Ч. 3. Гл. 3. Снежная королева

Алена Ушакова
Осень плавно перетекла из сентября в октябрь. Октябрь упорно стремился к ноябрю и, наконец, достиг его. А слякоть и сырость ранней осени и не думали покидать улицы Города.  В Универе всех повергала в ужас черная полоса рубежного контроля. Бесконечные зачеты, тесты и контрольные по всем без исключения дисциплинам, ужас надвигающейся сессии и дефицит баллов заполнили собой все обозримое жизненное пространство студентов 212-й группы. Парамонов получил низший балл по одному предмету, Нечаев – по двум, а бедняга Галуст – по трем. Седова в буквальном смысле слова «выревела» себе сносный балл по истории древнего мира. Оля Смирнова без слез оплакивала «низкий» балл по источниковедению (на две позиции уступающий высшему результату). А староста группы Евгения Светлова рубежный контроль… едва заметила. Мысли ее витали совсем в другой сфере, где-то там, очень далеко, где обитала сказочная нечисть, и промышляли похищением Елен Прекрасных Серый Волк и Иван-царевич. Тесты и контрольные писались на автомате, эмоции и душа в учебном процессе не участвовали. А потому увидеть себя во главе рейтинга  студенческой группы по результатам двухнедельного марафона Евгении  было очень удивительно. 

- Женька! Ты первая в списке! У тебя больше всего баллов на курсе! – закричала Оля Смирнова, заглянув на планшете в зачетную ведомость второго курса истфака на сайте Университета. – Триста двенадцать! Целых триста двенадцать баллов!
- Везет! – скривилась от зависти Зинка Седова.

Дело происходило на большой перемене, студенты столпились у одного из больших окон в факультетском коридоре.
- Сильна староста! – восторженно воскликнул Нечаев.
- Сильная женщина! Настоящая королева… - вторя ему, с тоской вздохнул Парамонов.
- Ничэго сэбе, триста двенадцать! Так много! Мне бы и двухсот пятидэсяти хватило! – вздохнул Галуст.

- Жень, поделись, а? – заканючил Нечаев. – Тебе и на следующий рубеж еще баллов достанет.
- Хм, поделится она, как же! – хмыкнула Седова. – Лучше бы вспомнила  о своем старостинском долге.
- И что я должна вспомнить? – повернулась в сторону завистницы Женька.

- Пожалей, ну, пожалей ты нас, нищих и убогих, сильная женщина! – притворно взмолился Олег Нечаев.
- А правда, Жень, сходила бы ты в деканат, потолковала с серьезными людьми, заступилась за этих бедолаг, - посочувствовала добрая Оля.

- Ну, и что я должна сказать серьезным дядям в деканате?
- Я сдам! Я сдам! Я выучу! Ну, чес-слово! – подпрыгнул чуть не до потолка Нечаев, а затем сел на подоконник, угрюмо уставился сначала на университетский дворик, а затем в свою зачетку и уже не столь  уверенно закончил. - Может быть, в другой жизни…

- Олег, ну, что я скажу? – вздохнула Женя и театрально изобразила. -«Поймите, уважаемый декан, Нечаев - он хороший! С понедельника он не будет опаздывать на пары; примется усиленно строчить конспекты, а на ближайшем семинаре подготовит доклад, достойный Нобелевской премии. Ну, чес-слово!»

- Нет, на Нобелевскую премию в ближайшие десять лет я не претендую, - оживился Нечаев и запел на мотив популярной песенки. –  Всего лишь о добром слове я прошу. О добром слове и благосклонном взгляде…

- Поручись, за нас, Женя! Мы тэбя не подведэм! Ччесстно! – вторил ему Галуст. – У тэбя получится, дэкан тебя послушается. Ты же у нас – и отличница, и красавица. Правильная ты у нас, Женька!

Правильную отличницу, впрочем, лесть совсем не тронула. Староста 212-й группы остановила взгляд на печальной физиономии Саши Парамонова, не далее как на прошедшей сессии – круглого отличника, и решилась:
- Хорошо! Иду!
- В добрый путь! – радостно зашумели однокурсники.

Благо, путь был короток. Сделать всего несколько шагов, миновать два археологических шкафа – и вот деканат, то место, где вершатся судьбы студентов. Всего и дел - улыбнуться местным обитателям – преподавателю истории древнего мира Серафиме Аркадьевне, секретарше Светочке, случайно забежавшей в деканат «зав-ше» Людмиле Павловне, а потом тоненьким голосом попросить: «А к Юрию Михайловичу… можно?» и открыть дубовую дверь в заветный кабинет. Потом нужно будет что-то мямлить декану – моложавому, всегда модному и бодрому мужчине средних лет, что-то о бывшем отличнике Парамонове, о потенциале Нечаева, добродушии Галуста и обо всех других двоечниках из 212-й группы, канючить от силы две – три минуты, а затем в течение минут десяти внимательно слушать яркую, образную речь Юрия Михайловича о важности и серьезности ответственного отношения к учебе и согласно кивать-кивать-кивать.

- …Евгения! Будь любезна, сумей позитивно повлиять на своих однокурсников… Ты одна из самых сильных студенток курса…
И так далее, в духе Галуста – «отличница, красавица»… 
В этом месте старосте Светловой полагается скромно улыбаться, говорить: «Спасибо, Юрий Михайлович! До свидания, Юрий Михайлович!» и тихонечко пятиться к двери.

«Уфф! Кажется, моя миссия исполнена…», - облегченно вздохнула Женя и потянула за ручку двери.
Перед ее глазами еще мелькнуло напоследок серьезное лицо декана, блеснули его многочисленные дипломы и благодарности в рамочках на стене, качнулась дубовая начинка двери, а потом… а потом потянуло холодом, ослепило синим светом, и все затянуло толстым слоем… льда.

Ни секретарши Светочки, ни Серафимы Аркадьевны, ни Людмилы Павловны, никакого факультетского коридора, заполненного одногруппниками, здесь не было. «Начинается…», - устало подумала Женя и  ничуть не удивилась.

Лед тускло блестел, на его прозрачной, гладкой  поверхности слабо отражались массивные ряды белых колонн, уходивших в бесконечность. «Где я очутилась на этот раз?» - подумала девушка. Колонны поддерживали высокий потолок, переливающийся серебряными искорками. Женя прислушалась. В гигантском зале царили пустота и безмолвие. Тишина давила на плечи. Если бы не порывы ледяного ветра, девушка решила бы, что оказалась в полном вакууме. Шерстяное платье и боты, в которые она оказалась одетой, не спасали от зимнего холода. И Женька бросилась бежать в поисках выхода из снежного царства. Ноги разъезжались на скользком ледяном полу. Девушка поскользнулась, упала, больно ударив коленку, но, несмотря на это, легко поднялась, вновь принялась бежать вперед, в неизвестность. И вдруг… остановилась как вкопанная.

В первую минуту Жене почудилось, что сквозь белое марево снега ей предстал вид на огромную городскую площадь, заполненную людьми. Горожане стояли неподвижно, словно замерли в ожидании какого-то грандиозного события. Какая-то новость настигла их неожиданно и захватила в плен. Вот старик вскинул от удивления руки вверх, вот молодая женщина, прижав к груди ребенка, раскрыла рот в безмолвном крике, вот мужчина средних лет схватился за меч, да так и не успел занять боевую позицию, вот мальчик скрестил руки на груди, защищаясь от невидимого врага…
«Какое странное собрание… скульптур. А скульптор – явный поклонник трагедии, живописатель человеческой драмы. Сколько страдания, боли и скорби в лицах его героев», - думала Женя, осторожно проходя между статуями.

Снег и лед служили неизвестному мастеру глиной, а иней – известкой и краской. Изморозь скрыла румянец щек и блеск глаз, припорошила серебром каменные лица.
Каменные? Что это? Не может быть! Женя вскрикнула и в ужасе схватилась за голову. Вот юноша, ее ровесник. Застигнутый врасплох, он застыл в нелепой позе,  крик отчаяния не успел сорваться с некогда красных губ, а на когда-то румяном лице навсегда запечатлелась маска мучения и отчаяния. Кристаллы снега еще не успели полностью скрыть остывшее тепло недавно умершей плоти. Эта «скульптура» совсем недавно была живым человеком, которого в одночасье победил мороз, превратил в снежного истукана. Страшная догадка посетила Женю: весь этот зал – собрание умерших, замороженных, обращенных в лед людей? Страх, холодный, как все вокруг, проник в сердце и заставил спасаться бегством.

Девушка не поняла, как сумела вырваться из плена этого снежного склепа. Одна из статуй, потревоженная ее неловким прикосновением, упала, разбилась на ледяные кусочки, и звонкое эхо еще долго преследовало Женю. Ветер свистел в ушах, щеки побелели от холода, но она бежала, не думая останавливаться.
 
Наконец, усталость взяла свое.  Женя перешла на шаг. Чувство времени уже давно покинуло девушку. Сколько часов длилось ее заточение в царстве холода? Ей казалось, что целую вечность она бродит как неприкаянная по бесконечным залам ледяного дворца.
 Наконец, внимание Жени привлек хрустальный звук, исходивший из глубины гигантского зала. Кусочки льда, подобно костяшкам домино, стучали по льду пола и послушные воле неизвестного игрока, складывались в узоры и слова. Женя остановилась и пристально вгляделась в источник шума. Взгляду девушки предстал силуэт человека, сидевшего прямо на льду.

- Эй, ты  кто? - прошептала Женя, не в силах кричать. И осеклась на полуслове.
Это был молодой мужчина, совсем юноша. Снег толстым слоем запорошил его куртку и брюки. Он сидел к ней спиной, но в его позе, в наклоне головы Жене почудилось что-то до боли знакомое, и сердце сжалось от предчувствия.

- Это ты?
  Но игрок не слушал ее. Его внимание было сосредоточено на дюжине ледяных кубиков. Ловко и быстро переставляя их с места на место, двигая из стороны в сторону, юноша собирал снежную мозаику. Девушка подошла ближе и остановилась за несколько шагов до россыпи кусочков льда. Но юноша был так увлечен своим занятием, что Женя осталась незамеченной.

- Это ты?
Вопрос повис в морозном воздухе.
- Это ты? – настойчиво повторила Женя.
- Ве… Ве… Веч… - голос юноши прозвучал странно.

- Что? – не поняла Женя.
- Не мешай! – холодно ответил юноша. Появление в пустынном зале незнакомой девушки не удивило и совсем не тронуло его. Он даже не обернулся в ее сторону.
- Веч… Вечность! – подобие радости прозвучало теперь в голосе молодого человека. Кубики, наконец, сложились в слово.
- Ссс… снег! – а вот и второе слово.

«Он учится читать?», - предположила Женя и остановила взгляд на его лице. Белое, словно вырезанное из слоновой кости, оно было прекрасно. Юноша был сказочно красив. Но холод уже давно стер румянец с его щек, и поэтому снежинки не таяли на губах,  а каштановые кудри  «поседели» от изморози. Холодные белые пальцы быстро перебирали кусочки льда, а яркие синие глаза напряженно следили за их передвижением.

Женя тяжело вздохнула. Надежда растаяла. Это не он. Это Кай -  возлюбленный Герды. 
«Чужой возлюбленный… Что может быть печальнее? Что навсегда лишает надежды? Каждой девушке, каждой женщине знакома эта горечь разочарования? Или только мне? Только я потеряла возлюбленного?» - Женя удивилась своим мыслям, никогда раньше ничего подобное не приходило ей в голову.

- Кай! Мальчик мой! Где ты?
Белое безмолвие разбилось вдребезги. Этот красивый женский голос и вспышка синего света возвестили о том, что ледяной дворец посетила его хозяйка. Женя поняла, что уже давно ждала ее появления. Девушка едва успела спрятаться за ближайшей колонной, как в центре зала возник высокий, стройный силуэт в ослепительно белом плаще, сотканном из  кристаллов снега. Серебряными украшениями сверкали уложенные в высокую прическу белокурые волосы дамы. Правильные черты лица, на котором не одна снежинка оставила свой след, являли собой совершенство. Необыкновенная красота белой женщины способна была повергнуть ниц любого. В тяжелом взгляде бездонных глаз угадывалась привычка повелевать. А затянутая в белую перчатку рука твердо сжимала эфес серебряной шпаги.

- Мой милый мальчик, ты скучал без меня? – Снежная королева склонилась над юношей и нежно погладила его по щеке.
- Я не умею скучать, - отстранился Кай. – Я всегда занят.

Он вновь принялся передвигать осколки льда, ломая старый и создавая новый узор. Королева опустилась на колени рядом со своим возлюбленным пленником и залюбовалась его мозаикой.

- Милый, как жаль, что я не могу поцеловать тебя. Мне так не хватает тебя там, в ночи.
- Разве сейчас ночь? – спросил Кай, не отрывая глаз от ледяных кубиков. – В твоем Дворце всегда день.
- А там – ночь. Я ухожу в ночь, чтоб превратить ее в день. И мне вновь пора идти.

- Куда ты? – равнодушно проговорил Кай.
- В мир, что скрывается за пределами моего Дворца, и где всегда царит ночь и природа празднует лето. В мир,  что еще не подвластен мне и моей шпаге.
- Зачем тебе этот мир? Разве летняя ночь, лишенная света этого божественного снега, нравится  тебе больше, чем яркий, бесконечный зимний день?

- Нет. Но я должна идти, - грустно ответила Королева, с трудом сдержавшись, чтоб не поцеловать юношу, резко отпрянула от него и встала.
- Что значит «должна»? Кому?
Голос Кая звучал все также холодно, равнодушно и отстраненно, а в облике Королевы Жене вдруг почудились отчаяние и боль. Устремив взгляд в пол и безвольно опустив руку с серебряной шпагой, она, казалось, едва переводила дыхание.

  – Ты не понимаешь, мальчик. Я должна быть там, потому что это моя война – и я должна ее выиграть. Это мой крест – и я должна его вынести…
Но Кай не слушал, его взор, его слух, все его существо занимали только затейливые хитросплетения ледяного узора. Волнения любви, страсти, жажда подвигов уже давно покинули замерзшее сердце юноши.
- До свидания, мой мальчик, - прошептала Королева и направилась прочь.

Кай не повернул головы, не посмотрел ей вслед. И только Женя, прячась за колоннами, поспешила за владелицей Дворца. Они миновали один зал, затем другой, как вдруг Снежная королева остановилась.
- Кто здесь? – этот голос раскатом грома пронесся по всему Дворцу.

 И через мгновение Женя почувствовала, как мощным порывом колючего ветра ее невесомой снежинкой подбросило вверх и понесло в центр зала.  Прошло еще одно мгновение, прежде чем девушка поняла, что стоит перед Снежной королевой. Потребовалась целая минута, чтобы собраться с духом и справиться с чувством страха. Королева обожигала ее ледяным взглядом. Вокруг вновь воцарилось безмолвие. Молчало все. И в этом снежном царстве автору предстала чудная картина.
Серебряный луч тихо мерцал в ледяных стенах и, угасая, скрывал в ночи богатство сине-белых красок Дворца Снежной королевы. Две дамы, одна молодая, другая, отмеченная годами, стояли друг против друга и в яростном ожесточении смотрели друг на друга, не подозревая, насколько они похожи. Одна и та же царственная осанка, гордо поднятая голова и неизмеримое мужество в глазах.

- Думаешь, сейчас я строю планы, как избавиться от тебя? – первой начала владелица Дворца.
- А разве нет? – не уступала Женя.
- А ты - нахальная девчонка, если считаешь, что все мои мысли можешь занимать ты, незваная гостья!
- О чем же вы думали, ваше величество?

Снежная королева отвернулась от девушки и, бросив взгляд на синий лед гигантской колонны, удерживающей своей мощью купол потолка, тихо, словно мысля вслух, произнесла:
  - Мне вдруг подумалось о той, которой давно уже нет…
Она замолчала. Женя не смела вздохнуть.

- Когда уходит в небытие кто-то из твоего прошлого, - медленно и распевно заговорила Королева, - кто-то, кого ты знал и с кем был близок давно, в славную, сладкую пору молодости, пусть даже  теперь ты  и думать о нем забыл… О чем это я? Так вот, если та красавица с  длинной черной косой, когда-то обожаемая всеми, которую ты  когда-то знала, с которой дружила и которая давно уже не красавица, умирает… Погибает - нелепо, страшно, жестоко… Ты вдруг понимаешь, что с этой уже незнакомой, опустившейся, побежденной жизнью, рано постаревшей  женщиной уходит часть твоей собственной молодости,  твоей красоты. Твой собственный образ из прошлого – образ юной, трепетной, стройной девушки с длинными волнистыми волосами, распущенными по плечам, вдруг тускнеет и стирается, как будто его и не было. Тебе вдруг кажется, что ты тоже разделила ее судьбу, и сердце сжимается так, как будто  эта нелепая  смерть – твоя смерть…  О чем я? Вряд ли ты сможешь понять…

- Почему же не смогу? Я  уже знаю, что такое потери, - тихо ответила Женя.
- Не сомневаюсь, - продолжала Снежная королева, все так же  не оборачиваясь к девушке, - но потерю молодости тебе переживать еще  не приходилось… Поостерегись, как ни красива ты и не дерзка, как не скоро, но и на твою долю этот жребий  выпадет. И тогда  каждый сопливый мальчишка, чьи санки попадут под твою колесницу, покажется тебе самым дорогим человеком на свете. И ты будешь удерживать его всеми способами, для тебя возможными…

  – Что там у вас в  ассортименте – осколки волшебного зеркала, игрушки изо льда? – Женя подняла глаза на неожиданно обернувшуюся на ее слова Королеву. – Я читала Андерсена и знаю…
- Ничего ты не знаешь… - горько усмехнулась дама. – Не знаешь, что придет день, и он вспомнит ее...
- Герду?

-  Вспомнит… Герде стоит только поцеловать Кая… Вспомнит и когда-нибудь уйдет вслед за ней.
- Слезы любви растопят ледяное сердце?
- Пусть это произойдет как угодно… Мне все равно, сам он уйдет, с Гердой, с Кэролайн, с кем-то еще или один. И даже не важно то, что он уйдет… Важно другое – мне, могущественной королеве, нужен какой-то мальчик, юный и не смышленый. Я останавливаю  на нем свой взгляд снова и снова, меня тянет к нему.  И я ничего не могу с этим поделать, я принимаю его всерьез и, значит… Значит это только одно - я неумолимо старею,  взамен своей ушедшей молодости хочу насладиться его молодостью…

- Это ужасно… Со мной этого не случится никогда, - убежденно воскликнула Женя.
- Расскажешь мне об этом  лет через сорок или сто. Договорились?
- Сто лет мне не прожить.
- Вот видишь…
Королева вдруг встрепенулась, как если бы опомнилась, очнулась от долгого сна. Взглянула на Женю с удивлением, как будто впервые увидела.
- О чем это я? – повторила Королева. - Сейчас, не знаю зачем, я  рассказала тебе о своих мыслях сокровенных, о том, о чем никому никогда не рассказываю… Но ты не можешь быть Гердой, и мне дела до тебя нет! Убирайся прочь!
- Постойте!  Можно вопрос? – попросила Женя.

Снежная королева рассмеялась:
- Знаю, о чем ты хочешь спросить. Какой нелепой смертью умерла та черноволосая красавица из моего прошлого? Представь себе, она замерзла, холод проник в сердце, сковал все ее тело, и она превратилась в ледяную статую, что стоит… в соседнем зале!

- Нет, я не об этом, - нахмурилась Женя, - если вы сожалеете о содеянном, почему не вернете жизнь старой подруге?!
- Потому что из черноволосой красавицы, в которую влюблялись все юноши, нравившиеся мне, - гневно вскричала Королева, воинственно взмахнув шпагой, - она превратилась в жалкую развалину, в старуху, а я люблю только молодых и красивых! Ха-ха-ха!!!

Женя не поняла, как в следующую секунду побежала. Она скрывалась бегством от Королевы снега и вечного холода. А раскаты дьявольского смеха Королевы, умноженные эхом, догоняли ее.

- Беги, беги, маленькая глупая девчонка! Не я, так когда-нибудь старость неминуемо настигнет тебя! - Раскинув руки в стороны и устремив взгляд вверх, продолжала смеяться и ликовать необыкновенно могущественная, сильная, красивая и… старая женщина. Настоящая королева.

…Так была рассказана шестая сказка.