Элиза смотрелась в зеркало. Нет, не в то, что в ванной и увеличивает лицо до неузнаваемости, в котором отражается отдельно глаз, отдельно губы, чтобы видно было как ровно провести карандашом контур.
В это зеркало она не смотрелась давно. Только мельком, вытирая пыль, переворачивала его и торопливо брала в руки уже другое что-нибудь. Сегодня она решила заняться не просто уборкой, а выбросить кучу ненужных вещей. Эта полка уже давно просилась перебрать всё на ней. Какие-то безделушки на память, на память о ком и сама уже не помнила. Коробка для мусора наполнялась быстро. Куча вазочек, а брала всегда одну и ту же. Не так много цветов получала в подарок. День рождения и день матери. Иногда сама себе срывала какой-нибудь цветок или веточку.
Шкатулки можно отдать соседской девочке Ганне. Такая приветливая девочка. Особенная девочка. Она видела таких не часто. Глаза задумчивые. Вчера уже почти темно было, Элиза бы и не заметила её, прошла мимо качелей, одна сидела там раскачивалась, поздоровалась.
Элиза спросила:
- Не страшно одной?
На что Ганна ответила:
- Нет. Я не одна, я с Чарли.
Чарли, кот Элизы, привязался к Ганне. Она ему и свое окно открывает, и он запрыгивает к ней, бродяжка
.
Элиза вспомнила себя тоже такой, как Ганна, лет десяти. Все окружные кошки и собаки были её знакомыми. И тоже любила одна на качелях раскачиваться.
Давно было это.
В зеркале на неё смотрела седая женщина. Она знала, что в её возрасте отражение в зеркале такое, какое заслуживаешь.
Никогда не была злой и завистливой, и, кажется, взгляд еще не потух.
Пыталась улыбнуться сама себе. Улыбка хоть и чуть грустная, но приветливая.
Пыталась улыбнуться сама себе. Скоро шестьдесят. Да Ганна, не гожусь тебе в подружки.
Нет, почему же, вот завтра и приглашу-ка её чай пить. Вспомнилось, как сама любила чаевничать у пожилой соседки Марии. Может и не пожилая была, но в детстве все взрослые пожилыми кажутся. Конечно не пожилая, сын-то её не намного старше был, чем сама Элиза. Марии, видимо, не хватало дочки. Разрешала играть в большой комнате, сама попив с Элизой чай, занималась своими делами. Элиза приспособила однажды завернутый большой платок под куклу и уложила её спать на педаль швейной машинки, и укачивала свою куклу эту, нажимая на педаль. Так она хорошо раскачивала её, свою дочку тряпичную, да оказывается нитки запутались. В другой раз Мария не разрешила это делать, Элиза обиделась. На том дружба и закончилась.
А через год уехали соседи и на их место поселились другие. У тех была маленькая дочка и Элиза уже с ней охотно играла, как кукла для неё была. Даже пыталась на руки брать эту малышку двухгодовалую. Так хотелось поцеловать её нежные щечки.
А соседке и в радость, что Элиза играла с маленькой Джеммой. Предложила платить за это. Конечно не ей, а бабушке Элизиной, чтобы присматривала за девочкой, пока в садик смогли её определить.
Рано в Элизе проснулись материнские чувства. Сколько себя помнит, всегда рядом были маленькие дети. Это сладкое чувство, когда держишь на руках ребенка, было, пожалуй, самым большим счастьем в её жизни. Хотя, возможно, и кажется ей это теперь, когда улеглись все страсти в душе.
Прошло её бабье лето. Но ведь и в поздней осени есть своя красота.
Скоро зима.
Еще останавливает взгляд мужчин, не молодых конечно. Вчера в магазинчике-оптике, когда примеряла очки, заметила улыбку проходящего мимо мужчины. Даже комплимент услышала:
- Вам подойдут любые. Такой красивой женщине подойдут любые очки.
Овдовела Элиза десять лет назад. Не хотелось ничего больше, с мужем жили хорошо, не расставались ни на день. Да что день, редко на час. Магазинчик детских товаров требовал постоянной заботы. Пользовался любовью в небольшом их городке. Магазинчик и вытянул её тогда. За работой и заботами вернулась к жизни.
Да дочь, Рената. Элиза была против того, что она бросила обучение. Уже без пяти минут детский врач. Но без её помощи тогда она бы не справилась с магазином.
Так и срослись они, мать и дочь. Эти десять лет - рядом. Элиза переживает уже, что дочь замуж не выходит, не встречается даже ни с кем. Разговоры о ребенке вообще запретила.
Магазин превратила в игрушку, собирается еще один открыть в соседнем городке.
Обязанности поделились сами собой, как Элиза говорит - она министр внутренних дел, а Рената - внешних.
И хоть возраст подходит к пенсионному, Элиза для себя решила, нужно учиться жить с усталостью и болезнями. Разные дни выпадают, иногда трудно встать, но встаешь, начинаешь работу, потихоньку расхаживаешься и боль отступает. Остается она только в морщинках вокруг губ, никуда их не спрячешь. Помадой не стоит закрашивать, растекается в них. Элиза взяла контурный карандаш для губ и провела аккуратную линию. Макияж не только подправляет и украшает, заметила, как в глазах в зеркале появилось больше уверенности.
Сложила шкатулки в небольшую коробку и решила, не откладывая, отнести их Ганне, заодно и прогуляться, пусть не очень солнечно, но дождя нет. Улыбнулась, глядя на большую вазу с зонтами. Опять Рената взяла её зонт и её шарф. Ну что ты будешь с ней делать, так и осталась девчонкой, которая любит мамины вещи.
От двери пришлось вернуться, зазвонил телефон.
Обычно, если ловили воришку с поличным, а были это чаще всего мальчишки лет 10-12, Элиза и Рената ограничивались тем, что звали родителей, тот получал хороший нагоняй, возвращал те мелочи, что успел припрятать в карман, и на том всё заканчивалось.
Что уж там могло случиться такого, что Рената вызвала полицию?
Элиза вошла через служебный вход в комнату, которая служила кабинетом. За столом сосредоточенно что-то писал незнакомый полицейский, своих в городке все знали. На стуле сидел, набычившись, паренек лет семнадцати. Элиза последнее время часто видела его у себя в магазинчике. Обычно он задерживался в отделе компьютерных игр. Явно прогуливал уроки, думала она уже.
Ренаты не было, она была за прилавком.
-Майор Пельцман, - представился незнакомец.
-Вы фрау Брюк, хозяйка магазина?
-Да.
-Это Александр Майер. Задержан за распространение наркотиков.
Ваша дочь заметила, что он передает другим подросткам пакетики и вызвала полицию.
Изъято несколько пакетиков с наркотическим веществом. Понятые уже отпущены. Родители должны подойти и поедем в участок.
За дверью послышались голоса и Рената ввела женщину лет сорока, расстроенную и взволнованную.
Она стала по-русски что-то спрашивать паренька, заплакала.
Без всяких вопросов майор поднялся и велел идти к машине, которая ждала во дворе. Пристегнул мальчика к себе наручником и они вышли.
Элиза пошла к Ренате. Та, тоже еще возбужденная, рассказывала случившееся ректору близлежащей школы.
- У нас в последние годы, вы и сами видите, скопление детей из семей иностранцев. Особенно много русских стало. Хоть они себя и считают немцами, но приживаются плохо. Особенно подростки. Вот среди них и криминал - драки, наркотики,-объяснял он.
- Дети есть дети, все рождаются хорошими, -вмешалась Элиза.
- Конечно. Если посмотреть, то и самые хорошие и прилежные ученики тоже из этих семей.
Элиза знала почти всех детей этой школы. Ведь у нее покупали их родители всё, начиная с подгузников. Потом отправляли в школу, покупали портфели и всё, что полагается.
Как же любила Элиза помогать советом молодым папам и мамам подбирать вещички на новорожденных. Обязательно добавляла от себя подарочек. И Рената старалась, чтобы в магазине были только качественные вещи. Хоть это было им совсем не выгодно, но у кресла рядом с примерочной они устроили уголок объявлений, где можно было поместить сообщение, что продается подержанная детская коляска или другие вещи.
В наш век одноразового пользования, когда перестают дорожить всем, не задумываясь, выбрасывая всё, Элиза старалась и в своих покупателях воспитывать бережное отношение ко всему.
Потому и в отделе игрушек был свой уголок с компьютерными играми, где ребята обменивались ими. Приходили и «русские» ребятишки. Не у каждого дома был такой центр, и она жалела их и разрешала оставаться иногда подолгу, до закрытия магазина.
Этого мальчика, Александра Майера, конечно же она видела часто. Может, даже чаще других. Всегда вежливый, говорил еще с акцентом, видимо, семья недавно приехала. Мать его не заходила раньше. Да и мало кто из эмигрантов приходил в магазин что-то покупать. Им хватало на первых порах поношенных вещей из Красного креста.
Раз появились здесь наркотики, то не один он этим занимается. Остается надеяться, что тот майор разыщет, откуда ниточка тянется.
Весь день всё это не выходило из головы. Вечером, собрав свои шкатулки, Элиза, наконец, собралась отнести их Ганне.
Открыла ей её мама, молодая женщина лет тридцати пяти. Пригласила войти в гостиную. Элиза смешалась. Так просто позвонив в дверь, придя без приглашения, неудобно проходить.
Но соседка настаивала. Пока Элиза объясняла Ганне причину визита, протягивая ей коробку с подарком, из соседней комнаты вышел дедушка Ганны. Она часто видела его с внучкой, когда они гуляли. Вошла и мама Ганны с подносом, стала расставлять чашки на столе.
Элиза смутилась. Она не ожидала такого приёма, хотела Ганну пригласить к себе на чай, а оказалась за столом сама.
Семья эта поселилась здесь не так давно, тоже из России.
Но дед Ганны поправил Элизу, сначала представившись:
- Александр Майер, бывший учитель немецкого языка.
- Мы из Украины. Из Киева. Дети решили жить в Германии, а мне старику одному оставаться не хотелось. Жена умерла семь лет назад. Езжу к брату, проведывать могилу.
На старика он похож не был. Может быть, лет шестьдесят пять.
Частенько видела Элиза его и на спортивном велосипеде.
- Сегодня случайно узнала вашего полного тёзку, тоже Александр Майер.
Элиза рассказала о происшествии в магазине.
Потом спохватилась домой. Из приглашения Ганны вышло приглашение всей семье.
Вот удивится Рената. Давно уже у них гостей не было.
Александр вызвался проводить. Провожать-то через дорогу.
Когда подошли к дому Элизы и она протянула руку попрощаться, их осветило фарами, подъехала Рената.
Вошли с ней в дом.
- Мама, кто это?
- Да так, смущенно махнула Элиза рукой.