Гонимый завистью к счастливым обладателям брутальных высоких ботинок на толстой подошве, я сегодня полдня рыскал по Москве в надежде найти подходящую модель, размер, цвет и обрести душевный покой. Зависть -беспощадное чувство: белая, черная, или какая там еще. На самом деле она всегда одна и всегда злая и всегда готовая идти до конца, то есть до самой смерти. Уверен, что даже у самого цивилизованного существа на земле зависть порождает лишь одно намерение - убить объект завистнических чувств, избавиться от него, "с глаз долой - из сердца вон". И не важно чем вызвано это стремное ощущение: ботинки, квартира, сексуальный партнер, интеллект - все едино. Если она, зависть, пришла, то уж все, сдавайся, вариантов нет, ей все равно что ты там думаешь или какие у тебя образование, воспитание, опыт, душа, интеллект- ты проиграешь, как только впустишь ее к себе внутрь. В основе самых жестоких преступлений лежит гадкая мысль, что у другого жизнь лучше чем твоя собственная, что он получает то, что ты не имеешь или тебе достается то же самое с гораздо большими усилиями. А есть еще ревность- это гипертрофированная и самая опасная форма зависти, потому что к просто зависти примешивается либидо, сексуальная энергия, зов плоти. Вот тогда -то и происходит ужасное - отключение рассудка, временное помешательство, гормональное сумасшествие. Мягкий, безвольный интеллегентик хватается за тесак, маленькая, глупенькая обманутая девочка вдруг обретает решимость, хитрость и ум семейства Медичи и мстит, мстит, мстит...
Ну да хрен с этой завистью, за ботинки я мочить никого не буду, во всякой случае сегодня, не тот день, может быть как -нибудь потом, каким -нибудь хмурым утром, когда обнаружу себя лежащим в холодной постели, вперившись взглядом в белый потолок, думая о том, что Патрик Бэйтмен сучий гений, а я рядовой мудак только и способный мазать свою физиономию омолаживающими субстанциями и дрочить по вечерам на задницу, принадлежность которой давно выветрилась из моей памяти.
Хрен с ним, с Патриком Бэйтменом.
Быстрым шагом я фигачу по Тверской от Маяковки к Пушкинской площади, сегодня резко похолодало, ветер сменил не только направление, но и настроение, небо уже не небо, а серая простыня, застлавшая вечернюю московскую грязную синь. С лицами одиноких людей навстречу идут женщины, мужчины, их дети - внешне скорее выжившие, чем живые. Тусклые взгляды, взъерошенные волосы, бледные щеки, покрасневшие уши - все вызывает во мне прилив депрессухи. Куда они все идут? Какими маршрутами они решили потешить себя в этот мрачный выходной? Тоже ищут ботинки, трусы, розовые галстуки, приталенные пиджачки? Наверное. Пусть себе идут, только не нужно заглядывать мне в глаза, будто в надежде найти в них поддержку, хватать теплый луч моего сознания, сочувствие или фан. У меня нет для вас ничего, проходите мимо, у меня свой идиотский маршрут и, если честно, то я уже устал на этом пути, я продрог в своей коротенькой кожаной курточке, мне хочется пописать, посидеть в кофейне и снова пописать, забыв на время о том что я куда- то иду.
Слева огромные окна фирменного салона Самсунг, на суперплоских панелях реклама высоких технологий, гигантские губы красивой кореянки с рядами белых зубов что -то говорят проходящим мимо потенциальным потребителям. Потребители ничего не слышат, я ничего не слышу, лишь хочу подойти к стеклу близко- близко и провести рукой по ярко накрашенным восточным губам, схватиться за зубы как за каменные уступы, подтянуться на них и крикнуть в самое нутро огромного рта корейского эдвертайзинга: "Сначала отсоси! И ... Возможно сегодня кто-то что-то здесь купит".
Не стоит судить меня строго, я не грубиян, просто замерз, к тому же жутко хочется ссать, а негде. И это ни разу не оправдание какое-то там, я не оправдываюсь, это душа у меня сегодня нараспашку, говорю что думаю, вот и все. Ну, блин, я даю, такая херня в голову лезет! Хахаха!
Недели две назад, глядя в упор на меня своими большими нездешними красивыми глазами, она неожиданно сказала, что подарит мне диск Сержа Генсбура, видимо после моих слов о том, что Серж, по моему мнению, интересный персонаж и, наверное, гениальный французский творец, но, к сожалению, я так и не сподобился мало-мальски ознакомиться с его творчеством. Хотя, возможно, базовым мотивом для нее явилось мое чистосердечное признание в том, что я преодолел рубеж сорокалетия. "Вы не шутите?" - спросила она меня в момент моей не на шутку разыгравшейся откровенности. До сих пор не знаю, что означала эта фраза, да это и не важно, за последние полгода я научился гордиться своим возрастом и принимать любые комментарии по этому поводу как данность. Я ее понимаю, сорокалетний мужик и Генсбур - вполне себе гармоничная комбинация. Мне не хватало Сержа, мне давно нужно было окунуться в его страшный мир страшного любимца женщин - это факт.
Дня три назад, садясь в авто, она сказала свое вечернее "Здрасте" и вручила мне коробку с диском - артефакт с изображением поющего страшилы с мешками под глазами и носом как у Генсбура. Это и был Генсбур, его the best, лучшие охи, вздохи и стебы. Я не задумываясь избавился от Мэрлина Мэнсона и метнул в слот сиди-чейнджера образец французского ток-рока (такого понятия не существует, я сам его придумал, без обид если что). Мы с ней не очень быстро продвигались по длиннющей московской трассе в направлении к горизонту, условному горизонту, потому что за окном была ночь. Красивые огни освещения, скрытые в темноте городские шероховатости, те что обычно лезут в глаза днем, новое покрытие дороги, яркая белая разметка полос, редкие авто делали действительность если не сказочной, то точно комфортной и притягательной. Генсбур, преисполненный расслабоном и паталогической искренностью, выдавал все новые треки. Я не понимал ни слова, ну или почти ни слова, но эта его раскованность, ненапряжность в стиле исполнения натолкнула меня на мысль, что он абсолютно искренен, он ничего не скрывает и ему на всех все равно. Биркин стонала и кончала и это было тоже искренне, Серж заразил ее искренностью, трахнул своей искренностью ее в мозг.
Некрасивый сукин сын. Талантливый. Я верю в то, что он чаще держался за ноги Бриджит Бардо и Биркин чем за гитару. Почему девчонки таким сосут охотнее чем иным красавцам с идеальными симметричными двадцатисантиметровыми фаллосами? Почему член Сержа был таким привлекательным для лучших баб Европы и они готовы были не вынимать из себя его инструмент днем и ночью? Я знаю почему. Член Сержа все равно что триггер, который запускает реакцию творческого синтеза, Бриджит брала его в рот и знала или скорее догадывалась, что за этим актом скрывается нечто большее чем просто банальный отсос. Она знала, что в этом состоит стимул Сержа, что после этого он почешет свою мошонку, накатит бутылку вискаря и явит миру очередной искренний шедевр, преисполненный любви к жизни, женщинам и самому себе. Очевидно, так оно и есть, даже если бы у Сержа болталась между ног сморщенная, маленькая, еврейская писюлька, даже в этом случае она всегда была бы покрыта помадой Герлен, оставленной красивейшими губами Франции и не только Франции. Женщинам нравятся талантливые подонки, им нравится думать что они являются частью истории, чего-то большего чем петинг и коитус. Их понять можно...этих женщин.
"Я люблю тебя...я тоже нет" (Je t’aime… moi non plus). Всегда гадал с какой стороны этой фразы я окажусь в очередной раз. Хотя какая разница, ни один из вариантов никогда не сулил ничего хорошего- гарантированное фиаско, только в одном случае рыдаю я, в другом она. О, Серж, ты не просто артист, ты философ. Столько смысла таится в твоих словах!
До конца недели я проездил, гоняя по кругу Сержа и его музу Биркин, напоил французской томностью и искренностью не только себя, но и всех своих пассажиров, даже самых консервативных. Думаю, никто не остался равнодушным, ведь чтобы понимать о чем поет Генсбур не нужно знать французский, достаточно представить как его орально удовлетворяет мадемуазель высокой пробы и он после этого творит, творит, творит, легко избегая штампов, посылая нахуй стереотипы, играя с жизнью так будто это действительно игра.
Сегодня вечером я прочту один раз Отче наш и десять раз послушаю Tell me it's not over команды Starsailor. Это будет моим очищением. Ах да, еще стакан кефира с этими, как их там, бифидобактериями, это не так эффективно как Отче... но все равно как-то связано с очищением. А завтра я проснусь сорокооднолетним мужчиной с мешками под глазами и большим горбатым носом, возьмусь по привычке за свой стоячий член, посмотрю на часы и заставлю пойти себя в ванную. Возможно в зеркале я увижу Сержа. "Эй, там, привет, я почти такой же как ты, только меня не хотят Биркин и Бриджит. Дуры! Просто они не знают насколько я талантлив" - таким будет мой крик прямо в зеркало.
Все-таки я веселый гай и срок годности, говорят, у меня еще не вышел, хотя я иногда радуюсь тому факту, что в выдвижном ящике на кухне у меня не спрятан пистолет, а то бывает встанешь, как обычно держась за член, и, прежде чем пойти в ванную, думаешь а не вставить ли дуло себе в рот и спустить курок. Жизнь - ****ски неожиданная штука! А главное, она так изощренно заставляет себя любить...
Спасибо, Лу, это был хороший подарок, Генсбур, я имею ввиду.