Водка была паленой. И это было не удивительно, ведь давно миновали времена, когда Семен Геннадьевич Посохов мог позволить себе купить «беленькую» в магазине или даже в цивильном ларьке. С другой стороны он еще не дошел до того чтобы пить ацетон и прочую горюче-смазочную дрянь как Воха и Толик, его обычные собутыльники. Да, иногда Посохов пил бормотуху, а также мутный самогон которым приторговывала баба Шура, тот самый от которого по слухам скончался старый дворник. Впрочем, доказательств так и не наши дед пил все что горит, мог и где в другом месте травануться. Но обычно Семен Геннадьевич пил водку. Хотя даже не пил, а как это принято говорить кушал. Большими дозами, когда было что. Финансы от такой жизни утекали стремительно, и на качество водки жаловаться было глупо. Была бы. Но конкретно эта бутылка, уже вторая на сегодня была очень паленой и это обстоятельство никак не давало ему возможности расслабиться.
Впрочем, даже качественный продукт давно не оказывал Посохова этого ожидаемого эффекта. Что-то было не так. Что-то ныло, тянуло как больной зуб, давило и плющило. Муторно чувствовал себя Посохов каждый вечер, окидывая мутным взглядом неухоженный двор, старушек на скамейке, детей играющих в песочнице, а затем свой облупившийся потолок, обветшалые обои и покосившийся сервант, в глубине которого лежала приговоренная к вечному заточению фотография жены. Когда узницу временно выпускали наружу непонятные Семену Геннадьевичу страсти в его душе, становилось особенно туго.
- Дьявол!
Переполненная сивушными маслами водка нырнула в пищевод, застряла там, упорно не желая идти дальше. Семен Геннадьевич закашлялся.
- Черт!
В этот момент его старательно похлопали по спине. Получив отдаленную взбучку, водка смирилась и стекла в радушные объятия желудочного сока. Посохов блаженно икнул и повернулся. Рука, оказавшая ему столь своевременную помощь, на другом конце заканчивалась высоким худощавым типом в строгом, но мятом костюме-тройке бежевого цвета. Семен Геннадьевич попятился.
- Т-т-т-ты, кто? – спросил он заплетающимся языком.
Незнакомец с сомнением почесал подбородок.
- Сложный вопрос. Так что давайте-ка, остановимся на вариантах, которые предложили вы сами.
Посохов непонимающе моргнул и налил себе еще полстакана.
- Я предложил? Когда?
- Только что.
- А?
Реальность упорно ускользала от Семена Геннадьевича, он помотал головой и опорожнил очередной стакан. Незнакомец вздохнул.
- Я – дьявол. Черт. Понимаете?
Посохов поднял голову и погрозил незнакомцу пальцем.
- Ничего подобного! Что я… черта не узнаю? У него это… рога должны быть, копыта… хвост. И рыло как у свиньи…
Худощавый страдальчески вздохнул.
- Вообще-то это давно устаревшая униформа, но если настаиваете….
Семен Геннадьевич спешно отдернул протянутую за бутылкой руку, когда на его глазах незваный гость резко изменился. Костюм худощавого типа куда-то исчез, сам он в мгновение оброс волосами, погрузнел, лакированные ботинки разделились, превратившись в широкие копыта, на голове проросли маленькие рожки. В довершение всего безобразия нос незнакомца расплылся в свиной пяточек. Черт развел руками.
- Пожалуйста. Хвост показать?
Посохов судорожно схватил бутылку и, разливая больше половины, налил полстакана.
- Н-н-не надо, - выдавил он. – Вот ведь слышал, что можно до чертиков допиться, но не думал…. А почему ты большой и один?
- Чего? – возмутился черт, - тебе и одного много, алкаш несчастный.
Семен Геннадьевич глотнул водки.
- Все, - пробормотал он. – Это белочка.
Черт недоуменно пожал плечами, достал из воздуха зеркало, на пробу помахал пушистым хвостиком. Затем до него дошло.
- Семен Геннадьевич, уверяю вас – я не белая горячка. Я есть черт, самый настоящий!
Посохов допил остаток водки и сумрачно посмотрел на пустую бутылку. Все вокруг поплыло и, но начал проваливаться в столь давно ожидаемое забытье.
- Э! Эй! – та же самая рука немилосердно прошлась по его щекам. – Любитель животных! Не расходимся!
Семен Геннадьевич заморгал и зло уставился на уже доставшего его черта.
- И что с того? – буркнул он, - Чего приперся? Выпить не дам. Водки больше нет.
Черт рассмеялся.
- А вот это, Семен Геннадьевич, как раз не проблема!
Он прищелкнул пальцами, и на столе возникла литровая бутылка с нарядной блестящей этикеткой. Посохов сглотнул. Это бала немыслимо дорогая и как говорят безумно хорошая водка, которую он несколько раз видел на витринах дорогих магазинов. Семен Геннадьевич недоверчиво потыкал бутылку пальцем. Она была холодной и, по всей видимости, настоящей. Посохов рыкнул и дрожащими руками начал откупоривать бутылку.
- Семен Геннадьевич, - протянул черт, - может, обойдемся без формальностей? У меня так еще блохи заведутся….
Посохов неопределенно помычал и, наконец, справившись с пробкой, налил в стакан чистую как слеза жидкость. Черт удовлетворенно хмыкнул и превратился обратно в худощавого типа.
- А теперь к делу.
Посохов смакуя выпил. Водка была чудесной, крепкой и ароматной. Знакомое чувство небытия начинало охватывать его.
- Чего пристал? Дай человеку расслабиться!
- Я бы с радостью, - фыркнул худощавый, - но не получится ведь. Болит?
Семен Геннадьевич вздохнул. Тип был прав. Не получалось. Знакомая саднящая боль свербела сильнее и сильнее.
- Болит, – пожаловался он. – А что болит?
- Душа! – ответил черт, сочувственно похлопывая Посохова по плечу, - душа у вас болит, Семен Геннадьевич!
Посохов пустил пьяную слезу и зло набычился.
- А почему она болит, зараза? Что ей не так?
Черт задумчиво осмотрел комнату.
- Да много чего. Квартира не убрана, денег нет, жена вас бросила, соседи с вами не разговаривают, с работы уволили…. А еще в стране бардак, экология нарушена, космические лучи…. Мало ли что….
Семен Геннадьевич кивнул и налил себе еще водки.
- А что же делать?
Черт снова рассмеялся.
- Так поэтому я и здесь, Семен Геннадьевич! Вы мне ее продайте!
- Душу? – опешил Посохов.
- Вот именно! Какой вам от нее прок? Одни проблемы.
Посохов задумался. Действительно, зачем ему эта душа? Никакой пользы, одна боль…. Он глотнул из стакана.
- А что дашь?
Худощавый развел руками.
- Да что пожелаете, Семен Геннадьевич!
Посохов сфокусировал глаза на стоящей перед ним бутылке.
- Водки хочу! – выпалил он, - такой вот. И много, чтоб до конца жизни хватило.
- Это можно, - кивнул худощавый, и щелкнул пальцами.
Комната преобразилась. От стен до потолка она стала заполнена картонными ящиками. Черт ухмыльнулся.
- Восемь тысяч бутылок. Я тут пространство свернул, чтоб все поместилось. Хватит на то чтобы превратить вашу печень труху. Ну, как? Согласны?
Посохов икнул и закивал головой, не в силах противится возникшему перед ним богатству.
- Ну, вот и чудненько! Документик подпишите.
Черт вынул из-за пазухи кусок пергамента. Семен Геннадьевич напряг память.
- К-к-кровью?
Черт фыркнул.
- Ну что вы, Семен Геннадьевич, все это давно устарело. Хватит вашего отпечатка пальца. Вот здесь.
Посохов уронил руку на пергамент. Худощавый удовлетворенно фыркнул.
- Вот и все. Прощайте, Семен Геннадьевич, было приятно иметь с вами дело. Увидимся.
И черт исчез, оставив от себя легкий запах серы.
Посохов сосредоточился. Вроде ничего не изменилось, хотя… Боль ушла. Он шагнул к серванту, достал фотографию жены – ничего. Прокрутил в памяти свои беды, и нутро его по-прежнему отвечало полнейшим равнодушием. Душа больше не болела. Не было ее.
Семен Геннадьевич счастливо вздохнул и размашистым жестом вскрыл один из ящиков. Достал сверкающую фирменной этикеткой бутылку, причмокнул. Стремительно раскупорил и, смакуя, наполнил бывалый граненый стакан. Но стоило ему взяться за привычную тару, как ужас пронзил все его существо. Посохов сглотнул и непривычно трезвым взором обвел взглядом обшарпанную квартиру, заставленную ящиками с отличной качественной водкой холодея с каждой секундой. Пить не хотелось. Совершенно.
2002 г.