КОНСТАНТИН
(философский роман-эссе)
S.W. (Степной волк)
Романюк Денис Васильевич
;
ЧАСТЬ I
Глава 1
Свет. Кружится легкий снег. Парень немного больше двадцати лет, оперевшись на холодную каменную стену возле подъезда, наблюдает за игрой снежинок в свете фонаря. Красиво. Но увиденное им ранее было куда более красивей этого хоровода снежинок. «Что я тут делаю?», задался вопросом парень. «Наблюдаю за снежинками, стараясь еще немного не выпускать из головы увиденный мною образ? Боже, как она красива, а я ведь видел ее не больше двух минут. Это не земная красота. О, моя Лиза, или не моя, я умру…, умру прямо сейчас у этой холодной стены, от понимания, что она не моя, не моя Лиза, не моя…, Элизабет». Молодой человек отзывается на имя Константин, для друзей он просто Костя. Невысокий, в меру симпатичный, не спортивного телосложения философ-нигилист, но в душе идеалист. Вот и все, что мог бы сказать о нем тот, кто еще не знает его, но всему свое время.
Костя достал из кармана пачку сигарет. Он много раз пытался курить, часто у него это получалось, на месяц или два он забывал о сигаретах, но потом пагубная привычка с еще большей силой пленила его. В окне одной из квартир светилась красиво наряженная елка, напоминая о сегодняшнем дне. «Рождество. Как неприятно томиться гнетущими чувствами в праздник», заметил Костя, взглянув в то же окно. Как только с сигаретой было покончено, он зашел домой. К нему в гости в честь праздника зашел его лучший друг. «Ну, хоть кто-то в праздники никогда не бросает». Звали его Генри, немного выше нашего героя, чистокровный славянин с голубыми глазами, было что-то у него арийское, а может это просто казалось, он часто любил говорить и восхвалять эту расу.
- Ну, так что? Смотрим фильм? – услышал Костя голос Генри, как только вошел на порог квартиры.
- Да, давай включай, я уже иду – ответил Костя, и как будто одним шагом пройдя на кухню, стал возле окна. За окном в ночной темноте уже прилично развивалась метель. Он опять вспомнил о милом образе. «Смотреть фильм…, я бы смотрел только на нее, почему она зашла? Ах, да оставить у меня пакет со своими вещами. Наверно шла гулять, а он ему мешал. А куда? С кем? Брось…, это не так уж и важно. Главное, не смотря на то, что мы уже более месяца с ней не общались, она зашла. Как я скучал, нет…, скучаю. Если она оставила у меня свой пакет, это значит, что еще зайдет. Это значит, я увижу ее вновь. Она немного изменилась, с последнего раза как я ее видел, но стала еще более красивой. По ее духам, я, как дикий волк мог бы взять ее след. Да это точно…, я еще увижу ее…»
Константин, как было уже сказано, был философом, его голову занимали философские проблемы. Он решал онтологические, гносеологические, логические, этические вопросы. Но чаще всего предметом размышлений была Элизабет. Когда-то они с ней были лучшими друзьями. Часто они собирались в святую троицу Константин, Элизабет и Генри. Позже, у Генри тоже появилась подруга Анастасия. Никаких намеков на интим ни в одного из них не было. Кто-то утверждает, что дружбы между различными полами не существует, они же пытались доказывать обратное. До определенной поры это можно было делать, но природа, или даже социальные установки или то и другое вместе, не позволили бы это продолжить. Хотя если быть честным, не смотря на то, что намеков никаких не было, Константин любил Элизабет с первого взгляда, с первой встречи, по-другому и не могло бы быть.
- Нда, первая часть этого фильма была лучше – констатировал Генри, по завершению просмотра фильма.
- Но зато с помощью второй части сделали реалистичней первую. Интересный ход, не припоминаю в остальных ужастиках такого, – высказал вердикт Костя.
- Все равно, фильм – хуже некуда, – заключил Генри.
- Согласен, - подтвердил Костя. Спорить с Генри порой себе дороже. Генри если вобьёт в себе в голову какую-то идею, никакое рассуждения не в силах его переубедить. Но сейчас Костя был действительно согласен с ним.
- Ладно, походу мне пора – выходя из комнаты, сказал Генри.
«Последнее время как-то мы меньше начали общаться. Раньше мы не только рассуждали о Фрейде, Шопенгауэре, Ницше, но и переносили их теории на холст нашей реальности. Теперь же как-то недоговариваем друг с другом. Может, я стал менее открытым, после того как Лиза перестала со мной общаться, наверное просто боюсь откровенничать. Эта боль там внутри, я ее чувствую. Чувствую, как она понемногу грызет меня, я боюсь, что она взорвется, и я натворю что-то наподобие того, что было раньше». Рассуждал Костя, молча наблюдая, как одевается в коридоре Генри.
Ребята попрощались. Костя закрыл дверь, повернулся к ней спиной и вздохнул. Он еще раз увидел прекрасный образ перед глазами, и мыслей: «Мы еще увидимся, а это главное…» заполнил свою душевную пустоту...
Глава 2
Утро. Костя открыл глаза, «День пройдет глухой к моим желаниям и в исполненье их не приведет», вспомнил он слова из «Фауста» Гете. Любимая книга Константина. Будучи ценителем хороших книг, он в частности любил перечитывать некоторые, как например книгу «Фауст» Эммануила Гете или «Степной Волк» Германа Гессе. Подумав, таким образом, об этом дне, он уже сейчас осудил его на бессмысленность и безликость.
Костя встал, прошел на кухню, поздоровался со своими домашними, младшим братом и мамой. Младшего брата звали Илларион, он ходил в школу, правда, не всегда прилежно по причине своих частых болезней. Мама Надежда – учительница младших классов. Своего отца Августина, на кухне он не встретил, не смотря на такое добродушное имя, его отец работал в правоохранительных органах, и уже был где-то на полпути к своему участку. На его работу праздники особого влияния не имели. Сегодня очередной день, когда Костя встал позже десяти часов дня. Костя сделал себе кофе и ушел с ним в свою комнату.
Часто он думал о том, чтобы съехать от родителей на квартиру. Не потому, что у них были какие-то разногласия, а потому лишь, что он чувствовал, что ему нужно побыть одному, научиться самостоятельности. Мильтон Джон говорил, что одиночество порой лучше общества. Именно этого полного одиночества Константину и не хватало.
«Сегодня вторник. Какие планы на день грядущий? Та вроде никаких. Вчера я закончил свою первую книгу, как гора с плеч. Много на нее я не ставлю, но все равно, как будто освободился от маленького привеска. Правда, название надо поменять, вот, что это за «откровения третьего нигилиста»? Ну, понятно, что смысл есть Шопенгауэр, Ницше и я - третий нигилист. Но ж не звучит то никак. Может просто «экзистенциальный нигилизм». Да наверно пусть будет…»
Следующие три часа Костя писал свою уже вторую книгу, об истории философии. Он не знал, зачем он это делает, может просто отвлекает себя от других каких-то мыслей. Первая книга его была сборником его рассуждений, без какой либо системы. Единственное чем можно было их объединить – это явно выраженным нигилизмом и пессимизмом. Потому, во второй книге он решил – меньше пессимизма, больше самой философии.
Константин всегда интересовался философией и оккультными науками, но никак не мог их совместить. Читая оккультные науки после философии, он чувствовал, что это все чистой воды фальсификация. Иной раз, философия не могла дать нужных ответов, и казалось слишком приземленной.
Из оккультных наук нашего героя больше всего интересовала некромантия и демонология. Где-то там, он хранил веру в эти два раздела оккультизма. Он никогда не прочь был гипотетически продать душу демону, с того самого момента, как первый раз увидел свою подругу Элизабет.
Хотелось бы избавить читателя от томительных воспоминаний прошлого и сразу прыгнуть с места в карьер. Эти желания весьма искренны, но нельзя упускать важные детали прошлого, которые нужны для правильной оценки будущих поступков.
Упуская подробности детства Константина, нужно вспомнить именно университет. Он, как часто это бывает, новая страница в жизни каждого человека. У Константина он тоже был новой страницей. Несмотря на все свои философские наклонности, Костя поступил на экономический факультет.
Более других ему давались такие предметы как математика, бухгалтерский учет, зарубежная литература, позже – философия. Он удивлял учителей умными словами, изречениями философов и своим пассивным отношением к оценкам. Несколько олимпиад по математики, информатики, литературе удостаивались чести иметь такого участника как Константин.
После первого курса, он начал писать свою первую книгу по философии, которая окончательно была закончена только сейчас. В то время кроме писательского дара к нашему герою еще пришел «дар небесный», если можно так выразиться. Следствия того, что случилось тогда, чувствуются и поныне. Странно, что несколько минут прошлого могут повлиять на всю дальнейшую жизнь человека.
Но на втором курсе была сформована параллельная группа. Она была бы совсем не примечательной, если бы не одна девушка, которая пришла вместе с этой группой. Девушка была очень красивой, аккуратные милые черты лица, хрупкая фигура, черный цвет волос, серо-голубые глаза. Она появилась именно тогда, когда сердце Константина уже остыло от прежних волнений и усердно искало новый идеал. Но ее красота далеко не все, чем она отличалась. У нее был остроумный ум, она, так же, как и Костя имела высший бал по математике. Эта девушка отличалась от остальных своим стилем одежды, в котором преобладал по большей мере черный цвет. Но нет…, не одежда была причиной Костиного интереса к ней, в ней было что-то загадочное. Тайна, загадка – именно это привлекло его как философа, но он был еще и простым человеком. Человек увидел ее красоту и в то же время какое-то горе, именно оттенок какой-то грусти можно было прочесть в ее глазах. Это было парадоксально, а потому любопытно. И, конечно же, ее «отрицания». Своим стилем она так же, как и Костя, отрицала нормы общества, так же часто вступала в споры, а ее переменчивый и противоречивый характер напоминал Константину его самого. Что еще нужно было Константину, чтобы тут же безвозвратно влюбиться в нее? Все остальные идеальные и не идеальные качества – идеализировало его на то готовое сознания.
Идея познакомиться возникла еще с первой встречи, но Костя чего-то опасался, чего-то такого, что происходит сейчас. Общаться с ней он начал, как только собрался с мужеством и мыслями, это произошло в конце первого семестра второго курса. После очередного экзамена, он наблюдал, как она радостно выходит из кабинета, весело сообщая своим сокурсницам, что сдала экзамен.
- Элизабет. – Костя знал из параллельной группы только ее имя.
- Что? – Все еще радостно спросила она.
- Подойди ко мне. – Костя стоял с важным видом у стены, всем своим видом показывая, что у него она не вызывает особых чувств. Конечно же, это было самой откровенной ложью. Элизабет легко, но в то же время как-то осторожно приблизилась к нему. «Хороший знак, наверно» подумал Костя.
Он хотел спросить что-то об экзамене, но увидев ее вблизи, он спросил то, что как-то еще раньше хотел. Может это случилось от растерянности, хотя с другой стороны, кого еще спросишь такое, как не красивую девушку готического стиля?
- Ты никогда не вызывала духов? – как бы, не своим голосом спросил Костя.
- Почему не вызывала? Вызывала, – сколько еще разных историй услышал, Костя от Лизы, которые, как стало понятно позже, мало имели общего с реальностью. Ее тогдашний готический стиль, только ширма, за которой пряталось очень милое создание. Это не имело особого значения, Костя просто наслаждался непринуждённой беседой с девушкой, которая как, оказалось, повлияет на всю его жизнь.
Вечер. Костя откинул книгу Ирвина Ялома «Шопенгауэр как лекарство», и посмотрел на часы.
- Шесть часов вечера, - констатировал Костя, встал с кровати, выровнял спину, в каком-то месте позвоночник издал легкий хруст. Он подошел к окну и открыл шторы: «Как опять бессмысленно прошел этот день. Как бы хотелось быть важнее, сильнее, нужнее, чем просто обычный человек, чувствовать свою важность и то, что ты необходим какой-нибудь важной, сложной вселенской системе». Попытался отвлечь себя возвышенными мыслями Константин.
- Какая метель, - посмотрел Костя в окно. – Помниться в тот вечер тоже был сильный снег…, да был…, я, как сегодня помню, вечер с которого все началось. Я должен ощутить это еще раз.
Костя поспешно оделся. - Ах..., чуть не забыл самое главное, наушники. – Кто-то гуляет, слушая музыку. Наш герой же каждый день выходил прогуляться ради того, чтобы слушать книги. Очередная книга уже почти заканчивалась это была «Исповедь» Жан Жака Руссо.
Любитель книг закрыл за собой дверь и направился в сторону кладбища. Как ни странно, именно там произошла первая его встреча с Элизабет вне стен университета. Именно этот момент Костя считает, той точкой во времени, с которой все началось.
На улице действительно был снегопад. Не сразу Костя привык к легкому морозу. Он свернул на ту самую улицу, в конце которой по обе стороны размещались два кладбища, с левой стороны еврейское, а с правой – христианское.
Приближаясь к истокам своей истории, Костя посмотрел на часы. «Полвосьмого. Выпало уже много снега, а он все еще сильно падает с неба. Точно так же как и тогда». С каждым шагом вперед, воспоминания всплывали все с большей силой. «Поверить только, это было три года назад, но как будто прямо сейчас я должен встретиться со странной незнакомой мне девушкой. Ведь прав Гете: «Настоящее уходит вдаль, а давность, приблизившись, приобретает явность». Причина таких живых воспоминаний, скорее в подобных климатических условиях. Идя на эту встречу, Костя думал, о чем же они будут говорить? Такая встреча была у него впервые. В то время он редко общался с людьми, накопилось много тем для разговора, по сути, Костя только перебирал, с какой бы начать. «Сейчас мне кажется, что, не смотря на свою мизантропию и отталкивающий нигилизм, я хотел все-таки найти друзей. А поиски чего-то сверхъестественного, духов каких-то там – это было только ширмой. Да, действительно, я шел туда, чтобы найти друзей, но что же я нашел?»
Костя дошел с этим нахлынувшим прошлым до самой синагоги. «Странно, так много разных событий прошло, а я помню все в мельчайших подробностях. Помню, как думал, что «кафешка» на кладбище о, которой говорила Лиза, действительно была какой-то «кафешкой», где можно было бы выпить кофе. Естественно это было совсем не так. Помню каждый большой сугроб снега, сегодня они почти на тех же местах» Взглядом Константин обвел окружающую его местность. Он стоял возле одного из фонарных столбов, лицом к воротам Еврейского кладбища, сразу за которыми стояла старая, заброшенная Синагога. Против своей воли он начал вспоминать.
Первая неловкая встреча. Лиза пришла с подружкой по имени Юлия. Они вместе прошлись через все кладбище, до его конца. С места, к которому они пришли, была видна часть города. Константин, ощутив разницу между тем, что у него перед глазами и тем, что за спиной, перебил молчание словами:
- Странно…, перед глазами тревожный, шумный город. Машины, дома, в каждом окне свет, а за спиной тишина, покой, безмятежность, даже какая-то таинственность. Все эти люди, которые там, живут, спешат куда-то, совсем не подозревают и не думают, что то таинственное, которое находиться здесь, в действительности очень близко к ним.
- Мой куратор, Каролина Анатолиевна говорила мне, что мне нужно познакомиться с тобой, – сообщила Лиза, дослушав Костин монолог.
- Хм…, странно и почему она так говорила? – неподдельно удивился тогда Костя. Это признаться весьма польстило ему. Он знал Каролину Анатолиевну, она преподавала у него зарубежную литературу, естественно им было о чем поговорить на парах. «Ты напоминаешь мне Пьеро, из приключений буратино», вспомнил Костя слова Каролины Анатолиевной. Да может временами, это действительно так и было.
«Холодно». Передернувшись, Костя очнулся от воспоминаний. Наверное, тогда было еще холоднее, но кто тогда ощущал этот холод? Костя подошел к воротам кладбища впритык, дотронулся рукой до холодного железа, склонил голову. «Грустно. Очень грустно. Что было дальше? Что я еще тогда сказал? Ах да…» После, они прошли в середину синагоги. Элизабет с Юлией закурили дамские сигареты с привкусом яблока. Костя достал свое «Мальборо». У сигарет тоже есть свой вкус и запах. Иногда ощущения определенного запаха или вкуса может вызвать то же чувство и состояние души, когда человек впервые их ощущал – это называют вроде «эмоциональными якорями». Костя и сейчас помнит запах тех сигарет. Он расхаживал с демонстративным видом по синагоге. Остановился, ему вспомнился один стих и он спросил Лизу и Юлию:
- Хотите стих из «Фауста» Иоганна Вольфганга Гёте? – почему-то именно этот стих он вспомнил в тот момент, и после утвердительного ответа, торжественным тоном начал цитировать стих:
«Маргарита:
Ты в бога веришь ли?
Фауст:
О милая, не трогай
Таких вопросов. Кто из нас дерзнет
Ответить не смутясь: «Я верю в бога»?
А отповедь схоласта и попа
На этот счет так искренне глупа,
Что кажется насмешкою убогой.
Маргарита:
Так ты не веришь, значит?
Фауст:
Не коверкай
Речей моих, о свет моих очей!
Кто на поверку,
Разум чей
Сказать осмелится: «Я верю»?
Чье существо
Высокомерно скажет: «Я не верю»?
В него,
Создателя всего.
Опоры
Всего: меня, тебя, простора
И самого себя?
Или над нами неба нет,
Или земли нет под ногами
И звезд мерцающее пламя
На нас не льет свой кроткий свет?
Глаза в глаза тебе сейчас
Не я ль гляжу проникновенно,
И не присутствие ль вселенной
Незримо явно возле нас?
Так вот, воспрянь в ее соседстве,
Почувствуй на ее свету
Существованья полноту
И это назови потом
Любовью, счастьем, божеством.
Нет подходящих соответствий,
И нет достаточных имен,
Все дело в чувстве, а названье
Лишь дым, которым блеск сиянья
Без надобности затемнен.»…
Только что он повторил этот стих слово в слово. «Надо же, до сих пор его помню» Подумал он.
После всего они направились по домам. Еще были некоторые мелкие детали, среди которых имело место быть Костино замечания, что «хороших людей намного больше, чем живых». На самом деле это не его афоризм, перед этой встречей на кладбище, он прочел пару подходящих афоризмов, чтобы при случае ими воспользоваться. «Ладно, пора вернуться в настоящее» Собрался с силами Костя и через не прекращающий снегопад направился домой. Да, действительно это было начало. Дальше были новые знакомства, разочарования, болезненное переживание отношений Лизы и одного парня. Сколько бумаги было списано, сколько раз рукописи пылали в беспощадном огне. Костя жег свой дневник, как некогда Гоголь жег свои книги. Не прав был Булгаков, рукописи все-таки горят, и еще как горят! То времена, когда боль лилась кровью с резаных ран, в минуты безжалостного страдания Константина. Но в то же время были минуты и высшего наслаждения, как будто кто-то вознаграждал Костю за его мучения.
Придя домой, Костя почувствовал, что устал от этой прогулки, он действительно как будто побывал в прошлом. Ни один дневник не может так четко передать все события и их детали как наша память, стоит только в ней немного покопаться. Костя сделал еще один вывод с сегодняшнего дня. Не смотря на то, что его ожидает в будущем, и, не смотря, на все горести прошлого, он бы не отказался повторить это все сначала. По крайне мере сегодня, ему так кажется.
Глава 3
Снова утро. «Праздники можно сказать закончились». Подумал Костя, увидев сегодняшнее число. Злобно покосившись на свой будильник, который разбудил его против воли, Костя встал с кровати, оделся, умылся и сделал кофе. Делая все эти обычные процедуры, ему стало немного грустно. Последнее время в его жизни не было особого разнообразия, и даже такие простые действия воспринимались как гнетущее постоянство, каждый раз напоминая, что ничего еще не изменилось. Костя сел за свой рабочий стол, поставив кофе возле себя. «Все что ни делает человек, все эти формальности не заслуживает почестей, они совершенно бессмысленные, как впрочем, и сама жизнь».
Он обратил свое внимания на талон, который сообщал ему, что завтра ему нужно явиться на биржу труда, на которой он уже стоит почти полгода. «Завтра опять придётся лицемерить». Не то, что он не хотел найти работу, просто он не мог избавиться от мысли, что уже сейчас это не имеет большой значимости. Зачем ему что-то делать? Костя был убежден, что все уже потеряно, и нет того, ради чего стоило бы спешить. Он сделал глоток кофе. «Интересно, когда мне уже придут деньги с биржи как социальная помощь безработным? Они бы мне сейчас понадобились. Нужно купить краску для принтера. Я закончил свою первую книгу, нужно ее распечатать, вдруг ею кто-то заинтересуется».
Константин решил сделать пару записей в свой новый дневник. Невероятно, но он снова пишет. Он почему-то снова излагает мысли посредством их сублимации в условные знаки и опять берётся за писание очередного дневника. Нет, он не будет столь педантичным, какими были два предыдущих. Оказывается все то, к чему прилагаешь много усилий, в конце концов, не выдерживает пристального контроля и начинает рушиться. Первый дневник горел «и, пылая с легким дымом, исчезал», второй был так же уязвим, хоть и пламя огня его не достигло. Этот очередной дневник он будет писать, как получиться, и когда получиться, не придавая ему какой-либо формы и особого внимания. Форма - это граница, за которую не может пробраться свободное воображение. Он пару раз думал записывать свой дневник в электронном варианте, на компьютере. Но подобного рода изложения мыслей весьма сухо, нет того живого спазма руки в порывах неконтролируемого вдохновения.
И так…, что же произошло в последнее время? Насколько его понимание реальности приблизилось к истине со времен прежних юношеских записей? - Ни насколько, все, что было написано год, два, три назад, все осталось беспрекословной истинной. Если бы он писал это все, сейчас, изменил бы только интонацию – убрал бы излишнее сомнение и нерешительность в своих выводах. Мир даже намного хуже и пошлей, чем он тогда его описывал.
«Я так же должен признать, что этот мир находиться и во мне, и я тоже часть этой беспросветной порочности, даже если я это иногда отрицаю». Продолжал записывать свои мысли Константин. «Последнее время я закончил писать свою книгу…, вот она - моя жизнь, плоть и кровь, лежит как символ законченности нигилистической мысли, как символ моего тайного торжества и возвышенности над миром средних людей. В такие моменты я радуюсь и страдаю. Радуюсь, ибо передо мной то, в чем я вышел за свои собственные границы, и страдаю, что больше не могу очутиться по ту сторону. Последнее время мои великие страдания превратились в «повседневные неприятности». Факт не существования идеализма в мире, больше не удивляет и не разочаровывает, не возмущает, а принимается как должное и нормальное. Повседневное заботы и желания средних людей заполняют все свободное время и рассуждения»
За целый день Константин не делал ничего интересного. Посмотрел фильм. Почитал Бернарда Рассела. Несколько раз сходил в магазин по просьбе своей мамы, и собственно это все. День был как всегда безликий и безнадежный. Может только несколько раз к Константину приходило затмения. Он улыбался, но улыбка физически не могла долго задерживаться на его лице, и резко исчезала. Несколько раз он делал важный вид, зная, что это только лживый вид и эта лож была ему противна каждой клетке его существа, точно так же как и его улыбка.
Но день еще не закончился. Минутная стрелка медленно движется вверх, говоря, что уже почти ровно сем и Кости пора совершить его ежедневный обряд. Как всегда пройтись вдоль дороги освещенной ночными фонарями. В который раз рассуждать в лучшем случае о морали Канта, или не морали Ницше, в худшем – о четности и бессмысленности бытия. Но идет он с надеждой, что может быть, именно эта прогулка что-то изменит. Хотя сам Константин никогда не признавал надежду как таковую, считал ее всегда бесполезной, а может быть даже вредной. Он часто цитировал Ницше, который говорил: «Надежда есть наихудшее зло, потому что она продлевает мучения человеческие. Чем трагичнее удел человека, тем более непреклонной и вызывающей становится надежда»
Раздался телефонный звонок.
- Привет Костян. Вылезаешь сегодня? – раздался в телефонной трубке, голос старого сокурсника Кости, Никиты Пирожкова.
- Да, можно, - решил Костя.
- Где встречаемся?
- Та давай, как всегда ты мне на встречу, а я тебе. Возле парка где-то встретимся. Я уже выхожу.
- Ладно, давай. – Никита положил трубку.
По дороге Костя купил сигареты, на что ушли почти все, на данный момент его финансовые средства. «И это человек, который учился на экономичном факультете? Это же нерациональное распределение финансовых средств. Не зря наверно меня бросила Лиза, именно в эти временна» мысленно осуждал себя Костя.
- Ну и что думаешь делать? – Спросил Никита, присаживаясь за столик в кафе, в котором парни решили выпить кофе.
- Та пока ничего, не думаю. Дописал наконец-то первую свою книгу. – Честно отвечал Костя.
- Парень, надо делать бизнес. Я тут кое-что придумал. В нашем городе в таком бизнесе нет конкурентов. Хочешь послушать? – Никита уже давно уяснил для себя, что в жизни главное деньги и чем больше, тем лучше.
- Ну, давай излагай, – без особого интереса промолвил Костя. Он знал, что какой бы эта идея не была, толку с нее не будет. Идей было уже много и большинство достаточно бредовых.
- Открываем «Суши бар», но типа такой, что работает круглосуточно. Суши можно заказывать домой. Открываем еще филиалы типа маленьких контейнеров, на подобие тех, в которых продают гамбургеры, хот-доги и прочее. То «Фаст-фуды», а у нас будут «Фаст-суши», – улыбнулся с фанатичным энтузиазмом Никита. - Я уже даже нашел подобные бизнес планы. Короче надо, чтобы ты посмотрел, а то без тебя как-то сложно в этом всем разобраться.
Костя, не разделяя амбиций Никиты, решив, что не хочет особо с ним спорить, ответил:
- Ладно…, потом над этим подумаю, – сейчас голову Кости не покидает его новая книга по философии. Хотя где-то там он и понимал, что это точно так же бессмысленно, как и разговор о Никитином «Суши баре».
- Как там Генри? – Спросил Никита.
– Та ничего, на работе, – ответил Костя. Генри работал подсобником на оптовом предприятии. После праздников, он вошёл в обычный график работы, неделя через неделю.
- А как там Элизабет, до сих пор не общаетесь? – Задал совсем не нужный вопрос Никита.
- Если честно, я не очень хочу говорить об этом, да и по домам пора, – закончил разговор Константин.
Глава 4
- Здравствуйте, как ваши самостоятельные поиски работы? – Спросил Костю агент на бирже труда, как только Костя присел возле него.
«Вот надо же, теперь люди сами должны искать себе рабство. Счастлив еще тот, кто его нашел. В средние века были ржавые цепи и плеть, теперь же эти цепи стали невидимыми, легкими, пушистыми. Теперь их носят все добровольно, и плетей не надо когда есть естественная нужда». Подумал Костя, а затем ответил
- Та пока безрезультатно.
- таак…, напомните, какую мы работу ищем? Ага, все вижу, бухгалтера или экономиста. Ну, что тут у нас. – Агент, стал перебирать бумаги, - ага есть. Стоматологическая клиника просит бухгалтера. Выписываю вам направления, если берут на работу, приходите раньше, а если нет, то тогда до следующей недели.
Костя взял протянутое ему направления на работу. Попрощался и вышел с биржи труда. Теперь он слушал аудио-книгу В. Гюго «Человек, который смеется». Но это не мешало ему подчас рассуждать. «Как я не люблю все эти формальности и документы, не смотря даже на то, что я неплохо разбираюсь в них. Угораздило же меня поступить на экономический факультет с такими симпатиями к канцелярии. Ну, вот почему не философский? Ладно, не буду откладывать неприятное, куда там направления?». Костя прочитал адрес стоматологической поликлиники. «Ага, прекрасно, не далеко»
- Здравствуйте, меня направил с биржи труда, – поздоровался Костя в приемной больницы.
- Здравствуйте, вам нужно пройти в пристройку слева возле входа в это здания, – ответила ему медсестра средних лет. - Но сегодня там уже никого нет, думаю вам лучше прийти, после выходных.
Костя не пошел сразу домой. Да и бессмысленно. Все равно нужно будет совершать вечерний обряд. Он сразу направился в сторону обычного маршрута.
Идя по улице, он наблюдал за людьми. В общем, не было ничего особенного. Одни люди спешат, другие решили идти медленно. На отмену от него у всех них была цель, они точно знали, куда и зачем идут. Он всматривался в них и видел, что они слишком задуманы о себе, все они были заняты только собой, в то время как он рассуждал над ними. Косте показалось, что на всех лицах как будто было четко написано: «Как все это меня достало». В итоге, он решил удалиться куда-то в более безлюдное место, чтобы эти люди не занимали его мыслей.
Он повернул на право, и перед ним предстала улица. Это улица, на которой был дом его покойного одноклассника. Его одноклассник не просто умер, после того, как он девять лет проучился с ним в одном классе, он покончил жизнь самоубийством. Проходя возле этого дома, Костя всегда задавался вопросом «А не оказался ли он прав? Не выбрал ли он самый правильный путь?». А когда он бреется, и в его руках бритва, он вспоминал слова из «Степного Волка» Германа Гессе: «В общем, день был совсем не чудесный, отнюдь не сиял счастьем и радостью, а был просто одним из этих давно уже обычных и привычных для меня дней – умеренно приятных, вполне терпимых, сносных, безликих дней пожилого недовольного господина, одним из этих дней без особых болей, без особых забот, без настоящего горя, без отчаяния, дней, когда даже вопрос, не пора ли последовать примеру Адальберта Штифтера и смертельно порезаться при бритье, разбирается деловито и спокойно, без волненья и страха».
Константин временами даже мысленно представлял, что произойдет, если он опустит бритву ниже бороды и двинет ее по горизонтали. Как не старался он представить сопровождающею боль, у него ничего не получалось. Затем он долго смотрел на бритву, как Гамлет, на череп, спрашивая, - «Быть или не быть».
Он шел дальше, подходя к одному невзрачному повороту, он остановился. Наш странник помнил, куда этот поворот ведет. Кто бы мог подумать, что в городе есть такие места. Он вел на гору. Года два назад, выйдя из очередного экзамена, он ответил на телефонный звонок. Ему звонила Лиза, - привет, что делаешь? Мы тут с друзьями решили собраться на горе…, давай к нам, я тебя встречу.
«Как же так гора называлась?» - не мог вспомнить Костя. «Что-то на букву А.., а ладно». Костя тогда решил, присоединиться к ним, по-другому и не могло быть. С той горы открывался не плохой вид. Было человек пять, не более, среди которых он знал только Юлию и Лизу. Он познакомился с остальными. Не смотря на, то, что уже было поздно, все были в хорошем настроении. Обернувшись, он увидел, что Элизабет стояла немного поодаль и выше остальных. Он подошел к ней, ее обычно веселое настроения сменилось какой-то грустью. Костя стал рядом возле нее, наслаждаясь видом из горы.
- Как-то я долго смотрел на спокойное море. Этот вид тоже очень красив. Вообще создания природы намного красивей творений людей, – промолвил как бы про себя Константин.
- Ты знаешь, ко мне подходил Игорь, я его отослала, – как-то грустно сказала Лиза.
- Надеюсь, меня ты не отошлешь? – повернулся Костя к лицу Элизабет, с легкой улыбкой. Лиза стеснительно улыбнулась и, отвернув голову, тихо сказала: - нет…
- Что случилось? Это из-за того парня Вакулы, или как его там? – он точно знал, его имя. Этот парень очень нравился Лизе, но она как-то робела перед ним, как когда-то Костя перед ней. – Не переживай, у тебя еще не все потеряно, он может быть твоим, стоит только тебе этого захотеть, – против своей воли продолжил Костя.
- Он мне не нужен, – все тише говорила Лиза, теперь пристально разглядывая Костю.
- А кто тебе нужен? - удивленно спросил Костя.
– Мне нужен только ты…, - уже совсем тихо ответила Лиза.
В душе все перевернулась. Костя не верил тому, что услышал. «Не может быть. Скорее всего, показалось. Да не может быть. Нет…». Но он это слышал, эти слова отзывались в его сознании на тысячу разных ладов и интонаций.
- что ты говоришь, ты действительно так думаешь? – зачем-то спросил Костя, еще не веря своим ушам, не веря своему счастью. Меж тем, как Лиза, пристально продолжала смотреть на него робким, нежным взглядом полных надежд.
Этот взгляд он никогда не забудет. Но что он сделал тогда? «Идиот, что я сделал? Я должен был впиться в ее губы, наслаждаясь этим ангельским созданием Господа. Должен был принять этот дар богов, вкусить немножко блаженного рая. Боже, что я сделал тогда?». Сетовал теперь на себя Константин.
В то время, он как бы пропустил последние слова, не заметив снисхождения небес. Добровольно отказался от милости, за его безграничное страдание. Он просто сказал, что их ждут те другие. Подал ей руку, и они спустились к остальным. Весь вечер, а вернее ночь, ведь они просидели почти всю ночь на той горе, Лиза не отходила от Кости. Она сидела на его руках, он чувствовал ее трепещущее тело от холода и нежно обнимал.
«Идиот и жалкий трус» - еще раз мысленно обозвав себя, Костя продолжил путь. Теперь он был бесконечно зол на самого себя…
Глава 5
Костя снова подходил к стоматологии.
- Еще одного прислали, – услышал ответ Костя на свое приветствия, который сопровождался омерзительным выражением лица, одной из присутствующих особей в пристройке-бухгалтерии.
«Мерзость». Подумал Костя, выходя с отказом принятия на работу из пристройки-бухгалтерии. «С такими темпами я буду питать только отвращения к подобной работе». Хотя он так говорил, но еще совсем недавно он работал бухгалтером на одной турецкой фирме. Был уважаемым человеком, как ему казалось.
- Константин Августинович, можно мне оборотно-сальдовую ведомость по кредиторам за тот месяц? – обращался к нему директор Хакан, с сильным турецким акцентом.
- Да, конечно, я вам занесу, - и через несколько минут Августинович заносил нужный документ.
- Сегодня деньги будут, можешь взять себе аванс – промолвил директор, подписывая очередную ведомость, которую Костя ему преподносил.
- Да, а сколько можно взять?
- Две, три…, сколько хочешь. – Его директор был весьма щедр, но другие бухгалтера не могли терпеть конкуренции. Здесь не было ничего личного, просто жизнь, просто нужно кормить детей и все такое. Мест на всех не хватает, такая суровая реальность. Собственно говоря, по этому, Константин и ушел с той фирмы. Он гордый через-чур, можно даже сказать, терпеть унижения таких меркантильных людей было превыше его сил.
«Туда я бы точно не вернулся», подумал Костя и достал из пачки сигарету. «Я ведь, в конце концов, единственный независимый философ-нигилист, знающий истинную ценность нашего времени. Презираю всех и вся, в ком нет высоких мыслей и желаний сделать поистине что-то великое...». Никак не унимался он. «Хотя жаль немного, тогда деньги были, статус какой никакой. Я мог возить Элизабет на работу, с работы, и в эти минуты быть рядом с ней».
Лиза последний год тоже работала бухгалтером в одном университете. Костя с радостью подвозил ее время от времени. Так как его фирма находилась не близко от города, топливо для машины списывалось за счет фирмы. «Ясно почему, она решила меня оставить именно сейчас. Я кинул работу, возить ее больше не смог бы. Денег у меня нет, что с меня взять то?» Костя чувствовал, как злость начинает окутывать его сознания. Но тут же вспомнил пару приятных моментов в машине, он перенаправил злость на себя. «Вот скотина, свою вину на нее спихнуть хочу. Какое же я действительно ничтожество. Как бы там ни было, не потому она так поступила, это я во всем виноват, это я ставал, чем дальше, тем хуже. На время, возгордившись, я, наверное, даже разлюбил ее. Она и так долго меня терпела такого эгоистичного, в то время как я продолжал перегибать палку. Я не только слишком много начал требовать, но еще и возмущался, когда мне этого не давали»
Константин не однократно направлял стрелы злости на себя самого. В общем, он не очень любил людей, отрицал их как мизантроп, но никогда не делал исключений для себя.
Костя с подавленным настроением пришел домой. «Я особо и не рассчитывал, что меня возьмут на работу, да и особо этого не хотел. Но все равно как-то паршиво на душе». Он выпил кофе, рассказал своим домашним о своих результатах поисков работы. И вышел, как всегда, немного прогуляться. На этот раз он даже как-то поторопился, его новая книга подходила к концу, и он хотел поскорее узнать, чем же она закончится.
Костя доходил до места, после которого обычно поворачивал в обратную сторону. Книга В. Гюго «Человек, который смеется» так же доходила до своей кульминации. Две последние главы. В предпоследней, главный герой Гуимплейн возвращается к своему другу и своей единственной любви. Они не верят своим глазам, так как считали его умершим, радости их нет придела. На такой оптимистической ноте кончается предпоследняя глава. «Хм…, как все прекрасно обернулось. В жизни так не бывает. Главный герой отказался от графства, вернулся к любви, обрел счастье». Костя не особо впечатлён, таким исходом событий подумал, что это конец. Да и что такого может быть в последней главе? Но последняя глава перевернула все с ног на голову. Слепая Дея – любовь главного героя, не выдерживает таких испытаний судьбы. Не смотря на молитвы Гуимплейна, умирает на его руках. Так как действия разворачивались на корабле, Главный герой со словами «я иду к тебе Дея!» прыгает за борт. Занавес.
«Попадется ли мне хоть одна книга с хорошим концом?», мысленно спросил себя Константин. «Жаль Гуимплейна, хотя все достаточно логично и причинно-обусловлено, все-таки знал свое дело Гюго». Чтоб не очень задумываться над концовкой этой книги Костя включил следующую – В. Набоков «Лолита».
Костя пришел домой, по не понятной причине теперь он испытывал злость. Он переоделся в домашнюю одежду. Ему нужно было выпустить эту злость, он взял листок бумаги и написал следующие слова:
«Общественная жизнь – это проституция, есть те, кто покупает и те, кто продается, третьих не существует. Умело орудуя своим телом, выполняя акт своей продажи, который мы часто называем словом «работа», хозяева часто вознаграждают нас оплатой наших услуг. Но зачем цеплять социально-финансово-рабовладельческие стороны нашего общества? Небось, нам мало просто обычных взаимовыгодных социальных отношений. Здесь торгуют всем: присутствием, улыбкой, общением, юмором, моралью, честью, умом, надеждою, мыслями, дружбой, нежностью, ложью, правдой, пониманием, телом! И все скрыто, чистенько, моральненько, в то время как подходит любой способ оплаты – наличный, безналичный, наложенный, БАРТЕР!!! Проститутка – это единственный в этом мире символ честности и искренности!»
Он отбросил листок бумаги, на котором были написаны эти слова. Лег на кровать и на удивления быстро канул в пучину сна…
***
Что-то начало сжимать грудь, Константин повернулся на другой бок, ощутил влажность на лице. Он плакал во сне. Посмотрел на часы. Было четыре часа ночи. Грудь сжимало все сильнее, он встал, прошел на кухню, выпил воды. «Гуимплейн? Почему?... Зачем нужно было убивать его в последней главе? Зачем Гюго написал эту гребанную главу? Зачем он забрал у него его любовь, почему поступил так жестко?». Как-то в полусонном несознательном бреду звучали эти нелогичные вопросы в голове Константина. «Дея я иду к тебе!». Он до сих пор слышал предсмертные слова Гуимплейна. «Почему она оставила его? Почему Дея ушла?» никак не мог перестать задаваться Костя вопросами. «Почему ушла Элизабет? Почему меня оставила Лиза, зачем это все?»
Глава 6
Больше недели пустоты, ничего не будоражит ум Кости, не воспламенят его чувств. Только старые, тысячи раз перечитанные книги попадают ему на глаза и в руки. Ничего нового они поведать ему больше не могут, даже если иногда отвлекают его от какой-то безмятежной и в то же время пугающей пустоты. Но больше ничего не разбавляет этого монотонного существования, в такие периоды жизни, время тянется невыносимо долго, неделя за месяц, а месяц за год. Нет работы, нет друзей, нет денег, если не считать жалкие копейки, которые Костя еще получал с биржи. Позавчера или еще раньше, Костя уже не следил за днями, все они казались ему одинаковыми, ему пришло немного денег. Он решил сходить сегодня в кафе с Генри.
Опять выпал сильный снег. За последнюю неделю Костя выходил только вечером и только на пять минут, чтобы выкурить одну сигарету. Кажется, если б не этот жест, не эта маленькая привычка Костя сошел бы с ума.
«Жизнь – это тюрьма». Как-то записал в своем дневнике Костя «Живя в этом мире, мы на самом деле отбываем строк. По большей части эта жизнь монотонна как 4 стены узника. В редкие моменты удаётся что-то испытать кроме скуки, но и в тюрьме бывают такие моменты. В сущности, разница не большая».
От Лизы по-прежнему, не было ни слова. Костя против своей воли задавал себе вопросы: «Где она? С кем нынче коротает вечера? Что чувствует? Почему не звонит? Неужели я действительно был столь безразличным ей, все эти годы нашей дружбы? Или это случилось после какого-то определенного момента? Когда именно я надоел ей, стал противен и неинтересный?» На самом деле ответы на эти вопросы, какие бы они не были, не имеют никакого значения. Важен только итог, который заключался в том, что Элизабет на дынный момент не было рядом. А, как и почему? – это только бессмысленные вопросы, которые ничего не могут изменить.
Костя закончил очередную главу своей второй книги. Отбросил ее. Взял в руки телефон и набрал номер Генри:
- Привет, как жизнь молодая? – спросил Костя.
- Та так…, никак, – обычно ответил Генри.
- Идем, посидим в кафе, выпьем немного, а то крышу рвет от скуки, – досадно проговорил Костя в телефонную трубку.
- Ладно, давай, встречаемся через двадцать минут возле тебя, – согласился на предложения Костин друг.
Друзья зашли в кафе под названием «Созвездие». - Что будем брать? – спросил Генри, открывая поданное официантом меню.
- Давай вино, а кушать картошку или салат кокай-то, я особо не голоден, – ответил Костя, вино было, пожалуй, его любимым спиртным напитком. Они часто собирались с Генри именно за бутылкой вина. «In vino veritas» (Истина в вине), любил повторять Костя.
Не успел Генри еще заказать предложенное, как Костя передумал и спросил его: - А может водки? – Кости не было что терять, да и настроения подходящее, а денег не так то и много чтобы размениваться по мелочам.
- Ты же знаешь, мне все равно, что пить, – ответил Генри, тем самым согласившись с Костей.
Ребята выпили по одной рюмке губительного напитка.
- Ах…, необходимая душевная гадость, – противоречиво заметил Костя, кривясь и запивая спиртное. - Знаешь, я тут афоризм недавно новый записал. «Заслуги прошлого ничего не стоят, если они не соответствуют сегодняшнему поведению человека», – процитировал себя Костя.
- Ну почему же? – не согласился Генри, - если человек написал книгу, то он все равно ее написал. Никто другой кроме него этого сделать бы не смог. Или если человек воевал всю жизнь, был каким-то летчиком-испытателем, то он и сейчас будет заслуживать уважения.
- Даже если он сейчас спился, и влечет жалкое, тщетное, существования? Таких в действительности много. Кто на них теперь смотрит теми же глазами, которыми смотрели, когда они были важными людьми? Кто ценит человека за его прошлые заслуги? - На самом деле Костя обдумывал ситуацию, которая случилась с ним. Он хотел знать, значит ли он сам еще хоть, что-то в этой жизни? Можно ли его ценить за то, что он делал когда-то, ведь нынешнее поведение не соответствует его прошлым достижениям.
- Нет, это не так. Как бы там ни было, заслуги это заслуги. Я еще раз говорю, если человек написал книгу, то никогда, никто не написал бы такую же книгу вместо него. Даже если человек, который воевал, весь в орденах, спился. При нужде его можно обмыть, поставить на ноги, дать автомат и он поведет за собой войско малокососов. Это не правильный афоризм, – продолжал не соглашаться Генри.
Костя и рад был это слышать, он хотел услышать именно возражения на этот свой афоризм. Но все же чувствовал, какое-то маленькое раздражения, он знал, что он прав, так как ощутил это призрение на себе.
- Генри, но это только твои, личные мысли. В глазах общества важно только настоящее, они даже не сядут рядом возле алкоголика, пусть он в прошлом был хоть папой римским.
- Тут, я с тобой не спорю. Всем все по барабану, – согласился, наконец, Генри.
- Значит нужно только добавить в этот афоризм «В глазах общества», «В глазах общества заслуги прошлого ничего не стоят, если они не соответствуют сегодняшнему поведению человека», - высказал еще раз, но уже измененный, афоризм Константин, не совсем радостно принимая его истинность.
- Да, пожалуй так лучше, но ты должен писать, так как ты думаешь. А как ты сам думаешь? – спросил Генри.
- Не знаю, - почти честно ответил Костя.
После третей, Костя стал очень разговорчивым и начал:
- Вот еще генри. Смотрел я на этой неделе один фильм. Там типа чувак 29 лет, успешный банкир, куча денег, много времени потратил на карьеру, а вечерами тусует в барах, алкоголь, наркотики, девушки, в общем - все дела. А на душе тоска, все ему мало и мало. На самом деле этот путь – это путь без конца, всегда будет мало. Для таких людей карьера – только способ заполнить пустоту их душевную, которую что-то или кто-то некогда им оставил. Это бесконечная гонка за эфемерным счастьем.
- Та всегда, всем, все мало…, - согласился Генри с рассуждением Кости.
- Да…, но есть люди, которые хоть немного получают удовольствия от жизни. К примеру, люди противоположны людям карьеристам. Они не стремятся быть лучшими, они пьют, занимаются пропагандами или может быть хулиганят. Они живут, так как им нравиться, занимаются, тем от чего они получают удовольствие. Будь то хиппи, готы, боты, шорты не суть… они знают, чего они хотят. Они не те, которые бегут изо всех сил к бесконечно ускользающему счастью.
- Ну и…, к чему ты ведешь? – спросил Генри
- А к тому, что с этого точки зрения попробуй ответить на вопрос - кто живет правильней? Если одни получают удовольствие от жизни, а другие нет? Кто вообще может ответить на вопрос, как это - «жить правильно»? Что нормально, а что не нормально? И может ли иметь тут мнения большинства хоть маломальскую значимость? - закончил свою мысль Константин.
- Кончено, нет, - подтвердил Генри. - Я всегда говорил, и буду говорить, что в этой жизни никто никому ничего не должен. Это наша жизнь и мы имеем право прожить, так как мы этого хотим.
Костя немного рассказал еще о недавно прочитанной книге Гюго, а потом задумался. В этом кафе они сидели когда-то все втроем.
- О чем ты думаешь? – спросил Генри.
- «Мне скучно Бес…», - процитировал Костя слова из Пушкина.
- «Что делать Фауст?..», - начал было продолжать стих Генри, но Костя его перебил:
- Не надо Генри…, пора по домам, на сегодня хватит, - закончил разговор Константин.
Глава 7
Еще неделя… Вечер. Костя опять гуляет в одиночестве. «Красиво», подумал он, и действительно, снежинки блестели возле вечерних фонарей, как маленькие осколки стекла. Упоение и безмятежность души, вот, что он чувствовал. Идя, своим обычным маршрутом Костя рассуждал: «Одиночество – по истине, красивое явление, оно позволяет почувствовать себя независимым и властным. Ничего не мешает рассуждать о бессмысленности и скоротечности жизни, о мнимых ценностях навязанных обществом. Все эти мысли столь чисты и ясны, что вряд ли на них заслуживает человечество, и я в том числе».
Костя уже давно решил, что отдаст свою душу этому демону на вечное мучительно-сладостное терзание его сердца. Ведь это путь к тому, что он любит в этой жизни более всего, путь к философии. Его вторая книга успешно писалась, хоть не так быстро, как и хотелось бы. Кто-то жертвует своей жизнью ради любви, кто-то ради потомства, кто-то ради родины. Костю же не прельщает идея таких жертв. Он предпочитает пожертвовать своей жизнью ради философии. Его спрашивали: «Зачем? Почему? Это же тоже бессмысленная жертва?» На, что он отвечал, - «О боги, покажите мне НЕ бессмысленную жертву? Эта жертва не бессмысленней всех остальных».
«Завтра я, наконец, подам документы для поступления на философский факультет», - думал Костя, проходя мимо своего бывшего Университета. С каждым днем он все больше сожалел, что не выбрал его изначально. Он потерял столько лет, не на шаг, не приблизившись к своей мечте. «Может оно и к лучшему, я бы никогда не узнал об этой жгучей необходимости стать тем, кем я хочу стать». Мысленно оправдывал себя Костя. Он не может больше терять ни года. Когда-то может быть, он так же будет гулять в одиночестве, наблюдая свет вечерних фонарей вдоль дороги, но уже признанным мыслителем, доктором наук! И тогда, упоенный своим тщеславием, он будет вспоминать, вспоминать, что принёс в жертву свою жизнь именно тому демону, которому и хотел.
«А Элизабет? Неужели ее я тоже принес в жертву…?» Грустно подумал Костя. Он вспомнил ее в белой куртке, которая сливалась со снегом, окутавший своим белым покрывалом все кругом. Иногда воспоминания сильнее его самого.
В последнее время, в его души нет места любви к другим, никакого сочувствия, сострадания. Эта бесчувственность пугает Костю. Когда-то он хотел продать душу дьяволу, проводил обряд в синагоге. Вспоминая ту историю, он грешным делом подумал: «А не случилось ли это сейчас? Не продал ли я действительно свою душу, но только теперь? Оказывается для этого не надо никаких обрядов, надо только немного пожить в этом мире и все произойдет само собой». Константин действительно чувствовал себя мертвым.
Все вокруг кричат,- «Не упусти своей молодости, успей ею насладиться, это же самые сладкие моменты жизни». Эта общественная идея фикс и печалит Костю. Ведь он то знает, что не смотря на свой молодой возраст.., его молодость и самые сладкие мгновения жизни уже прошли. Он не испытает больше ничего лучшего чем уже испытал, его больше ничего не удивит, не прельстит, не заденет. За три года общения с Элизабет он уже все испытал. Вот даже вспомнил, как демона вызывал с ней в синагоге. «Руку еще тогда порезал. И глубоко причем, жертва крови, видите ли», с сарказмом подумал Костя. «Ах…, по большому счету больше незачем жить. Но, тем не менее, что-то все еще поднимает меня каждое утро с кровати».
Следующее утро прошлого дня. «Ну, вот опять», раздраженно подумал Костя. Его брат Илларион как обычно громко собирался в школу. Спать допоздна в будние дни Кости не суждено «Школа – беззаботные дни», думал Костя, слушая, как его брат собирается. Школа Кости, а теперь и его брата самая обычная школа, она не есть, как говорят «для умных» или «для тупых». Все, что было в школьные годы, не представляло никакой ценности ни для Кости, ни для окружающих. Может припомниться, разве то, что он всегда собирал вокруг себя детей с помощью общей тайны. Еще ему попалась очень, человечна и умная классная руководительница. Она вела математику, Костя только ее и учил. Позже где-то после девятого класса он заинтересовался философией.
- «Кто ждет в бездействии наитий, прождет их до скончания дней», - Процитировал Костя в голос строчку из Фауста. Сегодня он пойдет регистрироваться на экзамены для поступления на философский факультет.
Давно он не гулял ранним днем. Дневной свет не привычно резал его глаза. «Как много людей», мысленно заметил Костя, почти добираясь до цели. Он свернул с дороги в дворик. Небольшой дворик напоминал ему двор старого общежития. «Такая серьезная организация, а в таком то дворике. Вот как чтут современные люди нынешнее образования. Весьма приветливо», с иронией размышлял Константин. Он поднялся по старой лестнице, открыл дверь в подъезд, перед ним предстала еще одна лестница. «Хм…, как образовательно сразу понимаешь без труда, не выловишь и рыбки из пруда». Поднялся. Вошел в дверь налево. Несколько молодых людей, не больше школьного возраста стояло возле кабинета под номером два.
- Здравствуйте, - учтиво поздоровался Костя, - здесь можно зарегистрироваться для сдачи экзаменов?
- Да, но вы будете после меня, - быстро ответила, молодая симпатичная девушка.
В углу узкого коридора наш герой дождался своей очереди.
- Здравствуйте, я хочу зарегистрироваться на…, - проговорил Костя, войдя в кабинет.
- Садитесь, - перебила его худая женщина лет пятидесяти, - паспорт, идентификационный код, два конверта и четыре фотографии три на четыре при вас?
- Да, все есть, - ответил абитуриент, подавая все названное женщиной.
- Хорошо, куда собираетесь поступать? – спросила женщина на груди, которой Костя уже смог разглядеть пейджик с именем Светлана.
Костя назвал заветный факультет. Женщина сделала нужные записи и подала ксерокопию одного из документов Константину.
- Вам предстоит сдать три экзамена, время и место будут указаны, в конверте который вы получите позже по почте. Есть вопросы? – на этот вопрос Костя отрицательно покачал головой, - тогда до свидания.
Костя вышел из офиса, с копией документа, подтверждающий факт его регистрации, и факт того, что хоть немного, но он продвинулся к цели. По крайне мере он так думал.
После этого всего захотелось закурить. Костя закурил, но не успел он выкурить и половины, как не откуда не возьмись, появились два человека в пагонах.
- Здравствуйте, младший лейтенант Иван Колотун, прошу предоставить документ подтверждающий личность, - обратился к Косте милиционер повыше. Еще не поняв, до конца, что милиционер у него попросил, Костя машинально начал поднимать руку с копией документа, но опомнившись, протянул младшему лейтенанту свой паспорт.
- Таак, Гусев Константин Августинович, - протянул милиционер, - знаете ли вы что курения запрещено?
- Да, но так в общественном месте, а я вот…, в дворике…, никому дымом не мешаю, - ответил Костя.
- Нет, уже не только в общественном месте, курения запрещено вообще, ну так как составляем протокол? – Спросил лейтенант.
«Та, что ж это такое?» подумал Костя, но потом вспомнил, что-то такое ему говорил недавно отец. Сопротивляться он не стал. «Может отец, потом разберётся, все-таки майор внутренних дел». Костя поставил свою подпись, и напоследок с веселым тоном спросил, - А дышать нам скоро запретят?
«На тебе…, ну, вот не все равно ли политикам, убивают себя люди или не убивают. Какое они имеют право влезать в личную жизнь людей?» С враждебным настроением Костя зашел домой, сел за стол и на эмоциях стал писать:
«Запрет только разжигает желание. Или столетия доминирования христианской морали ничему нас не научили? Разве не в те времена, когда на сексуальные отношения было наложено табу греха и порочности всего более процветали разного рода извращения?»
«Неплохое начало», подумал Константин и продолжил:
Чего они добиваются? Развить тягу людей к здоровому способу жизни и красоте мира? Но как возможно восхищаться красотой мира не сравнивая эту красоту мира с другой ее стороной? Как можно желать добра не видя реальных примеров следствия зла? Можно ли вообще добиться каких-то положительных результатов от запрета? Я не хочу такого общества, где бы я, не мог делать зла, я хочу такого, где бы я мог делать всякое зло, но делать его мне бы не хотелось. Это сказал не я, но великий Достоевский. Как можно желать то, что навязано кнутом или дулом пистолета? Путь к гибели вымощен добрыми намерениями.
Константин остановился, перечитал последнее предложения, - «Будет заглавием».
«Может меня сочтут немного сумасшедшим, а может глупым, и даже весь тот невиданный для некоторых объем литературы, который я успел прочесть за свою жизнь, не спасет меня от таких упрёков. Но человек, ощущающий невыносимую тяжесть созерцания неприкрытого бытия, не может подавить в себе бурю гнетущего возмущения. Я так же не в силах сдержаться от подобных комментариев. Когда говорят о том, что великие люди мира сего любили выпить, ничуть не преувеличивают. Со слов Чезаре Ломброзо и его книги «Гениальность и помешательство»:
Тут Костя остановился, подошел к серванту с книгами и достал упомянутую книгу. Когда он нашел нужный абзац, стал переписывать:
«Галер поглощал громадное количество вина; Тассо был известный пьяница, подобно писателям Клейсту, Мюрже, поэтам Жерару де Нервалю, Мюссе, Майлату, Прага, Ровани и оригинальнейшему китайскому поэту Ло Тай Ке, даже получившему прозвище "поэт-пьяница", так как он черпал свое вдохновение только в алкоголе и умер вследствие злоупотребления им. Асне писал не иначе, как со стаканом вина перед собою, и допился до белой горячки, которая свела его в могилу. Ленау в последние годы жизни тоже употреблял слишком много вина, кофе и табака. Бодлер прибегал к опьянению опием, вином и табаком. Кардано сам сознавался в злоупотреблении спиртными напитками, а Свифт был ревностным посетителем лондонских таверн».
Дальше он решил не переписывать и начал писать от себя, именно то, из-за чего все и начал:
Среди людей, которые курили трубки, есть такие имена как Альберт Эйнштейн, Эрнест Резерфорд, Джозеф Киплинг, Кнут Гамсун, Бертран Рассел, Жан-Поль Сартр, Альберт Камю, Зигмунд Фрейд. "Отберите у меня сигару, и я начну с вами войну" говорил Уинстон Черчиль. Какие масштабы этих личностей? Хотя это далеко не все, кто курил, а тем более не все кто употреблял спиртные напитки, не говоря уже о наркотиках. И понятно, что все они не стали бы менее великими, если бы не курили или не пили, но непременно были бы немного другими, не такими. К ним бы не пришли те мысли, которые приходили во время курения, не заставляли бы писать иные слова. Курение трубки не служило бы поводов для разговора с гостем, который спешит, но на предложение всего лишь выкурить трубку оставался. Эти разговоры были бы навсегда утеряны, а с ними и те ощущения, что они принесли. Для этих людей мир бы стал намного нестерпимей ведь, их великая осознанность и предельная ощущаемость мира причиняла им бы только «не комфорт», который было просто необходимостью чем-то сглаживать.
Некоторые люди подобным образом не знают ничего о жизни великих, и бесконечно ошибаются, питаясь натянуть какие-то рамки идеала общественного человека или даже свои собственные, на то, что им никогда не постичь. Жалкий плебс!
Костя перечел все заново, зачеркнул последние два слова. «Не достойные они, чтобы я их упоминал», - подумал он. «Ну и что с этим всем делать? Все равно никто не прочтет, да и кому это нужно?». Костя скомкал исписанный лист бумаги, и выбросил его. Зато ему стало легче, он избавился от возмущения.
Костя никак не мог уснуть лежа в кровати. Он вспомнил один совет малоизвестного философа Романюка Дениса: Жизнь – смена декораций. Темной ночью, ложась спать, ощущая только свое сознания, представим: все, что было днем – просто очередные плановые декорации. Все это как бы просто нужный орнамент для совершенно бессмысленного спектакля. Реально только наше сознание и диван, на котором мы лежим, все, что за ним – бессмысленные на данный момент декорации, включая работу, образования, свои чувства, переживания и даже любимых людей, которые заставляют проявлять сопутствующие актерские навыки страдания и радости. Но сейчас это все неважно, акт сыгран – мы идем за кулисы. Все то, что было на сцене, уже нас не касается. Крепкий беззаботный сон с такой установкой нам обеспечен.
Автор этих слов называет себя единственным нигилистом. «Тфу ты…, единственный нигилист. Это я нигилист, а он так…, почти нигилист, половинчатый нигилист» высокомерно думал Костя. «Вот напишу книгу «нигилизм философии», где уничтожу все гипотезы двух тысячелетней истории философии. И все…, не будет тогда философии. Полная аннигиляция. Человечество в будущем будет разделять историю философии только на два периода до меня и после меня. Философия будет только мрачной тенью культурологии»
То ли совет не признанного Константином автора помог, то ли Константин удовлетворился собственными тщеславными мечтами, но это помогло, и он уснул.
Глава 8
Как не заметно проходят дни? В отдельности кажется, что медленно, а в совокупности уже более двух месяцев кануло в небытие. Константину знакомо это состояния пробуждения. Не успел он закончить первый класс, как уже стоит перед кабинетом университета на вступительный экзамен. Не успел он сдать этот экзамен, как уже протягивает руку за дипломом.
- Здравствуйте, Константин Августинович можно к вам? – приоткрывая дверь в небольшой кабинет, спросил прилежно причёсанный молодой человек с папкой в руках.
- Да конечно, кто тут у нас? – Деловито ответил Костя, сидя за столом и закрывая кассовую книгу.
- Вас беспокоит фирма «Рошен», там у нас весит долг за 18 число, можете посмотреть, – торговый агент фирмы «Рошен» присел на указанный Костей стул. Костя открыл большой блокнот на лицевой стороне, которого надпись «Поставщики»
- Ага, да, действительно есть, - после минутного разглядывания блокнота согласился Костя. Подходит к сейфу, достает нужную суму и протягивает ее агенту. Агент выписывает квитанцию и отдает Константину.
- Спасибо, всего хорошего, до свидания, – попрощался у двери агент.
«И вам не сдохнуть», подумал Костя, а затем ответил, – до свидания.
Наш герой уже более месяца работает администратором небольшого магазина. Он как-то приходил сюда по направлению с биржи труда. Тот раз его не взяли, но он оставил свои контактные данные. Спустя некоторое время ему позвонили и предложили работу продавца. Косте не было, что терять и он согласился. Через две недели магазин купил один молодой человек. У этого человека были деньги…, но на этом его достоинства заканчивались. Он толком не понимал ни в отчетах, ни вообще в видении подобного хозяйства. Костя стал заправлять всеми делами вместо него. Та турецкая фирма, на которой он работал бухгалтером, занималась производством, но ему хватило всего две недели, чтобы переключиться с производства на торговлю.
Финансовое положение Константина выровнялось. Он мог себе позволить даже съехать от родителей на квартиру. Но все меньше было времени на философию. Костя почти дописал свою вторую книгу еще до того как вышел на работу. Эта книга предоставляет собой как бы руководство по самостоятельному изучению философии. Сейчас же писать и философствовать стало проблематично. Работа может и не мешать познанию высших материй, когда входит в привычку, и становиться автономно-рефлекторной, но на начальных этапах становления рефлексов – это невозможно. Константину приходиться ловить на лету неполноценные осколки мыслей, цепляясь за них поверхностно и навсегда теряя, промедлив секунду.
Костя посмотрел на свои наручные часы, которые недавно приобрёл, - ровно два часа, пора пообедать, - констатировал он. Костя приобрел несколько привычек. Как, например, обязательно нужно выпить кофе дома, прийти на работу и выпить еще одно кофе. Обед в два часа, после, одна сигарета. Ровно в пять нужно собираться домой. И еще некоторые. У каждого человека особенно у тех, чья профессия требует руководительского контроля можно наблюдать эти мелкие привычки-якори. Работа администратором, хоть и не большого магазина, но все-таки требовала такого контроля. Костя цеплялся за эти привычки и опасался их нарушать, ведь подсознательно это будет означать выход ситуации из-под контроля. Он не раз замечал, как выбивает из колеи на добрую половину дня, а то и на весь день, нарушения закоренелых мелких привычек.
Привычки были, как бы частью работы, они воспринимались Костей как обязанность. Временами у него рождалась нужда сделать что-то необыкновенное, странное может быть глупое. Типа вылезти на крышу какого-то здания готического стиля, пройтись по кладбищу цитируя Фауста или Шекспира. Разбить витрину собственного магазина и с криком «Свобода!» убежать куда подальше, но естественно, он этого не делал.
Отношения с Элизабет остались на уровне знакомых. У нее появился парень, работал начальником охраны в какой-то крупной фирме. Это не очень интересовало Костю. «Пусть идет он на все четыре стороны, будь он хоть сам президент», думал Костя. Иногда они могли встретиться, о чем-то поговорить, но это не было особо приятными моментами. Скорее даже наоборот, это как бы резало еще не зажившие раны. Хоть Костя и понимал, что лучше уж эта боль, чем вообще ничего.
Константин пришел с работы немного позже обычного. Повесил свою весеннюю черную курточку на вешалку. Сел возле окна. На улице уже темнело. Сегодняшний вечер наполнился густым туманом. Краски темного цвета затянули сознания Константина в вихрь пессимистических рассуждений, и он записал:
«День подошел к концу, в нем не было, ничего особенного. Я не стал счастливым, со мной не произошел несчастный случай, меня не сбила машина, не укусила собака, я не был злым, не был особенно добрым. Я прожил его как всегда – склонив голову, продолжал мечтать о лучших временах».
Глава 9
«Выходной», вспомнил Костя, после того как резко проснулся от звука будильника, и приподнялся с кровати. «Надо его отключать на выходные. И что делать сегодня?», назад залезая под одеяло, спросил он самого себя.
Днем Костя немного редактировал свою вторую книгу и, когда взглянул на часы, понял, что просидел за ней почти полдня. Потом посмотрел фильм, повалялся на кровати. Вечером он позвонил Генри:
- Привет, что делаешь? – поздоровался Костя, после того как Генри поднял трубку.
- Та ничего особенного…, хочешь прогуляться? – зная наперед ответ, спросил Генри.
- Да, можно, тем более что погода вроде как бы ничего. Короче я выхожу через 10 минут, буду ждать тебя возле твоего подъезда, – договорил Константин и положил трубку.
- …. вот таким образом Фрейд разделяет между собой понятия страха, боязни и испуга, – закончил Генри рассказывать о недавно прочитанной теории Фрейда.
- Да где-то я это читал…, ладно, что будем делать? – подходя к магазину, спросил Костя.
- Может вина и на старое место? – Генри вспомнил место, где они с Костей обычно сидели. Это был один не многолюдный парк. Если спуститься ниже, вглубь этого парка, то людей там почти не было, а тем более, вечером.
- Извольте сударь, наполнить до краев мой бокал, сеем благородным напитком, – шутливо промолвил Костя, протягивая стаканчик Генри. Они сидели на упавшем дереве, где-то в середине упомянутого парка.
- Изваляю…, примите ваша светлость этот сладкий нектар богов, - так же шутливо ответил Генри, наливая Косте вина.
- Помнишь…, - начал было вспоминать Костя, события связанные с этим парком.
- Помню, я все помню, - перебил его Генри, - и как мы тут были с друзьями Элизабет, и как я встречался с Юлией, и как она меня бросила. Метров пять отсюда ты и Элизабет меня утешали. Какой же я был глупец.
- Почему глупец? «Разве любовь или страсть имеет что-то общее с умом?», как говорил Гете. На то время по-другому не могло быть, – рассудил Константин. «Да, действительно, разве имеют что-то общее с умом», повторил он еще раз мысленно. - И вообще…, вся наша жизнь абсурда и бессмысленна, - циничным тоном добавил Костя.
- Это да…, ладно, забей, что было, то было. Как там у тебя с работой? – поменял тему Генри.
«Если бы и я мог так относиться к своему прошлому, но нет же…, сколько времени прошло, а прошлое еще мучает меня. Оно рядом и в то же время далеко», думал Костя.
- Работа как работа, она не приносит наслаждения, и деньги тоже не приносят, а мучает меня совсем другое..., знаешь, как это передать…, - Костя немного задумался, и продолжил, - Ну, в общем, слушай, представь себе парализованного человека. Он беспомощен пред временем, ощущает глубочайшую безысходность, понимает, что ничего не может изменить. Представил? Так вот…, я чувствую себя так же. Я как будто смотрю в лицо любимого человека, все еще чувствуя и воспринимая окружающий мир, но не в силах что-либо изменить, не в силах обнять или хотя бы сказать нежные слова стоящему рядом человеку.
Минуту другую Генри ничего не отвечал. Он видимо над чем-то задумался. - Тебе надо забыть и отпустить Элизабет, разве только ты мазохист и тебе нравиться это страдания. Тогда можешь продолжать, - наконец сделал вывод Генри.
- Может я действительно мазохист, - согласился Костя, - ладно, забей, поживем, увидим.
- На следующей неделе я, кстати, отпуск беру, хочу пойти в психиатрическую поликлинику, ты ведь там был…, так вот, хочу провериться, а то голова последнее время болит, и нервы последнее время ни к черту. Особенно на работе, чуть ли не кидаюсь на начальство, – Генри разливал оставшейся вино.
- Ладно, сходи, потом позвонишь мне, расскажешь, как все прошло. – Ребята допили вино, и направились в сторону дома.
***
Телефонный звонок, перебил рассуждения Константина, который сидел в своем офисе на работе:
- Это ПП «Бурка», вам что-то нужно? – послышалось из трубки телефона.
- Напомните что у вас? – спросил Костя.
- Минеральная вода: Хрещатик, Миргородская, Брусницкая, полтора литра, два литра, пять литров. Соки, пол-литра, литр, – перечислил голос предлагаемый товар.
- Нет, спасибо, вод у нас хватает. Это мы вроде у вас закупились по акции. Спасибо, не надо, до свидания, - бросил трубку Константин. «Да уж, еще на месяц вперед хватает, а он еще звонит после того как мы у них столько купили. Кажись, начинают раздражать», подумал Костя.
Раздался еще один телефонный звонок, на этот раз мобильный.
- Константин Августинович, я звоню вам, чтобы немного сориться, - проговорил хозяин магазина Ярослав Владимирович.
- А что случилось? – без особого волнения спросил Костя.
- Новый кассир почему-то вчера не мог снять отчет с кассы. Контролировать их работу входит в ваши обязанности, почему вы не научили кассиры снимать отчеты? - Начал вычитывать Костю, Ярослав.
«Научишь, тут твоих работников, где ты только их берешь? Таблица уравнения – для них высшая математика», раздражённо подумал Константин, - Я с этим разберусь, - ответил он Ярославу.
- Кроме того, мне тут звонят, что мы не оплатили свет за прошлый месяц. Я этим должен заниматься? – Продолжил работодатель.
- Нет, конечно, я и с этим разберусь, - смиренно согласился подчинённый, при этом подумав – «Я же не виноват, что они знают, что это ты хозяин магазина и тебе звонят». Попрощался и кинул трубку. Он чувствовал, как возмущения подкрадывалось к его вискам.
Снова звонок. «Ну что же это такое, будет хоть минута покоя», подумал Костя. Посмотрев на телефон, он увидел знакомое имя.
- Привет Генри, это ты, а я думал, что меня опять кто-то хочет достать, - поприветствовал друга Костя.
- Да…, ее…, тут короче такое дело, - услышал Костя отсутствующий голос Генри.
- Что там стряслось? – Костя начал предчувствовать что-то не ладное.
- Меня короче закрыли в психиатрической больнице, - сообщил новость Генри.
- Ты что прикалываешься или серьезно? – не поверил Константин.
- Отвечаю. В общем мобильный, у меня забирают, я буду в отделении номер один, было бы хорошо, если бы ты как-то зашел, потом я уже все тебе расскажу, - ответил Генри, добавив, - возьмёшь мне какую-то передачу, раз на то пошло. И книгу, чтобы я здесь со скуки действительно не сошел с ума.
Костя положил трубку с амбивалентным чувством, с одной стороны это было как-то смешно. Он знал Генри, он не сумасшедший, да он необычный, но не сумасшедший. С другой стороны Константин теперь остался один, сначала его оставила Элизабет, а теперь еще и Генри пропал. «Это не может быть надолго», слабо утешил себя Константин.
***
Утренний свет заполнил комнату Константина. «Сегодня нужно пойти проведать Генри. Угораздило же его туда пойти. Я был там, но я не лежал, мне позволили ходить домой. И по большему счету для меня это было только отмазкой от армии». Рассуждал Костя, лежа в кровати.
После того как он позавтракал, Костя набрал себе ванную. «Да точно…, отмазка от армии, не считая того, что руки мои были все изрезанные лезвием», с иронией думал Константин, разглядывая на своих руках затянувшиеся шрамы. «А это лишь потому, что у Лизы был парень, а я был рядом и мы тесно дружили». Почему он тогда порезал себя? Кто знает, может, его внутренняя боль должна была как-то выйти наружу, ведь ему даже на время это помогло. Или же может просто хотел таким способом обратить на себя внимания своей избранницы. В любом случае – он немного перегнул.
Сначала он вырезал латинские изречения, среди которых было такое как Nascentes morimur (Рождая, умираем), De die in diem Indignatio facit poetam (Изо дня в день негодование делает поэтом), Canimus surdis (Мы поем глухим), Gloria Deo (Слава Богу), Veritas (Истина), Justicia (Справедливость). Два последних слова – это то что, как думал Костя, не хватает в жизни.
После очередной ссоры с Лизой, он напрямую вырезал «Прости Лиза» к чему тонкие намеки? В прочем этот порез действительно не был тонким. На следящий день после этого временного помешательства, он так же принимал ванную, но менее чем за минуту вся вода была красного цвета. Именно эту последнюю надпись на очередной комиссии и заметили в военкомате, после чего Костю, естественно, направили в психиатрическую больницу.
Там ему попался хороший лечений врач. Она его не раз спрашивала, почему он это сделал? Что он мог ответить на это? Он знал только, что сделать этого он не мог, и на подобные вопросы отвечал афоризмами. «Не было еще ни одного великого ума без примеси безумия». Аристотель. «У всякого безумия есть своя логика». Шекспир. «Кто никогда не совершал безрассудств, тот не так мудр, как ему кажется». Франсуа де Ларошфуко
- Но когда они жили то? Со временем все меняется, – говорил врач.
- Даже если они жили много лет назад, слова их живы до сих пор. Я философ, я написал книгу, вот она, кстати, со мной, - Костя достал тогда из пакета свою первую книгу. Книга эта еще не была отредактирована, но для этой цели этого особо и не нужно было. Врач перелистовал самодельную, подшитую книгу, перечитывая некоторые строки, в то время как Костя продолжал:
- Не один я был такой, все знают Ван Гога, который отрезал себе ухо. Был еще Врубель, который нанес себе ножовые ранения, так как и Вагнер. Философ Фуко изрезал себе грудь бритвой. Не говоря о тех, кто покончил жизнь самоубийством Сенека, Маяковский, Есенин, Хемингуэй тот же Ван Гог, та ладно… что там говорить. А знаете, почему все так? Потому, что они не могут вписать себя в социальные рамки, такого «здорового», «отлаженного» как часики социального организма. Они впрыскивают свое недовольство, словно яд, разрушая тем самым установленные рамки закоренелых моральных и социальных предписаний. И если надо совершить безумство, чтобы… - излагал свою тираду Константин, который уже не на шутку разошелся.
- Значит, вы согласны, что совершили безумство? – перебила его доктор.
- Частично, – ответил пациент, ему не надо было выгладить особо здоровым, так как в армию он не особо хотел, но и не хотел, чтобы его закрыли в сумасшедшем доме. Впредь он тщательно подбирал слова, чтобы выполнить именно эту миссию.
Костя собирался выходить из дома, как вспомнил слова доктора. Когда он очередной раз выходил из ее кабинета, Костя услышал, как она обратилась к своей коллеге, со словами, - Какой интересный мальчик попался.
«Да уж…, интересный». Весело подумал Костя, закрывая за собой дверь. «Ну Генри, угораздило же тебе там застрять».
Глава 10
«Отделения номер 1». Надпись на здании, к которому подошел Константин. В руках он держал пакет, в котором был сок, несколько булочек и книга Вольтера «Философские повести». Он поднялся по широкой лестнице на два пролета. Перед ним стояли двери со стеклянным вырезом по середине. Он нажал на звонок справа.
- Вы к кому? - послышался голос из-за приоткрытой двери.
«Видимо тут все серьезно» подумал Костя, - я к Генри Фрому, мне сказали, что смогу найти его здесь.
- а кто вы ему будете? – голос начал немного дразнить Костю.
- Брат я его, можно пройти?
- Да, конечно, – дверь открылась. Костя вошел в коридор отделения. Коридор был не большой. Главный коридор смог вместить в себя только старый стол три табуретки возле него и диван возле стенки. Если пройти прямо от входа коридор суживался. Там по обе стороны размешались две белые двери. Правую стену главного коридора окрашивала только одна дверь.
- Подождите здесь, я его сейчас позову, – перебила женщина в белом, изучения помещения, и вошла в единственную правую дверь. Через несколько минут она вышла с Генри. Генри в одной рубашке и спортивных штанах подходя ближе начал улыбаться. Женщина оставила их, зайдя обратно в дверь.
Почему-то именно сейчас Константину вспомнилось его первое знакомство с Генри. Их познакомила Элизабет. Генри был парнем ее подруги Юлии. Как-то Лиза позвала Костю на прогулку. Сказать, что он ждал этой прогулки – не сказать ничего. Он точно так же ждал и каждую следующую. Может быть, даже до сих пор ждет. Во время этой прогулки они зашли в кафе, там было несколько Лизиных друзей. Тогда Костя и познакомился с Генри. Почему она тогда познакомила его со своими друзьями, он не знал. Костя был тогда весьма не общительный, в принципе он остался таким и до сих пор.
- Ну и как ты тут оказался? – перебил молчания Костя.
- Ты знаешь, я сам толком не понял, я сказал, что чувствую себя угнетенным, что несколько дней у меня депрессивное состояние, немного нервничаю на работе. Меня выслушал один доктор. Потом другой, а после третьего, подошли два чувака, которые сказали «пройдем с нами». Вот и вся история, – закончил Генри.
- Вид у тебя, скажем честно, неважный. Долго они собираются тебя держать? Ты ведь, я надеюсь, не говорил о мизантропии или философии Ницше? – спросил Константин.
- Может и говорил…, да кто его знает, все так быстро произошло, я ничего толком и не понял. Сказали, что недельки две полежу, а дальше видно будет, - Генри пересел за стол, - что-то на диване неудобно.
- Вот, кстати, я тебе кое-что принес, - Костя протянул пакет Генри и сел за другой конец стола, лицом к дивану, на котором только что сидел. – Ты короче теперь не очень тут философствуй, не надо говорить с ними ни о Ницше, ни о арийской расе, не надо упоминать мизантропию, депрессию, - наставлял Костя, Генри.
- Та я уже понял, что тут не с кем говорить. Психиатрия фикция, она никогда не помогает, – сделал вывод Генри.
- А почему тут только одна медсестра, и где все сумасшедшие? – спросил Костя, чтобы хоть как-то разбавить не очень приятную ситуацию.
- Они все там, там большое помещения, не смотря на этот маленький коридор, а все доктора дома, сегодня выходной. Они обычно там сидят, - Генри указал на узкое, продолжения этого коридора. Костя обернулся. Теперь он видел на дверях надпись «Приемная». Генри говорил еще что-то об обитателях этих мест. Костя особо не вникал в суть его слов. Его взгляд приковало два или три листка под невысоким диваном, на котором они сидели. «Что за мусор? Его вроде там не было. Или я не заметил сначала? Они исписаны? Хм…, и что могут писать сумасшедшие?».
- Костя, ты, когда следующий раз зайдешь? – спросил Генри.
Не отрывая глаз от листков, Костя ответил, – Не знаю, может, наследующей недели, после работы. Думаю, может Лизе позвонить? Не может же ей быть настолько все равно, ты все-таки в таком положении. Может даже, вместе придем.
- А ладно, - что-то еще было хотел сказать Генри, но остановился, - я позову дежурную, чтобы она открыла тебе дверь, - Генри исчез за дверью, из которой недавно появился.
Костя встал. Он стоял один в коридоре. Тридцать секунд, ничего не происходило. Он резко согнулся, достал увиденные им листки, скомкал и засунул в карман своей куртки. Не успел он проделать это все, как в дверях появилась медсестра. Быстрым шагом она достигла входной двери, открыла их и попрощалась.
Костя переступил порог дома, не снимая куртки, он прошел на кухню. Заварил себе кофе. «Интересно, согласится ли Элизабет, следующий раз проведать Генри вместе со мной? Хотя зачем ей это нужно? Времена нашей дружбы ограничились теми тремя годами». Он сунул руку в карман куртки, тут же осознав, что так ее и не снял. Достал недавно найденные листки из сумасшедшего дома, «Это ж надо, до чего дошел, всякий мусор в карманы тычу». Он расправил листки, теперь в его руках лежало четыре листка списанные с обеих сторон. «И почему я их поднял? Нашел, что читать. Так сказать чтиво прямиком из дурдома, ох Костя, Костя. Хотя признаться, как будто держишь в руках сокровище какое-то. Правда, сокровища я в руках никогда не держал, не считая своих книг, конечно», продолжал мысленно паясничать Константин. Он и не представляет, насколько был близок к истине. Вся его ирония, весь его сарказм исчез, как только взор его коснулся первых слов пергамента.
;
ЧАСТЬ II
Глава 11
Чем больше Костя читал эти листки бумаги, тем больше удивлялся. Все что там было написано, ему казалось настолько логичным и реальным, что он подумал, может это кого-то из докторов. «Докторов наук!». Пока он не дочитал до конца, он не сумел оторваться от этого, как стало ясно, статута некого общества.
Этот статут в дальнейшем лишил нашего героя сна, изменив его жизненные взгляды. Будет правомерно все же выложить здесь этот статут, не пропуская и не изменяя ни одного слова. Первоначальный вариант документа, который в данный момент держал Константин в руках, выгладить именно так:
Статут Организации Представителей Здорового Скептицизма (ОПЗС)
Раздел I «Главные понятия ОПЗС»
Статут ОПЗС – главный документ, который регулирует деятельность ОПЗС, дополнение и изменение которого происходит только по решению собрания ОПЗС.
Собрания ОПЗС – встреча представителей здорового скептицизма, время которого определяет Магистр ОПЗС. На собраниях приниматься разного рода решения по деятельности ОПЗС.
Решение собрания ОПЗС – документально оформленное нововведение в статут ОПЗС или иной итог собрания.
Магистр ОПЗС – человек во главе организации, выбранный его членами, руководство, которого длиться 5 лет с момента его избрания.
Советник ОПЗС – бывший магистр ОПЗС.
Главы отделов ОПЗС – специалисты определенных научных ланок.
Иллюминаты - люди, состоящие в ОПЗС, с доступом до защищенной информации. Иллюминаты – это тайное общество внутри ОПЗС.
Финансы ОПЗС – денежные отношения, связанные с формированием и распределением денежных доходов, накоплений и их использования на различные цели ОПЗС.
Расследования ОПЗС – действие организации направленное на разоблачение псевдонаучных теорий, мистических авантюр или сверхъестественных проявлений природы.
Уполномоченный расследования ОПЗС – член организации, которого выбрали на собрании, для расследования ОПЗС, в обязанности которого входит разоблачения псевдонаучных теорий, мистических авантюр или сверхъестественных проявлений природы. В конце расследования уполномоченный должен описать его результат в документе под названием «Итог расследования ОПЗС».
Презумпция возможности – непредвзятое отношение к мистическому и сверхъестественному, допущение возможности таких феноменов до того времени пока сверхъестественное явления не будет полностью опровергнуто.
Раздел II «Памятка представителя здравого скептицизма»
Человек, вступивший в организацию представителей здравого скептицизма обязывается вести активную роль в жизни организации и участвовать в официальных ее собраниях. Члену ОПЗС рекомендуется выбрать специфику своих знаний следить за последними новостями в своей области, подведя итоги в определенном разделе месячного отчета ОПЗС. Член ОПЗС должен участвовать в поисках и разоблачении мистического и сверхъестественного, если организация назначила его одним из уполномоченных расследования ОПЗС. Уполномоченный расследования ОПЗС в конце расследования составляет документ под названием «итог расследования ОПЗС», по всем правилам его составления, которые описаны в главе «документы и отчеты ОПЗС» настоящего статута. В согласии с главными представлениями организации член ОПЗС должен быть свободным от предрассудков любого рода, а так же соблюдать презумпцию возможности, что и отличает представителя здравого скептицизма от представителя классического скептицизма.
Раздел III «Иерархия ОПЗС»
Важные решение и изменения в статуте принимаются путем голосования на собрания ОПЗС. Собрание ОПЗС считается действительным при присутствии главы ОПЗС (магистра), бывших глав ОПЗС (советников), и глав отделов ОПЗС. Решение ОПЗС оформляются в письменной форме с подписью главы ОПЗС. Решение ОПЗС не могут оспариваться отдельными его членами. В случае невозможности срочного собрания, решение принимает Голова ОПЗС, за следствие которого принимает личную ответственность. На собрании голос Магистра считается за 2 голоса, голос Советника считается за 3 голоса.
Во главе организации состоит человек выбранный членами организации, который избирается путем голосования раз в 5 лет. Он принимает чин Магистра ОПЗС. В его обязанности входит следить за функционированием организации, контроль, за финансами, контроль, за своевременной подачей отчетов и других документов ОПЗС, их проверка и подпись, а так же принятие разного рода иных решений при невозможности собрания ОПЗС. После переизбрания магистра, старый магистр - становиться советником.
Главы отделов ОПЗС, избираются магистром ОПЗС. Главные отделов ОПЗС являются специалистами определенной научной ланки. Они обязаны проверять статьи, эссе и другие труды членов организации по своей специальности, подписываясь под данным трудом.
Иллюминаты ОПЗС – люди, состоящие в ОПЗС, с доступом до защищенной информации. Иллюминаты – это тайное общество внутри ОПЗС. Иллюминатами являются советники, настоящий магистр, главные отделов ОПЗС и некоторые представители ОПЗС, которых выбрало тайное собрание иллюминатов ОПЗС.
Раздел IV «Внутренние и внешние функции ОПЗС»
Внешние функции организации:
1. Поиск необъяснимых ситуаций и явлений с целью научного объяснения.
Организация ищет упоминания о сверхъестественных проявлений в обществе и средствах массового вещания. После того как такое проявление найдено, на собраниях организации выбираются уполномоченные представители ОПЗС, которые будут вести расследования причин пара нормального явления с научной стороны. Результаты такого расследование отображаются в отчете под названием «итог расследования ОПЗС». Итоги расследования ОПЗС в конце месяца отображаются в месячном внутреннем отчете ОПЗС.
2. Предостережения людей от возможных обманов и разного рода авантюр связаны с мистицизмом. Уменьшения роли разного рода верований и суеверий в жизни людей.
Определенные члены организации, имеющие соответствующую лицензию ОПЗС, проводят познавательные лекции, по философии, логики и здравому скептицизму населению.
3. Проверка научных открытий и гипотез на их научность, во избежание не целевого финансирования экспериментов.
Организация проверяет определенные теории и гипотезы ученого или группы ученных претендующих на государственное финансирование, на соответствия этих теорий официальной науке. После проверки, в случае соответствия открытия официальной науке, составляется документ под названием «Акт соответствия гипотез, теорий, открытий официальной науке», скрепленный подписью Магистра и глав отделов ОПЗС. Данный документ позволяет государству без сомнения финансировать проверенный проект.
4. Попытки создания универсального языка среди специалистов разных научных ланок, а так же пробы максимальной популяризации науки.
Представители ОПЗС в составе разных специалистов, заниматься поиском универсального языка. Пишут работы по популяризации науки, с целью донесение сложных научных теорий – обществу. Члены следят за последними научными новостями и составляют «месячные отчеты ОПЗС»
5. Принятие экзамена и выдача лицензий ОПЗС, которое дает право члену ОПЗС преподавать приватные лекции по определенной специальности или науке.
Для получения лицензии ОПЗС член организации сдает экзамен в присутствии магистра и 3 глав отделов ОПЗС, среди которых присутствует специалист по той науке, по которой член ОПЗС хочет сдавать экзамен.
Внутренние функции организации:
1. Просвещения и общее развитие внутренних субъектов организации.
Организация проводит внутренние лекции, обсуждает разные научные и ненаучные проблемы, члены пишут эссе, рассуждения, мысли, которые излагаются на собраниях.
2. Поиск возможно существующих действительных сверхъестественных явлений.
Тайная деятельность организации заключается в поисках возможных действительных проявлениях сверхъестественных сил. Потому участники организации должны помнить о Презумпции возможности.
3. Получение некоторых финансовых доходов.
Организация так же проводит по возможности финансовую деятельность, описанную в разделе «Финансы ОПЗС» настоящего статута.
Раздел V «Финансы ОПЗС»
Возможные источники дохода организации:
• -государственное финансирование.
• -плата за расследования соответствия, теорий, открытий официальной науке.
• -плата за месячное журнальное издание ОПЗС.
• -плата за лекции обществу по популяризации науки.
• -плата за приватные лекции членов ОПЗС.
• -плата от населения за услуги ОПЗС по расследованию определенных сверхъестественных явлений.
• -гонорары от книжных изданий членов ОПЗС.
Раздел VI «Документы и отчеты ОПЗС»
Итог расследования ОПЗС - документ (отчет) составляющейся уполномоченным или уполномоченными расследования ОПЗС, в котором описаны результаты расследования, доказательства опровергнутого сверхъестественного явления или несоответствия псевдонаучных теорий общим законам официальной науки.
Месячный отчет ОПЗС – документ, составляющийся с двух частей и заключения. Первая часть содержит краткий очерк научных месячных новостей. Вторая часть содержит в себя итоги месячных расследований ОПЗС. В заключении содержится план возможных будущих действий организации.
Журнальное издание ОПЗС - журнал, который выдается организацией раз в месяц содержащий, новости науки, плоды популяризации науки, скептические стати, некоторые теории и гипотезы представителей организации.
Акт соответствия гипотез, теорий, открытий официальной науке – документ, который выдается ОПЗС после проверки на соответствия гипотез, теорий, открытий официальной науке. Данный Акт дает право одному или нескольким лицам на государственное финансирование с целью проведение эксперимента или изобретение новых технологий.
Лицензия ОПЗС – авторитетный документ, доказывающий компетентность члена ОПЗС в определенной науке и позволяющий члену ОПЗС преподавать по ней приватные лекции от лица организации.
Дополнительный раздел VII «Полномочия Иллюминатов»
Каждый иллюминат должен сознавать относительность всех человеческих «истин». Иллюминаты ОПЗС составляют тайную организацию внутри ОПЗС. Функции внутренней организации иллюминатов ОПЗС заключается в:
-обсуждения любых идей, без гнета стереотипов, предрассудков, моральных или этических предписаний.
- принятие решение о правомерности огласки некоторых результатов исследований ОПЗС.
-поиски способов по улучшению финансовой деятельности ОПЗС и увеличению влияние организации.
-идеи по улучшению общего социального строя и жизни людей, в общем.
Константин перечитал содержимое листов два раза. В состоянии близкому к шоку или ступору, он медленно положил рукопись на стол. Сделал два глотка уже остывшего кофе. «Что это такое? Кто такие иллюминаты?» Костя не очень понял, зачем нужен последний раздел статута. Но откуда-то он знал, что именно ему надо делать и где искать нужную информацию. «Сначала надо узнать, кто написал этот статут, и каким образом он попал в сумасшедший дом». Он решил, что расскажет все это Генри, как только представиться возможность.
До вечера Костя не слышал, что ему говорили его родные, все его мысли были все еще о недавно прочитанном документе. Спал он плохо, ему снилось это общество. Сон был настолько реалистичным, что проснувшись в четыре часа ночи, он не сразу понял, что он еще всего лишь администратор жалкого магазинчика. Во сне его величали Магистром ОПЗС.
Глава 12
«Все это не случайно» думал Костя на следующий день, сидя за своим письменным столом.
- Костя, завтракать будешь? – послышался голос Костиной мамы из кухни.
- Чуть позже, - ответил Костя, беря в руки свой дневник. «Надо что-то написать», подумал он взял ручку и написал первые слова «Воскресение – слово, которым обозначают седьмой день недели». Он хотел написать что-то о своих чувствах, переживаниях связанных с Элизабет, но вместо этого он не по сути продолжил: «Это не может быть случайностью, если что-то случается, значит так должно быть». Затем еще одно предложения: «Все настоящее верно, если прошлое обретает смысл». Ему казалось, что все логично, он продолжал думать только об ОПЗС. «Ужасные рассуждения о самоубийстве, философские мысли, книги, оккультные науки, тяга к сверхъестественному, диссонанс между мной и внешним миром, Элизабет, сумасшедший дом, и вот таинственный статут некого общества, как снег на голову». Затем он оставил это занятия, поняв, что ничего связного он сегодня не напишет, слишком много разных мыслей, перебивали друг дружку.
Он набрал номер, который уже давно не набирал, но все еще знал на память:
- Что хочешь? – резко прозвучало в телефонной трубке.
- И тебе привет Лиза, - приветствовал подругу Костя
- Да, так, что нужно? – все так же резко продолжила Элизабет.
- Тут, короче такое, ну в общем Генри закрыли, думал, что тебе может быть не все равно, - на удивления и для самого себя Константин говорил спокойным тоном.
- Где закрыли? – спросила Лиза.
- Ну…, короче говоря, в дурдоме, - откровенно ответил Костя.
- Что честно? Он что, по твоим стопам решил пойти? - уже более мягко продолжила Лиза.
- Та походу чуть переборщил, в общем, на той недели, говорил, чтобы мы приходили проведать его. Ты как, не хочешь проведать старого друга? – со скрытой надеждой спросил Костя.
- Можно в принципе, а когда именно? Я на работе, можно в следующую пятницу, у меня тогда сокращенный день, - предложила Элизабет.
- Ладно, еще созвонимся, там уже и договоримся, а ты сама как, все хорошо? – Костя попытался перейти на бывалый фамильярный тон.
- Да, все отлично, - не дала продолжить задуманное Лиза.
Друзья попрощались. «Значит, у нее все отлично. Ну и отлично». Начал было злиться Константин. «Меня рядом нет, ну и отлично». Костя лег на диван. «Не об этом сейчас…, так что там было еще?». Костя вспоминал статут. «Что такое популяризация наук?».
Целый день и всю следующую неделю, он занимался тем, что читал известных популяризаторов науки, среди которых были такие ученые и писатели как Михаил Ломоносов, Яков Перельман, Альфред Брем, Айзек Азимов, Стивен Хокинг и еще некоторые.
Работе Костя начал уделять намного меньше внимания, чем раньше. Все свободное время уходило на чтения. Он никогда не думал, что физика, химия, механика может быть настолько интересной. Костя и раньше был знаком с научными трудами математиков, ядерных физиков, но теперь он не просто читал научные книги он их, можно сказать, глотал одну, за одной. Костя даже позабыл о сигаретах. Когда же на третий день он обнаружил их у себя на рабочем столе, твердо решил, что не будет продолжать курить в надежде, что это еще более улучшит его познавательные способности.
***
Предстояла известная встреча. К воротам входа на территорию психиатрической больнице подъехала темно синее БМВ. «Ну, кончено» подумал Костя, стоявший недалеко от ворот. Девушка на переднем сидении поцеловала своего парня. Константин как бы случайно, отвернувшись, почувствовал неприятную дрожь от отвращения.
- Привет, - приветствовала девушка Константина, выходя из машины. Подошла ближе к Косте и дружески обняла его.
«Этого можно было и не делать», подумал Костя, посчитав этот жест лишним. - Привет Элизабет, - ответил он, и разряжая обстановку продолжил, - ну что, пройдем к нашему сумасшедшему?
- Давай. Ты знаешь, где он лежит? – спросила Лиза
- Да, пойдем, - Костя подал жест следовать за ним, они зашли на территорию больницы. - Вернее я знал, где он лежал, но он звонил мне, говорил, что его перевели в шестое отделение на время. Я точно не знаю, где оно, но сейчас поищем.
- И как его угораздило сюда попасть, – Задала знакомый вопрос Лиза.
- Кто ж его знает? Спросишь его сама, - ответил Костя. Они немного походили по территории больницы пока не спросили проходящего человека в белом халате, где же вход в шестое отделения. Пару раз Константин хотел зависти простой, не принуждающий ни к чему разговор, но все ответы Лизы насчет ее настоящей жизни ограничивались «нормально» и «хорошо». «Ну, раз она не хочет делиться со мной ничем, то ладно, не буду настаивать» наконец прервал тщетные попытки Костя что-то разузнать. «Да и зачем, действительно, мне это знать, не сделает это меня ни счастливым, ни еще больше несчастным». Мысленно сделал вывод Костя.
С обратной стороны старого здания. Костя и Лиза поднялись по невысоким ступенькам. Перед дверьми представились мужчине в синем халате как посетители Генри Фрома, и зашли внутрь. Они стояли в длинном коридоре почти через все здания. По обе стороны коридора были тяжелые стальные двери. Все двери были одинаковые кроме обычной двери кабинета доктора недалеко от входа после стола с двумя стульями. По коридору можно было увидеть некоторых обитателей тех мест более похожих на привидений.
С третей палаты, которая больше напоминает камеру, вышел Генри в не плохом настроении. «Ну хоть не теряет присутствие духа в такой обстановке», подумал Костя.
- Какие люди! - приветствовал Генри друзей.
- Еще бы сказал в Голливуде, - стараясь поддерживать веселый тон друга, промолвил Костя.
- Поверь мне, тут можно увидеть кое-что похлеще, чем в Голливуде, - серьезно ответил Генри.
- И как ты тут очутился? – Спросила Элизабет, когда друзья присели возле стола.
- Я Косте уже рассказывал. Я просто пришел с некоторыми жалобами, а потом походу что-то не то наговорил, пришли двое ребят и забрали меня, - говорил Генри, повторяя свою историю уже в который раз.
- Генри, ты знаешь, если бы каждый из нас добровольно пришел в психиатрию и начал рассказывать что у него на уме, то всех бы здесь закрыли, - не без доли истины, наставляла Лиза.
- Что уже сделаешь? Зато отдохну немного от работы, - утешал себя Генри.
Друзья еще некоторое время говорили. Потом проходящая пациентка обратилась к Генри, со словами: - Вася ты здесь, ты меня узнаешь? - На что Генри ответил, как будто каждый день говорит с сумасшедшими, - бабуля я не Вася, идите туда, вот он Вася, - генри указал на еще одного пациента. На время пожилая женщина, не совсем в своем уме, оставила друзей.
Костя хотел рассказать о статуте, который нашел прошлый раз, рассказать, что последнее время много читал, много узнал. Хотел поведать эволюцию человеческих взглядов от, геоцентрической до, гелиоцентрической солнечной системы. Рассказать о том, что происходит во время ядерного синтеза. Сколько в действительности существуют элементарных частиц, о математической теореме Ферма, гипотезе Пуанкаре, принципе неопределенности Гейзенберга, и даже о биохимических процессах на макро и микроуровнях нашей вселенной.
Но решил, что это все лишнее в данный момент, ведь прошло столько времени, а они опять вместе. Хоть правда обстановка была и не очень приятная, но это не могло повлиять на общее впечатление от встречи.
Костя протянул Генри еще две новые книги:
- Вот держи. Ты просил стихи, вот тебе Лермонтов. А еще краткий курс логики, это полезная книга, - для Кости логика была по важности на-ровне с философией, а краткий курс логики он знал, почти ли не наизусть.
Потом снова появилась знакомая пожилая женщина. На этот раз она заметила Лизу, и начала называть ее Аленой. Элизабет старалась не обращать, на нее внимания, но заметно начала прятаться за спиной у Константина. Костю веселила эта ситуация, теперь он понял, почему Генри, не унывает в такой обстановке, кроме того, они всегда искали приключений. Константину вспомнилась та история, как они искали гадалку, которая могла бы удивить их своей способностью. Одну женщину они все же нашили, но мнения о ее сверх одаренности у друзей разошлись. Даже эту ситуацию Костя назвал бы все лишь очередным приключением.
- Давай Генри, поскорее выходи отсюда, - попрощалась Элизабет с Генри.
- Когда к тебе зайти следующий раз? – спросил Костя
- Давай меня переведут назад, а потом я тебя наберу. Там мой лечащий врач хотел с тобой поговорить, – сообщил Генри..
- Странно…, и о чем она хочет говорить? – задал риторический вопрос Константин, подумав при этом «Ну в принципе я не против, я тоже кое о чем хочу поговорить».
Элизабет и Константин оставили Генри и после того как вышли за пределы территории больницы попрощались друг с другом. «Ну, вот и все, она снова ушла», грустно подумал одинокий Константин.
Глава 13
- Я должен тебе кое-что показать, - понижая голос, Костя обратился к Генри.
- Что именно? – Спросил Генри, не обращая внимания на шепот Кости. Костя достал из куртки статут ОПЗС, и протянул его Генри
- Что это? – держа в руках листы рукописи, спросил Генри.
- Читай. Там не много, я подожду, пока ты дочитаешь, – промолвил Константин и откинулся на кресле.
В дверях появилась женщина в белом халате: - Генри Фром, здравствуйте, как вы сегодня? Все хорошо? – Спросила она, затем заметив Константина, спросила, - это ваш друг?
- Да, Анастасия Григорьевна, – подтвердил Генри, одновременно пряча листки, которые дал читать ему Костя.
- Зайдите ко мне, пожалуйста, после того как закончите говорить, – обратился врач к Константину.
- Хорошо, я зайду, - согласился Костя. После того как врач исчез за белыми дверьми узенького коридорчика. Костя нетерпеливо спросил Генри, - ну что, прочел? Что думаешь?
- Жди, - Генри дочитывал последние разделы, - что я думаю? Думаю, что это бред сумасшедшего.
- Какая ирония, - насмешливо отреагировал Костя на вывод Генри, - я считаю по-другому, я даже представляю, как можно это все воплотить в жизнь, каждый шаг. Уже не одну ночь мне это сниться. Я перечитал за последнее время столько научной литературы, сколько не читал за все годы обучения в школе и университете.
- Ты говоришь так, как будто хочешь поменяться со мной местами. Давай лучше поговорим об этом, когда я выйду отсюда. Ты знаешь, тут особо не хочется даже думать о чем-то таком, что выходит за рамки общественных взглядов не то, что говорить или делать.
- Ладно, я согласен, а теперь мне надо кое-что узнать, – Костя встал, запрятал статут назад в куртку, хотя уже знал его на память. И направился к двери лечащего врача Генри.
- Присаживайтесь, я сейчас, – обратилась к Косте врач Генри - Анастасия Григорьевна. Она достала из серванта папку и положила ее себе на стол, за который и присела. – Так ты друг Генри, как тебя зовут?
- Константин, - ответил Костя, сидя рядом с ней за тем же столом.
- Ты тоже Константин, увлекаешься философией? – Спросил врач.
- Да, есть немного, – поскромничал Константин.
- Генри хороший парень, но он очень много читает. Я собственно потому, с тобой и хотела поговорить, вот, - она достала из стола книги, которые недавно принес Костя Генри, - эти книги ведь ты принес, сейчас это не пойдет на пользу, ему нужно меньше читать.
- Я извиняюсь, но разве читать вредно? – спросил Костя, понимая, что последнее слова врача как-то не вкладываются в рамки его мировоззрения.
- Я ничего не имею против романов или газет, но философия ему сейчас не нужна. Генри рассказывает о философии Гитлера, Ницше, правда, упоминает и Фрейда, Юнга, которых учили и мы, но он же не психиатр, ему этого не нужно, - наставляла Анастасия Григорьевна
«Абсурд! Значит, читать философию и просвещаться вредно, а тупеть с газетами и телевиденьем - это нормально? Что ж вы за люди то такие?» подумал Костя, но возражать особо не собирался. Ему сейчас не надо затевать бессмысленные споры тем более с психиатром.
- Я пока конфискую эти книги, потом верну, может, сама почитаю, - продолжила Анастасия Григорьевна. - Понимаешь, нельзя зацикливаться на одном, тем более на том, что было написано тысячи лет назад. Генри цитирует слова Сократа: «Я знаю, что ничего не знаю», но Сократ на то время действительно ничего и не знал.
«О да…, а мы тут все такие сведущие в вопросах добра и зла или сотворения мира. Та мы даже не можем определить критерии нормальности, как оказывается». Продолжал мысленно оспаривать Костя слова психиатра, - Да, возможно, - не уверенно протянул он, - и как скоро по вашему Генри сможет выйти?
- Как только ему станет лучше, еще неделька может чуть больше. Ему тут скучать не придется, у нас тут тоже есть один философ, как его? Гусев Августинович, вроде, - поведал врач Косте его же фамилию. Услышав эти слова, Костя захотел засмеяться, но после не заметной паузы, он взял себя в руки. «Вообще-то я перед вами» с этими мыслями Костя как бы случайно обвел глазами присутствующих. «Нет.., вроде нету таких, которые бы меня узнали. Это было в другом отделении». Этот просчет психиатра не только позабавил Костю, но и предал смелости, он решился все же вставить ноту протеста.
- Знаете, если честно критерии нормальности как бы нормального человека, весьма размыты. Я бы мог предположить, что эти критерии определяются по большому счету общественным мнением, – начал философствовать Константин.
- Почему же? Можно считать критерием нормальности, к примеру, логичность поступков, – ответил врач, заметно заинтересовавшись разговором.
- Логичность поступков - тоже очень шаткое определение нормальности. Люди под влиянием сильных чувств и эмоций, особенно, таких как страсть или любовь очень редко поступают логически. Я знаю. Кроме того, многие поступки, которые кажутся без логики, на самом деле имеют ее. Шекспир говорил: "В каждом безумии есть своя логика", – заметно начал переусердствовать Константин
- Вам тоже было бы неплохо отдохнуть немного от книг. В действительности мы всегда можем отличить патологию от нормального психического состояния человека, – закончила спор психиатр.
«Вот именно! Можно заметить только психофизические отклонения. Когда есть явные патологии функционирование мозга, а все остальное только суть предрассудки человеческие», рассуждал Костя, но в голос уже не стал говорить. «Ближе к сути» подумал он и спросил, - у вас тут наверно много интересных людей бывает?
- Да, всякие есть, иногда даже ученые попадают. Одного припоминаю доктора физико-математических наук, все время говорил о каком-то обществе, - вспомнила Анастасия Григорьевна.
- А что у него за диагноз был? Интересно и как дальше живут такие люди?
- Он сначала попал сюда в крайне плохом состоянии, поначалу мы думали приписать ему шизофрению, но потом он успокоился. Мы его выпустили с диагнозом нервный срыв и острое расстройство личности. Всему виной была чрезмерная умственная работа. Он был интересным человеком и после нашей больнице решил податься в монастырь, кажется, где-то в селе Дубрава, – почти на одном дыхании говорил психиатр. - А зачем вам это?
- Просто интересно. Генри тоже рассказывал много интересного об этих людях, - скрыл истинные мотивы Костя, - А как его звали?
- Кого? А, этого доктора - Василий Гавриш, я почти всех своих пациентов помню, – похвасталась Анастасия Григорьевна.
Глава 14
Костя проснулся сегодня с хорошим настроением. Будний день, но на работу не собирался. Он решил взять отпуск под предлогом того, что заболел, сознавая при этом все последствия такого поступка. Хоть у него и было хорошее настроения, но этот свет какой-то не прочный. Константин прилаживает много усилий, чтобы вырвать его у тьмы. Но как только стрелка часов пересечет черту полудня, эта борьба будет проиграна. Эта тьма, окутывающая сознания, как ни странно чаще всего приходит, как только Костя начинает вспоминать о его прошлых отношениях с Элизабет. Вся их жизнь на протяжении тех трех лет с позиции кратковременного света, выглядит беспросветным мраком. В то же время, он все равно, скучает по этой темноте, Костя не раз замечал, как родна ему печаль и грусть.
Два дня он был в гостях у своих родственников. Не смотря на то, что он не был в другом городе, а всего лишь в другом роенном округе, он заметил некоторые отличие человеческих менталитетов. Исключением не есть и его родственники, у которого он гостевал эти дни. «У них все как-то просто, никто не задумывается над вечными вопросами, никто не задает лишних вопросов, они просто живут». Писал он в своем дневнике. «Я точно знаю, что так живет большинство людей на планете земля. Такие люди не забывают себя вопросами, на которые не могут дать ответов. Они никогда не спрашивают себя, почему все, так как есть? Почему я должен делать, то, что делаю? Они просто делают это, просто отдыхают, просто встречаются, просто женятся, рожают детей и все это делается без особых пламенных чувств, без особых сильных мыслей».
Когда-то в детстве он часто навещал родственников, тогда ему нравилось такая беззаботность, но теперь этот мир не для него. Он не может жить, не вопрошая и не обременяя себя вопросами. Для него эта жизнь обычных людей странная. Несколько раз он сдерживал себя от того, чтобы начать расспрашивать их всех, почему они живут именно так? Разве ни разу не хотели задуматься, что все может быть по-другому? Разве ни разу не усомнились, что живут правильно? Счастливы ли они, в конце концов, зачем живут с той или тем, зачем просто живут? Но он знал, что это все бессмысленно, эти вопросы вызвали бы только негатив.
«Люди бояться задавать себе вопросы, бояться сделать себе больно», думал Константин. «Но как по мне лучше сделать себе больно, чем всю жизнь бегать от себя, от осознанности того, что вся жизнь бессмысленна».
Когда он ехал домой, Город показался ему каким-то серым и темным по сравнению со светлым и беззаботным местом, откуда он возвращался. Ведь именно таким светлым местом оно и осталась в его детских воспоминаниях. Но детство прошло. И сейчас этот тусклый Город намного ближе его душе. Все эти воспоминания, исходящие из каждого кирпичика холодных зданий, окутывают тоской и грустью сознания Константина. Каждый поворот каждого переулка напоминает ему о его одиночестве. Как только он добрался своего дома, в своем дневнике он записал такие слова: «Вся эта тоска и грусть, все это одиночество это мое собственное и только через эту грусть и страдания я могу быть собой».
Телефонный звонок:
- Привет, ты уже на свободе? – Поднял трубку Константин.
- Да, со вчерашнего дня на воле, - прозвучал радостный голос Генри.
- А почему не позвонил мне вчера? – Константин вспомнил, что вчера он не очень хорошо провел время.
- Хотел немного отдохнуть дома, – ответил Генри.
- А там ты типа сложно работал, - с легкой иронией подметил Костя. - А ладно забей, короче есть одно дело. Нужно чтобы ты со мной кое-куда завтра съездил, ты не-против?
- Та в принципе не-против. Эта неделя у меня еще выходная. А куда именно? Это связано с твоим этим обществом? – спросил Генри.
- Именно. Подробности расскажу потом. Встречаемся завтра утром, и чем раньше, тем лучше, – серьёзным тоном проговорил Костя.
- Ладно, тогда до завтра, - попрощался Генри.
«Значит Генри, вышел вчера, это уже хорошо», подумал Костя. «А у меня вчера было плохое расположение духа, и почему он не порадовал меня вчера, может, сегодня мы уже были на полпути к монастырю в селе Дубрава. Придётся терять даром еще целый день и переживать еще один вечер». Ни смотря, ни на что, вечер остаётся для Константина морально тяжёлой порой дня.
Вчера Элизабет позвонила ему и попросила об одной просьбе. Он знал, что вновь увиденный облик Лизы не подействует на него благоприятно, и вышел с дома в крайне тревожном чувстве. Опасения Константина не были напрасные. После недолгого общения с ней в коридоре, как ни в чем не бывало. Один, за одним всплывали бессмысленные вопросы, которые начинаются чаще всего со слов, зачем и почему. Перечень этих вопросов, которыми временами задается каждый из страдающих существ именуемых себя людьми, можно продолжать до бесконечности. Константин по дороге домой успешно отвечал на свои же вопросы. Ему стало ясно, что для Элизабет он всегда было просто другом и не более. В какой-то период времени Костя возжелал большего, ревновал ее не-имея на то право. Константин был лишний со своими лишними чувствами.
Все еще вспоминая ее только что увиденный образ, хотя он уже отошел от ее квартиры на приличное расстояние он рассуждал: «Если я поставил крест на свою жизнь и молодость, эта не значит, что и она должна последовать этому примеру. Она простой человек, ей не зачем жертвовать своей жизнью. Это я не могу жить как все. Я и не должен, у меня другое предназначение. Все, что было в прошлом, все, что происходить сейчас, только доказывает это предположения».
У каждого человека есть переломный момент в жизни, грань, перешагнув которую вечно устремленный вперед взгляд однажды берет противоположный курс. В молодости человек вечно смотрит и уповает на будущее и наслаждения, которые оно может ему принести. Позже, в более позднее время он все чаще оборачивается назад, чтобы найти те самые наслаждения в прошлом. До появления статута ОПЗС Костя считал что время, когда он смотрел вперед, закончилось. Сейчас он уверен, что знает что делать. Но как бы там ни было ночь остается почему-то время мучительных воспоминаний. Что может быть хуже желания изменить, которое приходит именно в то время, когда на улице уже ночь. Время, когда даже при всем своем желании изменить хоть что-нибудь кроме позы, в которой лежишь - весьма проблематично.
Костя заметил, что мысли об Элизабет в действительности занимало очень много времени, и только сейчас он понял, насколько много знает, сколько книг все же прочел. В свободных разговорах с родными он просто не может остановиться цитировать разных писателей одним-за-одним. Любая представленная ним сцена какого-то разговора, начинаясь с чего-то простого заканчивалась «синтетическими суждениями Канта», какой-нибудь цитатой Ницше и парочкой мало кому известных примеров из жизни великих философов. Но когда его невидимая защита ослабевает, а это бывает, как правило, под вечер или ночью. Он начинает вспоминать…
Эта моральная боль часто переходит даже в некое подобие физической. Он опять мучал себя мыслями - «Интересно как я себя буду чувствовать, когда Элизабет будет замужем, с детьми, и умеренно счастлива? Смогу ли порадоваться за нее или это все вгонит меня в безвозвратную депрессию? Меня ведь тогда не покинут мысли о том, что все могло быть по-другому. Ведь это были всего лишь какие-то совершенно нелепые события, следствия которых поставили крест на наших отношениях». Он бы не хотел дожить до тех времен. «Если нам суждено встретиться, когда у нее уже будет муж и дети, то пусть это будет в другой жизни, где она не она, а я не я».
Сегодня он твердо решил ринуться в бой и изменить свою жизнь чего бы это не стояло. «Я должен стоически терпеть все до конца», думал Константин, лежа в кровати. «А Элизабет я должен сказать спасибо, она по большому счету указала мне путь, по которому я должен идти. Сделав при этом все, чтобы я, ни в коем случае не сбился со своего предназначения». Действительно, именно благодаря Элизабет, Константин ощутил на себе тягость лишения, и болезненную невозможность изменить реальность при всем своем невыносимом желании. У каждого человека бывают страницы жизни, впечатления от которых им придется пронести через всю жизнь. Для Константина такой страницей была Элизабет.
Глава 15
- Ну давай, рассказывай, куда мы едем и что ты надумал? - Наконец спросил Генри, когда они с Константином нашли свою кабинку в поезде. В это село можно было добраться и на маршрутке, но Генри предложил Константину именно поезд, чему он особо и не сопротивлялся.
- Помнишь, у меня был разговор с твоим врачом? - Костя дождался утвердительного кивка Генри и продолжил, - признаться особого наслаждения я от этого разговора не испытал, но не суть…, она поведала мне, что у них был один пациент, который все время говорил об одном обществе. Я считаю, этот статут, который я нашел, и тебе давал читать, потерял именно он.
- Значит, ты никак не можешь успокоиться с этим обществом. Ладно, и как зовут этого предполагаемого члена общества, и где его искать? – спросил Генри.
- Василий Гавриш. Он доктор физико-математических наук и сейчас находиться в монастыре в том селе, куда мы направляемся. И я никогда не успокоюсь. Генри, я в отчаянии, эта идея единственное, что меня сейчас держит. Я не выбирал жизнь, но жизнь выбрала меня, извольте уж действовать мне, по собственному мнению, - и после некоторой паузы Костя спросил, - ну так, что ты думаешь?
- В любом случае надо сначала с ним поговорить. А потом уже посмотрим. Значит, говоришь, доктор наук, неудивительно, что у него крыша поехала, – предположил Генри, как будто забыв, что не прошло и недели, как он сам лежал в психиатрической больнице.
- Не говори как психиатр. Как раз это и странно. Я читал его работы, все его предположения не выходят за рамки уже известных теорий. Он написал учебники для школы и университета, где объясняет предмет на человеческом понятном языке, ничего туманного и не ясного. Люди с таким светлым способом мышления не сходят с ума, – неустанно говорил Константин.
- С каких это пор ты читаешь современные научные книги? – Удивленно спросил Генри.
- Генри, ты лежал в больнице более четырех недель, я успел немного поменяться за это время, особенно с тех пор как нашел статут. Ты даже не представляешь, как много я теперь знаю, еще в больнице хотел тебе рассказать, но решил отложить, - похвастался Константин.
Всю дорогу Костя не мог остановиться излагать некоторые необходимые на его взгляд теории. Генри был более склонен к гуманитарным наукам, но, тем не менее, с интересом слушал о квантовой физике и биографии нескольких известных математиков.
Что может быть красивей села в пору поздней весны? Всюду трава, деревья. Леса сливаются с синим небом, свежий воздух, запах цветов, зеленые горы, на одну из которых сейчас взбирались Константин и Генри. В селе Дубрава был только один большой монастырь, и он был построен на горе. Чтобы добраться до ворот у входа на святую землю, друзьям пришлось приложить немного усилий.
Они переступили грань между двумя «мирами», пройдя немного вперед, они очутились под каменной аркой, после которой был небольшой дворик. Дворик был ограничен стенами монастыря. С правой двери после арки вышел пожилой мужчина с седыми короткими волосами на голове, седой бородой и такими же усами.
- Здравствуйте, - поспешно приветствовал монаха Константин.
- Здравствуйте, чем могу быть полезным, - тихим, спокойным голосом поинтересовался седой мужчина.
- Мы практиканты от психиатрической больницы. Нам дали задания оценить состояния одного из пациентов, который лечился в нашей больнице. Нам сказали, что тут мы можем найти человека по имени Василий Гавриш. В профилактических целях мы должны задать ему несколько вопросов. Мы очень просим вас помочь нам, без этого нам не сдать практикум, – сочиняя на ходу, рассказывал неправдивую историю Константин. «Это ж надо до чего дошел, на святой земле монаху лгу. Меж тем как мог бы сказать и правду, но немного с меньшой вероятностью на успех».
- Да…, Василий у нас. Ему тут очень хорошо. Он не очень любит вспоминать о тех днях, но думаю, вам он поможет, - согласился монах, подав жестом знак следовать за ним. Он провел их через весь дворик и на противоположной стороне предложил войти в дверь. Друзья оказались в длинном коридоре с куполообразным потолком и ковром на полу. Что-то в этом интерьере напомнило Константину интерьер Философско-теологической кафедры в университете. Не смотря на то, что он там был всего раз, он хорошо помнил этот архитектурный стиль «Ампир».
Они шли по коридору, пока монах не остановился и не предложил им подождать, исчезая за дверью. Прошло не больше десяти минут. И знакомый монах вышел с еще одним мужчиной в той же одежде.
- Это Василий, которого вы ищите, - представил знакомый седой монах, более молодого мужчину, - а теперь я извиняюсь, но должен оставить вас, - монах, обернувшись, зашагал дальше по коридору.
- Мне сказали, что вы практиканты. Я думаю нам надо поискать, где бы вы могли мне задать интересующие вас вопросы, - заговорил Василий.
- Да, было бы не плохо, - ответил Костя, разглядывая интересного человека. Ему было лет не более сорока, черный, высокий, если бы не ряса монаха, можно было бы сказать, что он был спортивного телосложения. Они прошли немного назад по коридору, и зашли в дверь. Теперь они стояли в комнате напоминающею аудиторию. «Ну, уж точно как в университете», подумал Костя присаживаясь возле первого стола вместе с остальными.
- Ладно, можете задавать вопросы. Вы ведь знакомы с моей историей болезни? – Спросил Василий.
- Да конечно, вы доктор физико-математических наук, собственно говоря, мы…, - начал говорить Костя, уже настроившись открыть карты.
- Как вы сейчас себя чувствуете, присутствует ли тревога, страх, депрессия? – перебил Генри Константина, пожелав еще побыть немного в своей новой роли.
- Спасибо, все нормально. Я обрел былое рациональное мышления. Различаю где реальность, а где…, - монах сделал короткую паузу, - нереальность.
- Так почему вы здесь? – Продолжал задавать вопросы Генри. Монах взглянул на Генри вопросительным взглядом.
- А какое отношения имеет мое психологическое состояние к служению нашему Отцу Небесному?
Константин и Генри переглянулись друг на друга, думая об одном и том же «Самое непосредственное». Генри вот уже открыл рот чтобы высказать эту мысль в слух, но Константин перебил его:
- Собственно говоря, мы не практикующие психиатры. Я философ, а мой друг…, недавно тоже был в той же больнице, что и вы. Я читал ваши работы, должен признаться, вы умеете передать сложные теории простыми словами. Мне очень понравились ваши книги, - признался Константин.
- Мне приятно, что мои работы читают. Но зачем я вам тогда понадобился? – Немного встревоженно спросил монах.
- Я написал две философские книги, то есть по большому счету имею некоторое отношение к науке. А как ученый я должен узнать истину, понимаете, я считаю, что диагноз не верен, вы не были сумасшедшими. Кроме этого я бы очень хотел узнать, что это? – Константин достал все тот же статут ОПЗС, и протянул его монаху.
- Где вы это нашли? - Монах дрожащими руками разглядывал рукопись.
- В психиатрической больнице, я так понимаю это ваше, не так ли? – Каким-то детективным тоном спросил Константин.
- Вы ничего не знаете, и не поверите мне, - почти шепотом говорил Василий.
- Мы долго к вам ехали и постараемся, вам поверит. Кроме того, я уже в серьез настроен, создать это общество, а для этого нужно знать историю предыдущего, или как вы считаете? – продолжал нажимать Константин.
Как только к сознанию монаха дошел смысл последних слов Константина, его черные зрачки сильно расширились, и не обычным для монаха тоном, он почти кричал:
- Нет…, вот этого ребята, я вам делать, совсем не советую. Лучше забудьте об этом. Я был таким как вы, искал выход из однотонной повседневности разными способами. Но понял, что выхода нет, только смиряясь – все переноситься легче.
- Не надо мне говорить о смирении. Это я уже слышал, не раз делал. Все это бессмысленные и бесполезные слова. Смиряться для чего, только для того чтобы попасть в рай? Может ли рай заменить все возможные наслаждения земной жизни? – Каким-то не своим голосом говорил Константин и через минутную паузу продолжил более обычным голосом, – так вы расскажите нам свою историю?
- Я расскажу, но после моей истории вы должны забыть об обществе. Смеряться нужно не для рая, а для самого себя, - как-то косо смотря на Костю, ответил Монах.
Глава 16
- Итак, - начал монах Василий свою историю, - это было не так давно где-то три с половиной года назад. Я преподавал в университете. Один из моих коллег и друзей Михаил Розкрутов предложил создать научное общество. Он был доктором юридических наук, хотя увлекался и физикой и философией. Так как он был прежде юристом, он выходил из убеждений государства. Он считал, что на научные эксперименты выделяются излишние деньги из государственного бюджета. Половина так называемых открытий, гипотез и теорий не соответствуют научным нормам и установленным фактам, о мире и бытии.
Как-то Михаил Розкрутов узнал, что где-то там один ученый представил доказательства вечного двигателя. После того как он получил n-ною суму денег в качестве финансирования проекта по вечному двигателю, он как нужно было и ожидать испарился вместе с деньгами. Кроме того Михаила раздражали все нелепицы, суеверия непросвещённого народа, хотел их всех просветить, показать каков мир на самом деле. Он придумал, как приблизить народ к науке, и развеять всякие нелепицы о сверхъестественном.
Как только общество было сформировано, дела начали идти вверх как по волшебству. Многие даже подумали уволиться с преподавательской работы в университете.
На этих словах Василий остановился, и как-то грустно смотря на Константина и Генри что-то обдумывал.
- Сколько вас было? – Перебил его рассуждения Константин.
- Ах…, не много, человек пятнадцать. Желающих вступить в общество было намного больше, - ответил монах, и продолжил, - дела шли вверх, как я уже сказал. Откуда не возьмись, доносились разные звонки с сообщениями о сверхъестественном. После наших расследований оказывалось, что это то ли мошенники, то ли неправильно понятые людьми, физические законы природы. Было всякое.
Василий сделал очередную паузу, но собравшись с духом снова продолжил:
- Спустя месяц к нам пришел незнакомец, по-моему, он даже не представился, как его зовут, или я просто не запомнил. Он спросил, не мы ли занимаемся расследованиями псевдо-научных теорий. Уверял, что у него есть некий свиток, который повествует, как вызвать потустороннюю сущность, и ему хотелось бы проверить действительно ли это так. Михаил убеждённый, но любопытный скептик, согласился пойти с этим человеком проверить гипотезу. Все согласились. Этому обществу подходит более название «общество через-чур любопытных скептиков», а не «представителей здорового скептицизма». Только мне не внушал этот неизвестный тип доверия, я не знал, что может случиться, но взял с собой пистолет.
Мы ждали, пока этот незнакомец сделает все, как было написано в том свитке. Он чертил круги, рисовал всякие знаки в кругах и за ними. Облил воском свечи, самый большой внешний круг. Никто не знал, что и зачем он это делает, никто даже не остановил этот бред, когда он решил принести в жертву кота. О Господи прости меня за это, – монах Василий поднял свой взор вверх, во время этого жеста глаза его наполнились слезами.
Константин не хотел мучать этого, без того страдающего, человека, но эта история его очень заинтересовала, он не мог не узнать, что же было дальше, потому, тихо сказал, - я очень извиняюсь, честно, но нам нужно знать что было дальше.
- Да, конечно, - опомнился монах, - мы стояли более часа, пока он читал старый свиток. Затем…, затем стало холодно, какие-то еле заметные тени начали бегать по стенам того здания, в котором мы находились, но никто с нас не двигался. Потом я мало что соображал, я слышал ужасный гортанный крик моих коллег. Меня что-то сбыло с ног, повредив плечо. Оперившись на руку, я видел как некая сущность, похожая на медведя с волчьей пастью и когтями льва склонилась над моей подругой Алиной. Она сопротивлялась, кричала, пыталась увернуться от когтей… но…, Анатолий, биолог, друг, бросился к двери, но выбраться было не возможно. Одним, за одним эта сущность убивала всех моих коллег, но не трогала незнакомца. Как-то невольно я достал пистолет и начал стрелять в ту сущность, а затем в незнакомца, стоявшего в круге. Как только он упал на том месте, на котором стоял, поряженный пулями моего пистолета, все исчезло. Все следы этого ненормального пришествия канули в небытие. Осталось только мое пораненное плечо, боль которого, не могла сравниться с болью по утерянным друзьям, - закончил свой рассказ монах Василий.
Минут пять все молчали. Василий отходил от ужасных воспоминаний. Друзья переваривали из ряда вон выходящую историю.
- Нифига себе, - наконец проявил эмоции Генри, забыв, что находиться в монастыре.
- Поэтому вы должны забыть это. Все неведанное должно остаться таковым, - мудро наставлял монах, как только одержал вверх над своими эмоциями, - есть вещи, в которые мы не должны влезать. Вы должны меня понять, вы тоже писатели, читаете научные труды, нам и так много дано, не надо желать еще большего. А теперь, я бы не хотел продолжать этот разговор, вас проводить или вы сами найдете дорогу, - монах дал понять, что это конец. Он встал, подошел к большой позолоченной тарелке на высокой ножке. Взял статут, который дал ему Константин, поджог его от огня свечи и кинул на тарелку. Таким способом он избавился от этого страшного воспоминания. По мере того как былой статут превращался в пепел, монах заметно менялся в лице. Статут догорел, и он уже совсем умиротворённый вышел из аудитории.
Глава 17
Друзья спускались с горы. Как ни странно спускаться им показалось еще сложнее, чем подниматься.
- Ну как, ты со мной? – Спросил Константин Генри, когда ребята спускались с горы.
- Ты о чем? – Генри сделал вид, что не знает о чем речь.
- Как о чем? О создании общества, – озвучил понятное Константин.
- Не все так просто, нужно почитать оккультные науки, выучить экзорцизм, мистицизм, – начал Генри перечислять причины для того, чтобы не спешить.
- Какой экзерцизм, мистицизм? Это общество, прежде всего, научное, а я думаю, что этих знаний, у меня на данный момент предостаточно, - настаивал Костя на своем.
- Научное? А ты не слышал, что рассказывал монах? – С иронией спросил Генри, - он описывал, что ни на есть, самый настоящий обряд по вызову демона, и самого демона, если ты не понял.
- Генри ты не то слышал, не на то надо было обращать внимания. У них дела шли вверх, они помогали государству экономить деньги. И вообще, я забираю свои слова назад, он таки похож на сумасшедшего, - сделал вывод Костя.
- Значит…, он тут просто так оказался? Доктор физико-математических наук взял и с не того ни сего пошел в монахи, - озвучил не увязку Генри.
- Генри, я не верю в демонов, я верю в науку, и в то, что могу основать это общество. В этом мире нет чудес, нет невероятного, но есть много удивительного и красивого, - утверждался в своем неверии Костя, - а еще в нем есть слава, почет и деньги.
- В любом случае это не тот клуб любителей-писателей, который ты создавал, - взывал Генри к здравому рассудку, вспоминая, как Костя когда-то обосновал кружок любителей литературного творчества. Оно называлось общество погребенных писателей. «Погребенных» - потому, что не признанных. Они сбирались по возможности раз в неделю. Читали свои тексты, стихи или брали понравившиеся строки у других классических писателей. Особой идеи или системы у них не было. Подходило все, что было приятно на слух или имело под собой хоть какой-то смысл.
- А ты знаешь, мне все равно, правда то, что нам поведал этот доктор-монах или нет, «Aut Caesar, aut nihil», - процитировал латинское изречения Костя, остановился и перевел, - или все или ничего.
- Ты просто не можешь смериться с тем, что не можешь вернуть Элизабет. Потому и выдумываешь всякое, а ведь все что надо это только найти новую любовь и все смыслы жизни опять вернутся, - с проницательностью психолога проговорил Генри.
- Да, не могу смериться, но мне не нужна новая любовь. Я вот, что скажу, физическая боль имеет предел, душевная – безгранична. Я безгранично страдаю. Как только наступает ночь, меня просто выворачивает от душераздирающих воспоминаний, - не стал отрицать очевидного Константин. - Но дело не только в этом, я наконец-то хочу придать нашей жизни смысл. На земле 7 мильярдов людей. Может только нам дана возможности обрести этот гребанный смысл. Я взял отпуск на неделю, и ты не представляешь, как я не хочу возвращаться на эту работу, в эту бессмысленную рутину, выполняя одни и те же функции из-за дня в день как какой-то безмозглый робот, - закончил тираду Константин.
- А я думаешь, хочу? – Понизив голос Генри задал риторический вопрос.
- Ну, так вот, о чем я и толкую. Мы можем сделать что-то важное. Поверь, мне хватит всего, знаний, сил и небывалой целеустремлённости, - высокомерно заверил Костя своего друга
- Ладно, мне нужно подумать недельку, пойдем, а то опоздаем на поезд, – сообщил Генри, посмотрев на часы.
- Ну, вот, опоздали, - констатировал Генри, смотря в след уходящему поезду.
- Ну что ж, пошли, – Константин стал двумя ногами на рейсы, и направился в сторону города.
- Куда пошли? Ты хочешь идти пешком тридцать пять километров? – Удивленно спросил Генри.
- Я не буду на этом вокзале ждать до завтра. Пойдем, я тебе расскажу, с чего все начнётся, - с улыбкой проговорил Костя и не скорым ходом начал путь. Он просто не мог стоять на месте. Ему казалось, если он промедлит, все будет кончено. Ему нужно было просто двигаться, направления при этом не имело большой значимости. Всю долгую дорогу Константин рассказывал Генри свои планы пошагового развития общества, которые он уже вынашивал в своей голове. К утру они достигли своих мест обитания.
Глава 18
Сегодня было много товара, продавцы не успевали принимать товар и обслуживать клиентов, Константину пришлось немного помочь им. Он с самого утра не хотел идти на работу. Ему казалось, что между тем, чтобы идти на работу и тем, чтобы оставаться на том вокзале в селе, не было особой разницы. «Это последняя неделя», этой мыслей он утешал себя уже четыре дня.
Он зашел к себе в кабинет. У него было много работы, полученный товар не был расценён. А тут еще надо подбить неофициальный приход и расход за неделю и месяц. Составить официальный скорченный финансовый отчет для малых предприятий. Он расценил товар, а остальному не предал важности. Костя взял с собой свои рукописи второй книги. Осталось отредактировать последнюю главу. Он перечитывал и знал, что-то нужно добавить, но что именно пока не ясно, ничего не приходило на ум.
Зазвонил мобильный телефон:
- Я теперь безработный, – раздался грустный голос Генри.
- Генри, ты как всегда преподносишь сюрпризы, что опять стряслось? – Спокойно спросил Костя.
- Та ничего особенного. Короче, что сегодня вечером делаешь, идем в кафе? – Предложил Генри
- Да, можно, но я не буду пить, не время и не то настроения, - ответил Костя, почему-то перебирая в голове недавно вычитанные научные новости и открытия.
- Та никто и не просит, выпьешь кофе, а я может быть пива, раз на то пошло, ладно созвонимся вечером.
«Та ну эту работу», подумал Константин, бросил свою книгу себе в папку, и направился домой. Дома он, наконец, отредактировал свою книгу. И теперь перед ним лежало его две законченные книги. «Блаженство…, как груз с плеч, теперь полностью можно отдаться созданию общества», подумал Костя и достал тоненькую тетрадку, в которой были все его планы по осуществлению задуманного. Тетрадка была почти полностью исписана, множество стрелок, названия и адреса государственных учреждений, старые и новые научные открытия, имена известных ученых. Все это содержалось в этой тетрадке в хаотичном, только Косте понятном, порядке. Он добавил в нее кое-какие изменения и, взяв телефон, набрал номер Генри.
- Так ты еще не передумал основать то общество? – Спросил Генри, присаживаясь за столик в кафе.
- Я думаю, что уже никогда не передумаю, - резко ответил Костя. – Ну, так, что там у тебя, почему ты безработный?
- Все элементарно, сокращения штата, - сообщил Генри.
- Ясно, и что…, - Константина перебил телефонный звонок. - Привет Элизабет, - ответил Костя улыбаясь на телефонный звонок.
- Привет, что вы делаете? – Спросила Элизабет, догадавшись, что Константин с Генри.
- Ничего особенного, сидим в кафе, а ты что делаешь? – Задал обычный вопрос Константин, все еще толком не понимая, почему это вдруг позвонила Лиза.
- Скучаю немного, сижу дома одна. Парень в командировке, - ответила Лиза.
- Сюжет, напоминающий один из многих анекдотов, - шутливо проговорил Константин.
- Я тебя прошу, я бы тогда не вам звонила, - поняв шутку, сказала Лиза, - короче приглашаю в гости.
- Подожди, - попросил Костя, и не бросая трубки, обратился к Генри, - тут Лиза приглашает в гости, едем к ней?
- Можно, - поддержал идею Генри.
- Ну так? – Нетерпеливо спросила Элизабет
- Ладно, мы подъедем. Нам, кстати есть, что тебе рассказать, - сообщил Костя Лизе.
Друзья встретились, как будто никакой долгой разлуки между ними не было. Было много такого, что нужно было рассказать. Ведь с тех пор как они посещали Генри в психиатрической больнице, они собрались первый раз. Элизабет сделала друзьям покушать. Против своей воли, но Константин все же признал, что было вкусно.
- А Генри попал под сокращения штата, - сообщил Константин, после того как поблагодарил Лизу за ужин.
- И что ты думаешь делать? – Спросила Лиза Генри.
- Либо найду другую работу, либо поеду в село к отцу, – не веселым голосом ответил Генри, - а вообще у меня сейчас сессия начинается, так что пока не буду об этом думать.
Ребята повспоминали свои прошлые приключения. Элизабет рассказал немного о том, как ей живётся с парнем. Особенно Константину понравилась та часть, где Лиза упомянула, что между ними бывают ссоры. Квартира, в которой они сейчас собрались, снимал ее парень. Сознания этого не очень было по нраву Константину, но это стояло того, чтобы сейчас просто в дружеской обстановке общаться с Элизабет.
- Ладно, нам наверно пора, – сказал Костя, вставая из кресла.
- Куда вы спешите? Давайте еще фильм какой-то посмотрим, и так давно не виделись, можете даже остаться на ночь. Мне завтра тоже на работу, утром все и разойдемся, – остановила Элизабет ребят.
- Мне в принципе уже вообще некуда спешить, - добавил Генри.
- Ладно, фильм так фильм, - согласился Костя.
Не досмотрев фильм до конца, Генри и Лиза уснули. Константин лежал возле Элизабет, не позволяя себе спать, но и не мешая ее сну. «Это не выносимо. Она на расстоянии нескольких сантиметров, и в то же время нас разделяет непреодолимое пространство», думал Костя во время своей бессонницы. Пару раз он решался прекратить свои мучения, взять Генри и поехать домой. Но он понимал, что такого больше не повториться, и не спешил прерывать свое сладкое страдания. Он просто лежал рядом, вдыхая запах ее духов. «Это все не правильно, эта квартира ее парня, я не могу тут спать», разозлился на себя Костя. Эта мысль в край добила его. Он встал, резко разбудил Генри, сообщив ему в четыре часа ночи, что пора домой. Потом очень нежно разбудил свою спящую красавицу. Сонная Элизабет попрощалась с друзьями и закрыла за ними двери.
Ребята подъезжали к дому. Генри повернулся к Константину, и еще тоже полусонный, тихо промолвил: - Я согласен, будь что будет. Ты прав, нам нечего терять. - Костя услышал слова Генри, молча кивнул головой.
Кажется, не успел Костя закрыть глаза, как его разбудил телефонный звонок.
- Ты видел, какое время? Ты ж недавно отдыхал! Где ты? Где финансовый отчет? Ты видел кассовую книгу, там ошибка на ошибке. Месяц прошел, а кассир так ничего и не понимает! А если налоговая придет, ты штраф будешь платить? – Кричал голос в трубке. Костя терпеливо все выслушал, а затем слабым голосом промолвил:
- Ярослав Владимирович я настоятельно рекомендую поменять тон, я не ваш раб и никогда им не был…
- Что?!.., - начал, было злиться работодатель.
- Это, во-первых, а во вторых я больше не работаю у вас, заявления на моем бывшем столе, - и тем же тихим голосом закончил разговор, - не звоните мне больше, до свидания. – Константин бросил трубку.
;
ЧАСТЬ III
Глава 19
Звон будильника разбудил Константина. Он уснул прямо сидя на стуле над своим компьютером. «Надо будет как-то отдохнуть от работы», сделал вывод Костя, но сразу бросил эту мысль, поняв, что это не возможно. Константин умылся. Подошел к зеркалу. «Не надо даже одеваться» оптимистично подумал он, увидев свое отражения в зеркале. Костя был одет в дорогой классический костюм, еще со вчерашнего вечера. «Пожалуй, только галстук поменяю» решил он, а затем прошел на кухню своей двухкомнатной квартиры, открыл оконную занавеску. Взору открылся вид из окна пятого этажа. Костя, а отныне он Магистр ОПЗС Константин Августинович мог купить себе квартиру на любом этаже, но он хотел всегда жить на высоте. Константин сел пить кофе, все время, поглядывая на часы.
Прошло более полгода с первой встречи членов ОПЗС, после, которой события закрутилось в сверхскоростном режиме. Вначале Константин взял кредит. Он всю жизнь избегал этого бремя, но на этот раз риск, как он чувствовал того стоит. Издал свои первые две книги. По началу, правда, много денег это не принесло, хотя никто и не рассчитывал на это.
Больше всего проблем было с официальной регистрацией общества. Но после того как Константин оббивая пороги государственных учреждений по реестру добился регистрации Общества Представителей Здравого Скептицизма сразу все пошло быстрее. Откуда не возьмись, появились инвесторы желающие профинансировать общество. Финансовую поддержку предоставил так же, Никита Пирожков. На него же Константин возложил обязанности по полиграфии. Была найдена качественная топография, которая могла печатать ежемесячные журнальное издание общества, установленные бланки внутренних отчетов, лицензии, акты, книги и научные работы членов ОПЗС.
Генри Фром имел некоторые связи в университете, которые знали где можно найти компетентных людей в тех или иных отраслях науки. Как, оказалось, найти таких людей было не очень сложно. Некоторые из них уже преподавали в престижных университетах и колледжах, некоторые были одаренными одиночками.
Первая их встреча состоялась в небольшом офисе, который снял Костя. На эту встречу собрались, люди со знанием разных научных отраслей. В последствие эти первые, возглавили отделы соответствующие их специализации. Вместе с Костей, Генри и Никитой их было четырнадцать человек.
Первая встреча, как и первое впечатление, всегда остаётся в памяти. Думаю, стоит дать краткое описание всех присутствующих в исторический момент фактического основания общества.
Андрей Авдошин – знаток исторических наук, высокий, черный, ярый искатель новых исторических фактов. Молодой, но уже успел, защитил кандидатскую работу. Катерина Рублева – очень молодая талантливая специалистка медицинских наук, невысокого роста, брюнетка, стрижка под каре, хрупкая снаружи, но бесстрашная внутри. Николай Фадюшин – географ, короткостриженый, плотненький, не высокого роста, вечно оптимистически настроенный. Сережа Крайнов – доктор геолого-минералогических наук, спортивного телосложения, спокойный, но с мизантропическими наклонностями. Предпочитает природу техническому прогрессу. Нина Шпагина – светоч биологических наук, светловолосая, немного выше Катерины, она носила очки, которые предавали ей серьезности и строгости. Так же как и Сережа предавала больше предпочтение природе. Роман Мавродий – психолог, проницательный мужчина, с добрыми глазами, полон разных историй и притч. Непринужденный разговор с ним раскрывал ему все карты собеседника. Антон Павлиш – кандидат инженерно-технических наук строгий костюм, бегающий взгляд. Человек, вечная спешка которого не мешала делать ему работу качественно и оригинально. Максим Ньютон – студент, гений-самоучка физических наук, очень молодой физик самородок, его увлечения, по иронии судьбы, совпала с его известной фамилией. Он знал физику, не хуже самого Исаака Ньютона. Евгений Гатин – еще один гений, доктор математических наук, точен, строго все по формулам. В одежде ничего лишнего, вместе с Ньютоном отличались своими странностями. Виталий Чадаев – доктор химических наук, худой, высокий, остроумный, педантический, знающий множество анекдотов и нестандартных вариантов решения разных задач. Александр Рогатюк – специалист по компьютерным наукам, носит очки, высокий, спортивного телосложения. Отлично разбирался в языке программирования и моделирования 3 D графики. До этого всего он был другом Никиты Пирожкова, и именно по его просьбе стал одним из членов общества.
Как уже было сказано все эти специалисты стали главами отделов своей науки. Главой отдела философских наук стал сам Магистр Константин Гусев Августинович.
В небольшом офисе поместились все выше упомянутые талантливые люди. Когда Константин вошел, он сразу услышал много научных терминов, которыми сыпали эти люди, просто разговаривая между собой. Ньютон говорил с Гатиным о Кеплеровских законах движения планет, потом разговор перешел к задаче о трех телах. Мавродий общался с Рублевой, употребляя словосочетания «агрессивно-пассивная реверсия». В общем, отовсюду слышались такие термины как, эксперимент, верификация, фальсификация, диссонанс, аннигиляция, антиципация, индуцировать, агностицизм, легитимность, априорно, апория, силлогизм, иррационально, метафизика, сублимация, кондратикторность и многие другие научные понятия.
Константин, заслушавшись, не хотел прерывать эту музыку человеческого разума, но потом он попросил немного внимания. Поприветствовал всех собравшихся. Без долгой вступительной речи он взял статут «Общества Представителей Здорового Скептицизма» и начал его читать. Этот статут несколько раз редактировался и дополнялся, но суть осталась прежней. После того как он дочитал его до конца, все собравшийся скрепили статут подписями и признали Константина как основателя – Магистром ОПЗС.
Сейчас общество выросло до непредвиденных объемов. У каждого из глав отделов, не менее пяти помощников, специализирующихся на отдельном предмете научной отрасли отдела. Не говоря, что прибавилось еще несколько самих отделов. Кроме того, вскоре им понадобился админ аппарат, включающий в себя юриста, экономиста и нескольких бухгалтеров. Фактическая прибыль намного превысила ожидаемый доход.
Теперь почти ни одно научное открытие не могло считаться научным без соответствующего документа ОПЗС «Акт соответствия теории (открытия) официальной науке». Получить государственное финансирование любого эксперимента стало не возможным без этого Акта.
С ОПЗС сотрудничали все университеты, научные работники, государство, другие научные общества, во многих из которых Константин был их почетным членом. Книги Константина стали очень популярными. Университетские философы, не смотря на то, что во второй книге Константина написано много против их же университетского метода обучения, рекомендовали ее своим ученикам как пособие для само-изучения. Иногда его просили провести ту или иную лекцию в Университете. Короче говоря, он стал весьма известным и влиятельным на научный мир человеком.
Но все это было как бы дополнением до главной задачи ОПЗС – просветления народа. Подобно популяризаторам науки они взяли за девиз слоган: «Науку в массы». С этой целью было напечатано множество книг, статей каждым из глав отделов. В этих книга все сложные теории члены ОПЗС пытались передать понятно для обычного рядового гражданина.
Они так же скептически относились к мистицизму и отделяли псевдо-научные теории от реальных. Каждый месяц выходил их журнал с новостями в разных отраслях науки итогами расследований общества, и контрдоказательствами некоторых псевдо-научных теорий. К примеру, в первом же номере этого журнала были доказана неправомерность и ложность таких гипотез как торсионные поля, «антигравитация», «волновой геном» и биоэнергоинформатика. Глава исторических наук Андрей разбил несколько псевдоисторических теорий, а Катерина раскритиковала методы нетрадиционной медицины.
Не смотря на свои высоты общество, было близко к народу. ОПЗС получало массу звонков с просьбами расследовать то или иное мистическое явления, которое пугало людей. По мере сил ОПЗС пыталось провести расследования. Чаще всего главы отделов, они же костяк всего общества, которых в середине общества называли еще и иллюминатами, находили рациональное научное объяснения того или иного явления.
Многие родители хотели репетиторов для своих детей именно кого-то из числа представителей ОПЗС. Так как все были очень заняты, на очередном собрании общество было предложено открыть частную школу, которая работала бы по выходным. Для многих членов ОПЗС, преподавательская работа действительно была отдыхом по сравнению с расследованиями, недельными, месячными отчетами и вечной непомерной умственной работой.
Именно сейчас наш Магистр Константин собирался на свою лекцию по логике. Вчера он допоздна разбирал подготовленный новый номер ежемесячного журнала, так и заснув за ним. Магистр допил кофе, одел свое длинное пальто и вышел, закрывая за собой дверь на ключ.
Глава 20
Костя доходил до колледжа, в одной из аудиторий которого молодые люди ждали его лекции. Телефонный звонок. Мобильный телефон Константина теперь не переставал звонить и звонить. Если проходило два, или даже один час без телефонного звонка это было уже странно. На этот раз звонил Никита:
- Привет Костя, так что делаем? Ты читал подготовленное ежемесячное издания? – Спросил быстро Никита, он так и остался главным по печатанью, но теперь в общества была своя личная топография, которой и заведовал Никита.
- Да, я читал, в принципе мне нравиться, можно печатать, – сообщил Костя.
- Значит, ничего не изменяем, и в печать, да? - Переспросил Никита.
- Да, давай таким же тиражом как в прошлый месяц, – распорядился Константин, и попрощался с другом.
Костя вошёл в аудиторию. Молча дошел до учительского стола, который располагался прямо от двери. Поднял глаза, оглянув присутствующих подростков не больше студенческого возраста. Парты были одноместные. Константин сменил свой строгий вид, немного улыбнувшись.
- Здравствуйте, сегодня мы должны начать изучать один из моих любимых предметов, - начал вступительную речь Константин, - это логика.
Кто-то на середине саркастично фыркнул.
- Роман, вы же конечно, знаете что такое логика, не так ли? – Обратился Костя к саркастичному подростку, - прошу поведать это знание и нам.
Упомянутый Роман встал, и сбивчиво начал говорить, - ну логика…, это когда человек правильно думает…, типа у него логическое мышления.
- Спасибо, за ваше мнение, садитесь, - поблагодарил Константин Рому за ответ, - действительно логично думать в некоторой степени это означает думать правильно. Но существуют люди, которые считают и по-другому. Такие люди считают, что достичь истинного знания не возможно только посредством логики. О них мы пока говорить не будем. Логика как наука, прежде всего, предназначена для установления истинных утверждений посредством установления законов мышления. Она занимается тем, что облекает наши разнообразные мысли в форму или систему. Причем таких форм, систем или правил, не много, мысли же основываясь на этих правилах безграничные в своем разнообразии.
- Помните, когда мы изучали вводный курс в философию, мы узнали о такой категории как «форма и содержания», - Константин дождался утвердительных кивков со стороны аудитории и продолжил, - так вот, важно понимать, что логика на отмену от философии занимается формами мыслей, а не их содержанием. Логику интересует, прежде всего, не то, что мы мыслим, а то, как мы мыслим. Давайте это, пожалуй, запишем. – Константин повторил последние два предложения, затем продолжил, - понятно что, форма суждения очень связана с ее содержанием, рассуждать о содержании суждения нельзя без ее правильной формы потому нельзя рассматривать философию без логики. Потому ваш сарказм, Роман, в начале лекции, я считаю не уместным, - Константин улыбнулся, заканчивая вступительную часть.
- Так, теперь немного попишем. Потом разберемся в написанном, если в этом будет необходимость, – проговорил Константин, и начал диктовать следующие слова, - любое рациональное познания, состоит из таких элементов:
1. Понятие – это форма мышления, которая обозначает какой-либо объект или его свойство. Примеры понятий: карандаш, растение, небесное тело, химический элемент, мужество, глупость, тетрадь и т.д. Первый раз определение «понятию» дал известный киник Антисфен, оно звучало так: «Понятие – это то, что раскрывает, что есть или чем бывает тот или иной предмет»
2. Суждение – это форма мышления, которая состоит из понятий, связанных между собой, и что-либо утверждает или отрицает. Примеры суждений: «Все планеты являются небесными телами», «Некоторые студенты – это двоечники», «Все треугольники не являются квадратами».
3. Умозаключение – это форма мышления, в которой из двух или нескольких исходных суждений (посылок) вытекает новое суждение (вывод).
Константин закончил диктовать, и сообщил аудитории - записанные вами элементы, и будут первыми тремя разделами нашего курса логики, - сделав паузу, он с энтузиазмом продолжил, – Итак «ПОНЯТИЕ». Важно понимать, что понятие определяется содержанием и объемом.
Содержание понятия – это признак, нет, это скорее - признаки понятия. К примеру, возьмем простое понятия «человек», в это понятие входит только один важный признак, имея который мы можем угадать это понятия, этот признак «наличие сознания». Если мы возьмем понятия «женщина», то придется взять два признака: «наличия разума» и «принадлежность к определенному полу», Можно взять еще больше по содержанию понятия, например «украинская девушка», в распоряжении которого будут целых четыре признака: «наличия разума», «принадлежность к определенному полу» «определенный возраст» и «принадлежность к определенной национальности»
Объем понятия – это количество объектов, которые входят в это понятия. Например, объем понятия «человек» намного больше, чем объем понятия «девушка». А объем понятия девушка больше чем объем понятия «украинская девушка».
Связь между объемом и содержанием понятия - обратно пропорциональная, чем больше объем, тем меньше содержание, и чем больше содержания, тем меньше, соответственно, объем. Например: возьмем понятие «человек» его содержание только один признак «наличия разума», но объем его велик, ведь он включает в себя всех людей на земле. А теперь берем понятия «украинская девушка», содержания этого понятия складывается, как мы уже разбирали, с четырех признаков, но объем будет меньше, так как это понятия включает в себя только людей женского пола, которые живут в Украине и являются еще девушками….
Более часа шла его лекция. В конце он вспомнил несколько интересных логических задач, которые задал аудитории, чем ее немного и оживил. Косте нравилось преподавать, в эти минуты он отдыхал и в то же время отдавался полностью. На своих лекциях он редко думал о чем-то плохом. Когда Костя вышел из аудитории, ему позвонила Элизабет.
- Привет, занят? – Прозвучал вопрос Лизы, после того как Костя взял телефон.
- Та, так…, пока не очень, провел лекцию по логике. Сейчас иду в офис, надо посмотреть какие там новости, – деловитым тоном говорил Магистр.
- Ясно, когда мы соберемся? Я хочу кое-что вам сообщить.
- Давай на следующей неделе, просто сейчас конец месяца. Мы все готовим отчеты. Некогда вырваться, – пожаловался немного Константин, и попрощался с подругой.
Они теперь были в хороших дружеских отношениях. Время от времени они встречались, проводили время. Константин иногда помогал ей в разных вопросах. Лиза, тем не менее, продолжала встречаться с тем же парнем. Костя видел, что ее вроде бы все устраивает, и не хотел ей пока мешать. «Еще придет мое время», думал Костя, успокаивая себя. Он был очень занят, хотя всегда вспоминал о ней, как только его голова освобождалась от других мыслей.
Глава 21
Магистр Константин вошел в конференционный зал, где за долгим овальным столом его уже ждали все главы отделов ОПЗС.
- Что-то холодно, вы не находите? – С этими словами Магистр подошел к конвектору позади своего стола и включил его. Он стал за своим столом и торжественно проговорил, – еженедельное собрание Общества Представителей Здравого Скептицизма открыто.
Некоторые главы отделов научных отраслей, в которых было сделано новое открытия, прокомментировали его по очереди. После собрания подбило итоги научной деятельности за месяц.
- Честно говоря, мы быстро движемся вверх, – проговорил, вставая со своего кресла Константин, и начиная движения по залу, продолжил, – ну ладно, это все хорошо, а что там у нас с тем приезжим иллюзионистом англичанином, который пугает людей, утверждая, что вызывает настоящих духов? Максим это ты вроде ним занимался, – обратился Магистр к физику.
- Да, я и Антон, да ничего там такого нет. Он, признаться, весьма преуспел в разделе физики «оптика», но не более, – как бы само разумеющейся ответил Ньютон.
- Плюс, он не плохой инженер-механик, – добавил Антон, - правда, если бы не Валерия, мы бы не разобрались, он же по-нашему абсолютно не говорит.
- Хорошо, заканчивайте с ним, и отчет мне на стол, - обратился он к Максу и Антону, затем взглянул на Валерию, промолвил с улыбкой, - а вам Валерия, отдельное спасибо.
- Не за что. Всегда рада помочь разбить человеческую надежду на существования ментального мира, - иронично прозвучал ответ Валерии.
Валерия появилась где-то на четвертом или пятом собрании ОПЗС. Ее привел Александр Рогатюк. Константин не перебил тогда собрания, не стал выяснять, кто эта, ранее незаявленная незнакомка. Он терпеливо дождался окончания собрания, хотя Александр явно отвлекался на свою приведенную спутницу, что Косте очень не понравилось. После собрания он позвал к себе сначала Рогатюка:
- Кто эта барышня, извольте поинтересоваться? – Скрывая раздражения, негромко проговорил Константин.
- Это Валерия, я думаю она будет полезна нам, кроме того она моя девушка, – спокойно ответил Рогатюк.
- Так она будет полезна нам или тебе. Кто она еще, кроме того, что твоя девушка? – Еще тише спросил Костя.
- Она одаренный филолог. Превосходно владеет несколькими иностранными языками, – гордо ответил Александр. Константин был вынужден согласиться, что такой человек нужен. Иностранные языки были и оставались его слабым местом. Он не знал их не потому, что не мог выучить, он просто не хотел их учить, эта антипатия была еще у него с детства.
Впоследствии Валерия возглавила отдел по иностранным языкам, острая необходимость в котором возникла только недавно. Эта девушка была высокая, светлая, приятной внешности с креативным мышлением. Она одна из всех представителей здорового скептицизма продолжала верить в возможность проявления сверхъестественного. Одного раза Константин заметил у нее татуировку на ноге. «Попробуй догадаться, то ли строгая учительница английского языка, то ли распущенная девица», рассуждал он над представшей перед его взором дилеммой.
Сегодня Валерия сидела далеко от Александра. «Неужели они расстались», подумал Костя, ничем не выдавая своей последней мысли.
- Ну, если это все, то можно в принципе заканчивать, - предложил Костя.
- Нет, еще есть одно, - взял слово Генри, - там с одного села…, Мигово называется, поступил анонимный звонок. Там типа что-то странное происходит, звуки из одного заброшенного дома слышны, даже говорят, что люди там пропадают. Местные напуганы до смерти, а я считаю, что когда люди пропадают – это плохая примета, – шутливо закончил новость Генри.
- Ладно, надо проверить. Пусть на расследования пойдут только иллюминаты. Давай Евгений, Нина, Сережа и ты Генри, может кого-то еще вам дам, согласны? – Обратился Константин к людям, которых только что назвал.
После согласия уполномоченных на расследования ОПЗС, Константин закончил собрания словами, – ну тогда это все, спасибо за внимания, до следующей недели.
- Валерия, я хочу попросить вас остаться на минутку, - неожиданно обратился Костя к Валерии, когда половину представителей общества вышли из зала. Александр злостно посмотрел на Магистра, но возражать не стал.
- Что у вас с Александром? Вы обычно сидите рядом, а тут даже не смотрите друг на друга. Вы не подумайте, я просто хочу знать или это не повлияет на вашу работу, – темнил Константин, когда все остальные уже вышли.
- У нас с ним ничего, уже давно. Может, вы просто не заметили, но мы уже давно не вместе, – ответила Валерия.
- Ну, тогда я вынужден рискнуть и пригласить вас в ресторан сегодня вечером, – промолвил Костя, и после маленькой паузы добавил, - в чисто деловых интересах.
- Ну да, кончено, - с долей сарказма подметила Валерия, - я согласна, только теперь переходим на «ты».
Глава 22
Не успели коллеги присесть за столиком, как Константину зазвонил телефон.
- Извини, - обратился он к Валерии, и поднял трубку, - слушаю.
- В общем, ежемесячное издание, успешно напечатанное. И уже полным ходом отгружается, – сообщил Константину новости голос Никиты Пирожкова.
- Хорошо, вот еще что, там меня один книжный клуб просил напечатать еще 300 экземпляров новой книги Романа, как ее там…, «чтения человека между строк», – вспомнил Костя.
- Да, да. Хорошо, сделаем, – согласился Никита. Константин бросил трубку и обратился к Валерии, - надо будет расширять твой отдел. Мы стаем, популярны и за рубежом. Потому со следующего месяца я поставлю на собрании вопрос об увеличении финансирования именно твоего отдела, - деловито говорил Константин.
- Я согласна, - проговорила Валерия, после чего разговор перешёл на непринужденные темы.
- И как вы, многоуважаемый Константин Августинович, достигли такого успеха? – С присущей иронией, к которой уже начал привыкать Константин, спросила Валерия.
- Это долгая история, видела бы ты меня год назад. В общем, жалкое зрелище. Но то, что должно вознести на самый верх, начинается в самом низу, изрек, когда-то Публий Сир, - проговорил Костя, вспоминая себя прошлого.
- Значит главный скептик, был когда-то никем? – Продолжала язвить Валерия.
- Мне придётся опять цитировать, но на этот раз Мильтона Джона, «Он и падший был велик», - блистал познаниями в литературе Константин. - Но ты, как я понимаю, не смотря, что находишься в обществе скептиков, не считаешь себя таковой, не так ли?
- Во-первых, это общество здравых скептиков, - не дав вставить слово Кости Валерия, продолжила, - а во вторых, да я верю в сверхъестественные проявления.
- Тогда почему более чем за полгода наших расследований мы не нашили ничего подлинного? Все найденное нами доныне поддавалось логической и научной трактовке, не говоря уже о количестве найденных нами мошенников, – перечислял факты Константин.
- То, что мы это еще не нашли, не означает, что его нет, – логически вывела Валерия, – кроме того, в статуте ОПЗС написано, что мы должны соблюдать презумпцию возможности. Ты вообще хоть во что-то веришь?
- Нет…, не верю. Знаешь почему? - Константин выдержал паузу, затем продолжил, - потому, что когда мне было нужно…, когда я искал что-то, что могло бы меня утешить в моих моральных муках, ничего не проявилось. Я жаждал, молил хоть маленького намека на существования чего-то большего, чем эти…, чем эти люди со своими бессмысленными жизнями. В те моменты безграничных душевных мук я был бы ровно рад как проявлению добрых, так и злых сил. – Костя, чувствуя, что теряет над собой контроль, подумал «Не пристало Магистру ОПЗС, терять от эмоций голову». Он взял себя в руки и спокойно продолжил, - я рассказал, почему я не верю, теперь скажи, почему ты продолжаешь верить?
- В моей жизни были некоторые случаи, которые я не могу отнести к разряду «случайностей», - без особого волнения ответила Валерия.
- Ладно, а насчет презумпции возможности, - продолжил Константин, как бы пропустив последние слова Валерии, - в общем…, я чту статут, потому на подозрительные расследования посылаю только иллюминатов. Как сейчас, например, я думаю, тебе тоже надо поехать на это расследования.
- Хорошо, - без особого страха согласилась Валерия, добавив с улыбкой, – я, пожалуй, как-нибудь справлюсь с демонами.
- Тогда нам не стоит долго засиживаться здесь, - Костя встал из-за стола, - я позвоню Генри, скажу ему, что ты завтра едешь с ними.
Глава 23
Телефонный звонок разбудил Константина. «И накой мне будильник?» подумал он, уже привыкший, чтобы его будили телефонные звонки:
- да Макс, что ты хотел? – Спросил Костя, поднявши трубку.
- Я все же по тому вопросу. Когда, наконец, мы опубликуем мою работу? – Взволновано начала Ньютон. Он с самого начала был одержимый одной своей гипотезой, которая утверждает, что наша вселенная с момента большого взрыва расширяется со скоростью света. Ньютон убедительно приводил доводы, подкреплял все формулами и даже выводил следствия фактуального характера. Тем не менее, Константин сомневался в истинности этой гипотезы, он не спорит, Максим Ньютон гений физики, но это еще не означает, что он не может ошибаться.
- Макс, ты еще раньше не мог мне позвонить? Давай поговорим об этом в офисе, – устало проговорил Костя.
- Константин, ты же представляешь, если мы опубликуем эту работу от имени ОПЗС, оно же сразу наберет популярности, а это хорошая гипотеза, с нее выводиться, что за пределами границ расширения вселенной ничего нет, ни времени, ни пространства. А если чисто гипотетически представить, что наблюдатель будет двигаться с той же скоростью вместе с расширяющей границей, то он будет созерцать вечно застывшую картину большого взрыва. Не говоря, что если …., - почти без пауз тараторил Макс.
- Все, все…, ты мне говорил это уже тысячу раз. Потом, Макс…, потом, – перебил Константин тираду Макса. Попрощался и бросил трубку.
Костя посмотрел на часы и понял, что это не так уж и рано. «В принципе хорошо, что Максим разбудил», подумал он и встал с кровати. Не успел он заварить себе кофе, как опять зазвонил телефон.
- Костя, ты где? Что ты делаешь? – Услышал Константин фамильярный тон Генри.
- Дома, только встал, а что? – Спросил Костя.
- Мы только что вернулись с расследования. Думаю, местные больше не имеют причин переживать, – сообщил Генри немного взволнованным голосом.
- Ну, вот и хорошо. Сами нашли причины происходящего или еще нужны мнения остальных специалистов общества?
- Хватит…, нам надо поговорить. Мы все пятеро ждем тебя в офисе. Чем быстрее ты придешь, тем лучше, – слова Генри на этот раз прозвучали раздраженно.
Константин вошел в свой офис. Справа на кожаном диванчике сидела Нина и Евгений. Генри стоял прямо возле рабочего стола Константина. Слева возле стола опиравшись на мягкий стул, в котором сидел Сережа, стояла Валерия. Костя не спешил сесть за свой стол, как обычно он это делает.
- Ну, я так понимаю, вы хотите мне что-то рассказать? – Задал вопрос Константин, прочитав это в уставленных на него взглядах. Никто не ответил на этот вопрос, первым начал говорить Сережа:
- В общем…, мы прибыли на место расследования. Как всегда начали с того, что расспросили местных. Все указали на один заброшенный дом. Для них это было как бы в порядки вещей. Странные звуки? – А это там…, ну типа такого. Мы немного походили по окрестностям, должен признать, как ни странно, этот край богат на интересные и редкостные породы, – заметил Сережа как доктор геолого-минералогических наук.
- Ну, что еще там было странного? – Спокойно спросил Константин.
- Та все было странно, все, от начала до конца! - Судорожно задергался Евгений, которого по-матерински поглаживала и успокаивала Нина.
- Мы нашли этот дом, - продолжил Сережа, - домик не большой, запущенный, заросший разными растениями...
- Растениями, которые не могут расти в таком климате, - вставила Нина, - одним из них нужен более сухой климат, другим же наоборот более влажный, - как бы сама, удивляясь такой нелогичности, говорила Нина.
- Как только мы зашли на порог дома, - устало проговорил Сережа, которого уже два раза перебили, - с чердака послышался грохот. Лестница, ведущая к этому чердаку, располагалась сразу в прихожей дома. Я с Генри пошли первые, затем Валерия. Пройдя немного по лестнице, мы обернулись на крик Нины, которая шла последняя. Евгений, который шел перед ней вцепился в перила лестницы и в каком-то ступоре уставился на чердак. Мы все испугались, Евгений на глазах мертвенно побледнел.
В офисе образовалась тишина. Константин начал понимать, о чем идет речь, но виду подавать не стал.
- Евгений, как ты себя чувствуешь? – Обратился Костя к Евгению.
- Уже лучше, спасибо, – ответил математик.
- Ладно, припустим. Вы сказали, что там росли редкостные растения, не мог бы какой-то вид вызвать подобную аллергическую реакцию у Евгения? – Спросил Костя Нину, ища рациональное объяснения произошедшему.
- Не знаю…, может, – не уверенно, ответила Нина.
- Так надо было узнать. Взять пробы этих растений, твоих пород, Сережа. Почему это не было сделано? Вы же не впервые на расследовании, – руководительским тоном начал говорить Костя.
- Костя, - обратился к нему Генри, на которого никогда не действовал такой тон, - Мы с Серёжей не могли отцепить Евгения от тех гребанных перил, а ты посмотри на него, и на нас. Только тогда, когда мы поломали перила, мы смогли вынести Евгения на улицу где он и отошел от ступора, после чего, начал нести какой-то бред.
- Хорошо…, что было дальше? – Продолжил задавать вопросы Костя.
- Дальше…, мы оставили Нину с Евгением снаружи. Я с Сережей и Валерией продолжили путь на чердак, - продолжал Генри, - на запыленном чердаке, мы нашли один единственный свиток пергамента.
Костя повернулся к Валерии, которая не промолвила до сих пор ни слова, - Как ты, все нормально? – Обратился он к ней.
- Да…, все хорошо, я ведь уже говорила, что как-нибудь справлюсь с демонами, не в первой, - немножко шутливо ответила Валерия.
При этом Генри как-то подозрительно посмотрел на Валерию и продолжил рассказывать результат расследования.
- Мы взяли этот пергамент, несли его по очереди. Каждый, кто к нему дотрагивался, чувствовал душевную тяжесть и внезапную депрессию. Ночью, когда мы ехали в поезде никто не мог уснуть, всем снились кошмары. Я заметил, что Валерия пытается перевести текст пергамента на наш язык...
- И на каком языке написан этот свиток? – Спросил Костя, Валерию
- На…, латыни, - замешкавшись, ответила она.
- Ну, так…, и где сейчас свиток? – Обратился Константин к Генри.
- Вот…, - Генри достал из своего рюкзака свиток, и протянул его Косте. Костя взял желтый от старости свиток пергамента. Расправил его и увидел текст написанный красными буквами. «Это не латынь» мысленно констатировал он. Латынь он немного знал. «За исключением может быть только вот этого», Костя заметил последний абзац, слова, которые были более-менее созвучны латинскому языку.
- А это то, что перевела Валерия, - Генри, достал листки и бросил их на рабочий стол Константина.
- Что будем делать? – Спросил Сережа. - Сообщим остальным, и пусть ищут научное объяснение?
- Нет…, пусть это все останется между нами, – распорядился Константин.
- Значит…, самим искать причины произошедшего? – Переспросил Сережа.
- Нет…, и этого не надо…, не стоит. Более чем за полгода работы, мы доказали, что всему есть логическое объяснения. Я уверен мы бы его нашли и сейчас, но у нас и без того много дел. Так что забудем об этом, - Костя скрутил пергамент, взял листки, на котором был перевод Валерии, открыл сейф позади своего стола и сунул все в середину. После того как Костя плотно закрыл сейф он повернулся к коллегам и сказал:
- Я думаю вам нужно отдохнуть от бессонной ночи. Сегодня у вас выходной, идете домой, отдыхайте, – решил Константин.
Все вышли, кроме Генри. Генри, стоя напротив и вглядывался в Константина.
- Ты же понял, что это за свиток? – Промолвил, наконец, Генри. - Ты, как и я, все еще помнишь ту историю монаха. Я же тебе говорил, что все так и будет.
- Что будет? – Начал нервничать Костя, - свиток в сейфе, никто его не собирается читать, а тем более вызывать какие-то сущности. Финита…, проблема решена, Общество ОПЗС всего лишь устранило недоразумение, которое пугало людей в селе. Что еще ты хочешь?
- Мы зашли очень далеко, монах был прав, люди не должны лезть в эти материи, - наставлял Генри, - когда я в поезде попытался отвлечь Валерию от перевода этого свитка, я заглянул в ее глаза. Костя…, Валерии там не было…
- Генри, я больше не хочу об этом слышать, я не собираюсь распускать общество из-за одного клочка пергамента, – закончил Константин, - поговорим завтра, тебе нужно выспаться.
- Друг…, не делай глупостей, тебе не семнадцать лет, - промолвил, выходя Генри.
Глава 24
«Это ж надо, столько времени прошло, и только сейчас появилось что-то странное», думал Константин вечером, сидя у себя дома. «А может это действительно разыгралась фантазия. Людям свойственно искать во всем что-то странное. Но от моих ученых я этого не ожидал».
Сегодня Костя чувствовал какую-то тягость. На самом деле он никогда не чувствовал себя счастливым, вечное ожидание худшего и мысли о будущем не давали ему насладиться данным моментом. Не смотря ни на что, ему все время чего-то не хватало. «Мрачные тени, вы снова здесь», мысленно процитировал Костя еще оду строку из Фауста.
Константину не хотелось сегодня философствовать, на него нахлынула меланхолия, ему все казалось бессмысленным. «Все бессмысленно, философия, эта комната, это общество, и я сам», подумал он, затем взял листок бумаги и ручку. Он не сразу начал писать, Костя хотел написать что-то со смыслом, но с чего бы не-начал, все слова ему казались просто звуком. Наконец он непринужденно написал:
«Волк ликует. Скалит белые клыки. На всем ветру он беззаботно гонит в свой степ. Потоки ветра порывисто гладят его темно-серую шерсть. Волк скалиться острыми клыками на вкусного кролика, утоляет жажду у озера, которое никому не принадлежит. Больше никакой лжи, лицемерия, корысти, фальши, фарса, «как вы?». Ему не приходиться задавать вопрос: «с чем вы меня поздравляете? Разве это имеет какое-то значения? Разве в разрезе души, вселенной или природы имеет ли хоть малейшее значения то, с чем вы меня поздравляете?»
Костя прочитал написанное «Что ж это такое? Я Магистр ОПЗС Константин, пишу какие-то депрессивные слова, замен того, чтобы пойти в дорогой ресторан, познакомится с первой красавицей и послать несколько светочей современной науки». Но Константин на самом деле не хотел ничего такого, о чем думал. Он хотел быть тем самым, независимым от всего, волком, о котором только что написал. «Как там Элизабет? Ей наверно будет интересны последние события» подумал Костя и набрал номер телефона Лизы.
- Привет, что делаешь? Очень занята? – Спросил Костя, стараясь придать своему голосу веселости.
- Да, занята, готовлюсь…, - резко ответила Лиза.
- А у нас тут такая история была, а к чему готовишься? – Каким-то инфантильным тоном продолжал Константин.
- К свадьбе…, - ответила Лиза.
- Круто, а у кого свадьба? – Спросил Константин.
- У меня, - ответила Элизабет, и нервно продолжила, - я хотела вам сказать, но вы все время заняты, к вам как к президентам надо заранее записываться на прием. Я еще подумаю приглашать ли вас вообще на свою свадьбу, А теперь извини, я занята, позвоню потом, наверно…, - закончила тираду Лиза, и бросила трубку.
Мобильный телефон выпал из дрожащей руки Константина. «Я снова ее потерял», грустно подумал он. Костя встал с кресла и прошел на кухню. Взглянул в окно «Та ладно это еще не конец. Я еще не достиг тех вершин, которых могу. Это всего лишь пятый этаж», слабо утешил себя Костя. Воспоминания тех трех лет проведенных вместе с первой их встречи сменялись у него перед глазами, как картинки проектора.
«Вот они сидят в кафе, приятные случайные взгляды, прикосновения. Сидят ночью на остановке разговаривая о сверхъестественном. Вот вечер, идет дождь, Лиза читает стихи. Вызов демона в синагоге, удивленное прозрения Константина «что такая девушка здесь делает со мной?». Вот они пишут у Кости дома практику с бухгалтерского учета. Вот они сидят вместе на дополнительной паре по «налоговой системе». Вот Костю забирает милиция, а Элизабет ждет его возле участка до поздней ночи. Обсуждают вместе с куратором Лизы первую книгу Константина. Помогают друг другу выучить выпускной экзамен. Константин пришел на выпускной Элизабет, первый поцелуй. Костя провожает Лизу, которая уезжает на море, неделя мучительного ожидания. Три красные розы в момент долгожданного приезда. Вот еще белая роза просто так. Маленькая алая роза со словами «прости». Букет цветов, преподнесённый на коленях и отвергнутый. Вот она подает Косте кофе. Первое знакомство с подругой Генри, Анастасией, Костя с Лизой шутят, дразнят друг друга, как брат с сестрой, чувство радости переполняет Константина. Вот картинка, на которой Костя пишет очередное сентиментальное письмо после ссоры с Лизой. Вот они мирятся, стоят среди деревьев в парку и дружески обнимаются со словами «Мне тебя не хватало». Совершенно не серьезный вызов духов в гостях у Анастасии. Проигранный спор Кости с Лизой на ящик сладкой воды. Первая и последняя ночь. Бессонная ночь перед поступлением в Университет. Короткометражный фильм-пародия на изгнания демона. Очередная ссора, Константин режет руки. Снова мир. Совместная блаженная неделя в селе. И вот, наконец, как бы в рапиде старая картинка - Элизабет смотрит в след уходящему Константину, в тайне улыбаясь, он делает вид, что этого не замечает».
Ужасная пустота, неопределенность, горе, скука, обида, сожаление, именно эти чувства, эта гамма чувств теперь перешла в злость. Константин, обернувшись, перевернул кухонный стол, разбил витрину. Попала под раздачу и мытая посуда.
- К черту все! Все это бессмысленно, ДА, я Магистр, и я повержен! Смейся же творец! Это твоя самая лучшая шутка! – Кричал Константин, продолжая громить свою кухню. Когда он закончил зашел в комнату. Костя не курил почти год, но вспомнил, что ему кто-то из докторов подарил дорогую кубинскую сигарету. Он нашел ее в своем столе, откинулся на спинку своего кожаного кресла, подкурил сигару, уставившись в одну точку.
В его сознании невольно начали всплывать одни из первых строк Фауста. Он сотни раз их цитировал, но ни разу смысл этих слов не врезался ему так глубоко в душу. Тихим спокойным голосом он шептал слова Фауста:
Я богословьем овладел,
Над философией корпел,
Юриспруденцию долбил
И медицину изучил.
Однако я при этом всем
Был и остался дураком.
Костя пропустил часть и перешел сразу к следующим строкам:
И пес с такой бы жизни взвыл!
И к магии я обратился,
Чтоб дух по зову мне явился
И тайну бытия открыл.
Он знал, что ему делать, как будто уже делал это. От того, что он будет здесь сидеть ничего не измениться. Ему все равно, что будет дальше, он уже сейчас готов выпрыгнуть из окна. Но был еще один шанс, которым раз на то пошло, он не мог не воспользоваться. Константин одел свое пальто и вышел в ночь.
За полчаса он достиг своего офиса. В спешке добрался до своего сейфа, где недавно, как он думал, навсегда схоронил единственное доказательство существования высших сил. Пергамент теперь был в его руках. В сейфе было все необходимое для таких обрядов. Константин уже давно собирал там подобные вещи с разных мест, последнее время это было его хобби. Он взял портфель и все начал собирать в него. Туда же он положил и пергамент. Костя перекинул портфель через одно плечо. Это выглядело немного странно, но Костя не думал об этом. Он ни о чем не думал, кроме Элизабет, которую вот-вот потеряет, цепляясь за ее образ как за ускользающий мираж. Константин оглянулся на свой офис, вспомнил предостережения Генри. «Думаю, ты бы меня понял», подумал он, и направился туда, где все началось, туда, где все должно и закончиться.
;
ЧАСТЬ IV
Глава 25
«Она все такая же, как больше четырёх лет назад». Константин стоял возле ворот кладбища, смотря на заброшенную синагогу. «Сегодня у меня нет времени предаваться воспоминаниям», подумал Костя и направился внутрь. Он снял с себя пальто, достал из портфеля свиток, его перевод и стал читать часть о приготовлении. Костя действовал согласно инструкциям, начертил нужные знаки, зажег специальные свечи. Трудно сказать, что именно делал Константин, он и сам почти не сознавал своих действий одолеваемой какой-то бессознательной одержимостью. Он должен был просто что-то делать, что-то предпринять, минута промедления и он все потеряет. В свете одной из свечи он начал читать текст пергамента.
Пространство синагоги перестало наполняться звуками незнакомых слов. Тишина. Прошла минута. «Кажется, ничего», не успел Константин так подумать, как ощутил сильный удар в спину. Еще секунда, он почувствовал давления в области груди, кислород медленно начал покидать его. Костя услышал тихий полу-горчащий голос:
- Вам мало Гете, Булгакова, Гоголя, Стокера? Неет…, вам нужен еще Я. «Что вам дано, то не влечет, Вас непрестанно змий зовет, К себе, к таинственному древу; Запретный плод вам подавай», - кто-то или что-то прижимало его тростью к стенке синагоги. Константин не мог ничего разглядеть, еще чувствуя боль от удара в спину. Только одни вопрос, не совсем логичный для такой ситуации проскользнул в его голове «Слова Пушкина?»
- Неет братец…, это мы. Ничтожные, алчные людишки, никогда небыли сильны в творчестве. Нельзя сотворить ничего путного ради наживы, – протянул неизвестный субъект, прочитав мысли Константина, и сильнее надавливая на него, добавил, - ох, как МЫ…, как Я вас ненавижу! Так бы и удушил, если б ты не был моим творением. – Существо, резко отпуская Константина, повернулась к нему спиной. Костя медленно сполз по стене на землю. Теперь он мог видеть черный образ, скорее всего – человека, который отдалился от него на метра два. На нем была не современная одежда, а в руках трость, которою только что он использовал, прижимая Константина к стене.
- Кто ты? – Все, что пока мог озвучить Константин. Субъект обернулся, строго взглянув на распластавшегося Константина.
- Ну ладно…, - спокойно, как-бы смиряясь с необходимостью, промолвил субъект, - давай я процитирую что-то из своего. Ты это должен знать. «Я часть силы той, что без числа, Творит добро, всему желая зла».
«Гете?», невольно подумал Константин, в то же время, делая попытку встать на ноги. Он очень хорошо знал это произведения, чтобы не узнать эти слова.
- Опять мимо, и это существа одаренные умом? - Послышался насмешливый тон. Еще одна попытка и Костя встал на ноги. «Кто бы ни была эта сущность, Магистру ОПЗС не пристало здесь лежать». Теперь Константин смог разглядеть его немного. Это был мужчина за сорок, с очень строгими чертами лица, которые в свете луны казались еще более зловещими.
- Хорошо, - еще раз в том же тоне согласился неизвестный. Мгновения и он уже стоял возле Константина, выворачивая ему левую руку, - что это гений? Что за кривые шрамы? Резать надо было аккуратненько, ровненько. Кого ты тогда вызывал со своей подругой?! Ну…, вспоминай! Все, что касается твоей подруги, ты помнишь, а такую мелочь как, какого демона вызывал, не помнишь? Я право, обижаться начинаю…, - снова насмешливый тон.
- Астарот, - вспомнил Константин, разглядывая свою руку, на которой три шрама составляли букву «А».
- Ура! Я думал вечность пройдет…, - паясничал демон, отходя от Константина на прежнюю дистанцию, - хотя нет, вечность пройти не может. В этом человеческом облике начинаешь говорить как один из вас. Но что поделать? На мой естественный облик не наденешь этот подлинный плащ лорда эпохи регентства XIV ст. - он демонстративно погладил свое одеяния, констатируя, - Должен признать было время, когда люди знали толк в одежде.
Константин еще немного испугано смотрел на расхаживающее сверхъестественное явления. «Если бы он хотел моей смерти я был бы уже мертв», подумал Костя и набравшись мужества, спросил:
- Что значит мое творения?
- А ты, небось, подумал, что это все, ты сам? Магистр тут откопался, ОПЗС, - насмехался Астарот. - Ты совсем фишку не сечешь? Я демон! Хранитель знаний прошлого и будущего! Ты вспомни, тебе ведь все как на блюдечке принесли, инвесторы, нужные люди, деньги рекой не откуда. Я тебе дал все, признания, славу, деньги, почет со всех сторон. Так почему ты опять пришел ко мне? Хочешь узнать суть мироздания? Что ты хочешь услышать? То, что этот мир только мрачная тень подлинного? Что творец создал сначала нас, совершенных, но мы получились слишком умные, не интересные, и создал вас шутов ради забавы? Признаться честно и нас вы иногда забавляете, не смотря на его предательство.
Костя слушал тираду, улавливая смыслы через раз. Он уже открыл рот, чтобы ответить на один из риторических вопросов.
- Нет, не говори, я знаю. В конце концов, я все знаю, - остановил его демон. - Я тебе дал все, но ты пришел за тем как ты думаешь, изначально принадлежит тебе. Эта твоя подруга. Ох…, эта ваша симбиотическая привязанность. Каких же она из вас делает жалких, хотя куда уж, – демон взял в руки недавно прочитанный Константином свиток, добавляя, - Вся ваша порода для нас как навозные черви, только вот…, читать научились, но суть слов до сих пор не понимаете.
- Я больше не могу! - Внезапно для самого себя повысил голос Константин, - Я не знаю, как я терпел все это раньше. Я обманывал других до тех пор, пока эта лож не стала частью меня. Один момент рассеял иллюзию, разрушил в прах мою стену фарса, лицемерия и лжи, которую я так долго и усердно строил. Я больше не могу лгать – эта лож стала противна мне до глубины души. Мне ненужно ничего, я нуждаюсь только в ней. – Все эти слова были изреченные Константином на одном дыхании.
- Да…, да…, и чудное мгновения, и смысл жизни, и брошусь в окно, - кривлялся демон. - Мерзость. МЕ-РЗО-СТЬ. Теперь включаем разум. Я тебе как демон прошлого и настоящего говорю – нельзя вмешиваться в естественный ход событий. От этого всегда только хуже. То, что раз потерял, то кануло не в прошлое, а в небытие. Понимаешь, н е б ы т и е, ни вкуса, ни запах, ни времени, ни пространства. Та, что вам говорить…? - Махнул рукой Астарот, продолжая тем же издевательским тоном, - Дайте мне этого! Я хочу этого! Жизнь моя ничтожно коротка, хочу ее заполнить тем, чем хочу, и все!…
- Не вмешиваться в естественный ход событий? – Переспросил с иронией Константин, вспоминая то, что было сказано демоном в начале.
- Да ты тут у нас смелости, я смотрю, набрался. – Строгий взгляд замер на Константине.
В следующее мгновение произошла некая странность. Появился еще один не четкий образ, отражения стоящего напротив Астарота. На секунды три перед Константином стояло два демона, первый – реальный с которым Костя только что общался, второй же отражения первого. Они посмотрели друг на друга. Затем второй легко кивнул головой первому, который так же безмолвно кивнул в ответ. Мираж рассеялся, отражения исчезло. Константин еще пытался сообразить, что он видел, когда услышал уже знакомый голос.
- Ненавижу такие моменты, - констатировал Астарот и, повернувшись к Константину, продолжил, - знаешь, тебе повезло, я сегодня снисходителен к человеческим слабостям. Я выполню твое желание. - Демон повернулся спиной, ворча про-себя, - вот хоть бы раз послушали одного из своих, что «последняя цель для человека должна быть недостижимой, а путь к ней – бесконечен». Да нет же - слова для них пустой звук.
- Что ты хочешь взамен? Душу? – Спросил Костя, вспоминая фильмы и книги с участием подобных сущностей.
- Уволь меня, со своей жалкой душой, - скривил гримасу Демон, - она давно моя, еще с того момента, как только ты решил меня вызвать. Но не нужна мне никакая душа, ну, вот тебе, припустим, нужна душа муравья? А была бы у меня такая потребность, я б в казино сходил, там много желающих душу заложить. Нет…, сегодня я выполню твою просьбу просто так. Думаю, придёт время, настанет день или ночь, и мы рассчитаемся.
- Что значит рассчитаемся? – Без особой тревоги спросил Константин. Его не очень взволновали последние слова Астарота. На самом деле в его голове звучали совсем другие вопросы: «Неужели он это сделает? Он вернет мне Элизабет, мне? Неужели она, Лиза будет со мной?»
- Поздно уже! – Констатировал демон, сделав вид, что не слышал ни мыслей, ни последних слов Константина, - советую тебе выспаться.
Сверхъестественный собеседник исчез так же внезапно, как и появился. Константин еще некоторое время стоял неподвижно. Он перестал думать о том, что, наконец, обретет счастье и начал сожалеть, что так мало узнал, от того, кто мог поведать ему куда больше. Прошло еще несколько минут, и он начал собирать вещи. Вышел с синагоги, затем с кладбища, по дороге домой все произошедшее ему показалось грезой, как будто на самом деле ничего не произошло.
Глава 26
Сначала глаза Константина ослепились дневным светом, затем уши прорезал телефонный звонок. Костя обнаружил себя на кровати в костюме. Он встал, добрался до телефона, который лежал там, где он его вчера уронил.
- Да, - проговорил в телефон уставшим голосом Костя.
- Привет, я вчера тебе звонил, где ты был? – прозвучал голос Генри.
- Я немного был занят, - уклончиво ответил Костя.
- Я хотел еще с тобой поговорить насчет нашей вчерашней встречи, ты будешь сегодня в офисе? Нужно еще обговорить один вопрос, связанный с теми раскопками, что мы запланировали в прошлом месяце. Финансирования и все такое, – напомнил Генри.
- Давайте вы сами как-то. Мне что-то нездоровиться, дайте мне один день выходного. Кроме этого, мне нужно кое-что обдумать, – сообщил Костя, и друзья попрощались.
Некоторое время спустя Костя привел себя в приемлемый вид. Сделал порядок на, вчера разгромленной, кухне, настолько, насколько это было возможным. Он пребывал в эйфорическом состоянии невозмутимости и невосприимчивости. Всем своим возможным эмоциям он дал выход еще вчера, сегодня он был каким-то опустошённым. Ни читать, ни писать, ни смотреть фильмы ему не хотелось. Зазвонил телефон. «Ну, я же просил выходной!», мысленно пожаловался Костя. Он взял в руки телефон, ему звонила Лиза.
- Привет, решила все-таки пригласить меня на свадьбу? – Саркастично спросил Константин.
- Нет…, свадьбы не будет, - грустно ответила Лиза.
- Ты плачешь? – Спросил Костя, услышав голос Лизы.
- Нет, - соврала Элизабет.
- Что случилось? Почему? Где он? – На удивления для себя, встревоженно и с негодованием задавал вопросы Костя.
- Я не знаю…, он не брал трубку, а потом от него пришло сообщения…, - Лиза не договорив тяжело вздохнула.
- Ты где? Тебе сегодня на работу? А блин…, какая работа, сегодня же выходной. Приходи ко мне, за тобой заехать или ты сама? – Костя, начал сознавать, что случилось, но ему было не очень приятно слышать столь расстроенный голос своей Подруги.
- Нет…, не надо. Я сама. Мне нужно привести себя в порядок. Я заеду к тебе попозже, все равно не знаю, куда мне идти, – ответила Элизабет стараясь придать своему голосу уверенности.
- Хорошо, тогда буду ждать. До встречи. – Костя положил трубку.
Два часа Костя ходил по комнате взад и вперед. Он не был к этому готов. «Свадьбы не будет. Свадьбы не будет», повторял он про себя. «Она едет сюда. Таак, вроде в комнате порядок. На кухне немного погром, но, в общем, порядок. Я давно ее не видел, не говорил. Последние…» Он попытался вспомнить, сколько они не общались. «Последние четыре месяца, только короткие фразы. Где? Что делаешь? Ничего существенного. С тех времен как мы поссорились еще более года назад, мы ни разу нормально не общались. Знаю ли я ее теперь?» Константин начинал нервничать. «Конечно, знаю это же Элизабет. Это Лиза, с которой мы некогда провели три года чуть ли не день в день».
Константин встал перед зеркалом в коридоре. Он вспомнил вчерашнюю ночь. «Приснилось ли мне это все? Нет, это был не сон. Сейчас же я не сплю. Не может быть все так просто, вчера ад, сегодня рай». Еще много разных мыслей рождалось в голове у Константина. Кажется, столько мыслей одновременно у него не было, даже когда он писал книги или проверял отчеты главных по отделам ОПЗС. Непонятно сколько еще пробыл в таком сомнамбулизме Костя, может час, а может два, как в дверь послышался звонок. Константин открыл дверь.
Он больше не думал ни о чем. Все мысли, которые только что владели его головой, смешались в кашу. Перед ним стояла Элизабет в черном полупальто.
- Привет, - все, что мог выговорить от изумления Константин.
- Привет, - смущённо ответил Лиза, и переступила через порог.
Она вошла в комнату налево, сняла пальто и положила его на кресло. Костя тем временем направился на кухню. «Надо было попросить у нее пальто. Вот джентльмен блин», подумал он, и когда Лиза вошла на кухню, спросил, - будешь, что-то кушать? Я сейчас что-то попытаюсь приготовить, а еще у меня должно быть вино.
- Да, можно, я могу тебе помочь в этом деле. Не думаю, что с нашей последней встречи ты научился готовить, – сказала Лиза, рассматривая Костины запасы пищи в холодильнике, - а вот от вина я бы действительно не отказалась, если оно хорошее, - легко улыбнувшись, добавила Лиза.
- Конечно хорошее. Последнее время я могу позволить себе такую роскошь, - хвастаясь, ответил Костя.
Спустя некоторое время они кушали, вспоминая некоторые моменты своего прошлого. В особенности они двое хорошо помнили беззаботные времена колледжа.
- А ты ведь с первого взгляда показался мне самым глупым из парней в вашей группе, - с легкой насмешливостью вспомнила Лиза, отпивая немного вина из бокала.
- Какое же первое впечатления бывает обманчивым. Нас всего в моей группе было трое парней – не обижаясь на насмешку, парировал Костя, - а ведь тебе Каролина Анатолиевна почему-то, все равно советовала со мной познакомиться.
- Это уже было позже, мы уже сами познакомились. Она тогда еще кое-что сказала, – таинственно поведала Элизабет.
- И что же? – Заинтересовано, спросил Костя.
- Что твоей жене повезет, – ответила Элизабет.
- Странно и почему она это сказала? И почему именно тебе? - Костя смущенно тоже сделал глоток вина, - в любом случае, знала бы она, к чему приведет наша дружба, не советовала бы, знакомится со мной. А ты помнишь, что я тебя спросил в первый раз?
- Что-то о мистическом. Я же тогда одевалась в готическом стиле. Был такой период жизни.
- Да мы тогда еще вечерами долго общались на эту тему, - улыбался Костя, вспоминая приятные моменты. - А потом дневник мой, который я тебе дал, а ты его, не прочитав вернула мне.
- Я его прочитала, – тихо призналась Лиза.
- Честно, а почему тогда мне сказала, что не читала? – Удивленно спросил Костя.
- Просто, не хотела ничего портить…, И вообще, как я его могла не прочесть, я же любопытная. Ты потом еще частями мне его читал, - вспомнила Лиза.
- Да, было дело. Потом я этот дневник сжег. До сих пор жалко. Меня всегда удивляло, что в такой относительно не короткий промежуток времени вместилось так много событий, – вздохнул Костя, в который раз уже вспоминая эти приключения.
- Я недавно, нашла наш фильм про изгнания демона, с участием Генри, - усмехнулась Лиза.
- Ааа, да точно. Я тогда смеялся как никогда. Та вообще, вся та неделя была незабываемой. А помнишь, как мы навещали твою подругу в больнице. Генри тогда первый засмеялся над странным стариком. Хотя мы до того сдерживали себя как могли, из-за всех сил, – напомнил веселый случай Костя.
- Да, помню, - Элизабет засмеялась.
- Генри всегда был прямолинейным. Да он и сейчас себя никогда не сдерживает. Всегда говорит, что думает. Некоторых высокопоставленных лиц может обозвать жирными гусями. Но искренность это хорошая черта, видишь не прикрытый облик того на кого полагаешься, – заключил Константин.
- Думаю, умеренность в этом деле тоже не помешает, - предположила Лиза. - Сложно поверить, что вы все-таки добились чего-то, не смотря на все ваши прошлые похождения. Помню, как вы раз шли ко мне целый час, хотя были на расстоянии не больше километра. Вы тогда такие пянущие были.
- Мы просто никогда не вписывались в систему социальных предписаний, а потом создали свои собственные, в чем и преуспели, - гордо заявил Константин. – В конце концов, всем великим людям свойственно этого, ну и разного другого, рода безумства. К примеру, Тассо Торквато итальянский поэт говорил "Я не отрицаю, что я безумец; но мне приятно думать, что мое безумие произошло от пьянства и любви, потому что я действительно много пью". Задолго до него еще Аристотель на эту тему говорил, что не было еще ни одного великого ума без примеси безумия.
- Но зато, сколько было безумцев без примеси ума, – остроумно парировала Элизабет.
- Это да, - согласился Костя и затем, переходя к более насущным проблемам, спросил, – как ты себя чувствуешь?
- Та вроде, сейчас никак. Обидно, кончено, я уже настроилась, смерилась. А тут…, - Лиза была готова заплакать, но в следующее мгновения взяла себя в руки и продолжила, - а ты как? Девушку еще не нашел?
- Да было пару, но…, - Костя хотел продолжить «в них нет тебя», но вместо того ответил, – у меня не было времени. Статут ОПЗС обязывает, скреплять почти все документы подписями Магистра. А пока все проверишь, пока проведёшь несколько деловых встреч, несколько частных пар уже не останется времени для личной жизни. А ты все там же, работаешь бухгалтером?
- Да, но после последних событий мне, наверно, все-таки захочется поменять работу, – сообщила Лиза.
- Ну и правильно. Я помогу тебе, станешь тем, кем хочешь. Помню, еще в колледже у нас был спор насчет психологов. Ты их отстаивала, в то время как я называл бесполезными лжецами. Можешь пойти учиться на психолога, я договорюсь. А если будешь хорошо разбираться, потом пойдешь к нам. У нас Роман Мавродий глава психологического отдела, хороший человек, его книги становятся все популярней и популярней, скоро самого Магистра перегонит, - указывая на себя, весело проговорил Костя.
- Может, посмотрим потом, – спокойным тоном ответила Лиза. Костя посмотрел на часы. Десять часов вечера. С момента прихода Элизабет прошло более 6-и часов.
- Хочешь, можем пойти куда-то развеяться. Можешь сама выбрать место, какое душа желает, - переживающим тоном говорил Константин, смотря на Элизабет. - Еще год назад я бы не мог тебе такого предложить.
- Не хочу никуда, - Лиза подняла глаза на Костю.
Вот этот взгляд. Константин думал, что никогда больше его не увидит. Он как будто снова стоял с Лизой на той горе, где он не решился ее поцеловать. «Нет…, в этот раз все будет по-другому», подумал Костя и прильнул к ее губам. Сладостный долгожданный поцелуй истерзанного временем страдальца. Больше Константин не владел собой, он нежно и в то же время страстно ласкал Элизабет, свою Элизабет. Внешний мир закрутился в неистовых порывах. Что-то перевернулось со стола, с грохотом упав на землю. Они зацепили еще что-то, в коридоре, но кому, какое дело было до всего окружающего? В следящее мгновение они целовались уже в комнате.
Не следя за каждой минутой долгожданной ночи в жизни Константина, необходимо заметить, что именно в эту ночь, он переставил все свои приоритеты жизненных ценностей. В этом списке ОПЗС, философия, наука – не заняли первые места.
Константин никогда не зашторивал окна. В этом нет особой необходимости, когда квартира на пятом этаже, а окно не впираются в окна домов напротив. Элизабет стояла полуобнажённая, на расстоянии, смотря в окно. Константин наблюдал, как лунный свет окутывает нежное тело. Этот момент напомнил ему точно такой же в прошлом. Не смотря на несколько часов блаженства, он все еще хотел быть рядом, все еще желал чувствовать возле себя ее плоть. Он встал с кровати и, приблизившись, обнял ее за талию. Очень знакомый момент. Элизабет повернулась к Константину лицом. «Неужели прозвучат те же слова?», подумал Костя.
- А что было, если бы я тогда не ходила в черной одежде? Ты бы меня заметил? – Задумчиво спросила Лиза.
Это были именно те слова, слово в слово. Они прозвучали в голове Кости как эхо прошлых, он хотел много наговорить, но это время, не было временем слов.
- Заметил, – всего лишь тихо ответил Костя, и он крепче обнял Элизабет. Все было точно, так как в тот единственный раз их трех летней неразрывной дружбы. Было только два отличия, во-первых на этот раз все было намного серьезней, а во-вторых Костю не покидало чувство присутствия кого-то третьего…
***
Утро. Как обычно Костю разбудил телефонный звонок. Он привстал на кровати, обернувшись, он не увидел возле себя Лизы, но сразу успокоился, услышав, что на кухне кто-то есть. Костя снова откинулся на кровать, взявши телефон.
- Ты хотя-бы сегодня будешь? – Прозвучал взволнованный голос Генри.
- И тебе привет, - приветствовал Костя друга, - а что есть такая потребность?
- Ну как тебе сказать, у тебя сегодня пары по логике и философии, - напомнил Генри.
- Да, ладно. Попроси кого-то из нашего отдела философских наук провести пару лекций, – распорядился Костя.
- Ну ладно, это такое. Есть еще…, одно научное сообщество, говорит, нашло способ осуществить холодный ядерный синтез. Просят финансирования, – сообщил Генри.
- И в чем проблема? Никто не получает финансирования от государства, если у них нет от нас акта. Пошли туда Чадаева и Ньютона, – лениво говорил Костя.
- Они уже там, только вот это сообщество просит финансирования не у государства, а у нас.
– Интересно…, но в любом случае меня не будет неделю, - решил Костя, и перед тем как Генри успел было что-то возразить, добавил, - Генри, я с Элизабет.
- Неделю?! И что ты делаешь с Элизабет? – Задал вопрос ни о чем не подозревающий Генри.
- Я и Элизабет вместе, - шепотом говорил Костя, чтобы его не услышала Лиза на кухне.
- То есть как вместе? Типа, как парень и девушка? – Удивился Генри.
- Нет, блин…, как девушка и девушка, – саркастично пошутил Костя.
- Хах…, ну что ж, поздравляю тебя. Ты, наконец, добился всего, чего желал, – искренне порадовался Генри, - ну ты хоть на собрание ОПЗС, в эту неделю будешь? Там ведь никак, без магистра.
- На собрании буду, а в остальных вопросах побудь пока ты за главного, - решил Костя, - а вообще, что насчет ресторана сегодня вечером? Бери какую-то девушку, там последнее время за тобой одна бегала, помню, посидим, пообщаемся. Пора немного насладится тем положением, в котором мы сейчас.
- Ладно, вечером созвонимся, а то я опаздываю на пару теологии. Люблю я все-таки забивать ею голову ученикам, - закончил разговор Генри.
Константин расправил спину, встал с кровати и направился на кухню. Сегодня он хотел видеть только Элизабет, а не своих коллег по работе.
Глава 27
Константин делал вид, что слушает результаты недельной работы глав отделов.
- Ты вообще с нами? – Спросила Катерина Рублева, легко улыбающегося Константина. – Где ты был всю неделю? Слышал, появился один, в моем поле, говорит, нашел лекарство от рака.
- Да, а у нас холодный ядерный синтез, - добавил Ньютон.
- О «гении», что создал лекарство от рака, не слышал, Катя, но думаю там проблем у тебя не должно возникнуть, а вот про ядерный синтез слышал, и что там? - Спросил Костя.
- Они утверждают, что реакции синтеза могут проходить в химических, атомно-молекулярных системах без значительного нагрева рабочего вещества, – ответил Виталий Чадаев. – Если честно выглядит весьма убедительно. В качестве катализатора используют палладий. «Рабочее тело», содержащее изотопы водорода: тритий и дейтерий. Ньютон пока им не очень верит.
- А от чего им верить? Кроме того, можно найти альтернативное (не ядерное) объяснение этого явления, тем более что информации о нейтронном излучении не поступало. Это может быть, к примеру, проявления свойств, кристаллической решётки палладия, - возразил Максим, - в общем, мы еще в процессе расследования.
- Что с раскопками? – Спросил Константин, историка Андрея.
- Уже как неделю идут, благодаря нашему финансированию, - гордо ответил Андрей Авдошин.
- Нашли что-то интересное? – Спросил Константин, ответ на этот вопрос не волновал особо Костю. Он вообще прослушал добрую половину разговора, отвечая только «да» или «нет», в то время как присутствующие бурно обсуждали новую тему разговора. На самом деле он думал об Элизабет. Это первый день, когда он оставил ее одну. «Как я мог жить без нее раньше?», спрашивал он себя.
Как-то он возвращался домой вечером и увидел, маленького мальчика с дедушкой. Дедушка передал мальчика его маме. Мама с мальчиком отошли на метра два. Малыш обернулся и детским голосом проговорил стоящему в одиночестве дедушке, - деда, жди меня завтра в гостях. - На что дедушка ответил, - обязательно буду ждать.
Костя не знал, почему его тронула эта маленькая сцена. «Должно быть приятно, знать, что тебя кто-то любит. Приятно когда есть маленькое существо любящее тебя просто так, лишь потому, что ты есть», думал Костя. Теперь мысли о детях его начали посещать все чаще. Это было бы единственным, что сделало бы его еще более счастливым, хотя это кажется уже не возможным.
- У меня есть одна гипотеза на эту тему. Константин, ты меня слушаешь? – Обратился Максим, к Косте.
- Оставь его, у него сейчас переизбыток серотонина, - заметил Рома.
Костя не стал спрашивать психолога, откуда он это узнал, предположив, что, скорее всего, его выдало выражения лица.
- Да, я слушаю, – ответил Костя, зная, что сейчас будет какое-то фантастическое, не научное предположения. Если Максим Ньютон, говорил, что у него есть гипотеза, значит это какой-то бред, если же он говорил, что у него есть теория, то это была действительно последовательная, научная истина. Знал ли о своих оговорках сам Максим? Вполне возможно, что нет. С гениями такое часто бывает, но им все простительно.
- Андрей говорит, что какой-то найденный медальон, имеет странное влияния на участников экспедиции. Так вот…, я как-то думал над подобными явлениями на счет предметов. Все мы знаем о законе сохранение энергии. Смотрите, припустим, человек, делает медальон, тратя на него свою энергию, эта энергия, по закону, никуда не девается она передаться в медальон. Теперь припустим, он дарит безвозмездно этот медальон кому-то другому. Вместе с медальоном передается и затраченная на него энергия. Субъект, кому подарили этот медальон, хранит его, дарит ему свое внимания, то есть снова вкладывает в него свою энергию. В итоге, если одна вещь передавалась тысячи лет по наследству, она будет обладать силой или энергией, всех тех, кто передавал эту вещь из поколенья в поколенье, - заключил из своей гипотезы Максим Ньютон.
Все немного задумались над этим. А потом Николай Федюшин фыркнул, улыбаясь, - честное слово, Максим, вроде бы гений физических наук, а иногда услышишь от тебя такое.
- О чем это ты? У меня есть все в формулах, я сейчас, покажу, - Максим потянулся за рукописями в своей сумке.
- Ладно, ладно, не надо, мы тебе верим, - остановил его Антон Павлиш. - А что происходит, если это медальон не дариться, а продаётся? Сохраняет ли он тогда, какую-то энергию?
- Ааа…, тут, все еще более, интересней, - продолжил Максим, не смотря на то, что некоторые из присутствующих вздохнули. – Деньги тоже имеют в себе энергию, которая потрачена на их приобретения. По сути, когда один человек меняет медальон на деньги другого, они обмениваются энергиями, в результате чего, каждый остаётся при своем. Только когда вещь дариться безвозмездно, от одного человека полностью переходит энергия другого. Энергия, которая затраченная на изготовления этой вещи, сохранения, или ее приобретения за тяжело заработанные деньги, передается только безвозмездно. Вот и все, - закончил тираду Ньютон.
Потом члены ОПЗС, перешли к более важным вопросам. Костя еще сообщил, что их книги пора переводить на другие языки, а так же искать партнеров по их массовому распространению за границей. В связи с этим, встает вопрос о необходимости расширить бюджет отдела Валерии. Андрей, Николай, Сережа и Катя рассказали о ближайших своих мероприятиях и конференциях, и собрания было завершено. Это было последнее полноценное собрание ОПЗС.
Глава 28
Более полугода занимало восхождения на вершину пьедестала общества ОПЗС. Чуть быстрее длился ее упадок. Как говорил Джордж Байрон «Тысячи лет едва достаточно, чтобы создать государство, одного часа довольно, чтобы оно развеялось в прах». Разлад, начался сверху. Константин все меньше приделал внимания работе. Все его мысли были заняты Лизой. Он часто подолгу пропадал с ней, они посещали дорогие рестораны, ехали на экскурсии в другие города и страны. Костя питался осуществить все заветные желания Элизабет, пока у него есть такая возможность. Он, затемненный счастьем в настоящем, совсем не думал о будущем.
Отчеты ОПЗС проверялись с серьезной отсрочкой. Главы ОПЗС, да и все его члены почувствовали беспечность и бесконтрольность. Многие нашли себе работу кроме работы в ОПЗС. Начали относиться к обществу как второстепенному в их жизни. За новостями в научном мире следили не так усердно. Расследований и презентаций ОПЗС стало намного меньше. Возрастало недоверия людей к обществу. Школа ОПЗС, с ее частными парами вскоре закрылась.
Средства общества существенно приуменьшилось, но оставалась еще издательская работа. Книги и ежемесячный журнал, который уже выходил с опозданием все же продавались. Затем произошло несколько неудачных финансирований в ложные теории. Члены ОПЗС не внимательно изучили открытия и гипотезы первооткрывателей и деньги пошли в-никуда. Первое неудачное финансирования было того же холодного ядерного синтеза. Здесь Максим Ньютон был прав, вскоре, это открытие не выдержало критики другого научного сообщества. Сам Максим со временем покинул общество, стал писать и выдавать свои странные полумистические гипотезы. Эти книги сразу попадали на полки книжных магазинов под категорией «Оккультные науки».
Затем пару неудачных финансирований загнали общество в финансовый кризис. Нужны были новые инвесторы. К сожалению, ситуация, которая сложилась внутри сообщества, не прельщала людей, которые могли бы профинансировать его в тяжелые времена. Несмотря на все невзгоды, можно было бы еще исправить ситуацию с помощью правильных решений и инноваций, но Константин продолжал бездействовать. Ему на самом деле это все стало не нужным, не смотря на все свои амбиции изменить мир и жизни других людей. Теперь, когда он изменил свою собственную жизнь, его совсем не интересовали жизни других.
Последнее событие, которое положило точку на существовании ОПЗС это закрытие топографии. Последнее собрание ОПЗС решило распустить общество. Так же было принято решения реализовать уже напечатанные книги и ликвидировать оставшейся основные средства. На вырученные деньги, общество расплатилось с государством по налогам, прошлыми инвесторами и прочими кредиторами.
Слава Константина как же, как была приобретена, так же быстро и померкла. Через год ОПЗС стало никому, неизвестным обществом. Костю еще некоторое время знали как писателя нескольких философских книг, но потом совсем забыли. Константин особо не переживал, тем более, что Элизабет была все-еще рядом.
Реальная жизнь простого человека, однако, не была такой, как приставлял себе Константин. Финансовые сбережения, накопленные Константином за время существования ОПЗС, весьма быстро потратились на-разного рода развлечения. Настало время, когда пришлось найти себе работу. Не смотря, на все накопленные знания Константином, устроиться где-то кроме кассира в банке, по своей первой специальности, у него не получилось. Кроме того, выбирать или перебирать, не было ни времени, ни желания.
Теперь, очнувшись от холодных реалий жизни, Костя начал чувствовать прежнюю скорбь. Отношения с Элизабет из-за дня в день становились все натянутей. Он не чувствовал, что она счастлива с ним. Сказать, что это именно то, чего он хотел, Костя при всем своем желании не мог.
Глава 29
Прошел еще год повседневной рутины. Костя пил чай, сидя у себя на кухне. «Один день из обычной жизни». Он ждал с работы Элизабет, которая работала на своей прежней работе. Константин с грустью вспоминал свое величие двух летней давности, у него не было злости по отношению к Элизабет, он любил ее как прежде, но это вряд ли было взаимным чувством. Она не была счастлива, он чувствовал это, потому страдал сам. Ему безгранично было жаль Элизабет, особенно после того как он осознал, что не может больше дать ей все, что она захочет по первому требованию. Не смотря, на все неприятности, они даже ни разу не поссорились за все время их совместной жизни. Может именно эта скрытость, молчаливость, возводила перед ними холодную стену. Маленькие ссоры или хотя бы мелкие упреки иногда просто необходимы для лучшего понимания друг друга.
Работа кассиром в банке не требовала много интеллектуальных способностей. Константин, бывало, снова записывал свои мысли, подобны тем, которые некогда составили его первую книгу. Мысли сами по себе бывают иногда настолько красивые или истинные, что понимания их сопровождается какими-то новыми эмоциями вплоть до дрожи в теле. Есть два вида мыслей, которые также сопровождаются двумя состояниями души. Первый вид мыслей – нигилистические, они сопровождаются глубочайшим отчаянием, вознесением душой в понимании тщетности и ничтожности жизни. Другой вид – эстетические мысли, от них душа взлетает ввысь подальше от грешной земли, в такую высь, с которой даже эта земля рисуется прекрасной в своей маленькой значимости. Такие мысли сопровождаются чувством всё осознанности, законченности и даже каким-то благовонием.
Костя, сидя немного в меланхолическом настроении у себя на кухне в ожидании Элизабет, решил кое-что записать. Он достал свой блокнот:
«Интересно, любовь Ромео и Джульетты была бы настолько же вечной, если бы они дожили до старости? Скорее всего – нет. Они увековечили свою любовь своей смертью. А Вертер в трагедии Гете, разве смог ли он вечно любить Лотту, после того как прошло б его страдания? Опять же нет, он, так же как и первые, смертельным жестом увековечил свою любовь. На самом деле убить человека, который любит, оказывается невозможным – это только сделает его любовь вечной».
Он знал, что, не смотря на то, что он еще безумно любит Лизу, это пройдет. Его любовь не может быть вечной, как он записал у себя в блокноте. Может, все было бы по-другому, если бы он чувствовал, что Лиза действительно счастлива с ним. Ему было больно принимать противоположный факт, а осознание того, что он опять стал никем, наполняло его сердце безграничной грустью, но и отпустить ее, было превыше его сил.
Короткие записи в своем блокноте, который он все время носил с собой, было его тайным только ему понятным единственным утешением. Эта привычка возвращала его в то состояние, в котором он пребывал во времена своего знакомства с началами философии. «Я как снова оказался дома, в таком приятно знакомом мире…», как-то писал он.
Послышался звук дверного замка. Лиза пришла с работы.
- Привет, что делаешь? – Спросила она с порога.
- Та ничего особенного. Пью чай. Думаю, может кушать, что-то приготовить, - ответил Костя, стараясь придать голосу веселости.
- Только думаешь? – Элизабет вошла на кухню. Она принялась по-хозяйски наводить порядок на кухне, открыла холодильник, - так, и что мы сегодня будем кушать?
- Как дела на работе? – Задал уже обычный вопрос Костя.
- Та так себе. Проверка у нас. КРУ нашла у меня пару ошибок, – сообщила Лиза, принимаясь готовить ужин.
- И что, ты очень переживаешь? – Спросил Костя.
- Та как тебе сказать. Не очень, если выгонят с работы так и будет, – скрыла волнения Элизабет.
Зазвонил Костин телефон. – Хм…, Генри звонит, - сообщил он Лизе, посмотрев на телефон.
- Сколько лет, сколько зим? - проговорил Костя в трубку телефона. Они уже давно не общались с Генри. Не было на это времени. Генри после развала ОПЗС так же пришлось искать себе новое место работы.
- Да, привет, что делаешь? – спросил Генри.
– Та ничего, сижу на кухне с Лизой, – честно ответил Костя.
- Передавай привет. Слушай, я тут зарплату получил, может, сходим в кафе? Завтра выходной. Посидим, вспомним старые времена, – предложил Генри.
- Подожди, - сказал Костя Генри и обратился к Лизе, - Лиз, тут Генри предлагает в кафе сходить, не хочешь?
- Я очень устала после работы. Ты можешь идти, если хочешь. Я в принципе завтра тоже собиралась с коллегами посидеть в кафе, – спокойно сообщила Элизабет.
- Нуу…, - начал было отвечать Костя Генри, все еще думая над тем, что сказала Лиза, - ладно, где и через сколько встречаемся?
- Через полчаса. Возле нашего старого кафе «Созвездие».
- Ты думаешь, оно еще открыто? - Спросил Костя.
- Не знаю, там и посмотрим, – решил Генри.
Старые друзья встретились возле назначенного места. Кафе было открытым, с тех пор как они последний раз здесь были, почти ничего не изменилось, разве что сделали не большой ремонт. Костя и Генри сели за столик.
- И как вы вместе живете с Лизой? – Спросил Генри, когда принесли выпить.
- Что я могу сказать. Нормально, – уклончиво ответил Константин.
- А что так? Ты же всегда этого хотел. Помню, как ты страдал в былые времена, резал себе руки, – хмыкнул Генри.
Костя хотел поведать, что и сейчас переживает не лучшие свои времена, но вместо этого спросил Генри, - а как ты? Где работаешь?
- Давай по одной? - Спросил Генри, и после утвердительного Костиного кивка, начал наполнять рюмки спиртным. – Я? Та так себе. Работаю на оптовом предприятии. В общем, возвратился к старой жизни.
- Девушку себе не нашел? – С улыбкой спросил Костя.
- Та есть одна, но…, - Генри сделал паузу, а затем продолжил, – помнишь нашу философскую конференцию в столице? Мы тогда себе позволили много выступать, и никто нам этого не запрещал, мне понравилось.
- Помню, хорошие времена были. Интересные расследования, умные люди. Ты еще видишься с бывшими членами ОПЗС?
- Мне звонили некоторые. Говорят, что те полгода для них были действительно лучшими, не смотря на то, что все они много работали. Сожалеют, что все так вышло. Часто говорят, что мы могли бы достигнуть намного большего, – грустно промолвил Генри.
- Значит, говорят лучшие времена, - повторил Константин, – ты тоже так считаешь?
- Да…, - Генри снова сделал паузу, посмотрел на Костю и продолжил в более строгом тоне, - а знаешь, что я еще считаю? Я считаю, все было идеально, мы были больше чем кто-либо из этих среднестатистических людей в этом Кафе, пока кое-кто все не испортил, - упрекнул Генри Костю.
- Я сожалею обо всем, - признавая вину, промолвил Костя.
- К черту прошлое, - Генри налил в Костину и свою рюмку спиртного, затем залпом выпил ее содержимое. Костя последовал его примеру. – Но дело в том, - продолжил Генри, - что это не только прошлое. Каждый день я встаю на эту противную мне работу, зная, что все могло быть по-другому. Потому-что однажды, уже было по-другому. Мы могли себе позволить все. Я удивляюсь, только тому, что тебя еще не кинула Элизабет. Нет…, я не виню ее. Во всем виноват только ты один, именно твоя инфантильность, а может просто твоя глупость – все разрушила.
- «Любая страсть толкает на ошибки…», - начал цитировать Костя слова Ларошфуко в свое оправдания.
- Нет…, не надо мне этой чуши! - перебил его Генри. – Ты не имел право так поступать. Ты был ответственен не только за себя, а я ведь тебя все время предупреждал. Знаешь что? – Генри тяжело вздохнул, - лучше б этого никогда и не было, лучше я никогда бы и не знал того, что узнал в это короткое время нашего успеха. Теперь намного сложнее смериться с ролью раба.
Константин не ответил ничего, он сидел, грустно склонив голову. Генри был прав, он был ответственен за всех и за себя в том числе. Его сердце снова сдавила грусть. Генри в то время раздражённо встал со стола. Достал деньги за свой заказ и кинул их на стол.
- И раз на то пошло, лучше б и тебя я никогда не знал. Я не мог предположить, что ты настолько слаб, - проговорил Генри, направившись к выходу из кафе.
Некоторое время Константин еще сидел один в кафе. Все его тело ощущало сильную слабость, он не хотел двигаться. Костя не мог поверить всему, что услышал. «Это же так не похоже на Генри. Он никогда не говорил слов, которыми хотел бы обидеть», вспоминал Костя. Сказать, что ему было обидно – не сказать ничего. Единственный человек, который был рядом даже в те времена, когда Константин был не прав, когда все отворачивались от него, теперь сам отрекся от своего друга. Костя встал, рассчитался с официантом и направился домой.
Идти домой было непреодолимо тяжело. Костя сел на лавочку, запрокинув голову назад. Перед глазами растелилось звёздное небо. В такие минуты часто приходит понимания человеческого ничтожества, сравнительно с ярким светом звезды, с расстоянием от человека к этой звезде. Позабыв о всем на свете Костя погрузился в раздумья «Как странно, звезд бесконечное количество, но каждая звезда сама по себе одинока, в тысячах световых лет от другой звезды. Как же они красивы в своем одиночестве, в том холодном и тихом пространстве, именуемой Вселенной. Какое дело этому пространству, вселенной и каждой звезде в отдельности до того, что кто-то на них смотрит, замечает или не замечает их красоту?
Что Мы можем сделать такого важного, чтобы оно сравнилось с важностью Вселенной? Нет в мире таких поступков, а, если есть, то человек на них не способен. Он - слабое, глупое существо, которому временами кажется обратное, но стоит ему остаться ночью в одиночестве и поднять голову, как эта иллюзия развеивается. До тех пор все люди делают вид, будто в делах, наполняющих их жизни, есть какая-то «серьезность».
Некоторые звезды на небе могут не существовать, а мы видим их свет, который они излучали тысячу лет назад. Их работа будет еще долго видна после их смерти. Разве человек может «светить» столько лет после своей смерти? Нет! Он забывается спустя несколько лет. Еще через несколько лет могила зарастает так, что даже имя человека будет закрыто и забыто навсегда. Что значит "человек" сравнительно с вечным движением времени от прошлого к будущему? Что отличает человека, жившего тысячу лет назад, от нас? Разве нас не забудут, так же как и его? Нужно ли продолжать тот же бессмысленный мещанский образ жизни? Нужно ли вечно смотреть в землю, чтобы случайный взор, направленный в небо, не открыл нам понимание иллюзорности собственного чувства важности?»
Костя открыл свой блокнот и записал только последнюю мысль, после всего случившегося его одолевала лень. Кажется, это рассуждения высосало у него последние силы. Он сделал последний рывок и продолжил путь.
Чтобы не разбудить Лизу, Костя тихо закрыл за собой дверь, разделся и очень бережно лег на кровать возле Элизабет. Единственное его утешение в этом жестоком мире, сейчас причиняла ему не меньше боли. Он чувствовал, что она страдает, пусть даже она это ему и не говорила, чувствовал, что события происходящие вокруг ему не подвластны. Он ничего не может изменить, он действительно слаб, как сказал ему Генри, слаб и ничтожен. Костя уснул с тяжёлым грузом на душе.
Глава 30
Следующим вечером сидя у окна на кухне он ожидал Элизабет, которая должна была вернуться из кафе. «Ее страдание приносит мне больше боли, чем мое собственное», думал он. Предчувствия чего-то очень плохого убивало в нем остатки хорошего настроения. Он услышал, как Элизабет вошла в коридор. Небрежно сняла верхнюю одежду и прошла на кухню, где ждал ее Константин.
- О…, - удивилась Лиза, увидев Костю возле окна, - Что делаешь, почему еще не спишь? – Немного не своим голосом протянула Элизабет.
- Не могу уснуть, - серьезно ответил Костя. – Ты выпила?
- Немного, - солгала Лиза, - а что? Тебе можно, а мне нет?
- Я выпил вчера две рюмки с другом, которого ты знаешь. И вообще, могла бы с нами вчера пойти, – непривычно повышая голос, говорил Костя.
- А ты не указывай, что мне делать! – Переходила на крик Элизабет. – Что ты хочешь, чтобы я сидела все время дома как заключенная?
- Ты не заключённая, – тише стал говорить Костя, - я просто хочу немного уважения и тепла.
- Пфф…, чего захотел. Какого уважения? Ты посмотри на себя, - начала насмешливым тоном говорить Элизабет.
- Ты меня совсем не любишь? – Попытался Костя пробудить немного жалости к себе.
- Ты ничтожество! – Оскорбила Лиза Константина, - и вообще, мне скучно с тобой.
- Почему тогда со мной была столько времени? – Спросил Константин, чувствуя, как злость начинает овладевать ним.
- Жаль, мне тебя было. Да и выбора особого не было! – все больше повышала голос Лиза. – Не делай такое грустное лицо! Ним меня не удивишь, ты всегда такой, тебе ничего не в радость, ты тряпка! Я больше не могу с тобой находиться рядом. Почему ты меня не оставил в покое еще много лет назад?! – продолжала болезненно ранить словами Элизабет.
Костя не выдержал, он подошел к Лизе, резко взяв ее за руки. В следующее мгновения он взял над собой контроль и попытался обнять ее, но она оттолкнула его.
- Не трогай меня. Я ухожу! – Лиза направилась к двери. Костя встал перед дверью, не пропуская Элизабет.
- Я никуда не отпущу тебя ночью, - уже совсем спокойно говорил Костя, удерживая Лизу.
- Пусти, отстань от меня! – Крик Лизы переходил в истерику. Она перестала сопротивляться и начала плакать. – Ты испортил всю мою жизнь! - Бросила Элизабет через слезы.
Константин сам был на грани, он подошел к Лизе. – Нет…, не трогай…, не трогай меня, – остановила его Элизабет. Обернувшись, она зашла в комнату и защелкнула за собой дверь.
***
«Почему все так обернулось?», задавал себе бессмысленный вопрос Костя. Он сидел на окне, спустив ноги вниз, в руках он держал бутылку вина. Константин больше не мог истерзывать себя, а тем более ее. «Она меня не просто не любит, она меня ненавидит» мучал себя Костя. «Неужели мне никогда не жить счастливо? Как все это глупо, человек создает себе картинку под названием «счастливое будущее», а когда его надежды идут прахом начинает страдать. А страдает он, по сути, только из-за своей глупой фантазии». Костя достал блокнот, в котором записывал свои мысли. «Действительно смешно, когда-нибудь мы с тобой вместе посмеемся», мысленно к кому-то обратился Костя и бросил блокнот вниз с пятого этажа.
Не успел блокнот в своем свободном падении достигнуть земли, как из-за спины послышался знакомый голос, - так мы собираемся прыгать или нет?
Костя не испугался, у него не было ни намека на страх. Уже как два года Костя чувствовал присутствие кого-то третьего. – А, это ты, доволен, ликуешь, не так ли? – Вздохнул Константин.
- Никак я в толк не возьму, что ж вам опять не в угоду? – Насмешливым тоном говорил демон. – Я дал тебе то, что ты жаждал более всего, то, что по праву считал своим. Так идите Сэр! Наслаждайтесь – она в комнате.
- Это не то, – устало проговорил Константин.
- Вы люди никогда не знаете, чего хотите. Хочу вот этого. А нет, вот этого. Нет…, все-таки этого, - паясничал падший дух. - Как это не то? Ошибки быть не может, иди к ней. Ну, погорячилась немного, с кем не бывает?
- Она меня не любит, – грустно сообщил Костя собеседнику и сделал глоток вина.
- Ну, уж извините. Это не в моей компетенции. Я только убрал твоего возможного конкурента. Хотя, признаться, в те времена у тебя не было конкурентов, не то, что сейчас, каждая подзаборная шавка тебе фору даст, – продолжал в своей манере Астарот.
- Не смей со мной так разговаривать! – Костя вскочил на ноги, обернувшись к демону.
- Ух ты…, как гавкает, - засмеялся Астарот, - тише дворняга! Суженную свою разбудишь!
- Хватит! Верни все…, верни все, как было! – Ослушался совета Костя.
- Рука руку моет. Или как у вас там? – Спокойно проговорил собеседник.
- Чего ты хочешь? – Спросил на все готовый Константин.
- Ну вот, это другое дело, - весело начал Астарот, - перед тем как я сделаю тебе еще одну услугу, ты должен дать клятву. Ты готов? – После утвердительного кивка Константина, демон приказал повторить за ним слова на латыни. Константин исполнил его веление.
- Да здравствует торжество разума! – Услышал Костя возглас демона, и реальность погрузилась в темноту.
Глава 31
Первое, что увидел, Константин это были стены старой синагоги. Затем перед его взором стояли два демона, теперь отражением казался тот, что слева. Когда отражения кивнуло в ответ, на кивок более реального оно исчезло.
- Ненавижу такие моменты, - услышал Константин знакомые слова. – Думаю, не стоит объяснять, где мы, и какое это время. Потому перейдем сразу к сути, – проговорил стоящий напротив Астарот, – да перестань ты оглядываться.
Костя уже понимал, что к чему, но все равно не верил своим глазам. - Я магистр ОПЗС? – не уверенно спросил он.
- Да, сейчас ты все еще магистр, – ответил Астарот.
- А Элизабет… - начал Костя.
- А твоя Элизабет выходит замуж. Все? Теперь можно переходить к делу? – Спросил демон, и продолжил, указывая на свиток, лежащий на земле, - видишь этот свиток? – Это был свиток, с помощью которого Константин его вызвал.
- Откуда он здесь? – Все еще в состоянии шока спросил Костя.
- Да какая разница? Ты начинаешь меня утомлять, может я ошибся при выборе? Он всегда здесь был. Время намного сложнее, чем вам, смертным, представляется, – таинственно проговорил Астарот и продолжил, – так вот…, этот свиток единственное, что привязывает меня к вашей реальности. Я не могу его уничтожить, но ты можешь. Есть и другие свитки, всего их семьдесят два, на каждого обитателя моего мира. У тебя есть все, чтобы их разыскать и уничтожить.
- Зачем тебе это? – Удивленно спросил Константин, уже полностью оправившись от шока.
- Я бы мог тебе и не рассказывать. Но пусть…, - согласился демон, – ваш мир нас обесславливает, если можно так сказать. Мы совершенней вас, но другие ведут себя как низкие существа. Сначала они пляшут под людей, а потом делают из них своих марионеток. Они потешаются над тем, что их унижает, а унижает их любое содействие с вами. Я опустился до этого уровня, чтобы остановить это. Я как вижу, ты не очень понимаешь, о чем я, не так ли?
- Да это так. Управлять людьми – это проявления власти и силы. Стыд скорее наш, чем ваш. Вы же должны торжествовать, – рассуждал Костя.
- Это у вас людей такие искаженные понятия. Мы это не вы. Тебе следует это уяснить, – посоветовал Астарот. – Может тебе будет понятней немного по-другому, припустим, ты поймал ничтожное, жалкое, беспомощное животное в клетку и потешаешься над ним. Если бы ты это делал только для своего удовольствия, так нет же, ты идешь к другим, себе подобным, и начинаешь кичиться своими достижениями. И все знают, что перед тем, из-за этого свитка ты должен был сначала прогнуться под это жалкое животное.
- Но люди не животные, - возразил Костя. - Люди полны высоких чувств и стремлений. Они наделены свободным выбором, а их разум берет вверх над животными инстинктами.
- Ты сам веришь, в бред, который плетешь? – Задал риторический вопрос отверженный. - В общем, лично мне, четвертому князю из восьмёрки архи демонов, надоело за этим наблюдать. А все ваши, так называемые, высокие стремления – это проявления нашего вмешательства. В вашей истории нет ничего такого, где б, не участвовали мы. Вся ваша, на самом деле, наша история.
- Ты имеешь виду Нерона, Калигулу, Наполеона, Гитлера? – Заинтересовано спросил Константин.
- Если бы только их, я говорю почти обо всех известных, из вашего рода, – подтвердил демон. - Просто все они хотели чего-то разного. Многие из тех, кто им помог, что совсем для меня непостижимо, чуть ли не отождествляют себя с ними. Разве не мерзость, отождествлять себя с низшими по рангу существами? Кроме того, я устал время от времени за всеми подчищать.
- Что ты имеешь виду? – Задал очередной вопрос Константин.
- Знал бы ты, сколько раз в будущем, уже была бы ядерная война, голод, болезни. Сколько раз человечество могло исчезнуть с лица земли, если бы я не исправлял все вовремя. Не то, что мне вас жаль. Мне жаль вас, не больше чем кучку тараканов. Просто все должно быть по правилам, нельзя вмешиваться в естественный ход вещей, – снова повторил знакомые слова Демон.
- Значит, я должен найти и уничтожить все пергаменты? – Переспросил Константин.
- Все правильно, иначе, я зря здесь демагогию развел, – утвердил Астарот.
- Как мне их искать?
- За этим дело не станет. Мой свиток уничтожишь последним, а то…, - падший сделал паузу, - а то будет не очень хорошо…, даже скорее, очень не хорошо. Не говоря о том, что тебе придётся самому искать свитки, которых ты не найдешь. Вот еще кое-что, - демон протянул Косте потрепанную книгу, – там ты найдешь кое-что интересное. Не напортачь опять, я тебе не няня, чтобы за тобой убирать, – добавил он, в своей привычной для него манере.
Костя посмотрел на книгу. Она была старая в кожаном переплете и с пожелтевшими страницами. Когда Костя поднял глаза, никого уже не было. Он стоял один в заброшенной синагоге в позднее время. Собрал свои вещи, вспоминая, что как-то он уже делал это.
Константин не пошел сразу домой, он бродил по кладбищу. Все это было для него странным, это время, он магистр, Элизабет выходит замуж. Теперь он не страдал, а обдумывал все с необыкновенным спокойствием. - Лиза будет счастлива в браке. Будет любить меня как друга, и не будет больше меня ненавидеть, - говорил Костя сам себе. Только сегодня, после всего случившегося, Константин понял, что именно сейчас, желая счастья Элизабет, он по-настоящему любит ее, а не себя
Он еще немного походил, подбирая слова, которые напишет Элизабет. Но как только он достиг своего крова и прилег одолеваемый усталостью на диван – канул в пучину сна.
Глава 32
Сначала глаза Константина ослепились дневным светом, затем уши прорезал телефонный звонок. Костя обнаружил себя на кровати в костюме. Он встал, добрался до телефона, который лежал там, где он его вчера уронил.
- Да, - проговорил в телефон уставшим голосом Костя.
- Привет, я вчера тебе звонил, где ты был? – прозвучал голос Генри.
- Я немного был занят, - уклончиво ответил Костя.
- Я хотел еще с тобой поговорить насчет…, - начал было говорить уже знакомые слова Генри.
- Да, я знаю насчет вчерашней встречи, – опередил Костя Генри
- Даа…, - протянул Генри, - и еще там…,
- Никакого финансирования раскопкам, - снова опередил Костя слова Генри. – Деньги нужно экономить, а они там ничего толкового не найдут, поверь мне. Андрей Авдошин немного огорчиться, но ничего с ним не будет.
- А откуда ты…, - удивленно начал Генри.
- Долгая история. Я тебе расскажу – не поверишь, - Константин, было, хотел закончить разговор, но вспомнил еще одно, - ах, да, когда объявиться одно научное сообщество и сообщит, что нашло способ осуществить холодный ядерный синтез. Скажешь Ньютону и Чадаеву, пусть сразу ищут факты опровержения их открытия, а не доказательства.
- Ну…, ладно, – нерешительно согласился Генри, - увидимся в офисе.
Костя встал, посмотрел в зеркало. – Дубль два, - проговорил он себе, затем нашел листок, ручку и записал те слова для Элизабет, которые хотел написать еще ночью:
«Ну вот…, наверно я ждал именно этого момента. Мое сознание обрело беспристрастность. Теперь я пишу все, что ум скопил за многие годы познания и чтения. Я был зол на тебя, но теперь я стыжусь своей злости как никогда. Но это прошло, теперь я вспоминаю твой милый образ с улыбкой. Я бесконечно благодарен, что какой-то период своей жизни ты подарила мне. Это драгоценное сокровище, о котором я и не мог желать. Все твои бывшие парни до сих пор, скорее всего не осознали, как им повезло ощущать твое присутствие. Никто с них, а тем более я, не заслужил такого дара. Это стоит намного больше всех богатств мира, это больше денег, славы, власти. Не существует ничего такого, чтобы можно было обменять на это скоротечное, но безмерное счастье. Я чту память о тебе больше всего, что у меня есть и будет. Так должен делать каждый, кто знал тебя. Извини за эту запредельную сентиментальность. Но я хочу сказать, то, что никогда не говорил, не успел, или не хотел, боялся или стеснялся, теперь это уже не важно. Я был глуп, туп и слеп, но глаза мои открылись. Тот вечер, когда я шел тебе на встречу, я шел, чтобы обрести друзей, но я обрел что-то большее, намного большее. Я нашел смысл жизни. Ты моя жизнь, смерть, мука, счастье и смысл. Много людей живут и томятся тем, что не знают своего счастья, не знают страдания, не знают, ради чего живут. Я же не только знаю, я даже знал и видел это все. Этот образ я пронесу через всю свою жизнь. Не держи на меня зла, я приношу свои жалкие извинения, взамен всего того драгоценного, что ты мне дала. Я благодарю за каждую минуту твоего присутствия и каждую мысль, которая была, не заслужено, потрачена на меня. Сегодня я отпускаю мысли о смерти, которые овладевали мной в минуты тяжелого страдания. Ты не заслуживаешь того чтобы из-за тебя умирали, ты заслуживаешь, чтобы из-за тебя жили. Жили и вспоминали, вспоминали с великой благодарностью, на которую только способен человек. То, что этому блаженству наступил конец, это ничего, это только внешнее, а внутренне эта радость навсегда сохраниться в памяти. Конец – это цена. Если б его не было это все, не имело б такой ценности. Я бы так и не понял, какое же снисхождение высших сил я удостоился в какой-то период своей жизни. Я понял, что по-настоящему ценить и любить можно только вдали. Это чувство куда более, чище всех земных наслаждений. Но что слова? Это только «дым, который блеск сеяния без надобности затемнен». Если ты когда-то будешь вспоминать, что ты хорошего сделала в жизни. Вспомни обо мне, нет, не об этом заносчивом, эгоистическом типе. А о том, который тебе нравился, вспомни о добром, преданном, безвозмездном, робком…. Вспомни, что именно ты предала его жизни осмысленности, за что он бесконечно тебе благодарен. В талмуде пишется, кто спасет одну жизнь, тот спасет весь мир. Всегда помни, ты это сделала, ты спасла мир»
Константин перечитал все написанное еще раз, и засунул лист в конверт. Он отдаст ей этот конверт при первой же возможности. «Поймет ли она, о чем я?», мысленно поинтересовался Костя. «Хотя это не так уж и важно». Раздался телефонный звонок. Костя уже и забыл, что сегодня должен быть еще один телефонный звонок, он с опасением взял трубку.
-Ну? – Прозвучал строгий голос Элизабет, – так ты собираешься ко мне на свадьбу или нет?
- Это типа приглашения? – На удивления для себя самого, Константин искренно улыбался.
- Типа да, – подтвердила Лиза.
- Тогда, можешь на меня рассчитывать, – проговорил Костя, после чего друзья попрощались.
Константин откинулся на спинку кресла «Мое отношение к ней сейчас в том состоянии, когда я хочу чтобы она была просто счастлива. Это идеальное чувство, я люблю это чувство, я даже люблю любить это чувство». Костя взял в руки конверт, и снова прочитал свой текст. «Более менее-красиво», подумал он.
- Странно, почему я написал три философские книги и ни разу не пробивал написать роман? – спросил он себя уже в голос. – Даа…, - задумчиво протянул он, вспоминая все недавние события своей жизни, - нас всех уже не будет в живых, но эта история останется навсегда. - Костя взял чистый лист бумаги и написал следующие слова:
«Свет. Кружится легкий снег. Парень немного больше двадцати лет, оперевшись на холодную каменную стену возле подъезда, наблюдает за игрой снежинок в свете фонаря. Красиво. Но увиденное им ранее было куда более красивей этого хоровода снежинок. «Что я тут делаю?», задался вопросом парень. «Наблюдаю за снежинками, стараясь еще немного не выпускать из головы увиденный мною образ? Боже, как она красива, а я ведь видел ее не больше двух минут. Это не земная красота. О, моя Лиза, или не моя, я умру…, умру прямо сейчас у этой холодной стены, от понимания, что она не моя, не моя Лиза, не моя…, Элизабет». Молодой человек отзывается на имя Константин, для друзей он просто Костя. Невысокий, в меру симпатичный, не спортивного телосложения философ-нигилист, но в душе идеалист. Вот и все, что мог бы сказать о нем тот, кто еще не знает его, но всему свое время…»