Как обозначить разницу между обыкновенными людьми и существами мистическими? Есть ли между ними разрыв в видении и понимании мира, есть ли та бездонная пропасть, которая не дает двум мирам сойтись? Или все же кровь, что течет в них, одинаково красна и солена, как и их души?
В стране, считающейся прародиной вампиров, столь ужасных и столь же прекрасных ночных созданий, жил аристократ. Аристократ этот имел древнюю, как мир, родословную и молодую, как весна, дочь. Девушка была неописуемо красива, благородна и строптива, настолько, что слуги в замке аристократа начинали подвывать на луну оборотнями и ругаться морскими жаргонизмами, принесенными мягким ветром с океанского побережья. Только сам отец мог вынести ее нрава, потому что сам по сути обладал таким же, разве что за сотни лет своей длинной жизни, норов был смягчен опытом и чесночными обстоятельствами.
Аристократ был вампиром благовоспитанным, достойным и дружелюбным, причем ровно настолько, что к совершеннолетию своего ребенка разругался со всеми древними и благородными вампирскими семьями. Дочери же его нужен был жених, потому что у девицы зудели клыки, язык и стыд, которого с каждой ночью становилось все меньше. Опечаленный и сконфуженный этими обстоятельствами, аристократ смаковал красную кровь тридцати трех летней выдержки и ждал вестей от своего секретаря, который был ниспослан гулять по миру в поисках чистой семьи, не имеющей на вампира накопившейся злобы. Наконец слуга явился и, распластавшись в глубочайшем поклоне перед своим высоким, могучим, красивым, в меру длинноволосым и обаятельным хозяином, взвизгнул:
-Мой господин! Я обошел весь мир! Я пробивался сквозь льды Арктики, я шел через обжигающие пески, я нырял с самых высоких водопадов, чтобы…
-Не стоит, мой дорогой. Сколько денег потратил на самолет?
-Тысячу долларов. – Секретарь достал из кармана пиджака квитанции и передал их своему хозяину, который хмуро начал их рассматривать.
-Франция, Италия, Польша, Белоруссия, Россия…Занятный путь проделал. И, судя по всему, из России идет благая весть?
-Да, мой господин. – Секретарь снова согнулся в почтительном поклоне, раболепствуя и выпячивая от умиления своей службе грудь и губы.
-Но кто там может взять дочурку замуж? Романовы? Но мы после истории с Распутиным не поддерживаем отношений. А, может, Шуваловы? – Загорелся энтузиазмом аристократ, но тут же сник вместе со своим бокалом с кровью тридцати трех летней выдержки. – Хотя нет. Эти скупердяи сейчас только о деньгах и думают, шлют мне на День Всех Святых только открытку. Тогда кто? Что за семья есть в этой дикой стране?
-Коршуновы, мой господин. – Секретарь расплылся в довольной улыбке, гордый тем, что сослужил хорошо. Стоит сказать, что вампиренок этот сильно восхищался своим хозяином, не только пораженный его мощью и непоколебимым нравом, но и красотой его дитяти, за которой подсматривал частенько в бинокль военного назначения, произведенный в штатах чем-то соединенных.
-Первый раз слышу о них. Кто это? Богаты? Древний ли род? Если бедны, то по крайне мере за счет титула выиграем, и у меня попляшут эти английские выскочки! Будут мне еще намекать об угасании моего рода!
-Род древний, - почтительно ответил секретарь, нагибаясь и целуя ножку господина. – Чистокровный. У Коршунова старшего имеется сын возраста молодого и годного для женитьбы. Насчет богатства не знаю, но, судя по всему, владеют территориями огромными. Живут в поместье, лес вокруг защищает от людей.
-Ну хоть территории большие, там у них наверняка нефть или золото есть, только покопать надо. Решено! – Аристократ соскочил с кресла, расплескав из бокала остатки крови тридцати трех летней выдержки, и направился за дочерью, в твердом намерении породниться с русской семьей Коршуновых.
Господин вместе с прекрасной дочерью покинули свой замок на высоком холме и направились в Россию посредством аппарата летательного, затем несколько суток тряслись в поезде едва ли моложе самого вампира, после подпрыгивали в машине, отчаянно хватаясь за ремни безопасности при виде каждой ямы. За время езды усердно мазались кремом от загара и прятались в теплые вещи, наслышанные о суровости российского климата. Из-за горделиво поднятых голов не замечали озадаченных взглядов попутчиков, одетых по российской моде – в топы, шорты и тапочки, отдавая дань горячим июльским дням. Уставшие, обрадовались, когда водитель выпустил их из машины, объявив о том, что приехали. Вылезли и угасли, стояли на песчаной дороге без опознавательных знаков, а вокруг был лес, высокий и густой, могучий и темный.
-И что за такие тут живут? – Поинтересовалась дочь аристократа, хлопая в негодовании своими длинными пушистыми ресничками.
-Я так больше не могу! – Воскликнул сам аристократ, подавленный тем, что русифицироваться не вышло. Он достал телефон и позвонил секретарю, заказав немедленную карету с лошадьми черными, статными и выносливыми. Через несколько минут выехал из-за горизонта заказанный транспорт, дребезжа и подпрыгивая на ямах и ухабах. Секретарь сидел на козлах я радостно приветствовал господина с дочерью.
-Залазь, Жазмаринна, не будем больше подстраиваться под эту страну, Коршунову старшему расскажем наш путь, он, как благородный, воспитанный вампир обязательно оценит наши усилия.
Дочь с отцом абсолютно согласилась и категорически залезла вслед за отцом. Дверца хлопнула, и секретарь погнал лошадей вглубь леса. Первый час езды прошел благополучно и даже с толикой энтузиазма от встречи с неизвестными Коршуновыми, второй час пыл поубавил, а третий и вовсе потушил. Уже и стемнело, и гуляла где-то в небе луна, лишь изредка выглядывая из густых крон. Подвывали где-то в лесу волки, орали совы и шумела прочая лесная нечисть, не дававшие покоя вампирским благородным душам.
-Ух! – Ухнул аристократ, хватаясь за сердце от очередного совиного крика. – Я уж и поотвык от природы настолько девственной! Даже немного в дрожь бросает! – Вампир улыбался, оправдываясь перед своим ребенком, который и бровью не повел даже тогда, когда карета сильно наклонилась, а внутрь стала просачиваться густая жижа, хлюпавшая и причмокивающая на высокородных сапогах.
-Чертова тундра, чертовы Коршуновы, - ругался аристократ, выбираясь из кареты, тонувшей в болоте, широко раскинувшемся вокруг. –Чертов секретарь, куда завезла нас, собака!
-А вы кем будете? – Раздался откуда-то сбоку низкий хрипловатый голос, от неожиданности вампир подпрыгнул и схватился рукой за рукав дочериного платья, которое тут же порвалось с треском жалобным и укоризненным.
-А вы кто?
-Мы Коршуновых, ясно дело. – Перед болотом стоял мужчина высокий, лохматый и грубый, лицо его обрамляла густая борода, волосы же были спрятаны под шапку, совсем иная противоположность аристократу, лицо которого было гладко выбрито, а волосы длинными локонами ложились на плечи.
-Коршуновых? Ах, какое везение! Не мог бы ты быть настолько любезен и проводить нас к Коршуновым? Мы с дочерью их гости, - вампир подтолкнул вперед дочь, а сам наступил на голову секретаря, тонущего с чавкающим звуком в болоте. Мужчина, одетый в одежды старые, изношенные и весьма безвкусные, горел в темноте вампирскими глазами, да так ярко, что освещал дорогу прибывшим гостям на несколько метров вперед.
-Давно у нас никто не гостил, - рассказывал грубый мужик, ведя приезжих все дальше вглубь леса. Секретарь же издал последний протяжный вой и затонул в пучинах болота, а через секунду стоял перемазанный рядом с перемазанной каретой и лошадьми в замке аристократа и ругался из-за своей неуклюжести. – А вы нездешние, я смотрю, - заметил мужик.
-Ты весьма прозорлив, слуга. Но не мог бы замолчать, мы устали с дороги.
Бородатый мужчина хотел что-то сказать, но передумал, почесав затылок под шапкой. Через несколько минут молчаливой ходьбы вышли на опушку, посреди которой стоял покосившийся деревянный дом, а вокруг него еще несколько построек. Пока направлялись к дому, аристократ конфузился от настойчивых взглядов здешних обитателей – глаз кота или кошки, собачьих глаз и, что самое пугающее, глаз куриц, - все горели в темноте взглядом вампирским. Неужели Коршуновы настолько суровы, что обратили куриный род в свою веру? Над такими размышлениями ломалась голова аристократа, когда они наконец вошли внутрь.
-Ну вот и пришли.
-Как пришли? – Воскликнула дочь.
-Ты, наверное, нас не понял. Веди нас в поместье Коршуновых. Знаешь где оно?
Мужик посмотрел на них как-то рассеяно и с улыбкой ответил, хрипя в бороду:
-Таки я есть Коршунов, а это, - Коршунов рассмеялся, обводя рукой комнату со старой деревянной мебелью, - мое поместье.
-Быть не может, - охнул аристократ, хватаясь за сердце.
-Быть может, - хихикнул вдали секретарь, довольный тем, что натворил. Уж наверняка хозяин не выдаст дочь за Коршунова сына, и тогда он сможет снова за ней наблюдать через свой бинокль.
-А вы зачем приехали-то? – Поинтересовался мужик, проходя вглубь комнат. – Да вы заходите, не топчитесь у порога.
Нервно теребя клыки, приезжие засеменили по скрипящим половицам внутрь и уселись за огромный стол, на который бородатый мужик тут же поставил тарелки с полудохлыми мышами и крысами, а еще огромную бутыль с чем-то прозрачным.
-Угощайтесь!
-Я не буду это есть! – Отвернулась с отвращением дочь аристократа.
-А что это в бутыле? – Спросил сам аристократ.
-Самогон! – Расплылся в улыбке мужик. – С чесночной мякотью. Ядрена смесь! – Сказал он, любовно поглаживая пальчиком стекло.
-Может, все-таки стоит угостить дальних гостей кровью более высокого качества, нежели мышиной? – Не вытерпев, строго вопросил вампир аристократ, отодвигая от себя бутыль подальше.
-Человечью чтоль? Дык мы ее не пьем уже пару столетий. – Удивился мужик.
-Как не пьете?
-Дык вы попробуйте сами! В деревню только сунешься – на тебя сразу с топором бегут, все уже на несколько поколений вперед в лицо тебя знают. Какая человечья, тут бы свою не потерять.
-Как, как низко и недостойно, - наконец вымолвил аристократ, чеканя каждое слово. – Жить в лесу, бояться людей, есть мышей и пить вот это! Как Вы низко пали, Коршунов!
-Игнат меня зовут, - ответил Коршунов, мрачнея. – Явились, обозвали, да еще и сами не представились. Кто такие?
-Граф Трансильванский, Жопей Дракулович. И дочь моя – Жазмаринна Жопеевна.
-Дочь? У меня тоже сын есть. Федя! Федя!
Из глубин комнат раздался приглушенный рык, затем грохот, а затем топот. Что-то огромное приближалось к ним, подпрыгивали тарелки с крысами, гудел пол и тряслись поджилки у аристократа, что за Федя такая страшная идет сюда?
-Чего, батя? – Из проема появился молодой парень, размера необъятного, лицом широкий и курносый, волосами золотой и кудрявый. Увидев гостей, а именно дочь аристократа, презренно сморщившую носик, Федя заулыбался и втиснулся внутрь, обдав всех речью эмоциональной и весьма содержательной: - Гы!
-Знакомься, Федька. Это гости далекие, наверное, заморские. Приехали, чтоб, - тут Игнат замер и повернулся к аристократу, - а зачем приехали-то?
-Посмотреть, как вы живете, - скороговоркой сказал граф. – Слышали, что Коршуновы род древний, чистый, вот и мы такие же. Решили познакомиться. Нас таких мало же осталось. Надо друг за друга держаться.
Бородач задумчиво жамкал губами, отчего шевелилась его борода, и, придя к решению, сказал:
-Ну, правильно. Мы род древний, хороший. Мать моя графиней при царе Павле танцевала, хоть отец и тут в Сибири жил, встретились они, полюбились, меня родили. Потом я Феденьку родил. Да. Мы упыри знатной крови.
-Упыри?
-Упыри.
-Знатной крови?
-Знатной.
-Насколько? – Засыпал вопросами аристократ.
-Ну, еще с Константинополя вроде род ведем. Только не знаю я, что это за дивность такая, Константинополь.
Сердце у вампира заходило, кровь прильнула к зубам, печень запросила самогона от такой новости. Константинопольский род! Таких почти уже и нет вовсе!
-А вот доченька моя, Жазмаринна. Федя, познакомься.
Жазмаринна скорчила рожицу, Федя еще шире заулыбался, пряча свою кулачищи в карманы широких штанов.
-Привет, гыгыгы, - засмеялся он.
Девушка сморщила носик и отвернулась, снося порывом ветерка от всколыхнувшихся волос улыбку с лица Федьки.
-Что же это я вас держу. – Подскочил Игнат. – Гости ж устали с дороги. Вы в комнату дальнюю проходите! Сейчас Володька вам постелет!
-Кто такой Волёдька? – Поинтересовалась Жазмаринна, смешно произнося имя, от этого легкого вопроса Федя пошел бледными пятнами по своему белому лицу, так что видно ничего не было. Только разве что карманы на штанах встопорщились, когда юноша руки крепко сжал.
-Это слуга наш. Парень хороший, трудолюбивый, но дурак.
Почему дурак, как это – дурак, аристократу узнать не дали. Сунули в руку тарелку с крысами и отправили в дальнюю комнату. Там стояла широкая кровать и ветхий диван.
-Мы будем тут спать? – Взвизгнула девушка.
-А что такого? – Выглянул из-за ее плеча Игнат, осматривая постеленное. – Вроде чистое белье, Володька его каждую неделю стирает.
-Мы спим в гробах! Это не по-вампирски! Спать на диване! Немыслимо!
Пока девушка возмущалась, Федя конфузился, Игнат чесал бороду, граф Жопей преодолевал неодобрение и неприятие, мелкими шажками приближался к кровати, медленно протягивал руку, чтобы дотронуться до белья. Дотронулся, умилился его мягкости.
-Какое мягкое, - сказал он. – Жазмаринна, успокойся, хозяева устроили нам хороший ночлег. Здесь будет не хуже, чем в сосновых гробах, отделанных бархатом!
-Еще бы, - сказал упырь Коршунов, доставая откуда-то из-за пазухи объемный бутыль. – Ведь мы стираем Лаской!
-Гы! – Гоготнул Федя.
-Чего? – Не понял аристократ.
Таким образом и потекли ночные будни аристократов трансильванских в лесах сибирских. Вставали, пили кровь свежеподоенных крыс, выходили в поле, смотрели кур, Жазмаринна гуляла по лесу, все пуще влюбляясь в охоту. Жопей все чаще разговаривал с Игнатом, сначала о древности рода и чистоте крови, затем о своих врагах, важно вздымая гневную грудь, хмуря брови и делая грозные па рукой, на что упырь только посмеивался в свою бороду, коля во дворе дрова или куриные головы. Федя все чаще и пуще ходил за девушкой, увиваясь хвостиком, глупо гогоча, выполняя все ее прихоти вплоть до борьбы с большим русским медведем, который скончался больше от страха перед огромным белым лицом перед собой, нежели от кулаков. А белье гостям каждый день стирал невидимый Володька, которого было трудно заметить. Жазмаринна однажды заметила тень, скрывающуюся в курятнике, но не была уверена в том, что это Володька, а не ее одичавший папочка, который со временем стал осибирячиваться.
А потом слуга Володька показался сам. Он полз на четвереньках, бормоча что-то под нос, на бедрах висела грязная рваная повязка, а голова была лыса, подобно луне в полночь.
-Кто этот урод? – Спросил пренебрежительно Жопей.
-Володька.
-Он похож на Голума из «Властелина колец»! Прямо вылитый! – Восхитилась Жазмаринна и подошла к слуге поближе. – Здравствуй, Волёдька!
Слуга поднял небесного цвета глаза, рассматривая перед собой чудо красоты, а потом зашипел, как кошка, весь скукожившись. Зашипели в ответ все кошки вокруг, собака залаяли, куры заклокотали, Федя загоготал, когда девушка, испугавшись, упала на грязь и испачкала свою юбку.
-Я испачкалась!
-Ничего, ничего, Володька постирает.
Володька неодобрительно всех осмотрел и поплелся в дом, бурча что-то невнятное про бородатых придурков из леса.
Так шли дни и ночи, и за обыденными делами, никогда не бравший в руки ничего тяжелее бутылки вина из крови, аристократ научился колоть дрова, топить печь, потрошить кур. Постепенно он обвыкался и даже привыкал к такой жизни, дышал полной грудью, с умилением следил за дочерью, помыкавшей Федей, который теперь не отходил от нее ни на шаг. Научился курить самокрутку и все с большим интересом посматривал на самогон. Одного не хватало для счастья – хотелось крови человеческой, а из людей в округе только Володька, да и тот трусы ему стирает.
Игнат же, заметив тоску нового товарища, призадумался, как бы развеселить гостя, и придумал, решился на вылазку в деревню Прокопеенко-Рукоблуденко, что находилась в пятнадцати километрах от его дома.
-Ты уверен, друг мой Игнат? – Мягко спросил Жопей, понимая, сколько моральных усилий стоило это решения для упыря.
-Вполне. Сходим, проветримся, авось, меня там и забыли уже. Я ж там последний раз при коммунизме был.
Граф трансильванский сопротивлялся для приличия несколько минут и побежал в дом за топором. Зачем тебе топор, крикнул Игнат, у тебя же есть клыки. Жопей засмущался и засмеялся, запамятовал, сказал, долго людей не пил.
Пошли они в деревню, как только село солнце. Шли быстро и уверенно, вампир удовлетворенно отмечал про себя, что уже не подпрыгивает от уханья совы, да и вообще леса не боится. В предвкушении вкусного ужина он ускорялся и последние километры почти что бежал.
-Вот она, деревня! – Восторженно проговорил Жопей, разглядывай покосившиеся домики, водокачку, столбы и дворы, заблудившуюся корову и собак так, словно не было места прекрасней и оживленней.
-Так, - промолвил запыхавшийся Игнат. – Надо выбрать дом на окраине, где свет не горит. Там спят.
Мужчины кивнули друг другу и бесшумными тенями побежали по пустынным закоулочкам. Даже острое собачье ухо не могло заметить их хода. Они тихо пробрались в самый дальний дом, стараясь не скрипеть половицами, подкрадывались в спальню. На койке под толстым одеялом спала старая женщина, кровь у нее, по оценке аристократа, должна быть с привкусом приближающейся смерти, но выдержка была знатной. Игнат стоял в дверях, а Жопей, широко раскрыв рот и оголяя клыки, наклонился к женщине. В последнюю секунду та проснулась и уставилась на вампира с широко раскрытыми глазами. Вампир приготовился к визгу, крику, призывам о помощи, но старушка полезла под подушку и, доставая оттуда огромный топор, стала отгонять опешившего вампира к дверям.
-Ишь, собака какая, приперся-таки! Кровь мою пить? Упырюка срамная! Да я тебя на куски порежу и курям скормлю, гусь ты окаянный!
Жопей ничего не понимал, обернулся к Игнату, а тот в ужасе замер на пороге, смотря на старушку, как на свою смерть.
-Васильевна? Жива еще?
-А ты что думал, упырьская рожа? На могиле моей хотел пакостить. А вот тебе! – Старушка, тряся топором, показала кукиш и пуще завопила – Не видать тебе крови нашей!
Тут залаяли собаки, замычали коровы, по всей деревне стали зажигаться огни, гудеть люди, выбегая во дворы. Отовсюду было слышно: Игнат пришел. Игнат-кровососец. Игнат – бородач. Медленно отступая от старушки, кровососы приближались к выходу. Наконец упырь крикнул:
-Бежим!
И они помчались, что есть мочи меж дворов, прячась от топоров, вил, граблей, ружей, собак и матов. Такого страха аристократ не испытывал никогда, страшные, дикие люди кидались на него без малейшего страха быть покусанными.
-Ах ты ****ина!
-Приперся!
-Убить его!
-Игнааааааааааааааааааат! – Кричала старушка, и ее голос эхом разносился по лесу, прогоняя их прочь.
Уставшие от долгого бега, запыхавшиеся, сидели вампир с упырем на старом поваленном дереве и молчали каждый о своем. Наверное, думал Игнат о том, что в деревне его не уважают. Возможно, отказывался от человечьей крови навеки Жопей.
-Будешь? – Упырь достал откуда-то из-за пазухи маленькую бутылку все с той же прозрачной жидкостью. – Чесночный самогон. Ядреный, желанье кровь пить отбивает на раз!
Подумал граф и протянул руку:
-Давай.
Пили они самогон, передавая бутыль из рук в руки, молчали и думали, слушая шумы ночной тайги.
-А ведь детей-то наших женить надо. – Предложил Игнат.
-Ага.
-Хоть он и идиот у меня, но руки золотые, да и добрый, порядочный.
-Да девка моя тоже не ангел. Стерва та еще.
Снова выпили ядреной смеси, от которой сводило клыки и внутренности приятно шипели.
-Жить только отправим их в замок ко мне. Дочь тряпки и кино любит, а тут из развлечений только Володька, и тот скоро состарится совсем.
-Как же я тут один-то? – Грустно спросил Игнат.
-Дык я с тобой останусь. Чего мне уже за замок-то держаться. Там скучно, а тут жизнь.
-Хорошо. – Улыбнулся в бороду Игнат.
Снова помолчали.
-Когда опять в деревню сбегаем? – Спросил Жопей.
-Понравилось? Я в детстве часто туда гонял, то-то меня помнят. – Упырь посмотрел горящими глазами на садящуюся луну, размышляя о прожитых летах, о сыне и новоявленной родне. – Через месяц пойдем, у Васильевны в курятнике такие куры знатные. Мешок побольше захватим.
И как же обозначить разницу между людьми обыкновенными и существами мифическими? И есть ли она, эта разница, когда ужасные с виду вампиры-убийцы боятся деревенских жителей, когда их дети, подобно нашим детям, не обладают характерами исключительными, а обыденно и просто строят отношения, когда самогон спасает от проблем? Когда необъяснимым образом меняется отношение к себе и окружающим, когда впервые находится друг? Необъясним только Володька, да и тот скоро состарится.