(Продолжение)
Сергей был пунктуален, приехал ровно в шесть, как и обещал. Вошёл, оглядел Силантия со всех сторон, и сердце его сжалось. Он сразу понял, что и нелепый прикид, который деду кажется великолепным, и галстук в руке, который дед терпеть не может и который Сергей ему, конечно, же завяжет, и французские духи — всё это есть не что иное, как стремление деда не скомпрометировать внука в глазах девушки.
В глазах же самого старика, чистых и ясных, лучилась радость от предстоящей поездки и знакомства. Радость была похожа на детское нетерпение в ожидании подарка, а в глубине её затаились и желание похвалы за труды над своим внешним видом, и тревога — всё ли Силантий сделал правильно или, может, что не так?
Никогда ещё Сергей не видел его таким трогательно смешным, наивным, доверчивым, беззащитным перед грязью нашей жизни и... таким старым.
Никогда ещё не любил он деда такой горькой, такой щемящей и такой огромной любовью.
Чтобы скрыть увлажнившиеся глаза, Сергей ещё раз крутанулся вокруг Силантия.
— Ай да, дед! Орёл! За одни сутки и дресс код, и имидж сменил! — восхитился внук и прищёлкнул пальцами.
— Да не, я тольки сорочку сменил, — засмущался Силантий.
Потом, весьма польщённый, он расплылся в довольной улыбке, но тут же построжал:
— Буде табе языком-то молоть! Ты думал, что дед забыл, як трэба одеваться, коли у гости збираешься? Памятую еще.
Сергей почесал затылок и решительно заявил:
— Нет, дед, я тебя с Алёнкой знакомить не буду!
— Чому так? — забеспокоился Силантий, осмотрел себя и стал суетливо оглаживать руками пуловер, брюки и остатки седых волос.
— Нет, дед, и не проси. Ты же у меня невесту враз из-под носа уведёшь! Я и глазом моргнуть не успею. Куда мне с тобой соперничать!- — Сергей огорчённо махнул рукой.
— Разве что... — он минутку помолчал, будто колеблясь в принятии окончательного решения, — вот разве только если ты твёрдо пообещаешь, что откровенно проигнорируешь Алёнкин излишний интерес к неотразимой персоне, к джентльмену и не будешь обращать внимания на то, что она на тебя глаз положила. Обещаешь?
Силантий торопливо закивал головой — это означало, что он твёрдо пообещал с внуком не соперничать, проигнорировать в гостях какую-то персону вместе с джентльменом и не обращать внимания на Алёнкин лишний глаз. Вроде, всё запомнил, что внук сделать попросил. Он сделает. Силантий для внука на всё готов.
Сергей помог надеть деду лёгкую куртку, заботливо повязал его шею шарфом, и, довольные достигнутым консенсусом и друг другом, они поехали в спальный район города.
Сергей изредка бросал взгляд на деда, с любопытством разглядывающего из окна дома, вывески торговых точек, и с грустью думал о том, что у его детей никогда не будет такого деда и такой бабули, как у него самого. Сергей любил детей, мог часами возиться со своей крестницей Ксюшей, маленькой дочуркой Артёма, но иметь своих не хотел категорически — знал: воспитывать их будет некому. Поэтому и не торопился делать Алёнке предложения. Поэтому и поставил её перед выбором: или он, или ребёнок. Жестоко? Конечно, жестоко. Но не жестоко ли по отношению к самим детям отдавать их, крох, на стадное воспитание в ясли-сады-школы?
Мамки-няньки? Да разве заменит наёмник родного человека? Конечно, ребёнок будет умыт, накормлен и присмотрен. Только вот не прижмёт его нянька к своей теплой, уютной груди, не зажмёт его грязного носа грубыми от работы пальцами, пахнущими парным молоком и травой, чтобы он мог высморкаться в её передник, как это делала бабуля. И по росистой траве никакая мамка-нянька не поведёт Сергеева сына на Дальние Озёра корчажки с уловом проверять, и ремешком не стеганёт. Это может сделать только дед. Или отец.
Ох, и досталось же тогда Сергею, когда они с соседским Сашкой из бабушкиного злектросепаратора попытались смастерить вертолёт!
Прикрутили проволокой к штырю, вращающему барабан, четыре плоские длинные железяки. Получилось нечто, похожее на вертолётный винт. Только включать собрались, Сашка уже даже заорал "От винта!" — вот тут-то дед и захватил их в самый интересный момент. Правда, Сашке досталось ещё больше, к дедовой порке Сашкин отец ещё и свою добавил.
Это уже потом, изучая по физике центробежную силу, понял Сергей, что не за сепаратор они с Сашкой биты были, а за риск, которому подвергали жизнь свою. Ведь страшно подумать, что могло произойти, "заведи" они тогда этот чёртов "вертолёт"! Центробежная неуправляемая сила — смерть! А если учесть, что у злекросепаратора скорость вращения 12 тысяч оборотов в минуту, то разнесли бы те железяки, вмиг сорвавшиеся со штыря, на мелкие куски головы их садовые. И как же, наверное, перепуган был дед, который, в отличие от них, сразу представил возможные последствия, хотя ни о какой центробежной силе слыхом не слыхивал. Он её и без мудрого ученого названия знал. До сих пор Сергей чувствует свою вину перед дедом за тот ужас, который тогда ему пришлось пережить по их с Сашкой милости.
Да, Сергею повезло. Он с раннего детства был окружен вниманием, заботой и лаской. Не только родительской.
Нет, и она, как говорится, имела место быть. Но у родителей на первом плане были семинары, симпозиумы, рутинная университетская работа, а ему, Сергею, доставалось, что оставалось. В общем, любовь по остаточному принципу. Родителей Сергей не осуждал, он их понимал и по-своему любил. Ими можно было гордиться, но представить их на месте бабули и деда было невозможно. Воспитывать внуков они не станут. И не потому, что не захотят. Захотят! Ещё как захотят! Давно уже ими бредят. Просто не сумеют. Им проще найти через агентство сначала няню, а потом — гувернантку. У гувернантки будет всё: и языки иностранные, и этика с эстетикой, и музыка с бальными танцами. Всё, кроме самого простого и самого главного, — любви к ребёнку. Она же не прописана в договоре.
Сергей знает, сам прошёл через это, когда его, шестилетнего сорванца, забрали от бабули и деда в город да взялись "окультуривать".
Воспитывать детей должны сами родители. Но тогда кто же будет работать?
Глубоко погружённый в свои мысли, Сергей не не сразу понял вопроса, с которым к нему обратился дед.
А Силантий вдруг вспомнил про персону с джентльменом, беспокойно заёрзал на сиденье и озабоченно спросил:
— А скольки человек нас там буде?
— Трое. Ты, Алёнка и я.
— А пярсона и жи...джа, — от волнения старик никак не мог выговорить это, в общем-то, знакомое ему слово. Он знал, что джентльмен - это мужчина в черном длинном пиджаках и в такой же черной, похожей на ведро, шляпе. Силантий знал даже то, что пиджак тот называют храком, а шляпу — цилиндрой. Но джентльмены живут в Англии. Умеет ли тот, который зван к внуку в гости, говорить по-русски? Если нет, то как тогда его игнорировать?
Очень уж внук его напугал, что к себе в гости не возьмёт! Силантий тогда разволновался, растерялся и совсем запутался.
А теперь он хотел уточнить: только персону он должен игнорировать или ещё и джентльмена? Игнорировать последнего Силантий, честно говоря, немного побаивался. Иноземец, всё-таки.
Внук не понял, и дед подкорректировал свой вопрос:
— А чому ты их не посчитал?
— Кого? — слегка повернув в сторону деда голову, не отрывая взгляда от дороги, спросил внук.
— Ты ж сказал, что до тебе гостевать придуть пярсона, якую я буду гнорирувать, и той ... як жа ж яго? — Силантий поднапряг память и радостно воскликнул:
— А! Вспомнил! Жальтмен!
— Дед, — затрясся от смеха Сергей, — помолчи, потерпи чуток! Дай без аварии до дома добраться. Уже недалеко. Там я тебе эту персону вместе с джентльменом перед зеркалом и представлю.
"Значит, пятеро", — обречённо подумал Силантий, но промолчал: аварии он боялся больше, чем джентльмена.
Сергей, всё ещё давясь смехом, въехал во двор многоэтажного дома и начал припарковываться.
(Продолжение следует)
http://www.proza.ru/2013/12/01/372 9