В госпитале

            

Я спешил в госпиталь для ветеранов войны: туда после второго инфаркта привезли  моего отца. Худшая пора, казалось, миновала – из палаты реанимации его перевели в общую. Палата на шесть коек (почему-то больничные кровати принято называть койками), казалось полупустой. Пациенты были в основном ходячие – бродили по коридорам. Отцу вставать пока запрещалось, но однопалатники в трудные моменты помогали: утку подать или воды поднести, чтобы запить назначенные врачом таблетки. Первые дни мать была при нем неотлучно. Уезжала из госпиталя поздно и рано утром появлялась в палате: на нее был выписан постоянный пропуск.

Второй инфаркт оказался более тяжелым, чем первый. Когда отцу полегчало, в конец измотанная мать дозволила мне заменить ее. «Только ты его долго разговорами не утомляй. Рассказывай что-нибудь хорошее – порадуй, ему нужны положительные эмоции».

Я долго не мог придумать, чем же я могу порадовать отца. Был такой период в жизни, что ничего особенно хорошего у меня не происходило, а скорее наоборот. Но об этом я отцу говорить не собирался. «А не почитать ли ему какую-нибудь книгу», – появилась в моей голове здравая мысль. Недавно мне попался небольшой сборник рассказов и особенно понравился рассказ Алексея Толстого «Русский характер».
Папа воевал на Ленинградском фронте до 43-го года, пока не был тяжело ранен и комиссован по инвалидности. «Ему, наверное, будет интересно», – решил я.

Рассказ о том, как танкист-лейтенант приехал на побывку домой и его не узнали ни родители, ни любимая девушка, потому что лицо его было обезображено, после того, как он горел в танке.

Я начал негромко читать, приблизившись поближе к отцу, чтобы не нарушать покой остальных. Через несколько минут я услышал, как кто-то из больных попросил меня, что бы я читал громче, мол, и мы хотим послушать, чем же закончится эта история с танкистом. Когда я дошел до самого драматичного момента – сын уходит из дома так и не признавшийся и непризнанный родителями и невестой, – отец заплакал. Он плакал тихо и я не сразу заметил его слезы.

Я закончил чтение.
–Вот как бывает, – вздохнул больной на противоположной койке.
– Пап, ты чего? –  шепнул я отцу.
– Да так, сынок, – он утер тыльной стороной ладони мокрую щеку. – Вот ты придешь в другой раз, а меня нет.

Я думал, он плачет над рассказом...