Подряд. Часть десятая. Мейлах в октябре

               

                Знаю я, повадки дорогого –
                Несёт свой крест, но на спине другого!

         - Мейлах, покажи джигитам, как это делается, - немного оттаяв, сказала Мишина мама  и, сложив на груди ручки крестиком, стала наблюдать мастер – класс покорного Мейлаха, чтобы во время его подправить, если чего не так…

         Мейлах взял большое грязное ведро с застывшими остатками строительного раствора, привязал к шесту, зачерпнул из ямы то, что там находилось, и стал выливать в канаву. Однако содержимого вылилось не много. Основная масса, прилепившись к застывшему раствору, упорно не выливалась.

         - Мейлах! Стукни ведром о столб, оно вискачит! – подсказала тётя Рая.
         Мейлах хорошо стукнул. Оно выскочило! Да так ловко, что со скоростью молнии прилепилось Мейлаху на лицо. Рот, нос, глаза и часть одежды – всё было покрыто слоем зловонной массы.  Мейлах, бросив ведро, беспомощно стоял, растопырив руки. Глаза не открывались, нос не дышал и он широко открытым ртом кое–как, прерывистым дыханием пропускал в себя порции воздуха.

         - Ну и штучки у тибя, Мейлах! Зачем ты такое зрелище детям изображаешь? Наверно, чтобы у них от смеха понос прохудился? Я же тибе всегда гаварила: старайся делать хорошо, а плохо оно само получится, без твоего согласия! Глядя на тибя, я спрашиваю: разве я была нимножко ни права?

 Тибе в мою сторону и сказать нечего, так слушай, что дальше: на, витри иго этой трапачкай. Смелее, оно ни царапается, пока ни засохнуло. Смилее витирай уже, что ты растягиваешь время, как пятилетку в четыре года?  Нашёл удовольствие. Ой, маминьки, ой, маминьки! Что же делать дальше?  Оно никак нихатит витираться! Нужна Мейлаха отправить к речке на хорошую мордамойку. Но как иго отправить, ежели оно ничиго пирид сабой ни видит, даже миня?

         Всё - таки вариант нашли. Сосед Василий, с утра подправивший своё пошатнувшееся здоровье  капустным рассолом, с любопытством смотрел на происходящее. Он, как и все любители порадоваться жизни неожиданной возможностью макнуть нос в рюмку, тут же побежал в дом и выскочил оттуда с кочергой на длинной палке.

 Зацепив её за штаны Мейлаха, он попробовал его вести в сторону речки, но поскольку буксируемый совершенно не видел дороги, а слепым его ещё ходить не научили, он ловил воздух беспомощными руками и спотыкался на неровностях дороги. Движение процессии затягивалось. Нужно было подталкивать его сзади, куда, казалось бы, не прилепилось то, что прилепилось впереди. Но, к сожалению, оно и сзади, тоже прилепилось!
         Когда случился казус с ударом ведра о столб, Мейлах, уже потерявший возможность видеть, отвернувшись, со злостью швырнул ведро на землю с такой силой,  что то, что не попало в лицо, нашло своё тёплое место на спине! Таким образом, получилось, что он со всех сторон неприкасаемый. Но мир, ни без добрых людей.

         Соседка Дора не обидилась на возражения Рахиль Менделевны и во время пришла на помощь. Она принесла отличный для этого случая инструмент – печной ухват, с огромными, как у коровы рогами.
         - Рахиль! Возьми эту загигулину и подпирай его сзади. Он будет веселей продвигаться. Да не бойся, смелее, в ягодницы его пихай, не рассыплется!

         Рахиль Менделевна, с ухватом, как красноармеец с винтовкой, идущий в наступление, а Василий впереди с кочергой повели бедолагу к реке.
         Собаки лаяли, прохожие останавливались и ехидно хихикали. Событие веселило публику. Один мальчик, усиленно нарезая резьбу грязным пальцем в своём носу, поинтересовался:

        -  Тётя! А что вы делаете с этим дядей?
         Рахиль Менделевна  немедленно его причесала:
         - Если ты думаешь, что мы танцуем краковяк, то ты, пожалуй, ошибаешься! А кто же ты, такой любознательный будешь?
         - Я, Гутман!
         Это же надо, такой маленький, а уже Гутман! Представляю, что из тибя будит, когда ты вирастишь! Лучше бы ты проверил, что у того дяди в кармашке в кошелёчке лежит,  который стоит напротив тибя. Думаю, тибе это будит интиресно знать.

         - Так нильзя, некрасиво!
         - Ага, никрасива, а влезать в чужие дела языком и носом красиво по- твоему? Ну, что ты пристаёшь с разгаворами к занятым людям? Чего ты здесь ни видел? Мейлаха в гавне? Мейлах как Мейлах, гавно как гавно! Пасматрел?  Типерь пабигай парадавать сваю маму – ей же  будит так интиресно! Она от этого будит виглядеть моложе своих никому ни нужных лет!

         - Мейлах, а что ты астановился? Не любишь умываться? Или уже пора сделать привал с ночлегом? Иди бистрее, а то мы тибя все утомили своей заботой!
         Процессия двинулась дальше…
         Когда Василий достиг воды и хотел вывести кочергу из зацепления со штанами Мейлаха, Рахиль продолжала толкать его к реке, да так упорно, что Василий, не удержав равновесие, падая, заорал:

         Тррр, ббб..., скотина, куда прёшь? Не видишь что ли, что я в воде по самые, самые, а ты всё толкаешь этого клоуна! И так перемазал все штаны и новые ботинки запоганил. Вот и делай добро людям!
         Освободив кочергу, Василий загрёб ею шею Мейлаха и, рванув изо всех сил ненавистного виновника приключений, пробурчал:

         - Иди, купайся, сволочь! Из–за тебя теперь от жены не отбрешешься, скажет, опять куда-то влез, пьяница. А у меня с утра ни в одном глазу росинки не было!
         Мейлах от рывка не удержал равновесие и, как лягушка, булькнул в воду. Плавать он в этот раз ещё не научился, поэтому, испугавшись, начал орать:  «Тону»!

         Вода сделала благородное дело – она немного смыла с лица лишнее и порозовевший Мейлах, наконец-то увидел белый свет! Стоя по пояс в воде и судорожно вытирая фонтанирующую физиономию, он думал про бренность нашей жизни и не думал о светлом будущем.

         - Мейлах! Может, хватит развлекаться. Надоела твоя водная забава. Ты ж ни зефир в шоколаде, чтобы мы на тибя так долго смотрели. Выползай уже, – сказала Рахиль и демонстративно отвернулась, но заботливо посоветовала: - Ты бы, хоть трусы вижмал, а то будишь разводить всякую сырость между тут!
         Мейлах молчал. Он настороженно смотрел на собравшуюся поглазеть на происходящие события разновозрастную публику.

 На краю берега в почётном карауле с кочергой, ухватом и ухмыляющимися рожами стояли его спасители и сочувствующие. Василий ждал компенсации за добросовестный труд продукцией местного винзавода, Рахиль ничего хорошего не ожидала: ей уже надоела эта канитель, толпа ликовала. Казалось, по поводу весёлого события они ждали праздничного салюта!

         Тем временем бедный, измученный запахами и неожиданной известностью Мейлах завершал свои водные процедуры. Весь мокрый, продрогший, как бездомная сука под осенним проливным дождём, он стал продвигаться к берегу. Добрые люди принесли ему мыло под названием «Земляничное», а сострадательные женщины «Тройной одеколон», который в то время выпускали не для питья.

 Но что поделаешь, если все эти пахучие и моющие средства были бессильны в борьбе с неистребимым известным даже в высшем обществе запахом. Пришлось его нейтрализовать дизтопливом. Теперь Мейлах приобрёл аромат тракториста–машиниста широкого профиля, сквозь который скромно пробивался запах чеснока, но это уже никого не беспокоило.
                *  *  *         

         Теперь нам предстояло отличиться на поприще ассенизаторских работ. Работу решили выполнять с утра следующего дня.
Небольшой двор, весь погружённый в омытую ночным дождём яркую зелень ждал нашего появления. Во влажном воздухе сильнее ощущались запахи цветов. Дом быстро просыпается после ночной дремоты. Солнце совершало свою ежедневную прогулку по перине из облаков, отражаясь в лужах и стёклах.

  Пока утомлённый Мейлах отдыхал, мы в общем коридоре коммунального дома взяли с его тумбочки чистое питьевое ведро, привязали к шесту проволокой, и работа закипела. Мы, как муравьи, бегали с ведром попеременно друг с другом и вскоре почистили туалет, прополоскали ведро в реке и поставили его на место, на тумбочку. Слава труду, как говорилось в то время по любому поводу. Всё было выполнено, осталось только получить обещанное поощрение – деньги для покупки билетов в Дом культуры на танцы. Правда, получить их оказалось гораздо сложнее, чем выполнить работу.

         Мишина мама, как мы поняли, уже передумала делать такие расходы. Она решила, что для нас на танцы лучше ни ходить – и ботинки изнашиваются, и деньги пропадут.
Мы всей командой встали под окном Рахили Менделевны и Лёнька, вытягивая шею, чтобы увидеть, где  прячется от нас гражданка Крендельсон, жалобно попросил рассчитаться с нами. Мишина мама высунулась, наклонилась и с любопытством посмотрев на нас, недовольно начала каркать:

- И где у нас случилась проблема? Какие деньги? Я таки вам только намекнула и всё. Таких вопросов ко мне бить не надо.
- Тётя Рахиль вы таки забыли, что вчера обещали? – сказал Лёнька.
На лице тёти Рахиль отпечаталось искреннее удивление:
-Вчера обещала? Тут же отмахнувшись, продолжила:

- Ни говорите глупостью!  Ви посмотрите где вчера, а где сигодня? И таки скажите мне, по - вашему я должна тратить свои деньги на общественное дерьмо?  Я вас умоляю! Отстаньте от миня, разбирайтесь с Мейлахом.

Дора, стоящая во дворе, услышав разговор насторожилась. Одной рукой она держала  веник, а другой с возмущением подбоченившись глядя на Рахиль заговорила:
- Это надо понимать, шо бедные дети в глаза обещанное не увидят?
Намериваясь выти собеседница, отстраняя Дору невозмутимо ответила вопросом на вопрос:
-А ви думаете как? Я Родшильд, или хотя бы Мишалов с косой мостик?
Дора бросив веник, всплеснула свободной рукой, и снова подбоченилась:
- Как вам это нравится?! Нет, людцы добрые, вы посмотрите сюда всеми глазами.  А зачем обещали? Вместо ответа от Рахиль снова последовал вопрос:
- Мине изобразить расстройство, или таки уже атстаните поговорить?  Рахиль Менделевна так и оставила открытым рот для дальнейших переговоров, но тут вмешался её сын Миша:

- Мама! Прошу тебя, не жидись! Все ребята во дворе сказали, что если не отдашь обещанного, то в туалет тебя больше не пустят.
- Ой, напугали! Я могу хадить в военный городок, тут недалеко, два перекрёстка и одна улица, но ладно уж, подчиняюсь грубой силе. Сделаю я вам танцы, но денег всё равно не получите!
Рахиль Менделевна пошла к билетёрше тёте Кате и договорилась. Нас пропустили в Дом культуры за просто так.