На нескольких пальцах Маши, возле ногтей была сдёрта кожица. Волосы напоминали запутавшиеся провода наушников. Одежда отдавала далёким от свежести запахом. Но волновало ли это Машу?
В ущербный период прыщей, «депрессий» и перехода на новый уровень, Машу как-то успокоили: «Главное то, что внутри». Она долго думала над этим. Рассматривалась в зеркало: думала. В душе почесывала тело мочалкой: думала. Засыпала, спала и не переставала думать. Она крепко засела в компании мыслей в собственной голове. А в головах, знаете ли, далеко не всегда безопасно.
Внешний облик уходил куда-то далёко. Всё, находящееся за переделами Маши теряло значение. Девочка решилась: «Буду выращивать цветы внутри себя». И стала насыщать себя всевозможной утончённостью. Уходить во всякие тексты, внимать фигурам искусства и ежедневно внимательно выслушивать музыку. Последнее же стало решающим.
Как-то ехала Маша в маршрутке, как обычно, думая о приятных вещах. Но что-то мешало. В который раз, какой-то галдёж перекрикивал её грёзы. Прессующее гудение транспорта, фон из бормочущих диалогов. А иногда в Машу самым вредным образом вмешивались и просили передать за проезд. Обдумав хорошенько свое наблюдение, Маша определила этот окружающий шум, как проблему. Которая с каждым днём воспринималась всё болезненней.
Девочка не собиралась мириться с таким наглым насилием и отважилась на новое решение. Поднакопила денег. И совершила смелую пластическую операцию: пришила к своим ушам наушники.
Теперь Маша обрела роскошную независимость в своём личном мире звука. Она самостоятельно выбирала музыкальное сопровождение для своей жизни. Жила как героиня клипа: атмосферно. Упивалась своим личным ритмом. Некогда бытовая скука обрела краски. Что прошедший мимо незнакомец, что просвистевшая машина прекратили просто куда-то направляться, теперь всё танцевало. Да ещё и под Машину дудку. Стоило включить что-то глубокое и… Замёрзший бедняга, промоутер поневоле начинал раздавать свои листовки с какой-то соответствующей глубиной. Казалось, даже у сидящего на тротуаре голубя появлялся свой драматичный сюжет. Каждый объект, попадавший в поле зрения, обретал сакральный смысл. Маше оставалось додумывать, какой именно.
Также, девочка сама решала, что слышать из окружающего мира. Хотела контактировать с внешним – делала музыку потише. В остальных же случаях заглушала всё своими мелодиями. Это входило в привычку, которая со временем только усугублялась. Она больше не слушала людей, которые с ней разговаривали. Наблюдала за их мимикой и только догадывалась, как нужно реагировать на сказанное. Все реже возникало желание напрягать себя, ради чего-то извне. Зачем, когда внутри так тепло?
Маша не замечала, как прекращала замечать музыку. Никакие мотивы уже не могли пробудить в ней чувства. Барабанная перепонка продолжала усердно воспроизводить всевозможные подборки нот. Но для девочки это уже стало нормой, на которую сложно обращать внимание. Перестала слышать. В некотором роде оглохла.
Как-то Маша заметила, что раздражается на всё, что воспроизводится в её глазах. Слишком много ненужной информации в виде броской рекламы, захламлённых улиц и ненужных людей. Зачем всё это созерцать, когда можно отказаться?
Она шагала по улице и раздумывала над залетевшей в голову идеей. «А ведь стоит попробовать!»- наконец, девочка решилась и зажмурила глаза. Дневной свет пробирался сквозь веки, но от этого было даже интересно. Сделав несколько шагов вперёд, она почувствовала фантастику. Будто ничего больше не существовало, кроме Маши. Мысли в восторге остановились. Девочка представила собой одно сплошное ощущение, и ничего больше. Продолжая полагаться на чувство, она медленно пошла дальше. Тут-то Маша и закончилась.
Сама виновата, нечего шляться по проезжей части. Не услышала громких бибиканий, не увидела несущийся автомобиль. Он убил её почти сразу. Но перед окончательным исчезновением из жизни, Маша успела услышать прекраснейшую музыку: это была истинная тишина.