Наши дома выше небоскребов и вообще всего, что когда-либо было построено человечеством. Мы живем в гигантских бетонных блоках, верхушки которых не видны - они тонут в облаках.
У этих построек (по пять-семь тысяч этажей) есть собственное имя. Мы называем их Коробами.
Мы настраивали уровень за уровнем много лет, пока не достигли неба.
Наш город серого цвета - из-за плотно наставленных Коробов не осталось места для парков и зон отдыха. У нас нет деревьев, только стены. Мы не переживаем на этот счет. Плохая экология нам по нраву.
Наши квартиры отвечают всем требованиям минимализма, а также всем критериям убогости. Наши комнаты - просто коробки. Наши кровати - самые неудобные. У нас нет цветочных горшков и ковров в гостиной, мы не знаем, что такое уют и комфорт.
И да, там, где мы живем, есть единственный вид развлечений. Мы организуем автобусные экскурсии.
Это поселок в черте города. Ну как, поселок, сложно называть так место, в котором никто не живет.
Машина, полная людей, заезжает в огромные ворота. У нас нет экскурсовода, каждый из нас самостоятельно умеет проводить подобные мероприятия.
Здесь есть газоны и живые изгороди. Здесь нет Коробов, - только двухэтажные особняки, каждый из которых - произведение искусства.
Итак, мы начинаем свой тур. Один человек разглядывает калитку, которую качает ветер, и начинает во всеуслышание рассказывать свою историю:
- Нет, вы посмотрите на это. Они же сделали такой поселок, чего калитку то нормальную не поставить?
Все соглашаются, кивают головами. Доносятся смешки.
Другой человек отмечает:
- Зачем они так вычурно расписывают стены? Привлекают внимание? Да кто вообще захочет жить в таком месте.
Толпа одобрительно фыркает.
Кто-то говорит о том, как неровно подстрижены газоны. Добавляет, что в домах точно плохая вентиляция и водятся крысы.
И тут мы слышим щелчок фотоаппарата и гневно оборачиваемся.
Маленький сухой человечек, опешив, опускает камеру.
- Для чего ты это сделал?
Человечек отвечает своим слабым голосом:
- Но тут просто замечательно. Оставлю снимок на память.. - с каждым словом мы подходим к нему все ближе, зажимая в кольцо. Его голос затихает.
Под давлением толпы он, жутко дрожа, пытается удалить фотографии, но не может, и просто роняет камеру оземь.
- Простите меня. Что-то помутилось в голове, - он достает из кармана платок, вытирает свое лицо. На лбу у него от напряжения вздулись вены.
Мы отступаем и отворачиваемся от него. Он остается позади.
Еще некоторое время мы ходим около этих пустых домов и клянем их, говоря, что так жить нельзя. Мы говорим, что никогда не смогли бы обитать в таком месте. Ведь это так далеко от города. Ведь это ужасно - не иметь соседей. Ведь невозможно долго протянуть в поселке, где ничто не продумано, и где калитки не закрываются нормально.
Вдоволь наговорившись, мы садимся в автобус и едем в Короба. Человечка с разбитой камерой мы оставляем там, чтобы наказать, - он ошибся, проникнувшись к этому месту, пусть расплачивается.
Он ошибся в том, что сказал нам немного правды. При нашей жизни такие мысли - словно удар кнутом.
И именно поэтому большинство из тех, кто был на экскурсии, свернувшись калачиком в своих неудобных постелях, сейчас тихо плачут.