This is just a passing phase
Just one of my bad days
Would you like to watch T. V.?
Or get between the sheets?
Or contemplate the silent freeway?
Would you like something to eat?
Would you like to learn to fly?
Would you like to see me try?
Would you like to call the cops?
Do you think it's time I stopped?
Why are you running away?! (с) «One of My Turns» P.F.
По деревням и весям, рваной границы Рязанщины, Владимирщины и Нижегородчины, корябая ржавым брюхом по глине с камнями, переваливается на пересохших кочках волга-пикап Тенгиза Мурадовича. За рулем машины Тенгиза Мурадовича стойко выдерживает временные жизненные неудобства старший сын – Тимур. Под завязку набитый коробками с зелёными бутылями салон волжанки отвечает каждой кочке нежным перезвоном. Каждому резко выбивающемуся из хора серебристому звяку Тимур Тенгизович отвечает нецензурной бранью, скрывающей аутентичность его национального происхождения.
Тимуру Тенгизовичу есть ради чего терпеть преходящие озимые неурядицы. Багажник волжаны скрывает в своём нутре рыжий чемодан с застежкой. В этом потёртом чемодане, в латентном состоянии свернулось пачками будущее благосостояние Тенгиза Мурадовича а, сталбыть, и Тимура Тенгизовича. Пока, это всего лишь, желтовато-бледные листочки, выданные одураченным гражданам вороватым правительством во времена грандиозного распила страны. Притормаживая свою утиную поступь бывалая, серая волжана осторожно форсирует традиционно раскинувшуюся лужу у местного продмага. Тимур Тенгизович клеит на дверь объявление и договаривается о ночлеге у дебелой продавщицы. На завтра сюда, к арендованному метру прилавка, стягиваются экс- колхозники и совхозники для совершения обряда обмена листочков на зелёные бутыли с музыкальной этикеткой «Рояль». Дело идёт бойко. Кроме ваучеров неразумные крестьяне несут также изделия народного промысла и экологически чистые продукты. Под четким руководством Тенгиза Мурадовича сын постигает тайны феодального натурального обмена, в свете новых экономических реформ, модно прозванного «бартером». Валенки и поделки Тимур Тенгизович сразу отбраковывает за несуразностью, а прочие дары селян подвергает тщательному визуальному анализу, после чего, экономя место, распихивает провизию по коробкам, освободившихся из-под спирта. Пару зелёных, с красной пробкой фугасов, он выставляет «на поход» неповоротливо заигрывающей с ним продавщице. Тем временем Тенгиз Мурадович бережно укладывает желтые листочки «face to face» в свой курортный, видавший виды чемодан, перетягивает аптекарскими резинками. С жалобным всхлипом хлопает задняя дверь. Усталые коммивояжеры второпях прощаются с довольными сделкой неказистыми аборигенами. Волжана нервно взвизгивает стартером, чихает карбюратором, трогается. Выбравшись на раздолбанный асфальт, скрипя набившимся в суппорта песочком, Тимур Тенгизович направляет автомобиль в сторону Москвы.
Тенгиз Мурадович печально посматривает на засиженные галками унылые, стылые поля, горестно вздыхает, перед тем, как выпить махом полстакана спирта. Громко крякает. Лицо его передергивает гримаса отвращения, что через мгновение сменится благообразным спокойствием. Смачно брызгая, закусывает солёным огурцом Тенгиз Мурадович, бормочет глубокомысленно,- «Ну-ну-ну», - и засыпает в неге, прикорнув у открытого окошка с откупоренной банкой в ногах. Тимур Тенгизович в сердцах матерится, останавливает волжану и выкидывает початую банку за борт. В кювете глухо звякает. «Ну-ну-ну!» грозно ворчит во сне Тенгиз Мурадович кому-то, но не просыпается, а лишь сладко всхрапывает. Волжана, устало завывая натруженным карданом, снова устремляется на Москву.
****************
Просыпается Тенгиз Мурадович уже от городского гула и, показывая, как ценит своего первого сына Тимура Тенгизовича - покупает тому иномарку, а в знак благодарности да отеческой любви тут же регистрирует покупку на него. Назавтра мятые пачечки с ваучерами с любовью превратятся в акции дочек одной из трех естественных монополий, которые впервые в быту отечественной экономики совершили процедуру феодально-капиталистического перехода к частной собственности.
Ещё Тенгиз Мурадович любит и материально обеспечивает двух сыновей от других браков. Кроме сыновей Тенгиз Мурадович любит своих дочерей – одну, не свою - большую и одну свою – маленькую. И четырёх своих последовательно сменявших друг друга жен Тенгиз Мурадович тоже любит. Причем любит любовью, выдающей аутентичность его национального происхождения, грозно так любит и страстно, азартно посверкивая черными глазами и хищно поблёскивая белыми зубами из-под аккуратно стриженых усов. Крепче всех жён Тенгиз Мурадович любит только свою последнюю жену, - прекрасную Елену Николаевну. За грациозную женственность он интимно -ласково называет её «Газэл», чем подчеркивает своё аутентичное чувство юмора.
****************
Кроме своей большой семьи Тенгиз Мурадович любит аутентично пить водку. В кабинете Тенгиза Мурадовича принято употреблять, не мешая бизнес-процессам рабочего дня. По штатному расписанию секретаря Тенгизу Мурадовичу не положено. Поэтому, каждое утро одна из сотрудниц отдела, подчиненного Тенгизу Мурадовичу, проходит одно и то же послушание – ликвидирует остатки вчерашнего и подготовляет под вкушение водочки любовно выделенный Тенгизом Мурадовичем один из торцов его необъятного начальственного стола: рубит сальцо, подвергающие сомнению аутентичность национального происхождения начальника, протирает стопочки, смиренно отвечает на вопросы шефа.
- Что это у меня с телефоном? – грозно поблескивая красноватыми глазными яблоками, спрашивает послушницу Тенгиз Мурадович, насупившись на обляпанный засохшими, серыми ошметками аппарат.
- Кукушкин вчера у тебя на столе гранаты жрал. Опять напился, как скотина последняя, - вежливо удовлетворяет ответом начальника уполномоченная сотрудница, грациозно ложась животом на полированную столешницу и пытаясь дотянуться до оскверненного коммуникатора. Взгляд Тенгиза Мурадовича отдыхает на эффектных формах послушницы в утренних лучиках солнца и добреет с каждой секундой.
- Ну-ну-ну...
Послушница, замечая это, игриво хихикает и поправляет выбившуюся бретельку от лифчика. Тенгиз Мурадович для всех, как отец родной.
Рабочий день Тенгиза Мурадовича разгорается. Дымится окурок в пепельнице, тающие в синеватых клубах и колечках экономисты раскладывают свои пустографки. Опасаясь задеть локтем блюдечко с салом они тычут шариковой ручкой в заполненные колонки. Тенгиз Мурадович неодобрительно нукает, кивает головой и дает короткие советы. Экономисты строчат в блокнотики. Тимур Мурадович - опытный хозяйственник. Старая школа.
Потом настает черед сторонних посетителей. Сторонние посетители мутят с Тенгизом Мурадовичем бизнес – пустографки сменяются уставами контор и шаблонами договоров. Тенгиз Мурадович разгоняет руками дым над головой и сдабривает сделку парочкой стопок. Слово Тенгиза Мурадовича дорогого стоит. Это все знают и поэтому подобострастно заискивают. Тенгиз Мурадович недовольно морщится от елейных речей. Он частенько помогает просителям, без личной выгоды, а говорить привык на прямоту и без экивоков. Тенгиз Мурадович – большой авторитет.
****************
К концу трудового дня настает черед неформального общения с подчиненным персоналом, кабинет заполняют сотрудники, в основном молодого женского пола, из стенного шкафа вываливается выспавшийся начальник департамента дочерней конторы Кукушкин. Сотрудницы включают выплывшую на чьих-то руках из дыма магнитолу, начинаются танцы и кунг- фу, которое демонстрирует визжащим от щекотки и восторга дамам мастер спорта международного класса СССР - Тенгиз Мурадович. « Ну-ну-ну, - добродушно внимая похвалам, бурчит запыхавшийся, но довольный Тенгиз Мурадович.- Мастерство не пропьешь».
В начале девятого раздается предпоследний хлопок двери – это входит в кабинет пятая жена Тенгиза Мурадовича – Елена Николаевна из соседнего отдела. Елене Николаевне чуть за сорок, но она хороша собой до умопомрачения новейшими чудесами пластической хирургии: по-мультяшному огромными синими глазами, каштановыми бровями и волосами, завязанными в низкий пучок, над лебединой шеей. Елена Николаевна – трезвенница и кроме налаженного спокойного быта и Тенгиза Мурадовича, ради которого она в позапрошлом году оставила неудачника – мужа, тоже трезвенника и кандидата наук, любит походы в лес с заслушиванием бардов из клуба самодеятельной песни. В походах Елена Николаевна собирает грибы и солит их прямо на ходу, в специальной кухне-палатке в большом эмалированном ведре. Ведро с грибами Елена Николаевна носит в походных условиях в своих красивых руках, никому не доверяя. А обе палатки, надувной матрас и прочий скарб тащит на себе выносливый, как вол, бывший мастер спорта международного класса - Тенгиз Мурадович. Грибами из ведра Тенгиз Мурадович любит закусывать огненную воду у себя дома в Москве, но от бардовских песен ему становится муторно. Он предпочитает дискотеку восьмидесятых. «Синий-синий иней, лёг на провода» бестолково отгоняя комаров, упорно напевает про себя Тенгиз Мурадович, в то время как в уши навязчивым поносом льется «Солнышко Лесное». Тенгиза Мурадовича тошнит в кустах недопереваренными грибами под нестройный хор блеющих у костерка голосов. Первый раунд - за комарами, но любовь всепобеждающа, username.
****************
- Тенгиз! – Голос Елены Николаевны холоден, как вороненая сталь, но сердце ее пылает любовью. – Ты опять за своё? Всё. Я уезжаю к маме! Такси на проспект Вернадского!
Новая силиконовая грудь возмущенно вздымается и трепещет, ей мучительно и тесно в ставшей слишком узкой блузке. Изящная рука в театральном жесте грациозно взмётнута вверх, что ещё больше подчеркивает стройную талию и крутой изгиб бедра Елены Николаевны. Воздух наэлектризован негодованием. Кукушкин заворожено кукает на это волшебное зрелище, глупо цокая языком.
- Нуу-нуу-нуу, - угрожающе мычит Тенгиз Мурадович, мутные очи его закрываются, он валится на бок.
Итоговый хлопок двери знаменует собой окончание затянувшегося рабочего дня. Дамы прекращают визг и звонят предпоследней жене Тенгиза Мурадовича, предупреждая о возможной доставке тела. После чего берут под руки шефа, подкосившего, как былиночки, свои могучие ноги и вывернувшего ступни внутрь, выносят его в иномарку Тимура, обкладывающего бессознательного папашу «***ми» в лучших аутентичных традициях.
****************
Елена Николаевна очень любит практичность и экономию. И единственную дочку от первого мужа-кандидата, - апологетку входящего в клубную моду рэйва. На улице с прошлого года их принимают за подружек и это ей, конечно, льстит.
- Ты что же, - вопрошает Елена Николаевна со стальным ужасом в голосе, - Тоже пробовала эти таблетки?
- Ну, а кто ж их не пробовал, мама? – Резонно и спокойно отвечает дочка, навостряя лыжное снаряжение в Австрию – для клубления деньгами отчима на тамошних курортах.
- А замуж-то когда? – Елена Николаевна скорбно складывает брови домиком. – А ребеночка? Ну, хоть в подоле!
- Мама! Мне противно, когда он меня своими потными руками за руку берёт! И мне всё равно, что он сын успешного друга папы! А уж эти его походные песни… Знаешь анекдот? Сколько нужно бардов, чтобы заменить простую лампочку?
-Нет, - грустно отвечает Елена Николаевна, в растерянности разводя руками.
-Трое, - вздыхает дочь, - Один меняет, а двое под гитару гнусавят, насколько хороша была старая. Короче! Будешь надоедать - выйду замуж за Кукушкина! С ним хоть поржать можно, да и отчим всегда в делах поможет.
Материнское сердце коварно побеждено. Еще более скорбным домиком брови, горделивый изгиб лебединой шеи, а виновница убегает на кухню отъедаться штрюделем после трехдневной тусы.
****************
Тенгизу Мурадовичу нравится наблюдать за ростом своего благосостояния путем отслеживания ситуации на финансовых рынках. Сам он лично на бирже пока не играет, но назначил специально уполномоченную сотрудницу из своего выросшего в дирекцию департамента, ответственной за состояние его портфеля. Сотрудница каждый день ознакомляется на сайте о котировках акций Тенгиза Мурадовича, раз в месяц рисует графики и обучает шефа таинствам Forex. Наконец, услышав о том, что за два месяца его акции подпрыгнули в цене в пять раз, Тенгиз Мурадович румянится, звонко хрустит сухариками под пиво,- выпячивая губы, одобрительно нукает, отчего усы его забавно топорщатся и бодряще щекочут нос. Тенгиз Мурадович оглушительно чихает в кулак и довольно крякает. Он хороший ученик.
Тенгиз Мурадович всю жизнь любит спорт, в корпоративных турнирах по шахматам и пинг-понгу неизменный финалист. На новый год он приобретает два самых дорогих тренажера и устанавливает их в спальне. Каждый вечер после работы Тенгиз Мурадович усаживает Елену Николаевну в спортивном костюме на велосипедный тренажер, а сам располагается в креслах напротив с большой тарелкой жареного мяса в руках. Тенгиз Мурадович любуется упруго колыхающимся декольте Елены Николаевны и наигранно грозно пыхтит в усы, время от времени возбуждённо подбадривая жену:
- Чего затихла-то? Крути, давай! Ну-ну-ну!
Великая любовь к Елене Николаевне заставляет Тенгиза Мурадовича закодироваться против курения путем иглоукалывания у китайского целителя «по-знакомству» от Кукушкина. Тенгиз Мурадович выкладывает внушительную сумму, и почитает достойным завязать на год. Ровно двадцать пять дней кабинет Тенгиза Мурадовича, почти, экологически пустует и очищается, а сам Тенгиз Мурадович через каждые два часа выходит из своего кабинета в курилку лестничной площадки. Шелестит карамелькой. Принюхивается с опаской. Почмокивает. Вздыхает. Величественно сложив руки на пузе, с немым упрёком взирает он возвышенно-трагичным взглядом поверх курящих голов в окно, утешаясь багровеющим в лучах оранжевого заката шпилем одной из семи высоток.
На двадцать шестьдесят шестой день, Тенгиз Мурадович в очередной раз выйдя полюбоваться закатом, вдруг с остервенением выгребает из карманов карамельки, выкидывает их, и стреляет сигарету. Затягивается жадно, как смертник. Смачно пыхтит. На поверку Елены Николаевны китаец оказывается шарлатаном - бурятом. Кукушкин нелепо оправдывается, но деньги не возвращает, а Тенгиз Мурадович и не настаивает, лишь изредка подшучивает над офоршмачившимся сотрудником, с задорным нуканьем аутентично пародируя «****оглазого мудилу». Отдел давится от смеха.
В другой раз и тоже от любви Тенгиз Мурадович рискует по-полной, завязывает с потреблением алкагаля, кодируется в модной клинике современными методами, и (для усиления эффекта) зашиванием капсулы в живот «по-старинке». После интенсивного месячного курса реабилитации Тенгиз Мурадович с каменным лицом восседает во главе еженедельных отделенских праздников и брезгливо цедит клюквенный морс. Просьбы исполнить на бис «танец кунг-фу» с достоинством игнорирует. Дома, помимо Елены Николаевны, Тенгиз Мурадович залезает даже на второй тренажер, но тоже ненадолго, лишь на время просмотра новостей спорта. Налаженный быт вокруг кажется скучным, в нём оказывается, нет места подвигам, нет полета мысли, будоражащего разум ощущения опасности, преодоления трудностей. Всё чаще в трезвой голове возникают неудобные вопросы. Мир по Тенгизу Мурадовичу незамысловатен и прост. Есть цель, есть стратегия и тактика. Вроде шахмат, где у каждой фигуры свой характер и темперамент, которые тоже необходимо учитывать. Стоящих внимания целей не так много. Счесть на пальцах одной руки. Но иногда в голову приходят странные мысли, будто бы в какой-то момент что-то пошло не так и если они приходят, значит ли, что дело не в целях, а в способах их достижения? Стоило ли жертвовать центральной пешкой, или попытаться вытащить внезапно запертого противником слона? Тенгиз Мурадович хандрит от этих внезапно возникших вопросов и с надеждой ждёт результатов анализов от Елены Николаевны. Елена Николаевна детей не хочет, она хочет успешно налаживать быт и дальше, наверстывать упущенное, но до ужаса боится прогневить грозного мужа. К тому же, придется заново переделывать всю пластику, а Елена Николаевна рачительна, да и родной дочери надо помочь выбиться в люди. Наконец, «по-знакомству» от Кукушкина она достаёт липовую справочку.
****************
Как всегда, Тенгиз Мурадович не подаёт вида при очередном ударе судьбы, но цель безвозвратно ускользает обратно к мечтам. А что стратегия с тактикой без цели, какие бы способы не использовались? Никчёмная суета. Таким образом, на триста шестьдесят первый день Тенгиз Мурадович, хоронясь от неодобрительных взоров ведущих специалисток, вынимает из холодильника пластиковую бутылку с разливным квасом и ставит её за жалюзи на залитый солнцем цветастый подоконник. На триста шестьдесят седьмой день (год оказался високосным) Тенгиз Мурадович откушивает забродившей бузы, прислушивается к себе, и понимает, что это его отнюдь не убило. На триста шестьдесят девятый день Тенгиз Мурадович напивается огненной водою до положения риз, и жизнь, кажется, снова возвращается в прежнее осмысленное русло.
Тенгиз Мурадович уважает заседать на Советах Директоров, членом, а иногда, председателем которых он является. Директора взаимно уважают Тенгиза Мурадовича, за цепкость и хватку, умение «разрулить» любую конфликтную ситуацию, а так же за большие связи и должность. На заседания Советов Директоров Тенгиз Мурадович ездит на корпоративном Уазе- Патриот, возвращаясь домой вдугаря, но с прицепом дармового строевого леса или других полезных материалов для дачи.
Тенгиз Мурадович очень любит строить свою дачу, чтобы было где отдыхать любимой супруге с её поющими друзьями. Поскольку сын Тимур окончательно отправил вконец опостылевшего и вечно поддатого папашу на ***, наладив уже свой бизнес по торговле подержанными иномарками, Тенгиз Мурадович с Еленой Николаевной из столь любимой, последней, экономии ездят на дачу на электричке. Благо это недалеко - платформа «Электроугли», что конечно намекает на несомненную аутентичность. Рассаду помидоров в ящиках - сильный, как буйвол, Тенгиз Мурадович несет от станции к дому на голове.
- Купить что ли шестёрку жигулей за триста баксов, оставить её там, около железной дороги, сопрут – так сопрут, а нет – так будем до садового товарищества доезжать, – предлагает время - от времени Тенгиз Мурадович Елене Николаевне, скрипя кроватью.
- Еще чего! Тебе бы, Тенгиз, только деньги на ветер бросать! – возмущается Елена Николаевна, непосильными трудами, наконец-то выдавшая бесшабашную дочку замуж с хорошим приданым. – Вот уеду через месяц в Австрию с внуками нянчиться, а вернусь к разбитому корыту!
- Ну-ну-ну. Не вернешься, - миролюбиво сопит в усы уставший с дороги Тенгиз Мурадович и, отвернувшись от любимой жены, засыпает. Елена Николаевна томно зевает, нежно пробегает легкими, умелыми пальчиками вниз по необъятному пузу, прислушиваясь делает паузу, - горестно вздыхает и обнимает мужа изящной, длинной рукой.
****************
Из Австрии Елена Николаевна к Тенгизу Мурадовичу в Москву действительно не вернулась. Будто бы поговаривали, что у новоиспеченного зятя оказался перспективный, вдовствующий отец. Естественно, в Австрию Тенгиза Мурадовича при таких раскладах никто не позвал. Он впал в меланхолию, в глазах появилась тусклая грусть, несвойственная ранее этому энергичному и бодрому мужчине. Вдруг, неожиданно для всех, Тенгиз Мурадович самостоятельно бросил курить и злоупотреблять. Спустя некоторое время во все подвластные ему конторки вместо себя понавставлял учредителями своих многочисленных детей и жён, чем очень удивил советы директоров. Затем однажды Тенгиз Мурадович просто не вышел на работу и не брал телефон, что не позволял себе не при каких вчерашних последствиях и больничных. Один день, второй, третий. Недоумевающей делегации общественности просто сунул в нос подготовленное заранее заявление об увольнении, сказав единственную фразу,- «Устал я», - захлопнул дверь.
****************
Над восемью полосами Третьего транспортного кольца перекинут стеклянный пешеходный мостик. Летом одна из его стен разбирается и снимается, образуя прогулочную балюстраду с видом на все восемь полос нестерпимо смердящей автомагистрали. Внутренняя сторона Третьего кольца в это время суток мучается традиционным запором - пробкой. Противоположная сторона, на зависть стоящим, довольно сносно едет. Над пробкой, после небольшого дождя, изогнулась эфемерным мостком трехцветная радуга, а на балюстраде вольготно расположилась группа товарищей. Снизу вверх на них с ненавистью взирают заключенные в металлические коробчонки автолюбители. На импровизированном столике расставлены: пластиковые стаканчики, неизменный клюквенный морс, нарезка докторской и баночки с корейской морковью. Над всем этим, сверкающей башней возвышается изрядно початый литр водки завода Кристалл. Тенгиз Мурадович смахивает с усов оранжевые стружки и мажорно пытается привлечь внимание сообщников, полководчески тыча рукой в направлении зеркальных окон свеже-выстроенного бизнес-центра.
«Смотрите! Там они сидят, эти несчастные животные! И я бы вместе со всеми, как крыса до сих пор сидел, если бы капитализм своими руками не построил! А всё для чего? …», - Тенгиз Мурадович сбивается с мысли, лицо мрачнеет, он пошатывается, и пытается сфокусировать взгляд на черной каемке под ногтями. Глаза его увлажняются.
«Мне же не надо ничего. Всё им», - Он начинает стремительно пьянеть, но все- же договаривает до конца, путая аутентичности и очевидно бредя.
«… Я же на летчика учился, братцы. Не веришь, ара? Мимино видел? В детстве мечтал свободным быть даун…как его....шифером… лесником, моряком, кем угодно, только не чинушей.. манагером …ибо богомерзок быт сей…богопротивен…и …ну-нну-ну…на даче хочу, в угли, чтобы не видеть…это всё...на дачу поеду…к Лене.»
Тенгиза Мурадовича заваливает на балюстраду, где он и засыпает в одиночестве до завтрашнего утра, чтобы проснуться от железобетонного гула Третьего кольца в голове. Утром порабощенные бытом манагеры с лакированными портфельчиками в цепких лапках, переступают через неизвестного, свернувшегося калачиком частного собственника и рантье. Торопятся вовремя приложиться пластиковой карточкой у дверей офиса. Не научившиеся по-молодости ещё с чувством и толком рвать и терять свои цепи, демонстративно брезгливо морщатся. Они ведь не такие. Они преуспевающие и целеустремлённые. Все как один – опытные пользователи с разговорным. Нацеленные на результат, коммуникабельные, стрессоустойчивые, с активной жизненной позицией. Готовые предавать и унижаться, выгрызать мясо с костью, ради материального профита. Неудавшиеся новаторы-инженеры, смелые исследователи, передовые учёные, прогрессивные литераторы, мятежные музыканты, талантливые художники и несть им числа. Мутировавшие в серых трусливых никнеймов в своих уютных чятиках и бложеках. Да, что они могут знать о реальной жизни? Что они могут знать о свободе, благородстве и долге? О настоящих испытаниях. О настоящей любви, в конце концов.
****************
А через неделю Елена Николаевна получает сообщение от Тимура о том, что Тенгиз Мурадович был найден местными бомжами при непонятных обстоятельствах, под окнами своей четырехкомнатной квартиры, в луже ошмётков, похожих на кусочки кровавых гранатов, что поедал в свое время килограммами ренегат Кукушкин. При осмотре квартиры милицией было отмечено, что она вся была уставлена склеенными моделями самолётов. Они были повсюду - на мебели, подоконниках, даже на полу, множество было подвешено к потолкам. Только в спальне их не было. Там во всю стену висел портрет Елены Николаевны в полный рост заказанный, судя по подписи, у известного гламурного портретиста Никаса Сафронова. Вся обстановка подтверждала, что Тенгиз Мурадович последние годы провёл в одиночестве и действительно бросил пить, но врачи говорят, что бывших алкоголиков не бывает. В бумагах следователь нашел завещание, в нём Тенгиз Мурадович отписал все свои сбережения и недвижимость детскому дому, в котором воспитывался.
В заключение, Тимур уведомил о том, что он отказывается брать на себя какие - либо хлопоты и обязательства по захоронению папаши, в связи с необходимостью посещения аукциона подержанных автомобилей после наводнения во Флориде. И хотя сердце Елены Николаевны, несомненно, все ещё пылает любовью, но, тем не менее. Елена Николаевна, пока отказывается возвращаться в Москву из-за простуды младшей внучки. У остальных близких, после оглашения воли покойного, тоже нашлись какие-то объективные на их взгляд причины. Лишь сосланный в далекий филиал откатчик Кукушкин, к общему облегчению, весьма кстати собирается с отчетом на ковёр в центральный офис. Он оказался единственным, кто вызвался организовать похороны бывшего шефа, коему многим обязан в этой жизни.
****************
В Москву! В Москву? …в маас-квуу…
ну-ну-ну...
****************
Режиссёр-сценарист – Урюк
Оператор - постановщик –Тцура –це-це