13.
" Виски с сахаром и квашеной капустой,
лед, холодный лед на висках.
В голове моей прохладно и пусто.
Расскажи мне, где ты и как? "
----------------------------------------
(В. Бутусов, "Берег")
Алексей приподнял голову и огляделся. Он лежал, скрючившись на боку, в вытащенной на берег лодке, укрытый спальником-одеялом. От неудобного положения затекли ноги, шея, а правая рука, сунутая под голову, похоже, и вовсе потеряла чувствительность. Откинув в сторону спальник, с трудом перевернулся на спину, выпрямил ноги, водрузил их на туго накачанный задний транец, после чего вытянул руки за голову и с наслаждением потянулся. Кровообращение в затекшей руке начало восстанавливаться, вызвав болезненные колючие мурашки и заставив Алексея невольно поморщиться. Стоявший рядом с лодкой Рыков с улыбкой наблюдал за этими манипуляциями.
– Чего лыбишься? – недовольно проворчал Захаров. – Попробовал бы сам тут поместиться! Интересно, как это меня угораздило?... – и только тут до него стало доходить. – Так это ты меня сюда?... Я что – вырубился?
Леонид взглянул на его огорченное лицо и поспешил успокоить:
– Да, ты не расстраивайся! Подумаешь, заснул! Вполне нормальное явление, если учесть в каком напряге ты был эти два дня!
– А ты? Чего ж ты–то не заснул?!
– А что я? Я ж не напрягался! Для меня это так, обычная операция… Намного проще, кстати, большинства других! Правда, я уже давненько не занимался этим… – Рыков хитро улыбаясь, покосился на Алексея, – …но мастерство ведь не пропьешь, верно?
– А что, мы много приняли? – не унимался Алексей.
– Ты про водку, что ли? – уточнил Рыков. – Да мы, в общем-то, ничего и не приняли!
– Как ничего! – удивился Захаров. – Что, совсем-совсем?! А чего ж тогда…
– Я же говорю, стресс! А после – сразу расслабон! Вот ты и поплыл… Сидел со стаканом в руке, трепался про эти свои спасработы, а после гляжу – заговариваться стал, повторяться, слова стал невнятно произносить, а после уже и носом начал поклевывать… Сидишь, что-то бормочешь, а голова потихоньку всё ниже, ниже… Потом вдруг вздрогнешь так, вскинешь голову – типа, " я не сплю!", а сам снова понемногу мордой в коленки… Ну, я тогда стаканчик твой из рук вынул, тебя – в охапку и в лодку засунул. Хорошо еще догадался скамейки убрать и мотор с транца снять – а то пришлось бы тебя утром выковыривать, как кильку из банки!
Рыков весело рассмеялся, а у Алексея от неловкости заметно порозовели щеки.
– А ты сам что, совсем не ложился?
– Да я хотел, было, тоже пристроиться где-нибудь, только ты же видел – в лодке и ты один с трудом поместился – где уж там вдвоем! Да и, к тому же, я все-таки повыше буду…
Он покосился на Захарова и с улыбкой поправился:
– Ладно, ладно, длиннее! Правда, дела это не меняет!
– Ну, не знаю, устроился бы возле костра, – засомневался в его искренности Алексей, – накидал бы там веток, лапника, шмотки постелил бы … Что-то ты темнишь, старый!
– Темню! – неожиданно согласился Рыков. – Конечно, мог бы и у костра, даже уже собирался так и сделать… Только тут на одной донке колокольчики брякнули! Я давай вытягивать, а там – лещ! Килограмма на четыре, если не больше!
– Врешь! – не поверил Алексей.
– Точно–точно, можешь проверить! А пока этого тянул, вторая зазвенела! Короче, так до самого утра и не удалось прилечь!
Захаров принялся, было, торопливо выбираться из своей "колыбели", но Рыков сочувственно заметил:
– Зря спешишь – клёв кончился в половине седьмого, как ножом отрезало! А сейчас уже почти восемь… Так что, извини, дружище, но ты опоздал! Впрочем, если хочешь, можешь покидать спиннинг, для щуки сейчас самое время!
Алексей с досадой махнул рукой и уже спокойно вылез из лодки. Привстал на цыпочки, потянулся и огляделся. Солнце едва показалось над верхушками деревьев, осветив песчаную полоску, на которой покоилась вытащенная Леонидом лодка. Неподалеку, над едва теплившимся костром висел котелок, а поднимавшийся едва заметный пар свидетельствовал, что в нём есть кипяток Леонид подошел к костру, зачерпнул кружкой воды из котелка, на глазок сыпанул в неё кофе из банки и, обернувшись, поинтересовался:
– Кофе будешь?
Получив утвердительный кивок, добавил в кружку столовую ложку сахара и протянул кружку Алексею. Тот, зажав её в ладонях, осторожно отхлебнул глоток и, немного обжегшись, поморщился.
– Да ты не суетись! – посоветовал Рыков. – Поставь на землю, сахар размешай!
Но Захаров уже и сам сообразил это. Аккуратно опустил кружку на подходящий плоский камень и принялся энергично вращать жидкость предусмотрительно оставленной Леонидом большой алюминиевой ложкой. Рыков некоторое время с улыбкой наблюдал за ним, потом взял валявшуюся у костра вторую кружку, набрал в неё кипятка и принялся готовить кофе для себя. Закончив приготовление, сел на крупный валун у самой кромки воды и, прихлебывая из кружки кофе, спросил:
– Ты там ночью что-то заливал про своего друга Аркадия… Так он что, женился на этой подруге из Питера?
– Женился…– хмуро буркнул Захаров.
Рыков удивился даже не такому односложному ответу, а, скорее, тону, которым он был произнесен. Однако сделал вид, что не заметил, и продолжил расспрашивать:
– Так он, значит, теперь в Питере? Ну, и как – общаетесь? Наверное, и дети дружат?
– Нет… – тем же хмурым тоном вновь пробурчал в ответ Алексей.
– Что "нет"? – не понял Леонид. – Не общаетесь или дети не дружат?
Захаров уже не скрывал досады от этих вопросов, явно не доставлявших ему удовольствия:
– Не живет он в Питере, уехал… Развелся и уехал! И мы больше с ним не общаемся!
– Постой, – еще больше удивился Рыков, – ну, развелся, уехал… А не общаетесь почему? Поссорились? Да, ты объясни толком!
– Да чего тут объяснять! Обычная история – "джигит" в цивилизации! – невесело усмехнулся Алексей. – Как говорится, прямо с гор и на Елисейские поля! А дальше по стандартной схеме – девочки, рестораны, друзья-собутыльники…
– Ты же сказал, что он женился! – недоуменно уточнил Рыков. – При чем тут девочки, собутыльники… А молодая жена что, так и смотрела на это?
– Поначалу смотрела… А что она могла сделать? Там такая любовь была!... Ладно, слушай, если интересно…
Захаров вздохнул, помотал головой и нехотя принялся рассказывать:
– У этой Ольги, – ну, девушки Аркашиной, – папаня был большой шишкой, в каком-то военном НИИ профессором! И звание у него было, кажется, контр-адмирал или что-то в этом духе. Жена его бросила, когда Ольге было годика полтора, а больше он не женился. Выводы можешь сделать сам – единственная дочь, к тому же горячо любимая и с детства всем обеспеченная – возможностей у папаньки было, сам понимаешь!... Свадьбу устроил ей шикарную, потом в свадебное путешествие отправились в Югославию – тоже папаша путевки достал. А когда вернулись, он им сразу комнату в коммуналке купил, в самом центре, в Кирпичном проезде – это в двух шагах от Невского. И сосед всего один, старик-пенсионер… В общем, живи и радуйся! Предлагал Аркаше в институт поступать – мол, возьмут без вопросов! Но ты же понимаешь – зачем "джигиту" учиться! Тогда он устроил Аркадия водителем на "персоналку" какой-то партийной "шишки". Работа – только мечтать! Черная "Волга", зарплата, как у академика, график свободный… А куда, скажи, этому партийному бонзе ездить? Из дома в горком, из горкома – домой… Ну, там, супругу по магазинам иногда повозить! Аркаше это, понятное дело, очень понравилось – времени куча, денег хватает, ну, и "левачить", конечно, сразу стал – для Грузии дело вполне привычное! А уж девки… Считай, сами под колеса бросаются – парень-то – красавец! Высокий, спортивный, с усами, да еще и на черной "Волге"! – Захаров презрительно хмыкнул. – А дальше – рестораны, дружки-собутыльники… Сам понимаешь, на халяву выпить да погулять, кто ж откажется! Так, мало того, скоро стал уже и домой эту публику приводить. Сначала только дружков, а после – и девок!
– Как это – "девок"? – не поверил Леонид. – У него ведь жена дома! Или он приводил, когда её дома не было?
– То-то и оно, что при ней! Ольга тогда в положении ходила, ну, он и сказал ей, что ему как мужику, мол, надо… Ну, ты понимаешь!
– А она?!
– А что она! Промолчала… Я, когда узнал об этом, решил с ним поговорить. Ты чего, говорю, чудишь? У тебя вот-вот ребенок родится, а ты бл..дей домой водишь! А он мне гордо так заявляет: тебе, мол, просто завидно, что у меня и денег полно, и девки за мной бегают, потому что я, как мужчина сильный, а вы, русские, все слабаки!
– Так, дал бы ему в морду, и дело с концом! – разозлился Рыков.
– В морду – дело не хитрое! – вздохнул Алексей. – Только я ведь постарше его лет на десять, а значит, и поумнее должен быть… Да и хвастовство это его – оно ведь не от большого ума и не от природной подлости! Просто попал парень не туда…
– И чем это закончилось? – Леониду не терпелось услышать развязку.
– Да, чем… Пошел я к его Ольге, решил с ней поговорить. Думал, может, она на него повлияет… А она встретила меня вся в слезах: "Дядя Леша, что мне делать? Он на меня вообще уже как на женщину внимания не обращает! А о ребенке и слышать не хочет! Говорит, мол, это ваше женское дело – детьми заниматься!" Ну, я ей и сказал: бросай, мол, ты его к чертям собачьим! Ты молодая, красивая, найдешь еще себе мужа. Да не такого, как этот "джигит", а настоящего, любящего! А у этого кроме хвастовства и смазливой физиономии больше ведь нет ничего!
– Да уж, прям–таки шекспировские страсти!... – удивленно заметил Рыков. – Так, значит, это ты её надоумил развестись?
– Ну, я, может, и не стал бы так настаивать, да тут неожиданно телеграмму получил из Грузии. Не поверишь – от его отца! Просил встретить в аэропорту. Мол, Аркадия не может никак найти, а на письма тот не отвечает. Ну, я его, разумеется, встретил, только к Аркадию везти не решился – еще встретит, не дай бог, там своего сынка с этими прошмандовками… А папаша у него – настоящий хевсур! Такому и прирезать – как два пальца!... В общем, повез его к себе. Только он ведь, хоть и деревенский, но не дурак! Сразу сообразил – что-то тут не то… Но шуметь и скандалить не стал, а только спросил вежливо: "А что, у Аркадия дома никого нет? А жена где? Он писал, что она в положении, скоро уже рожать будет… Неужели еще работает?" Ну, я и рассказал ему всё, как есть!
– Наверное, шуму было!... – предположил Леонид.
– Нет, ты знаешь, никакого шума не было – я и сам удивился! Я же говорю – мужик, хоть и деревенский, но от природы, как бы сказать… мудрый, что ли! Он сам мне сказал, что Аркадию здесь не место – в смысле, в Питере! И жена ему нужна совсем другая. Даже не обязательно грузинка! Пусть хоть армянка или даже русская, но местная, знающая и обычаи, и традиции… Да и как себя вести, когда муж начинает погуливать, местные женщины тоже хорошо знают! Там его быстро, что называется, вставят в рамки!
– А как Аркадий на его приезд отреагировал? – спросил Рыков.
– А он с отцом так и не встретился!
– Как не встретился! – удивился Леонид. – Что, побоялся?
– Нет, он просто несколько дней вообще домой не являлся! Дядя Илия – это отца его так звали – подождал, подождал, и домой улетел. Только еще раз попросил, чтобы я Аркадия как-нибудь домой отправил. А как я отправлю? Не силой же его в самолет сажать! Ну, я и посоветовал Ольге рассказать всё отцу. Тут уже её папаша в дело вмешался. Заехал к ним вечером домой, – Аркадий, как назло, явился за полночь и, к тому же, поддатенький! – дал ему "полтинник" на самолет и объявил: мол, чтобы завтра утром твоего духу здесь не было! И забудь, что у тебя жена была! А про ребенка даже не вспоминай, если не хочешь вместо Кавказа оказаться в Магадане! А чего удивляться? Он же не просто профессор – контр-адмирал, как-никак!
– Да, круто! – покачал головой Леонид. – Ну, а дальше? Да не томи, рассказывай!
– Так рассказывать-то больше нечего! – удивился Захаров. – На следующий день Аркадий улетел, а развод Ольгин папаша сам оформил. Через пару месяцев Ольга родила девочку – мы с женой её из роддома встречали. Ну, и контр-адмирал, разумеется, тоже прикатил!
Захаров улыбнулся:
– Хорошо хоть почетный караул не прислал и салют не устроил…
– А с Аркадием ты, значит, больше не встречался?
– В том-то и дело, что встретился! Лет через пять или шесть довелось мне попасть в Тбилиси, в командировку. Ну, и зашел по старой памяти в альпклуб. Там и встретились… Вот тогда он мне и заявил: "Если бы ты не был когда-то моим побратимом, я бы тебя прямо сейчас зарезал! А так – иди, я тебя прощаю!"
– А ты?
– Я? Да, ничего… Улыбнулся и промолчал. А что я, по-твоему, должен был сделать? Начать оправдываться? Объяснять, что от тюрьмы спас?
– Даже так? – удивился Рыков.
– На все сто! – уверенно заявил Алексей. – За таксование на служебной машине – кстати, горкомовской! – за катание девочек на ней же, за езду в пьяном виде… Да там и поводов искать не нужно было! А уж Ольгин папаша точно постарался бы, чтобы и поводы нашли, и впаяли по полной! Ну, а для Ольги, по моему глубокому убеждению, развод вообще был самым лучшим решением. Пока, так сказать, "поезд не ушел" – я имею в виду возраст. Собственно, так и получилось. Она вскоре замуж вышла, а дочка даже не знает, что у неё какой-то другой папа, а не тот, который сейчас с мамой живет.
– А Аркадий? Я так понял, с ним ты больше уже не общаешься? – поинтересовался Леонид.
– С ним – нет! А вот с отцом его, дядей Илией, довольно долго переписывались. Хотя "переписывались" – слишком громко сказано! Так, на Новый год открытками обменивались… Всё благодарил, что сына домой вернул. Вот он и написал, что Аркадий женился. А после, года через три-четыре – и про детей тоже… Ну, что у него уже двое пацанов!
– Пацаны – это хорошо! – неожиданно помрачнев, согласился Рыков.
Заметив, как изменилось настроение друга, Алексей решительно поднялся:
– Всё, хватит этих воспоминаний юности и преданий старины глубокой! Что делаем дальше?
– Ну, если ты больше не намерен никого ловить и пытать, значит, разбегаемся! Или у тебя есть другие предложения?
– Не знаю… – растерялся от этой прямоты Алексей. – Как-то не по-людски это… Сбежались, разбежались… Вроде как, я тебя нанял!
– А разве нет? – криво усмехнулся Рыков, но, заметив огорченное лицо друга, поспешил поправиться:
– Да, не бери в голову, шучу я! Наверное, не очень удачно…
Он задумался и неожиданно добавил:
– А если честно, то я тебе очень благодарен за эти два дня! Я ведь тут совсем зачах! Друзей нет, знакомых… Ну, если считать знакомыми моих деревенских, так они все уже в той или иной мере устроены, и во мне больше не нуждаются! Другой раз заеду к кому-нибудь из них, – так, просто проведать, – а сам чувствую, что, вроде как, я им уже и в тягость! Как напоминание о какой-то прошлой жизни… Вот и получается, что я тут никому не нужен.
– Слушай, – оживился Алексей, – а поехали сейчас ко мне! Поживешь у нас, познакомишься с моими, погуляешь по Питеру!
Но Рыков от этого предложения отказался.
– Нет, старик, не хочу! Буду своей кислой физиономией только настроение всем портить…
– А здесь чем заниматься? Сидеть в четырех стенах? – настаивал Захаров.
– Зачем сидеть! Рвану я, пожалуй, к батюшке, к отцу Глебу!
Загоревшись этой идеей, он заметно оживился.
– Как же это я про отца Глеба забыл! А у него сейчас, между прочим, весьма интересно!
– У него – это где? – поинтересовался Алексей. – Он что, в свой старый приход вернулся? В этом вашем Щукино, как я понимаю, он не остался…
– Разумеется, нет! – решительно отверг это предположение Леонид. – Не стал бы он служить у этих новых! Да и часовню нашу, честно говоря, они разобрали и продали кому-то. Кто-то из их московских дружков у себя на даче её поставил – они же теперь стали такие верующие! Нет, отец Глеб к ним ни за какие деньги не пошел бы! Но и в свой приход решил не возвращаться.
– А разве такое возможно? – засомневался Захаров. – У них ведь дисциплина построже, чем в армии! Или он решил, как это называется, расстричься?
– Ты что, об этом и речи нет! Для него церковь – это вся жизнь! Там история интереснее…
(окончание: http://www.proza.ru/2013/12/27/2120)