ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ
К людям великим, обладающим всечеловеческим сознанием и способным если не к полной и гармоничной жизни внутри трагедии или комедии, то к размышлению о сущности трагического и комического, - к таким людям обязательно в свой час приходит Чёрный Человек, чтобы заказать Реквием.
К моему герою (к герою от имени которого автор этих текстов говорит "Я") ЧЧ (т.е. Чёрный Человек) не приходит, но только зелёные человечки в досадном множестве и с нестерпимой наглой назойливостью. Мой герой не может дождаться от своих заказчиков не только предварительной оплаты сочинения в понятной валюте, он по большей части не может толком понять, чего они - заказчики - от него хотят и что заказывают. Что бесспорно, так это то, что ЗЧ (зелёные человечки) являются предвестниками близкой кончины моего героя. Пожалуй, стоит проверить предположение, что они заказывают его, т.е. мою (моего героя) кончину, имённо и исключительно её, но я, т.е. мой герой, мы наивно предлагаем этим зелёным человечкам всё новые и новые тексты вместо того, чтобы просто удовлетворить их желание, смутно выраженное фразой "что б вы сдохли!". Но мы не должны угадывать чьи-то тайные желания или толковать воления подсознания по снам. В конце концов, мы никому не обязаны, поскольку нам не заплатили!
Было бы жалко, если если бы наши сочинения не встретили бы других глаз, кроме брезгливо недоумевающих глаз этих, честно сказать, жалких и отвратительных существ. Вот почему, мой читатель, перед тобой тексты, которые ты не заказывал. Не думаю, что мы поступаем бестактно, ведь ты всегда можешь отвернуться или просто сделать вид, что ничего не читал.
ПОХВАЛА НАСИЛИЮ
Мысль причинить телесный вред ЗЧ или даже убить их иногда так ясно читается на моём лице, что вызывает бурю общественного негодования. Ничего удивительного: в обществе ЗЧ мир, в котором имееь место насилие, считается миром дурным, порочным, подлежащим уничтожению. Я даже слышал одно фольклорное сочинение на эту тему, где были слова: "весь мир насилья мы разрушим..."
Зелёные человечки люто ненавидят насилие. В этом они находят у нас полное понимание, ведь насилие ломает священные границы, которыми человек ограждает культуру от варварства. Эти границы суть: логический, эстетический и этический аргументы. Говоря просто, если на ваши доводы в пользу даосизма и против учения Конфуция вам бьют морду или сажают в тюрьму или - спаси Бог (тут у меня есть личный опыт)! - Вас вздёргивают на висилице, - всё это насилие и всё это отвратительно. Мы бы вполне присоединились к ЗЧ в борьбе с насилием, если бы не были так медлительны в силу размеров нашей физической и духовной организации ( гигантизм достоин сожаления - многие существа жрут нас с хвоста, но, пока это знание доходит до нашей головы, наступает летальный исход, и мы вымираем).И вот, - медлительность! - пока мы собирались встать под знамёна ЗЧ - нас посещают сложные мысли и печальный опыт. Вот эти мысли и опыт.
ОПЫТ
В пору Перестройки, что была конце прошлого века в Советском Союзе, в самом её начале развелось видимо-невидимо бандитов. Они боролись за сферы влияния, которые устанавливались на "стрелках" (т.е. встречах высоких сторон) и на этих стрелках колбасили и убивали друг друга нещадно. Даже одевались бандиты того героического периода специфически: борцовки, кроссовки, спортивный костюм, кожанная куртка. Однако вскоре бандиты переоделись в малиновые пиджаки, а затем - стали носить костюмы от модных домов, иногда даже к месту и иногда - не без вкуса. Этим переодеванием означалась следующая перемена: неограниченное насилие уступило место некоему подобию права, именуемых в среде, о которой мы говорим сейчас, "понятиями". Итак, поделив рынок, бандиты стали жить "по понятиям". Заметим: не то, чтобы им стало претить убийство или избиение, не то, чтобы их стала в таких случаях донимать совесть, - их стало ограничивать некое подобие права, проистекающее из рациональности: собственник должен печься о своей собственности, т.е. заниматься хозяйственной деятельностью, собственнсобственник не склонен к насилию до тех пор, пока на его собственность не покушаются. Дети наших вчерашних "кожаных курток" поехали учиться в Гарвард и Сорбонну, где нонконформистский дух романтического революционного насилия 60-х годов прошлого века давно уже переродился в конформистский дух прагматического масскультовского ненасилия, снабжая второе поколение новых русских "понятиями" уместными, полезными и "культурными" во всех отношениях.
Итак, мы получили опыт, который был уже давно осмыслен революционными мыслителями прошлого: права человека становятся символом веры человека, когда тот достиг богатства и власти, и, разумеется, никакое насилие, могущее лишить его дотстигнутого, он не хочет. Ни о каком прогрессе морали или о социальном прогрессе в каком-то другом смысле речи идти не может - это совсем другое измерение, измерение благополучия и сытости.
Но не будем думать, что вышеизложенный опыт имеет отношение только к России и только к бандитам. Конечно, ничего подобного. Тут мы поделимся размышлениями.
РАЗМЫШЛЕНИЯ
Запад достиг во второй половине 20-го века колоссальной мощи производительных сил, которая - мощь - стала теперь достаточной, чтобы обеспечить изрядным количеством хлебов и зрелищ все социальные слои общества. Запад даже стал в состоянии кормить и развлекать изрядную часть населения нищего Юга. В это же время появляются молодежные нонкомформистские движения (хиппи), охватывающие именно детей из зажиточных словёв, движения, проповедующие мир без насилия, мир, где правят без власти "дети-цветы". (Роззак. "Зеленеющая Америка"). Часть молодёжи радикализируется и требует покончить с насилием империализма и буржуазности весьма воинственным образом (они устраивают "пляжные революции во Франции и других местах, но быстро берутся за ум и делают совершенно головокружительные карьеры в гадком буржуазном мире - тот же Ёшка Фишер, бывший министр иностранных дел Германии). Совсем наивные принимают призывы к разрушению буржуазного мира насилия совсем уж прямо, а не как тонкую метафору. Они создают террористические организации, вроде Красных бригад или Антиимпериалистического фронта, - таким быстро откручивают глупые головочки, причём жёстко и даже без особого правового жеманства.
Безответственная сытая романтика неоязыческой любви без границ сливается с прагматизмом буржуазного общества и рождается философия и практика "Прав человека". Эти два столпа нового культа активно и успешно используются Западом для идеологической борьбы с СССР и, в целовм, для осуществления глобальных преобразований во всём Мире.
Свод Прав Человека выглядит очень привлекательно и завораживает многих, если не подавляющее большинство человечества. Между тем, в Правах человека есть подвох, страшная, мерзкая ловушка.
Вот оно!
Дело в том, что это не совесть и не мораль, способные - худо ли, бедно ли - иметь дело с трудно уловимыми и подвижными сущностями вроде Добра и Зла, высокого и низменного и прочее, прочее тех же эфимерных категорий. Право всегда имеет дело с вещами, которые можно рассматирвать как общезначимые для большинства. Духовные сущности быстро-быстро выветриваются из правозащитной практики, а в "сухом остатке" наблюдается защита человеческой жизни как физического существования. Именно физическое насилие - как преступление против тела - становится краеугольным камнем правозащитной практики. В конце концов, в массовом сознании это фиксируется новой ( и единственной, наверное) высшей ценностью: человеческая жизнь, как физическое существоание, как телесная жизнь. Это может быть представлено следующей максимой: сначала мы должны быть живы, будем ли при этом людьми - не важно. Дальше дедукции из максимы: если главное - физическое существоание, то все жизни равно ценны, а неравная оцека - угроза жизни. Отсюда борьба за тотальные равенства всех со всеми: борьба за равноправие гомосексуалистов, женщин, даже животных (права животных - есть и такое). Проблема не в том, что женщины хуже мужчин и не досты равенойнства, а гмосексуалисты - хуже всех и должны быть поколачиваемы. Беда в том, что равенство этих особей со всеми другими Права человека требуют устанавливать безусловно, безотносительно с реальными обстоятельтвами. Например, требование неограниченного права женщин и гомиков служить в армии наравне с мужчинами, несмотря на то, что по ряду объективных причин ни те, ни другие не могут выполнять служебные функции надлежащим образом. Выход философия ПЧ видит в том, чтобы понизить планку требований к служебным функциям. Этот принцип проведения защиты тотального равенства приводит ни к чему иному, как к тотальной общественной деградации, поскольку защищаются не только права женщин и гомосексуалистов, но так же всякого массового человека - например, не бог весть как успевающего ученика или студентаи.
Но право на телесную жизнь не может быть высшей ценностью в КУЛЬТУРЕ, потому что краеугольным камнем культуры является превосходство духовного над телесным. Духовность реализуется через свободу и ответственность постоянного самоопределния человека. Отказ от свободы, т.е. от духовности считался в Древнем Мире позорным и делал человека рабом не в силу обстоятельств, а в силу порочной сути человека, избравшего телесную жизнь вместо свободы (и, возможно, смерти).
Равным образом, защита достоинства с точки зрения современного "правозащитного" права не может быть выше защиты телесной жизни, следовательно, убить насильника своей дочери или жены вы, с точки зрения установлений зелёных человечков (ЗЧ) не можете, а должны бежать в суд и жаловаться, вместо того, чтобы сделать так, как положено по природе человека и Закону.
Поскольку духовность выведривается, уходит из употребления представление о легальности силы духовной, в отличие от силы физической.
Культура всегда проявляла себя в превосходстве духовной силы над физической, реализующейся в превосходстве техники, организации и нравственности цивилизации перед варварством. Тотальный отказ от насилия означает и капиатуляцию перед варварством.
В Правозащитнгом обществе ЗЧ духовность постепенно вообще перестаёт быть ценностью. Чтобы это никого не удивляло, учёные мартышки учат с университетских кафедр, что всё высокое, созданное человеческой культурой: любовь, нравственность, честь, - всё это "нарративы", а, если принимать любовь и честь в серьёз - то, Боже упаси - сразу войны и Холокост. Трудно придумать большую дурь. Это как у семилетнего двоечника, который узнал, что в зачати детей участвуют гениталии и теперь он с дурным и блудливым видом разоблачителя выкрикивает слово "писька!"Ну, конечно, писька, мои Зелёные Человечки. Конечно и обязательно писька!
Да, так вот, мы как-то сомневаемся в правоте Зелёных Человечков. Мы по своей природе склонны избегать насилия, оно не доставляем нам никакого удовольствия, напротив отвратительно нам. Но мы готовы к насилию, полагая, что отказ от него требует непомерно высокой цены.
Это конец микроэссе о насилии в свете учения ЗЧ о ненасилии.\
Это не более как приглашение к размышлению перед повешением.