2.
Еще одно воспоминание, связанное с приютом, посещает меня часто и по сей день.
Я вижу свое отражение в зеркале и чувствую неописуемый восторг от происходящего. Каждая поетка в костюме сверкает зеленью и штанишки- лосины сидят как влитые. Мадам Полин постаралась заполучить для нас самые лучшие костюмы. Миссис Стендфорт за завтраком объявила, что загадочный спонсор выделил много денег на поддержку концерта в этом году. Неделю назад мне исполнилось семь.
К сожалению или счастью Фидж не встречал моего дня рождения. Его усыновила богобоязненная семья. Оказалось, что о его скрытом «таланте» знала и директриса. Нашего умника забрали, а взамен у меня появился красивый костюм Пака. Да-да. Я играла его в своей дебютной роли. И я на самом деле была похожа на маленького шустрого парнишку-эльфа. «Сон в летнюю ночь» ставили во всех детских заведениях довольно регулярно.
В этом году у меня появилась еще одна обязанность – ходить в школу. Нас с Лизой перевели в среднюю группу, и теперь вставать нам приходилось еще раньше, а свободного времени стало гораздо меньше.
Ричард порой вел себя странно. И вообще стал замкнутым и не общительным. Он избегал разговоров со многими детьми и вступал в контакты только по особой необходимости. Мне и Лизе его внимания доставалось немного больше, чем другим, но его взгляд, устремленный куда-то вдаль, отталкивал. Мы были малы, однако своими маленькими извилинами осознавали, что все это неспроста.
Первого марта начались усиленные приготовления к празднику. Здание приюта обычно серое и унылое преображалось на глазах. По пути на репетицию я краем глаза заметила рабочего, замазывающего самые заметные трещины в стенах и пару рослых парнишек, которые прикрепляли растяжку над главным входом. «Минус нам – плюс вам» - гласила надпись, как бы намекая. Потревоженные пауки расползались из углов, заросших паутиной. Их заменяли вазы с искусственными цветами, выцветшими от времени казалось бы довольно давно.
- Больше экспрессии, больше чувств! – безумным голосом кричала Мадам Полин. – Вялые руки, убери эти вялые руки, Ронда! Вот поэтому ты и не стала примой. А это что? Это ноги или цеплячьи культяпки? – изливался на нашу группу праведный гнев. – Слушайте музыку. Раз, два, три! – снова и снова мы в бессилии оседали и поднимались. Танцевали, танцевали, танцевали. Но вдруг кто-то из смелых спросил.
- Мадам, а на этом концерте будет Леди Нортон?
- Конечно, она всегда приходит на подобные мероприятия. Разве ты не знаешь, что она очень любит детей? Многие люди придут просто потому, что им нечего делать или потому, что хотят провести выходной загородом и с культурной пользой. Но будут и те, которые приезжают каждый год в поисках своего ребенка, – быстро протараторила она. – Но сейчас не время это обсуждать. Встали!
И снова тело горит, мышцы ликуют. А я опять маленький лесной эльф, вытворяющий все, что его душе угодно.
Когда до Того дня оставалось всего пара суток, меня подстригли и покрасили в белый.
- Ты теперь почти как Ричард! – смеялась надо мной Лиза.
В зеркале на меня смотрела девочка с ярко-голубыми глазами и коротенькими волосами, светлыми, как скатерть в нашей столовой. И правда похожа на него. Только у Ричарда волосы были слегка волнистыми, а лицо круглое, и глаза другого оттенка.
Помню, что в ожидании концерта я нередко слонялась по зданию приюта в поиске чем бы себя успокоить. Я все представляла, что Леди Нортон придет и заметит меня. И заберет отсюда раньше срока. Я сама не осознала, как забрела в крыло, где располагался кабинет директрисы. Пританцовывая, я плавно проплыла мимо приоткрытой двери. И совершенно случайно я услышала что-то, что не предназначалось для моих ушей.
- Откуда у тебя это, Проскит? – громкий вопрос казалось бы застал няньку врасплох.
- Я не знаю, миссис. – Она виновато опустила глаза в пол.
- Ты же знаешь, что воровство это один из семи смертных грехов! У наших детей и так ничего нет. Как ты могла это забрать? – снова гневно спрашивала миссис Стендфорт, показывая на стол.
Я не удержалась, и постаралась рассмотреть загадочный предмет.
Это было серебряный медальон в виде сердца.
- Я знаю, директор. Но сами подумайте, зачем это им? Если бы не я, его бы взял кто-то другой.
- Да как ты… как ты можешь говорить такое? Чья это подвеска, отвечай! Я верну ее ребенку, когда его усыновят.
Кажется, в тот момент половица скрипнула под моим незначительным весом. И я поймала на себе разъяренный взгляд няни. Не нужно было быть воспитанником приюта, чтобы понять, что пора делать ноги. Я развернулась и быстро понеслась на второй этаж в свою комнату. В первые секунды я уловила злобный крик в свою сторону.
- Маленький подлец! Мало я тебя порола, ты уже подслушивать научился?!
Я понятия не имела, кого она имела в виду. Но зато прекрасно осознала другую вещь. Я вспомнила, что я – Эмми, маму мою звали Сьюзан, а отца – Маркус. И этот медальон был мой. Но картины памяти всплывали в сознании, воскрешая давно ослабевшую боль потери. В тот день я перестала ненавидеть родителей. Отчего-то мне захотелось, чтобы нянька исчезла. Умерла, пропала, испарилась. Чтобы ее не было. Я плакала теплыми слезами, оседая на пол своей комнаты. Что-то изменилось во мне в тот день.
В концертное утро столы были накрыты, вопреки своему обыкновению, голубыми скатертями. На каждом длинном столе стояла ваза с букетом из живых цветов. И впервые за весь год мы ели на завтрак не овсянку, а горячие бутерброды. Одно осталось неизменным – речь.
- Доброе утро, дети!
- Доброе утро, миссис Стендфорт.
Она была гораздо возбужденнее, чем обычно. И вся ее чопорная элегантность казалась еще более яркой и заметной.
- Сегодня у нас особый день! – начала она с широкой улыбкой. – К нам приедут гости из Клифорда. Добираться им придется около трех часов и после дороги они, несомненно, захотят насладиться нашим радушием. И, естественно, вашим представлением. Так что не подведите меня, дорогие мои. Давайте же возьмемся за руки, и поблагодарим Господа за сегодняшнюю скромную трапезу. – На словах несомненно и естественно она делала особые ударения, выделяя их интонацией.
Мы сделали это с удовольствием.
Честно говоря, я не совсем хорошо помню, что происходило до концерта. Вроде бы меня ругали на генеральной репетиции и ладони мои вспотели от волнения, я все думала о том, как на нас будут смотреть.
Сцену решено было организовать за спортплощадкой, в саду. Лиза жаловалась, что не сможет выступить с кроликами, если представление будет в зале. Мистер Милман разработал для нее специальную программу выступления. Ожидалось, что она привлечет к себе много внимания, и поразит приехавших своей оригинальностью. Ричард не выступал, ему еще не было семи и он помогал расставлять стулья для гостей со старшими ребятами. Конечно, если сидение в стороне и поиск червей в земле можно было назвать помощью. Белоснежные садовые стулья смотрелись очень презентабельно. Напротив располагалась импровизированная сцена. Рядом стоял маленький стульчик со старым бронзовым гонгом. Нам не нужно было переодеваться, планировалось выходить прямо из зала уже в костюмах, а потом туда же и возвращаться. Все выступающие разместились на первых рядах. Мне предстояло станцевать три танца.
За пятнадцать минут до начала Сесилия выгнала нас из комнат со словами:
- Что, все готовы? Марш на площадку. И чтобы через минуту тут ни одного не осталось.
И вот, мы уже сидели, как маленькие зайчата, дрожа от страха, все оглядывались назад, когда же уже появятся наши гости.
Они появились внезапно, как торжественная процессия вышагивали друг за другом, одетые по последней моде, горожане. Детские взгляды скользили вдоль толпы взрослых, выискивая себе новых родителей и гадая, вдруг та леди в красивой шляпе заберет тебя, а может та пара любящих людей? Хотя, что это я вру. Все искали глазами ее. И нашли.
Она, как и рассказывали ребята, была Леди до кончиков изящных пальчиков руки, выдававших благородное происхождение. Темно-синее суконное платье простого покроя сидело на ней как шитое на заказ. А узор на ажурном солнечном зонте представился мне верхом мастерства. Она придерживала платье одной рукой, и заслонялась от солнца, держа зонт в другой. Я не смогла разглядеть лицо, но поняла, что это была именно она, а ни кто-то иной. Шепоток рядом сидящих детей не оставил мне сомнений. Сесилия одернула нас.
- Успокойтесь, сорванцы, и не позорьте приют. Эмми, сядь ровно!
На секунду мое внимание привлек Ричард, стоявший возле сцены. Он с кем-то весело разговаривал. Давно я не видела такого выражения на его лице. Рассмотреть собеседника надежды не было – старая яблоня загораживала мне обзор. Я решила обязательно узнать, с кем он так беззаботно болтал.
Директор вышла на сцену.
- Добро пожаловать в наш приют. Как вы знаете, леди и джентльмены, мы проводим подобные мероприятия каждый год. Я очень забочусь о своих воспитанниках, их образовании и воспитании, а так же о том, в какую семью они попадут. В нашем заведении самый высокий уровень усыновляемых детей. В прошлом году вы наслаждались балетом «Робин Гуд», а сегодня вашему вниманию будет представлен «Сон в летнюю ночь». После всех выступлений, я приглашаю вас на праздничный концерт в нашу трапезную. Давайте начнем. – Она кивнула головой в сторону Сесилии, сидевшей рядом со мной. Ричард вынырнул из-за кустов и занял место в зале. Сама же директор поспешила к задним рядам, и заняла свое почетное место посередине, рядом с другими уважаемыми леди.
Нянька тяжело встала и направилась в сторону сцены. Вообще-то весь персонал в нашем приюте был упитанный, ну, кроме директора. Та самозабвенно отдавала себя религии и постам.
Сесилия ударила в гонг молоточком. Так и началось наше выступление. Первыми выступали представители клуба мистера Милмана. Лиза доставала из цилиндра кроликов одно за другим, затем заставила их вытворять разные трюки, передавать морковку друг другу, прыгать через обруч. Все это было весьма увлекательно, но она совсем не смотрела в зал.
Боится. Поняла я.
В течение своего выступления она подняла глаза только один раз – в самом начале. Мне сложно было представить, что так напугало ее.
На первый танец я выходила со смешанными чувствами. Я очень боялась, что не понравлюсь гостям, но так же я очень хотела победить. «Эмми, ты затмишь всех. Вот увидишь» - говорила я себе, поднимаясь на платформу. Все было идеально: костюм проработан до мелочей, репетиция была буквально полтора часа назад. Ничего не предвещало беды.
Заиграла музыка и Пак появился на сцене впервые. Он был застенчив и весел, он смущался смотреть в зал. Эльф задорно летал по полям, пока его не позвал к себе Оберон, дав важное задание. Пак устремился искать волшебный цветок, а Эмми посмотрела в зал.
Пожалуй, если бы я захотела забыть это, я бы не смогла. Я УВИДЕЛА ее. Глаза водянистые, почти прозрачные вцепились в меня. Губы красные, ярко выделялись на бледном красивом лице. Кажется, я тогда замерла на секунду, а она все смотрела на меня. Потом улыбнулась. Надо сказать, что я до сих пор не понимаю, как она это делает. Когда леди улыбается, ее глаза становятся голубыми. Оттаивают. Так я это называю теперь. А на сцене мне было не весело, совсем не весело. Все мое внимание было приковано к ней, но тело знало, что нужно продолжать. Я сделала прыжок, еще один. А потом поскользнулась и упала. И снова мои глаза встретили ее взгляд, словно прикованными ко мне. От теплой улыбки не осталось и следа. Впервые я тогда почувствовала на себе недовольство Аннабет Нортон.
Я не раскисла, не заплакала. Я взяла себя в руки и перестала смотреть в зал. Конец танца вышел великолепно. Я вернулась на свое место в предвкушении следующего появления на сцене. Должна признаться, мне понравилось быть в центре внимания. Но я не смогла разобраться в своих чувствах ко всем этим людям.
- Ты умница, Эмми, – сказал Ричард. – Фиджу тоже понравилось твое выступление. – Улыбнулся он.
- Фиджу? Ты о чем? Его с нами уже полгода как нет. – Удивилась я.
Ричард побледнел и посмотрел на меня.
- А разве я не разговаривал с ним только что?
- Ох, милый. Тебе наверное просто привиделось. Ты слишком по нему скучаешь. – Ответила я, хотя у самой мурашки пробежали по коже.
Второй танец удался очень хорошо. Я больше не падала. Мне до сих пор хотелось понравиться леди Нортон. Особенно после того ее взгляда. Я заметила, как край ажурного зонта в ее руке поднялся, и она шепнула что-то директору, сидевшей рядом с ней.