Все мы родом из детства, но не всегда детские воспоминания светлые и радостные. Порой какие-то события оставляют долго не заживающие душевные раны и калечат психику будущих молодых людей, и даже в зрелом возрасте не каждому удаётся вытащить занозу негативных эмоций и чувств, сопровождающих отыгранные сцены жизни и поступки из нашего прошлого.
А порою жизнь систематически подбрасывает повторяющиеся события и ситуации конкретному человеку, пока тот не научится преодолевать их, не оставляя в своей психике эмоционального следа или сведя его к минимуму.
Арсению везло до десяти лет — судьба или проведение оберегали его от столкновений с мелкими школьными и уличными вымогателями, обычно переростками из неблагополучных семей, отбирающих мелочь или заставляющих делиться школьными завтраками, конфетами или печеньем под угрозой расправы.
Да и сам он научился избегать таких ситуаций, добираясь до школы и обратно безопасными маршрутами и не покидая без нужды освоенной дворовой территории в одиночку. Сеня рос мальчиком не жадным и не корыстным, но одно дело делиться с дворовыми и школьными приятелями не частыми и нехитрыми родительскими угощениями по доброй воле, отчего он даже получал удовольствие, и совсем другое дело, когда тебя принуждают к этому.
Первая смена в пионерском лагере на берегу Финского залива пролетела безбедно и без проблем, двоюродная сестра Лариса работала при кухне лагеря, а заодно обстирывала и баловала малолетнего пионера выпечкой из кухни, которой он тут же делился с новыми друзьями из шестого отряда. Обращаться же к родственнику, двоюродному брату Валере из старшего пионеротряда за защитой, и вообще не пришлось.
Дважды за месяц по воскресеньям приезжала проведать своих детей родная тётка Лида с супругом, заодно прихватывая и непоседливого племянника на пикник на живописном берегу залива.
Сенины мать и сестрёнка отдыхали на юге Украины, в гостях у другой тётки Тамары, а отец приехал проведать сына только один раз между сменами, ссылаясь на занятость по работе, зато вручил Арсению громадную сумму в три рубля на мелкие расходы.
В те далёкие времена пирожок с повидлом или с мясом стол пять копеек, стакан газировки с сиропом — три копейки, а вафельный стаканчик с молочным мороженым в переделах десяти — пятнадцати копеек, в зависимости от наполнителя.
В следующей смене отношения с ребятами также сложились неплохие, даже в футбол научили играть Арсения новые друзья и всегда делились привезёнными родителями сладостями с кратковременным «сиротой».
А приятель Женька Шадрин из их посёлка, из параллельного класса, уговорил своих родителей взять на традиционный воскресный пикник нового друга Сеню под их ответственность.
Чтобы не чувствовать себя должником в сложных детских взаимоотношениях Сеня пару раз в неделю сбегал из пионерского лагеря до ларька недалеко от побережья Финского залива, расстояние менее километра, где на полтинник покупал конфеты, чаще ириски или карамель для своих новых приятелей, и быстро возвращался обратно незамеченным в самоволке.
До конца лагерного срока оставалось менее недели, удачно смывшись после обеда в тихий час, Сеня привычным маршрутом добежал до ларька с последним металлическим рублём. Чуть в стороне стояли два парнишки лет тринадцати – четырнадцати, не вызывая опасений, что-то жуя и кого-то ожидая.
Получив от знакомой малоприветливой продавщицы, говорящей с акцентом кулёк с конфетами «цветной горошек» и полтинник на сдачу Арсений повернулся, и … путь ему преградили два коротко стриженных и похоже одетых подростка, каждый из них был выше его на целую голову.
— Детдомовцы, с этими особо не договоришься. Ребята говорили, что обычно они отбирали все деньги и купленные сладости, а несговорчивых, в основном, пионеров из младших отрядов избивали. Да и пионервожатая предупреждала о них, чтобы не бегали до ларька в одиночку, — мысли пронеслись в голове у десятилетнего пионера мгновенно, а ноги стали предательски подкашиваться.
— Торопишься успеть обратно, пока тихий час не закончился? Давай конфеты и деньги и беги, — выдавил из себя рыжеватый парень с веснушками на лице.
— Даже бить не будем, у нас сегодня хорошее настроение, — тихо добавил, что-то дожёвывая, другой пацан. Кого-то детдомовцы уже успели обобрать.
Слёзы самопроизвольно покатились из глаз Арсения от бессилия и безысходности. Последний полтинник никак нельзя было отдавать, неизвестно ещё, как придётся добираться домой, если не приедет автобус из посёлка за детьми. После прошлой смены не приехал.
Родители могут понадеяться, что автобус гарантированно будет, и не приедут забирать своего сына. Конфеты же ждут приятели из отряда, уже привыкшие к сладкой традиции два раза в неделю. Тем более Сеня своё слово всегда держал.
Видя нерешительность упрямца, детдомовцы попытались под руки оттащить несговорчивого пионера в сторону кустов, но тот ловко сопротивляясь, незаметно спрятал полтинник в маленький карманчик коротких штанов и артистически добавил звук плача, стараясь оставаться на виду у продавщицы, слабо надеясь на её поддержку.
Слишком многое поставлено на кон: и деньги на обратную дорогу домой, и данное слово пионерским приятелям. Мелкие вымогатели, не ожидавшие такого отпора, чуть отошли в сторону, отрезав потенциальной жертве обратную дорогу домой. Времени у них хватало, а других клиентов пока не предвиделось.
Сеня продолжал подвывать, иногда бросая короткие взгляды на пожилую продавщицу, явно не русскую, которой было наплевать на разборки детей этих русских свиней, но всхлипывания маленького пионера порядком надоели.
— Ну, чего ты плачешь? Не хочешь отдавать деньги, так поделись конфетами с мальчиками, у них родителей нет, а ты сладости по два раза в неделю покупаешь. Наверное, отец партийный начальник! — с акцентом и долей призрения подсказала выход пожилая эстонка, насмотревшаяся на своём веку на много несправедливостей от советской власти.
Арсений молча, дрожащей рукой протянул кулёк с «цветным горошком» детдомовским сИротам.
— Ты нам сам немного отсыпь, — попросил рыжий парень, услышав от продавщицы про отца жертвы, партийного начальника и понизив планку мелкого вымогательства.
Любую власть в советской империи все боялись или вынужденно уважали. Отсыпав каждому детдомовцу в ладонь цветного горошка, при этом пакет уменьшился на треть, пострадавший и отделавшийся испугом пионер, стремительно нырнул в образовавшийся проход между мелкими вымогателями и ларьком и быстро устремился в сторону спасительного пионерлагеря.
— Ты, пацан на нас не обижайся, мы просто попугать тебя хотели! — крикнул кто-то из детдомовцев вдогонку.
— Некоторые из вашего лагеря пионеры в штаны наделали, а ты только поныл, — добавил другой, но этих слов убегающий Арсений уже не слышал.
Ему нужно было вернуться до окончания тихого часа и не попастись. Не хотелось получать очередное замечание или выговор от пионервожатой, а тем более быть отчисленным из пионерского лагеря.
Отец, рядовой член КПСС и мелкий служащий, систематически проводящий политику партии и правительства в семье, мог неправильно расценить такой проступок и отлупить за милую душу провинившегося сына тем, что под руку подвернётся.
Обошлось, успел, но ребятам подробностей не стал рассказывать. Только предупредил, что с двумя верзилами и впятером не справиться, и до ларька лучше не ходить без пионервожатой, пока угощал приятелей-пионеров конфетами. Так сказать отделался «малой кровью», а точнее унижением и слезами.
Вскоре смена в пионерлагере закончилась, добираться домой пришлось своим ходом на двух автобусах. Маленькая неприятность со временем почти забылась, но не вынутая эмоциональная заноза иногда беспокоила, особенно после похожих ситуаций, то увеличиваясь, то уменьшаясь в размерах в зависимости от того, как они разрешались.
Прошло больше десяти лет. Позади двухгодичная служба в армии и успешно сдана зимняя сессия на четвёртом курсе одного из престижных вузов Питера. За прошедшие годы Арсений превратился в крепкого парня, не дотягивающего по кошачьей классификации до льва или тигра, но пантере явно соответствовал.
Даже чемпион Советского Союза по боксу среди юношей одной весовой категории с Сеней посчитал благоразумно смыться, чем пострадать вне ринга. Уличные бойцы не дерутся по правилам.
После успешно сданной сессии, пару дней погостив у родителей, Арсений отработал месяц грузчиком почти без выходных дней, а иногда и в две смены на прядильном — ткацком комбинате Красный Маяк и, получив расчёт, с приличной суммой возвращался во второй половине дня в студенческое общежитие.
Подходя к скверу слева по маршруту перед Лесным проспектом, неожиданно вспомнил, что женщины упаковщицы пряжи говорили, что в этом сквере у нескольких работников комбината в прошлом месяце отобрали зарплату.
Лучше не срезать через сквер, а от греха подальше обойти по тротуару вдоль улиц, что Арсений и собирался сделать. Машинально сунув руку в карман, неожиданно обнаружил болт, длиной в ширину ладони и также непредсказуемо для себя свернул в сквер, аккуратно обходя первые малочисленные лужи.
— Надоело всего бояться! Если нападут, то от двоих точно отобьюсь, а будет вымогателей больше, постараюсь, хоть одного урыть и смыться, — подумал будущий инженер и гражданин советской империи, которому надоело бояться всякой шушеры, часто берущей на понт.
Через пару минут впереди на скамейки Арсений увидел двух мужчин, что-то считающих, возможно деньги. Ещё можно было повернуть назад, но настроенный решительно наш «Пантера» только прибавил шагу и решительно прошёл мимо двух особей мужского пола, пересчитывающих деньги. Недалеко от скамейки Арсений заметил приличное пятно крови, слегка присыпанное грязным снегом, и на автомате прибавил шагу.
— Эй, мужик, не слишком торопишься?! — крикнул кто-то вдогонку из сидящих субъектов, рассчитывая, что уходящий прохожий решит от страха бежать и будет повод посмеяться, раз не успели вовремя тормознуть.
Однако прохожий неожиданно повернулся и решительно направился к ним.
— Ну, всё! Сейчас размажу обоих! — вслух негромко произнёс Сеня, зажав в кулаке болт. — Чего надо?! Может денег надо? Так сейчас сполна выдам! — добавил звереющий на глазах подозрительных субъектов молодой парень.
Мужики явно пересрались, один из них поднялся и промямлил тихим голосом: — Мы это, на бутылку хотели попросить, не хватает немного….
Второй вызывающе и оценивающе посмотрел на Арсения, не вставая со скамейки. Не доходя пяти-шести метров до ханыг, бывший грузчик комбината Красный Маяк остановился и, соблюдая на всякий случай дистанцию, зло выдавил из себя: — Деньги надо уметь вежливо просить или зарабатывать.
С этими словами он достал несколько монет из кармана и, зажав их в руке, стал бросать по одной в сторону мелких вымогателей, стараясь попасть в грязное кровавое пятно. Попрошайки бросились поднимать грязные монетки.
— Ну, может ещё чего-нибудь добавить в придачу или достаточно?! — зло уточнил будущий инженер.
— Всё, спасибо мужик, ничего не надо. Извини, если что не так, — в пределах возможной вежливости ответил субъект, ранее изучающий внимательно потенциальную жертву.
Бросив оставшиеся монеты, Арсений спокойно и уверенно зашагал прочь от мелких вымогателей. Из-за грязно-свинцовых туч в небольшой просвет выглянуло весеннее солнышко и на несколько секунд осветило сквер, двух маленьких человечков, копошащихся в грязно-кровавом снегу и одного тоже небольшого человека чуть впереди, с гордо поднятой головой, расправленными плечами и неестественно прямой спиной.
Как будто он только что избавился от какой-то тяжести, давно давившей на него, а может, всего лишь вытащил очередную эмоциональную занозу из своего детского прошлого.
28 ноября 2013 года.
PRIBALTIEZ