочил парнишка, принял поводья. Вентан сдернул задеревеневшего в седле Кима, снял седельный вьюк и потянул жреца за собой в тепло и густые запахи таверны. Ким мотылялся из стороны в сторону. Внезапно очень захотелось спать. Но и есть хотелось тоже. Его усадили на лавку, подперли с одного боку вьюком, с другого оказалась стена.
- Посиди тут. Давно не ел?
 - Со вчерашнего вечера.
 - Тогда не страшно. Жди, - Вентан хмыкнул, потрепал Кима по волосам и ушел к стойке, договариваться с хозяином за комнату и ужин.
 Ким без любопытства обводил взглядом таверну, разглядывая. Ему тут понравилось, тихое место, чистое. Ну, как - чистое... относительно, конечно. В трапезной монастыря было гораздо чище, он-то прекрасно знал, сам не раз драил светлые деревянные полы со щелоком и жесткой щеткой. Здесь пол был вымощен чем-то, напоминающим чешую дракона - серого, с синими и беловатыми прожилками. Присмотревшись, Ким понял, что это местный плиточный сланец, мягкий камень, идущий на кровельную черепицу, а иногда - и на полы, правда, он легко истирался. Поверх камня лежала солома, уже не золотистая, а серая, затоптанная за день ногами посетителей. Нов целом, тут было уютно и тихо. И пахло едой.
 Тан вернулся, сопровождаемый девушкой-разносчицей, та поставила перед ними на стол поднос, принялась ловко снимать с него плошки с кашей, тушеными овощами и мясом, кувшин с черным элем и тяжелые глиняные кружки.
- Приятного аппетита, господа, - улыбнулась и упорхнула, взметнув передником.
 Ким вцепился в плошку, опустошив ее быстрей, чем сообразил, что делает, потом принялся вылизывать. Бедную посудину мягко забрали из его рук, взамен Мечник, хмыкнув, придвинул ему свою плошку, в которую еще не успел и ложку макнуть, махнул подавальщице:
- Еще мяса, детка.
 Ким сожрал вторую плошку, привалился к вьюку и задремал, разморенный теплом, сытостью и безопасностью. Тан неспешно поел, запивая мясо элем, потом к нему подошла подавальщица:
- Ваша комната готова, господа.
И Мечнику ничего не оставалось, как поднять хлипкого и легкого паренька на руки и отнести его в постель. Вообще, он хотел бы его выкупать - полдня нюхал запах гари и пепла от его волос и мантии. Но стало жаль мгновенно свернувшегося костистым клубком и уснувшего уже крепким сном парня.
 А потом Ким подскочил и заорал так, что с крыши чудом не посыпалась черепица.
 - Тихо! Тихо-тихо, тс-с-с, - Тану пришлось зажать ему рот и крепко держать брыкающееся тщедушное тельце, вырывающееся, как дикий камышовый кот.
 В коридоре раздался топот, голоса, в дверь постучали:
- Господа, что случилось?
 - Кошмары, идите все к Хорасу в задницу, - прорычал мужчина, так и не открыв дверей.
 - Может, молока с маковым маслом принести?
 Тан оценил затравленный вид все еще не отдышавшегося парня, отпустил его и подошел к двери.
- Неси, детка. Иначе спать никто не сможет.
 Служанка притащила большую чашку теплого молока. Вентан сел рядом с Кимом, принялся поить его, осторожно придерживая чашку у трясущихся губ жреца.
- Ну, что тебе такое привиделось?
- Д-д-драколит. И п-пламя.
 - Утром куплю тебе зелье от кошмаров в лавке травника. А теперь спи, детка.
Кима укутали в одеяло, завернув, как гусеницу. Тан улегся рядом, накрылся плащом. Молоко с маком подействовало, кошмаров больше не было, разве что под утро Ким невнятно застонал, заворочался, запутавшись в одеяле, и принялся его пинать, пытаясь скинуть. Досталось, в первую очередь, Тану. Его выпутали из одеяла, зато прижали, как показалось, к горячей печке. Жрец пригрелся, обнял наемника и уснул крепче.
 А вот Тан совсем проснулся. Тонкая летняя мантия не была такой уж преградой для того, чтобы ощупать и изучить жреца ладонями. Худой, но не костлявый, как сперва показалось Мечнику, повседневный, не самый легкий труд в монастыре сделал парня достаточно сильным и выносливым, под кожей чувствовались равномерно развитые мускулы, вполне нормальные для молодого человека его возраста и конституции. Под ощупыванием он ерзал, фыркал в шею Тану. Тот потихоньку задрал его мантию до талии, наложил широкие, горячие ладони на голую задницу жреца, помял, сжимая и разжимая пальцы.
 - М-м-м? - Ким открыл глаза.
 Тан только фыркнул.
- Выспался?
 - В-в-вроде д-да. А ч-что т-ты д-делаешь?
 - Ты сейчас боишься или волнуешься? - уточнил Мечник, не убирая, впрочем, рук, продолжавших гладить и мять задницу жреца.
 - Н-не зн-наю еще.
 Вентан одним движением перевернулся, сел на постели, при этом Ким оказался лежащим носом в подушку, у него на коленях. Мантия задралась уже до подмышек, и Мечник сдернул ее с парня совсем, рассматривая того. Что-то было не так. Вернее, все было так, как надо, даже очень: и соблазнительно, и волнующе. Но не так что-то. Не бывает у простых жрецов в храмах таких тел. Вентан подумал и нашел определение: породистых. До последней косточки аристократичных, выпестованных поколениями благородной крови, где вряд ли есть что-то проще графской.
 Тан проследил кончиками пальцев линию позвоночника, обвел лопатки, снова повел вниз по спине ладонью.
- Белая кость, голубая кровь, детка? Что отпрыск благородного рода забыл в монастыре?
 - Я т-т-т-там у-у-учился, - заикание усилилось.
 - Как интересно. Что-то я не помню ни одного рода аристократов с фамилией Саджет. Это, если не ошибаюсь, «милость» по старо-раннийски?
 - Э-э-это и-имя, - тихо пробормотал Ким.
 - Во-о-от как? Двойное имя, которое носят только... - Вентан прервался, наклонился и тронул губами три родинки на крестце парня, выстроившиеся правильным треугольником, направленным вершиной вверх. Ким тихо пискнул, зажмурившись. Было немного страшно. Губы у Мечника были жесткие и такие же горячие, как и его руки. И нежную кожу слегка царапали, отчего по телу от места прикосновения разбегались острые искорки, собираясь в колючий жаркий комок где-то пониже живота. Ким невольно вздохнул, стараясь хоть как-то выразить свои ощущения. Вздох получился похожим на попискивание птенца.
 Тан снова фыркнул, огладил его ладонью и скользнул ею по бедру под живот Кима, буквально обжигая кожу.
- Хм-м-м, одаренный мальчик.
 Ким повторил тихий вздох, ахнул приглушенно. Было немного стыдно, немного страшно, и немного хотелось чего-то. С тем, что происходило тогда в монастырском ритуальном зале, то, что вытворял этот... наемник, было не сравнить. Тогда его разложили, вымазали приторно пахнущим маслом, приказали не зажиматься и технично, осторожно, но совершенно не возбуждающе отымели. Сейчас он, к своему стыду, чувствовал, как пальцы Мечника скользят по налившейся кровью плоти, и та отвечает, вздрагивая и твердея еще сильнее. Тело требовало своего, возмущаясь, что его так долго лишали радостей. Причем требовало чего-то большего, чем эти касания. А щеки у Тана кололись, когда он снова наклонился, целуя Кима куда-то под левую ягодицу, а потом еще и прикусил, не больно, но парень ахнул от того, как на это отозвалось его тело. Сказать он по-прежнему ничего не мог, не хотелось портить заиканием такой момент. Оставалось только жмуриться, дышать и хотеть еще.
 Тан приподнял одно колено, и Ким оказался в совершенно бесстыдной позе, с задранной кверху задницей. Но задохнулся он не поэтому. Просто вообразить даже не мог, что кому-то придет в голову ВЫЛИЗАТЬ его там, куда и смотреть-то не принято. Такого он от Мечника не ожидал вовсе.
 - А-а-ах, - поскуливание вышло слабым. Тело горело, как в лихорадке, Ким задыхался от наплыва ощущений.
 - Тс-с-с, детка, не бойся, - судя по голосу, Тан усмехался, видя такую реакцию на свои действия. - Тебе понравится, уже нравится, я же чувствую.
И снова склонился, засновал горячим языком вокруг, увлажняя. Оторвался, старательно облизал свои пальцы свободной руки, принялся ласкать уже ими, чуть нажимая, заставляя мышцы расслабиться и впустить их хоть немного.
 - А это вообще правильно? То, что мы делаем?
 - О, да ты даже заикаться перестал, - насмешливо фыркнул Тан, ему удалось все же протолкнуть в узкую задницу юного жреца один палец, так что отвечать на вопрос он предоставил телу самого парня, отыскав и принимаясь легко поглаживать подушечкой пальца почти незаметный бугорок. Судя по стонам Кима, он больше глупыми вопросами не задавался.
Мальчишка возбуждал своей отзывчивостью, но Тан не собирался сегодня переходить определенную черту. Просто хотел показать, насколько приятным может быть такое времяпрепровождение. Ну и хотелось, чтобы Ким сам согласился, а не изображал жертву насильника. До горного монастыря в окрестностях Вална добираться долго, даже верхом - почти месяц. Время у них есть, а терпения Вентану не занимать. Ким ерзал у него на коленях, стонал в подушку. Тан аккуратно перевернул его, не убирая руки, оценил алеющие щеки и скулы, тяжелое дыхание и почти прижавшийся к животу член, усмехнулся и снова принялся его ласкать с двух сторон, не давая опомниться. Через несколько минут Ким задергался, закатывая глаза, на живот и грудь плеснуло белым.
 - Во-о-от так, умница, детка. Все, тс-с-с, дыши, - Тан обнял его, приподняв и прижимая к себе, как ребенка.
 Ким кое-как восстановил дыхание, уткнулся головой ему в плечо и неуклюже потянулся прикрыться.
 - Купаться, - Тан остановил его руки. - В комнате тепло, посидишь и голышом. Сейчас принесут бадью с водой, а пока ты будешь плескаться и отмокать, я схожу и раздобуду тебе нормальную одежду. Мне, конечно, лестно смотреть на твои круглые коленки, детка, но комарам, поверь, оно не менее лестно.
 Кима хватило только на то, чтобы кивнуть и спрятать лицо за волосами. Смущать его еще сильнее в планы Вентана не входило, поэтому жрецу прикрыли плечи краем одеяла, а Мечник встал, вынул из вьюка, так и лежавшего у кровати, кошель и вышел.
 Ким понемногу успокоился, хотя воспоминания о произошедшем продолжали заставлять щеки вспыхивать румянцем. То, что он пережил... Это было неописуемо, прекрасно и пугающе одновременно. И не шло ни в какое сравнение с очень редкими по причине банальной нехватки сил и времени забавами с собственным кулаком. Пожалуй, такая плата ему подходит. Хотя он вполне отдавал себе отчет, что для взрослого и опытного наемника, каким был Вентан Мечник, это была не более чем невинная ласка. И был ему благодарен за то, что тот не стал требовать всего и сразу.
 Ким свернулся на кровати в клубок. В комнату постучали, и, прежде чем Ким успел ответить или прикрыться, дверь распахнулась, и двое здоровых громил внесли дубовую бадью, наполненную горячей водой.
- Ванна для господина. Если нужна будет еще вода - звоните, на кухне для вас котел греется, - один из них положил рядом с юношей колокольчик.
 - Х-х-хорошо, - Ким кивнул, подождал, пока они уйдут, и забрался в воду, отмокать. Это было просто замечательно, после целого дня в седле, после ночи и дня на пепелище - смыть с себя запах и гарь, промыть волосы до природного почти белого цвета. Вода ласкала тело, расслабляя, было так хорошо. Ким откинул голову на край бадьи, блаженно вздохнул, прикрывая глаза. Очнулся лишь, когда вода уже остыла. Пришлось звонить, чтоб несли горячую. Вместе с оной принесли и горшочек с вываром мыльнянки, приятно пахнущим травяным лугом. Ким отмылся до скрипа кожи, выбрался сушиться.
 Бадью унесли, а в комнату шагнул, словно караулил, пока Ким помоется, Мечник. Окинул взглядом отмытого и еще розового от горячей воды жреца, одобрительно хмыкнул и кинул на постель внушительных размеров сверток:
- Потроши и одевайся, идем жрать, и в путь.
 Ким принялся разбирать сверток, примерять одежду. Похоже, облапывание Тана несло в себе еще и информативный смысл, потому что и плотные кожаные штаны, такие, как у самого Мечника, и полотняные подштанники, и рубашка, и кожаная куртка были словно на Кима пошиты. Ну, как, с определенным припуском, конечно - чуть-чуть свободнее, чем надо. Зато двигаться будет удобно, в последнее время он как-то привык, что мантии движений не стесняют.
 - Я г-г-готов.
 - Отлично, идем, - Тан запихнул в седельный вьюк очередной бутылек, проверил, чтоб не болталось и не звенело, и кивнул.
 - Сп-пасибо за-за-за заботу.
 Вентан шагнул к нему вплотную, хмыкнул, поднимая голову жреца.
- Детка, ты хорошо платишь, - и наклонился так близко, что Киму стало возможно рассмотреть его пронзительные глаза, похожие теперь уже на рассветное небо с золотыми точками облаков в глубине.
 Юноша засмотрелся.
- У тебя такие глаза красивые, очень. Как сапфиры с золотой блесткой.
 Ответом ему стало только легкое прикосновение шершавого пальца к губам, проскользившего от одного уголка рта к другому, и повелительное:
- Идем, - когда Вентан отступил, пошел, не оборачиваясь, к двери. Ким двинулся следом, на ходу поправляя рукава рубашки.
Завтрак был не менее сытным, чем ужин, никаких хлебных краюшек с луком и солью, как в монастыре - жаркое с зеленью, эль, горячие еще ломти хлеба. И краснобокое яблоко, которое Тан вытащил откуда-то из-за пазухи. Ким честно поделил его пополам, протянул Тану.
 - Ешь, детка, я купил его тебе, - хмыкнул наемник. - Доедай, и выходи.
А сам ушел расплачиваться с хозяином и выводить из конюшни звивера. Ким быстро доел фрукт и помчался догонять попутчика и телохранителя. Тот стоял у крыльца, поглаживал страшноватую, клыкастую морду звивера. Гатар довольно затягивал желтые глаза пленочкой третьего века и облизывал руки Мечника раздвоенным языком - длинным и гибким, как плеть. Ким подошел, разглядывая зверя.
- Я доел яблоко.
 И оказался в седле раньше, чем договорил. И его снова крепко прижали к твердой груди, а звивер полетел сначала по пыльной сельской улице, потом - по тракту, мимо холмов. Ким устроил голову на плече Мечника, глядя вперед и стараясь не концентрироваться особо ни на чем, чтоб не мутило.
 - Смотри на горизонт, детка. Или тебе еще водички? - насмешливо вопросил Тан, взмахом поводьев и каблуками подгоняя звивера.
 - Нет, я пытаюсь смотреть. Я раньше так не ездил.
 - Сейчас Гатар согреет кровь, ускорится, и трясти перестанет.
 - Хорошо. А кто он? Я таких не видел.
 - Звивер, из северных. Они в спячку не впадают, но зимой передвигаются медленнее, чем летом.
- Чудесное создание. Ой... Тан... Тан, ты это чувствуешь? Неподалеку что-то есть. Темное и очень большое.
  Мечник только хмыкнул:
- Дракон, из Наделенных Разумом. По своим делам летит, до нас ему нет дела.
 Ким прижался к нему теснее, проводил черную крылатую тень взглядом.
- А это точно дракон, а не драколит?
 - Что ж я, с... дракона не узнаю? Успокойся, детка, все будет хорошо, я тебя довезу в целости и сохранности до твоего монастыря.
 - Мне страшно. У него не было причины нападать на монастырь. Мы никому не мешали, совсем.
 - Монастырь - нет, а вот ты... Ты, правда, Воскрешающий?
 - Да. Но... Но я воскрешал по мелочи, домашних животных у детей, скотину у крестьян. Боги не гневаются за животных.
 - Детка, души у людей и живности одинаковые, так ведь? - Тан снова подогнал звивера, но теперь направил его не по дороге, а прямиком в холмы, которые уже почти превратились в равнину. - Тот, кому по силам воскресить корову, сможет воскресить и человека. Если тебя хотели убрать, значит, скоро убьют кого-то важного. Или уже убили.
 - Я могу воскрешать только при наличии тела, а его проще уничтожить, чем напускать драколита на монастырь. К тому же, кого можно убить так, чтобы не поскупиться заплатить магу за драко... ой, нет... Нет-нет... Только не это!
 - Короля, - закончил за него Мечник.
 - Нам срочно нужно в столицу.
 Вентан ничего не ответил, только еще раз вбил каблуки сапог в пластины брони на шерстяных боках звивера.
«Зачем я в это лезу? Опять? Не было печали, Вентанамиршалиэрр, решил поискать себе очередной фурункул на клоаку?» - Тан фыркнул, отплевываясь от волос жреца, которые встречный ветер так и норовил запихать ему в рот.
 - До нее слишком долго, остановись...
 - Хочешь сказать, что и телепортироваться умеешь?
 - Нет. Умею кое-что другое, дядя научил, сказал, что, если очень понадобится, я могу этим воспользоваться.
 - Сначала скажи, что, а то, может, будет проще поступить по-моему, - Тан удивлялся сам себе.
 - Я призову дракона. У моей семьи договор с ними. Придется заплатить, но мне деньги не нужны, а состояние от отца досталось неплохое, моей доли хватит даже не на одного. Драконы летают быстро. Ну, если мне посчастливится дотянуться до одного из них... Надеюсь, тот черный не успел далеко убраться.
 Вентан вздохнул: ну, точно же, влип, как вошь в смолу.
- Не надо никого призывать, тем более ТОГО черного дракона, детка. Ай-о, Гатар, ай-о!
Звивер начал замедлять бег, снова затрясло. Он недовольно фыркал и шипел, оглядываясь на хозяина через плечо. Желтый глаз словно спрашивал, не рехнулся ли тот.
 - А какая разница, тот или другой? И почему не надо призывать? Я не знаю, как попасть в столицу еще быстрее, драконы хотя б летать умеют.
 - Увидишь.
Звивер остановился, лег. Тан соскользнул с седла, принялся неспешно раздеваться. Ким моргал, ничего не понимая. Одежда наемника отправилась в седельный вьюк, Тан хлопнул звивера по боку:
- Отходи, Гатар.
Тот отпрыгнул, унося Кима, устроился неподалеку, явно зная, что будет дальше.
- Глаза прикрой, - рявкнул Вентан, потом полыхнуло так, что Киму на мгновение показалось, что он ослеп. Но звивер прикрывал его лицо пышным султаном шерсти на кончике хвоста. Ким напрягся, по нервам снова стегнуло чужой силой, слишком далекой от его собственной. Словно рядом было что-то большое... очень большое...
Дракон был и в самом деле огромный, медная чешуя блестела на солнце, как зеркальная. А в одной лапе он мог, не напрягаясь, уволочь звивера.
«Ну? Чего ты ждешь, детка? Особого приглашения?» - раскрылось одно громадное крыло, простерлось по земле до самых лап Гатара. Голос звучал в голове Кима, как набат.
 - Д-д-д-д.... - Ким тыкал в него пальцем, не в силах даже закончить слово.
 «Дракон, - закончил за него разумный крылатый ящер. - Тебя не учили, что показывать пальцем нехорошо? Залезай скорее!»
 Ким кое-как сполз с седла звивера, на негнущихся ногах подошел к дракону и взобрался тому на спину. Чешуя была горячей, как раскаленная печь. Если бы не штаны и подштанники - обожгла бы до красноты, как пить дать. Между спинных гребней, похожих на острые скальные зубцы, почти на шее обнаружилась вполне удобная выемка, в которую Ким и плюхнулся. Крыло сложилось, отгораживая его от мира, словно стеной.
«Держись, детка».
Медные полотнища, растянутые на толстенных плоских костях, развернулись, оказавшись полупрозрачными, как янтарь. Жрец дрожал, сам не понимая, почему. Дракон был огромный, красивый. И пугающий. Совсем как Вентан поначалу. Его сила завораживала, как глубокий темный омут, в который, если долго смотреть, непременно захочется прыгнуть. А потом его вжало в чешую, как будто земное тяготение усилилось раза в два, крылья дракона резко ушли вниз, где-то там, под брюхом, сквозь вой ветра донесся жалобный крик звивера, которому ну вот совершенно не хотелось болтаться в лапе, как добыча. Ким поймал себя на том, что улыбается чему-то. Внутри поселилось какое-то странное плывущее ощущение. Ветер выжимал слезы из глаз, но ему не хотелось даже думать, каким мог бы быть этот ветер, если бы его не защищала громада зубца брони впереди. Он рискнул оглядеться: вокруг простиралось только безбрежное небо. Увидеть землю он не мог - по бокам обзор закрывали крылья, расправленные, туго натянувшиеся, как паруса, чутко ловящие ветер. Спереди и сзади - широкие зубцы хребта. Движение не ощущалось вовсе, словно они зависли на огромной высоте в воздухе.
 Ким погладил ладонью чешую, проверяя на гладкость. Чешуйки, каждая - размером с три ладони жреца, были словно полированные, но, если присмотреться, на них были заметны кольца, как на спилах дерева. Ким потыкал их пальцем, изучая. Горячо, гладко, приятно. В выемке можно было свернуться калачиком и поспать, если б только привязаться к зубцам. Но приходилось сидеть, подобрав ноги в позу медитации, опираться спиной на зубец и любоваться небом. И кутаться в куртку, размышляя, какой шорох поднимется в столице. Особенно, если он неправ, и никто не собирается ничего делать с королем. Но, как говорил наставник Рад, лучше перебдеть, чем недобдеть. Пусть лучше его отругают за поднятую панику, сошлют в дальний монастырь (куда он и так собирался), чем потом кусать локти. Дядю он любил, пожалуй, сильнее, чем отца, которого почти не помнил.
 Щекам почему-то стало мокро. Ким понял, что плачет. Причину слез он так понять и не смог. Наверное, это просто сказывалось все испытанное за прошедшие три дня напряжение.
«Хочешь увидеть, что внизу?» - снова раздался в голове глубокий звучный голос дракона.
 «Хочу», - подумал Ким.
«Смотри»
Дракон пошел на вираж, так, что крылья стали перпендикулярно земле, а Ким смог увидеть, с какой бешеной скоростью внизу проносятся поля, холмы, леса и реки. Он вскрикнул, зажмурился, вцепившись в зубец, насколько смог.
 «Не уроню, не бойся» - дракон явно смеялся.
 Ким тоже засмеялся, прижимаясь.
«Я знаю».
 «Скоро столица. До города доберемся верхом - мне не улыбается получить стрелу из баллисты в брюхо»
 «Разумно», - согласился жрец.
Если взлет был плавным - дракон просто прыгнул вверх и почти сразу поймал ветер крыльями, то приземление вышло... зубодробительным. Взмахами крыльев Кима то прижимало к чешуе, то едва не подкидывало. Наконец, бронзовый гигант замер, только тяжело отфыркивался. То расстояние, что пришлось бы им преодолеть за две недели, они пролетели за два или три часа. Ким скатился с него, чмокнул в морду.
- Мы на месте... Ура.
Обратное превращение было совершенно не зрелищным - словно Ким моргнул, и вместо громадного дракона рядом уже стоит обнаженный мужчина, загорелый, с волосами, похожими на ржаные колосья, прикрывающими плечи и спину до лопаток, мускулистый и насмешливо скалящийся, заметив разливающийся по лицу жреца румянец. Ким поспешно отвернулся, уткнувшись взглядом в дорогу. Тан оделся, затянул ремень и подошел к обиженно сопящему звиверу, принялся его гладить и почесывать надбровья.
- Ну, прости, Гатар, время дорого.
 Зверь еще немного пообижался, затем простил.
 - Ким, тебя тоже предстоит уговаривать? - посмотрел в напряженную спину юноши оборотень.
 - А? Нет, я готов. Можем ехать, - Ким повернулся.
 - Чудно, не заикается, - тряхнул головой Вентан, скалясь в улыбке, закинул жреца в седло, прижал.
 - Я ведь говорил уже, я не всегда заикаюсь, - возмутился Ким.
 Тан смеялся, его смех горячими угольками прокатывался по затылку и шее, за ворот куртки. Ким передернул плечами, прижался сильнее.
- А ты знаешь того черного дракона?
 - Знаю. Это Орм, глава клана Полуночных.
 - У вас с ним какие-то нелады?
 - С чего ты решил? - удивился Тан.
 - Ну, ты так заявил, что вот именного этого дракона звать не надо.
 - У него свадьба. Он ОЧЕНЬ нервный сейчас. Боюсь, ему был бы до подхвостья твой договор и прочие ухищрения - сожрал бы и не подавился.
 - Свадьба? - удивился Ким.
 - Что тебя так изумляет? - снова рассмеялся Тан.
- Не знаю... У меня драконы как-то со свадьбой не складываются... Подожди. Так драконы, что, умеют превращаться в людей?
 Молчание Мечника было красноречивее слов.
 - Надо было почаще выбираться из монастыря, видимо…
 - Наверное, нужно было читать немного иные книжки, - хмыкнул мужчина. - А что до свадеб, то мы такие же разумные, как и люди, альвы или подземники, и, пожалуй, будем немного постарше даже альвов, у нас есть свои традиции.
 - Как интересно, - Ким даже голову к нему повернул. - А как тебя на самом деле зовут?
- Вентанамиршалиэрр. Это кратко.
 - Я такое не выговорю, - признался Ким. - Это ж почти альвийское, только у них гласных больше.
 - Потому и Тан, - пожал плечами Мечник. - Орма тоже не Орм зовут, детка.
 - Ну, меня тоже не Ким, но так привычнее.
- Ну, если ты к королевскому роду относишься, то неудивительно, - фыркнул Тан. Потянулся, достал из поясного кошеля три монетки, бросил стражнику, собирающему подать в воротах.
 - Киммириан Саджет тор Эйдириалл.
Стражник ойкнул, вытянулся. Тан только хмыкнул, поторопил звивера, которому совершенно не нравились вымощенные брусчаткой улицы столицы, вонь из сточных канав, шум и гомон людских толп и то, что для маневра было мало места.
 Дворец виднелся впереди, красивый, высокий, сверкающий. Ким улыбался.
- Я так давно его не видел...
 - Ну, вот и насмотришься, - кивнул Мечник. Звивер протрусил по улицам и остановился, не выходя на площадь перед дворцом. - Здесь мы с тобой, пожалуй, расстанемся, детка.
 - Но почему? - расстроился Ким. - Я думал, ты со мной пойдешь.
 - Прости, но даже не проси.
Тан спрыгнул с седла, помог спуститься Киму и придержал его за плечо.
- Удачи, детка, - наклонился и поцеловал, ошеломительно-напористо, взимая плату «за пролет» и сожалея, что так и не попробовал по-настоящему это юное и чувственное тело.
 - Но почему, Тан? Пожалуйста... Если дяде и впрямь что-то грозит... Я же не справлюсь один.
 - Тебе не хватит всей сокровищницы, чтобы оплатить мои услуги, детка, - интуиция говорила Тану, что не стоит лезть в дурно пахнущие дела смертных, добром это не кончится.
 Ким вздохнул, кивнул, развернувшись.
- Прощай, Мечник.
 - Ты запомнил имя? - Тан и сам не знал, что заставило его сказать это.
 - Да, но вряд ли оно мне поможет. Во дворце меня убить будет намного проще, позвать тебя я не успею. Да и смысл, если ты прилетишь к моему мертвому телу?
 - Тебе не нужен ритуал, просто произнесешь его мысленно. Не думаю, что тебя там так сразу кинутся убивать, - сказал Тан.
 Ким пожал плечами:
- Не знаю. Ну... Я пойду.
 - Иди.
 Жрец, несмотря на свои слова, уходить не спешил, топтался около Тана. Тот тоже не торопился вскочить в седло и уехать, проклиная себя, свой дурной характер, свою любовь к поиску приключений на хвост.
- Ким, если ты меня позовешь, расплачиваться придется не золотом, - он не смотрел на мальчишку-жреца, но чувствовал его растерянный взгляд кожей.
 - А... чем тогда придется расплачиваться?
 - Я заберу тебя, - коротко ответил дракон.
 - Заберешь... В смысле? Куда?
 - Ты теряешь время, детка, - Тан взял себя в руки и перевел взгляд на Кима. Тому снова показалось, что его раздели и разделали.
 Жрец усилием воли вернул себя на грешную землю, быстрым шагом пошел ко дворцу, откуда навстречу высыпали гвардейцы, намеревающиеся узнать имя визитера. Ким отмахнулся.

Кима все же узнали - начальник стражи помнил белоголового мальчика, сероглазого и милого.
- Господин Киммириан? Ох... Неужели это и в самом деле вы?
 - Да, это, правда, я, - он разулыбался. - А где мама? Как здоровье дяди?
 - Идемте, ваша светлость, - почему-то резко заторопился капитан, сворачивая не к парадному подъезду дворца, а к караулке, в которую выходил один из потайных ходов. Ким почти бежал за ним.
- Что случилось, Вимс?
 - Вы очень... вовремя. И не вовремя одновременно. Ваш дядя умирает, никто не может понять, от чего, уже месяц. За вами послали отряд, но две недели назад он вернулся с известием, что монастырь Дариам сгорел при нападении дикого драколита.
- Д-д-две н-н-недели? К-какие д-две н-недели?! И т-трех д-д-дней не п-прошло!
 - Не знаю. Тише... сейчас налево, там спальня его величества. Никого нет.
 - Вимс, что творится? - жалобно прошептал Ким, забыв даже о заикании.
 - Не знаем. Ничего не бойся, просто вылечи его величество.
 - Я ж не лекарь, - растерялся жрец. - И лечить не умею, только воскресить могу...
 - Ну, сделаем труп, делов-то.
- Кто здесь? - король приподнялся на постели. - Я слышу голоса.
Он все еще был по-королевски величав, даже такой, исхудавший от болезни, осунувшийся. Ким бросился к постели:
- Дядя!
 - Малыш Ким? - судя по тому, как слепо зашарил король по постель, нездоровье его зашло уже так далеко, что лечить было бы бесполезно. Высохшие руки пятнали язвы, глаза и рот запали, обметанные сухие губы трескались и кровили.
 - Это я, дядя. Все будет хорошо. Вимс... Давай.
 Капитан осенил себя священным знамением и одним движением свернул королю шею. Мерзостно хрустнуло, и в этот момент открылись двери, и королевская опочивальня наполнилась народом.
- Это они! - истерично верещала какая-то женщина, в которой Ким не сразу смог опознать королеву Витарию. - Они убийцы!
 - СТОЯТЬ! - гаркнул Ким. - Я принц Киммириан! Всем покинуть спальню!
 Кто бы еще его послушал? За те десять лет, что он провел в монастыре, королева, похоже, успела прибрать к рукам и гвардию, и придворных, и слуг.
- Конечно, Киммириан, кто же еще? Это по твоему приказу твоего дядю травили. Надоело в монастыре рясы просиживать? Власти захотелось? В каземат! - распорядилась ее величество.
- Что? - растерялся жрец. - Не смейте!
 Вместе с ним в каземат поволокли и начальника стражи. Причем, если самому Киму, скорее всего, грозило бы пожизненное заключение, то Вимса ждала позорная казнь.
 Камера Кима напугала, где-то капала вода, что-то все время шуршало, бегало и топало. Но больше всего на свете пугало юношу то, что сейчас, возможно, тело дяди отправляют на костер.
«Тан... Ты мне нужен... Очень... Вентанамиршалиэрр!»
  И… ничего не произошло: все так же капала вода, попискивали и шуршали крысы, где-то звенели цепи и кто-то мерно бился об стену всем телом.
 - Ну, где же ты.... Тан... – Ким поджал под себя ноги, ойкнув, когда на него уставилась крыса. Солома была сырая, воняла мочой и гнилью, из отхожей дыры периодически тянуло мерзостью.
- Ваше высочество? Ваше высочество, простите, что так вышло, - голос капитана Вимса донесся из соседней камеры.
 - Ничего, это вы простите меня, капитан. Я не знал, что тетка... Вот так...
 - Ваша матушка, хвала Сератусу, в столице уж год не появлялась. А королева, кажется, свихнулась, когда его величество заболел.
 - А не она ли отравила мужа? - буркнул Ким. Вимс, кажется, не услышал. В казематах было тихо, бившийся о стену узник успокоился или потерял силы, теперь слышались только вода и крысы. Они подползали все ближе. Ким уперся в стену лопатками, зажал ладонями уши, чтобы не слышать тихого попискивания. Отдаленный грохот он не столько услышал, сколько почувствовал всем телом, как будто дворец подпрыгнул и тяжело обрушился на место. Крысы бросились в разные стороны.
- Что это?
 - Понятия не имею, - почему-то шепотом ответил Вимс.
 - Надеюсь, что это дракон.
 - Дракон? Почему дракон?
 - Потому что он обещал мне прийти.
 Вимс пораженно замер. Грохот повторился, чуть ближе и ощутимее.
 - Тан... Ну пожалуйста, пусть это будешь ты.
 Он не знал, сколько прошло времени, но надежда постепенно гасла, как сгорающая лучина. Крысы снова осмелели, выбрались из нор и расселись вдоль стен, принюхиваясь.
 - Убирайтесь, - всхлипнул Ким.
Крысы придвигались все ближе. Что страшнее всего - молча, даже без писка. Слышался только шорох хвостов и лапок по камням. Ким попытался их отогнать пинками. Удалось, но ненадолго. Вскоре крысы снова пошли на приступ. Ким опять прицелился для пинка. Было страшно до нервной дрожи. И Тан не пришел. А крысы его съедят сейчас.
- О-о-отст-тань! - принц пнул самую жирную. Крыса отлетела к стене с режущим уши писком, и это будто стало для остальных сигналом. Крысы серой волной ринулись на пленника... и откатились, мгновенно рассосались, прячась по норам.
 Ким перевел дух, перебрался поближе к двери камеры. В дальнем конце длинного коридора что-то творилось. Слышался лязг и какой-то полузадушенный рык.
 - Т-т-т-т-тан? - оживился Ким.
Что-то грохнуло, свистнуло, рассыпалось.
- Детка, так не честно. Я что, должен р-р-развалить этот дворец, Хор-р-рас меня побер-р-ри, по камешку? - прозвучал лишь смутно похожий на глубокий красивый голос Мечника рык.
 - Д-д-д-д-д-верь н-н-н-е о-открыв-в-в-в-в-вается.
 - Чудно, пр-р-р-равда? В подземелье - и не откр-р-р-р-рывается, - Тан рассмеялся, и смех тоже был с рычанием. Когда он показался в поле зрения Кима, тот едва мог узнать Мечника. Он был с головы до ног покрыт кровью, рыжие волосы стояли дыбом, синие глаза горели восторгом и бешенством, а тяжеленный двуручник порхал в левой руке, как перышко.
- Детка, тебе вовек не расплатиться.
 - М-м-м-мне н-надо к д-д-дяде, - глаза Кима горели от счастья видеть дракона.
 - Отойди от решетки, а то может задеть, - Мечник оскалился, примерился и пнул решетку туда, где заметил слабину.
 Ким отпрыгнул к стене, подождал, пока освободится проход и бросился дракону на шею, икая и рыдая в голос.
 - Тише-тише, тс-с-с, детка. Как хорошо, что я оставил то зелье от кошмаров, похоже, тебе оно понадобится. Идем, Воскрешающий, твоего дядюшку я за ногу спер с погребального костра. Поверь, это было потруднее, чем выловить блоху на Гатаре.
 - В-в-в-в... - прозаикался принц, тыча пальцем в соседнюю камеру.
- Освободите меня, - попросил Вимс. - Я капитан гвардии принцессы трона.
- М-м-м-мамы.
 - Отойди, капитан трона принцессы, - хохотнул дракон, вышиб и эту решетку. - Теперь-то уже все?
 - Д-д-дядя, - Ким старался изъясняться короткими фразами.
 - Туда и пойдем, детка. Успокойся. Сейчас найдем тебе воды, умоешься и попьешь, - Кима без особых церемоний попросту перекинули через плечо, и Тан помчался наружу, минуя посты охраны, которая была даже не перебита - порублена в капусту. Принц вцепился в него, закрыл глаза, чтоб не видеть этих тел. А также не видеть развалин на месте левого крыла дворца, куда Вентану пришлось приземляться, когда он дважды ронял тело короля - все-таки для его когтей это была слишком маленькая цель. Но все равно, Ким был счастлив, очень, что Тан отозвался на его зов.
 Вимса, спешащего за ними следом, ткнули в грудь:
- Ты! Трон королевы гвардии! Сопри коня и скачи к матушке Кима. Я так понял, бедной вдове тор Эйдириалл успели напеть в уши, что ее сын мертв.
 - Уже в седле! - отрапортовал капитан, разворачиваясь в сторону конюшен.
 - А мы полетаем. Детка, отойди вон к той луже, что была фонтаном, умойся и закрой глаза.
 Ким сполз наземь, набрал в дрожащие ладони воды, часть разлил, пару капель брызнул в лицо.
 - Так не пойдет.
Его взялись умывать грубой широкой ладонью, стирая слезы и грязь, и кровь, в которой Ким успел измазаться, вися через плечо Мечника.
- Вот, так получше. Закрой глаза.
 Ким послушно зажмурился. Полыхнуло так, что показалось - солнце вспыхнуло на земле. Бронзовый дракон вскинул голову к небу и грозно протрубил, полыхая призрачным зеленоватым пламенем. Ким открыл глаза.
- К-к-к-красивый.
 «Мне лестно. Залезай, детка, время не ждет, хотя твой дядюшка уже никуда не торопится».
 Ким вскарабкался ему на спину, в ту же ямку, прижался к зубцу. Летели недолго - скорее уж, просто кружили, будто дракон примеривался, как бы так половчее опуститься, ничего не разрушив. И все равно Вентанамиршалиэрр вывернул крылом трехобхватный дуб. Киму стало жаль дерево, но дядя все-таки был дороже.
 Король, вернее, тело его, в кое-как поправленных одеждах и регалиях, покоилось на плаще, на довольно широкой поляне в лесу в паре лиг от столицы. Тан постарался привести его в порядок, хотя бы более-менее, чтобы не шокировать мальчишку-жреца еще сильнее. Ким подошел быстрым шагом, на ходу окутываясь золотым свечением, разгоравшимся все ярче.
- Проснись, дядя, - он положил руки на грудь королю. - Пора возвращаться.
 Тело возвращалось в ту форму, что он помнил десять лет назад, глаза открыл мужчина не старше тридцати пяти лет с виду. Поморгал.
- Малыш Ким? Неужели? А мне сказали, ты погиб...
 - Н-н-н-н-н-н...
 - Спокойно, детка, - ему на плечи легли тяжелые горячие ладони. - Вот, держи, - в руку ткнулась фляжка. Ким отпил мелкими глотками, немного успокоился, привалившись к дракону.
- Королева захватила власть, отравила тебя, дядя.
 - Витария? - король сел, поправил съехавшую на спину цепь, посмотрел на порванный камзол и вздохнул. - Так, отравила, а дальше? Где мы, и кто этот мужчина?
 - Это - Вентанамиршалиэрр. Он забрал меня из подземелья. А Вимс свернул тебе шею по моей просьбе.
 - Вента... как тебя там, выпить есть? Без поллитра я не разберусь.
Ким посмотрел на дракона, обхватывая того за пояс и утыкаясь в грудь Тану лицом.
 - Вставай, твое величество, не пить же неизвестно где?
Тан оглушительно свистнул, из лесу серым призраком выструился звивер, всхрапнул недовольно - из пасти свисал змеиный хвост, бедняге не дали доесть.
 - О-о-о-он его ест? - принц, хотевший поздороваться со зверем, уставился на хвост.
 - Детка, Гатар - плотоядный, конечно, он его ест, - рассмеялся дракон. Он уже отошел от горячки драки и побоища, правда, стоило бы умыться, но это уже в таверне.
 - Я хочу отсюда уехать, - заявил жрец. - Я отвык от людей.
 - Ну, уговор наш помнишь?
 - Помню. А с мамой увидеться можно будет?
 - Можно. Я ж не в невольники тебя забираю, детка.
  Король только переводил взгляд с одного на другого, жажда ВЫПИТЬ все яснее читалась во взгляде. Ким от Тана не отцеплялся, словно боялся, что тот сразу обернется и улетит. Тот вскинул его на седло, предложил и его величеству присоединиться.
 - А объяснить мне, что произошло, точно никто не хочет?
 - В таверне. После ванны, жратвы и много-много пива. Потому что я и сам не все понимаю, - вздохнул Тан.
 На это король согласился. Однако стоило им устроиться в таверне, как земля стала мерно содрогаться от тяжелого грохота.
- Мама! - определил Ким.
 - И гвардия ее трона? - поднял бровь уже отмывшийся и переодевшийся Мечник.
 - И ее рыцари, - согласился Ким.
 - Ой, как я хочу назад в свою пещеру-у-у, - тоскливо протянул дракон. - Никогда не умел разговаривать с женщинами.
 - Я сам пообщаюсь, - Ким рванул к двери. И влетел прямо в стальные объятия матери.
 - Похоже, детка статью пошел в отца, - хмыкнул Тан, поверх кружки с элем рассматривая крупную, высоченную, похожую на короля, как две капли воды, женщину в полном доспехе с золотыми львами на нагруднике.
 Кима на одной руке принесли к столу.
- Так-так, восставший из мертвых братец, упустивший трон из-за происков какой-то недоебанной ****ежки. И дракон.
 Вентанамиршалиэрр восхищенно поперхнулся от оборота, который загнула высокородная леди, встал и поклонился.
 - Какой цвет шкуры?
 - Глава клана Заката, леди, - снова поклонился дракон.
 - Рыжий, значит. Отлично, если вдруг обидишь Кима - прибью снесенную башку в малой гостиной, там как раз гобелены алые.
 - Детка, я тебя хоть раз обидел? - апеллировал к Киму дракон, хмуря брови.
 Ким замотал головой, перебрался к нему на колени. Принцесса осмотрела сына, вздохнула и кивнула брату:
- Пошли трон возвращать, расселся он тут.
 - Кхм... леди... - замялся дракон впервые на памяти Кима. - Там того... возвращать нечего, боюсь, и не у кого.
 - Неужто трон разнес? Ну и молодец, мне это убогое кресло все равно не нравилось, - дама-рыцарь взяла брата за шиворот, подняла, посмотрела и уронила обратно. - Ладно, напивайся. Пойду, оценю ущерб.
 - Я возмещу, - кивнул Тан, возвращаясь за стол и наливая безмолвному королю еще кружку. - Пей, твое величество, тебе полезно, после смерти-то.
 Король выпил, пришел в себя.
- Бриджит, а ну стой! Я с тобой поеду...
 Тан посмотрел вслед особам королевской крови, хмыкнул и махнул рукой:
- Эй, пожрать тащите. Ким, надеюсь, ты голоден, потому что я - точно голоден драконски.
 - Голоден. А там крысы были. Огромные. Во-от такие.
 - Так надо было... а, да, детка, ты ж не умеешь плеваться огнем. Ешь, - перед Кимом оказалась тарелка, доверху полная ароматнейшей жареной рыбкой с прозрачными кольцами золотистого лука.
 Ким умял половину, привалился под бок к дракону.
- Я так боялся, что ты меня не услышишь.
 - Не моф не уффыфаф, - бескультурно пробормотал дракон с набитым ртом.
 - Почему не мог?
 Тан укоризненно вскинул брови, мужественно сглотнул непрожеванный кусок, запил его пивом.
- Потому что потому.
 - Ну, расскажи, - Ким умильно посмотрел.
 - Ты - мой.
Дракон посмотрел на жарко краснеющего и все еще ничего не понимающего юношу, вздохнул, отпил еще эля и пояснил:
- Амулет для Рада делал я, он был настроен на того, кого моя сила признала достойным. Когда-то, сто сорок лет назад, мы были любовниками, но потом Рад ушел. А амулет остался у него. То, что он передал его тебе, а «Щит» сработал на тебе, я поначалу приписал тому, что он, наверняка, провел твою инициацию. Это тонкости магических потоков, объяснять долго. Но там, в таверне, когда я тебя ласкал, амулет зарядился по самую маковку в момент твоего выплеска. Значит, признал тебя достойным моего покровительства. Я думал, дам тебе пожить спокойно лет хотя бы до тридцати, и вернусь.
 Ким издал какой-то пищащий звук, потом умолк, изображая возмущенную рыбу.
 - Если ты не хочешь, я освобожу тебя от данного обещания, - тяжело вздохнув, изрек Тан, глядя куда-то в стену. В дракона вцепились, оставив на руке лунки от десяти ногтей.
 - У меня не самый легкий характер, детка, - усмехнулся, скаля ровные белые зубы, Мечник.
 - Ну и что? Ты мой дракон.
 Вентанамиршалиэрр насмешливо вздернул рыжую бровь, сощурил синие с золотом глаза, зрачки в которых вытягивались, превращаясь в узкие щели, кивнул и подхватил жреца на руки. Кинул на стойку тавернщику пару золотых, поднимаясь по лестнице в отведенную им комнату. Ким обхватил его за шею.
- Мой. И даже не надейся, что улетишь. Все равно, дотянусь и буду призывать всеми силами.
 - Не надеюсь даже, - фыркнул ему в шею Тан, пинком распахнул дверь, так же закрыл ее за собой, щелкнув пальцами, отчего контуры двери попросту размазались. И опустил свою добычу на широкую кровать. Кима снова сразила икота, в этот раз от счастья.
- Успокоительное, ванны с солями, горный воздух, - сам себе пробормотал Тан, составляя список первоочередных дел относительно любовника. Вернее, избранника. Отпускать Кима так, как когда-то отпустил Рада, дракон не собирался. Фиал его крови раз в год - и вечность вдвоем им обеспечена.
Тан наклонился над юношей, принялся избавлять его от одежды, неторопливо и ласково, расстегивая куртку, расшнуровывая сорочку, мягко касаясь груди жреца в вырезе. Ким от смущения алел, однако отдергиваться не пытался, даже потянулся тоже раздевать дракона, захотелось поближе рассмотреть красивое тело.
 - Не торопись, детка, - голос Тана стал ниже, завораживал, как и его взгляд. Киму разом вспомнились все легенды, говорившие, что смотреть дракону в глаза - смертельно опасно.
- Ты же не хочешь, чтобы наша с тобой первая ночь окончилась быстро и слезами?
 Ким замотал головой, показывая, что нет, не хочет, приподнялся, чтобы было удобней снять с него куртку и рубаху. Одежда с него словно испарилась, взамен нее пришли жесткие, требовательные, но пытавшиеся быть ласковыми губы и руки, медленно и тщательно изучавшие каждый дюйм его тела. Киму казалось, что его медленно погружают в огромную кучу пуха - и жарко, и приятно, и мурашки по всему телу. Брюки с него тоже исчезли как-то неожиданно и быстро, но накидываться немедленно с бесстыдными ласками дракон не спешил, только поглаживал длинные ноги и целовал колени, бедра, живот.
 - Так приятно, - пробормотал Ким, пытаясь хоть как-то выразить свои чувства.
 Тан усмехнулся, но не откомментировал, продолжая нежить и расслаблять его, заставляя забыть все, что случилось за прошлые сутки. У него в руках появился флакончик с маслом, запахло мятой и апельсинами, а руки дракона заскользили по телу жреца еще нежнее и мягче. Постепенно Ким вообще забыл обо всем, кроме того, что с ним рядом самый потрясающий мужчина на свете. Комнату опять огласили тихие постанывания. Ласки перешли на более высокий градус, Тан, наконец, дорвался до вожделенного приза, накрыл губами и вобрал до основания в жаркий, как преисподняя, рот напрягшуюся плоть Кима, удобно устроившись между его широко раскинутых ног. Юноша прикусил пальцы, чтобы не застонать на весь этаж таверны. Вторая рука беспорядочно скользила по плечу дракона, поглаживая. Тан на миг прервался, Киму показалось, что за его плечами распахнулись призрачные драконьи крылья, накрывая их и постель коконом живого янтаря.
- Не сдерживайся, детка, тебя никто не услышит сейчас, - и снова принялся ласкать, вынимая душу медленным скольжением губ и языка.
 Ким выгнулся, ахнув, раскинул руки, предоставляя дракону полное право творить со своим телом все, что тому вздумается. Сильные руки приподняли его под зад, язык затрепетал, вылизывая, потом скользнул внутрь, удлиняясь и извиваясь, словно дракон проходил частичную трансформацию.
 - Та-а-а-ан...
Ким дрожал, всхлипывая, что-то невнятно шептал дракону, не вдумываясь в свои слова. И хотел большего, чем просто ласки, пусть даже самые откровенные.
 - Да, детка? Скажи мне, - его сжали в крепких объятиях, обжигая жаром сильного, красивого тела.
- Хочу, что бы ты овладел мной.
 - Ум-м-м, как высокопарно, - насмешливо сверкнул глазами дракон. Но это было то, чего хотелось и ему самому, так что он лишь приподнялся, плеснул на себя и любовника еще масла и всерьез принялся готовить юношу к соитию.
 - Н-ну-у-у-у, - Ким сбился, так и не сумев вспомнить, что он вообще собирался сказать.
 Боли Тан не допустил - его опыт это позволял в полной мере. Но вот ощущение абсолютной наполненности, словно налитый под горлышко сосуд, у Кима возникло сразу же, когда дракон вошел в него, медленно, позволяя приспособиться и принять.
 - О-о-о... Я стрекоза... в альбоме. Их там… на булавки… пришпиливают…
 - Ну, нет, детка, там они мертвые и сухие, а ты? - дракон так же медленно двинул бедрами, выходя почти полностью.
 - А я-а-а-а-а? - Ким нить объяснений потерял быстро.
 - А ты - живой, - терпеливо пояснил Тан, хотя голос у него сбивался на хриплый рык. Прильнул ртом к груди жреца, вылизывая и покусывая.
 Голова у Кима шла кругом от каждого прикосновения, внутри что-то отдавалось неровными толчками, словно сердце пыталось пробить путь наружу через грудную клетку. Его легко подняли, как ребенка, он оказался сидящим на коленях у Тана, и снова вспомнил аналогию с булавками и бабочками. Ему даже двигаться не приходилось - приподнимал и опускал его сам дракон, вылизывал шею, плечи, оставляя алые следы. Ким вцепился ему в плечи, коротко постанывая, стискивая пальцы. Тан прокусил губу, впился в его рот жадным поцелуем, делясь своей кровью. Целовался жрец неумело, но жарко. Пары минут поцелуев, впрочем, ему хватило, чтобы с приглушенным стоном забрызгать семенем обоих. Дракон взрыкнул, запрокинув голову, сжал его, как в тисках, с головой рухнув в удовольствие, чувствуя отклик избранника. Ким распластался по нему. Янтарный полог исчез, неуловимо-драконий облик Тана снова сменился человеческим. Он лег, осторожно и нежно целуя жреца, снимая с его кожи бисеринки пота, потом принялся вылизывать целиком, явно наслаждаясь вкусом.
 - Так хорошо, - блаженно пробормотал Ким. - Совсем не похоже на ритуал раскрытия дара.
 - Рад был так плох? - фыркнул и сощурился Тан.
 - Э-э-э... Ну, это же ритуал.
 - Н-ну, когда я пробуждал его силу, он кричал от удовольствия.
Ким развел руками:
- У старших нет причин быть особо нежными с младшими. Цель ритуала - снятие печати девственности. И все.
 - Глупые человеческие предрассудки, детка. Если кому и быть особенно ласковым с младшими - то это наставникам, ведь иначе можно на всю жизнь отвратить человека от телесной любви, а она - важная часть эмоций, неотъемлемая. Те, кто принимает добровольный целибат, годам к сорока становятся похожи на вино, ставшее уксусом - кислые и мерзкие, - расфыркался дракон, щуря глаза, так и оставшиеся нечеловеческими. Но, Хорас меня побери, и всех людишек разом, тебе было хорошо, и это главное.
 Ким прижался к нему, затих, обнимая.
- Мне так спокойно...
 - У меня дома будет еще спокойнее, Ким. Выбирай, как поедем?
 Жрец вздохнул ему в плечо:
- Ну, можно поймать мимо летящего дракона и попросить подвезти. Я так делал, - он засмеялся.
 - Гатар снова будет обижаться, - фыркнул Тан.
 - Покормим его любимой змеей королевы, он простит.
 - А у нее была любимая змея? А королеву придется долго смывать с какой-то стены. Говорят, копоть от драконьего пламени вообще не смывается.
 - А красивый отпечаток получился? - заинтересовался Ким. - А змея... Была, я ее все время боялся, такая яркая, с гребнем на голове, еще цокала все время.
 - Мне, детка, было особо некогда разглядывать, что я там... натворил. А если аспид из дворца сбежал, это нехорошо. Ядовитый ведь. Хм-м-м...
Дракон потянулся, встал с постели и подошел к окну, распахивая створки. И засвиристел в летнюю ночную тьму, очень похоже на то, как свиристел и цокал королевский аспид. Ему в ответ зацокали и засвистели с какой-то отчаянной радостью, аспид всполз по плетям плюща на подоконник. Дракон протянул руку, змей обвился тугими кольцами, укладывая голову на плечо повелителю, принялся жаловаться на судьбу, подергиваясь всем телом.
- Бедный хвост, досталось же... Ким, он не страшный, можно его погладить. Хочешь?
 Ким протянул руку, неуверенно погладил змея. Тот снова зацокал.
 - Ласковая девочка, умница, - засмеялся Тан. - Не бойся, когда она так звучит - это радость. Ей ты нравился всегда.
 - А она меня не укусит?
Змея распустила радужный гребень.
 - Нет, - дракон строго просвиристел что-то, змея качнула головой и стекла разноцветной блестящей лентой на колени жрецу, оказалась теплой - согрелась жаром драконьего тела. Ким гладил ее, змея довольно цокала, грелась о человека, на драконе было слишком жарко.
 - А меня? - Тан вытянулся на кровати, головой на колени любовника, прикрыл глаза, улыбаясь. Ким наклонился, поцеловал его. Его тут же поймали, роняя на широкую грудь дракона. Аспид вывернулся и уполз, украшать собой кованое изголовье кровати, опасаясь, что повелитель и его смертный нечаянно задавят.
 Ким смеялся, потираясь щекой о грудь Тана.
 - Ты теперь мой целиком, детка, - целуя его, сообщил тот. - Я буду знать, где ты, даже если ты будешь на другом конце мира.
 - Это замечательно, - Ким учился целоваться. Его направляли и подсказывали, бережно и ласково, хотя такое отношение с грубоватым и не слишком воспитанным драконом не вязалось. Но, оказывается, Вентанамиршалиэрр мог быть разным.
- Кстати, - оторвавшись от поцелуя и облизывая горящие губы, вспомнил Ким, - а кто такой глава клана Заката?
Дракон закатил глаза и хмыкнул:
- Я, детка.
 - Ого, - Ким восторженно на него уставился. - То есть, ты типа принц?
 - Скорее, король, - пожал плечами дракон. - Или князь, если считать кланы княжествами. Но тут дело не в территориях.
 - Но ты мне все равно нравишься. Любым.
 - Меньше недели назад ты меня боялся до заикания, - прошептал ему в краснеющее ушко дракон, подминая под себя и снова принимаясь ласкать, разжигая желание. Ночь была еще почти вся впереди, а днем его маленькому жрецу можно будет и поспать на руках у Тана, хоть весь день. Ким потянулся ласкаться, все еще смущаясь, но уже уверенно изучая тело своего дракона, ощупывал, гладил. Тан подбадривал его урчащими стонами, потирался о его бедра, ловил губами и покусывал пальцы.
 - А ты такой красивый.
 Тан рассмеялся, поцеловал его, стараясь не слишком мучить и без того алые губы, потом прижался к шее, осторожно провел языком по нежной коже, но решил пока не кусать - на полный ритуал принятия время еще будет.
 - И ласковый, очень.
 Дракон фыркнул и перевернул его на живот, продолжая ласкать. Пожалуй, смысл фразы «так люблю, что съел бы» стал доходить до него только сейчас. Ким выгибал спину и фыркал.
 - Вкусный... ум-м-м... вкус-с-сный мой... мр-р-р!
А потом пришлось замолчать - язык был занят. Ким реагировал на ласки весьма благосклонно, наслаждаясь…
 Утром Тан его так и не смог добудиться, одевал, как куклу, вниз снес на руках. Более-менее проснулся Ким только к полудню. В кровати под роскошным балдахином, на пышных перинах. Комната была смутно знакома.
 - М-м-м? - он изучил обстановку.
 У окна в кресле сидела мать, во вполне пристойном платье, а не в доспехах.
- Проснулся? Я думала, этот хорасов дракон тебя уморил до полусмерти.
 - А где Тан? И... Где я нахожусь? - Ким сел.
 - Твой рыжик обсуждает с дядей размер компенсации материального ущерба. А мы в уцелевшем крыле. Твоя детская, ты не помнишь?
 Ким обвел комнату глазами снова:
- Нет.
 - Ким, сынок, - женщина замялась, не зная, как спросить то, что ее волновало.
 - Да, мама?
 - Ты... согласен уехать с этим драконом?
 - Да, мама, я согласен.
 - Если захочешь вернуться, тебе всегда будут здесь рады, малыш.
 Ким подошел, обнял ее.
 - Время с драконами пролетает так быстро, Ким. Обещай, что будешь хоть иногда навещать меня?
 - Обещаю, мама. Он будет меня отпускать, я уверен.
 - Дело не в том, что он будет отпускать, Ким, - Бриджит грустно улыбнулась, - а в том, что там теряется ощущение времени. Здесь пройдут года, а тебе будет казаться, что пролетели всего лишь месяцы.
 Ким обнял ее еще сильнее.
- Я буду стараться навещать вас почаще.
 - Проснулся, детка? - Тан бесцеремонно ввалился в комнату, благоухая ароматами коллекционных вин, в обнимку с королем, у которого глаза разъезжались, а ноги подгибались. Попытавшись перепить дракона, бедное свежевоскрешенное его величество едва не отправилось на встречу с предками вторично.
 - Проснулся. Дядя, а что это вы так странно выглядите?
 - Ик... м-нэ-э-э... ик!
- Леди Бриджит, могу я препоручить вашего брата вашим заботам? А то доверять слугам его величество было бы несколько неосмотрительно, - изобразил галантность дракон.
- Разумеется, оставьте мне его, - леди отволокла брата на кушетку.
 - Ким, детка, я уже совершенно свободен, когда выезжать - выбор за тобой.
 - Я только вещи соберу, - Ким осмотрелся. - Ну, в смысле, у меня же должны быть какие-то вещи…
 - Не стоит, мой принц, - рассмеялся дракон, - лучше закажем тебе все по прибытию, лучшие портные Драконьего Края будут в твоем распоряжении, равно как и библиотека, и моя сокровищница.
 - Тогда мне нечего брать. Только змею.
 Тан склонился к нему, обнимая:
- Ты не желаешь подольше побыть с мамой, детка?
 Бриджит только хмыкнула:
- Не надо соплей, дракон. Я видела сына первые пять лет его жизни и потом урывками. Не думаю, что он так уж сильно скучает.
Ким виновато вздохнул:
- Мам, я тебя, правда, люблю.
 Тан посмотрел на женщину со странной задумчивостью во взоре, тряхнул рыжеватой буйной гривой, совладать с которой не могли ни гребни, ни ленты:
- Сойдите к нашему отбытию вниз, леди, будьте так любезны. Ким, одевайся. Немного проедем верхом, если ты не против. Этот город уже достаточно насмотрелся на дракона.
Жрец бросился одеваться, Бриджит укрыла брата одеялом, кивнула дракону.
 - Я был бы рад видеть вас в гостях, леди. Думаю, пока есть время, наверстать упущенное в общении с сыном было бы неплохо? - Тан смотрел на Бриджит подчеркнуто равнодушно.
 - Я подумаю над этим, - уверила его леди.
 - Ким сказал, что у вашего рода с драконами был договор, с каким именно из кланов он был заключен?
- С Полночным кланом. Но это было давно, никто не помнит, сколько времени миновало с той поры.
- От имени клана Заката я предлагаю вашему роду покровительство и помощь, - Тан поднялся, преображаясь на глазах, сбрасывая с себя напускную грубоватость и развязность.
 - От имени рода Эйдириалл я принимаю твою помощь и твое покровительство, - отозвалась леди Бриджит.
 Дракон склонился, целуя ей руку.
- Берегите брата, леди. Киму он весьма дорог, как я понял.
 - Берегу, - кивнула рыцарь. - Не волнуйтесь, свалить братца не так-то просто.
 Дракон некуртуазно фыркнул, покосившись на умильно сопящего, свернувшись калачиком, короля:
- Его величество влюбчив, доверчив и раним, я подумываю о том, чтобы по прошествии положенного срока траура представить к вашему двору некоторых леди... м-м-м... достойных леди.
 - Буду весьма благодарна, - кивнула Бриджит, вздохнув. - Без женской руки братец совсем одичает.
 В комнату вернулся Ким, одетый, как ни странно, в ту одежду, которую ему покупал Тан, выстиранную, вычищенную и зашитую.
- Готов отправляться.
- Что ж, идем, - кивнул дракон, предложил леди руку. Бриджит оперлась на нее, величаво сошла вниз.
 - Постойте здесь, леди, Ким, одну минуту. Закройте глаза.
Обращение в дракона и обратно заняло немного времени, а потом Тан преподнес Бриджит небольшую, всего в пол-ладони размером, овальную чешуйку, блестевшую полированной медью:
- У вас со мной нет такой связи, как у Кима, поэтому носите ее с собой. Чтобы вызвать меня, подумайте мое имя - Вентанамиршалиэрр, и дотроньтесь до чешуйки.
 - Хорошо, - леди упрятала чешуйку в лиф платья.
 Тан повел бровью, паскудно усмехаясь на этот ее жест, но ничего не сказал. Ким прижался к его боку. Дракон пронзительно свистнул, откуда-то со стороны конюшен раздалось шипение, словно сотне гадюк разом наступили на хвосты, и вынесся, цокая когтями по камням, звивер, волоча запутавшегося в поводе конюха. Он недовольно храпел, шипел и фыркал, высоко задирая ящеричью голову.
 - Привет, - Ким безбоязненно почесал звиверу горло. Гатар благосклонно опустил голову, предлагая почесать покрытые тонкой чешуей надбровья и нос, фыркнул, обдав теплым воздухом, на аспида, вольготно расположившегося на плечах юноши.
 - Знакомься, это Арли, ее есть нельзя. А это Гатар.
 Змея испуганно засвиристела, мгновенно прячась под рубашку Кима. Гатар с явной насмешкой фыркнул еще раз и прошелся сухим раздвоенным языком по лицу жреца, выражая свое расположение.
- Ну, хватит нежностей, в седло, детка, - Тан ухмыльнулся, вскинул избранника на спину звиверу, взлетел сам, крепко прижимая юношу к себе. - До встречи, ваше высочество. Мое почтение его величеству, и приготовьте ему кувшин эля к пробуждению, боюсь, оно будет... нелегким, - он расхохотался, ударил каблуками в бока Гатара: - Цоб! Цоб, р-р-рахэ! Цоб!

 Ким прижался к дракону спиной, погладил Арли под рубашкой. Столица осталась позади в считанные минуты - звивер чуял, что они направляются домой, и не пренебрегал ни стенами, ни крышами в стремлении вырваться из каменного плена на свободу. А по дороге он полетел, как серая стрела, не хватало лишь крыльев, чтобы и в самом деле взлететь.
 Ким зажмурился, откинув голову на плечо Тану. Тот склонил голову к нему, поцеловал в шею, скользнув ладонью под куртку и рубашку. Аспид поспешно перебралась повыше, чувствительно пройдясь по груди юноши чешуйчатым боком.
 - М-м-м, - довольно протянул Ким. Дракон неспешно поглаживал его, запуская пальцы под ремень брюк, но не переходя определенной границы, целовал в шею, в висок, в скулу, чуть царапаясь рыжей щетиной.
 - Ласковый дракон, - жрец улыбался. - Тан... А почему я?
 - Почему ты - это ты? - сделал вид, что не понимает вопроса, синеглазый, продолжая потихоньку ласкать его.
 - Почему ты выбрал меня?
 - А мне казалось, это ты выбрал меня, - фыркнул ему в ухо дракон, облизал его и прикусил мочку.
 - Ну, это тоже, - согласился Ким, протяжно вздыхая.
 Вопрос «почему?» Вентан задавал себе и сам, но ответа не находил, да и искать его не горел желанием. Потянуло, вот и все. Там, у стены разрушенного монастыря, он посмотрел в заплаканные серые глаза юного жреца, которому было страшно и одиноко, и не смог просто так бросить мальчишку на произвол судьбы. Тем более что его огненная, но темная сила тоже потянулась к свету в душе Воскрешающего.
 - Тан... Я чувствую дракона. Это тоже ничего страшного и пусть летит мимо?
 - Гатар, р-р-раххаш! Арр-ха!
Тан скатился с седла на полном скаку звивера, обернулся и взлетел, оглашая окрестности грозным ревом. Ким пригнулся к гриве зверя, наблюдая за тем, как от Тана суматошно улепетывает нечто серое, мелкое, панически хлопающее крыльями и истошно орущее. Когда дракон вернулся в человеческую форму, пренебрежительно фыркая, Ким вспомнил кое-что:
- А почему ты не раздевался? И при маме... А... О, там, в холмах, тебе просто хотелось покрасоваться!
Тан расхохотался:
- И посмотреть на твое смущение, детка.
 - Мерзавец, - пробурчал пламенеющий ушами жрец.
 - Есть такое, - самодовольно оскалился дракон. - Я предупреждал, что характер у меня не мед. Скажи мне, Ким, мое прекрасное высочество, что ты знаешь о драконах?
 - Ну, они большие, с крыльями, чешуйчатые и летают. А что ты такое гонял, это тоже дракон? А почему серый? А почему мелкий?
 - Слушай внимательно, детка, и запоминай. Наделенные Разумом делятся на четыре клана: Полуденный, Полуночный, Рассветный и Закатный. Отличить их представителей проще всего по цвету: в Полуночный входят драконы всех оттенков черного и темного индиго, в Закатный - от золотого до темно-алого, в Рассветный - все зеленые, бирюзовые, голубые и аквамариновые, в Полуденный - от серебряного до серого, всех оттенков слоновой кости. Чем больше в цвете дракона металлического блеска, тем он могущественнее, а чем темнее его чешуя, тем старше. У нас с кланом Полдня некоторые распри, а этот... сосунок вздумал напасть. Пришлось прогнать.
 - А здорово ты его гонял. А все драконы умеют превращаться в людей?
 - Только разменявшие вторую тысячу лет, детка.
 - А это много? - озадачился Ким.
 - Ну, мне две с половиной, я еще сравнительно молод. А вообще, мне столько, на сколько я выгляжу, - фыркнул дракон.
 Ким засмеялся:
- Лет тридцать?
 - Около того, - Тан вернулся к прерванным ласкам, снова взялся покусывать его шею и нежное ушко. Ким снова растекся по нему, часто дыша. Даже вполне невинных ласк ему хватало, чтобы чувствовать себя на седьмом небе, а дракон не торопился переходить к более серьезным, уча тело Кима получать полное наслаждение и от таких. Бедный звивер стойко терпел ерзание по седлу и дрыгание конечностей мелкого двуногого. Арли сбежала из-под рубашки Кима на шею Гатара, предпочтя общество опасного плотоядного животного, а не беспокойных хозяина и повелителя.
 Ким урчал, терся о дракона, протяжно вздыхая. И все равно полыхал румянцем, отстраненно изумляясь собственной несдержанности. Но против обжигающе-горячих рук Тана ничего поделать не мог, тем более, когда тот все же расстегнул ремень его брюк и накрыл ладонью напрягшуюся до боли плоть Кима. Тут юноша застонал уже почти в голос. Грубоватые пальцы медленно скользили вниз, чуть сжимались, обхватывая яички, потом продвинулись ниже, закружили у входа, дразня.
 - Тан... По-моему, нас сейчас укусят, сбросят и обматерят.
 - Не думаю, детка. Гатар прекрасно знает, когда можно выказать недовольство, а когда - не стоит, - дракон продолжил сладкую пытку, невозмутимый и улыбающийся.
 Ким снова застонал, покорно принимая ласки. Тан нашептывал ему на ухо, что хотел бы сделать с ним в постели, мешая изысканные словоформы и непристойности, продолжал ласкать, не проникая, лишь поглаживая кончиками пальцев, сжимая его член и медленно двигая ладонью. Наградой ему были горячие стоны, тело Кима отвечало на касания чутко, реагировало на малейшее движение. Дракон чуть ускорил ласки, доводя своего избранника до пика, крепко удерживая его одной рукой, принимая в другую его семя. Потом вылизал ладонь, почти мурлыча от удовольствия. Ким пребывал в состоянии счастливой змеи - свернуться и уснуть. Тан помог ему устроиться в седле поудобнее, перекинув ноги на одну сторону, прижал, почти уложив себе на локоть, как ребенка.
 - А сколько нам ехать? - Ким зевнул.
 - Сейчас почти полдень, ты можешь подремать немного, чтобы не засыпать у меня на спине. А потом мы полетим.
 - А если появится драколит, ты его покусаешь?
 - Безмозглые опасаются нас и никогда не появляются рядом. Не бойся, детка, рядом со мной тебе ничего не грозит.
 - Это хорошо. Он страшный... мерзкий... Темный...
 - Светлых драконов не бывает, детка. Спи, - Тан поцеловал его в лоб, усыпляя.
 Ким заснул, посапывая ему в плечо и время от времени улыбаясь. Поспать ему Тан дал около четырех часов, потом все же разбудил, легко прикоснувшись к губам. Он сидел уже не в седле, а на плотном травяном ковре, в некотором отдалении звивер гонялся за какой-то мелкой живностью.
 - М-м-м, я так выспался, - Ким потянулся. - А где Арли?
 - Восседает на холке Гатара, как королева, и подбадривает охотничка. Кажется, они подружились.
 - Это хорошо, - обрадовался Ким.
 - Перекусим, детка? Лететь до моих земель нам до заката, там поужинаем уже пристойно.
 - Давай, поедим, - Ким сел, потом встал, пошел разминать затекшие руки и ноги.
 Тан доставал из седельных вьюков свертки с едой, бутылку с легким вином, расстелил свой плащ.
- Мне все еще не верится, что это все взаправду, - признался Ким.
 - Чего ты боишься, малыш? - дракон поймал его за руки и усадил рядом с собой, завораживая требовательным взглядом бездонных глаз.
 - Что я сошел с ума на пепелище монастыря, и сейчас сижу там, привалившись к стене. И на самом деле, ничего этого нет.
 - И как тебе доказать обратное, мой светлый?
 - Поцелуй меня так, чтобы я поверил.
  Тан привлек его к себе, буквально сгреб в объятия, впился жесткими губами в рот жреца, придерживая его под затылок широкой ладонью. Если поцелуй можно назвать огненным, то это он и был - до искр из глаз и грохота крови в висках.
 - Верю, - пробормотал Ким, расплываясь в сумасшедшей улыбке.
 - Ар-р-р, детка, - глухо взрыкнул дракон, - пр-р-родолжим дома. Хор-р-рас меня побер-р-ри!
Ким прижался к нему, обнял, повозился и затих.
- А как твои сородичи меня примут?
- Выбор главы клана оспариванию не подлежит, - в горле Тана постепенно утихло рычание, - тем более что свой долг перед родом я выполнил, у меня пятеро сыновей и семеро дочерей.
Ким застыл на месте, пытаясь хотя бы моргнуть.
- Что тебя так удивляет, детка? - на сей раз дракон и вправду не понял его реакции.
- Ск... Ск... Сколько?
- Всего двенадцать, - недоуменно заломил бровь Тан. - Все уже почти взрослые, самостоятельные драконы.
- Обалдеть. Двенадцать детей. Это все от одной жены или от двенадцати разных?
Дракон запрокинул голову и расхохотался. Немного успокоившись, стер слезы, выступившие на ресницах, и склонился над жрецом, целуя его в уголок губ, измученных предыдущим поцелуем.
- Ты боишься, не ждет ли тебя гарем? Нет, мой светлый, не ждет. Супруга у меня была лишь одна, и яйца она откладывала трижды за время нашего брака.
- А что с ней случилось?
Тан отвернулся, вроде бы безмятежно глядя вдаль, на горизонт, но то, как потемнели до грозовой полуночной темноты его глаза и дрогнули на миг пальцы, многое сказало Киму.
- Погибла, защищая последнюю, четвертую кладку.
- Давно? Я мог бы попробовать...
- Тысячу лет назад, детка. Этого уже не изменить, тело Шаннис стало камнем, а камень рассыпался песком. Я не успел к ней, драконам неподвластна телепортация.
Ким погладил его по руке.
- Ее убили рыцари, - глухо проговорил дракон. - Охотились за Неразумными и наткнулись на Пещеру Рождений.
- Но она же была Разумной!
- Самки в момент высиживания яиц особой разумностью не отличаются, обернуться человеком Шаннис не могла - ей не было еще тысячи, а в момент угрозы яйцам никакой дракон на слова размениваться не станет. Она была мелкой, спутать с Неразумной было легко... Я не простил, но месть уже ничего изменить не могла.
Ким уткнулся ему в грудь лицом.
- Зато у тебя двенадцать детей.
- Ты познакомишься с ними, детка. Думаю, они тебе понравятся.
- А я им? - пискнул юноша. - Я даже не могу представить...
- Не загадывай и не нервничай попусту и заранее, детка, - успокоившийся, как всегда, почти мгновенно, дракон рассмеялся. - Ешь, и летим. Даже Гатар уже пожрал, а мы все болтаем.
Ким ел нехотя, видимо, пытался представить двенадцать детей любовника и их реакцию. Тан смотрел, как юноша мысленно себя накручивает, смотрел, потом фыркнул:
- Детка, они же все - недоросли, младше тебя, если так посудить, перевести их возраст в человеческие годы. Чего ты боишься?
- Ну да, двенадцать драконов, такая мелочь, ящерки ж.
- В самом деле, ящерки, только недавно сменившие детскую шкурку на взрослую чешую. Гм, недавно по меркам драконов.
- Они меня съедят. Затопчут.
- Все, прекрати бояться. Ты - мой-р-р-р! - Тан взметнулся на ноги, призрачные драконьи крылья распахнулись, осеняя его огненным ореолом. - Летим, Ким, вр-р-ремя.
Он обернулся, простер крыло. Ким взобрался ему на спину, прихватив Арли на грудь. Недовольно и жалобно заорал Гатар, но звиверу пришлось смириться, что он снова полетит в когтях у дракона.
На той высоте, где летел Тан, солнце, казалось, вовсе не сдвигается на закат, но вскоре облака под брюхом бронзового гиганта окрасились румянцем, а впереди их прорвали высоченные пики гор Драконьего Края, укрытые снеговыми и ледяными плащами. Ким любовался ими, широко раскрыв глаза.
 «Красиво, правда, детка?» - прогудело в мыслях.
 «Очень, Тан, очень».
 «Надеюсь, тебе понравится мой город» - сказал дракон, и впервые в его голосе Киму почудилась неуверенность. Ким поторопился его погладить. Хоть и сомневался, что бронированная махина способна ощутить его поглаживания.
Горы приближались медленно, величественно вырастая и занимая весь окоем, являя всю гамму красок, в которые только могла окрасить камень природа - от белоснежного до черного, через весь спектр. Мелькали и леса, и высокогорные луга, сейчас казавшиеся юноше блюдцами, налитыми яркими красками: луга цвели, и над одним таким, длинным языком протянувшимся в узкой долине, Тан снизился, едва не коснувшись хвостом звивера трав. Воздух здесь был сладкий, как патока, от аромата цветов, им можно было наесться.
 «Как дышится-то... И цветы, сколько их!»
 «Я тебя отнесу сюда погулять, обязательно, детка» - усмехнулся довольный произведенным эффектом дракон.  Ким счастливо разулыбался.

 Вход, или его стоило бы назвать «влет», в столицу клана Заката Ким приметил издалека - не заметить громадную полукруглую арку, в которую свободно влетали сразу три или четыре дракона, было невозможно. Когда Тан подлетел ближе, стало видно, что это не просто зев пещеры, а в самом деле исполинская арка, украшенная монументальной резьбой в виде чешуй, язычков пламени, веток и лоз.
«Какая красота», - Ким любовался ей. - «А зависни? Я посмотреть хочу»
 Тан хмыкнул, но «завис», взмахивая крыльями на одном месте. Ким восторженно разглядывал арку минут пять, потом переключился на разглядывание драконов. Тан стремительно скользнул в арку, которая сияла изнутри тысячами магических светильников, и вынырнул на другой ее стороне в пещере попросту невообразимых размеров. Казалось, вся гора изнутри выгрызена, как головка сыру - мышами, только и сыр, и мыши были воистину монументальны.
«Какие красивые», - Ким во все глаза разглядывал драконов.
 «Мой клан, детка. Здесь нет и пятой части, конечно, но цвет аристократии, если так можно сказать, весь здесь. Видишь, почти у всех в шкуре есть металлический отблеск?»
 «Да, вижу. А кто тут твои дети?»
 «Погоди немного, Ким, и ты их увидишь» - рассмеялся дракон.
Он влетел в один из более узких ходов, которыми были пронизаны стены пещеры, промчался в кромешной тьме и вылетел в другую пещеру - меньшую, чем «привратная», но украшенную по стенам и колоннам сталактитов изысканной резьбой, которую сейчас рассмотреть целиком не представлялось возможным. Внизу плескалось почти невидимое в темноте озеро, посреди которого возвышался огромный камень, к которому с берега шел каменный перешеек. Туда Тан и опустился, сначала отпустив звивера, понятливо ретировавшегося по перешейку на берег.
 Ким спрыгнул с дракона, почти скатился, как по крутой горке, огляделся.
- А как вы все это делали?
 Тан, вернувший человеческий облик, хмыкнул:
- Среди драконов есть маги, мы называем их Говорящие. Их рождение - большая редкость, и род, в котором рождается Говорящий, получает привилегии. Грахавириналаниморр, или Ниморр, чтоб не ломать язык, был построен объединенными усилиями всех Говорящих клана много тысяч лет назад.
 - Так здорово, - Ким ухватил его за руку, прижался к боку Тана.
 - Идем, детка, а то я уже слышу, как твой желудок решает, с чего начать тебя есть - с ребер или с позвоночника, - насмешливо сощурил сияющие глаза дракон. Помог юноше спуститься с площадки приземлений и повел в сторону величественной лестницы, ведущей на первый ярус помещений пещеры.
Ким вертел головой, широко раскрытыми глазами глядя вокруг. От основной лестницы к каждому отверстию вели ступени, видимо, для удобства передвижения в человеческой ипостаси. Драконы же предпочитали перелетать из одного помещения в другое. Или перепрыгивать, если входы были один над другим. Навстречу Тану по лестнице буквально кубарем скатилась тоненькая огненно-рыжая девчушка, кинулась ему на грудь:
- Папа! Папочка вернулся!
 Ким разглядывал девочку, смущаясь.
 - Вернулся, малышка, - необычайно мягко улыбнулся Тан, обнял ее и отстранил, поворачивая: - Кара, познакомься, это мой избранник, Ким.
Девочка посмотрела в глаза жрецу необычайными, золотыми глазами, улыбнулась:
- Возвращающий-из-за-Грани, приветствую тебя.
 - Привет, - Ким спрятался за спину Тану.
 - Пап, какая прелесть, где ты отыскал это чудо? Ким, ты меня боишься? - драконочка шагнула к нему ближе.
 - Нет, не боюсь, - но за спину Тану он нырнул еще дальше.
 - Кара, детка, ступай, прикажи подать ужин. Я устал и голоден, как стая Неразумных.
 Девочка кивнула и убежала. Кима вытащили из-за спины дракона, чуть встряхнули и принялись разглядывать.
- Детка, светлый мой, перестань опасаться неведомо чего. Сейчас за ужином познакомишься ровно с половиной моего семейства - остальные разлетелись по делам.
 - Я ничего не боюсь, - пробурчал Ким.
 - Верно, не боишься, и даже не волнуешься, иначе я до сих пор слушал бы твое заикание. Тогда в чем дело?
 - Я не умею обращаться с детьми.
 - Хм... Кара, Март, Гер и Вита - самые младшие, потому и выглядят так. Остальные постарше, и будут выглядеть твоими ровесниками.
 - Это хорошо, наверное. А о чем с ними разговаривать? Я не знаю. Я же просто мальчик из монастыря, я людей-то видел немного.
 - Думаю, вы найдете темы для разговоров, детка. Не переживай.
- Не называй меня деткой, - попросил Ким.
 - Почему? - усмехнулся дракон.
 - Ну, так детей называют обычно, а я не ребенок.
 - Хорошо, серебряный мой, не буду, - на удивление покладисто кивнул Тан. И уточнил: - На людях - не буду.
  Ким согласился хотя б на это.
 Они поднялись на первый ярус, вошли в пещеру, так же, как и все здесь, освещенную магическими светильниками, выполненными в виде драгоценных кристаллов и друз. Или это и в самом деле были огромные кристаллы? Белые, розоватые, аквамариновые, топазовые, лимонно-желтые, они испускали ровный яркий свет, причудливо переплетая оттенки и цвета. Как и в большой пещере, стены покрывала резьба, но здесь - уже не абстрактные переплетения узоров, а картинки из жизни драконьего города. Ким потерял дар речи, пошел разглядывать кристаллы. Тану пришлось едва ли не силой уводить его дальше:
- Ким, еще насмотришься, тебе теперь здесь жить.
 - Красиво так, - глаза юноши были затуманены.
 Тан фыркнул:
- Де-е-етка! - вскинул своего избранника на плечо и прошествовал куда-то вглубь коридора, пару раз свернув, оказался в огромной, под размеры его драконьего тела, пещере-комнате. Условно ее можно было разделить на две части: драконью и человеческую. В драконьей, кроме небольшого по высоте каменного помоста ничего больше не было. В человеческой был такой же помост, только гораздо меньших размеров, заваленный богатейшими меховыми одеялами, шелковыми, подбитыми пухом, покрывалами и подушками. Еще огромный стол, два кресла и камин, труба от которого уходила куда-то вверх.
 Ким хныкнул:
- Поставь меня наземь.
  Тан бережно опустил его на постель.
- Вот, можешь пока осмотреться, потом покажу тебе купальню, столовую и библиотеку.
  Ким растянулся на кровати, потянулся, перевернулся на живот, потянулся снова. Дракон тихо смеялся, глядя на него. Он сел в кресло и просматривал скопившуюся почту и прошения, краем глаза следя за юношей. Ким возился в мехах, как довольный зверек, обустраивая там себе гнездо.
 - Нравится? - Тан оказался рядом в считанные мгновения, прижал его к покрывалам, целуя.
 - Очень, - Ким ответил на поцелуй.
 - Все для тебя, мой серебряный, - хрипло промурлыкал дракон, чуть потерся о зад жреца бедрами, давая понять, как его завел вид выгибающегося в мехах, как котенок, Кима. Юноша потянулся раздевать Тана. Тот перевернулся, раскинулся на постели, только следил за Кимом, поощрительно горящими глазами, и приподнимался, чтоб ему было удобнее снимать одежду. Ким и сам разделся, чтобы ничего не мешало прижаться к дракону всем телом и довольно затихнуть.
 - Ну, что же ты? А дальше? - дракон с нажимом провел кончиками пальцев по его спине, от затылка до копчика, обнял ладонями упругие юношеские ягодицы, словно по мерке созданные для его рук.
 - А мне и так хорошо, мне тепло, мне уютно.
 - А я как же?
 - А тебя я люблю.
 - Вот прямо так и любишь? - Тан перекатился, приподнялся над мальчишкой на руках, внимательно и серьезно вглядываясь в его глаза.
 Ким закивал, в глазах танцевали крохотные искорки искреннего чувства. Дракон усмехнулся, наклонился, зацеловывая его до полуобморочного состояния. Ким сперва пытался отвечать, потом просто примлел, раскинулся и застонал, купаясь в ласках своего дракона. Тан был ненасытен, как и любой дракон в полном расцвете сил. По-хорошему, сейчас ему стоило бы вызвать на поединок кого-нибудь из подходящих ему по силе самцов, подраться, а потом в полете сплести хвосты. Но у него в руках было отчаянно и сладко стонущее чудо, и больше ничего не хотелось, кроме как любить его, нежить, брать, раз за разом заставляя умирать на самой грани удовольствия и воскресать снова. Так Ким и уснул, растеряв все силы.
 Разбудил его аромат пищи и негромкие голоса.
- Какой хорошенький, пап. Правда, Воскрешающий? - голос был девичий, переливчатый, как хрустальная капель.
- Правда, Тэа. Будьте с ним ласковыми.
- Не беспокойся, отец, мы не обидим твоего избранника, и присмотрим, чтобы остальные не обидели, - это уже юношеский, ломкий басок.
 Ким сразу же закопался в постель, потом выглянул. Их и в самом деле было двенадцать - приветствовать вернувшегося родителя и главу клана собрались все дети. Четверо старших сдержанно улыбались и пили чай, сидя прямо на полу, на ковре и кожаных подушках. Они все были воинами, даже девушки, это было заметно по их одежде, по скупым движениям, исполненным сдержанной силы. Средние и младшие оккупировали отца, выглядели соскучившимися детьми, да они ими и были. Ким завернулся в покрывало, как огромная цветная гусеница и подполз поближе к краю кровати, разглядывать детей.
 - Доброе утро, мой серебряный, - мурлыкнул, не оборачиваясь, Тан, продолжая вынимать из седельного вьюка подарки младшим.
 - Д-д-д-доброе. Д-д-д-долго я сп-п-п-пал?
 - Всю ночь проспал, детка. О, прости, я забыл, - рассмеялся Тан.
 - Н-н-не н-н-н-н-называй м-м-м-меня д-деткой!
 - Не буду, извини, - дракон встал, пересел на кровать, переворачивая запутавшегося в одеяле Кима и целуя его. - Идем, умоешься, оденешься, и пойдем в трапезную. Ждали только тебя, чуешь запахи?
- Д-д-да, вк-кусно п-пахнет, - решил Ким.
- Не волнуйся, Ким, - обращение было произнесено так нежно, интимно даже, почти на ухо юноше, что по коже побежали мурашки. - Дети, марш в столовую. Мы скоро придем.
Юные драконы мгновенно испарились. Ким потянулся поцеловать Тана. Тот ответил, но, судя по тому, как - продолжать игры в постели не хотел. Да и в самом деле, так было проще простого уморить избранника, забывая о его нуждах.
- Идем, детка.
 Ким отправился купаться, одеваться и знакомиться с детьми своего дракона. Купальня оказалась огромным, просто непредставимо громадным бассейном, края которого терялись в поднимающемся от воды паре. Пол полого спускался в глубину, отполированный до зеркальной гладкости веками использования. И рядом с ним был гораздо меньший бассейн, для человеческой ипостаси, с удобными шероховатыми ступенями.
 Ким спустился в воду, погладил ее ладонями, теплую, приятную. А потом закатил глаза и повалился мешком на дно бассейна, не успев даже пискнуть. Что-то придавило плечи, словно чужой взгляд, полный искренней ненависти, неразумный, свирепый. Тан нырнул за ним, выволок, не понимая, что случилось. Вроде бы, до голодного обморока не должен был докатиться, вчера ведь перекусил.
- Детка, открой глаза, маленький мой... Ким, серебряный мой!
 Ким снова заорал, не открывая глаз, как кричал тогда, в гостинице. Дракон прикрыл ему рот ладонью, потряс, пытаясь разбудить. Потом выпустил призрак крыльев, окутываясь ими, как коконом. Ким кое-как глаза открыл, вцепился в него, всхлипывая.
 - Все-все, тс-с-с, маленький, мой хороший, все в порядке. Я рядом.
 - О-о-о-он м-м-м-еня и-и-ищет.
 - Не найдет, Ким, а если и найдет, я его уничтожу. Не бойся, детка, здесь ты в полной безопасности.
 Ким затих, хотя все еще мелко дрожал.
 - Все уже, давай, умоем тебя, расчешем, оденем...
Дракон приговаривал всякий ласковый бред, пока и в самом деле умывал и расчесывал перепутанные мокрые волосы юноши, вытирал его полотном, потом одевал в шелковые, расшитые золотой нитью, одежды.
 - А чем так вкусно пахнет? - Ким успокоился в процессе, заслушался голоса дракона.
 - Вот сейчас пойдем и посмотрим, - Тан натянул ему на ноги мягкие кожаные сапожки, украшенные золочеными филигранными накладками с яркими рубинами, закрепил собранные в хвостик волосы рубиновой же заколкой и залюбовался.
- Я красивый?
 - Очень. Смотри, - дракон махнул рукой в сторону стены, и она стала зеркальной.
 Ким неуверенно ткнул пальцем в сторону отражения:
- Это я?
 Тан подвел его к зеркалу ближе, бережно держа за плечи, улыбаясь довольной улыбкой дракона, заполучившего в свою сокровищницу изумительную драгоценность.  Ким прижался к нему:
- Спасибо.
 - За что, детка? - удивился Тан.
 - Ну, за все, - Ким  засмущался. - Пойдем завтракать?
- Пойдем, - кивнул дракон, крепко взял его за руку и повел по сияющему кристаллами коридору куда-то дальше.
Трапезная была рассчитана только на человеческие ипостаси, видимо, драконы в истинном облике предпочитали кормиться вне пещерного города. За длинным столом чинно сидели все дети главы клана, и еще двое незнакомых Киму драконов - мужчина, седой и благообразный, и женщина, удивительно похожая на самого Тана.
- Знакомьтесь, мама, отец. Киммириан Саджет тор Эйдириалл, мой избранник. Ким, это Эвоалиншайлириан, моя матушка, и Венрамингаторшалиэрр, мой отец. С детьми я тебя потом познакомлю.
 Ким изящно поклонился, вслух ничего говорить не стал, волновался.
- Можешь звать меня Эва, дитя, - благосклонно кивнула леди.
- А меня - Рамин. Не стойте, садитесь уже. Тан, ты имел наглость опоздать на завтрак.
- Прости, отец, возникли некоторые... проблемы, - ничуть не смутился Тан, усаживая Кима рядом с собой. Потянулся поухаживать за ним, накладывая в тарелку юного жреца всевозможных вкусностей по ложке.
 Ким тихо улыбался, цвел, наедаясь, блаженно жмурился - еда ему явно нравилась. Драконы за столом негромко переговаривались на странном, урчаще-шипящем наречии, из которого нельзя было вычленить отдельные слова - вся речь сливалась, становясь похожей на журчание бурного горного ручья. Ким украдкой разглядывал детей, драконы ему нравились, красивые, явно незлые. Хоть и добрыми не назовешь, тянуло тьмой, но такой, как летняя ночь, вроде и темно, вроде и тепло, никто в такой тьме не прячется, нечисть летом не шалит особо. И ото всех явственно веяло мощной огненной силой, клан Заката славился своими огненными магами, боевыми заклинателями. Особенно это чувствовалось, если прислушаться к старшему из Шалиэрр, к его сыну и двум старшим внукам. Самый младший из детей тоже сиял перед внутренним взором еще не установившейся огненной силой, а потому щеголял в изукрашенных рубинами браслетах, сдерживающих ее.
 Ким тихо вздохнул, снова безнадежно посмотрел на левое запястье, гадая, не проявится ли знак. Ну что из него за жрец такой, курам на смех, лечить не умеет. Не будешь же просить родичей больного: «Сломайте шею, а я воскрешу». Хотя так можно вылечить все, от самых страшных ран до насморка. Но это уж вообще ни в какие ворота не лезет - лечить насморк так... Аппетит исчез, как не бывало. Ким опустил рукав обратно.
 - Что случилось, мой серебряный? - тихо спросил Тан, наливая ему в хрустальный кубок немного разбавленного водой вина.
 - Ничего, Тан, все в порядке, - Ким попробовал вино. - Вкусное.
 - Не таи в себе то, что тебя волнует. Расскажешь потом, хорошо?
 Ким закивал, допивая вино. Завтрак закончился ароматным травяным чаем с кремовыми пирожными. На чай Ким налегал, пирожное попробовал, но ему не понравилось, слишком сладкое.
 - Тан, через два часа ждем тебя в зале клана, - старшие драконы попрощались и вышли.
- Ну, теперь можно и познакомить тебя с моими детьми, Ким, - Тан усмехнулся. - Кратких имен называть не стану, а то это затянется надолго, только прозвища. Кара, Март, Гер, Вита, мой третий выводок.
Все четверо названных драконят поднялись, поклонились, улыбаясь.
- Ступайте на занятия, увидимся за обедом, - отпустил их отец. Драконы покосились на Кима, засмеялись и убежали.
 - Ран, Сана, Лира, Тэа, второй выводок, - назвал Тан.
  Эти были уже постарше, Киму помахали, он  неуверенно улыбнулся.
 - Тэа, Сана, задержитесь, вы мне нужны. Ран, Лира, свободны.
Дети откланялись, умчались следом за младшими, видимо, тоже на занятия.
- Вар, Лоа, Серис, Мэа, мои старшие.
 - Отец, давай, я твоему избраннику покажу тут все? - предложил Вар.
- Если Ким не против, - кивнул Тан. - Меня, скорее всего, будут пытаться загрызть на совете клана. Это надолго.
 - Я не против, - решил Ким.
 Тан улыбнулся: юноша не заикался, значит, все в порядке.
- Тогда я буду за тебя спокоен, мой серебряный. Девочки, у меня для вас будет задание, очень важное. Собирайтесь и отправляйтесь в столицу Раннии. Найдете там леди-рыцаря Бриджит тор Эйдириалл, скажете, что вы от меня. Поступите под ее начало.
 Драконицы вытянулись, кивнули:
- Да, отец.
 - Тогда ступайте, готовьтесь. Выедете сегодня же. Я надеюсь, по ситуации разберетесь, что от вас требуется.
 Сестры исчезли почти мгновенно - вроде стояли, а уже нету.
 - Вар, Серис, под вашу опеку отдаю свое сокровище. Ким, не скучай, ничего не бойся и не стесняйся, спрашивай все, что пожелаешь узнать. Библиотеку и сокровищницу я покажу тебе сам, пожалуй, эти обормоты первую не жалуют своим вниманием, а во вторую им пока ход заказан. Но остальной город отдаю тебе на разграбление, - Тан склонился к юноше, нежно поцеловал его. - Пожелай мне спокойствия, мой серебряный.
 - Желаю, - кивнул Ким, приблизил губы к его уху: - Я тебя вечером успокаивать буду, обещаю.
 Глаза дракона засветились сдержанным внутренним пламенем, он послал жрецу долгий горячий взгляд, улыбнулся и отправился готовиться к совету клана.

Ким повернулся к провожатым:
- А что вы будете мне показывать?
 Парни переглянулись:
- Зал фонтанов?
- Органный зал?
- Кристальную галерею?
- Исторический ярус! - придя к единому мнению, юные драконы подхватили человека под руки и почти понесли очень быстрыми шагами к выходу на лестницы.
- Проще всего отнести тебя туда верхом...
- Не испугаешься?
 - Нет, не испугаюсь, - решил жрец.
 Вар, который был чуточку рыжее своего брата, и с зелеными, а не синими или золотыми глазами, кивнул и прыгнул с лестницы, в полете обращаясь драконом. Рядом с отцом он и в самом деле показался бы ящеркой - в пять раз меньше, еще не обзавелся спинным гребнем, только начинают проступать под шкурой выпуклости будущей брони, и чешуя еще мелкая, чешуинки - в пол-ладони Кима. Серис помог жрецу забраться верхом, тоже обернулся. Они оба были цвета золота, но металлом отливали только кончики крыльев и совсем немного - чешуя. Ким погладил своего ящера по чешуе.
- Кр-расавец.
 Братья переглянулись, Вар горделиво выпятил грудь, заурчал - прикосновение человека он почувствовал. А вот лететь с седоком для него было явно непривычно - он с трудом удерживал баланс, хотя весу в Киме было, как в перышке. Но все же справился, взвился на самый верх пещеры, скользнул в один из трех проходов и помчался по коридору. Жрец пригнулся, вцепившись в зачатки гребня и стискивая колени. Они вылетели в еще одну пещеру, в которой было светло, как днем, от огромного кристалла кварца, возвышающегося, как колонна, посередине. И весь зал спиралью опоясывала монументальная лестница, а на отполированных стенах были высечены деяния драконов от начала времен и зарождения разума. Ким восторженно созерцал эти изображения, временами забывая, что надо держаться. Вар медленно планировал, почти касаясь кончиком крыла стены и ступеней, хотя было бы проще пройти по ним пешком. Но своими ногами человек не обошел бы и один ярус за день.
 - Т-т-т-т-т-так к-к-к-к-красиво...
 Серис, круживший вокруг кристалла, фыркнул, услышав это заикание. Вар только качнул крыльями, продолжая плавный восходящий полет.
 В этот раз взгляд драколита был куда ближе. Ким  вцепился в дракона руками и ногами,  чуть не выломал пару чешуек. Вару пришлось срочно приземляться и оборачиваться, чтобы удержать забившегося в судорогах ужаса жреца на руках.
- Что случилось?
- Вызови отца. Я чую что-то темное и мерзкое, - раздул тонкие ноздри Вар.
 - Он летит сюда. Он меня ищет. Он меня нашел.
 - Кто? - встревожились драконы.
 - Драколит. Он такой большой.
 Они переглянулись: крупные драколиты и для Наделенных Разумом представляли опасность.
- Не бойся, пусть летит, дозорные разорвут его на клочки.
 - Он очень большой, - пробормотал Ким.
- Отец тоже немаленький. Не бойся, Ким.
«Что случилось?» - донесся до жреца мысленный голос дракона.
 «Ничего, любовь моя, опять драколит».
 Мысленный фырк был исполнен одновременно целой гаммы чувств: пренебрежения к подобному противнику, уверенности в своих силах, нежности к избраннику и желания передать ему толику своей твердости.
«Прикажи Вару отнести тебя на Обзорный пик».
 - Тан просит отнести меня на Обзорный пик.
 Слаженный фырк обоих старших драконят: отец приказал обоим, а приказы Главы клана исполняются незамедлительно, даже его близкими. Особенно ими.
- Плащ!
- И одеяло меховое! - переглянулись братья, и Серис исчез быстрее, чем человеческий глаз смог отследить превращение и полет. Вар снова обернулся - у него, как и у брата, никаких вспышек при этом не было. Ким вскарабкался на спину Вару, подождал Сериса, закутался в плащ и опять вцепился в зачаток гребня.
 Обзорный пик оказался высоченной вершиной в получасе лета от пещерного города. Ким подумал, что это очень правильно - пламя драколита драконьему не уступало, а то было способно испарить камень. А еще тут было холодно, не совсем кошмарно. Но одеяло пригодилось. Верхушка горы была словно срезана огромным ножом - гладкая площадка, с которой, покружив несколько минут, Вар и Серис растопили и испарили лед, даже камень прогрелся. Драконы легли, окружая юношу своими горячими телами.
«Вот, посмотрим, как отец раскусит твоего драколита пополам»
 Он приближался, черная драконоподобная тварь, однако, в отличие от нормального черного дракона, эта шкура была какой-то больной, мерзкой, покрытой наростами. В небе и один он казался Киму огромным, невообразимо огромным и страшным. Но когда оглушительный рев потряс и небо, и землю, и откуда-то с зенита сорвалась бронзовая молния, стало ясно - драколит не так уж и велик. Размером со среднего Неразумного. И уж точно меньше Тана.
 - А вроде такой большой был...
 Это даже схваткой назвать было трудно - Тан не дал драколиту ни единого шанса даже полыхнуть пламенем, с налету ударил грудью в грудь, вцепился огромной пастью в горло твари, полоснул задними лапами, как кот, раздирая брюхо драколита. Отпустил и выдохнул облако зеленоватого пламени. Обугленный костяк драколита рухнул в ущелье, вызвав небольшой оползень.
Ким дождался, пока Тан подлетит и поцеловал огненную драконью морду.
 «Ну, теперь ты не будешь бояться, детка?» - бронзовый гигант осторожно коснулся обжигающе-горячим языком его лица, от него пахло сгоревшим железом и едким дымом.
 Ким помотал головой, прижимаясь к морде.
 ««Вот и чудно, серебряный мой. Возвращайтесь. Или полетишь на мне?»
 «На тебе, я все время боюсь упасть с Вара,  у него гребень не вырос»
 «Драконы седоков не роняют, детка, но я только рад буду тебя отнести домой».
Крыло опустилось, предлагая Киму пройти на любимое место. Жрец взобрался в уютную ямку на спине своего дракона, свернулся там, счастливый. За него в первый раз дрались, хоть и не назвать это было дракой, но все равно приятно. Ким  потерся щекой о чешую Тана. Тот был горячий, пахнущий металлом и... мятой? Такое странное сочетание, будто бронзовую живую статую искупали в травяном отваре.
 «Ты так пахнешь вкусно»
  Дракон рассмеялся, этот звук отдался у него внутри, как мурлыканье исполинской кошки и грохот небольшого обвала. Ким тоже засмеялся.
«Нет, ну, правда же»
 «Чем я пахну, детка?» - заинтересовался Тан. Взлета его Ким даже не ощутил - дракон просто распахнул крылья и лег на поток ветра, прыгнув с вершины Обзорного пика. Его сыновья казались такими маленькими рядом с отцом, смешно кувыркались в воздухе, играя в салочки друг с другом чуть выше Тана.
 «Мятой, ты пахнешь мятой»
 «Во-о-от как? Это... хорошо, - казалось, дракон всерьез задумался над этим, что-то взвешивая. - Это очень хорошо, мой серебряный».
 «Почему, Тан?»
 «Я объясню тебе вечером, детка. Что мои обормоты успели тебе показать?»
 «Залу с историей, красивая вещь»
 «О, да, ее нужно рассматривать долгими зимними днями, когда нечего делать. И с хорошо знающим историю провожатым. У нас будет время этим заняться».
 «Я тебя не сильно оторвал от разговоров с кланом?», - встревожился Ким.
 «Нет, детка. Это даже хорошо, что оторвал - я не открутил никому голову, проветрил мозги».
Привратная пещера оказалась позади, но вместо домашней пещеры Тан свернул в другой коридор, пролетел его, чуть подвернув крылья, и вынесся в громадный амфитеатр под открытым небом. Внизу переливалось насыщенным изумрудным цветом озеро, а на естественных уступах, как огненные всполохи, расположились драконы.
«Вот, это совет клана. Сборище твердолобых кретинов-р-р-р!»
 «А что они от тебя требуют?»
«Они возмущаются тому, что я связал клан со смертными!»
 «А чего бы им возмущаться?»
 «Вот и я не понимаю», - мысленно проворчал Тан, опускаясь на самый верхний уступ. И заговорил. Драконья глотка казалась Киму истоком бурного потока, грохочущего по камням и скачущего с уступов гор. Речь Наделенных Разумом была мелодична в любом исполнении. Ким  подобрался к краю спины Тана, посмотрел вниз, на других драконов.
 Главу внимательно слушали, даже те, кто не разделял его мнения. Тан замолчал, вопросительно взрыкнул. Один из драконов расправил и сложил крылья, придвинулся чуть ближе к краю своего насеста, ответил.
 «А о чем вы вообще разговариваете?»
 «Горах говорит, что люди вероломны, и доверять им нельзя. И что я рехнулся, выбирая себе избранника среди смертных».
 «Ты не сумасшедший. Я жрец, я бы почувствовал»
«Спасибо, детка. Ты можешь говорить от имени своего рода?»
 «Конечно, могу,  я же принц»
Тан расправил крыло, предлагая Киму перейти на него. Тот же дракон, медно-красный, проворчал что-то. Глава перевел:
«Он просит тебя представиться».
 - Киммириан Саджет тор Эйдириалл, - прозвенело в холодном горном воздухе.
 Через мгновение на месте Гораха стоял представительный мужчина в богатых одеждах.
- Я Горахартанурферанар. Ты, принц людей, ответишь за свой род? - речь его на всеобщем звучала с рокочущим акцентом.
 - Да, я отвечу за свой род.
 - И готов принять венец избранника Главы? - судя по голосу, Горах был безмерно удивлен.
 - Д-д-д-д-да!
  Красный вернулся в драконий облик и склонил голову, распуская крылья. Вслед за ним склонялись и остальные, подчиняясь решению Главы. Тан прорычал вопрос, ему еще что-то ответил другой дракон, судя по слабому металлическому мерцанию - один из самых молодых в этом собрании.
«Детка, садись поудобнее, возвращаемся домой. Я проголодался, а ты?
 «И я тоже», - Ким гордо оседлал главу клана. Вентанамиршалиэрр первым взмыл в воздух, за ним последовали остальные.
«Вот же... я говорил тебе, что выбор Главы клана не оспаривают, но Горах посмел это сделать. Похоже, меня вскоре ждет поединок», - голос Тана звучал с усмешкой.
 «А это не опасно?», - заволновался Ким.
 «Я сильнее Гораха, хоть он и старше. Но придется задать ему трепку, чтобы подтвердить свой статус. В некотором роде, драконы сохранили древние, далекие от цивилизации обычаи», - успокоил его Тан.
 «Хорошо».
Жрец успокоился, опять свернулся клубком. Принес его Тан в свою личную пещеру, аккуратно спустил на постель и обернулся.
- Ты не замерз, детка?
 - Нет, не успел, - Ким напрыгнул на него, обниматься.
 - И не испугался? - Тан принялся целовать его в щеки, в нос, проверяя, вправду ли мальчишка не замерз - в горах, даже летом, особо жарко не было. Ким был холодный, но счастливый.
- Я не успел.
 - Ты умница, детка.
Под поцелуями дракона щеки быстро согрелись, а уж губы - и подавно, Тан давно уразумел, что от поцелуев с Кимом чувствует себя так, словно пьет молодое вино. Жрец повис на нем, прижимаясь всем телом.
 - Идем есть, мой серебряный, а все остальное - потом, - с трудом взял себя в когти дракон.
 - Идем, - согласился Ким, не переставая целовать Тана.
 Благоразумие испарилось как-то очень быстро, одежда - тоже, и вместо обеденного зала они оказались в постели. Оторваться от юного, распробовавшего телесные наслаждения, отзывчивого любовника было положительно невозможно, и Тан подчинился этому зову плоти. Ким возлежал на нем с жутко довольным видом, на лице так и читалось: «Соблазни-ил». Тан рассмеялся, поглаживая горячую и влажную от пота спину юноши, перекатился, поцеловал его в плечо, трогая языком яркую отметину на его шее.
- Сегодня я расскажу тебе о том, кто такой избранник, и о ритуале принятия.
 - Хорошо, расскажи-и.
 - Вечером, детка, а теперь все-таки идем, я тебя покормлю. Чтобы пройти ритуал, тебе необходимы силы.
 - Пойдем, - Ким нехотя оторвался от постели и своего соблазнительного дракона.
 Тан рассматривал его, пока они обмывались в купальне, и вынужден был признаться, что такой - не зажимающийся, страстный, постепенно освобождающийся от своих страхов, юный жрец нравился ему все больше и больше.
 - А почему ты так странно смотришь на меня?
 - Потому что ты прекрасен, серебряный мой, - в горле дракона переливалось мягкое урчание, а синие глаза просто лучились нежностью и счастьем.
 Ким обнял его, спрятал лицо у него на груди. Тан приподнял его лицо, поцеловал так же, как тогда, когда Ким просил доказать ему, что он не сошел с ума, раня собственные губы и делясь своей кровью.
 - Я такой счастли-ивый.
 - Я тоже, детка.
Судя по тому, что одевал своего избранника дракон в новые, с иголочки, одежды, портные Ниморра работали с помощью магии, не иначе.
- А мы будем жить долго и счастливо?
 - Обязательно, детка. Очень долго и очень счастливо, клянусь своей кровью, - торжественно пообещал дракон. Ким повис у него на шее. А Тан подумал, что доставить радость юному пока еще смертному жрецу так просто.
 - Пойдем обедать?
 На обед собрались младшие дети, родители Тана и они вдвоем. Остальные трое юных драконов то ли пообедали раньше, то ли собирались пообедать в истинном виде во время патрулирования границ. Стол ломился от разнообразных блюд. Как Ким успел заметить, ели драконы в человеческом виде много, в основном мясо и те гарниры, что давали много энергии. Ким же ел немного, в монастыре жрецов не закармливали. Тан старался подкладывать ему самые аппетитные кусочки, вино разбавлял водой с ледника. Однако Ким насытился быстро, снова посмотрел на запястье, явно привычно. На белой, нетронутой загаром коже проступали золотистые, пока еще неявные контуры какого-то рисунка.
- Что это, мой серебряный?
 - Не знаю, - вздохнул Ким. - Но вряд ли то, что мне хочется.
 - Хм, поясни? - дракон провел пальцем по запястью Кима, словно пытался нащупать линии рисунка.
 - Ну, жрецы умеют лечить и все такое. А  я не умею... только воскрешать. Представляешь, вызывают меня к больному, а я говорю его семье: «Сверните ему шею, я подниму совершенно здоровым и помолодевшим».
 - Ты хочешь уметь не только возвращать из-за Грани, но и не отпускать туда? Этому можно научиться, - утешающе улыбнулся дракон. - Нужно спросить у Эххра, возьмется ли он развить твой дар.
 - У кого спросить?
 - Эххр - это один из Говорящих Ниморра. Он стар, и давно уже не брал учеников, но может и сделать исключение.
  Ким рьяно закивал:
- Я был бы не против научиться. А то я какой-то неправильный лекарь.
 - Мы обязательно слетаем к нему и спросим. Но сначала нужно пройти ритуал. Идем, я покажу тебе библиотеку, там и поговорим.
 - Пойдем, - Ким вскочил.
 Старшие драконы сдержанно рассмеялись, поглядывая на избранника сына. Мальчишка им нравился, он был открытым и светлым. И каждый раз при прикосновении к Тану сиял как солнце.
 - Наши библиотеки отличны от людских, - еще по дороге, ведя свое сокровище за руку неспешным шагом, начал пояснять дракон. - Наш народ хранит знания не в свитках и книгах, а в кристаллах. Но и книги там тоже есть, хотя их и меньше. В общем, смотри, - он ввел Кима в огромную, как и все здесь, в Ниморре, арку, и тот аж зажмурился от сияния многих тысяч и даже, наверное, десятков тысяч ограненных кристаллов, аккуратно лежащих в мягких гнездах на каменных стеллажах. С другой стороны пещеры расолагались деревянные стеллажи, уходившие в глубину пещерного зала высоченными рядами, заполненными книгами, свитками, глиняными и восковыми табличками, каменными скрижалями и берестяными зошитами.
 - Ого-о-о, это же за вечность не прочитать.
- Это хранилище мудрости всех народов этого мира, детка, - беззлобно усмехнулся дракон. - Видишь вот эту секцию? Примитивные каменные таблички, казалось бы, правда? Смотри, - он легко снял довольно толстую базальтовую плитку, размером локоть на три, показал Киму. - Как думаешь, кто это создал?
 - Не знаю, - растерялся тот.
 - Ну, хоть предположи.
 - Люди, наверное?
 - О, нет, мой серебряный, это - начало письменности альвов. Один из древнейших их документов - запись о покупке трех звиверов для вождя племени, собранном выкупе за его младшую супругу и о добытых шкурках вымершего ныне пушного зверя.
 - Ничего-о себе, - Ким уставился на табличку.
 - А люди начинали, кстати, с более цивилизованных материалов - береста, папирус, к тому времени у альвов уже появилась технология выделки пергамента, но это весьма дорогой материал. А вот папирус и шелковая бумага - гораздо дешевле. Хотя и менее долговечны.
 - А драконы?
 - Сначала мы записывали историю так, как ты видел на Историческом ярусе. Но потом один из наших Говорящих, его звали Анкх, открыл способ поместить воспоминание или мысли в кристалл.
 Ким завороженно слушал, потом кивнул:
- А что насчет ритуала?
 - Давай, попробуем, сумеешь ли ты прочесть это сам, а если нет, то я прочту тебе, - предложил Тан, нашел требуемый кристалл и поставил его на небольшой столик.
 - А как это читается?
 Тан взял его тонкие ладони, положил их на две самые крупные треугольные грани кристалла, сияющего золотым светом.
- Закрой глаза, детка, и представь, что кристалл - это шкатулка, а ты открываешь его.
 Ким представил. В воображении кристалл распался на тонкие пластинки, а золотистый свет принял форму небольшого по сравнению с Таном дракона, который склонил голову перед юношей и заговорил почему-то на всеобщем:
- Я рад приветствовать тебя, о, будущий Хранитель. Пока ты носишь титул Избранника, но недалек тот час, когда твой дракон вручит тебе свою любовь и жизнь, дав испить своей крови и отведав твоей. Чтобы не случилось беды, ответь сейчас искренне на вопрос: готов ли ты к такой ответственности?
 - Готов, - отозвался Ким.
 - В жизни Наделенного Разумом есть место лишь для одной любви. И только дважды он может сказать «люблю» - своему супругу и своему Хранителю. Редко когда случалось так, что супруг или супруга становились и Хранителями. Как ты уже знаешь, наверное, драконам неподвластно перерождение. Ритуал Принятия отдает Хранителю частичку души его дракона, благодаря которой он сможет возродиться в этом мире.
 - Я готов взять на себя эту ответственность, - Ким кивнул. - Я его люблю.
 - Тогда в день летнего солнцестояния ты примешь его кровь и добровольно отдашь ему свою. Ничего не опасайся, в особенности же своего возлюбленного. Доверься его рукам, и они не причинят тебе боли, позволь ему оставить на твоей коже свою метку, и прими от него венец Хранителя, юный Избранник.
 - Я это сделаю.
 - Назови свое имя, Избранник, назови имя своего дракона, чтобы память моя сохранила их для потомков.
 - Его зовут Вентанамиршалиэрр, меня - Киммириан.
 - Благодарю тебя, Киммириан.
Дракон рассеялся золотым светом, кристалл снова собрался, и Ким очнулся, слыша взволнованный голос Тана, зовущий его по имени.
 - А? Что? Тан, что случилось?
 - Хвала Сератусу, детка, - Тан выдохнул. - Как ты? Все хорошо? Я почти два часа пытался тебя привести в чувство, но ты не реагировал.
 - Я с драконом разговаривал, - похвастался Ким. Звучало, по крайней мере, это как хвастовство.
 - Во-о-от как? Каким он был? - удивился Тан, наклонился к нему и потрогал губами лоб юноши. Вокруг была уже не библиотека, а их пещера, и Ким лежал в постели.
 - Ну, такой... небольшой... красивый.
 - О чем он тебе говорил?
Судя по вопросам, сами драконы читали свои кристаллы-книги как-то иначе, чем это получилось у Кима.
 - Рассказывал про ритуал, - Ким прижался к нему. - Я сказал ему, что очень тебя люблю.
 - И я тебя, детка, - улыбнулся Тан, - очень люблю. Тебе повезло пообщаться с духом самого Анкха. Хотя я доселе считал это одной из легенд нашего народа.
 - А когда будет летнее солнцестояние?
 - Через двенадцать дней.
 Ким приподнялся, сел, обнаружил, что раздет. Тан протянул ему хрустальный кубок с чем-то густым, похожим на расплавленное золото.
- Выпей, детка, тебе нужно восстановить силы.
 Ким покорно выпил. На вкус драконья кровь напоминала неразбавленное горячее вино с доброй пригоршней специй.
- А мы разговаривали где-то минут десять.
 - Зато теперь мы знаем, что при должной подготовке ты сможешь читать кристаллы, - Тан поцеловал его в лоб, где проступали контуры тонкого венца, больше похожего на татуировку золотом. Поить Избранника кровью дракон может задолго до ритуала принятия, чтобы у более слабого существа хватило сил на него.
  Ким прижался к нему.
- Мне так спокойно с тобой рядом. И кошмары почти перестали сниться.
  Дракон обнял его, прижимая к горячему телу, без слов обещая, что никаким кошмарам он больше никогда не позволит омрачить спокойный сон своего сокровища. Ким потянул его на себя.
- Сейчас вечер? Пора спать?
- Пять часов, детка. Если хочешь, можем и лечь.
- Ну-у-у-у, - протянул Ким. - Можем.
- Но если ты не хочешь... можем прогуляться к сокровищнице, - усмехнулся Тан.
- А она красивая? - сразу же загорелся Ким.
- Увидишь. Так идем?
- Да, сейчас оденусь.
Тан валялся на постели и ждал, глядя, как Ким собирается. И лыбился во все тридцать два зуба.
- И чего ты так ухмыляешься?
- Любуюсь тобой, мой серебряный. Ты очень красив, ты знаешь?
Ким смутился:
- Это ты красивый, очень.
- Я обычный, как для дракона, - рассмеялся Тан. - Красавцы среди нас в большей степени водятся в кланах Полуночи и Полудня. Вот будет Большей Слет, я возьму тебя туда, полюбуешься на них.
- Вряд ли есть кто-то, красивей тебя.
Переубеждать избранника дракон не стал, ему льстило такое отношение, а Тан, как и положено любому самцу, был самолюбив.
- Готов, мой серебряный? Идем, - он ласково поправил Киму волосы и поцеловал его.
- Идем, Тан.
Сокровищница - не общая клановая, а рода Шалиэрр - располагалась на огромной глубине, поэтому Тан обернулся и предложил Киму оседлать его.
«Моя любимая ямка», - Ким уселся в позу медитации. Дракон рассмеялся, внутри него родился рокочуще-мурлыкающий звук. Он двинулся неспешным шагом в глубину коридоров, поступью похожий не на ящеров, а, скорее, на кошачьих, грациозный и гибкий, несмотря на размеры. Ким неустанно рассказывал про то, какой у него дракон. Тан мурлыкал от удовольствия, отвечая на комплименты тем же. И спускался все глубже, где светильники-кристаллы становились реже. Но Ким не замечал темноты - бронзовая чешуя дракона испускала собственное сияние, освещая гладкие, без резьбы и картин, стены. Впрочем, здесь резьба и не требовалась - рудное нутро горы было само по себе весьма красиво, переливаясь сотнями красок. Ким разглядывал все вокруг, раскрыв рот.
«Тебе нравится? Смотри, видишь - аметистовый жеод? И кварц. А вон там, видишь, зеленый минерал? Это малахит. Он красиво сплетается с лазуритом чуть глубже».
«Вижу. Так красиво, никогда не видел такого»
«Так выглядит порода, если отполировать ее. Природа сама создает удивительнейшие картины. А вот мы почти пришли. Сейчас мне нужна будет пара капель твоей крови, чтобы открыть для тебя сокровищницу»
«Как тебе их дать?»
«Слезай, детка, я сам возьму, небольно и аккуратно»
Ким спрыгнул наземь, протянул дракону руку. Кусать его в драконьем виде Тан не стал - в его пасти Ким мог поместиться целиком, и притом, с комфортом. Обернулся, притянул к губам тонкое запястье, нежно целуя туда, где быстро билась жилка. Отрастил два клыка, больше похожих на змеиные, тонкие и длинные, прячущиеся за ровным рядом обычных человеческих зубов, и безболезненно прокусил кожу, позволил нескольким капелькам крови стечь на ладонь юноше. А потом приложил ее к кажущейся монолитной стене.
Ким с восторгом смотрел на уходящую стену. За ней была кромешная тьма, но потом в ней начали разгораться кристаллы, такие же огромные, как на Историческом ярусе, и жреца почти ослепил блеск драгоценностей, огромной грудой возвышающихся посреди пещеры. Когда-то, кажется, это пытались рассортировать - у стен стояли заполненные доверху сундуки с золотыми монетами и драгоценными камнями, стеллажи с украшениями в шкатулках и россыпью, и пустые сундуки, но, видимо, задача оказалась непосильной даже для дракона.
- Вот это и есть драконья сокровищница?
- Ну... - Тан отвел глаза, смутившись, - я не самый богатый дракон в своем клане...
- Да она прекрасна!
- Здесь форменный бардак, - кажется, дракон смутился еще больше. - Я хотел разобрать все, но... все некогда, а если пустить детей - порядка не станет гарантированно.
- Я могу помочь, - предложил Ким.
- О... Хорошо. Хочешь, можем заняться этим сейчас. Если отыщешь то, что тебе понравится - возьмем с собой.
Ким удивленно глянул, принялся за разбор сокровищ. Власть драконов над золотом воспевали в легендах. Тан показал ему, что эти легенды не лгали. Он простер руку над золотым холмом, произнес что-то рычащее, и туча золотых монет взлетела вверх. Дракон повел рукой, тряхнул кистью, и монеты ссыпались в один из пустых сундуков. Перед Кимом, словно после отлива, осталось серебро и перепутанные жемчужные нити, словно клубок водорослей. Жрец взялся за распутывание жемчуга, смеясь, завернул нити на Тане. Тот выпутал из общей кучи длинную нить с серебристо-серым жемчугом, ценящимся у альвов на вес даже не золота, а алмазов, перевил ею волосы Кима, пропустив один виток по лбу, как диадему.
Жрец смеялся, увешивая дракона украшениями.
- Ты похож на деревце встречи нового года.
- Ты меня еще не видел на официальной церемонии какой-нибудь, - фыркал Тан. - О, а вот это я хотел бы видеть на тебе, - он добыл из груды украшений длинную серьгу со звездными сапфирами.
- У меня ухо не пробито.
- Можем пробить, это недолго и почти не больно.
- Хорошо, - Ким подставил ему ухо.
Дракон откопал заколку с острым кончиком, облизал его и наклонился, облизывая Киму мочку, нежно и с явным наслаждением. Ким закатил глаза, замурлыкал. Когда ему сделали дырочку, он так и не понял - Тан целовал его в шею, отвлекая. Потом снова облизал ухо, слизывая выступившую кровь, едва подавил сладострастный стон - на вкус его избранник был прекрасен, как амброзия.
- Так ты мне вставишь?
Тан рассмеялся, представив совершенно не серьгу в ушке Кима, но украшение все же продел.
- А теперь слушай, - и заговорил на драконьем. Жрец прекрасно слышал эти урчащие переливы, но понимал совершенно все, что говорил Тан.
- Артефакт-переводчик, мой серебряный. Теперь я буду знать, что даже если я забудусь и стану говорить на родном языке, ты меня поймешь.
Ким потерся лбом о плечо своего дракона.
- Я тебя люблю, - сказал Тан, обнимая его. На всеобщем это не звучало даже вполовину так же красиво, как на драконьем. Простая фраза завораживала нежными урчащими переливами. Ким заслушался, расплылся в счастливой улыбке.
- Я отдам тебе не часть - всю душу целиком, мой серебряный, храни ее, как я буду хранить тебя, вовеки веков.
- Я буду беречь ее, как свою собственную, - Ким стиснул его в объятиях.
Тан впился в его губы поцелуем, в котором страсть смешалась с любовью в совершенно опьяняющий коктейль, кружа голову и заставляя забыть обо всем на свете. Ким отвечал ему, жадно и как-то отчаянно.
- Мне так хорошо.
- Я начинаю думать, что в моей голове есть все же разум, - насмешливо пробурчал дракон. - Или я просто сверх меры удачлив.
- А в чем это выражается? - заинтересовался Ким.
- Я не оставил тебя на развалинах монастыря - раз, и все-таки рассказал, как меня позвать - два, - пояснил дракон.
- Ага, ты очень умный.
- Не спорю, - Тан хмыкнул, напомнив того наемника с большой дороги, которым предстал перед жрецом впервые, ухмыльнулся, блеснув зубами. - Я вообще лапочка и редкостное сокровище.
Ким щелкнул его по носу:
- В сундуке запру.
- Я там не помещусь, мое эго выпирать будет, а у тебя, детка, не хватит сил утоптать крышку, - Тан подхватил его на руки, закружил в звонком шлейфе украшений и раскатывающихся монет.
Ким хохотал:
- Я придавлю ее своим величием.
- О-о-о, и как же я забыл? Мой принц, мое драгоценное высочество, воистину, моему самомнению не сравниться с твоим величием.
Ким гордо задрал нос. И отхватил ответный легкий щелчок по нему.
- В самом деле, детка, кто будет наследовать вашему королю?
- Ну как кто? Я, конечно... Приду и воскрешу дядю.
Тан хмыкнул:
- И в следующий раз он спрячется от тебя где-нибудь под кроватью.
- Почему? - удивился жрец.
- Потому что для того, кто прожил длинную и полную событий жизнь, смерь - это краткий миг отдыха перед новой жизнью в новом мире.
- От меня не сбежишь.
- Верно, и даже я теперь не сбегу, детка, - Тан плюхнулся на золото, зашипел, вытащил из-под задницы какую-то безделушку с острыми краями, откинул подальше и притянул себе на руки своего избранника. Ким от избытка чувств лизнул его в губы.
- Драко-о-ончик, детеныш, - протянул Тан, прижал к себе обеими руками, жадно и крепко, принялся целовать, оставляя пунцовые следы на горле, на плечах, с которых потихоньку стягивал тяжелый расшитый шелк сорочки.
- Я не дракончик… М-м-м, ла-адно, кто угодно…
Любовью на такой «постели» они еще не занимались, и очень кстати пришелся плащ Главы клана, подбитый пушистым и теплым горностаевым мехом, на который Тан и уронил свою добычу. Ким смеялся, ерзая на плаще. Дракон вылизывал его, как своего детеныша, покусывал. Две страсти - золото и избранник - кружили ему голову. Ким смеялся, кусался в ответ.
- Вот сюда, - Тан подхватил его под затылок, приподнял так, чтобы Ким коснулся губами его шеи, под ухом, - кусай, так сильно, как сможешь.
Жрец укусил, до крови. Дракон застонал, низко, чувственно, этот стон пробирал до костей, от него внизу живота заворочался какой-то горячий клубок.
- Во-о-от так, да-а-а, детка, еще-о.
- Та-ак? - жрец укусил его еще раз.
Тан задохнулся стоном, выгнул спину, прижимая любовника к себе еще сильнее. Ему явно нравилось, а следы на бронзовой коже наливались ярким золотом.
- Ты такой… как вино, - мурлыкнул Ким.
Дракон рыкнул, снова уронил его на плащ, сдернул штаны до колен, крепко целуя в белые, упругие и почти твердые бедра, ему нравились сильные мальчишечьи ноги жреца, по-детски круглые колени, узкие тонкие стопы. И острые косточки, выпирающие из-под кожи, и аккуратная ямка пупка. Ким смотрел на то, как дракон целует его, наслаждался видом и ощущениями. Тан окончательно стянул с него брюки вместе с сапожками, провел нечеловеческим, шершавым и жестким языком по ноге от подъема ступни до паха, втянул в рот нежную кожу, оставляя на внутренней части бедра очередной яркий след.
- М-м-м, Та-а-ан... - Ким застонал, золото отозвалось перезвоном.
Дракон отметил второе бедро, поддразнивающе затрепетал языком, почти не касаясь его кожи, но зато трогая тонкие, чуть курчавые светлые волоски. Ким прерывисто дышал, улыбался ему.
- Мое сокр-р-ровище, мой сер-р-ребр-ряный, - певучие слова драконьего языка отдались в теле жреца, потом Тан все же смилостивился, прянул вперед, обнимая губами подрагивающий член, погружая его в жаркий рот до основания.
- А-а-а-а-а, - отреагировал протяжным стоном Ким. Тан мерно и медленно двигал головой, не отпуская своими нечеловеческими глазами пойманный затуманенный взгляд юноши.  Ким стонал, неосознанно подаваясь бедрами вперед и вверх.
«Да, детка, да-а-а, мое сокр-р-ровище, светлый мой» - пел в сознании хриплый от страсти голос дракона, жесткие пальцы потерлись о поджавшуюся мокрую мошонку, собирая влагу, скользнули ниже, дразня и распаляя желание.
- Тан-н-н, - голос Кима звучал, как перезвон серебра.
«Хочешь? Скажи, детка, скажи мне».
А руки продолжали мучить требовательными и тягучими прикосновениями, оглаживали все подряд, метались, как жесткие крылья хищной птицы.
- Д-да-а, хочу-у…
Дракон одним легким движением перевернул его, поставил на четвереньки, вздернул на себя бедра. В истомленное желанием тело вторгся обжигающе-горячий язык, пальцы заскользили, лаская, обхватывая плотным кольцом.
«Сейчас, Ким, детка, ласковый мой...»
- Тан, любимый… Мо-о-ой!
Тан зашелся драконьим рыком, вскинувшись, медленно, до крика, втискиваясь в узкое, каждый раз, как в первый, тело. Вжался, продолжая ласкать, не прерываясь даже на миг. Ким под ним стонал, вскрикивал, двигался ему навстречу. Пальцы зарывались в золото, сжимались на жемчужных путанках, капельки пота на спине сверкали, как драгоценности. Тан наклонился слизать их, снова выпрямился, крепко обнимая ладонями за бедра, вздергивая их на себя и отталкивая, быстрее и жестче, еще быстрее. Ким вскинулся, закричал почти в голос.
- Мой! Мо-о-о-ой! - драконий рык потревожил золото, оно потекло ручейками вниз, обтекая их. Внутри Кима взметнулось ласковое пламя, не обжигающее, но проникающее в каждую клетку тела. Он с долгим всхлипом выплеснулся себе на живот. Через миг его уже баюкали в объятиях, целовали залитые потом и слезами щеки, соленые губы.
- Мой, ты мой, с первого взгляда мой, с первого вздоха. Никому не отдам, даже Вечности, слышишь?
- Я тебя люблю, - слабо шептал ему Ким.

Из сокровищницы они вернулись с добычей: серая жемчужная нить запуталась в волосах Кима, и без гребня разобрать ее и выпутать было невозможно. А кроме нее Тан отыскал среди драгоценностей браслеты, заколку и фибулу для плаща в едином стиле, из светлого, почти белого золота, с серыми кабошонами мориона, вспыхивающими радугой внутри, как крупные капли росы.
- Они идут тебе больше рубинов, мой серебряный, - улыбаясь, сказал дракон, примерив на изящные запястья жреца филигранные браслеты. Ким полез целовать его, благодарный без памяти. Тан смеялся, поглаживал его плечи, испятнанные следами поцелуев.
- Садись-ка, детка, причешу твою копну, как следует. Заговоренным гребнем.
- Давай, - согласился Ким. - И выпутай жемчуг?
- Тебе он подходит, но не спать же в нем? Голова болеть станет утром.
Гребень у дракона был вырезан из его собственной чешуйки - бронзовый, полукруглый, безо всяких украшений и резьбы, только удобная рукоять и частые зубчики, скругленные по краям. Они легко скользили, и волосы, казалось, сами выравниваются и распутываются, без применения силы. Жемчужная нить стекла по груди в руки Кима, а дракон все вычесывал и вычесывал его, будто там было, что чесать. Жрец нежно улыбался:
- У меня такая грива?
- М-м-м... така-а-а-ая... - Тан ухмыльнулся... и перебросил ему через плечо густую бледно-золотистую массу волос.
- А? - большего Ким сказать не смог, потыкал волосы. - Это что?
- Твои волосы, детка, - насмешливо сощурился дракон. - Принц должен носить длинную гриву, а Хранитель - тем более. Это показатель статуса.
- Но... А.... А я не управлюсь  с такой длиной.
- А я на что?
Ким развернулся, обхватил его за пояс, уткнулся лицом ему в живот. Тан гладил его, прижимая к себе, улыбался.
- Мне так с тобой хорошо, - пробормотал Ким.
- А без меня было разве плохо?
- Ну, без тебя было как-то... серо, что ли. А ты яркий, как солнце.
- Да, я такой, - самодовольно выпятил грудь дракон. В глубине лазуритовых глаз сверкали смешинки.
- И занудный, как лягушка осенью.
- Почему-у-у? - изобразил оскорбленную невинность Тан.
- Потому что... - Ким  потерся лбом о его живот, легонько боднул.
- Ах ты, маленький жук-серебрянка! - его подхватили, вскинули на плечо, закружили. Ким хохотал во весь голос:
- Почему я жук?
- Потому что такой же любопытный, и если тебя уложить на спинку, будешь перебирать лапками.
- Не буду я перебирать лапками!
- Да ну? Попробуем? - Тан уронил его на постель и взялся щекотать.
Ким принялся отбиваться, вереща:
- Ай... Хватит... щекотно... Не могу-у-у-у...
- Вот видишь, говорил же, - хохотал Тан, уже не щекоча - целуя в ключицы, видимые в распахнувшемся вороте рубашки, в ладони. Ким целовался в ответ. В лоб, в нос, куда доставал. Как мелкий котенок горного барса, тычущийся мордочкой в поисках молока. Тану так нравилось его целовать. У его губ был привкус меда, призрачный и почти неуловимый, но он его чувствовал. А еще Тану нравилось ранить свои губы и делиться с человечком своей кровью в поцелуе, смотреть, как он слизывает капли золота с губ. Ким у него в объятиях устроился уютно, жмурился, улыбался.
- Засыпай, детка. Время позднее.
- А ты тоже будешь спать со мной?
- А я... - Тан посмотрел на кучу бумаг на столе, вздохнул и послал все к Хорасу. - Да, детка, я буду спать с тобой.
Ким оплел его руками и ногами, согреваясь. Рядом с горячим, как летнее солнце, драконом сон приходил быстро, меха покрывал нежили тело. Кошмары уже не мучили, словно Тан прогонял их одним своим присутствием. Ким довольно пофыркивал, тиская покрывало. Тан не спал, любовался им, приподнявшись на локте. Улыбался, глядя на то, как мальчишка-жрец хмурится и морщит нос оттого, что длинный мех щекочет его. Убрал край покрывала, взял в ладонь запястье Кима, рассматривая знак, проступающий под кожей. Звезда о семи лучах и переплетение трав. Лекарь и воскрешающий, все верно. Значит, надо отвезти мальчишку к отшельнику Эххру, на Ящеричий Склон. Ким должен понравиться старику.
Жрец завозился, нащупал покрывало, опять принялся  его нежно обнимать. Тан запоздало сообразил, что стоило бы заплести ему свободную косу.
«Ну, ладно, завтра расчешу еще раз», - усмехнулся про себя.
- Та-а-ан, - покрывало свернули и нежно обняли. Дракон ревниво ввинтился в объятия Кима, вот еще - тискать покрывало вместо него! И, наконец, уснул, чувствуя острый нос, уткнувшийся в грудь, и его тихое сопение.

 Утром Тана разбудили,  укусив в плечо. Дракон заворчал, одновременно и довольно и предупреждающе. Укус повторили, шаловливый и легкий. Тан откинул голову, подставляя горло - высшая форма доверия, как для дракона. В горло лизнули.
- Просыпайся.
 - М-м-м... не хочу. Хочу обратно в яйцо...
 - Зачем тебе в яйцо? - полюбопытствовал смеющийся голос.
 - Там можно было спа-а-ать... - дракон зевнул и все-таки открыл глаза, - ...до вылупления. Три года.
 - Какой ужас. Нет уж, три года наблюдать тебя спящим - я не вынесу такого. Я ж от тоски помру.
 - Потому я и проснулся, - сообщил Тан, потягиваясь и соскальзывая с постели, как гибкая бронзовая лента. Заплясал, выполняя краткий воинский канон - разминку, потом поманил за собой жреца в купальню. Ким последовал за ним, зевая.
- А день такой прекрасный.
 - Да, солнечный, - согласился дракон, пояснил на явное недоумение жреца: - Я чую тепло солнца, согревшее камни. Яркий день. Полетаем?
 - Полетаем! - Ким аж подпрыгнул.
 - Но сначала дела. Поможешь мене, детка? - Тан выпрямился на краю драконьего бассейна, усмехнулся юноше и красиво нырнул, явно рисуясь.
- А в чем помочь? - не понял Ким.
 Дракон выбрался на берег озера-бассейна, отфыркиваясь, тряхнул рыжими волосами, взявшимися крупными кольцами от воды:
- У меня на столе хорасова куча бумаг. Есть и на всеобщем, их надо разобрать, отложить те, что к немедленному исполнению, убрать бесполезную корреспонденцию, счета от альвов и подземников - отдельно. Поможешь?
 - Да, конечно, с радостью.
 - Альвийское письмо знаешь? - Тан снова прыгнул в воду, и уже там обернулся. Озеро вышло из берегов, плеснуло по ногам Киму. Огненный дракон с непередаваемым удовольствием шумно фыркал и плескался.
 - Да, конечно. Меня учили многому, я все-таки принц.
«А харадан?» - узкая, увенчанная короной медных, сияющих полированным металлом, рогов морда вынырнула перед Кимом, длинный, раздвоенный язык коснулся жаркой лаской лица, пробежал по плечу и груди.
«Увы, нет», - Ким погладил ее.
«Научу, у подземников не такой уж и сложный язык, куда проще альвийского с их закорючками. Нет, ты представь: писал я письмо их королеве, не туда хвостик у «вайо» повернул - так вместо делового получилось непристойное предложение!»
 Ким расхохотался:
- А что она ответила?
«Что сожалеет, но вынуждена отказать, хотя ей очень льстит мое предложение, но она боится «не справиться с огромной ответственностью», проще говоря, боится, что меня в  виде дракона даже ее выносливое тело не выдержит. Оказалось, что я предлагал интим в истинном виде...»
 Ким расхохотался, заливисто и весело.
 - Вот тебе смешно, - Тан снова выбрался на берег в человеческой форме, - а я потом лет десять этот конфуз заглаживал. Королева Ианниансааллей, конечно, не сердилась, но припоминала мне его в каждый визит в Хрустальный Замок.
 - Всего десять лет?
 - Ианни была отходчива, в отличие от своей преемницы.
 - А ее преемнице ты что написал?
 Дракон фыркнул:
- Не я, а она мне. Прямым текстом переспать предложила, а я отказал.
 Ким подал ему полотенце. Тан завернул в него бедра, потерся носом о щеку юноши:
- Везет тебе, бриться нужды пока нет, - и принялся ощупывать свои щеки и подбородок, в жесткой рыжей щетине.
 - А вот тебе не мешало бы, это да.
 - Беда-беда с этим бритьем, - фыркнул мужчина. В стене купальни открылась потайная дверца - словно сдвинулась часть стены. Там лежал тонкий, чуть изогнутый альвийский нож с костяной рукоятью, серебряный тазик и кувшинчик с мыльным вываром, закрытый плотной кожей. Зеркало Тан сотворил сам.
 Ким побрел купаться, мыть отросшие магией дракона волосы, от длинных он отвык уже давно, с того времени, как поселился в монастыре. Тан брился долго и тщательно, в каждом движении просто таки сквозила ярая нелюбовь к этому процессу. Ким растерся, тихо пофыркивая.
 - Готов? - дракон тоже закончил свой туалет, критически оглядел наемничью разбойную рожу в зеркале и убрал его взмахом руки. - Идем, расчешу-заплету, детка. И за работу. А после обеда полетим гулять.
 - А почему ты потребовал у меня в уплату мое тело, а не предложенные деньги?
 Дракон остановился, привлек к себе укутанного во второе полотенце парня, приподнимая его голову твердыми шершавыми пальцами.
- Потому что потому. Есть вещи, которые не измеряются деньгами, детка.
 - И все же... Почему именно это?
 - Потому что ты красив, а мне на тот момент хотелось не денег, а человеческого тепла рядом.
 Ким потянулся его целовать. Тан наклонился к нему, прижал плотнее, позволяя жрецу оттачивать свое поцелуйное мастерство, отвечая, но не перехватывая инициативу.
 - М-м-м, идем, - Ким отошел нехотя. В отличие от него дракон остался невозмутим, только чуть насмешливо щурил глаза, зрачки в которых меняли форму, вытягивались в узкие щели.
- Идем, детка.
В комнате он усадил жреца на кресло и снова взял с каминной полки гребень из бронзовой чешуинки. Принялся вычесывать спутанные мокрые волосы, скользившие меж пальцев и зубцов тяжелым белым шелком.
 - Так непривычно, я давно не носил такие длинные волосы. В монастыре это было не принято.
 - Я могу чуть подрезать, но лучше не надо. Это - твой статус. Мне вот положено бы таскаться с косами до земли, но Глава волен хоть лысым ходить, тем более, такой беспуть, как я, - дракон ухмыльнулся. - Хотя было бы забавно отрастить гриву.
- А как она выглядит в виде дракона? Как особенно шикарный гребень?
 - Хочешь поглядеть? - фыркнул Тан, разделяя его волосы и начиная плести простую плотную косу - «драконий хребет».
 - Ну, было бы любопытно.
 - Хорошо, все для тебя, мой серебряный, - дракон медленно наклонился, тронул губами шею юноши, коснулись кожи змеиные клыки, не раня.
 - Мой ласковый дракон.
 Тан нехотя отодвинулся, закончил плести косу, взял со стола заколку, явно работы подземников, с хитрой застежкой, закрепил ею конец косы. Полюбовался, улыбаясь:
- Красавец, детка. Просто красавец. Куда прятать - ума не приложу, украдут ведь на Большом Слете, как пить дать.
 - Да кому я нужен, кроме тебя? К тому же, если украдут, потом будут возвращать со слезами и предложением отдать половину своих сокровищ в придачу.
 - Во-о-от как? - Дракон усмехнулся, но эта усмешка быстро погасла, стекла с его губ. - Детка, если тебя украдут - я пройду огнем и мечом полмира, если придется, чтоб тебя вернуть. Ты бесценен, и для меня ты величайшее из сокровищ. Любому дракону это известно. Если кто-то из чужих кланов рискнет тебя хоть пальцем тронуть - я не посчитаюсь ни с чем.
 - Поэтому они и не рискнут, - Ким поцеловал его.
 - Надеюсь на это. Ну, что, отращивать гриву-то?
 - Отра-ащивать! - Ким подпрыгнул.
 - Ну... хм... - дракон фыркнул насмешливо, неуловимо меняясь, окутываясь сиянием призрачных янтарных крыльев, чуть склонил голову, делая шаг вперед. По спине потекла расплавленная медь - отрастающие на глазах волосы были уже не просто бледно-рыжеватыми, а огненными, как у его детей, видно, такими им и положено было быть изначально. Тяжелые даже на вид, густые и чуть вьющиеся. Змеиными кольцами свернулись на ковре, перетекая с едва слышным шуршанием.
 - Какой красавец, - Ким принялся перебирать их. - А тебе так идет, когда у тебя длинные волосы.
 - Де-е-етка, - протянул Тан, блестя зубами в насмешливой улыбке, - Вентану Мечнику с таким великолепием не положено ходить. Это ж никаких сил не хватит - расчесывать и заплетать, да мыть хоть раз в два дня.
 - Ничего, я тебе их буду и расчесывать, и мыть. Но такая красота же... Чистый огонь.
 - А после ночевки где-нибудь осенью в лесу - грязный, - расхохотался Тан, отшагнул назад, подальше к драконьему ложу, обернулся, раскрывая крылья и встряхиваясь, как мокрый кот. Особых изменений в драконьем облике не было, разве что рога стали длиннее, и, кажется, их теперь было не пять, а в три раза больше, еще десять острых пик спускались по шее дракона двойным частоколом.
 - Так вот как это выглядит. Красиво, - Ким ощупывал дракона, сколько хватало рук. - А ты теплый. И так дышишь.
 Бронзовый гигант улегся, уложив голову на вытянутые передние лапы, позволяя человечку ощупывать все, что попадалось под руку. Ким особенно заинтересовался крылом, попытался приподнять то. Бронзовое полотнище, плотное, как покрытая металлом кожа, развернулось, туго натягиваясь на остове из плоских костей. Через него просвечивали кристаллы-светильники, было видно чуть выпуклую сетку толстых сосудов, оплетающую все крыло. Ким с интересом изучил место прикрепления крыльев к телу.
- А куда они деваются в человеческом облике?
 «Туда же, куда и вся масса тела. Внутрь меня», - жарко фыркнул дракон, насмешливо щуря пронзительные лазуритовые глазищи.
 - У тебя внутри крылья?
 «У меня внутри - я сам, - Тан улыбнулся, растягивая уголки драконьей пасти. - Вот представь - лист гербовой бумаги. Большой он?»
 - Н-ну, средний.
 «Локоть на локоть, детка. На нем можно поэму с пояснениями накорябать. А можно свернуть в шарик с грецкий орех величиной. Так?»
 - Ну да. И ты так же сворачиваешься? - Ким полез изучать пасть.
 «Как-то так, детка, сворачиваюсь, что в итоге из большого меня получается маленький человек. Что ты хочешь найти у меня во рту?» - Тан приоткрыл пасть, похожую на клетку с частоколом чуть желтоватых, как слоновая кость, клыков.
 - Мне просто интересно, как устроен дракон.
 «Хм-м-м, ну, смотри, только в глотку не лезь - сглотну»
Пасть распахнулась во всю щирь, длинный раздвоенный язык свился разозленной змеей. Ким изучил клыки, посмотрел на язык.
- Ну, вроде здоровый нормальный ящер.
 Тан расхохотался, вздергивая голову Над пастью затрепетал зеленоватый язык огня.
- А подними-ка заднюю лапу...
 «М-м-м... ну, ладно», - дракон повиновался.
 - Все-таки, половые органы наружные...
«А какие могли бы быть?» - удивился Тан.
 - Внутренние.
 «Я ж не самка».
 - Ну, а вдруг ты двуполый? У рептилий такое встречается.
 «Драконы разнополые, детка. Это драколиты могут менять пол по своему желанию, Безмозглые твари. А у нас все наружнее прячется вот так...» - через секунду плотные крупные чешуи-щитки в паху дракона пришли в движение, закрывая его член.
 - О... интересно, - Ким принялся изучать чешую на брюхе. Под его руками она снова задвигалась, расходясь. Драконье естество было размером с половину Кима, наверное, в расслабленном состоянии. Бледно-золотистая плотная кожа, как на крыльях, но гораздо нежнее, сетка вен, мелкая-мелкая, как змеиная, чешуя у основания, переливающаяся драгоценным бисерным чехлом. Ким задумчиво подпер голову рукой, изучая все это.
 «Что, сильно отличается?» - в голосе дракона сквозила необидная насмешка.
 - Угу, разительно.
 «Чем?»
 - Формой, объемом. Но мне нравится, а чешуя нравится еще больше.
 «Хм...»
Дракон пару минут неподвижно лежал, потом обернулся. Откинул за спину тяжелый плащ из волос.
- А так?
Вместо жестких рыжих завитков низ его живота покрывала теперь чешуя, мелкая и переливчатая, а член выглядел уменьшенной копией драконьего. Ким сразу же полез изучать и ощупывать. Тан не сумел остаться равнодушным. Ким еще воодушевленней взялся изучать предоставленное великолепие.
 - Гр-р-ра-а-ау-у, - рык сорвался на низкий стон, Тан оперся плечами о стену, скребанул пальцами по гладкому камню.
 Ким решил исследовать все языком, чтобы точно не упустить ни единой черточки. Тан напрягся, как мощный лук, выгнулся, едва сдерживая желание схватить свое серебряное чудо и завалить на кровать. Но все же сумел сдержаться, смотрел горящими глазами, как мальчишка неумело и почти робко касается напрягшейся, подрагивающей плоти кончиком розового язычка.
- Детка, это... гр-р-рах-х-х... это бесчеловечно, детка.
 - Почему-у?
 - Потому что у тебя слиш-ш-шком нежный р-р-рот, ах-х-х гра-а-ау!
 - И тебе не нравится?
 - Нр-р-р-ра-а-авитс-с-ся... Ур-р-р-р!! Все!
Кима смело огненным вихрем на меха, полотенце улетело куда-то в угол, жаркий рот дракона принялся «мстить», выцеловывая и вылизывая юношу от пяток до макушки. Жрец стонал, выгибался и урчал его имя. В измененном виде член Тана был крупнее и рельефнее, чем обычно. И готовил Кима дракон дольше и тщательнее, опасаясь повредить.
- А мы совместимы? – задыхаясь, пискнул жрец.
 - Если будет больно, я лучше верну все, как было, - пробормотал Тан.
 - Но мне любопытно...
 - Любопытство сгубило кош-ш-шку, - Тан щедро плеснул на себя и на него согретое масло, попытался медленно войти.
 - Мяу-у-у-у… - согласился Ким. Дракон вскинул его ноги себе на плечо, поддержал под зад ладонью, стиснул зубы, продолжая двигаться мелкими толчками. Ким был слишком узок для него в такой ипостаси. Жрец пытался расслабиться, но ничего не получалось.
 - Нет, детка, мучить тебя я не стану, - отказался дракон, встряхиваясь и возвращая привычный облик.
 - А любиться?
 - А разве я отказываюсь? - Тан вернул его в избранную позу, потянул на себя, крепко держа за бедра.
 - Люблю тебя-а-а-а!
- И я тебя, - дракон взрыкнул, заполняя Кима собой без остатка. И в таком облике он был весьма одарен богами. Но к этому Ким уже понемногу приноровился. Отдавался Тану без остатка, и так же забирал его себе.
- Мой... мой серебряный, детка, нежный, ласковый... мой, мо-о-ой! Агр-р-р! - Тан наклонился, вжимаясь в его тело, приподнимая его себе навстречу, впился в губы, раскрытые в стоне, выпивая его, как нектар. И Ким раскинулся по постели, тяжко дыша и изредка моргая.
 - Живой? - обеспокоился отдышавшийся дракон.
 - Не уверен, спроси еще разок?
 Тан фыркнул, сдвинулся, принимаясь слизывать с его груди капли пота и семени, жмурясь от удовольствия.
 - А вот теперь можно работать над делами.
 - И даже нужно. Встать сможешь, детка?
- Да, конечно, - Ким медленно поднялся. - Ну вот, вроде как встал.
- В купальню, завтрак - и за работу.
Когда они вернулись из купальни, на каминной полке уже стоял широкий серебряный поднос с кучей мисок, от которых шел одуряющий аппетитный запах мяса, каши, лепешек с сыром.
 - Как фкуфно, - проурчал Ким, вгрызаясь в лепешку.
 - Жуй-жуй, детка, - посмеивался дракон, тоже наворачивая за обе щеки.
 - Ум-м-м-мф, фкуфнятина.
 - Откормлю тебя и съем, - пообещал дракон, несмешливо щуря глаза.
 Ким показал ему язык, доедая.
- Ну что, дела?
 Тан тоскливо вздохнул, делая вид самого разнесчастного в мире человека.
- Дела-а-а, Хор-р-рас их побери!
 - Ну, я ж помогать буду.
 Тан убрал поднос назад на камин, придвинул тяжеленное кресло к столу для Кима, выделил ему примерно четверть бумаг.
- В общем, смотри, если видишь альвийское письмо - читай. Если торговая мутотень - в одну кучку, если что-то непонятное из словесных кружев - в другую Если... кхм... любовная херь - сразу в камин.
 - Буду запоминать особенно витиеватые выражения.
 - Ага-ага. А если вот такие знаки, - Тан протянул ему пергаментный свиток с крупными, похожими на оттиски ящеричьих или птичьих лап, значками, - это харадан, кидай мне в кучу.
 Ким кивнул и принялся за разбор корреспонденции. Тан быстро просматривал письма, сортировал, иногда шипел и ругался сквозь зубы, иногда недоуменно хмыкал. Смятые бумажные листы периодически летели в камин, некоторые пергаментные - в корзину под столом. Дракон был бережлив, пергамент можно отчистить и снова использовать, зачем же его сжигать?
Ким разобрал половину завала.
- Альвы что-то расписались.
 - Что пишут? - Тан и сам знал, что, но ему хотелось рычать и ругаться, и молчать не было сил, так хоть поговорить с избранником, авось полегче станет.
 - В основном, грязно домогаются и излагают свои непристойные мысли пятистопным ямбом.
 - Угу-угу. С-с-сука, аррахар-р-р шарра-хх! Извини, - в камин полетело еще одно послание - на пяти листах, с вензелями и алыми росчерками.
 - А это что?
 - А это, - дракон поднялся, заходил по ковру, наматывая круги, зло сверкая глазами, - вызов на поединок. Официальный. От Анфая Среброкрылого, чтоб его хорасовы слуги вековой сосной имели!
 - А по какой причине он тебя вызывает?
 - Сосунка того помнишь? Желток на морде не просох, р-рат-тхар! Оказывается, это я на его племянника напал.
 - Но ты ж его просто погонял.
 - А кто докажет? Да и Анфай, сука серебряная, Хор-р-рас его раздери, ему только повод дай. Давно на меня когти точит. Ладно же. Посмотрим, кто кого.
Дракон сел, и Ким перебрался к нему на колени, прижался.
- А он точно с тобой ничего не сделает?
 - Судить за исход поединка я не берусь, детка. Среброкрылый силен, его стихия - лед. Он старше меня на три тысячи лет, то есть, больше чем в два раза.
 Ким обнял его за шею.
 - Большой слет скоро, на солнцестояние. Я думал... Придется провести ритуал принятия раньше. Но еще не сейчас. Ты еще не готов, детка.
 - Сколько времени у нас есть?
 - Дней десять.
 - А что потом?
 - А потом - ритуал. Это не так больно, как страшно. Ну, сколько я в летописях читал.
Ким вздохнул:
- Я не боюсь. Мне просто... Просто страшно за тебя.
 - Не бойся, - Тан притянул его к себе, жарко поцеловал. - Со мной ничего не случится.
 - Почему они не могут оставить тебя в покое?
 - Потому что... Потому что, детка, когда-то у твоего дракона было тринадцать детей, - Тан отчетливо скрипнул зубами. - Авена влюбилась в полуденного, тоже... дурачок был, только шкурку сменили оба. В правнука Среброкрылого. Я дал благословение, тогда между нашими кланами не было вражды. Просто Полуденные были всегда с гонором. А Анфай... Старшие дети его внука выследили Авену и Никка. И гнали мою девочку до моря и дальше. Вернуться она не смогла, не хватило сил. Но позвала меня.
 - И что было дальше?
 - Авена утонула. А я вызвал всех пятерых на поединок.
 - А Никк?
 - Никк разбился. Взлетел повыше и сложил крылья. Они любили друг друга.
  Ким вздохнул:
- Сочувствую.
 - Среброкрылый обвинил меня в этих смертях. То, что поединок «один против пятерых» - был честным, его не остановило. С тех пор и тянется вражда.
 - И что может ее прервать?
 - Не знаю, детка. В душе не е… не знаю.
  Ким вздохнул, прислонившись головой к его плечу.
 - Не переживай, Ким. Все будет хорошо. Не жалеешь, что связался с таким, как я?
 - Нет, ничуть не жалею.
 - Вот и хорошо. Продолжаем работу, серебряный мой, до обеда надо доразбирать эту гору бумаги. И будем свободны.
 Ким вернулся к письмам, сортируя их.
- Альвийскими стихами можно замки отапливать.
 - Они ими пишут, как дышат. Тьфу, Хорас меня побери, с ними сам стихами заговорю.
 - Не на-адо, я свихнусь тогда.
 - Не любишь стихи? - фыркнул Тан.
 - Нет, вот уж что-что, а стихи я ненавижу всей душой.
 - И хвала богам. Не силен я в стихосложении, - покивал дракон.
 Ким засмеялся:
- Я закончил разгребать завалы.
 - И я сейчас, детка. Так, ага... Все, - в камин полетела последняя пачка писем. - Идем обедать.
 - Идем. А потом летать?
 - Летать. Куда захочешь.
 Ким радостно потащил его в столовую.
 Обед был как всегда - обильным и вкусным. Младшие дракончики засыпали Кима вопросами, расспрашивая обо всем на свете - по Ниморру разошлись уже слухи, что у Главы появился избранник, о котором строились самые разные предположения. Ким помалкивал, жевал. Тан прикрикнул на детей, закончил есть.
- К ужину вернемся. Помчались, серебряный мой. Змею-то свою выгулять возьмешь?
 - Конечно, только где она?
 - В звиверовых загонах, скорее всего. Идем, заберем ее.
Аспид и впрямь нашелся в загонах. Гатар обрадовался появлению хозяина, зафыркал, полез ластиться.
 - И почему ты тут? - Ким почесал змею за гребнем. Аспид зацокал и засвиристел.
- Чего-о-о? - глаза у дракона вылезли на лоб. - Ну, Хорас меня побери, только аспидов высиживать не хватало! Гнездо твоя Арли свила у Гатара в загоне, яйца отложила.
 - Ой... а как их высиживать? А чем кормить?
 - Ну, высиживать их, предположим, не надо, змея все же не дракон. А кормить надо твою Арли, пока она кладку охраняет. Прикажу ей мяса и молока принести.
  Аспид снова что-то зацокал. Ким нежно погладил Арли, отпустил ее обратно к кладке.
- А почему именно тут отложила?
 - Потому что тут безопасно, - пояснил дракон. - Гатар ее защищает от сородичей.
 Звивера тоже почесали.
 - Прости, малыш, мы с тобой тоже побегаем, но позже. Застоялся за три дня, мохнатый? - Тан погладил звивера, тот заурчал. - Идем, детка, пусть отдыхают. Арли теперь никуда от детей не отлучится.
 - Пойдем, - согласился Ким, потянул его за собой.
 Они спустились к озеру, поднялись на площадку приземлений, и Тан обернулся.
«Забирайся, детка. Куда летим?»
 «Просто полетаем?»
 «Как скажешь, серебряный мой»
Дракон подождал, пока человечек угнездится на излюбленном месте, распахнул крылья и взлетел, сделал круг по пещере и вылетел в привратную, к арке врат Ниморра. И оттуда, бронзовой стрелой - в безоблачное летнее небо, в яростную синь, выжигающую слезы из глаз. Ким наслаждался этим полетом, счастливо смеялся.
 «Смотри, видишь - трехглавая вершина? Там живет тот дракон, что я тебе говорил, Эххр-отшельник. После Слета тебя туда отвезу, может, согласится старик тебя обучать».
 «Это будет здорово, очень!»
 «А мы летим к Пенному Змею. Там самые красивые радуги на свете»
 «Обожаю радуги!»
 Пенный Змей, горная река, злая и сильная, свивал свои кольца по ущелью, беря начало в вечных льдах одной из запредельных вершин Драконьего Края. Добегал до края плато и низвергался в заполненную водяным туманом котловину, как в полный неумолчного грохота ад, в полете рассыпаясь мириадами струй, пеной и мелкой водяной пылью. Его воды были холодны, как лед, и над бешеным водоворотом вспыхивали полноцветные, многоарочные радуги. Ким только восторженно попискивал, потеряв дар речи.
«Смотри, какая изогнутая. А вон там... ой, смотри... а-а-а!!»
 Тан плясал в радугах, иначе его полет, кувырки и пируэты было не назвать. И смеялся, хотя его смех Ким мог только почувствовать: Пенный Змей ревел так, что перекрывал и драконий рык.
 «Это так красиво, Тан, так волшебно».
 «Сказка для моего серебряного, детка, для тебя»
 Ким поцеловал его в чешую.
После водопада Тан отнес его на один из лугов, куда обещал прокатить. Там цвело такое множество цветов, что выделить какой-то один цвет в этом разнообразии было попросту невозможно. Ким носился по лугу и тыкал во все цветы подряд, восторгаясь переливами красок. Тан пытался вспомнить их названия, перекинувшись и валяясь на пятачке мягкой травы.
- Э-э-э... проломник? Рододендрон... Хрен его знает... Мак. Эдельвейс. В душе не соображу, что это за цветок, мой серебряный. Э-э-э... гвоздика?
 - Красиво, - Ким плюхнулся на него, беззастенчиво используя, как подушку.
- Мне здесь тоже нравится отдыхать. Сбегаю от суеты, когда совсем надоедает изображать большого и страшного Главу, - усмехнулся Тан.
 - А расскажи про ритуал? Как он проходит?
 - В ритуальном зале. Нужны три свидетеля, из Старейших Драконов. В две чаши соберут твою и мою кровь, мы ее выпьем, а дальше дело магии. Избранник считается принявшим венец Хранителя, когда у него на лбу проступит особый узор, а у дракона - на груди и запястьях. - А много крови надо выпить? - опасливо полюбопытствовал Ким.
 - Хм... Обычно - одну чашу. Вот такую, - он развел ладони на расстояние примерно в десять дюймов.
 - Ну, столько в меня влезет.
 - Ты уже столько пил, - Тан рассмеялся. - Но лучше, если я буду тебя поить своей кровью каждый день до ритуала. И потом - каждый год, примерно по столько же.
 - Я согласен, - Ким затих, греясь на солнце. - А сколько у Арли будет детей?
 - Она сказала, пять яиц. Если вылупятся все - будет у тебя поголовье аспидов.
 - Я ими обвешаюсь весь и буду как мифическая горгона, - гордо объявил Ким.
 - Почему - мифическая? - удивился дракон.
 - Потому что их не существует.
 - А ты уверен? - Тан насмешливо сощурился, глядя в небо.
 Ким уставился на него:
- А что, они существуют? Да ладно, ты меня разыгрываешь. Ты еще скажи, что единороги на самом деле есть.
 - Де-е-етка, а ты думаешь, мифы на ровном месте появляются? Если никто из людей еще не доплыл до Южного материка, это не значит, что его нет.
 - То есть, горгоны на самом деле существуют? И превращают в камень каждое живое существо, которое их увидит?
 - Не каждое, и не превращают. Змеедевы есть на самом деле, они полуразумны, а их взгляд и ядовитые эманации вводят жертву в состояние временного паралича. Они так охотятся. А единороги - хищники.
 - Красивые серебряные лошади с волшебным рогом? Хищники?
 - Не знаю уж, насколько их рога волшебны, но что могут пробить чешую дракона - точно. Единороги размером примерно с Гатара, и они очень серьезные враги для юных драконов.
 Ким выглядел очень расстроенным, мрачно навивал на палец прядь волос Тана.
 - Не все сказки, мой принц, добрые. Альвы в давние времена укрощали единорогов и использовали их как верховых животных, отсюда и легенда о прекрасных всадницах на волшебных конях. Но эти животные свирепы и опасны. Южный материк вообще не самое мирное место. Там обитают Роох, огромные кондоры, способные сразиться даже с единорогом, а в небе потягаться и с драконом. Но кроме хищников там живут и вискерс, такие чудные меховые медведи, питающиеся цветами и побегами определенных деревьев. И тарпаны, дальние травоядные сородичи единорогов.
 - Меховые медведи? - оживился Ким. - А они большие? А они плюшевые?
 - Вискерс небольшие, примерно до плеча тебе. И очень пушистые. А шкура у них зеленая в бурую крапинку, для маскировки, похожа на мох.
 - А у меня был кот, только он потом удрал, я его не нашел. Был толстый, ленивый и теплый. И на тебя очень похож.
 - Оу-м-м, кот, похожий на дракона? Чудно, детка, - усмехнулся Тан. - А у нас в горах водятся снежные барсы. Если поймать совсем котенка, его можно приручить.
 Ким оживился:
- Это такие пятнистые?
 - Черно-белые, очень пушистые и с толстым-толстым хвостом.
 - А где именно водятся? - Ким явно возгорелся желанием поймать котенка, приручить и вырастить.
 - На Веретенной гряде, да и в окрестностях Обзорного пика видел.
 - Надо найти какого-нибудь одинокого.
 - Это вряд ли, детка. Одинокими бывают взрослые свирепые самцы, но отыскать котенка, потерянного матерью, не легче, чем определенную монетку в драконьей сокровищнице.
 - Но воровать котят нехорошо.
- М-м-м... не хорошо. Но взрослых зверей приручить почти невозможно. Барсы весьма свободолюбивы, и в неволе, пойманные уже взрослыми, не живут.
- Обидно. Я бы не отказался вырастить себе такого красивого хищника. Мы бы с ним гуляли вместе.
- Я могу поймать тебе котенка, - усмехнулся дракон. - Молочного. Будешь выкармливать его сам, он станет считать тебя родителем.
 - Хочу! - Ким подпрыгнул прямо на драконе.
 - Уф... Хорошо, мой серебряный, осенью, когда народятся котята, буду искать, - Тан рассмеялся, протянул руку и сорвал цветок белого горного мака, украсил им косу избранника. Ким поцеловал дракона.
- А нам возвращаться не пора?
 Дракон посмотрел на солнце, напоровшееся алым боком на вершину Обзорного пика и истекающее закатным багрянцем, кивнул:
- Пора, детка. А то все сожрут без нас. Летим.
 Ким подождал, пока Тан перекинется, взобрался ему на спину.
 «А на десерт кому-то сегодня будет др-р-раконья кровушка», - просмеялся Тан, взлетая и беря курс на Ниморр.
 «Она вкусная, я ж совсем не против.»
 «У тебя на губах смотрится вообще замечательно».
 «А вот смущать меня обязательно?»
 «О, да, детка, всенепременнейшее условие хорошего вечера - смутить тебя», - бессовестно хохотал Тан.
 Ким краснел, бурчал что-то себе под нос и  пытался отковырнуть от избранника чешуйку.
 «Золото вообще очень красиво смотрится на твоем теле, детка. На молочно-белой коже, на алых от поцелуев губах, на... м-м-м... везде, в общем».
 Несчастную чешуйку принялись отколупывать еще энергичней. В итоге она щелкнула и осталась в руках у Кима - переливающаяся темной медью и светлой бронзой в концентрическом рисунке узора. Юноша ее бережно прижал к сердцу, счастливо улыбаясь.
 «И что ты будешь делать с ней?» - поинтересовался Тан.
 «Хранить как талисман».
 «Ур-р-р, а я тебе в качестве талисмана не подойду? - мурлыкнул дракон. - Я хороший, проверенный. Си-и-ильный!»
 «И под подушку не влезаешь», - засмеялся Ким.
 «О, но зато на мне можно спать вместо подушки. И даже укрываться мной, как одеялом. И вообще, я теплый и живой, и даже иногда мягкий».
 «Мягкий? Да ты сплошные мышцы, каменные».
 «Неправда, детка, кое-что и у меня бывает мягким. Правда, рядом с тобой - вряд ли, да-а-а!»
 «Переста-а-а-ань!», - Ким совсем засмущался, сердито запыхтел.
 «Я говорю только правду, мой серебряный»
 На ужине жрец пламенел ушами, созерцал содержимое тарелки и временами косился на дракона,  потом быстро отводил взгляд и заливался румянцем еще больше. Тан казался совершенно невозмутимым, только улыбался своему избраннику, и даже в мыслях не пытался его смутить. Хотя периодически поглядывал на его шею, на яркие следы, оставшиеся от ласк, и быстро облизывал губы. Ким  сбежал из-за стола вспугнутой лаской, даже толком не доел свое жаркое.
 - Тан, что ты сделал с мальчиком? - упрекнула сына Эва.
- Пока еще ничего, - рассмеялся дракон, - он так мило смущается, мама, я просто не в силах прекратить его провоцировать.
 - Ох, Тан, какой ты еще ребенок.
 - Давно уже не ребенок, мама. Просто я устал быть серьезным.
 Эва улыбнулась ему:
- Догоняй мальчика.
 Тан поклонился родителям и унесся, догонять, ловить, обнимать и целовать, прижав юного жреца к стенке прямо в коридоре.
 - Тан, - шокировано ахнул Ким. - Ну не здесь же!
 - Детка, я ж тебя не раздеваю, не лапаю, а только целую, - в доказательство дракон снова прижал его к себе, поцеловал, придерживая под затылок.
 - М-м-м, - Ким вцепился  в него, чтобы устоять на ногах.
«Как же я люблю тебя целовать, детка» - мысленно шептал ему дракон, не позволяя себе ничего лишнего: коридор все же не место для ласк. Хотя и в домашних пещерах дверей, как таковых, у драконов не было. Ким теснил его в спальню, обнимая.
- Мне так хорошо с тобой, ты не представляешь, насколько.
 - Ну, почему же - не представляю?
Кима в итоге подхватили на руки и понесли в мягкий меховой плен, и этот вечер был наполнен просто запредельными ласками, Тан, казалось, решил превзойти самого себя в желании доставить Избраннику максимум удовольствия. Засыпал Ким, чуть ли не мурлыча, прижимаясь к боку Тана и закопавшись в мех, который Киму очень уж нравился. По крайней мере, катался по нему жрец  с большой охотой, выгибаясь, как котенок.

  Десять дней пролетели, как один. С утра Тан, расчесав и заплетя Кима и себя, накормив юношу и позавтракав сам, или улетал заниматься делами клана, или садился вместе с избранником разбирать бумаги, вести деловую переписку. Потом следовал обед, после которого к Главе клана зачастую приходили драконы со своими проблемами и просьбами. Ким видел, насколько непререкаем авторитет Вентанамиршалиэрра, насколько к нему тянутся его подданные.
 Сам жрец скромно сидел в стороне, занимался вышиванием и прислушивался к общению любовника с кланом. Когда Ким впервые попросил Тана достать ему холст, ниток и пяльцы, дракон был озадачен, но просьбу выполнил. Правда, по-своему, с чисто драконьим размахом: холст и нити были из альвийского паучьего шелка, а пяльцы - из вендувианского кипарисового дерева с накладками из электрона и зеленого золота. Ким несколько часов боялся к ним даже прикоснуться, благоговейно смотрел на подарок, не дыша. В итоге холст на рамку ему натягивал Тан, и он же еще час разыскивал в сокровищнице заговоренные золоченые иглы, некогда дареные еще его бабке подземниками. Этими иглами нельзя было исколоть себе пальцы.
 Вышивал Ким старательно, на ткань ложились цветы белого мака, выполненные весьма искусно. Тан восхищался его усидчивостью и мастерством. Сам он не брезговал иногда браться за работу, но это было либо кузнечное ремесло, либо обучение молодых драконов, освоивших оборот, основам рукопашного и мечного боя. Ким улыбался, продолжая расшивать картину.
 На одиннадцатый день Кима разбудил не Тан, а его отец.
- Вставай, малыш.
 Ким подскочил:
- Уже? Сегодня, да?
 - Тише-тише, не суетись. Ритуал сегодня, я помогу тебе к нему подготовиться. Тана увидишь в Ритуальном зале, не беспокойся, - Рамин помог ему подняться, не обращая никакого внимания на наготу Избранника.
- А как именно к нему нужно готовиться?
 - Ничего сложного и страшного, Ким, не бойся. Просто выкупаться, заплести косу и надеть ритуальную рубашку. И все.
 Ким отправился купаться, внутренне напряженный, как натянутая струна.
Ритуальная коса была простой, даже не «драконий хребет». Ритуальная рубаха напоминала альвийскую тунику, шелковую, белую, только с рукавами-крыльями, которые старый дракон собрал Киму резными створчатыми браслетами, теми самыми, с морионами-каплями. Шнуровка на груди доходила до пояса. Мягкие кожаные полусапожки, белые и расшитые золотом, приятно облекли ноги.
- Красив, мальчик. Идем, и ничего не бойся.
- Я и не боюсь, я столько ждал этого дня.
 - Всю жизнь, Обещанный, - усмехнулся Рамин. - Как бы нам Полуночные претензии не начали предъявлять.
 - За что? - не понял Ким.
 - У вашего рода договор был с Полуночью, малыш. Подробностей не знаю, но драконья кровь в твоих жилах все же течет, Тан еще молод, не видит этого, но его к тебе потянуло, как железо к магниту.
 - После этого дня все претензии уже будут пустым звуком.
 - Возможно. У нас с Полуночными мир и отношения хорошие, да и Орму нынче не до людей, со своими бы разобраться.
 Ким ускорил шаг, не терпелось покончить с ритуалом и остаться наедине с Таном. В Ритуальный зал дракон вел его в человеческом облике, хотя быстрее было бы перенести. Но им пришлось преодолеть много пролетов широкой для человека, но узкой для дракона лестницы, чтобы подняться куда-то наверх, потом пройти длинный коридор. Зал был невелик, хотя и больше личной комнаты Тана раза в четыре. У дальней стены уже расположились два дракона - темно-золотой и багрово-красный, казавшиеся отлитыми из металла статуями, только глаза горели, золотые, перечеркнутые вертикальными зрачками. Рамин отвел Кима к небольшому овальному возвышению в центре зала, шагнул к свидетелям, перевоплощаясь на ходу, и юноша понял, почему отец Тана предпочитает облик человека - левого крыла у него не было, только глубокий, косо заросший пластинами чешуи, шрам, как рытвина.
 Ким волновался, однако старался не показывать этого, улыбался. В зал вошел Вентанамиршалиэрр, во всем блеске своей красоты и власти - бронзовая чешуя сверкала и переливалась, рога казались исполинской короной. Остановился, поставив передние лапы по обе стороны от Избранника, заговорил, негромко, но стены зала срезонировали, как огромный соборный купол:
- Перед богами и свидетелями крови говорю: ныне сплетаю судьбу свою с судьбой Избранника, душу и сердце отдаю в руки его, да будет так.
- Да будет так, - откликнулись драконы, эхо загудело колоколом. Ким поспешил прижаться к ближайшей лапе. Через миг его обхватили родные сильные руки.
- Теперь ты, детка, - чуть слышно проговорил ему в ухо Тан. - Формула та же, только не «отдаю», а «принимаю».
- Перед богами и свидетелями крови говорю: ныне сплетаю судьбу свою с судьбой Избранника, душу и сердце его принимаю в руки свои, да будет так.
 - Да будет так, - снова грянуло колокольным набатом, кажется, так, что внутри словно оборвалось что-то, будто лопнула, выпуская бутон, почка. И тогда на возвышении возникли сами собой две чаши - выточенные из цельных кристаллов рубина, прозрачно-алых, без резьбы и узоров. Трое свидетелей обернулись, подошли. Тан протянул руку тому, кто был алым, руку Кима взял Рамин, третий поднял чаши, подставляя их под руки Избранников. Ким с интересом наблюдал, как чаши наполняются кровью, облизывался. Больно не было. Словно это не его вены только что вскрыли. Чаша казалась бездонной, кровь текла и текла широкой лентой, голова закружилась, и Тан обнял его свободной рукой, крепко прижал. Ким слабо улыбнулся ему. Раны зажали, не перевязывая. Свидетели обменялись чашами, поднесли их к губам Избранников. Ким свою выпил с большим удовольствием.
 Обморочная слабость словно смылась, стекла с тела, жгучая, пряная драконья кровь будто не в желудок текла, а сразу в жилы, восстанавливая баланс. Лоб обожгло короткой вспышкой боли, смешанной с каким-то острым, как запах мяты, удовольствием. На руке не осталось даже отметины.
 «Как же мне хорошо сейчас».
 «И мне, детка», - мысленный голос Тана казался мурлыканьем кота. Ким повернул голову и посмотрел на него. Рамин дернул шнуровку рубахи сына, обнажая его грудь. На бронзовой коже напротив сердца извивался в танце золотой дракон, обвивая заключенную в травяной венок семилучевую звезду. На широких запястьях Тана сияли золотые татуировки-браслеты от запястных косточек до локтей.
 «Как красиво», - восхитился жрец.
 «Ты тоже прекрасен, любимый».
- Свидетельствуем милостью богов имя Хранителя - Киммириан Саджет тор Эйдириал, - провозгласили трое, вернувшиеся в драконий облик.
- Вот и все. Можем идти и отдыхать, - усмехнулся Тан. - У меня сегодня день отдыха от забот клана.
 Ким радостно закивал.
- Отдыха-ать.
 Тан обернулся, на бронзе его чешуи теперь явственно плясал золотой отсвет. Простер крыло.
«Забирайся, детка».
 Ким мгновенно забрался. Летать на Тане он любил, чем больше летал, тем больше ему это нравилось. Мятный аромат от чешуи стал более явным, словно дракон искупался уже не в отваре - в мятном масле. Обволакивал, проникая в каждую клетку тела, потом стал незаметен - Ким принюхался.
 «Обожаю твой запах, еще чуть-чуть и буду вылизывать».
 «Любишь мяту?» - рассмеялся дракон.
 «Обожаю», - Ким   снова принюхался к чешуе. Теперь через острый свежий аромат он различал запах огня, железистый запах крови, не драконьей - человеческой.
 «У меня обоняние улучшилось!»
 «Еще и зрение станет острее, и ты будешь сильнее, быстрее, будешь лучше слышать»
 «Здорово!», - обрадовался жрец.
 «Драконий срок жизни прилагается», - невозмутимо закончил Тан.
 «О-ой, правда? Я буду жить с тобой долго-долго?»
 «А ты сомневался?»
 Ким крепко прижался к чешуе.
 «Я теперь ношу твой знак, детка. Ты - Хранитель моей души, а я - твой Хранитель».
 «Я тебя люблю».
 Тан довольно заурчал, взлетел выше, прямо к солнцу, взбирающемуся в зенит, восторженно заорал. Где-то далеко в горах откликнулась маленькая лавина. Ким неудержимо хохотал.
 «А послезавтра - Большой Слет! Посмотришь на большую часть драконов. Завтра вылетим туда, на Золотое Озеро.
 «Что-то мне как-то не по себе»
 «Что тебя тревожит, детка?» - Тан опустился, разворачивая крылья перпендикулярно земле. Под его лапами скрипнул зеленоватый песок, сердито зашипела прозрачная вода, заплескали на берег волны, поднятые взмахами драконьих крыльев.
 «Не знаю, словно какое-то предчувствие».
 - Мы справимся, - Тан, перекинувшийся, не спуская Кима на землю, поймал его на руки, поставил на песок и обнял.
 - Обязательно, - жрец поцеловал его. Дракон ответил, увлекая юношу в еще более жаркий поцелуй, осторожно укладывая на горячий песок.
 - У меня от тебя голова кругом, - Ким обвил руками шею Тана.
 - Взаимно, детка, взаимно, - голос дракона стал низким, урчащим, в глазах просто полыхали золотые искры. Ким с наслаждением окунулся в это сияние.
 Задумываться над тем, кем он стал, не хотелось. То, что Хранителя назвать человеком нельзя, сомнению не подлежало. Магия меняла его тело, медленно, исподволь, повинуясь силе драконьей крови. Вчера в созданном силой Тана зеркале он видел, что глаза у него уже не серые, а переливчато-серебристые. И так и не смог оценить, красиво это или пугающе. И вообще, сейчас он не думал ни о чем, кроме того, что находится  в объятиях самого красивого мужчины королевства.
 Тан целовал его, неистово и жарко, как полуденное солнце, ласкал широкими ладонями, расшнуровав рубаху.
 - Так тепло. Ты как солнце.
 - А ты вода моя живая, Ким, Ки-и-и-м, - низкий, тягучий стон, полный желанием, как чаша - медом. Ким слизнул с губ Тана свое имя.
 Берег озера, казалось, плыл и качался под ними. Тан перевернулся, тонкий шелк рубашки не скрывал отсутствие под ним какой бы то ни было одежды. Пальцы смяли подол, сдернули, обнажая юношу, пробежали по спине, сжались на ягодицах. Дракон смотрел на Кима жадно, словно жаждущий на родник. Жрец целовал его неторопливо, словно пробуя.
- Ки-и-и-им... - в голосе прозвучала уже мольба.
- Да, Тан?
Шершавые пальцы погладили, чуть царапая, дразня и распаляя и без того уже сумасшедшее желание.
- Хочу тебя, детка. Сокр-р-р-ровище мое, сер-р-ребряный...
 «Серебряное сокровище» принялось ластиться с утроенным энтузиазмом, явно вознамерившись исполнить все тайные и явные желания своего дракона. Они у Тана были просты и недвусмысленны, и исполнять их было просто и приятно. Очень приятно. Безумно приятно. До рвущегося из горла крика, который эхо разметывало над озером призрачными осколками, мешая с драконьим рыком. И после их исполнения валялся Ким теплой тряпочкой. Тан вылизывал его, как своего детеныша, урча от удовольствия. Потом тоже растянулся на горячем песке, подсунув Киму под голову руку и прижимая его к себе второй.
- Люблю тебя, детка.
 - А  я тебя. Ты такой хороший.
 - Я большой, страшный и темный др-р-ракон, - ухмыльнулся Тан.
 - Ты не страшный, ты очень красивый.
 Тан ласково провел кончиком пальца по его лбу, отмечая изящную золотую татуировку венца Хранителя.
- А ты просто прекрасен. Хочешь, после Слета съездим в столицу?
 - Хочу, - закивал Ким.
 - Посмотрим, как там устроились девочки, хорошо ли помогают твоей матушке.
 - И надо проверить, как там дядя.
 - Хороший мужик. Ему б жену толковую, чтоб не интриги за спиной плела, а подмогой была, крепким тылом надежным.
 - Да где ж такую возьмешь?
 - Ну... есть на примете пара хороших. Только не дворянских кровей.
 - Неважно, главное, чтоб не как та...
 - Ну вот, поедем к тебе, верхом на Гатаре, пока лето - путешествовать одно удовольствие же. Заедем в Марен, познакомлю тебя с обеими. Сестры они, близняшки.
- И как раз дети у Арли подрастут, можно будет всех забрать.
 - Подарочек королевский, - дракон заржал так, словно в его предках водились единороги.
 - Почему подарочек?
 - Потому что аспиды сами выбирают себе хозяев, Арли, безусловно, твоя, но вот ее дети будут свободны в выборе.
 - И мне надо будет их раздавать?
 - Сами расползутся. Эта... бывшая владелица, тьфу, Хорас ее побери, аспида в клетке держала.
 - То есть, они просто уползут, когда вырастут?
 - Скорее всего. Если не захотят остаться с тобой.
 - А от кого Арли забеременела?
 Тан задумчиво хмыкнул:
- Детка, я у нее не спрашивал, как-то невежливо о таком даму пытать, нет?
 - Но если в столице остался еще один аспид?
 - Значит, мы его найдем. Если он там остался. А не пополз за своей подружкой.
 Ким вздрогнул:
- За нами ползет аспид? Вот все это время?
 - Это если он таки там был. Змеи, детка, могут откладывать яйца и через несколько лет после спаривания.
  Ким замер, пытаясь себе это представить.
- Зародыши яиц у них внутри находятся всегда, как у птиц. При неблагоприятных условиях их развитие, даже оплодотворенных, замирает. Ну, как звиверы в спячке, - пояснил дракон.
 - А... А в стойле у Гатара, значит, благоприятно?
 - Еда, - ухмыляясь, принялся загибать пальцы на руке Кима дракон, - раз. Тепло - два. Безопасно, с таким-то защитником - три. Крыс и мангустин нет - четыре.
 - Это примерно как человеку рожать в берлоге у медведя, да.
 - Если медведь согласен защищать и мать и новорожденных - отчего б и нет?
 - Интересно, получится  у меня загореть? - Ким сменил тему.
 - Пробовать надо потихоньку, - качнул головой Тан. - Что тебя так возмутило, детка?
 - Где возмутило?
 - Что Арли предпочла свить гнездо в стойле звивера, а не рядом с тобой?
 - Ну, просто странно, Гатар же ест змей.
 - Гатар ест все, что может поймать. Ядовитых змей он обходит стороной. Ты тогда не присматривался, а он жрал всего лишь древесного ужа.
 Кима передернуло:
- Не надо про то, что он ест.
 Тан вскинул бровь, но промолчал. Ему было непонятно, что юноша нашел страшного в рационе звивера. И что он скажет, если приведется увидеть, как и кем питается дракон.
 - Я не очень хорошо воспринимаю поедание живых существ.
 - Хм-м-м... Но мясо и рыбу ты тоже ешь?
 - Но не живыми же я их поедаю.
 - Н-но... хорошо, закроем тему, детка. Тебе это неприятно, прости идиота.
 - Но - что, Тан?
  Дракон поднялся, сел, медленно стряхивая песок с бедер.
- Драконы тоже хищники, детка.
 - И кого ты ешь?
 - Кого поймаю. Горных архаров, оленей, туров. Если в море - касаток или тюленей, каракатиц.
 - Т-ты ешь тюленей? Таких милых, с усатым  мордами и большими глазами?
 Тан хлопнул себя по лбу и прикусил язык. У Кима глаза уже были на мокром месте:
- Как можно есть таких милых животных?
 - Когда ты голоден - на степень умиления как-то не обращаешь внимания, - буркнул дракон. Он уже многажды пожалел, что разговор свернул в такое русло.
 - А как ты ешь касаток, они же большие?
 - Ким, я ведь тоже не маленькая зверушка.
 - Но они же плавают на глубине.
 - Ныряю.
 - Дракон ныряет???
 Тан, не говоря ни слова, обернулся, взлетел и нырнул в озеро, благо, что оно было достаточно глубоким. Волны глухо забились в берег. Ким разглядывал его, прозрачная вода позволяла, еще и увеличивала, как линза.
«А тебе вода в уши не заливается?»
 «Нет. И в нос тоже. Ты же видел, как я купаюсь в бассейне, детка!»
 «Не думал, что драконы плавают»
 «И, тем не менее, это так»
  Ким засмеялся.
«А водные драконы бывают?»
 «Рассветные - драконы воды. Ты увидишь их», - Тан намерзся в глубине и вылез греться.
 Ким поцеловал его в мочку носа, покрытую меленькой, с серебряную монетку, чешуей. Тан уселся на песке, расправил крыло и принялся сушить его собственным пламенем, не боевым, зеленоватым, а почти оранжевым, низкотемпературным.
 - Никогда не думал, что драконы бывают такими красивыми.
 - Ты разве не видел драконов? - Тан говорил вслух, сережка исправно переводила.
 - Ну как, на картинках видел. Еще иногда они пролетали наверху, над монастырем.
 - И на картинках рисуют не так? - дракон фыркнул, едва успел отдернуть крыло от клуба пламени.
 - Ну, почти так, - Ким любовался им.
- Зато теперь у тебя есть твой личный дракон.
 «Личный дракон» снова был расцелован.
 - Осторожнее, детка, обожжешься, - Тан предпочел принять человеческий облик, в котором поцелуи были куда слаще. В этом облике Ким поцелуями не ограничился.

 Слет был ежегодным драконьим праздником. На нем заключались браки меж кланами, решались вопросы с гнездовьями, спорными территориями, обменивались артефактами и сокровищами, книгами и просто мыслями ученые, перенимали опыт ремесленники. И ждали его с нетерпением многие. Каждый - по своим причинам.
 - Вообще, никто уже толком не помнит, что послужило первопричиной возникновения праздника, - усмехался Тан, рассказывая о нем своему Хранителю. - А еще во время него принято разрешать все вопросы кровной мести. Поэтому Среброкрылый и прислал мне вызов на это время
 - А что будет, если ты победишь?
 - Вражда закончится, а у Полуденных будет новый Глава клана.
 - Ты убьешь старого?
 - Да. Иначе это все никогда не закончится. Анфай - старый упрямый хрен, который легко может позволить себе наплевать на традиции и продолжить мстить за придуманные обиды и после поединка.
 - Ну, если нет иного выхода...
 - Нет. Иного выхода нет. Если бы он был, я бы попытался решить дело миром. Кажется, Анфай считает меня слабым именно потому, что я не тороплюсь проливать кровь.
 Ким кивнул:
- Тогда разберись с ним.
 - Обязательно, мой серебряный. Ну, ты готов? - дракон тщательно осмотрел одетого в богатые меха и паутинный шелк юношу, поправил ему выбившуюся из косы прядь, заведя ее за ухо, и улыбнулся, оборачиваясь.
- Пора.
 Ким взбежал ему на спину.
- Летим!
 Главу сопровождали три десятка драконов из Ниморра, и еще около сотни присоединились к ним во время полета. Блистали на солнце крылья всех оттенков пламени, переливалась и слепила глаза чешуя. Ким жмурился, прикрывая глаза ладонью от бликов. Всадников, кроме него, было еще трое: Рамин, которого несла лишь чуть уступающая Тану по размерам Эва, и двое незнакомых Киму женщин.
 «А сколько нам лететь?»
 «Несколько часов, детка. Ты увидишь, там очень красиво».
 «Верю на слово».
 Золотое озеро так звалось потому, что прибывшие драконы бросали в него по горсти монет. У Кима на поясе болтался немаленький кошель, когда Тан сделал вираж над водой, ему нужно было высыпать монетки. Они просыпались вниз с тихим звоном, обгоняя друг друга. Чистейшая, как слеза, вода позволяла рассмотреть дно, устланное золотом, поросшее зелеными лентами водорослей, мелких рыбешек, снующих стайками. Сколько же сокровищниц можно наполнить, если поднять все золото со дна? И очень хорошо, что озеро находится в самом сердце Драконьего Края, на заповедной земле.
 «Как тут рыбки еще не позолотились от монет?», - заинтересовался Ким.
Тан гулко захохотал:
«Золото не ржавеет, да и особых свойств воде не придает, как серебро. Так что рыбам по большей части безразлично, песчаное дно у них или золотое».
 - А что это там, впереди виднеется?
«Говорят, это нерукотворная статуя Сератуса, - фыркнул Тан. - Хочешь посмотреть?»
 - Очень хочу, - Ким разглядывал горную вершину, выделявшуюся среди прочих. Издалека она и впрямь казалась статуей задумчиво склонившего голову над чем-то, что было в сложенных ладонях, человека. Или существа, похожего на человека.
 - Как причудлива природа...
«У Наделенных Разумом есть легенда, что два брата-бога создали этот мир. Сератус был старше и сильнее, но миролюбив и спокоен. А Хорас обожал пакости, дурные шутки, иногда впадал в неистовство и разрушал сотворенное братом. Однажды он упился молодого вина и подрался с Сератусом. Неудачно ударил его, и старший упал, как мертвый, хотя дышал. Хорас поместил брата в каменный саркофаг, а сам стал править миром, а чтоб не забывать о брате, высек его статую из цельной горы. Там, в каменных ладонях, прячется озерко».
 - Какая печальная легенда. И что, Сератус так и не пришел в себя?
 «Почему же? Очнулся, когда достаточно отдохнул и наслушался братних жалоб и заверений, что младший так больше не будет, - хохотнул дракон. - Миром управлять-то куда тяжелее, чем одним кланом, так что Сератуса я понимаю – устроил себе внеплановый отдых, заодно и братишку поучил уму-разуму и ответственности за поступки».
 - А статую оставил в назидание младшему?
 «Наверное. А может, просто рука не поднялась разрушить такую красоту. Хорас, при всей склочности своего характера, был художником. Его творения - это весь наш мир. Сератус создавал живых тварей».
 Ким залюбовался статуей:
- Она так красива. Даже не верится, что не высечена руками скульптора.
 Тан приземлился, обернулся, привычно уже поймав не успевшего даже ойкнуть жреца на руки.
- Ну, высечена руками бога, людям потребовалось бы слишком много времени.
 Ким обхватил его за шею.
 - Идем, нам уже должны были раскинуть шатер. Ты не замерз? Здесь все-таки высоко, лето не лето, а не жарко.
 - Нет, как ни странно, мне довольно тепло.
 - Вот и отлично. Значит, твое тело уже научилось приспосабливаться, - Тан чмокнул его в нос и понес туда, где на берегах Золотого озера реял на ветру поднятый на высоком древке ало-золотой стяг со стилизованным изображением огня.
Ким светился счастьем, таращился на своего дракона и игнорировал все окружающее его. А потому пропустил приблизившихся к ставке Закатного клана мужчин. Все они были чем-то похожи на альвов: высокие, стройные, плечистые, все, как один - платиновые блондины, с прозрачными, как чистейшие топазы, глазами, и пренебрежительным высокомерием на лицах.
 «А это кто?», - понемногу внимание вернулось.
 «Полуденники. Шавки Анфая»
- Чем обязан, господа? - Тан соизволил обратить внимание на таращивших глаза на его Хранителя драконов. Ким скромно нырнул за его спину, скрывшись почти целиком.
 - Государь напоминает тебе, Огненный, что завтра будет поединок, - процедил один из блондинов.
- Передай Анфаю, что я еще не страдаю старческим слабоумием, чтобы мне напоминать, пусть по себе не судит.
 Ким едва не хихикнул при виде вытянувшихся лиц Полуденных, но удержал на лице маску вежливого равнодушия.
 - «Государь», ну надо же! Он бы еще его величеством назвался, совсем старик стыд потерял, - неодобрительно фыркнул Тан. - Глава клана - это не наследный титул.
 - Старичку хочется погладить самолюбие, жалко тебе, что ли?
 - Вот пусть и гладит - среди своих. А на Слете мог бы его засунуть себе в подхвостье.
 - Завтра и засунет.
 Оскорбленные Полуденные только переводили глаза с человека на дракона, но сказать ничего не могли - дар речи отнялся. Тан снова повернулся к ним, смерил ледяным взглядом лазуритовых глаз:
- Вы что-то еще забыли передать? Болезнь Анфая заразна?
 Драконы предпочли гордо удалиться.
 - Неужели и не вякнули ничего? - искренне удивился Тан.
 - Потеряли дар речи, видимо.
 - Вот и ладушки. Обычно-то их не заткнешь, а выслушивать патетические речи у меня настроения нет. Пойдем, познакомлю тебя с Рассветными и Полуночниками.
- Пойдем, - обрадовался Ким. - А они красивые?
 - Вот сейчас и увидишь, - хмыкнул Тан, беря его под руку и направляясь куда-то меж палаток, ловко лавируя в толпе своих подданных, норовивших раскланяться с Главой и высказать свои поздравления. Свободный участок берега они проскочили как-то незаметно, а дальше пошли уже другие палатки, и вместо рыжих и золотистых всех мастей навстречу стали попадаться брюнеты.
- Орм! Стой, зар-р-раза, куда побег?!
- Тан? - великолепный красавец с двумя длиннющими и толстенными вороными косами соизволил обернуться, удивленно и обрадованно вскинул соболиные брови: - Сто лет тебя не видел, и еще бы столько же не лицезрел, Алопламенный! Да ты, никак, косы отрастил? О! - взгляд Полуночного упал на Кима, исполнился ехидства. - И тебя окрутили! Ха!
 - Какая знакомая личность, где-то я тебя видел, то ли у прабабки в постели, то ли у прадеда в шкафу, - Ким задумчиво присматривался к Орму.
 - А мальчик зубастый, - расхохотался Полуночный. - Знакомь, Тан, чего стоишь? И не скалься так ревниво, у меня жена теперь есть.
- Гр-р-р, Орм, вот паскуда, вызвать тебя в Круг, что ли? Киммириан Саджет тор Эйдириалл, мой Хранитель. А это чучело языкастое - Ормраншаррианвермарин, Глава клана Полуночи. Ну и мой давний друг.
 - А-а-а, теперь я припомина-аю, это же кажется, мой королевский дракон! Который должен был меня своей мужественной грудью прикрывать от драколита. а вместо этого красиво просвистел в небе и улетел в закат, - распевался Ким сладко. - Точно-точно, вспомнил, где видел, эта ж скотина меня при рождении своей кровью поила, чтоб я его призывать мог, в час нужды и бедствия. Теперь я понимаю, почему он так мерзко улыбался при сем деянии...
 - О как? То сморщенное, краснокожее и орущее нечто в такого красавчика выросло? А что за драколит? Почему я не в курсе дела? И каким... так, Хорасова задница и четыре подхвостья, без поллитра я не разберусь, - озадачился Орм.
- Ага, так это от тебя Кимов дядька дурных привычек нахватался! - Тан хрястнул полуночного по плечу: - Идем ко мне, выпьем, я на ваши царапки поглазею.
- Не, ко мне. Я вас с Даро познакомлю.
 - Точно, это ж он дядю спаивал, - скорбно согласился Ким.
 - Больше не будет. Я к твоему дядюшке своих девочек приставил, а у них не забалуешь.
- Так ты, что ли, договор на себя перехватил? - Орм согнал с красивых губ улыбку, кивнул: - Я почуял, но у меня, сам понимаешь, кавардак полный стоял, да и сейчас еще все Гнездо на головах ходит.
 - А где еще драконы? Ну, другого цвета, - Ким вертел головой по сторонам.
- Полуденные - на той стороне озера, гады высокомерные. А Рассветных пока еще мало, они вечно пока от своих Хрустальных гор долетят... - Орм сцапал обоих за плечи, повлек куда-то в гущу палаток. - Потом осмотритесь, сначала я на вас сам налюбуюсь.
- И так всегда, бандюк малолетний, - пожаловался Киму Тан, смеясь глазами.
 Ким  от них постепенно отстал, там засмотрелся на дракона, пытаясь понять, в синий или в зеленый отлив у него волосы, тут отвлекся на цветок, которого раньше не видел. И столкнулся с какой-то парочкой. Все трое равновесия не удержали и плюхнулись на песок.
- Ой!
- Эй! Смотри, куда прешь, мелочь!
 - Я не мелочь, я уже давно взрослый, - фыркнул Ким. - Если кто тут и мелочь, так это вы двое.
 Парнишка с непередаваемым цветом волос и глаз - густо-фиолетовым, как чернильные сумерки, вскочил, сжимая кулаки, девушка, мастью чуть посветлее, дернула его за руку, выступила вперед:
- Прошу прошения, Хранитель, мой брат не хотел вас обидеть.
 - Я вообще не обидчивый, - заверил ее жрец, подумал и представился. - Ким Саджет.
 - Я Вела, а это Вай, мы из клана Полуночи, - драконица присела в изящном реверансе. Ее брат, все еще хмурясь, коротко поклонился.
 - А  у вас тут кормят где-нибудь? Готов стащить пирожок, пока вы будете на страже. Потом поделим по-честному.
 Вела рассмеялась:
- Не надо стаскивать, здесь кормят всех даром. Нет смысла платить, если под ногами золото валяется. Идемте, Ким Саджет, мы покажем вам, где можно найти торговые ряды.
 - Лучше просто Ким. Ну, ведите, прекрасная провожатая.
Вела, в отличие от вспыльчивого брата, оказалась спокойной и рассудительной девушкой. Веселой, легкой в общении. Вай предпочитал помалкивать, и Ким прекрасно понял, почему: темперамент у юноши больше подошел бы кому-нибудь из Закатных, взрывной, горячий. Вая сдерживала только его сестра, а ей хватало положить на плечо близнеца тонкую ладошку, чтобы тот остыл. Ким развеселился, вспомнил про свои юные двадцать с хомячьим ухом лет, развлекал обоих забавными историями из придворной жизни и байками про фамильных привидений и не менее фамильного дракона.
 - Не трогай ты его, Тан. Пусть пообщается, - Орм придержал друга за плечо, - я же знаю, что ни ты его от себя не отпускаешь, ни он никуда от тебя не отходит, так?
- Так, - буркнул Алопламенный, ревниво кося глазами на хохочущую троицу, поедающую пирожки с молоком. - Ты прав, наверное, но... у Кима предчувствие было нехорошее, а я боюсь, как бы Полуденные не затеяли гадостей.
 - На моей территории? Брось, они ж не самоубийцы... Ну, совсем уж.
 - Ладно, я слышал, что у кого-то десять лет назад был дивный урожай терна...
Орм насмешливо прищурился:
- И все-то он слышал, а? Ну, идем. Терновка в самом деле вышла чудной, а уж после десяти лет выдержки... М-м-м!
 - Все, я сожрал слона и сейчас лопну, - честно признался Ким.
 - Тогда идемте гулять, - предложила Вела. - Посмотрим, что на торг навезли?
 - Давайте, прогуляться мне сейчас жизненно необходимо.
 Торговые ряды занимали площадь небольшой деревеньки, и это лишь потому, что не все еще прибыли. Еда на Слете и в самом деле была бесплатна, а вот все остальное, чем прилетали торговать драконы, имело свою цену, и немалую. Ким разглядывал все с немалым любопытством, любовался яркими расписными тканями,  ювелирными украшениями, посудой, оружием. С некоторыми мастерами разговаривал, хвалил их изделия, но на предложения купить разводил руками:
- А зачем? Посмотреть приятно, тут не спорю.
 Но вот на лавке с нитками - и шерстяными, для вязания, и шелковыми, хлопковыми, для вышивки, канителью, тончайшими золотыми и серебряными нитками, пяльцами, крючками, иглами и спицами - завис, да так, что остро пожалел, что не попросил у Тана кошель с деньгами. Он бы и вот тех ниток купил, как раз для листвы на его вышивке не хватало, и вот этих, и еще три десятка оттенков.
«Хочу-хочу-хочу-хочу-хочу!!! Представляешь, тут есть нити цвета зеленого ликёра на сотне трав. И медового ликера на семидесяти! И небрежно подгнивающего лайма! А-а-а-а! А еще виридиан! И трилистник! И больной лопух!», - делился Ким с Таном. - «О-о-о, глициния! Гелиотроп! Мовеин! Маджента!»
«Я понял, понял, детка», - смеялся дракон, безошибочно отыскивая своего Хранителя в торговых рядах.
- Вот ты где. Ну, показывай пальцем, а вы, любезнейший, складывайте нам в корзинку все перечисленное.
 Ким широким жестом показал на прилавок. Продавец вскинул брови, Тан кивнул.
- По одной катушке?
- Зачем мелочиться? Давайте уж по десятку. Этого хватит, мой серебряный? - Тан в вышивке ничего не понимал. Ким закивал, глаза горели фанатичным огнем.
 Вместо золота в оплату Тан выложил мешочек с рубинами, которого хватило бы скупить всю лавку вместе с ее содержимым. Ким пригреб к себе свои сокровища и сразу же принялся хвастаться Тану со скоростью около сотни слов в минуту.
 - Детка, детка, мой серебряный принц, - смеялся дракон, но больше ничего вставить не успевал, только слушал, стараясь запомнить и не пропустить мимо ушей ни слова: пригодится в будущем.
 - А вообще, - Ким немного задумался. - Ими можно еще и придушить кого-нибудь, они достаточно прочные.
 - Давай, никого душить не станем? Тем более, у нас дома, в безопасном гнезде.
 - А давай, заведем  рыбок, они красивые.
 - А где мы будем их держать? И Арли твоя разве не будет на них охотиться? - почесал в затылке Тан.
 - А змеи вроде не едят рыб.
 - М-да? - с сомнением спросил дракон. Он-то видел, что аспиды едят все, что могут поймать и заглотить. Но помнил не слишком приятный разговор о еде, буквально позавчерашней давности, и тему предпочел не развивать.
 - Ну, рыбы ж в воде живут. Или аспиды умеют нырять?
 - Умеют. И плавать, и нырять, - коротко ответил Тан. - Детка, а ты не хочешь еще пообщаться со своими новыми друзьями? А то стоят они и ждут тебя, во-о-он, у лавки с тканями.
 - А ты отнесешь мои нитки, ладно? - Ким чмокнул его в щеку и взмел пыль, устремляясь к драконам.
 - А куда ж я денусь, - фыркнул Тан, глядя ему вслед.
«Люблю тебя, детка».
 «Люблю тебя, мое сокровище чешуястое»
 Тан отнес увесистую корзинку в раскинутый для них с Кимом шатер, немного посидел над документами, с которыми рассчитывал работать на Слете, но без Кима ему на ум не шли ни дела, ни развлечения. За три недели, что он знал юного жреца, успел настолько привязаться, что без него не мыслил себя. А Ким явился через три часа. Притащил дракону самое ценное, что у него было - покусанный пирожок с малиной. Тан умилился, пирожок сожрал и поинтересовался:
- Ну, что, посмотрел на Рассветных?
 - Не-а, они то ли еще не прилетели, то ли я с ними разминулся.
 - Прилетели. Идем, познакомлю тебя с Рао. Он наш с Ормом ровесник, потому и дружим.
 - Пойдем, - согласился Ким.
 За палатками Полуночных уже раскидывали шатры ярких, зеленых, синих, голубых и бирюзовых цветов, между ними сновали драконы с гривами самых невообразимых оттенков. У Рао, главы Рассветных, оказалась довольно короткая, как для его статуса, всего лишь по пояс, зато толстенная коса цвета пронизанной солнцем морской воды. И глаза, как два изумруда. И очень молодое лицо, округлое, с мягкими чертами, не слишком выразительной мимикой.
- Здравствуйте, - Рассветный кивнул им, улыбаясь ласково и светло, а голос у него напоминал голос неспешной реки, катящейся по ложу из мягкого песка.
 - Какой краси-ивый, - Ким восторженно уставился на него.
 Рао улыбнулся чуть шире, Тан рассмеялся:
- Вот видишь, я же говорил, что есть драконы красивее меня. Родничок, познакомься, это мой Хранитель, Ким Саджет тор Эйдириалл. А свое краткое имя сам ему назови, я его не выговорю, ты ж знаешь.
- Инараомирмавэрайрилинниин, - пропел Рассветный. - Но лучше Рао, или Родничок.
 «Нет, все-таки не красивее», - решил Ким.
 «Это ты еще не видел его в драконьем облике, - усмехнулся Тан. - Он и в самом деле красивее меня. Я это признаю».
 «Просто цвет другой, но ты самый красивый».
 Тан гордо выпятил грудь и заметно приободрился. Рао тихонько фыркнул: эти изменения мимо внимания Рассветного не прошли, и причины их тоже тайной не стали, Родничок умел заглядывать в души сородичей.
 «Не лопни от гордости», - посоветовал Ким, еле заметно улыбаясь.
 «Это невозможно, гордость у меня концентрированная», - фыркнул Тан.
- Пламенный, ты уже Диаманта видел? - спросил Рао.
- А то ж. И выпить с ним успел. Вечером Орм приглашал еще собраться, посидеть у костра.
 Ким опять отвлекся на драконов, пошел разглядывать шатры, потом клан Рао.
 «Детка, не потеряйся», - мысленно потянулся к нему Тан.
 «Я тут, Тан, вижу твою спину»
 - А, вот ты где, - перед ним вынырнули близнецы, раскрасневшиеся, веселые, - идем с нами? На берегу костры сложили, сейчас будут танцы.
 - Идем, сейчас, Тану скажусь только, чтобы не потерял.
  Закатный только улыбнулся:
- Конечно, мой серебряный, иди, попляши, я скоро тоже приду туда, надо кое-что обсудить нам в узком кругу.
Обсуждать они собирались завтрашний поединок Тана и Среброкрылого, присутствие Глав остальных кланов было обязательно. Ким убежал вместе с новыми знакомыми.
 - Сколько ему? - Орм усмехнулся, глядя юноше вслед.
- Двадцать три. Мальчишка.
- Я думал, ты выберешь Хранителем кого-нибудь постарше, - Рао был на удивление серьезен, даже хмур, хотя эта гримаса на его лице тоже казалась лишь легкой тенью.
Тан развел руками:
- Потянуло. Он мой, понимаете? Никто другой, только он.
На плечи Алопламенного легли ладони друзей, в молчаливом одобрении. Только одной любви в жизни дракона есть место, и лишь дважды может сказать дракон «Люблю» - жене и Хранителю.
На берегу и в самом деле уже горели костры, сложенные не из дров, а из маслянисто-зеленых камней, гудело высокое пламя. Молодежь составляла хороводы и змейки, не считаясь с клановой принадлежностью. Мелькали даже платиновые шевелюры Полуденных. От них Ким старательно держался подальше, не собираясь нарываться на ссоры. Впрочем, эти - редкие гости - выглядели вполне открытыми, непривычно веселыми. Кима втянули в хоровод, хохочущая змея заметалась между костров, как вспугнутый аспид, звенели струны походных маленьких арф, пели многотрубчатые флейты, где-то быстро, как заполошно колотящееся сердце, отбивал ритм барабанчик-вамба, звонкий, как капель. Ким понемногу расслабился, развлекаясь и танцуя со всеми вместе. На небе - темном, как лучший раннийский бархат, зажглись целые гроздья звезд, крупных и переливчатых. Близнецы добыли где-то маленький мех с черным альвийским вином, пустили по кругу в стихийно образовавшемся хороводике у одного из костров. Ким сделал глоток, небо обожгла пряная горьковатая сладость, плеснула огнем внутри.
 - Никогда такого не пробовал.
 - Пей, сегодня можно. Хорошая ночь, вершина лета, - смеялись Полуночные, пили, не пьянея.
- Я вообще не пью, мне нельзя, - объяснял Ким. - Я жрец, мне запрещено.
Глаза при этом были честные. Но он просто боялся пить вдали от Тана.
 - Немножко можно, потом запьешь водой, - ему все-таки снова сунули в руки мех с вином, дождались, пока сделает пару глотков, подхватили, снова увлекая в круг. Музыка звенела со всех сторон, сливалась в одну мелодию, хоть музыканты и сидели у разных костров.
 Постепенно глаза у Кима начали слипаться, от выпитого разморило.
- Мне пора, - Ким сделал несколько нетвердых шагов в сторону. Его выдернули из хоровода, как пробку из бутылки, знакомые руки.
- Ким? Беда, нам нужно срочно лететь в Ранвар, в столицу, ты слышишь?
 - Т-тан? Что... Что случилось? - Кима снова повело в сторону.
 - Прилетел вестник. На твою матушку совершено покушение, она серьезно ранена.
 - Летим, - Кима отчетливо пошатывало. Его увлекли подальше от костров и палаток, силуэт Тана превратился в драконий, простерлось крыло.
«Скорее, Ким»
 Ким взобрался ему на спину, свернулся в клубок.
«Лети, мне что-то плохо»
 Дракон взлетел, стрелой помчался куда-то, прочь от Золотого озера, окаймленного огнями костров. Киму было почему-то жутко неудобно лежать, тревожило какое-то неприятное несоответствие. Он принялся проверять, что не так. Дракон, бронзовый, пахнет снегом... Э?
- Ты не Тан!!!
 Бронза под ним переплавлялась в серебро, сияющее собственным светом. Холодное, как лед.
«Удивительно, ты быстро это уразумел. Маг обещал, что иллюзия будет полной, чего же он не учел?» - голос был похож на вкрадчивый и смертельно опасный шепот снега по ледяным торосам.
 «Вентанамиршалиэрр!»
 «Ким!!! - яростный рык Тана разорвал ночь в клочья. - Я лечу. Держись и не делай глупостей».
 Ким вцепился в шкуру серебряного дракона, решив, что надо хотя б чешуйку выломать на память. Пинать все равно было бесполезно.
 «С-с-сброш-ш-шу!» - прошипел Анфай Среброкрылый, обернулся, выискивая взглядом светящихся голубыми бериллами глаз полыхающую золотом точку позади - бронзовый догонял, молча и стремительно.
 - Зачем тебе это?
 «Заткнис-с-сь».
Серебряный рухнул вниз, почти сложив крылья, высмотрев укромную долинку меж острых пиков.
«Алопламенный все же поторопился с-с-сделать тебя с-с-своим. Но ему это не поможет. Как только я его убью, тебя тоже прикончат».
 - Тебе с ним не справиться, полудохлая ящерица!
 «С-смертный дурачок. Твой Тан с-слишком молод, чтобы победить в с-с-схватке меня» - самодовольства, холодного, высокомерного превосходства в этом змеином шипении было столько, что хватило бы на десяток драконов.
 - А ты слишком дряхл, чтобы справиться с ним. С удовольствием попинаю твой труп ногами.
Зубодробительный удар о твердь выбил из легких жреца весь воздух, тело сделалось, как медуза, попавшая на камень, вышвырнутая волнами. Кто-то схватил его за руки, выворачивая их за спину и туго связывая - запястья, локти. В раскрытый в попытке отгрызть кусок воздуха, ставшего вязким и колким, рот запихнули тряпку, сверху прихватили куском веревки, чтоб не выплюнул. Ким задыхался, свет перед глазами начинал меркнуть. В себя его привели пощечинами. Перед глазами замаячило смутно знакомое лицо. Перекошенное в торжествующей улыбке:
- Здравствуйте, принц.
 Ким замычал, не узнавая собеседника.
 - Что ж вы, забыли меня?
На голову Киму выплеснули ведро ледяной воды, от которой сознание прояснилось мгновенно и сразу. Теперь Ким его узнал. Один из придворных, старший сын какого-то герцога. По сути - никто, просто еще один вельможа в дядиной свите. Неприятные, тускло-серые глаза, будто пылью припорошенные волосы. Кима словно под дых ударили: фамильная внешность Морранов, только будто вылинявшая. Как у отца, принятого в род супруги, как положено по традиции. Так вот кто стоял за спиной королевы. Разумеется, не могла же она в одиночку такое проворачивать. Неужели надеялись сменить династию?
- О, вижу узнавание в глазах. Ну, здравствуй, племянничек.
 Ким возмущенно замычал, пытаясь донести, что дядя  у него один. И это точно не это вот…  Его ухватили за волосы, заставляя подняться на колени.
- Какую косу отрастил, надо же. А казался мышонком серым. Тем лучше, позабавимся с тобой напоследок, Сади, да?
В небе с головокружительной скоростью сближались две звезды: серебряная и золотая. Полыхнуло, через минуту донесся рвущий барабанные перепонки грохот: Анфай и Тан сцепились в поединке не на жизнь, а на смерть.
 Ким сосредоточился.
«Во имя принесенной тобой клятвы и исполнения долга, я призываю тебя, Ормраншаррианвермарин! И НЕМЕДЛЕННО! Если ты опоздаешь, я тебе шкуру настругаю полосками и перекрашу в розовый»
 «Тихо, мальчик, успокойся. Мы уже здесь. Не отвлекай Алопламенного».
Два силуэта: непроглядно-черный и аквамариновый, возникли в небе, закружили, как спутники возле двойной звезды, вокруг сражающихся драконов.
 «Тут меня немного убивают, но ты не волнуйся, я постараюсь не булькать кровью слишком громко».
 «Не убьют, не бойся», - в голосе черного дракона сквозило каменное спокойствие. За спиной Кима дернулся и захрипел человек, на затылок и плечи плеснуло горячим. Потом распались веревки, освобождая руки Хранителя. Ким, не обернувшись, жадно наблюдал за ходом поединка. Рядом с ним изящно опустилась на камни Эва, безмятежно улыбнулась. В небе грохотало, вспыхивало зеленое и белое пламя, словно ткань ночи рвалась под когтями и крыльями драконов, и в прорехи выглядывало нездешнее солнце.
Ким прижал руки к груди, с замиранием сердца вглядываясь в сражение. Перед ним по камням и траве расплескалось золото - драконы бились прямо над долиной, чья это была кровь, понять было нереально, бронзовый и серебряный сплелись в яростный клубок. Ким даже дышать перестал. Рев перешел в вой, заложило уши, словно он сам падал с огромной высоты. Падали драконы, продолжая рвать друг друга. Крылья серебряного были исполосованы в клочья. Как и крылья бронзового. Над долиной шел сплошной дождь. Золотой. Кровавый. Вой оборвался грохотом, словно рухнули все окрестные горы.
Кима подбросило на ноги. К Тану он метнулся молнией, почти не касаясь земли. Бронзовый распластался сверху на противнике, страшная пасть намертво сомкнулась на горле Анфая, и булькающий хрип Среброкрылого прервался жутким хрустом. Разжать челюсти у Тана уже не хватило сил. Ким гладил его по морде, бормотал что-то нежное. Его аккуратно оттащили в сторону - Эва, в человеческом облике. Лазурный и черный драконы принялись бережно отдирать бронзового от мертвого врага, отволокли в сторону, на ровное место. Тан захрипел, выгнулся, заскреб землю страшенными когтями.
 - Что с ним? - Ким рвался к своему дракону.
 - Тише, сынок, тише. Дай ему прийти в себя. Он ранен, ему больно.
 - Я лекарь, отпустите!
 - Сейчас. Не бойся, все будет хорошо.
Бронзовый потихоньку утих, перестал дергаться.
- Вот теперь иди, лечи.
 Ким побежал  к нему, снова принялся гладить морду, что-то рассказывать Тану,  в основном, какой он хороший, замечательный и любимый. А если глаза откроет и пошевелится, вообще будет неоценимым сокровищем. Чешуйчатые, тяжелые веки дрогнули, приоткрылись, показывая затянутые мутной от ожогов пленкой третьего века глаза.
«Ким... детка... родной...»
  Ким принялся дракона целовать в нос. Муть с глаз сдвинулась, открывая яростные сапфировые глаза, зрачки были расширены, как у кота в потемках. Чешуя залита кровью, своей и чужой, исполосована страшными на взгляд Кима ранами - глубокими настолько, что он мог погрузить в них руку до плеча. Внутри жреца что-то дернулось, потом  с ладоней хлынуло странное сияние, заставляя жмуриться в бессильной попытке совладать с магией. Тан захрипел, напрягся, пытаясь встать. И сила целителя, наконец, прорвалась бурным потоком, облекая дракона целиком - алым светом, впитывающимся в раны и затягивающим их мгновенно, словно стирая со шкуры.
- Ой, - удивился Ким и хлопнулся в обморок.

 Запах мяты обтекал его, как прохладная вода, принося успокоение. А тело грел ровный жар, словно Ким лежал на согретом полуденным солнцем песке.
 - Ле-ето... Трава...
 - Просыпайся, засоня, - теплый берег под Кимом зашевелился, заходил ходуном, превращаясь в мускулистое крупное тело, обвившее жреца жесткими, как дубовые корни, руками.
 - М-м-м? - Ким приоткрыл глаза. - Та-ан, - и расплылся в счастливой солнечной улыбке.
 Эту улыбку немедленно принялись пробовать на вкус, вбирая, вылизывая, прикусывая осторожно, с затаенной страстью.
 - Как ты? - успевал спрашивать Ким между поцелуями.
 - Чу-у-удно, детка, серебряный мой, - дракон легко перевернулся, подминая его под себя, вжимая в меха. - Могу доказать... Хочешь?
 - Хочу, - сразу согласился Ким.
 Тан жарко фыркнул ему в шею, принялся доказывать, пробуждая желание в любовнике, заставляя его кожу, кровь загораться глубинным огнем. Закончилось все бурной истерикой жреца. Вернее, закончилось вполне закономерно, но затем у Кима сдали нервы. Тану пообещали ошейник, кандалы, сундук, саркофаг, закапывание и утопление. Чтоб никто не нашел. Дракон слизывал его слезы, крепко обнимая, и молчал, только чуть виновато усмехался. Потом сказал:
- Все для тебя, мой серебряный, все, как ты захочешь, детка.
Тан заткнулся, продышался и спросил:
 - А я долго провалялся?
 - Три дня. Пришлось отпаивать тебя кровью, - уже ярче усмехнулся дракон. - И мы все еще на Слете, сегодня заканчивается праздник.
 - А я еще столько всего не выпил... Не посмотрел, то есть.
 - Успеется, детка, - рассмеялся Тан. - Большой Слет проводится каждые четыре года, Малый - ежегодно, осенью.
 - А вино было вкусное. Хотя зря я его пил, может, не попался бы тогда.
 - У Анфая был амулет личины, его сделал тот человек. Кто он такой? Труп я отправил в Ранвар, твоей матушке на опознание.
- Брат отца, - пробурчал Ким.
 - Гм... и что ему спокойно не сиделось? - удивился Тан.
 - Не знаю. Но он на меня во-от такой... Не, во-о-о-от такой клык отрастил.
 - За что? - Тан свел его разведенные ладони и принялся целовать.
 - Я не успел спросить, - повинился Ким.
 - Ну и Хорас с ним, - отмахнулся дракон.
Они были живы, здоровы, счастливы, а все проблемы могли катиться в Холодные Пещеры, в подхвостье Безмозглым.