Начало см http://www.proza.ru/2013/10/02/473
Софья Петровна уже больше двух недель провела дома, взаперти, с плотно задернутыми занавесками. Всю солнечную погоду пропустила. А теперь в середине лета заладили унылые осенние дожди, и в щель меж шторами, через которую она временами пыталась рассмотреть мир, видны были лишь серое небо, капли на стеклах да лужи во дворе.
- Пожалуй, я нахожусь гораздо в более строгой изоляции, чем высокопоставленные воры, помещенные под домашний арест. Но ничего, в отличие от них, на нарушение своих прав не жалуюсь, - с определенной долей иронии размышляла она.
Все это были житейские мелочи по сравнению с главным событием: Виолетта принесла заключение экспертизы, что Денис с вероятностью в девяносто девять процентов является отцом Танечки.
Софью то охватывала бурная радость, и она с нетерпением ждала возвращения внучки с отдыха, то она тревожилась, сумеет ли наладить с ней отношения, то винила себя за вмешательство в жизнь сына. Если бы он тогда женился, девочка знала бы своего отца, а он не чувствовал бы себя таким одиноким, как сейчас. И даже если бы им с Катей предстояло пережить развод, он чувствовал бы ответственность за дочь, общался бы с ней. И не было бы в его жизни той роковой случайной связи… Хотя неизвестно, может, заразили его в зубном кабинете, например? Да что толку гадать, предполагать, сожалеть! Он мог изменить жене и случилось бы то же самое! В жизни, как и в истории, нет сослагательного наклонения.
И опять она волновалась, ожидая сына: он обещал навестить ее после работы. Она перебирала старые фотографии. Денис очень изменился в последнее время: теперь к лицу его прилипло унылое выражение, уголки рта вечно были опущены книзу, и от носа к ним спускались две скептические складки - заранее готовая реакция на любое событие. Ничто, казалось, не могло уже вернуть ему радость и легкость, присущие детству. Как больно было понимать это!
Как ни старалась Софья Петровна ободрить его, получалось только хуже. Все свободное время он проводил дома: лежал на диване, тоскуя, либо сидел за компьютером, когда становилось лучше. Сеть давала ему иллюзию общения. Матери оставалось лишь контактировать с сыном исключительно по бытовым вопросам: сготовить ему еду, прикупить продуктов, постирать. И ни о чем не расспрашивать, не упрекать, ничего не советовать, чтобы не разбередить ненароком его депрессию. Вот когда поняла Софья, что такое горе от ума! Иной печенку свою пропивает, наркотики глушит и ни о здравии своем, ни о бренности бытия ничуть не задумывается, а другой изводит себя поисками смысла жизни так, что и не живет вовсе, а мучается.
Как повлияет на Дениса известие о Татьянке? Она уже не была уверена, что эта новость придаст ему сил.
- И все же он имеет право знать, - уговаривала она себя.
Когда сын явился, она, в первую очередь, накормила его. Насытившись, он засобирался уходить. И тут она объявила, что им надо серьезно поговорить.
- Мам, давай не будем.
- Ты даже не хочешь узнать, что я намерена тебе сказать?
- Да знаю я все, у меня давно аллергия на твои нравоученья!
Он уже выскочил в прихожую, сейчас хлопнет дверью – и привет!
- У тебя есть дочь! – бухнула Софья Петровна, забыв о своем намерении начинать беседу исподволь.
- Что? Какая дочь? Ты с ума сошла?
- Как ты разговариваешь с матерью? – возмутилась Софья Петровна, чувствуя, что диалог под воздействием эмоций упрямо сползает к пустой ссоре. И, взяв себя в руки, сказала почти спокойно: - Вернись, сядь. Я сейчас все объясню.
Денис неохотно вернулся в комнату, примостился на краешке стула, готовый немедленно сорваться и убежать.
- Ты меня прости, сын. Я всю жизнь переживала, что тогда, с Катериной, так все получилось.
Он дернул головой, отворачиваясь, видно, тема была болезненной.
- У Кати после этого дочка родилась, и я ее недавно разыскала. Ничего тебе про это не говорила, не хотела травмировать зря. Ведь я сомневалась, ты ли ее отец.
Денис молчал, напряженно глядя перед собой. Софья Петровна боялась взрыва.
- Я сделала генетическую экспертизу, и по ее результатам отец девочки – ты. Ее Татьянкой зовут, ей двенадцать лет сейчас.
Денис безмолствовал, и это пугало.
- Катя потом еще одного ребенка родила, мальчика, их сейчас чужие люди взяли в свою семью.
Денис вскинул голову, непонимающе глядя на мать.
- Катя умерла от передозировки наркотиков, дети попали в приют, а пару лет назад их усыновили, - пояснила она.
- Катя умерла, - эхом отозвалось в Денисе. Его первая любовь. Умерла потому, что он ее предал. Умерла давно уже, а он не знал. Она умерла, а он вот пока жив, трясется за свое драгоценное здоровье. Трус, предатель, ничтожество. Дочь – зачем она? Какой из него отец?
- Зачем? – тихо произнес он. – Кто тебя просил?
Софья добавила осторожно:
- Она на Катю похожа. И на тебя тоже. Это наш родной человечек, и ей одиноко, плохо. Ее не любят в приемной семье. Денис, подумай, может быть, мы с тобой попробуем сделать ее счастливее?
Похожа на Катю. Красивая, наверное. И на него тоже. Неужели и на него тоже? Вот бы посмотреть! Денис как будто оттаивал потихоньку.
- А у тебя нет ее фотографии? – спросил он, и сердце матери затрепетало надеждой:
- Пока нет, сынок. Татьянку по путевке в детский лагерь на море отправили.
- А почему ее не любят? Кто?
- С приемной матерью у нее конфликт, а приемного отца убили недавно.
- Убили? Это того налогового начальника?
- Ну да.
…Весь вечер мать и сын мирно беседовали и даже робко пытались строить планы на будущее. Казалось, впервые за долгие годы в их отношения возвращаются понимание и прощение.
Продолжение http://www.proza.ru/2013/11/29/451