Дневники неудачницы одним файлом

Жанры: Гет, Романтика, Ангст, Драма, Психология, Повседневность, POV
Размер: Макси, 212 страниц
Кол-во частей: 22
Статус: закончен

Описание:
 ... Это определенно был праздник для моей улицы: из огромной толпы чертовых блондинок, чья красота слилась в один золотистый забор, он выбрал меня - темноволосую чародейку. Он выбрал меня! И смотрит теперь так, что у меня перехватывает дыхание, а сердце колотится, как свихнувшаяся от голода и одиночества птица, которую безответственные хозяева оставили совсем одну, на две недели уехав на курорт. Мы идем навстречу друг другу, и я не ощущаю землю, словно кто-то постелил мне «под ноги небо».

Время и место действия: середина 2000х, небольшой российский городок.

Посвящение:
 Татьяне К.

Примечания автора:
 "Maybe Tomorrow Is a Better Day"

________

ЧАСТЬ 1. ИЩУ ЧЕЛОВЕКА. Глава 1.
 ВОСКРЕСЕНЬЕ. 4 НОЯБРЯ.

 Сегодня мой день рождения – 24 года. Я сижу на полу около дивана, потягиваю шампанское из хрустального бокала и пялюсь в телевизор. Так я отмечаю свою очередную дату.
 Я не жду гостей: знаю, что никто не придет. Если только соседка – за спичками. Звонить тоже некому: сестра Юлька - единственный нормальный человек в нашей сумасшедшей семейке - поздравила еще утром.

 У родичей моих миллион неотложных дел: обо мне, как всегда, забыли; где братишка мой младший, вообще, история умалчивает.
 Две мои лучшие на свете подруги, не в пример мне, обе сто лет как замужем и обзавелись детишками, придти не смогли - по семейным обстоятельствам.
 Мой любимый - единственный не явился по тем же причинам: постылая жена-гарпия всеми правдами-неправдами настояла на поездке к ее чертовой матери.
 Я одна в огромном холодном доме. Он такой большой, что протопить его так, чтобы стало тепло, нереально. Мне не грустно и не одиноко: холод сковал мое сердце так, что никаким чувствам уже вовек оттуда не вырваться.
 Почему так вышло? Я не знаю.

 Я умная (учительница русского языка и литературы - по образованию, правда, работаю воспитателем на продленке); талантливая (со школы сочиняю стихи, пою под караоке, танцую под пылесос), добрая (все бродячие кошки и собаки меня за версту чуют как свою).
 Я обаятельная и привлекательная: высокая-173 см, периодически стройная (ну, вы меня поняли) шатенка. В моем лице просматривается экзотика востока (правда, весьма незначительно).
 Я редко впадаю в тоску, но тут вот стало грустно. Очень грустно. Я знаю, что завтра настанет Новый день со своими заботами и хлопотами, и грустить будет некогда. Я знаю, что сама виновата в том, что моя жизнь не такая, какой я бы хотела ее видеть. И я знаю, что в силах ее изменить. Это даже хорошо, что так получилось. Теперь все будет по-другому. По-моему!

 Завтра понедельник и второй день моей новой жизни. Пусть первый прошел хреново, но ведь первое слово съела корова! Кроме того, в первый день пришло осознанье себя как личности, достойной любви и счастья, и что эта самая личность зашла в тупик на пути своего развития.
 Боже мой! Какой бред я несу! Надо допить шампанское…
 Кто-то звонит в дверь.

 Пытаюсь подняться с пола. Не получается. Голова кружится, перед глазами все плывет - что поделаешь: пью я редко и пьянею уже от чашки пива. А тут целая бутылка шампанского.
 В дверь продолжают настойчиво звонить. Кто бы это мог быть? Какой упорный! Только бы не мамаша - увидит меня в коматозе: сначала будет читать нравоучения, а потом присоединится сама.
 -Танька! Танюха! С днем варенья! - это мои удачливые семейные подружки: Арина и Анька.
 -Танька - красавица, она мне нравится, да я без Таньки никуда! - девчонки спели блатной гимн в мою честь и кинулись меня обнимать.
 И все-таки она существует - женская дружба!
 -Что ты так долго не открывала? – спрашивает Анька, снимая сапоги.
 Я улеглась на диване - ноги не держат.
 -Ты что, одна? - Арина достает из пакета бутылку шампанского.
 Брр…даже смотреть неприятно.

 -Где все? - спрашивает Анна. Она долго возилась в прихожей у зеркала: видимо, думала, будет на кого произвести впечатление. Зря.
 -Кто все? Никого нет, - я обхватываю руками подушку и прячу в нее лицо.
 -Ты что, Тань? Ты же не плачешь? - Анька лезет с утешениями, а мне только хуже: эта жалость пробивает слезы, и вот я уже плачу, чего делать совсем не хотелось.
 Через полчаса стонов, соплей и проклятий в адрес зам. директоров неких загадочных фирм, да и прочих безнравственных типов, на которых так богата моя бедная жизнь, женская дружба и поддержка все же одержали победу над моим отчаянием.
 Я успокоилась. Действительно, стало гораздо легче. Мне бы научиться у Аньки плакать в ванной, когда льется вода. Во-первых, тебя никто не видит и не слышит. Во-вторых, полезно с точки зрения психологии: вода смывает грязь и тушь с твоего лица, а душу очищает от тоски и горечи. А из ванной выходишь свежая и румяная, как после питательной маски.
 -Я все уже решила, - говорю я. - С Вовкой пора кончать, раз и навсегда. Я всегда знала, что нельзя связываться с женатыми. Но мне тогда было так одиноко, а ему я, вроде как, нравилась.

 -Когда ты ему скажешь? - спросила Арина.
 -Как увижу. Звонить не буду.
 -Так легко с ним расстанешься и переживать не будешь? - какая же она все-таки сентиментальная, наша Снегурочка - Анька. - Или у тебя кто-то появился?
 -Нет, никого нет. И тосковать я, наверное, буду. Первое время. Но все равно так будет правильно. Он никогда не разведется. Мне придется ждать его вечно. Так всегда бывает, это всем известно.

 -Или в нем заговорит совесть, и он прекратит ваши отношения сам. - Арина всегда отличалась тактичностью. - А еще он вполне может найти себе другую подружку. Страшно всегда только в первый раз.
 -Для некоторых страшен именно второй раз, потому что в первый раз слишком интересно, чтобы бояться, - подает голос Анька.
 -Это ты о чем? Ты, что, тоже с кем-то наставляешь мужу рога? - Мы с Ариной в шоке.
 -Нет, нет, ни с кем я Ромке не изменяю. Я еще не сошла с ума…Я имела в виду совсем другое. Я, например, не боялась рожать, потому что не знала, как это бывает, и мне было очень интересно. А вот если придется это делать еще раз, думаю, мне будет страшно. Я ведь уже знаю, как это больно, знаю, чего мне ждать. Поэтому и страшно.
 -Мне этого не понять, у меня нет ни мужа, ни детей. Но я твердо решила в ближайшее время решить эту проблему. А то начнется климакс, и пиши – пропало.

 Мои подружки дружно заржали. Им-то что: к предстоящему - в ближайшие лет 20-30-климаксу у них уже все готово: у каждой по приличному мужу и по симпатичному ребятенку: у Аринки – сын Кирюшка, а у Анюты - дочка Настя. Два и четыре года соответственно.
 -Можно знакомиться по Интернету или по объявлению. Интернет сейчас – самый модный способ знакомства. У меня есть знакомая, так ее какая-то там родственница именно так нашла своего будущего мужа. Они познакомились по Интернету, а когда встретились, то оказалось, что давно друг друга знали, только им и в голову не приходило, что они созданы друг для друга. Вот как в жизни бывает.
 -Да, стоит попробовать.

 -Попробуй, конечно, нельзя же сидеть, сложа лапки. А то, как говорит моя мама, если ты все время будешь сидеть дома, то единственное, на что ты можешь надеяться, так это на то, что однажды придет сантехник или телемастер. Да и то, если очень повезет. И еще не факт, что он на тебе женится. - У Аньки очень хорошая и мудрая мама, не то, что моя. В этом плане я очень завидую своей лучшей подруге.
 -Хотя я сама уверена, что у каждого судьба уже предопределена, - продолжала свой монолог Анна. - И когда – нибудь ты с ней встретишься. То есть с ним, конечно.
 Честно говоря, эти Анькины слова легли каким-то чудесным бальзамом на мою душу. Не знаю, почему, но у меня появилась уверенность, что так оно и будет.

 Разговор в том же духе продолжался еще часов до одиннадцати (детское время для меня - неприкаянной души и серьезное нарушение семейного устава для моих окольцованных подруг). За это время мы допили весь оставшийся алкоголь, съели «ужин для двоих», который я готовила для нас с Вовкой, вскрыли подарки. Анька, как всегда, презентовала духи (что-то от Нины Риччи). Она вообще считает, что это самый лучший подарок для женщины, и он актуален всегда и в любой ситуации. По каждому поводу я получаю от нее очередной флакон с ароматом, какой нравится ей самой (к счастью, вкус у нее неплохой), и поэтому у меня скопилась довольно богатая коллекция парфюмерии. Ну, а у самой Аньки этого добра еще больше, что и так понятно.

 Арина подарила несколько томов душещипательной женской прозы, объединенных полиэтиленовой упаковкой и открыткой с надписью «В подарок любимой женщине» (Не подумайте плохого - это не она писала, а упаковщики).
 В начале 12-го девочки начали собираться домой: все-таки там их ожидали малые дети и ревнивые мужья. Арина вызвала такси, и обе мои дорогие блондинки (крашеные) укатили к своим семьям.

 А я снова осталась одна. Конечно, теперь мне было значительно лучше. Настрой стал боевым и решительным: хотелось прямо тут же начать что-то делать для усовершенствования своей жизни. Но на практике единственно полезное, что я могла бы сделать, так это помыться, намазать лицо кремом и лечь спать, чтобы набраться сил для предстоящих подвигов.
 Так я и поступила. Взбудораженная, я долго не могла заснуть. Думала над Анькиными словами о том, что моя судьба где-то меня ждет, и над рассказом Аринки о тех двоих, которые были знакомы лет сто, а обрели друг друга, лишь когда воспользовались услугами Интернета.
 История наших с Вовкой отношений тоже в чем – то была похожа на слезливый женский роман: такая же замороченная и душещипательная. Вот только едва ли у нее мог быть счастливый конец.

 С Вовкой, а также с моей лучшей подругой Аней, мы познакомились много лет назад, когда я, новенькая, пришла в их класс. Мы приехали в этот город с Украины (маленький городок М*), где служил мой папа. Он военный, правда, теперь на пенсии. До этого где мы только не жили: в Казахстане, в Грузии (всего полгода), даже в Германии, где я родилась и жила до полутора лет.
 Но в конце 90-х мы почему-то были вынуждены переехать в Россию, в город N, где жила моя бабушка по матери. Мы - это мои родители, старшая сестра Юлька, младший Алешка и я. В новом городе я пошла в новую школу, в 10-й класс, а восемнадцатилетняя Юлька поступила на первый курс университета (она самая умная в нашей семье, так что попасть в этот вуз оказалось для нее так же просто, как два пальца…). Алешка же по состоянию здоровья обучался на дому, к нему ходили учителя.
 Я всегда была веселой и открытой, поэтому легко нашла общий язык со своими новыми одноклассниками. Сначала я подружилась с Любой, полной и в общем - то скучной девочкой, с которой меня усадили за одну парту. С Анькой у нас тоже завязались теплые приятельские отношения: мы вместе ходили в школу и из школы, так как жили поблизости. Но лучшими подругами мы стали ближе к концу 11-го класса.

 Вовка тоже учился в этом классе. И он мне очень нравился. Такой симпатичный: высокий, темненький. Он в пятнадцать лет выглядел вполне взрослым парнем. Вот я в него и влюбилась. Но скоро поняла, что ему нравится Анька. Она, вообще, нравилась многим ребятам в классе, а потом в институте, а потом… В общем, везде и всегда она нравилась. Естественно, она же блондинка, пусть и ненастоящая.

 В 10-м классе и я, и Аня записались в драмкружок. Не потому что хотели играть на сцене всяких там Офелий и Катерин, а вслед за мальчишками, которые нам нравились. Я - за Вовкой, а Анька – за Стасиком. Это было удивительно веселое время, не смотря на то, что соотношение сторон в нашем любовном многоугольнике было на редкость неудачным. Не совпала ни одна пара: я любила Вовку, Вовка - Аньку, Анька - Стасика, ну а Стасик любил Родину. Ха - ха! Шучу. Стасик любил театр. Единственный из нас он ходил на драмкружок ради самого театрального искусства.

 Но со временем нас с подругой тоже увлекло лицедейство: я играла трагических героинь, сильных духом, верных и мудрых, а вот Аньке всегда доставались роли красоток с минимальным количеством реплик. Я помню, как она блистала в роли Персефоны, богини подземного царства в спектакле «Орфей и Эвридика »: вся ее роль состояла в сидении на троне рядом с мужем Аидом (Максимом из 11-го класса) и трогающего душу высказывания: «О, Орфей! Своим пением ты растопил мое ледяное сердце!». Зато какая красивая у нее была «древнегреческая» туника. В этом спектакле Орфеем был, конечно же, Стасик, ну а я играла тень Медеи.
 А вот Вовчик так и не сыграл ни в одном представлении. Тем не менее, он не пропускал ни одной репетиции. В течение долгих вечеров он дергал Аньку за хвостики и ласково обзывал «рыжей крысой», а в его взгляде, когда он смотрел на нее, было что-то такое, от чего у меня на душе скреблись бешеные кошки. На меня он вообще не обращал внимания.
 К тому времени, как мы окончили школу и поступили в один и тот же универ на филологический факультет, каждый из нас понял бесперспективность своих надежд, и любовь постепенно сошла на нет, хотя еще целых пять лет мы учились вместе. С Анькой мы стали лучшими подругами, и к нашей маленькой компании присоединилась еще одна девушка - Арина. (Прошло уже много времени, а мы продолжаем дружить).

 Вовка стал встречаться с какой-то девчонкой из параллельной группы, и все же я иногда замечала, как он порой посматривает на Аньку, и это снова вызывало во мне какую-то обиду и ревность. Он до конца пятого курса продолжал поддразнивать Аню «рыжей крысой», хотя она уже давно стала прехорошенькой блондинкой; их словесные и не только потасовки продолжались, периодически они дразнились и гонялись друг за дружкой по коридору института, как малые дети, чтобы догнать и дать сдачи.
 Интересно, а как бы сложилась Анькина жизнь, если бы она тогда поняла, что он ее любит? Но она понимать этого не хотела, хотя и знала - я в этом уверена. Вовка никогда не был героем ее романа.

 На 3-м курсе Вовка женился и очень скоро стал отцом. Примерно в то же время вышла замуж за своего Ромку и моя подруга Анюта.
 А потом учеба в универе закончилась, и я на несколько лет потеряла Вовку из вида.
 Мою личную жизнь за эти годы нельзя назвать ни бурной, ни интересной. За все пять лет учебы у меня не было ни одного серьезного романа. Так: друзья, подруги, дискотеки, вечеринки, знакомства, не имевшие продолжения. Можно сказать, что я ждала своего принца, порой разглядывала его прекрасные черты то в одном, то в другом кандидате, но очень скоро понимала, что опять обозналась. Но не подумайте, что я была такой уж привередливой; на самом деле кандидатов было не так – то много. В основном мои симпатии были неразделенными, к счастью, они быстро проходили и не оставляли в моей душе особого следа.

 Те же, кому нравилась я, не отвечали моим требованиям, хотя они и не были такими уж строгими. Думаю, что в этом похожа на многих девушек. Но ни унывать, ни скучать мне не приходилось: Я очень жизнерадостная по натуре. У меня было огромное количество интересных и хороших, как мне казалось, знакомых, мне нравилось учиться в институте, читать книжки про любовь и про всякие сверхъестественности, я обожала ходить на дискотеки и просто гулять вечерами, когда звезды на небе обещают, что вот-вот с тобой случится что-то необычайно-прекрасное. Но самое главное, у меня были мои подружки Анька и Арина, самые лучшие на свете.

 Ситуация на личном фронте Арины была похожа на мою. Зато за Анькой парни ходили стадами: ей было из кого выбирать. Она первая из нас троих лишилась невинности - в 17 лет (через год с этой стороной человеческой жизни познакомилась и я, а вот Аринэ до 20 лет оставалась «святой девой»), но отнюдь не из-за распущенности, а от того, что влюбилась по уши. И этот парень ее потом почему-то бросил, на несколько лет оставив с разбитым сердцем. Хотя это не мешало ей вертеть другими ребятами, как ей хотелось, кружить им головы и пудрить мозги так, что у нас с Аринкой даже дух захватывало. Но никаких серьезных романов с интимом у нее больше не было, пока не появился Ромка, за которого она и вышла замуж в 19 год. Опять первая из нас. Я была свидетельницей на ее свадьбе.

 Арина покинула ряды невест в 22, благодаря бывшему своему однокласснику, появившемуся не весть, откуда в то самое время, когда в нем так нуждались. Он словно отважный Комарик из сказки Чуковского спас ее от разочарования из-за несчастной любви, которая приключилась с ней сразу после окончания института.
 Глядя на то, как моим милым подружкам Судьба подкидывает принцев (поверьте, они их заслужили), я надеялась, что в конце концов очередь дойдет и до меня, и я тоже попаду под раздачу. Но не тут то было. Мне не хватило подарка.

 Свою любовь на всю жизнь я так и не встретила, хотя вы это уже знаете. Мои дни, месяцы и годы проходили, можно сказать, впустую, а периодические случайные связи не приносили ничего, кроме разочарования. Правда, год у меня был страстный роман с одним радиоведущим - сексуальным маньяком - от него я столько узнала! Так что какая – то польза все-таки была! - но так же печально закончилась и эта моя история. В то самое время, как он встречался со мной, он внезапно встретил девушку своей мечты и уже через полгода благополучно на ней женился.
 Потом был Мишка – приятель Анькиного Ромки; мы встречались несколько месяцев, но опять это было несерьезно, по крайней мере, с его стороны. И с ним мы расстались, и он скоро утешился.

 Потом я вообще ни с кем не встречалась больше года, и начала уже подумывать, что вот и все, моя судьба - быть старой девой.
 Но два года назад произошла наша с Вовкой неожиданная встреча. Я возвращалась из магазина, когда передо мной притормозила новенькая иномарка. Из нее высунулась смутно знакомая мужская рожица, в которой я не сразу признала своего бывшего одноклассника. Он меня признал сразу и предложил подвезти. По дороге мы разговорились, вспоминая свою беззаботную юность. Я узнала, что он все еще женат, воспитывает сына и занимает должность заместителя директора в некой охранной фирме. Потом мы обменялись телефонами, и он уехал. Про Аньку он даже не спросил.

 Через неделю он позвонил и предложил встретиться. И я, безнравственная и безмозглая, согласилась, хотя и знала, что нельзя связываться с женатыми. Но это был не просто чужой муж, это был мой любимый, мой ненаглядный Вовка, предмет моих девичьих грез и слез. Ну, как я могла ему отказать? Не смогла …
 Я надеялась, что он влюбится в меня, бросит жену и женится на мне, и я обрету, наконец, заслуженное семейное счастье. Дура.

 Конечно, он и не собирался разводиться. Просто он прочел в моем взгляде «хочу» и не отказал, откликнулся. Видимо, тихое семейное счастье уже приелось ему, раз он так легко пошел на измену жене со мной. Так или иначе, а наша связь (или наша любовь, как бы мне было приятней это называть) длится уже почти 2 года.
 Но на днях она закончится, потому что, как я уже сказала, у этой « лавстори » не будет «хэппи-энда».

Глава 2.
 5 НОЯБРЯ. ПОНЕДЕЛЬНИК.

 Это определенно был праздник для моей улицы: из огромной толпы чертовых блондинок, чья красота слилась в один золотистый забор, он выбрал меня - темноволосую чародейку. Он - нечто среднее между А. Бандеросом и ныне покойным (это трагедия) Аресом из «Зены - королевы воинов» (самого любимого сериала моего детства): темненький, кареглазенький, с такими пухлыми губами и …влюблен по уши. В меня. И он смотрит на меня так, что у меня перехватывает дыхание, а сердце колотится, как свихнувшаяся от голода и одиночества птица, которую безответственные хозяева оставили совсем одну, на две недели уехав на курорт.
 Мы идем навстречу друг другу, и я не ощущаю землю, словно кто-то постелил мне «под ноги небо». Вот мы уже и рядом: он такой высокий и сильный, что по сравнению с ним я чувствую себя Дюймовочкой (такой, как Анька); теперь мне уже ничего не страшно: этот прекрасный принц защитит меня от всякой беды. И я уже никогда не буду одинокой и несчастной, потому что вижу в его глазах самую чистую и преданную любовь. Вот сейчас он меня поцелует…
 Е - мое! Звонит телефон, и рушит мой чудесный сон. Кто этот гад, разрушитель детских колыбелек?
 Это Анька. Ну, подруга, не ожидала от тебя такой подлости!

 -Привет, Тань. Ты, что, еще спишь?
 -Сплю, конечно. А тебе что не спиться-то?
 -Да Настя проснулась в 7 утра, а если она просыпается, то уложить ее снова уже не реально. Потом и Ромка поднялся. Так что, как я не сопротивлялась, пришлось вставать и готовить завтрак.… Слушай, как я тебе завидую! Вся твоя жизнь принадлежит только тебе, а тут…
 -Да уж, есть, чему позавидовать…Что звонишь-то?
 -Танюш, Ромка сегодня в ночь, приходи с ночевкой: посидим, поболтаем, а утром на работу вместе отправимся. - Мы с Аней работаем в одной школе, только она – училка русского и литературы, а я – воспитатель группы продленного дня.
 -Я не знаю, посмотрим, - я еще ломаюсь.
 -Ты думаешь, Вовка приедет?

 -Нет, я точно не собираюсь его больше ждать. Ты же знаешь, я говорила.
 -Ну, тогда приезжай, а.…А еще, знаешь что? Поехали с нами в пятницу в Воронеж в ночной клуб. А Настю мы оставим маме.
 -Посмотрим, там видно будет, - говорю я.
 Закончив разговор с подругой, я иду в ванную. Голова какая-то непонятная (ясно, пить надо меньше), и такая сухость во рту, что я начинаю глотать воду прямо из-под крана, а уж потом умываюсь.

 Выходя из ванной, я размышляю, что будет лучше: поесть или возобновить занятия калланетикой. Прислушиваюсь к своему организму и понимаю, что сейчас не в силах засесть в позу «лотоса». Зато чашка кофе с шоколадной конфетой были бы очень даже кстати.
 Готовя себе кофе (сублимированный «Нескафе» долго перемешиваю с сахаром, а потом заливаю кипятком), я думаю о том, чем бы заняться. Раз уж сегодня нерабочий день -- какой-то новый государственный праздник -- все же надо сделать что – нибудь полезное. Ах - да, давно пора слепить какую-нибудь хреновину на выставку творческих работ школьников. Я уже давно собиралась, так что пора.

 Заканчиваю с завтраком, включаю любимую музыку и достаю все необходимое для творчества: муку, соль, клей ПВА, воду, тетрадку с эскизом (все уже продумано до мелочей).
 Замешиваю соленое тесто на воде и начинаю работу над волшебным блюдечком, по которому катается золотое яблочко и показывает все, что ни пожелаешь увидеть. Процесс так захватывает меня, что я не замечаю, как бежит время. И вдобавок к этому еще очень приятный мужской голос из проигрывателя дисков поет мне «Don't walk away». В общем, полнейшая гармония души и тела, когда руки заняты интересным делом, и внутренний мир тоже не дремлет.

 Но мое тихое счастье нарушает звонок в дверь. Мою руки от теста и иду открывать. Это соседка (наши дома рядом) пришла попросить майонез.
 Ну и, конечно, осталась на 5 минут, которые в реальности растягиваются часа на два, а то и больше.
 -Ой, а что ты делаешь? Как красиво у тебя получается, - восхищается Ирина моей работой.
 Она старше меня лет на 10 , замужем, имеет годовалую дочь. Сейчас не работает, сидит с ребенком. Ей очень скучно, поэтому она частенько изводит меня своим обществом. Вы скажете, что это хорошо, что можно иногда перекинуться словечком с кем-то, все не так одиноко для такой женщины, как я; да только ее разговоры наводят на меня смертельную тоску. Мы с ней так непохожи, словно живем на разных планетах, ее понятия о жизни и мои почти нигде не пересекаются.

 Она с мужем занимается торговлей дубленками, с деньгами у нее хорошо, но ей всегда мало. Все ее разговоры о деньгах, продажах и покупках. Она обожает хвастаться передо мной, какие дорогие у нее кожаные штаны и другие шмотки, зная, что мое барахло стоит на порядок дешевле.
 Сегодня она пришла ко мне, чтобы рассказать о какой-то тетке, рядом с которой они торгуют, только Ирка - шубами, а тетка - лифчиками и трусами.

 -Они со своим мужем жили душа в душу, все на рынке удивлялись, как они: сюсю - сюсю. Обоим около пятидесяти. Дочка их, где-то твоего возраста, живет в гражданском браке. Все они живут в одном доме, который принадлежит бабке, матери мужа этой тетки, которая рядом с нами торгует лифчиками… -- Боже мой! Не проходит и пяти минут, как моя голова начинает ныть, не выдерживая подобной ахинеи. И тогда я на какое-то время мысленно отключаю звук у Ирки. Но она начинает говорить еще громче, эмоциональнее, и вот я слышу, к счастью, уже конец этой душещипательной истории:

 -Если бы я не подслушала его разговор с любовницей, то он ушел бы к ней со всеми деньгами и с машиной, новенькой иномаркой; а осталась бы нищая, да еще вся в долгах.
 -Ужас,- говорю я и делаю вид, что вся сосредоточена на своей лепке.
 Но Ирина не унимается. Теперь на очереди «моралите» всей вышеизложенной истории:
 -Вот так вот. А я всегда знала, что никогда нельзя доверять мужикам - ни одному. Они все себе на уме, могут через 20 лет брака уйти, ограбив и жену, и детей, и оставить нищими. Вот я никогда не пропишу Сережку в свой дом, потому что это сейчас у нас любовь, а потом - зад об зад и разбежались. А он еще будет претендовать на долю в моем доме, а это мой дом, чтобы на него заработать, мои родители…
 Только через полтора часа мне на помощь приходит муж этой женщины, который звонит ей и требует вернуться домой – кормить ребенка.
 Она уходит, а я чувствую ужасную усталость - Иринка, наверное, энергетический вампир. Решаю вздремнуть часок - другой, чтобы потом встать, доделать работу, привести себя в порядок, а вечером отправиться к Анне.

 ***
 Позже.14.15.
 Я просыпаюсь от какого-то шума. Кто-то в ванной. Моется. Наверное, мама.
 Подхожу к двери ванной.
 -Мам, это ты там?
 Шум воды, наверное, заглушает мой голос - ответ не последовал. Я стучу в дверь, слышу, наконец:
 -Тань, ты что?
 Жива, слава Богу.

 -Мам, - я осторожно открываю дверь, мама закрыта от меня занавеской. - Ты где была?
 -У тети Кати Шараповой. Да там засиделась, что поздно было возвращаться. Решила: ну кто меня дома-то ждет, детки - то выросли.
 -А папа где?
 -Ну откуда же мне знать, где твой отец? Мы с ним – чужие люди.

 Действительно, папа с мамой развелись, когда мне было 18 лет; но вот чужими так и не стали. Они постоянно то ссорятся, и папа уходит от нас к бабке, то они мирятся, и он опять возвращается. Показательно, что папа, уходя, никогда не забирает с собой свои вещи, а уходит в том, в чем настигла его судьба в лице скандалящей маман.
 Но даже, когда он бывает по полгода в разлуке с семьей, он все равно исправно оплачивает все счета за дом, а, встретив меня, обязательно поможет материально. Папа у меня – военный пенсионер, который в свои 52 продолжает сражаться на благо родины, работая в одной из охранных фирм. Вообще-то зарабатывать деньги папа умеет. Когда наша семья скоропостижно линяла из Мукачева, отцу удалось вывести добрую половину склада с каким-то барахлом на государственной, а в последствии частном, то есть нашей, газеле.

 Когда мы приехали в N, он сразу же начал строить дом, само собой двухэтажный, со всеми удобствами. Но с годами с финансами нашей семье становилось все сложнее найти общий язык, потому что и папа, и мама полюбили алкоголь, поэтому дом строился очень медленно. И когда три года назад мы переехали в него жить, то там не было еще даже света.
 Сейчас и свет, и газ, и все, что нужно для сносного проживания, есть, но всё же дом не доделан. И, когда отец с нами, то он занимается устранением неполадок, а вот когда его не бывает, то все, как по мановению волшебной палочки, резко начинает выходить из строя: то свет перемкнет, то крыша протечет, то вообще появляются трещины в стене.
 Моя мама работает в супермаркете неделю через неделю, а в свободное время вместо того, чтобы заниматься уборкой и готовкой, предпочитает ходить в гости к своим многочисленным подругам. Моя мама не та, про которую можно сказать: «Нет лучше дружка, чем родная матушка», с моей родительницей ни поплакать, ни побалакать.
 Моя старшая сестра Юлька – вот кто и умница и красавица. В детстве и юности мы были с ней очень близки: и в радости, и в горе она всегда меня понимала и поддерживала, как могла. Она и еще Анька - вот две мои самые любимые женщины (опять же, не подумайте плохого). Но сейчас Юлька замужем и живет с супругом и сыном Матвеем в Воронеже. Так что при всем желании видимся мы не очень часто.

 Еще есть брат Алешка, но где он сейчас, я не знаю. Это вообще самая проблемная и загадочная личность не только в нашей семье, но и во всем моем окружении.
 Я иду на кухню, чтобы выпить чаю и доделать свое блюдечко. Через полчаса моя работа готова, и я ставлю ее в духовку сохнуть (так надо, кто знает, о чем я, тот поймет).
 Маман, похоже, спит. Это хорошо, разговаривать с ней все равно не о чем. Я и без нее знаю, что мне давно пора быть и женой и матерью. Это моя мама каждый раз по-новому делает для себя открытие, что ее дочке уже 24 года и ей пора бы уже остепениться.

 ***
 Позже.17.20.
 Я, наряженная и накрашенная, с косметичкой и запасом свежего белья в сумке направляюсь к Аньке. По пути покупаю семечки, шоколадку и бананы для Настены. Делаю эти приобретения в ларечке, хотя рядом новенький гипер (правда, гипер) маркет. Туда я не иду потому, что с тех пор, как его построили и открыли, ходят упорные слухи о том, что с ним что-то случится: то ли крыша рухнет, то ли еще что-то, но обязательно произойдет нечто плохое, и многие от этого пострадают (еще бы, если крыша рухнет); и что какому-то блаженному видение было, и еще тот знак на небе летом, про который весь город знает…Короче, сплошная мистика, которую, в принципе, можно легко объяснить происками конкурентов. Ведь у них с той поры, как открылся этот новый супермагазин, дела идут хуже некуда; вот и пытаются владельцы других торговых точек хоть как-то наладить свой бизнес путем запугивания покупателей угрозой массовой бойни.

 Но, видимо, большинство жителей нашего города -- люди разумные и продвинутые, в подобную чушь не верят, тем более что в новом гипермаркете самые низкие цены и самый богатый выбор товаров во всем городе, так что покупателей там меньше не стало.
 А я не то чтобы верю в угрозу гибели под руинами этой «Вавилонской башни» (так его уже прозвали фаталисты, припомнив ветхозаветный бразильский сериал, в котором было что-то подобное), но, тем не менее, считаю, что мне не к чему испытывать судьбу. Тем более: что мне там покупать, если всеми продуктами нас снабжает маман из своего супермаркета? Анька тоже была в «В.Б.» только раз и сказала, что, простояв в очередь в кассу 2,5 часа и угрохав на всякую ерунду двухнедельный бюджет, больше туда не пойдет. А узнав о слухах вокруг «В.Б», уж тем более туда ни ногой. Ведь обычно они ездят за покупками с мужем и ребенком, над которым Анна трясется как в конвульсиях: не дай Бог что-то случится с ее ненаглядной дочкой. Аня вообще очень боится за будущее своей Насти, ведь чего только не может произойти: Ядерная война, пандемия, глобальная экологическая катастрофа и даже вторжение злобных инопланетян. Я это знаю, потому что Анька сама рассказала мне о своих безумных тайных страхах. Кто бы мог подумать, что моя умная - разумная подруга в чем-то близка к полному идиотизму. Но не думаю, что стоит упрекать ее в этом: людей с подобными страхами очень много, тем более что СМИ упорно поддерживают в них этот подсознательный страх, вот только не известно, с какой целью.

 ***
 Анюта открывает мне дверь, и на мгновенье я теряю дар речи: волосы моей блондинистой подруги в этот момент имеют тот сумасшедший рыжий цвет, в который так любят окрашивать свои благородные седины наши бабушки посредством «вечной» хны.
 -Значит, все даже хуже, чем я предполагала, - вместо приветствия изрекает Анька, прочитав на моем лице все мои суждения об ее волосах.
 -Ты решила сменить имидж?

 -Ты знаешь, я уже лет с 15 не меняюсь, только килограммов на 5 стала толще. Просто захотелось что-то в себе изменить…Ничего, это всего лишь оттеночный шампунь.
 -Мама теперь – лисичка, - Анькина дочка Настя выражает свою точку зрения на мамкины эксперименты.
 Анюта уходит в ванную еще раз мыть волосы (оказалось, что уже в 4-тый раз за вечер), чтобы хоть как-то ускорить процесс вымывания цвета. На упаковке было написано, что краска выдерживает до 8 помывок, но эта, видимо, была их шедевром: после 4-х кратного мытья волос она даже не потускнела.
 Пока неосторожная мамашка пыталась вернуть своим волосам хоть малую толику былой красоты, ее бесподобная четырехлетняя дочка развлекала меня, рассказывая наизусть «Муху-Цокотуху» и показывая свои рисунки. Очень талантливый ребенок.

 Аня выходит из ванной с полотенцем на голове и сразу же едет на кухню готовить Насте и мне ужин (сама Аннет после 6-ти не ест). Мы следом – помогать.
 -Надеюсь, вы не против пельменей? - спрашивает заботливая молодая мать.
 -Да, мам, я не против пельменей, - отвечает Настена.
 Я тоже согласная.

 Пока Анька готовит, я рассказываю ей о том, какая это мука - иметь такую соседку, как Ирина. Подруга смеется, говорит, что у нее таких две на этаже.
 После того, как мы с Настей поели, а Аня попила несладкого зеленого чая, мать семейства спрашивает:
 -Тань, ничего, если я позанимаюсь калланетикой? А то у меня часто не хватает времени на нее, а я опять начинаю толстеть.
 Я не возражаю, но чувствую угрызения совести, пытаясь вспомнить, когда сама в последний раз занималась фитнесом.
 Вот мы уже в зале: Анька стоически выполняет упражнение «сотня», а мы с Настеной занимаемся подготовкой к свадьбе Блум.
 -Вовка не звонил? - спрашивает Аня сквозь зубы: силы ее уже покидают, но она еще пока держится. Что не говори, а калланетика - гимнастика для людей с сильной волей.
 -Нет, не звонил, он часто не звонит неделями. Это я, дура, раньше надоедала ему сама… Но это в прошлом.
 -Ты точно решила его бросить?

 -Точно.
 -Знаешь, - говорит вдруг Анька, - я порыскала на сайтах знакомств, там есть более или менее приличные кандидаты. А некоторые даже дают свои номера телефонов. Вот сейчас Настя ляжет спать - мы с тобой просмотрим списки претендентов, - а вдруг…
 -Да? Представляю себе, кто пишет такие объявления…Ты сама стала бы регистрироваться на подобном сайте?
 -Не знаю. Возможно, если бы уж совсем отчаялась… Но тут у меня возникли бы трудности.
 -Какие?

 -Я бы долго думала, как правильно написать: прекрасная или сногсшибательная.
 -Написала бы объективно: возраст,90-60-90, пол…
 -В этом деле я не могу быть объективной - по отношению к себе я слишком субъективна.
 -Как же ты себя любишь, Анька!
 -Ну а как можно не любить такую красоту?
 Мы смеемся, Настя спрашивает мать:
 -Мам, а меня с собой возьмете?
 -Куда?

 -Ну, куда вы собрались? Туда и возьмите.
 Мамашка нагло врет ребенку, что так и сделает. Но уже через полтора часа купаная и переодетая в пижаму Настя мирно дрыхнет в своей кроватке, как и положено четырехлетним деткам; а в это время мы с Аннет пытаемся найти для меня жениха из списка тех, кто предлагает себя для этой цели.
 -Как тебе этот? - Аня читает объявление: - «Молодой человек,32 года,164\85, желает познакомиться с девушкой до 20 лет, без детей, не склонной к полноте, с целью создания семьи»…Подумать только: «не склонной к полноте». А сам какой: метр шестьдесят пять и 85 кг веса. Зашибись.
 --Ниже меня…Он, наверное, очень толстый, - я пытаюсь представить себе фигуру, опираясь на данные координаты, - да еще до 20 лет. Какой требовательный.
 -Неудивительно, что он до сих пор ищет… Читать следущее?
 -Читай.

 -Так, дальше..60 лет..53 года.. 19 лет - подойдет?
 -Девятнадцать – это слишком мало.
 - Ничего и немало, молодой, резвый. Впрочем, как знаешь. Так, «34 года, мужчина, 160..». Какой же это мужчина-160? Что тут одни недомерки и старики встречаются?! - ругается Анька.
 -Это потому, что все молодые, высокие и красивые уже заняты, - мрачно констатирую я.
 -Да уж, - уныло соглашается Анюта, - словно чувствуя за собой вину передо мной, ведь ее Ромка – стройный, высокий (187) блондин с голубыми глазами. - Если я разведусь с Ромкой, то за кого мне тогда выходить замуж?.. А, вот вполне достойная кандидатура: «Евгений, 29 лет, рост 180, разведенный, хочет встретить… телефон 8950…». Как тебе? К тому же телефон. И фото. Вроде ничего, посмотри.

 - Да, ничего, - соглашаюсь я. – Сделай закладку.
 Анна выполняет мое пожелание и снова всматривается в кандидатов на мое одиночество.
 -«Мужчина, 37 лет, 172,.. устал от одиночества…хочет найти добрую, чуткую…». Это про тебя?
 -Наверное. Отмечай.
 -Отмечаю… Вот тоже неплохо: «Андрей, 185, 30 лет, ч \ п (что это означает? Ну, да ладно)…Симпатичный. Но чтобы ему написать, надо регистрироваться. Будешь?
 - Подумаю.

 Тут Анька начинает хихикать.
 - Слушай: «Девушка,30 лет, двое детей…». Она зашитая, что ли?
 -Или дети приемные, - предполагаю я.
 -Тут еще одна девушка, 32-х лет. Прямо пансион благородных девиц какой-то.

 Действительно, думаю я, после рождения двоих детей считать себя девушкой - это прямо-таки странно, да возраст уже далеко не девичий, а скорее стародевичий.
 -Ты знаешь, - говорит Анна,- меня пару раз назвали женщиной в магазине. Меня это так расстроило, просто убило.Вроде, ну какая я женщина-то, ведь я такая молодая и красивая, да и выгляжу моложе, чем есть. В моем сознании женщина-это такая толстая тетка с сумками, а тут.. . Я, что, такая? А потом мне это вдруг понравилось. Подумаешь, женщиной назвали - не мужчиной же… А теперь я даже горжусь, что я женщина. В звучании этого слова есть какая-то вечность, первобытность…
 Анька-это наш философ. Хотя по виду этого не скажешь: многие из тех, кто не знают мою подругу близко, думают, что она такая - вот миленькая глупенькая куколка, и бывают очень удивлены, когда она оставляет их далеко позади по части интеллекта. Я где-то читала, что у Шарон Стоун - один из самых высоких Ай Кью в Голливуде. Так вот Анькин случай соотношения интеллекта и внешности - такой же.

 Я люблю Аньку, потому что она близка мне по духу. С ранней юности мы могли обсуждать с ней самые разные темы: мальчишек, сплетни, книги, музыку, кино, но и теории происхождения Вселенной и жизни на Земле, проблемы жизни после смерти и тревоги о том, что Иран обогащает уран. Ну, вы меня уже поняли, что по душе Анька - самый близкий для меня человек. Мы обе с ней, наверное, единственные, очень жалели Саддама Хусейна, когда его казнь показывали по телевизору. Анька тогда сказала, что он чем-то похож на ее папу, и в глазах моей подруги стояли слезы.

 -Ну что, будем звонить? - предлагает Анна. - У нас четыре кандидатуры: с какой начнем?
 -Сначала. Будем по порядку.
 -Знаешь, Тань, давай я позвоню? Уж кто, как не я расскажет о всех твоих достоинствах, тем более, что мне не страшно, мой голос не будет дрожать.
 -Попробуй, - разрешаю я, соглашаясь с разумностью Анькиных доводов. Я и в самом деле волнуюсь.
 Анюта набирает номер телефона некого Юрия (26 лет,180).

 -Здравствуйте, Юра, - начинает Энн самым очаровательным голосом, на какой только способна. - Я тут увидела Ваше объявление и решила, что это именно то, что мне нужно…-Вдруг вся такая обольстительная (не пойму, зачем она так напрягается) Анька мрачнеет: - Как? Уже нашли девушку своей мечты?.. Поздравляю.
 Аня вешает трубку и говорит:
 -Уже все, он уже познакомился с хорошей девушкой. Мы опоздали.
 -Первый блин комом, - предполагаю я, - давай дальше.
 Аня набирает другой номер.

 -Алло, это Евгений? Я надеюсь, вы все еще хотите познакомиться с хорошей девушкой?.. Да-да, я звоню по объявлению…Рады будете познакомиться? Ах, нет, вы не так поняли, это не я хочу с Вами познакомиться, хотя у Вас такой приятный голос … Вообще-то я уже замужем, а вот моя лучшая подруга…Да - да, именно подруга; я очень хочу, чтобы она наконец нашла себе нормального парня, ведь сама она такая замечательная…У меня тоже красивый голос? Спасибо. Нет, я с вами встретиться не могу, к сожалению, я же сказала, что уже замужем…
 И так далее. Аня описала меня как нечто совершенное, уточнила некоторые факты биографии претендента на мои прелести и назначила нам свидание на четверг, в 19.00, на площади у Вождя. Чтобы Евгений не ошибся, я должна была держать газету (как условный знак нашего счастья, ведь именно благодаря газете мы, возможно, нашли друг друга).
 -Ну что, звонить по следующему номеру? - спрашивает Анюта, явно войдя в азарт, - не стоит расслабляться только потому, что одно свиданье у нас уже назначено. Еще не факт, что вы понравитесь друг другу с этим самым Евгением…Вообще-то, имя мне не нравится.
 -А голос, правда, хороший?

 -Правда, как у Бори Моисеева.
 -Что? Тебе нравится голос этого …исполнителя?
 -Да ладно, я пошутила. Голос как у Хабера: классный такой, немного хриплый.
 -Знаешь, теперь я сама позвоню. Я тебе не доверяю, - и я уверенно набираю номер «Мужчины, 37…»
 Долго не отвечает. Наконец-то слышу:
 -Але?

 Голос так себе, но отступать поздно.
 -Здравствуйте….Я звоню по объявлению, вы хотели познакомиться…
 -Да, хотел. А вы, значит, тоже хотите?
 -Ну, наверное. Как вас зовут?
 -А вас?
 Он ломается, как баба; может, стоит сразу распрощаться? Ну, уж нет, надо пройти этот путь позора до конца.
 -Татьяна, - я жду, когда он наконец представится.
 -А меня Владимир, - Еще один Владимир в моей жизни. - Извините, я просто не до конца уверен в серьезности Вашего звонка. Я надеюсь, Вы звоните не ради шутки?
 -Какие уж тут шутки.

 -Вы знаете, мне уже несколько раз звонили какие-то малолетки, ради прикола, так сказать. И я уже начал жалеть, что дал объявление…Таня, а сколько Вам лет?
 -Двадцать четыре, - отвечаю я.
 -Очень хорошо, молодая разумная женщина. Таня, Вы были замужем?
 Он, что, следователь, что ли?
 -Нет, не была. А вы?
 -Да, был, но уже давно в разводе. А чем Вы занимаетесь?

 -Работаю в школе. - Спросить, чем он занимается, мне как -то неловко, вдруг меня заподозрят в алчности, что я хочу знать, сколько он получает.
 -Так Вы учительница?
 -Ну, почти.
 -Знаете, Таня, я рад, что Вы позвонили. Мне было очень приятно с Вами познакомиться… -Я готова уже к тому, что сейчас он скажет, что я ему в чем-то не подхожу, и что продолжать наше знакомство, хотя и такое приятное, все же не стоит.
 Но он продолжает:
 -А могли бы мы с вами встретиться?

 Можем мы с ним встретиться? Думаю, да. И хотя его манера разговора похожа на следовательскую, он, похоже, человек не глупый, не старый (37 лет), но уже и не зеленый. Я, конечно, не знаю, как он выглядит, но по разговору он, в общем-то, не так плох.
 -Да, я согласна с вами встретиться. А как мы узнаем друг друга?
 -Вы мне скажите, куда надо подъехать…
 -Нет, лучше встретимся на нейтральной территории, - Хочу было сказать – у ресторана, но тут же понимаю, что это может быть понято, как намек, и опять-таки расценено как алчность, поэтому предлагаю встретиться у кинотеатра «Синема».
 -Хорошо. Вы блондинка или брюнетка?

 -Шатенка. Но вообще-то сейчас холодно, и я буду в шапке.
 Он смеется. Смех хороший, непринужденный.
 -Я буду держать газету, так что не ошибетесь, - говорю я. - А еще у меня очень красивая золотая сумка.
 -Хорошо, завтра вечером Вы свободны?
 -Нет. Давайте послезавтра.

 -Ну что ж, пусть будет послезавтра. Часиков в 8?
 -Да, хорошо.
 -До встречи,- и он вешает трубку.
 -Он о тебе уже все узнал, а ты о нем ничего, - говорит Анюта. В течение всего моего разговора с Владимиром подруга молча гипнотизировала меня своими зелеными глазищами.
 -Ну почему же, я достаточно о нем узнала, гораздо больше, чем о первом кандидате.
 -Ну, тогда звони по следующему номеру?

 -Нет, на сегодня с меня хватит стрессов. Я вся на нервах. У тебя есть валерьянка?
 -Есть…Тань, а вдруг мы этому последнему сейчас не позвоним, а это и есть тот самый, кто тебе нужен?
 -Ты же сама говорила, что моя судьба от меня не уйдет, - говорю, а в душе уже появляется сомнение, а вдруг… - Кто там остался?
 -«Молодой человек, 27,180…»
 -Завтра позвоним… Да и поздно уже.

 -А вдруг опять опоздаем, как с тем, первым?
 -Анька, ты прямо как на базаре, корову продаешь. Волнуешься очень.
Глава 3.
 6-Е НОЯБРЯ, ВТОРНИК.

 В школе пусто и тихо. У детей осенние каникулы, а у нас, педагогов - дежурство по графику.
 В учительской идет ожесточенный спор на литературную тему: кто написал пьесу «В ожидании Годо»? Спорю я и «психолог» Олег.
 -«В ожидании Годо» написал Бальзак, - заявляет он с полной уверенностью.
 -Нет, это точно не Бальзак, - говорю я. - Он жил в 18 или 19 веке, а эта пьеса - 20 век.
 -Все правильно, Бальзак жил в те времена, тогда и написал «В ожидании Годо»…Готов спорить, что так оно и есть.

 -На что спорим?
 -Да на шампанское.
 -Я не пью.
 -И давно?...Тогда я куплю тебе шоколадку, если вдруг проспорю.
 -А я тебе шампанское?
 -Ну конечно.
 -Так не честно, - возмущаюсь я. - Ты мне покупаешь конфеты на сумму, равную стоимости шампанского.

 -Отлично… Да только мне не придется этого делать, - заявляет Олег.
 -Олег, я закончила филфак, и точно помню, что «Годо» написан в 20 веке. Ее автор, не помню только, кто, даже получал Нобелевскую премию (в голове вертится Зюскинд, хотя я точно помню, что это не он. Зюскинд написал «Парфюмера»).
 -Я тоже учился в институте и тоже помню курс зарубежной литературы, - возражает Олег.
 -Но ты старше меня, поэтому с тех пор, как ты отучился, прошло уже много лет… А Бальзак написал «Отца Горио».

 -Да, точно. «Отец Горио» был…- Олег, похоже, начинает сомневаться в своей правоте. - Дома посмотрю в «Словаре Брокгауза и Эфрона».
 -Там ты не найдешь ничего. Этот словарь – самое начало 20-го века. А «В ожидании Годо» - Это 50-тые или 60 - тые годы.
 Что-что, а спорить в нашей школе очень любят. Однажды больше половины коллектива было задействовано в споре о том, может ли кошка одновременно родить котят от разных отцов. Эту проблему решали неделю, и, насколько я помню, к полному согласию в этом важном вопросе так и не пришли.

 Поэтому я иду в кабинет информатики, чтобы в Интернете узнать, кто же все-таки написал эту пьесу.
 Оля - специалистка по компьютерам и по совместительству библиотекарь - уже бродит по лабиринтам всемирной сети. Она соглашается помочь мне, и очень скоро я узнаю, что автор пьесы «В ожидании Годо» - Сэмюель Беккет (1906-1989; в 1969 году получивший Нобелевскую премию за какой-то там роман).
 Я уже собираюсь пойти к Олегу и объявить о своей победе, как вспоминаю, что хотела сама залезть на сайт знакомств. Без назойливой и любопытной Аньки.

 Какое-то время я стесняюсь попросить Ольгу залезть на сайт знакомств, не уверенная в ее реакции, но тут вспоминаю, что она тоже одинокая, разведенная, так что вполне может понять меня, как женщина женщину.
 - Оля, ты хорошо ориентируешься в Интернете? - спрашиваю я.
 - Приходится.
 -А на сайт знакомств ты не заходила?
 - Сайт знакомств? Нет. Нахрена?
 - Ну, там же можно познакомиться….

 - Познакомиться-то можно, только стоит ли? По мне, там одни извращенцы, - заявляет Ольга.
 - Почему ты так думаешь? – удивляюсь я, вспомнив, что мне сегодня предстоит свидание с одним из таких «извращенцев».
 - Горький опыт, - отмахивается Оля. – Если уж знакомиться, то ВКонтакте или
 Одноклашках. Там, по-крайней мере, на тебе не висит статус «Я одинока и несчастна».

 Я, конечно, знаю про такие социальные сети, но пока не зарегистрировалась ни в одной. За неимением дома компьютера.
 - А что для этого нужно? – спрашиваю я.
 - Надо зарегистрироваться. Заполнить анкету, поместить фото. А ты, что, таким способом решила наладить личную жизнь?
 - Не знаю, просто хотела попробовать. Все равно сидеть здесь до двух часов.
 - Ну, если ты хочешь. Давай зарегистрируем тебя. Дома компьютер есть?

 - Нет, - отвечаю я, а сама думаю, что стоит, наверное, купить наконец-то компьютер, а то стыдоба какая-то: на дворе 21 век, а мы все без копмьютера. Опять – таки программу пора переделывать - аттестация на носу, а у меня все мои документы - от руки. Допотопность какая-то.
 - Ничего, - говорит Оля.- Будешь приходить сюда. Я здесь каждый день.
 …Оказывается, все очень просто. Я ожидала чего-то более страшного.
 - Нужна фотка,- заявляет Ольга.- Цифровая.
 - Такой у меня нет.

 - Телефон с фотокамерой?
 - Да. А что, можно фотку с телефона?
 - Можно, правда, они не слишком хорошего качества. Нужно скинуть их в компьютер. У тебя есть «блю тус»?
 - Не знаю, а что это такое?
 - Танька, ты супер! Откуда ты только взялась? Из какого села? Дай телефон. Я посмотрю.
 Я даю ей мобилу, а сама думаю, неужели я на самом деле такая тупая? Надеюсь, что нет. Просто я не знаю, что такое «блю тус». И что из этого?
 - Нормально. «Блю тус» имеется,- говорит Ольга. – Сейчас все будет.

 ***
 После работы я еду к деду - однорукому инвалиду. Навещаю его два раза в неделю: варю обед на несколько дней и забираю пакет с грязным бельем, чтобы дома выстирать на машинке.
 Из всей нашей родни к деду хожу лишь я одна, никому он больше не нужен - неприкаянная душа. Бабулька бросила его лет 30 назад, когда он загремел в тюрьму. Так что дед у меня - уголовник. В молодости частенько попадал в разные неприятности, в одной из которых потерял правую руку (а вовсе не на войне, как думают некоторые), а в последний раз сел надолго за убийство в пьяной драке какого-то нашего родственника. Поэтому-то от дедули все наши и отказались, как от прокаженного. Дед еще не очень старый, 72 года, но жизнь потрепала его конкретно: он еле ходит, задыхается на ходу, плохо видит, а из-за отсутствия правой руки - вообще, как дите малое.

 Вышел он из мест не столь отдаленных досрочно, по амнистии, лет 15 назад, и с тех пор совсем один.
 - Привет, дед, - говорю.
 - Здравствуй, здравствуй, Танюшечка! Одна ты меня не забываешь, старого.
 - Да какой же ты старый, дед? В твоем возрасте еще отцами становятся.
 Дедуля смеется.
 - Да кто становится - то: нехристи всякие, развратники окаянные, до молоденьких охочие…богатые, они все могут, не то, что мы, голытьба перекатная.

 - Да ладно тебе, дедуль, причитать - то. Не прибедняйся: уж ты-то пошумел в молодости.
 - Было дело…Стыдно вспоминать, - вздыхает старик и ставит чайник на огонь. Достает из шкафа сушки и карамель.
 - Будешь есть, внуч?
 - Буду, дед, вот сейчас приготовлю обед, вместе и пообедаем, - а сама достаю из пакета хлеб, молоко, пельмени и прочую ерунду. И пару бутылок пива - дедок очень его любит.
 - Опять ты с гостинцами, Танечка, лучше бы себе что купила, обнову какую: ведь молодая, красивая.

 - Да что ты, дедуль, это ж мелочи, да и у меня все есть.
 - Не мелочи это, дорогие цены сейчас…
 Готовлю обед и рассказываю деду все новости: что творится в нашей семье, а он мне в ответ: какая погода в мире. Он знает все, что где происходит - целыми днями смотрит телевизор, не пропускает ни одного выпуска новостей. Дедуля у меня – политически подкованный. Еле ходит, но на выборы все равно доковыляет - обязательно за Жирика, так как нынешняя жизнь ему не нравится, а коммунистов он презирает с молодости.

 Еще я очень люблю слушать дедовы рассказы об его буйной молодости, а уж как он поет свои блатные песни, даже у меня – не слишком сентиментальной -- слезу выбивает капитально.
 Через 2,5 часа собираюсь домой: дед накормлен, напоен, обед на два дня, да еще пельмени - старый сообразит, как сварить. В общем, совесть моя спокойна. Собираю пакет грязного белья.

 - Дед, что еще стирать?
 - Да больше ничего… Какая же ты, Танька, все-таки сердечная. И охота тебе со старой развалиной мыкаться?
 - Да не старый ты, дед… Да и родной мне…
 Старик в слезы. Только этого не хватало. Обнимаю его, успокаиваю, как маленького, что мол хороший ты, дедуля, да и люблю я тебя…

 ***

 Все-таки правильно говорят, что по лицам некоторых людей можно читать их сущность, как по книге. На моем лице весь мой идиотизм и безотказность, наверное, так и сияют. Это заметила и та неизвестная бабулька, стоявшая на крылечке своего дома, и решила, что это вполне нормально - попросить меня, совершенно незнакомую ей девушку, сходить в магазин и купить там для нее хлеб и молоко. Ну а я, конечно же, не отказала (да и как я могла отказать бедной несчастной бабке, у которой по - видимому вообще никого нет), хотя пакет с дедовыми тряпками весит, наверное, сто пудов.

 Пришлось возвращаться в магазин для чертовой старухи, а потом назад. Что-то устала я за сегодняшний день. Но зато у меня есть вторая часть «Дневника Бриджит Джонс», да еще диск с новой экранизацией «Гордости и предубеждения», который я взяла у Аньки. Так что пусть вечер и будет одиноким, но уж точно не скучным.
 А завтра, как-никак, свидание с первым из двух неизвестных. И тогда, может быть, и у меня наконец-то будет все хорошо.

 7-е НОЯБРЯ, СРЕДА.

 Собираюсь на свиданье. Думаю, что надеть. Решаю, что не стоит особенно наряжаться: надеваю джинсы до колена, сапоги (тоже до колена) на высокой шпильке и куртку. Я все-таки не на бал собираюсь. Правда, под куртку я все же надеваю недавно купленную обтягивающую черно-белую кофточку с золотой отделкой.

 Так, макияж - нормальный. Теперь парфюм. Какой выбрать: свежий, невинный или страстный, агрессивный? Или вот этот кисло - сладкий, веселенький? Решаю, что первый вариант в моем случае будет предпочтительнее: приятный аромат, спокойный и нераздражающий. К тому же долго держится… Или вот этот, самый последний от Аньки? Анюта обожает этот аромат. Он такой своеобразный: и свежий, и сладкий, и терпкий одновременно - в нем есть что-то восточное: горький мед и ваниль, но все какое-то легкое, невесомое.
 Да, это то самое.
 Я готова.

 ***
 (Позже)
 Очень долго нет автобуса. Из нашей «дыры» вообще порой тяжело выбраться. А я уже опаздываю. Тяжело вздыхаю из-за непредвиденных трат и звоню в такси. И уже через 10 минут еду, куда надо.

 ***
 Я опоздала на 5 минут. Расплачиваюсь с водителем, выхожу и осматриваюсь.
 Ну, и где он? Может, уже ушел, обидевшись на мою непунктуальность? Внезапно вспоминаю, что забыла прихватить с собой газету как условный знак. Или это в завтрашнем свидании должна быть газета? Не помню. В любом случае газеты нет.
 Тут я замечаю Его. Прячется за афишей. Бог ты мой! Ну и … мужчина! Вообще-то не такая уж я и требовательная, но этот… Неужели, мой?

 Стою. Еще надеюсь, что этот красавец ждет все-таки не меня. Но напрасно. Нечто двигается ко мне и говорит:
 - Здравствуйте, Вы Татьяна?
 - Да, а Вы Владимир?
 - Да, это я. А Вы без газеты.
 - Забыла.

 - Ничего, я узнал Вас по сумке. Очень красивая.
 Что правда, то правда, сумка у меня эксклюзивная. Я отдала за нее больше половины зарплаты, но она того стоит.
 - Ну что, могу я Вас пригласить куда - нибудь? - спрашивает Владимир.
 - Можете, - разрешаю я. Куда мне деваться-то?
 - Может, тогда в пиццерию? - спрашивает жених.
 - Хорошо. - Пиццерия так пиццерия, демократично, конечно, но в целом неплохо.
 Он ведет меня к вполне приличной «десятке». Может, душа у него хорошая, и я со временем забуду, что он такой страшненький? Действительно, он же не виноват, что таким уродился.
 - В какую поедем? - спрашивает «житель острова «Невезения».
 Я называю одну из 4-х пиццерий, в которой еще не была.
 По дороге обсуждаем «российские дороги».

 ***
 В кафешке, снимая верхнюю одежду, я замечаю в зеркале, что Владимир гораздо ниже меня ростом. Чуть повыше Аньки. И голова его облетает, как одуванчик, избавляясь от остатков каких-то сереньких волос, и весь он какой-то блеклый, как…Мне даже уже не хочется есть….Вообще-то я ничего не имею против лысых мужчин. Что уж тут поделать, что какой-то процент представителей сильной половины склонен к этой беде. Тем более считается, что вперед всех лысеют именно самые умные мужчины, наверное, те самые, которые понимают, что лучший способ решения данной проблемы - как раз радикальный, а именно: полностью обрить башку и не смущать слабонервных женщин остатками жалкой поросли. И уж точно ни в коем случае нельзя (дельный совет лысеющим мужикам!) отращивать чуб и зачесывать его на те места на голове, которые вызывают особенные сомнения. Это как раз тот случай, когда говорят, что «умные волосы покидают дурную голову».

 Хорошо хоть, что такого чубчика у Владимира нет.
 Мы садимся за столик и делаем заказ: несколько кусков пиццы разных видов, ему - салат из морепродуктов (точно, вот кого он мне напоминает), мне мороженое и кофе. Я, естественно, морально готова к материальным потерям, то есть, в случае чего, за себя заплатить смогу, но, думаю, что не придется.
 В ожидании пиццы мы пытаемся вести непринужденную беседу, насколько это возможно у двух, практически незнакомых людей разных полов, из которых по крайней мере один совершенно не нравится другому.

 - Так резко похолодало, - говорю я, чтобы хоть что-то сказать, - а я еще никак не отойду от
 лета.
 - Да, - отвечает Владимир, - зима в этом году ранняя. Но ведь это же хорошо, а то в том году какая грязь была, слякоть, серость.
 -Это правда, да только я вообще не люблю ни зиму, ни осень. Была бы моя воля (я имею в виду: финансы бы позволяли бы), я по полгода жила бы в более теплых местах, а где-то в конце февраля возвращалась бы домой, и жила бы здесь до октября.
 - Действительно, очень привлекательная идея…Может быть, когда-нибудь…
 -Буду к этому стремиться, - говорю я уже скорее самой себе, внезапно удивляясь, зачем это я так откровенничаю с ним.

 Потом мы оба молчим, не зная, о чем еще говорить. Но кавалер понимает, что сейчас его очередь поддержать нашу светскую беседу, поэтому через какое-то время рожает:
 -А здесь уютно, симпатично.
 Видимо, это он о здешней обстановке. Я оглядываюсь по сторонам и соглашаюсь с ним:
 -Да, мне здесь тоже нравится.
 Снова молчим. Потом Владимир спрашивает:
 - А Вы, значит, ведете продленку, так, Танюша?
 Танюша? Жалко, что не Нюша.
 - Дети, сейчас, наверное, не подарки?
 - Да нет, ну что Вы, просто ангелочки. В общем, я с ними справляюсь. Мы хорошо ладим.

 И тут я задаю свой роковой вопрос (дура, надо было хотя бы пиццу дождаться):
 - А Вы чем занимаетесь.
 - Я медик, патологоанатом. Знаете, есть такая профессия?
 - Зная, - я еле пропищала. Я удивлена? не то слово, скорее шокирована, пришиблена.

 Вот уж не знаю, как я просидела целых два часа в обществе представителя такой достойной профессии, как патологоанатом (и я уверена, профессионалом в своем деле): слушала его рассказы из практики, грела руки о чашку кофе, но к еде в тот вечер я не притронулась.

 Наконец, решилась сказать ему, что у меня жутко разболелась голова ( о! Эти магнитные бури; он, оказывается, тоже очень метеозависимый) и попросила его отвести меня домой (само собой, не по реальному адресу). И когда он остановил свою машину, то почти выскочила из нее, чтобы сразу же пресечь все его попытки поцеловать меня. Этого я бы не выдержала - лучше смерть: как я в тот момент понимала тех знатных дам из исторических романов типа «Айвенго», которые прыгали с крыши замков или с обрыва в пропасть, и, естественно, разбивались насмерть, чтобы только не пришлось уповать на милость победителя, осаждающего их родовое гнездо. Раньше я думала, что милость победителя все же лучше, чем смерть, и поэтому не понимала, зачем те женщины кончали с собой, но теперь думаю, что они были правы.

 Поэтому я попыталась исчезнуть в каком – то чужом дворе, но вдруг услышала:
 -Таня, ты забыла сумку!
 О, моя роскошная сумка! Как я могла тебя забыть?
 Пришлось возвращаться.
 Владимир уже стоит возле машины и держит мой ридикюль.
 - Я такая забывчивая, - говорю я и пытаюсь забрать у него свою сумку. Но он не отдает. Неужели придется драться: думаю, я сильнее - он ведь такой щуплый, но, с другой стороны, вдруг у него с собой скальпель?

 - Я что-то сделал не так? - спрашивает патологоанатом.
 - Ну что ты. Просто я, наверное, заболела. Возможно, это даже грипп, - я пытаюсь его напугать, поэтому чуть было не добавляю: «птичий грипп».
 Он отдает мне сумку и вполне вежливо спрашивает:
 - Можно, я тебе позвоню?
 Что ему ответить? Вот сейчас разозлю его отказом, и он меня прирежет. Поэтому я любезно отвечаю ему:

 - Да, конечно, звони.
 - Ну, тогда до встречи.
 Я мило улыбаюсь ему.-
 - До встречи, - я поворачиваюсь и медленно иду в глухую незнакомую подворотню, еще до конца не веря в свое спасение.
 В подворотне сажусь на лавочку и жду, когда он уедет.
 Через 15 минут осторожно выхожу из засады. Оглядываюсь: никого нет.

 А где я вообще нахожусь? Фонари не горят, темно. В состоянии аффекта я забыла, какой адрес ему называла. Потом вспоминаю. Решаю, что хватит с меня сегодня потрясений, что идти пешком по темноте до дома - чересчур экстремально даже для меня, поэтому опять вызываю такси и еду домой.
 Таксист тот же самый, что вез меня на мое злополучное свидание (довольно интересный мужик лет сорока с говорящим кольцом на правой руке). Он тоже меня узнает:
 - Я Вас, кажется, уже вез пару часов назад.
 Я соглашаюсь с ним и отворачиваюсь к окну.
 - У Вас что-то случилось, - спрашивает сердобольный водила.
 - Да нет, ничего такого, - отвечаю я, но потом признаюсь, что ходила на свиданье с незнакомцем, а он оказался патологоанатомом.

 - Ну так что, профессия как профессия… Это он, что, трупы режет?
 - Да.
 - Ну, а что такого - то? И этим делом тоже кому-то нужно заниматься… Вот когда дед моей жены отдал концы…

 ***
 Позже.
 Наконец-то я дома. Наконец-то чувствую себя в безопасности от холода и тьмы улицы.
 Я разочарована? Да нет, странно было ожидать, что на свидание явится сказочный принц.
 Но тут я вспоминаю, что от Вовки уже три дня ни слуху, ни духу, и начинаю плакать. Он и красивый, и умный, и добрый, да только он чужой. И моим не будет никогда.
Глава 4.
 8-е НОЯБРЯ, ЧЕТВЕРГ.

 Утром меня снова будит телефонный звонок. Опять это чертова любопытная Анька!
 - Ну и как? Как все прошло?
 - Ничего хорошего. Он оказался патологоанатомом, - И я рассказываю своей любознательной подруге подробности памятного вечера. Анька хохочет, и я вместе с ней. Это сейчас все кажется смешным, комедийным, а вот вчера я была не так оптимистично настроена.
 - Не забудь, сегодня еще Женек, - напоминает мне подруга.
 - Как такое забудешь?...У него точно приятный голос?
 -Точно…Не забудь газету.
 - Ну уж нет, газету я точно не буду брать с собой. Если тот хмырь, что будет торчать у памятника, мне покажется подозрительным, я сразу же уйду.

 ****
 Чуть позже.
 Я готовлю себе завтрак. Включаю радио и загадываю, что если в течение того времени, пока я нахожусь на кухне, прозвучит моя любимая песня, то сегодняшний день пройдет на отлично, и Евгений окажется вполне приличным мужиком.
 Проходит больше двух часов, в течение которых я ела, пила чай, потом кофе, красила ресницы, а затем с большим энтузиазмом занималась росписью гуашью своего блюдечка из соленого теста, однако свою песню я так и не услышала.
 Я воспринимаю это как отрицательный ответ на свой вопрос и иду наводить порядок в доме.

 С тех пор, как мы заселились в наш дом, мама ни разу даже пыль с мебели не стерла, не говоря уж о том, чтобы пропылесосить и помыть пол. Я замечаю паутину тут и там и с тоской думаю о том, куда катится наша семья. В пропасть, куда же еще. Сегодня мама не работает, тем не менее, она где-то шатается. Ах, мама, мама, ни тепла от тебя, ни помощи, ни даже доброго слова!

 Отец тоже уже больше месяца живет у бабки.
 Теперь понятно, почему моя жизнь такая нескладная, бессмысленная. Мне не у кого было спросить, как правильно, некому было предостеречь меня от ошибок.
 В юности, когда я приходила домой к Анюте, я наслаждалась уютом и теплом той атмосферы, в которой росла моя подруга, и как же я ей завидовала! Ужасно! Я ведь никогда не завидовала, что Анька такая красивая и что так сильно нравится ребятам - я принимала это как должное. Но тому, что у нее такая замечательная мама, я завидовала по-страшному.

 Как же она любит свою единственную дочку, как холит ее и лелеет! Как чисто, тепло и уютно у них дома! У Аньки меня всегда ожидал вкусный обед, чай и разные сладости-все то, чего частенько не было у нас дома, так как моей маме вечно было не до детей: личные проблемы не давали ей видеть проблемы своего потомства. А вот у Анькиной мамы почему то всегда хватало времени и доброты даже для меня, совершенно чужого для нее ребенка: именно у тети Лиды я искала совета, утешения и помощи. И она помогала всегда, чем только могла. Например, это она устроила меня на работу в школу.

 Когда я закончила универ, то почти год не могла найти нормальную работу и поэтому подрабатывала тем, что продавала духи на розлив (ужас-ужасный!) в какой-то дыре, но потом тетя Лида устроила меня в школу вести продленку, помогла аттестоваться и даже дала несколько часов кружковой работы в нагрузку, чтобы моя зарплата стала хотя бы более или менее приличной (по меркам нашего города, естественно).

 И сейчас, уже взрослая, я иногда захожу к тете Лиде попить чаю и просто поговорить с этой умной, доброй женщиной. Теперь она живет одна, потому что дядя Алеша, ее муж и Алькин отец умер пять лет назад. Конечно, она очень переживала эту потерю любимого мужа, с которым прожила почти тридцать лет, но, тем не менее, жизнь продолжается, и у нее есть дочь и внучка. И эти три «девочки» друг в дружке души не чают, и для Насти бабушка Лида - самая любимая. Когда внучка родилась, то бабуля проводила с ней все свободное от работы время, а через восемь месяцев ушла на пенсию и стала нянчиться с Настей, а Анна вышла на работу.

 И теперь, когда Настена уже больше года ходит в садик, бабушка забирает ее и отводит домой; и только когда возвращаются с работы родители, тетя Лида наконец едет к себе, к своему любимому коту – персу Нафу, подругам – пенсионеркам, детективам и сериалам.

 Так что Анька - счастливица, что у нее такая мама. Глядя на мать, она и сама выросла умницей. И все благодаря тете Лиде. Не известно, сколько глупостей могла бы наделать моя подруга, если бы мама вовремя не узнала об ее сумасшедших затеях (а таких у Анюты было великое множество, уж я то знаю, что это еще та бандитка) и не отговорила бы от безумных поступков. Это она, тетя Лида, можно сказать, выгнала Аньку замуж за Ромку, тогда, как она, опьяненная молодостью, красотой и неотразимостью на мужчин, хотела продолжать и дальше порхать как бабочка. Но тетя Лида сказала ей так: «Знаешь, сколько в школах молодых девок, до и после тридцати, умных, красивых (и покрасивее тебя есть), и не замужних. Они так же, как и ты, сейчас, думали, что будут вечно молодыми и привлекательными, но годы их шли и шли, а они так и остались одинокими, потому что вовремя не вышли замуж, думая, что еще успеют. Ромка тебя обожает, он и симпатичный, и хороший, и тебе он тоже нравится - я это знаю. Так что выходи-ка замуж на пике своей красоты и молодости, за парня, который тебя любит, и хватит дожидаться какой-то неземной любви, которая, скорее всего, никогда и не придет, а если и придет, то принесет только страдания».

 Анна мать послушалась и ни разу не пожалела об этом. Естественно, в начале ее семейной карьеры были и ссоры, и драки, и даже угрозы с обеих сторон подать на развод, но с годами Аня изучила мужа досконально (наверное, так, как она анализирует с учениками произведения школьной программы) и научилась им так ловко манипулировать, что теперь Ромка убежден, что он, конечно, главный, но только почему то всегда все выходит именно так, как хочет моя хитрющая подруга. Думаю, они вполне счастливы, потому что к Анне любовь со временем пришла, а от Ромки еще не успела уйти, так как с Анькой ему скучать не приходится. С ней вообще не соскучишься.
 Но что зря предаваться тоске и зависти? Включая пылесос в розетку, я обещаю себе, что если у меня когда-нибудь получится выйти замуж и родить ребенка, я постараюсь стать ему хорошей матерью и женой своему мужу, и дом наш тоже будет чистым, теплым и уютным.

 ***
 Позже.
 Еду на свидание «вслепую». С этим человеком я не говорила даже по телефону, как всегда положилась на Аньку. Что ждет меня на этот раз: санитар психбольницы или кочегар из крематория? А может быть кладбищенский сторож? (Владелец крупной сети магазинов «Ритуальные услуги» или дипломированный эфтаназиолог - я правильно назвала эту должность?).

 По мере приближения к площади Ленина я высматриваю своего «суженого». У памятника никого нет. Достаю мобилу и смотрю, сколько времени (часы не ношу уже несколько лет: старые у меня сломались, а отдать их в ремонт или купить новые я все время забываю, да и смысла нет. Так что я счастливая): без десяти семь. Сегодня я явилась досрочно. Думаю, что не стоит торчать у памятника, как часовой у мавзолея, поэтому иду на автобусную остановку: оттуда прекрасный вид на Вождя и на все, что творится вокруг него.

 Стою. Жду. Мерзну. Я надела все те же осенние сапоги до колен, потому что у зимних нет таких эротических шпилек. А вокруг уже лежит снег. Зима в этом году ранняя, а мне кажется, что только недавно было лето, и продолжаю одеваться не по погоде легко.
 Тут я вижу, как к памятнику подходит мужчина. С такого расстояния он кажется вполне приличным. А в руке держит газету, свернутую трубочкой.

 Я рассматриваю его, насколько мне позволяет мое зрение, и решаю, что стоит подойти. А претендент ведет себя вполне достойно и даже не оглядывается по сторонам.
 В этот момент звонит мой телефон. Это Вовка.
 -Привет! Соскучилась?
 -А что, должна была? - мой голос не теплее айсберга в океане.
 -Ты сегодня злая?
 -Да нет, я добрая.
 -Тогда я сейчас приеду.
 -Если повезет, мама напоит тебя чаем.
 -А ты? - удивляется изменник коварный.
 -А меня дома не будет.

 -А где ты?
 -Да какая тебе разница!- взрываюсь я. – Удивительно, что ты вообще обо мне вспомнил!
 -Ну извини меня, ну прости…- он оправдывается, как нашкодивший пацан. -Я же говорил тебе, что пришлось ехать к теще - она заболела, кажется, сильно… Ну как я мог отвертеться?
 -И ты сидел у ее кровати почти неделю, наверное, кормил с ложечки, переворачивал, чтобы не было пролежней, и подкладывал судно…

 -Танюха, ты стала такой циничной. Раньше ты такой не была, - упрекает меня мой любовник, взывая к моей уснувшей порядочности.
 -Да, жизнь изуродовала мою душу…Значит так, жду тебя завтра, ровно в 19.00. И попробуй не прийти. Завтра или никогда, и никаких опозданий!
 -Ладно - ладно, завтра я весь твой.
 -До завтра!- я уверенно даю отбой.

 Ну вот, проклятый Вовка, теперь я вся взбудоражена, вся – сплошной комок нервов. Не сразу вспоминаю, что у памятника меня ждут…И он уже начинает волноваться, ходит туда-сюда, оглядывается по сторонам.
 Я иду к нему, но мысленно я в совсем другом месте: заранее проигрываю нашу с Вовкой завтрашнюю прощальную встречу, что я ему скажу и что он мне ответит.

 Приближаюсь к Евгению (так его зовут) и вижу, что он мне улыбается. Довольно симпатичная улыбка, симпатичное лицо, прилично одет. Выше меня, хотя я и так немаленькая, а на своих двенадцатисантиметровых каблуках - вообще та еще кобылка.
 Мне нравится быть высокой и смотреть на среднестатистических российских козлов свысока, хотя иногда мне хочется стать такой же миниатюрной и изящной, как Анна, которую практически все мужчины, встречавшиеся на ее жизненном пути, хотели защищать от всякого мирового зла. А меня даже до дома не всегда считали нужным провожать - что может случиться – то со мной?
 - Так Вы Таня? Ваша подруга хорошо Вас описала: высокая, стройная и симпатичная.

 Это что, комплемент? Я прямо таю, так давно не слышала комплементов в свой адрес.
 Евгений разворачивает газету и достает оттуда розу.
 - Это Вам.
 Приятно. Очень приятно.
 -Спасибо, - я делаю вид, что для меня это такая обыденность - получать цветы. - Давно ждете меня?
 -Да нет, не очень…Может, пойдем, посидим где - нибудь, погреемся, познакомимся поближе?

 -Хорошо, - соглашаюсь я. Мне никак не верится, что это происходит со мной. У меня свидание с молодым неженатым (надо думать, так оно и есть) мужчиной, который:
 А) симпатичный,
 Б) подарил мне розу - это так мило и трогательно, ведь он даже не знал, какая я – может, я страшна, как смертный грех - но он все равно пришел с цветком, пусть с одним - это говорит о скрытых в его натуре рыцарских качествах, а также о щедрости;
 В) приглашает меня…

 А куда? В этот новый миленький ресторанчик, который открыли совсем недавно, но все, кто там был, очень хвалят его.
 Но нет, мы проходим мимо него. Впереди маячит скромное кафе. Евгений предлагает туда зайти.
 - Мне нравится это место. Здесь тихо и уютно. Обычно с друзьями мы встречаемся тут.

 Ну что ж. Раз ему нравится это место, то почему нет. Принимая в расчет мое везение на знакомство с мужчинами, меня вполне могли позвать на хату к какому-нибудь корешу, намекая, что у того в наличии имеется канистра «Максимки» и мешок «улетной» травы. Вообще-то такой ситуации в моей жизни пока не было – это пока лишь плоды моего больного воображения, но если уж мне повезло познакомиться с патологоанатомом, то и вышеописанный случай вполне может со мной произойти.

 Мы заходим в кафе и садимся за столик. Звучит тихая музыка, а в дальнем углу толпа мужиков довольно вяло смотрят по телеку футбол, запивая его пивом и заедая «полосатиком». Еще в заведении две молодые парочки да три дамы бальзаковского возраста (не помню, на какой именно возраст намекал Оноре, но этим троим – хорошо за сорок) хихикают и курят. Такими, наверное, мы с Анькой и Ариной будем в старости.

 -Что ты будешь? - спрашивает меня Евгений.
 -Кофе, только такой, который варят…И мороженое.
 Подходит официантка, Евгений повторяет мой заказ, а для себя - бутылку «Хэйнекен». (Блатное пиво тем не менее говорит о том, что домой Женек пойдет пешком, или на такси, или на автобусе).

 Вообще-то я довольно скромная по натуре, а порой даже стеснительная, но сегодня вечером меня просто распирает какая-то бесшабашная отчаянность (возможно, так подействовал на меня телефонный разговор с Вовкой, во время которого я впервые на него наорала и вообще вела себя крайне вызывающе; он словно снял какие-то запреты с моего поведения, и теперь уже все можно, ничего не страшно). Поэтому я, не раздумывая, спрашиваю своего нового знакомого:

 -Женя, ответь сразу: ты не патологоанатом? Потому что если это так, то дальше продолжать наше знакомство я не буду. Тоже самое относится к таким достойным профессиям, как мастер ритуальных услуг и охранник могил на кладбище. Ты уж меня извини, но это так.

 Я смотрю на Евгения и уже жалею, что снесла подобную чушь.
 Он отвечает не сразу, наверное, мой вопрос его очень удивил.
 - А почему ты решила, что я патологоанатом или …кто там еще?
 - Сторож на кладбище.
 - Странно, что это пришло тебе в голову…Вообще-то я продавец-консультант электротехники, работаю в «Энергии».

 Мне ужасно стыдно, и я начинаю оправдываться за свой, мягко сказано, бестактный вопрос.
 - Я как-то познакомилась с парнем. - Я умолчала о том, что на днях у меня уже было свидание по объявлению; не знаю, почему, но не стоит Евгению про это знать. – А он оказался именно патологоанатомом и весь вечер рассказывал мне всякие случаи из практики, и в это самое время он ел пиццу. Жевал ее даже когда говорил о том, как вскрывал кого-то и что-то обнаружил внутри. Меня это тогда просто шокировало…поэтому я и спросила тебя о профессии. Ты уж извини меня, я вообще-то не сумасшедшая, просто горький опыт.

 Женя смеется.
 - Я и не думал, что ты сумасшедшая, просто такой вопрос, - («Как быстро мы перешли на ты», - думаю я.) - меня удивил…не то слово…
 -Шокировал?
 -Есть немного… А ты работаешь со своей подружкой, Анной, которая мне звонила? В школе?
 -Да. Это она рассказала?
 -Да.

 -А что она еще рассказывала? - я прикидываюсь, что не присутствовала при том памятном разговоре.
 -Да больше ничего, наверное, описала внешность, возраст, где работаешь…Сказала, что ты замечательная. Вообще, твоя подруга умеет убеждать.
 -Да. В этом она мастер. Она умеет заставить мужчину поступить так, как ей хочется, и при этом убедить его, что это его собственная идея. Годы семейной жизни, знаете ли, приносят некоторый опыт.
 -Да уж. Это я знаю. К счастью, у меня это в прошлом.

 -Ты был женат?
 -Был. Уже пять лет в разводе.
 -А почему вы расстались? - спрашиваю Евгения.
 -Ну, как почему? Как это вообще бывает? Ссорились часто, по каждому поводу. Никто не хотел уступать. А Маринка (это моя бывшая жена) очень любила гулять, ходить на танцы, в гости. И когда мы с ней ссорились, то тут же убегала к всяким там подругам… А потом я узнал, что она мне изменяет…А я ее любил, все для нее делал. Но измены не простил, сразу собрал свои вещи ,ни слова не сказал ей и ушел. Она, конечно же, просила остаться, выслушать ее. Потом звонила мне (я вернулся к родителям) каждый день, умоляла простить, говорила, что я сам виноват, что так получилось…Да только я уже подал на развод….В общем, прожили мы с ней два года, как кошка с собакой, и расстались тоже – не лучшим образом.

 -Понятно, - говорю я.
 Но Евгений продолжает свой рассказ:
 -Потом я, конечно же, гулять начал направо - налево. Ведь я тоже не нагулялся. Мы с Маринкой долго дружили - лет с семнадцати, а потом еще два года женаты были…Так что вначале мне свобода очень даже понравилась, я тут и Маринку стал как –то понимать: скучно ей было, стирка, готовка… Вот она со скуки и …И все равно я долго не мог забыть ее.

 А потом мне и гулять надоело как-то. Захотелось, чтобы не просто был секс, а так, чтобы близость была какая-то душевная, понимание, и чтобы девушка нравилась по-настоящему… А тут вот недавно и получил за все свои хотения. Друг мой познакомил меня со своей соседкой-с совсем молодой девчонкой, ей всего девятнадцать было. Она мне очень понравилась. Сразу. Мы с ней стали встречаться, почти каждый день. Я и цветы ей дарил, и подарки всякие, да только не знал, как к ней подступиться: целый месяц даже поцеловать боялся, такой мне она казалась, просто неземной - чистый, наивный ангел и красивая, как картинка.

 Так и дружили: я водил ее в кафе, в кино, по друзьям…Я даже жениться на ней собрался.
 Наконец, решился поцеловать ее, был праздник Восьмого марта, мы от куда-то возвращались, я провожал ее до дома: и вот в подъезде поцеловал ее в первый раз. Домой летел, как на крыльях: и все из-за какого-то поцелуя.

 А через несколько дней мы с ней отправились на день рождения к другу, к тому самому, который нас познакомил. Он отмечал свой праздник у своей невесты, пригласил много народа. Некоторых я не знал. Был там один парень (блондинчик такой), так он с моей Наташки глаз не сводил. И она тоже как –то посматривала на него… Но я почему-то не придал этому значения – понятно, что на нее смотрят другие мужчины, она ведь такая красивая…Выпил я в тот вечер много и все продолжал наливать. А потом вышел на улицу, в туалет, и увидел, как моя Наташка вовсю там с этим блондинчиком лижется, а он уже чуть на ней одежду не рвет…

 Потом уже Денис рассказал мне, что она раньше встречалась с этим парнем, что он был ее первой любовью, что потом бросил ее и женился на другой…А тут вот встретились случайно, и любовь опять вспыхнула, так что они не устояли.
 А она даже не извинилась тогда передо мной. Вообще ничего мне не сказала… Иногда я встречаю ее на улице, и такая ненависть на меня нападает, что мне хочется ее убить. За то, что она такая двуличная: строила из себя саму невинность, а с этим…
 Боже мой, думаю я, ну зачем ты все это мне рассказываешь? Ведь мы почти не знакомы.

 И я ему говорю:
 -А почему ты считаешь, что она притворялась? Вполне возможно, она такой и была. Она спокойно принимала твои ухаживания, видела, какой ты хороший, думала, что сможет полюбить тебя, а вот того, другого, она любила по - настоящему, и когда они встретились, то не смогла с этой любовью справиться.
 -Ты, что, ее защищаешь?
 -Я ее понимаю, как женщина. У моей подруги была похожая ситуация. Ты словно рассказал ее историю, только все это было давно, лет десять назад.

 После некоторого молчания Евгений говорит мне:
 -Может, ты и права, но мне от этого не легче. Я не могу простить ее.
 -Давно это произошло?
 -Полгода назад.

 Все понятно, раны еще свежие. Мне уже ясно, что второй раз я с Евгением встречаться не буду, даже если он очень попросит. Конечно, он неглупый, добрый, симпатичный, да только что у нас с ним может получиться, если в первый же наш вечер он использовал меня как носовой платок, об который вытер свои сопли. Хотя жаль его от всей души. Оказывается, мужики тоже умеют и любить, и страдать.

 ***
 Уйти я не ушла, но поговорили мы с ним в тот вечер, можно сказать, по душам. В конце концов он спросил, может ли иногда мне звонить, потому что человек я хороший (да уж, на Западе такие хорошие люди, как я, получают почасовую плату, и зовутся они там психоаналитиками), на что я ответила:
 -Звони, если буду в настроении, предоставлю тебе свою жилетку.
 Женек хмыкнул и направился меня провожать (все-таки, это истинный джентльмен), но я сказала ему, что не нужно этого делать, что я уеду на такси.
 Так я и поступила.
 Да уж, эти чертовы свиданья заставляют мой личный бюджет таять быстрее, чем мне хотелось бы. Он не рассчитан на то, чтобы так часто ездить на такси.

 9-Е НОЯБРЯ, ПЯТНИЦА.

 Итак, с утра до 14.00-дежурство в школе (ой, забыла прочитать почту от Интернетских поклонников; ну и хрен с ними, больше ни с кем не буду знакомиться – уйду в монастырь).
 С 15.00 до 17.00-выполнение внуческого долга: была у старого рецидивиста.
 17.00-18.00 - дорога домой.
 18.00-18.45 - попытки довести свою внешность до совершенства, чтобы Вовке было особенно горько осознавать, какую женщину он теряет навеки… А ведь мы могли бы быть с ним так счастливы…Ну да ладно.
 С 18.45 - по сейчас - ожидание последнего свидания.

 И вот он приходит: бутылка шампанского в одной руке, торт - в другой, букет цветов - в зубах.
 - С днем рождения, моя красавица, - говорит он, и букет падает на пол.
 Я поднимаю цветы и несу их на кухню.
 Вовка раздевается и плетется следом.
 -Ты одна? - спрашивает он.
 -Да.
 -А где твоя маман?
 -На работе. У нее смена со среды.

 Я достаю красивую вазу, наливаю в нее воду и начинаю колдовать над тремя розочками, раздумывая над тем, что именно сегодня мой любовник впервые подарил мне цветы.
 - Ты опоздал с поздравлениями.
 - Ну ладно тебе, Тань, ну не мог я, - оправдывается мой дорогой, - все-таки у меня семья имеется…
 Я поднимаю на него глаза.
 - Да что ты! У тебя, оказывается, есть семья? Тогда зачем тебе я?

 Вовка старается не замечать издевку в моем голосе:
 - А с тобой не скучно… Словно в сказку попадаешь.
 Это что-то новое!
 - В сказку? Ты считаешь мою жизнь сказкой?
 - А что, сказки разные бывают. «Теремок», например…Прихожу я в теремок, а там меня ждет Мышка-Норушка.
 - И Лягушка-Квакушка…Целый зоопарк.
 - Ладно, Танюх, не злись. Смотри на жизнь проще… Нравишься ты мне, вот и прихожу.
 Когда могу, конечно.

 Мне становится смешно и, в общем-то, хорошо, и совершенно не хочется начинать разговор на грустную тему. И я решаю отложить его на потом. А пока я хочу напиться и закусить хорошим куском этого замечательного тортика, что стоит на столе.
 Вовка открывает бутылку, Да так неудачно, что обливает шампанским все, что только было можно: и стол, и пол, и плиту, и стены, и потолок.

 Я кидаюсь вытирать, Вовка мне помогает (еще бы, хозяйственный женатый мужчина), потом мы допиваем остатки шипучки.
 Тут внезапно гаснет свет, и мой ненаглядный говорит, что сам Бог повелел, что пора… и выключил свет; и лезет ко мне с любовью.
 Я с ним соглашаюсь.

 А по прошествии определенного времени отправляю его ремонтировать свет.
 В общем, впервые за всю неделю я чувствую себя счастливой, нужной. Но не на долго. В одиннадцать Вовка собирается домой. Я иду провожать его до двери, мы шутим над тем, что «ваше время истекло», и что Золушок скоро превратится в отца семейства. Он меня обнимает, целует и уходит. К своей жене и сыну. К своей настоящей семье.

 А я ложусь в кровать, на которой совсем недавно была с любимым, и горько плачу над своей такой несчастливой судьбой. Плачу так, что у меня начинает болеть голова.
 Я иду в ванную, умываю черное от туши лицо, пью цитрамон и возвращаюсь в постель.
 Ворочаюсь с бока на бок, никак не могу заснуть. Поэтому встаю, надеваю теплый халат и шерстяные носки (то ли дома холодно, то ли меня всю колотит - точно не знаю) и включаю телевизор. Долго щелкаю каналы, пока не останавливаюсь на каком-то чрезвычайно кровавом ужастике. Думаю: сейчас это то, что надо, и действительно, в скорости сюжет так меня захватывает, что я забываю о своей личной драме. И правда ведь, гораздо страшнее, когда тебя поедают живьем, чем то, что тебя никто не любит. Это скорее комедия, чем трагедия.
 На этой ноте, совершенно успокоившись, я ложусь и засыпаю.
Глава 5.
 10-е НОЯБРЯ, СУББОТА

 Сегодня я встаю рано, с мамой. Она собирается на работу, а я хочу успеть на утренний рейс в Воронеж, где живет моя сестра Юля. Мама, конечно же, тоже хотела бы поехать проведать свою старшую дочь и единственного внука, но что поделаешь: сегодня ей придется быть в другом месте. Она собирает пакет с гостинцами, который я должна передать Юльке, и одновременно с этим пытается сформулировать для меня напутственную речь.

 Я слушаю ее в пол уха: слишком припозднилась ты, мама, с советами, сама решу, как быть, и пью свой утренний кофе.
 -Таня! - возмущается мама моим отсутствующим видом.- Ты совершенно меня не слушаешь!
 -Слушаю.
 -Тогда повтори, о чем я говорила, - требует она.
 О чем она могла говорить? Конечно, все о том же.
 -«Следи за сумкой - ее могут порезать, не ходи одна по темноте - кругом маньяки и злые собаки…»

 ****
 Позже.
 В дороге меня настигает телефонный звонок. Опять моя верная Аннет. Связь в дороге плохая, еле слышно. Я обещаю подруге, что перезвоню ее, как только доеду.
 Схожу с автобуса и набираю Анькин номер.
 -Ну, все, теперь могу говорить. Что там у тебя? - спрашиваю я.
 -Да что у меня? - отвечает подружка. - Были в ночном клубе: поплясали, повеселились.
 Хотя мне как-то потом не повезло: в кое-то веки выпила бутылку пива - и икала почти весь вечер. То-то надо мной все прикалывались.

 Анька вообще почти не пьет с тех пор, как забеременела и родила ребенка. Она и до этого, наверное, только пару раз пробовала водку (один раз был просто улетный: Анька выпила стопку водки – и отключилась. И часов пять лежала, не подавая признаков жизни), а теперь ее организм и совсем не принимает даже малой дозы алкоголя. Она с трудом выпивает даже бокал вина.
 -А кто ездил еще?
 -Мы с Ромкой и Мишка с Леной… Ну, да ладно…Что у тебя? Как прошло свидание с Евгением?

 Я рассказываю. Анна вздыхает, жалеет несчастного мужика, припоминая, как во времена своей легкомысленной юности подобным образом обидела другого парня.
 -Ты знаешь, Вовка приходил, - признаюсь я.
 -Правда? И что?
 -В общем, он пришел с цветами, с тортом…Я не смогла его прогнать. Потому что он единственный, кто у меня есть…А с другой стороны, его у меня нет - потому, что когда он мне нужен, его никогда не бывает рядом.
 -Таня, не переживай! Ну почему ты решила, что его прямо сейчас надо гнать? В какой-то мере он делает тебя счастливой - и это уже хорошо. А там время покажет, как все будет.

 -Да не правильно все это. Он ведь женатый…Мне иногда бывает очень стыдно, что я так поступаю… Да только иначе я буду совсем одна…
 -Танька, да не вини ты себя так!...Это жизнь такая. Ясное дело: будь у тебя выбор между женатым и свободным, какого бы ты выбрала. А пока выбора нет -- правильно?
 -А если бы Ромка себе нашел кого - нибудь, вроде меня, ты бы ее тоже так оправдывала?
 -Нет, конечно, нет, - отвечает Аня после короткого молчания. - Но ты – моя лучшая подруга, очень близкий для меня человек; тебя я знаю, как саму себя…Даже если бы ты кого-нибудь убила, я, наверное, тебя бы оправдала - мол, сам виноват, сам нарвался.

 Я смеюсь над этими наивно-циничными словами.
 -Да, Таня, я забыла сказать тебе самое главное, то, зачем я вообще звонила, - вдруг спохватывается моя подруга. – Я даю тебе гарантию, что вот уже скоро, еще до Нового года, ты встретишь Его.
 -С чего ты взяла?
 -Я видела сон. Ты в свадебном платье, красивая - красивая…и Он в костюме…такой классный!
 -Ты видела его лицо?
 -Нет, лица не видела. А, может, и видела, да только не помню. Но я уверена, что это не Вовка…И вы с ним такие счастливые!

 -Ты просто думала об этом, вот тебе и приснилось, - сомневаюсь я.
 -Делать мне больше нечего, как думать о том, что ты замуж выходишь…Ты меня переоцениваешь в этом плане. Знаешь, сколько у меня дел: и дома, и на работе?.. Так что сон вещий. Жди.
 -Мне что-то не верится.
 -Если он не сбудется, я подарю тебе свою коллекцию книг Энн Райс. Но только он сбудется. Я это точно знаю, иначе бы так не рисковала.

 -Не нужна мне твоя Энн Райс. Мне только ночных кошмаров не хватает, - смеюсь я. - Это тебе, погрязшей в семейной жизни, как в болоте, хочется острых ощущений. Вот ты и читаешь всякую жуть, а потом боишься ложиться спать без света.
 -Уже давно не читаю и не боюсь, - признается Анька. - Поэтому и хочу избавиться от них.
 -Продай.
 -По двадцатке – за книгу, стоимостью 300 рублей? Лучше уж пусть стоят…Они о смысле жизни.
 Вот такие вот мы ведем разговоры с моей слишком уж разносторонне развитой подругой.

 ****

 Позже.
 Юля встречает меня по-сестрински тепло, трехлетний Матвей тоже кружится вокруг меня, пытаясь обратить на себя мое внимание.
 Юля зовет меня пить чай с пирожными, которые она испекла специально к моему приезду. Артема, ее мужа, как всегда, нет дома, он какая-то довольно важная персона в одной строительной фирме, поэтому вся его жизнь проходит на работе.

 Денег в этой семье предостаточно, дом – полная чаша, да только Юлька всегда одна и одна. Вернее, она, конечно же, со своим любимым сыном, зато мужа видит крайне редко. Она хотела бы выйти на работу, чтобы жизнь хоть как-то повеселела. Но Матвей так часто болеет, что ходить в садик не годится. А няню нанимать Артем категорически ей запрещает, да и сама сестренка не хочет отдавать своего не слишком крепкого сынишку в чужие, сомнительные руки.

 Однажды поступило предложение, что с Матвеем будет сидеть наша мама (от нее оно и исходило), но вы ведь уже поняли, какая у нас с Юлей мама. Поэтому и эта идея была зарублена на корню; вот и сидит моя сестричка - умничка в четырех стенах целыми днями (конечно, квартира у них отличная: четырехкомнатная, в элитном доме, да только все равно это – тюрьма, из которой сестре моей никак не вырваться).

 Иногда приходит свекровь, чтобы посидеть с внуком и хотя бы на несколько часов отпустить несчастную пленницу этого семейного «болота» в «увольнительную». Тогда Юлька отрывается по полной: вперед по магазинам, где покупает все без разбора - нужное и ненужное (благо, бюджет позволяет) - чтобы хоть таким способом снять стресс.
 Иногда они с Артемом ходят в гости к родителям или другим родственникам, еще реже - к его друзьям и коллегам. Для Юльки это хоть какое-то развлечение, и тогда она так тщательно собирается (наряжается, красится, делает прическу), словно Наташа Ростова на свой первый бал.

 А ведь как романтично все начиналось у них с Артемом!
 Вы еще не знаете, а ведь история их знакомства такая невероятная, что расскажи мне ее кто-нибудь другой, то никогда бы не поверила, что она случилась на самом деле, а не была придумана для какого-то фильма или романа.

 Сначала жизнь моей старшей сестры тоже складывалась весьма драматично. Целых шесть лет, с самого первого курса института, она дружила с парнем Сашей, на четвертом курсе они сняли квартиру и стали жить вместе. Все шло к свадьбе, никто не сомневался, что они скоро поженятся. Сашкины родители называли ее «дочкой» (Юля, правда, величала их по имени-отчеству), мои тоже считали Сашку своим, зятем.

 Но после шести лет дружбы и трех - совместного проживания сестра внезапно собрала свои вещи и вернулась домой. Всем, кто слишком упорно интересовался, что у них произошло с Александром, в том числе и родителям, она говорила, что разлюбила, разочаровалась в нем и не видит причин дальше продолжать с ним какие – то отношения. Но мне она призналась, правда, не сразу, что Саша нашел другую.

 Года два в жизни Юльки не было никаких серьезных увлечений: дом - работа, работа - дом… Само – собой, за ней ухаживали – ведь она такая красавица: у нее большие голубые глаза и вьющиеся каштановые волосы, она меньше меня ростом почти на 10 сантиметров, но очень стройная и изящная. Они с Анной, вообще, чем-то похожи внешне, только Анька совсем светленькая: кожа у нее очень белая, светло зеленые глаза и натуральный цвет волос (я, между прочим, помню, какие они были в своем первобытном качестве) - светло-русый, который она на протяжении всей своей сознательной жизни - то есть, лет с шестнадцати - упорно перекрашивает в белокурый.

 Мы же с Юлькой не похожи совершенно, так как она внешностью - вся в маму, Ну а я, как говорят, копия отца.
 Ну, так вот, моя красавица-сестра была одинока почти два года, пока Судьба в лице Артема не подрулила к ней и едва не переехала.
 Он чуть не сбил ее на своей машине, когда она, задумавшись, переходила улицу, а он выскочил из-за угла (да - да, все, как в кино, но только вот это все чистая правда!). Он выбежал из своей навороченной тачки (тогда у него была БМВ новейшей модели) и кинулся к Юльке, которая сидела на дороге и от испуга была определенно не в себе. Как только Артем понял, что девушка цела и невредима, а всего лишь испугалась, то посадил ее в машину и отвез домой.

 Так они и познакомились. Но если вы думаете, что потом сразу же наступил хэппи - энд, то вы ошибаетесь: на самом деле в тот момент они друг другу даже не понравились, и поэтому тут же легко расстались, и никто из них нисколько не горевал из-за этого.
 Но где-то через полгода они случайно встретились на свадьбе у Юлькиной подруги, где моя сестра была свидетельницей, а Артем – свидетелем. Вот тогда – то они друг другу и приглянулись - со второго раза, хотя я искренне не понимаю, чем Юлька не угодила Артему с первого раза.

 Но после свадьбы он опять уехал домой в Воронеж, и Юлька подумала, сто на этом все и кончится.
 Но как-то перед Новым годом Артем неожиданно позвонил и сказал, что приедет на праздник. Так он и сделал. Но после двух веселых дней, проведенных с моей сестрой, жених опять укатил «на хауз», но уже через день Юльке позвонила его мамаша и сказала ей, что Артем попал в больницу с перитонитом и очень хочет ее видеть.

 И сестренка, как верная жена декабриста, собралась в одночасье и отправилась в Воронеж.
 Там она поселилась у будущих свекра и свекрови (они сами настояли на этом) и жила у них до полной реабилитации парня. А через неделю Артем подарил ей сногсшибательное кольцо и предложил выйти за него замуж. А Юлька, естественно, согласилась.
 А вот теперь мучается так, что единственной отрадой ее жизни стали : сын (что само собой понятно), книги , сериалы, интернет, шопинг да мои нечастые приезды. Правда, изредка еще приезжает Инга - лучшая ее подруга времен университетской жизни. Приезд Инги и мой – для Юльки все равно, что День независимости у американцев. Или наш День Победы - то есть это «праздник со слезами на глазах».

 И вот теперь мы сидим с сестрой на кухне, пьем чай с пирожными. Юля вдруг радостно заявляет:
 -Скоро придет Зоя Ивановна (свекровь) посидеть с Матвеем, а с тобой пойдем гулять. Сначала в салон - я хочу сделать татуаж век.
 -«Стрелки»? - уточняю я.
 -Да…а тебе мы обновим прическу. Ты не против?
 Да нет, я тоже согласна, что мне давно пора привести шевелюру в порядок.
 -Ну, рассказывай: что у вас новенького, Алеша не объявился? - спрашивает Юля.
 -Нет, и я понятия не имею, где он может быть. Уже месяц где-то пропадает, не звонит…А его номер заблокирован.

 -Мама часто пьет?
 -Да нет, не очень… Много работы…А у вас что нового?
 -Я все-таки хочу подыскать Матвею хорошую няню, а самой пойти работать…Я больше не могу сидеть дома, - говорит моя сестричка. - Каждый день - одно и то же. Сил моих больше нет…Артем предлагал мне нанять домработницу, да только я не хочу - что, мы – буржуи какие, что ли. Да и сама я со всем справляюсь. И вообще, если мне не придется дома готовить и убирать, так я совсем свихнусь от ничегонеделанья. Ведь пока я занимаюсь домашними делами, сын, по крайней мере, не пристает ко мне со своими играми ,книжками…А как только я освобождаюсь, то сразу начинается: читай (по сто раз одну и ту же сказку), играй со мной…У Аньки ведь дочка в садик ходит, да?

 -Да, - подтверждаю я.
 -А у тебя, у самой что нового? Ты все еще встречаешься с этим своим, бывшим одноклассником?
 -Да, все еще.
 И я рассказываю сестре о том, как хотела бросить Вовку, то так и не смогла; потом про то, как ходила на свиданья по объявлению, и что из этого вышло.
 Юлька слушает внимательно, а потом говорит:
 -Может, это и к лучшему. Семейная жизнь-это как тюрьма, как «золотая клетка».
 -Возможно, - отвечаю я, но в душе не согласна: не может быть так, чтобы у всех было так плохо, вон, моим подружкам совсем не плохо живется с их мужьями.

 В этот момент приходит Зоя Ивановна-та еще женщина. О, это просто эталонная свекровь! В том плане, что очень противная и заковыристая. В начале, когда Юлька только приехала к больному Артему, еще не являясь ни женой, ни невестой ему, Зоя Ивановна казалась и доброй, и умной, и искренней. Сама задушевность.
 Но очень скоро показала свое «естественное» лицо: ехидной, жадной, мелочной, довольно глупой женщины, но при этом для невесты сына предъявляющей самые заоблачные требования. Не понятно только, почему в самом начале она вела себя так дружелюбно. Видимо, в тот момент она решила, что ее единственный сынок при смерти, и увидеть Юльку в последний раз - это его предсмертная воля.

 -Здравствуй, Юленька, - приветствует она мою сестру самым милым голосом, но тут же меняет тон и даже тембр голоса. - Что это Матвей такой грязный?! И почему ты позволяешь ему ковыряться в носу?!.. И вещи пораскиданы всюду…Что за бардак! Чем ты только занимаешься, ведь дома сидишь, как барыня?!
 -Он только что съел пирожное, поэтому все лицо в шоколаде, - Юлька начинает по порядку отвечать на поставленные этом старой мымрой вопросы. - А в носу он не ковырялся - Вам это показалось, он его просто почесал.
 -Да что я, слепая, что ли? Не видела, как он там копался?.. Ой, Танечка! Здравствуй, деточка! В гости приехала?

 -Да, Зоя Ивановна. Здравствуйте, Зоя Ивановна.
 -Ты что-то поправилась…Правильно, правильно, нечего ходить тощей, как вобла…Женщина должна быть женщиной.
 Я стою, недоумевая. Я не поправлялась. Конечно, взвешивалась я давно - летом, но по одежде должно быть заметно, когда полнеешь. А я по-прежнему легко влезаю в свой 46 и считаю, что для моего совсем немаленького роста - это достаточно стройный размер.
 Юлька смотрит на меня, криво улыбаясь и как бы давая понять: мол, не спорь с ней, поправилась - так поправилась.
 Однако я делаю вид, что не заметила ее маневров, и решаю немножко отомстить Зое Ивановне, чисто по - женски: подленько и изощренно.

 -Зато Вы, Зоя Ивановна, выглядите как нельзя лучше, - едва не мурлыкаю я. - Никогда бы не подумала, что Вам уже шестьдесят лет.
 Юлькина свекровь меняется в лице:
 -Мне пятьдесят два года…С чего ты взяла, что шестьдесят?
 Я начинаю как можно искреннее извиняться (наверное, не зря в школьном театральном кружке мне выделяли самые драматические роли-уже тогда видели талант):
 -Ой, я даже не знаю, почему я была уверенна…Зоя Ивановна, простите меня, пожалуйста…Это Анькиной маме шестьдесят лет. Я все перепутала.

 Конечно же, я знаю, что Юлькиной свекрови только пятьдесят лет, да она на них и выглядит, но когда меня задевают, я тоже умею быть колючей, как ежик.
 Не думаю, чтобы Зоя Ивановна меня когда-нибудь простила.
 -А ты все еще не замужем, Танюшечка? - наносит она ответный удар. – Да, сейчас очень трудно встретить хорошего парня. А уж когда девушке почти 25…что уж тут говорить: шансов остается все меньше и меньше…Да ты не унывай, милая, в жизни случаются чудеса - глядишь, и ты встретишь своего Принца.
 -А я его уже встретила, Зоя Ивановна. - Не знаю, что меня заставляет врать этой старой жабе, но нельзя же оставлять последнее слово за ней!
 -Да ты что, и это у вас серьезно? - удивляется милая женщина.
 -Ну, конечно же, Зоя Ивановна.
 -Ну, тогда, дорогуша, мой тебе совет - тащи его поскорее в загс, пока не сбежал!
 -А от меня не сбежишь, у меня ноги длинные - догоню.

 Наконец из ванной выходит Юлька, полностью готовенькая к выходу в большой свет. Я тоже причесываюсь, крашу губы, одеваюсь, и мы уходим, предоставляя Матвея заботам доброй бабашки.
 -А ты с ней не боишься оставлять сына? - спрашиваю я Юльку.
 -Да нет, его она не обижает. Она к мужскому полу, вообще, относится с уважением, притом, как мне кажется, чрезмерным. А вот женщин она не любит. Зоя Ивановна даже со своей сестрой не ладит - постоянно скандалит. Ты представляешь, учила меня как-то :» Ты Катерине ничего не рассказывай, что в семье творится - она хитрая, ей все интересно, что у кого плохое происходит».
 * * *
 Мы идем с сестрой по магазинам. Долго бродим, рассматриваем товар. Правда, сегодня у Юльки какая - то шопинговая апатия, и она не скупает все подряд: останавливается лишь только на милой юбочке и блузочке для меня (это подарок ко дню рождения, говорит она, извиняется, что не купила заранее - никак не могла вырваться на волю) и нескольких книжек про любовь для себя, чтобы скрасить несколько тоскливых вечеров.

 Потом мы идем в салон, где Юле накалывают «стрелки», а меня стригут и красят в «горький шоколад» (в тот оттенок, что «естественный», «многогранный» и «сияющий»; не знаю, как можно все это совместить), а заодно приводят мои ногти в человеческий вид.
 Но время неумолимо движется к вечеру, принуждая нас с сестрой возвращаться домой. Мы и так припоздняемся на целых полчаса.

 Само собой, кара со стороны Зои Ивановны неизбежна.
 -Я думала, ты вообще забыла, что у тебя есть сын! – упрекает она мою сестру. - А ведь у меня больное сердце, мне нельзя переутомляться!
 -Извините, Зоя Ивановна, так получилось. Тане красили волосы, поэтому так долго.

 Теперь Зоя Ивановна смотрит на меня и, конечно же, сразу находит, чем меня порадовать:
 -Ой! И кто же так поработал над тобой?! Что это они сотворили с твоей головой?.. Ты им сказала, что тебе не нравится? Ты должна подать на них в суд!
 -Но мне нравится, мне очень нравится, - отвечаю я.
 -Тебе совершенно не идет эта стрижка… И цвет этот тебя старит…Раньше тебе было гораздо лучше, - делает заключение эта добрая женщина.
 -Ну, что поделаешь, уважаемая Зоя Ивановна…Хотя вообще-то мне очень нравится, как меня подстригли и покрасили.

 -Вы, молодые, сейчас, совершенно лишены вкуса. Полагаетесь на чужой, а он часто бывает весьма посредственный.
 И Зоя Ивановна удаляется восвояси, гордо осознавая, что последнее слово в нашей с ней битве осталось все-таки за ней.
 -Как тебе повезло, - говорю я сестре.
 -Да, - отвечает она. - Однажды я, наверное, соберу манатки и вместе с сыном вернусь домой.
 Я с ужасом гляжу на нее.
 -Да ладно, это всего лишь противная старая тетка…и видишь ты ее не так часто, - пытаюсь направить сестру на путь истинный.
 На что она мне отвечает так, что и не придерешься:
 -А Артем такой же. Он мамин сын.
 * * *
 Зоя Ивановна отчалила, и мне кажется, что в квартире ,вроде, стало больше свежего воздуха. По крайней мере, дышать мне теперь гораздо легче.
 Думаю, что и Юльке тоже.
 Мы играем с Матвеем в кубики, пьем чай и болтаем. Нам действительно хорошо. Юлька отказывается от конфет, объясняя это тем, что начала полнеть. А я рассказываю ей, что Анька увлеклась калланетикой и заразила этим и меня. Тут же демонстрирую сестре основные упражнения.

 -В принципе, если тебе интересно, ты можешь купить книжку по калланетике в любом книжном магазине, - советую я Юле.
 -А что, она действительно такая эффективная?
 -Думаю, да…Анька и впрямь очень стройная, хотя по-прежнему поедает конфеты и пирожные в совершенно фантастическом количестве.
 -Она не сидит на диете? - удивляется Юля.
 -Сидит…на шоколадно - майонезной. Говорит, что просто обожает всякие вредные продукты, и что раз она не пьет и не курит, то имеет полное, законное право на какой-то недостаток, точнее, вредную привычку.

 -И не толстеет?
 -Не - а, по – прежнему 42 –ой размер и талия чуть ни как у Одри Хепберн.
 -Везет же некоторым, - вздыхает сестра. - А тут и после шести не ешь и про шоколад забыла, что это вообще такое…Наверное, старость.
 Анька тоже после 18.00 не ест. До 19.00 .А потом начинает…

 Я пытаюсь успокоить расстроенную сестру:
 -Юля, тебе только 30 лет . Это далеко еще не старость.
 -Нет, это уже старость, и меня похоронили заживо…Муж и свекровь…
 На этом месте в комнату заходит Артем. Здоровается, берет на руки сына, спрашивает его: «Чем занимался?», потом отпускает и идет в ванную.
 -Он сегодня не в духе? - спрашиваю я сестру.
 -Он всегда такой, - отвечает она.

 11-е НОЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ.

 Вот я и дома. Поездка к сестре, конечно же, развлекла меня, хотя и оставила в душе какой-то неприятный осадок. Осознание того, что моя дорогая сестричка не слишком-то счастлива в браке, добавила еще одну проблему к коллекции наших семейных бедствий.
 Сегодня я решаю никуда не ходить, а заняться приборкой и чтением. Но телефонный звонок резко меняет мои планы: моя приятельница (еще со времен института, сейчас разведенная и без детей, то есть, как подружка, гораздо больше подходящая мне, чем Анна и Арина) Люба зовет меня вечером в «Дискодром».
 После непродолжительной ломки я соглашаюсь.

 ***
 20.30.
 Как и договаривались, мы встречаемся с Любкой уже на месте - у крылечка ночного бара.
 Любовь выплывает, как боярыня Морозова: здоровая (даже выше меня), толстая, да еще в шубе до пят - нарядилась, как могла: пусть на улице плюс один, да только как же это потенциальные женихи не увидят ее новый меховой «вобсердак». Вот только жаль, что в помещении придется раздеться.

 Мы заходим в бар, раздеваемся. Я осматриваюсь. Любаша уверенно тащит меня к стойке, видимо, здесь она не в первый раз и уже знает, где самые блатные места.
 Я заказываю себе какой-то алкогольный коктейль, Любовь – навороченное пиво.
 Я спрашиваю подругу:
 -Ты здесь уже была?

 -Да, меня приводил сюда один мой знакомый, - отвечает она и начинает, пытаясь перекричать грохот музыки, рассказывать мне, какие нескромные виды имел на нее этот самый знакомый, и другой тоже, и третий…; а в настоящий момент Люба, раздираемая на части настойчивыми кавалерами, решила ненадолго уединиться от их упорных ухаживаний и провести вечерок в тихой, непринужденной обстановке, в компании своей дорогой подруги, то есть меня.

 Я выражаю ей свое восхищение, как могу, и заказываю второй коктейль, сокрушаясь оттого, что первый так быстро кончился.
 Теперь мне очень хочется поплясать. Я уже лет сто не танцевала. Я с какой-то тихой грустью вспоминаю те счастливые времена, когда мы с Анютой и Ариной зажигали в свои шестнадцать- двадцать лет. Как жаль, что все проходит, и быстрее всего эти чудесные несколько лет беззаботной жизни, когда ты уже не ребенок и тебе уже все разрешается, но заботы по-настоящему взрослых людей еще не легли непосильной ношей на твои неокрепшие плечи.

 И мы с Любой какое-то время танцуем среди таких же «перестарок», как мы, и совсем еще зелененьких пятнадцатилетних девчонок.
 Но тут начинается «медляк». Вот уж не ожидала, что даже в таком продвинутом месте не отказались от ретро-романтики этих танцев – обжиманцев. Поэтому я решаю уйти в туалет: не сидеть же в ожидании, что какой – нибудь придурок все-таки пригласит меня на танец, чтобы получить возможность легально потискать. Или, что еще хуже, услышать ненароком рассуждения какого-то корявого урода, строящего из себя мистера Дарси из «Гордости и предубеждения», что «дефьки тут какие-то страшные». Поэтому я, не дожидаясь участи, постигшей незабвенную Элизабет Беннет, спешу скрыться с места боевых действий. (Вы уж извините меня за такое сравнение, но я очень люблю английскую литературу: как классическую, так и современную.)

 В дверях я сталкиваюсь с Евгением. Он узнает меня и расплывается в счастливой улыбке.
 -Привет! - говорит он.
 -Привет, - отвечаю я, и в этот момент меня пронзает внезапное озарение: «Боже мой, а вдруг Анька права, и это Он и есть. Ведь даже совпадение в том, что нас с ним зовут Евгений и Татьяна, может оказаться неслучайным. Вдруг в этом имеется свой тайный смысл?»
 -Как у тебя дела? - спрашивает он меня, всем своим видом выражая заинтересованность.
 -Да не плохо, а у тебя?

 Тут он берет меня под руку и ведет к окну, где музыка не так грохочет.
 -У меня теперь все замечательно, - говорит он, - и это благодаря тебе.
 Мое сердце как-то странно замирает, и я спрашиваю:
 -Почему?
 -Помнишь, я рассказывал тебе о своей бывшей девушке, которая мне изменила?
 -Да, помню.

 -Ну, так вот. В тот вечер ты высказала свою, женскую точку зрения на то, что я тебе рассказал. Я потом думал над твоими словами, и понял, что никогда не смогу успокоиться, пока не узнаю от нее, почему она так со мной поступила. И я решил позвонить ей и все выяснить. Я так и сделал, а Наташа ответила мне, чтобы я пришел к ней, и тогда она мне все объяснит. Я к ней приехал, а она рассказала мне, что два года назад встречалась с тем парнем, что тогда очень его любила, что он был у нее первым…А потом он ее бросил, почему, она не знает, а через какое-то время женился на другой…А на том дне рождения, когда она его увидела, все старые чувства всплыли, и ее словно переклинило…А потом она поняла, что на самом деле она его уже больше не любит, что ее долго мучила не любовь, а обида и задетое самолюбие, а тот вечер расставил все на свои места…И на самом деле в тот вечер у них ничего, кроме поцелуев, не было, но и они помогли открыть ей глаза на то, что она на самом деле чувствует…Она очень переживала, что тогда обидела меня, да только попросить прощения или что-то объяснять она боялась: ей было слишком стыдно.

 -Понятно, - говорю я в тот момент, когда он на несколько секунд замолкает, чтобы перевести дыхание.
 - А я слушал ее, - продолжал свою трогательную историю «бедный Вертер», - и ясно понимал, что все еще люблю ее и хочу быть с ней. Тогда я предложил ей попробовать все сначала. И она согласилась. Наташа сказала, что я ей очень нравлюсь, что она ужасно переживала из-за этой истории…В общем, мы с ней снова встречаемся.
 - Как здорово, - говорю я. Хоть у кого-то все наладилось. И это благодаря мне: я дала некий толчок - и вот вам результат: спустя каких-то два или три дня Евгений обрел свое счастье. Да я просто волшебница!

 - Она здесь, со мной, - улыбаясь, признается Женек. - Я вас сейчас познакомлю. Я ведь рассказал ей, что именно ты, моя случайная знакомая, заставила меня еще раз все хорошенько обдумать и позвонить ей.
 И он нас познакомил: меня - с этой милой девочкой Ксюшей, симпатичной блондиночкой.

 Домой я вернулась около двенадцати, решив, что с меня хватит. Бесконечные рассказы Любови о себе любимой утомили меня; грохот идиотской музыки сделал глухой на одно ухо, а встреча с Евгением просто возмутила меня: до какой поры будет продолжаться этот беспредел со стороны Судьбы - прямо из-под самого моего носа счастье уплывает в чужие руки. И это повторяется снова и снова.
 Поймите меня правильно, я вовсе не завистливая, но очередная жизненная история о том, как, благодаря счастливой случайности, двое вновь обретают друг друга, плохо подействовала на мои измученные любовными неудачами нервы.
Глава 6.
 12-е НОЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК.

 Понедельник - день тяжелый. Это знает каждый: от первоклассника и до директора школы. Поэтому каждый считает вполне допустимым срывать свое плохое настроение, обусловленное уже навалившейся усталостью только начавшейся недели, на ближних своих и коллегах, оправдываясь вышеуказанным негативным фактором.

 Наверное, единственная, на кого не действует магическая сила понедельника, - это Анна. Она, вообще, пофигистка (снаружи, естественно, уж я – то знаю, какие кошмары мучают ее порой). Своим сияющим и безмятежным видом она смущает и раздражает многих. Но ей на это наплевать, ведь солнышко - встало, новый день - начался, все родные и любимые – здоровы, а до остального ей, как до лампочки.

 Кроме того ее еще очень радует тот факт, что проклятущая рыжина наконец смылась, уступив свое место на Анькиной симпатичной голове гораздо более благообразному пепельному оттенку.
 -Ты, что, опять покрасилась? - спрашиваю я подружку.
 -Пришлось идти в салон. Сама я этой проклятой рыжиной не справилась.
 -Если честно, но мне нравились твои совсем светлые волосы, - признаюсь я.
 -А они и так скоро станут прежними, как только смоется этот « белый пепел»…Слушай, я ведь только сейчас заметила, что у тебя новая прическа. Здорово, тебе очень идет.

 -А что, не заметно, что я еще вдобавок и покрасилась? - возмущаюсь я таким невниманием к своей персоне со стороны лучшей подруги.
 -Ну что ты, конечно, заметно. Все просто обалдеть, как тебе идет…Ты очень красивая.
 Вот так вот проходит наш с Анютой обмен любезностями.
 Трещит звонок, и Анька идет на урок, а я в ожидании начала продленки отправляюсь в компьютерный класс, чтобы проверить, не заинтересовался ли кто-нибудь моей персоной на сайте знакомств.

 ***

 В кабинете никого нет, и я думаю о том, можно ли включить компьютер без спросу. Решаю, что все-таки нужно дождаться Ольгу. Но время идет, а ее нет и нет.
 Я вздыхаю и пытаюсь убедить саму себя, что «не очень-то и хотелось»; и иду готовиться к наплыву детей, остающихся в моей группе продленного дня.

 Я захожу в класс, сажусь за стол и достаю свои талмуды. Чем сегодня развлечь подрастающее поколение после того, как оно поест, погуляет и сделает домашнее задание? Все известные мне игры мы давно уже переиграли, тогда, может, вернуться к каким-нибудь подзабытым развлечениям? Например, поиграть в «буриме». Или устроить «экзамен в театральное училище». Или просто «половить рыбку» при помощи карандаша, привязанного на ниточке к поясу. Суть этого конкурса - попасть карандашом в горлышко бутылки - проста и незатейлива, но всегда вызывает восторг у ребят первых-шестых классов. И как бесплатное приложение к этому самому восторгу - взрывы детского смеха, шум и беспорядок, что вполне может привести к ответному взрыву - теперь уже взрыву негодования моей педагогической профнепригодностью со стороны нашей директрисы, Александры Васильевны.

 Поэтому я решительно отказываюсь от этой затеи. Александра Васильевна сегодня явно не в духе, поэтому играть мы будем в какую – нибудь бесшумную, «мышиную» игру. Например, поразгадываем загадки. У меня с собой целая книжка всяких загадок, на все возрасты, интеллекты и вкусы: начиная с фольклорных (типа «Висит груша - нельзя скушать») и заканчиваю логическими головоломками. Тут и шарады, и ребусы, и прочая занимательная в часы детского досуга галиматья.
 Наконец приходят мои подопечные, и я веду их в школьную столовую - обедать.

 ****

 Я рассеянно слежу за тем, как третьеклассницы Яна и Кристина накрывают на стол, а остальная детвора в коридоре занимается каждый своим делом, ожидая, когда их наконец-то покормят.

 Двое мальчишек (не мои): Лешка-хулиган из седьмого класса и Игорек из восьмого громко ссорятся. Игорек (противный заморыш, но счастливый сынок папы-«шишки», то есть какого-то местного начальника и по совместительству толстого владельца джипа «Гранд-Чероки», и мамы с пятисантиметровыми ногтями. Не спрашивайте меня, зачем такие крутые родители отдали свое ненаглядное чадо в нашу паршивенькую школу. Кто их знает, их – богатых - не поймешь. Может быть, они просто живут по - близости, а на знания, которые должен был бы получить их сын, просто-напросто» положили с прибором», зная, что на диплом у них уже давно отложена определенная сумма. Так что пущай учится малой, не напрягаясь.) настойчиво унижает Лешку, у которого нет никакого отца, зато есть четверо младших сестренок и мама-уборщица в нашей школе.

 - Расплодилась тут нищета всякая! Распространяетесь, как сибирская язва! - повторяет Игорек понятно чьи слова. - Я бы ни за что не надел такую бомжачью куртку!
 - Конечно, не надел бы, - отбривает высокий не по годам Лешка. - Ты же в ней утонешь, пигмей!
 - Да она же позорная, старая! Такие только побирушки на паперти носят!
 - Зато ниже ростом, чем ты - только Губин!
 - Заткни пасть! Вот скажу папе: он тебя убьет…и всю вашу вшивую семейку тоже! И мамашу твою - уборщицу! Она же сортиры чистит, вылизывает их - я сам видел!

 Естественно, что услышав такие слова о своей матери, Алешка не смог дальше сдерживать ярость, которая уже кипела в нем (да и кто сдержался бы на его месте?) и кинулся на обидчика с кулаками.
 Мгновенно завязывается драка. Я спешу разнимать мальчишек. Я хватаю Лешку и пытаюсь оттащить его от Игоря. Игорек уже ревет каким-то тоненьким, девчачьим голосом, у него из носа течет кровь. Но мне его почему-то совершенно не жалко: из этого ребенка вряд ли вырастит хороший человек, настолько гадкий и противный он в столь еще невинном возрасте.

 Я хватаю Лешку и пытаюсь его успокоить, но он все еще брыкается и рвется дальше в бой. Ярость его еще не прошла, сейчас и мне самой вполне может достаться под горячую руку.
 На шум драки и сопутствующие ей возгласы зрителей выбегают учителя и Александра Васильевна.
 Она подлетает к нам и требует ответа:
 -Что тут у вас происходит?! Вы что тут вытворяете?!
 Нестройный детский хор начинает отчет о происходящем:
 -Лешка и Игорек подрались…Лешка первый начал…
 -А Гарик сказал, что его мамка моет сортиры…

 -Да, вылизывает их…
 -А Лешка сказал, что Игорек - дебил.
 -Нет, он так не говорил.

 Но Александра Васильевна даже и не пытается разобраться в таких тонкостях, она уже точно знает, кто виноват. Конечно же Лешка. Он ведь всегда виноват, если кто-то где-то курил или намусорил, или разбил что-то, или подрался с кем-то. Алешка уже с самого первого класса живет с этим клеймом главного хулигана школы.

 Но я знаю его с совершенно другой стороны (он только в этом году почему-то но ходит ко мне на продленку - вырос, наверное), что это добрый и неглупый маленький человечек, который на самом-то деле дерется только тогда, когда приходится защищать честь, а иногда и здоровье его сестренок (их тоже частенько обижают тут). Я точно знаю, что Алешка давно уже научился варить суп и кашу, чтобы помогать матери; что после школы он занимается сбором металлолома, чтобы у них дома была нормальная еда и новая одежда, потому что его несчастная мать, которой всего лишь 35 лет, а выглядит она лет на десять старше, получает копейки за свой непрестижный труд.

 А еще я знаю, что этот парень просто обожает читать фантастику, очень хочет прочесть всего Гарри Поттера, да вот денег на книжки нет, а тот мальчишка, который давал ему первые два тома, другие уже не дает… А еще он как-то читал мне просто потрясающие стихи собственного сочинения о своей маме и… отце, который их бросил.
 Но Александра Васильевна этого не знает, вернее не хочет знать, хотя и живет она через дом от Лешкиного дома.

 Поэтому она начинает кричать на бедного парня, угрожающе наступая на него всем своим необъятным торсом:
 - Ах ты, выродок! До какой поры ты будешь затевать драки и калечить других детей?! Ты что, хочешь попасть в тюрьму?! Да что, она уже давно по тебе плачет!
 Лешка выглядит немного напуганным под натиском этой БТР в юбке, но потом приходит в себя и кидается в неравный бой, мол, «врагу не сдается наш гордый Варяг!»
 - Да! Я его стукнул! Да я его в следующий раз вообще прикончу, если он еще хоть что-нибудь скажет про мою мамку!

 - Я тебе прикончу! Я тебе прикончу! - орет директриса, и ее неохватный бюст приходит в волнение. - Да я сейчас милицию вызову!
 На этом месте наконец встреваю я , не в силах больше терпеть такую несправедливость:
 - Александра Васильевна, Лешка не очень-то и виноват. Я все видела и слышала: Игорь оскорбил его маму. А Леша, конечно же ,не смог такого стерпеть… Да и не должен был - он же мужчина, хоть и маленький.
 Лешка смотрит на меня, как на мать Терезу. Однако теперь под прицельный огонь Александры Васильевны попадаю я сама.
 -А вы куда смотрели, Татьяна Сергеевна? Чем вы занимались, когда под самым вашим носом происходило такое?

 -Я следила за своими детьми, но как только увидела драку, то сразу же кинулась ее растаскивать. И я свидетельница, что Игорь просто превзошел сам себя. Я еще никогда раньше не слышала таких грязных слов, какие этот ребенок сказал про чужую мать.
 -Я сама буду решать, кто тут прав, а кто виноват! – заявляет верховная жрица правосудия. -Вашего мнения я пока не спрашивала. Вы себя явно переоцениваете.
 -Почему? Я только сказала, что считаю Лешку невиноватым в этой драке…
 -ВЫ считаете? Да кто вы вообще такая? Вы тут никто. Радуйтесь, что вы вообще работаете в моей школе… И чтобы больше никогда со мной не спорили! Знайте свое место.
 ***
 Я сижу в учительской (16.20, дети уже разошлись по домам). Анька – рядом со мной, уже в курсе последних событий, утешает меня, как только может.
 -Да успокойся ты. Ты что, не знаешь эту гадину? – говорит она приглушенным голосом.
 Да, я конечно же знаю, какая она – гадина, эта наша Александра Васильевна. И я уже успокоилась, но только вся какая-то опустошенная, обессиленная: руки не ручат, ноги какие-то ватные.
 -Ты сейчас выглядишь так, будто она высосала из тебя всю твою жизненную энергию, - говорит Аня.
 -Так оно и есть, - отвечаю я.

 -Я знаю, как тебе сейчас помочь, - с этими словами подружка моя достает из сумочки шоколадку . - Она ли не прекрасна?
 -Да, она и впрямь хороша.
 -Кроме того, тебе никто не запрещает помечтать о том, какое наказание ожидает эту женщину потом…Это я про то, что кто-то там записывает за нами все наши поступки.
 -А ты в это веришь? - с некоторым сомнением спрашиваю я Анну.
 -Я надеюсь на это. От всей души…

 -Я не хочу здесь больше работать, - вдруг говорю я и понимаю, что так оно и есть. Я уже давно просто мечтаю сменить свою бесправную и бесперспективную должность на что-нибудь более интересное.

 Я устала оттого, что я здесь никто. Александра Васильевна впервые озвучила эту мысль, но Америку она этим не открыла. Это и так всегда было понятно.
 -Я хочу уволиться, - заявляю я Аньке.
 -Ты что, чокнулась? - подружка явно озабочена моим психическим здоровьем.
 -Да не волнуйся ты, я не сошла с ума. Это вопиющее унижение не снесло мою крышу…Само собой, сначала я найду себе другую работу…Помнишь, Арина рассказывала, что у них корректор в положении и собирается искать себе замену?
 -Да, помню… Позвони ей и узнай.

 Я достаю телефон и начинаю судорожно искать в телефонной книжке номер Арины. Нажимаю вызов.
 -Привет, Арин! - говорю я вполне бодрым голосом.
 -Привет, - отвечает вторая моя любимая подруга.
 Она работает в одной из местных газет, в отделе рекламы.
 Голос у нее, правда, какой-то не слишком веселый.
 -Я не вовремя? - спрашиваю я ее.
 -Да нет, конечно, нет. Я и сама хотела позвонить, но времени свободного как-то не было. Что там у тебя новенького? У Нюши?

 -У Нюши, - повторяю я ее слова, глядя на Аньку, которая просто впадает в бешенство, когда Арина в шутку так ее называет, - все нормально. У меня тоже - почти…А ты что такая невеселая?
 -Да так, проблемки небольшие.
 -С мужем, с ребенком?
 -С мужем…Да ну его, что о нем говорить…Слушай, Тань , ты просто так звонишь или по делу? А то у меня куча работы…

 -Извини…Я хотела узнать у тебя вот что: помнишь, ты говорила, что у вас освобождается место корректора?
 -Да, Наида скоро уйдет в декрет. Она собиралась давать объявление, что подыскать кого-нибудь на свое место на время декретного отпуска. Хочешь, я спрошу ее, свободно ли еще это место или нет?
 -Да, пожалуйста, спроси.

 -Я перезвоню, - обещает Арина и кладет трубку.
 В это время Аня звонит мужу и просит его забрать ее (а заодно и меня) с работы.
 -ЛЮБИМЫЙ, ты заедешь за мной? - почти мурлыкает эта женщина в трубку. - Спасибо, МИЛЫЙ, я жду. Езжай по трассе осторожно, не гони сильно, КОТИК. Позвони, когда подъедешь. ЦЕЛУЮ.

 Нет, вы не ослышались. Именно так она разговаривает со своим Ромкой, который уже почти семь лет является ее законным мужем. Как молодожены - подумаете вы.
 Вообще-то такую форму обращения с супругом Анна изобрела (а может, стырила у кого-нибудь) примерно год назад. В то время они переживали не самые лучшие времена: постоянно скандалили по каждому поводу, Ромка после каждой ссоры разворачивался и уходил из дома в неизвестном направлении, возвращался поздно ночью. А однажды вообще заявился только утром. Как – то после очередной ссоры Ромка даже стал собирать вещи, говоря при этом, что раз Анька его не любит, то он уходит от нее; что он ее, конечно же, любит, но жить так больше не может…

 И вот однажды Анька задумала извести мужа внешними проявлениями любви: стала постоянно обзывать его любимым, милым, котиком, дорогим, сладким и другими не менее трогательными эпитетами: «Да, милый, как скажешь, мой хороший, Я всегда с тобой согласна, Котик».

 Первое время Ромка просто терялся о подобных беспричинных нежностей, не в силах понять, в чем тут дело: то ли Анька натворила что-то и теперь боится признаться, то ли денег хочет попросить, то ли еще что.
 Что самое интересное, Анька и сама толком не знала, зачем она это делает. Единственное, что я поняла из ее мотивов, так то, что когда подруга называет своего Ромку «милым, любимым»,то испытывает какой-то непонятный восторг от мысли, что только она одна знает, что таким образом просто- напросто развлекается. Какой именно кайф она от этого получает, остается загадкой.

 Но со временем Анна так привыкла называть мужа «дорогим « и «любимым», что уже подзабыла первоначальное назначение этих нежностей. И Ромка от того, что его каждый день встречают и провожают добрым, ласковым словом, стал менее грубым и вспыльчивым и сам стал называть жену «милой» и «любимой», но уже без задней мысли, конечно. И ссор в этой семье с тех пор стало гораздо меньше…

 Наконец Арина перезванивает.
 -Да, Тань, она как раз хотела давать объявление… Приходи завтра к пяти на собеседование. И не забудь прихватить диплом. .. Ведь это ты для себя ищешь работу?
 -Да, спасибо тебе, Арин.
 -А что, совсем допекли тебя в вашей школе?
 -Ага, - И я вкратце рассказываю о том, что сегодня произошло.
 -Так и сказала: «Вы тут никто»?- переспрашивает Арина и почему-то смеется. - Ничего, мы про нее статью напечатаем и опозорим на весь город. А Анька как, еще держится?

 -А Аньке все по барабану, ты же ее знаешь. Хотя я уверена, что ее Александра Васильевна тоже не любит, но пока еще не призналась в этом, потому что знает Анькину маму. Она вообще просто терпеть не может всех симпатичных молодых женщин - это уже всем известно в школе - потому что у не самой дочка - крокодил, каких поискать…
 Тут Аня вырывает у меня трубку и говорит Арине:
 -Ты знаешь, что Александра Васильевна не разрешает ходить в школе в короткой юбке? Говорит, что так не должны одеваться ни учителя, ни ученики.
 Я слышу, как Арина спрашивает:
 -И что, ты купила себе длинную юбку?
 -Нет, конечно, я продолжаю носить такие, какие мне нравятся, - отвечает Анна, - просто обожаю нарываться на неприятности.

 -А она что?
 -Сделала мне замечание.
 -А ты?
 -Сказала, что считаю такую длину вполне допустимой и разумной - пять сантиметров выше колена.

 В этот момент звонит Анькин телефон - вместо звонка стоит ее самая любимая на данный момент песня: очень жизнеутверждающая композиция о том, что ее исполнитель точно знает: «растает лед, в тиши полночной иволга запоет». Эта самая песня очень много значит для моей подруги, Анна как –то рассказала мне о том, что прошлой зимой была в сильнейшей депрессии из-за отсутствия снега, морозов и рассказов из ТВ о приближающемся конце света, пока случайно не услышала по радио эту новую песню. Она слушала ее и чувствовала, как оттаивает ее сердце, и что на самом – то деле все хорошо, что ничего плохого не случилось, и уже совсем стало непонятно, отчего же она горевала всю зиму. Короче, эта песенка вернула мою дорогую подругу к жизни, поэтому, что само собой понятно, стала ее любимой.

 -Все, Ринка, пока, - говорит Анна в трубку. - Ромка приехал, попозже позвоню.
 И мы с ней начинаем одеваться.
 -Ты знаешь, - говорит мне Аня, завязывая шарф у зеркала. - Я буду очень грустить ,когда ты уйдешь… Но, с другой стороны, я хочу, чтобы у тебя все наладилось…Хочешь, я попрошу маму разобраться с этим делом?
 -Нет, - отвечаю я .- Она и так очень много сделала для меня. Да и что она может сделать: превратить Александру Васильевну в самую добрую женщину на свете или просто заставить ее полюбить меня?…А потом, я еще никуда не ушла. Но если мне повезет ,и меня возьмут на работу в редакцию, с тобой мы все равно не расстанемся…Помнишь: от перемены мест слагаемых сумма не меняется?
 Анька улыбается от моих слов и добавляет:
 -«И только смерть разлучит нас».
 -Аминь.

 ****

 Мы выходим на улицу, где в зеленой пятерочке нас уже дожидается Ромка. Высокий и стройный блондин, он очень симпатичный, не смазливый, а именно по-мужски привлекателен.

 -Здорово, красавица! - приветствует он меня.
 Я не обольщаюсь на его комплемент, потому что знаю, что Анькин муж всех женщин от 0 и до 90 лет называет «красавицами» и «девушками». Особенно млеют пожилые тетки от такого вот неожиданно-приятного сюрприза, когда симпатичный молодой мужик принимает их за девушек. Но существует одна единственная женщина, которая не попадает под эту раздачу комплементов, и эта женщина его самая настоящая красавица-жена Анна, которую Ромка просто обожает называть «толстухой», «старухой» и другими подобными малоприятными именами. Естественно, долгое время такая особенность мужа обижала, но со временем она поняла, что для Ромки это своего рода, заигрывание, забава, и он, конечно же, не считает ее ни «старухой», ни «толстухой», и что это даже смешно…

 -А ты, старуха, что приуныла? - спрашивает он ее, прижимая к себе и целуя в щечку.
 Мы садимся в машину.
 -Куда едем? - спрашивает Ромка.
 -Таню подкинем к деду, а мы - в «Росинку», -отвечает ему жена. - Мама забрала Настю?
 -Да, я их обеих отвез домой…Сдал на новогодние подарки триста рублей, так что будешь должна.
 -Вечером рассчитаемся, - весело отвечает Анька.

 Роман намек, конечно же, понял:
 -Я не беру натурпродуктом, мне, пожалуйста, в валюте.
 -А губа не треснет? - спрашивает Анька.
 -А жена мне на что? Зашьет, - отвечает ей верный муж (вот уж не знаю, почему, но уверена, что верный).
 А я сижу на заднем сиденье, слушаю этот милый семейный разговор и ни капельки не завидую их счастью: просто я очень люблю этих двоих придурков.

 Я вспоминаю о том, что первая познакомилась с Ромкой - он был другом того самого сексуально озабоченного радиоведущего, который теперь уже живет в Москве, с новой женой, москвичкой. На моих глазах развивалась любовь у этой парочки, которая сидит сейчас впереди меня и спорит на завуалировано - интимную тему, не замечая меня.
 Я была свидетельницей их ссор и примирений, иногда даже была «третьей лишней» на их свиданьях (представьте себе!), потом свидетельствовала на их свадьбе и крестила их дочь.

 Ромка оборачивается и говорит мне:
 -А ты все хорошеешь, Танюха! И где только были мои глаза, когда я женился на этой мегере? - Это он Аньку имеет в виду.
 -Ничего себе! - возмущается «Мегера»,- раньше бегал за мной, как собачонка, а теперь - вы на него поглядите!
 Я чувствую себя неловко. К счастью, Ромка спрашивает меня:
 -Так куда тебя везти?
 -К деду.
 -Где это?
 Я объясняю, как проехать к нему:
 -За Собором, вниз по горе…там ты не проедешь. .. я сама дойду.

Глава 7.
 13-е НОЯБРЯ, ВТОРНИК.

 Сегодня очень важный для меня день: я иду на собеседование. От того, как оно пройдет, зависит, изменится ли моя жизнь к лучшему или нет. Хотя, может быть, я идеализирую этот вид деятельности, и там тоже не все так гладко, как кажется на первый взгляд. Но не будем пока об этом… Кроме того Арина ни разу не пожаловалась на свою работу, она ей определенно нравится.

 Как мне одеться? Как себя вести во время собеседования? Я должна все тщательно продумать, ведь всем известно, что первое впечатление часто бывает решающим.
 А может быть, меня возьмут по блату? Пусть Аринка расскажет им, какая я умная, грамотная, талантливая и, вообще, замечательная. Она, между прочим, постоянно у меня списывала, когда мы учились в универе.

 Я выхожу из дома, закрываю входную дверь. В этот момент звонит мой телефон. Я достаю его из сумки и вижу незнакомый номер. Кто бы это мог быть?
 - Алло?
 - Привет, - слышу я в ответ. Какой-то смутно знакомый мужской голос.
 - Привет, а кто это?
 - Это Владимир. Ты не узнала?
 - Да…теперь узнала.

 Патологоанатом. Только его мне не хватало для полного счастья. А я-то думала, что мой «Кошмар на улице Вязов» в прошлом, но, как оказалось, «иногда они возвращаются» …Патологоанатомы. Извращенцы. И просто придурки. Визитная карточка моей непутевой личной жизни. Но сейчас я чувствую себя вполне уверенно, потому что я здесь, а он где-то там – на другом конце. И адреса он не знает.
 - Может, встретимся как-нибудь, посидим…? - спрашивает он меня.
 - Извини, я сегодня не могу, -Я ведь даже не вру: у меня сегодня важный день.
 - Да нет, сегодня я и сам не могу, работаю допоздна, может, завтра?
 Ни за что и никогда!
 -Извини, я не могу…

 -Ну, тогда…а когда ты можешь?
 -Я не знаю…
 Пора кончать этот пустой разговор, а то я опоздаю на работу и опять нарвусь на грубость со стороны Александры Васильевны.
 -Таня, ты встречаешься с кем-нибудь?
 Ну конечно, а ты как думал, Фредди Крюгер с медицинским дипломом!
 - Да, встречаюсь.
 - А зачем тогда ты звонила мне?

 Когда это я тебе звонила?! По-моему, это ты мне звонишь! Ах, да…по объявлению я звонила…
 Что ему ответить?
 - Я не знаю…
 - Значит, у нас с тобой…ничего не получится?
 - Думаю, да. Уверена, что ничего не получится!
 - Ну…тогда извини, - говорит маньяк и дает отбой.

 А я чувствую огромнейшее облегчение оттого, что он больше не позвонит. Вам знакомо чувство, когда какой-то человек вызывает у вас просто нереальное, непреодолимое отвращение, такое, что даже просто поговорив с ним, вы чувствуете, будто испачкались? Вот именно такие эмоции я испытываю по отношению к Владимиру. Может, он и неплохой человек, может быть, и трупы кому-то надо резать (помнится, что Дана Скалли время от времени этим промышляла, хотя отвращения не вызывала; и доктор Грин с доктором Россом тоже, наверняка, в свое время вскрыли не одно тело - на то они и врачи), да только мы с Владимиром определенно не подходим друг другу на «химическом уровне», наши с ним феромоны - или как они там называются? - друг к другу не стремятся…

 В этот момент ко мне подходит Димка, соседский парень лет двадцати. С моим непутевым братцем они частенько проводят целые вечера у его компьютера.
 - Привет! - говорит он мне.
 - Привет, - отвечаю я.

 Я к нему отношусь почти как к ребенку: все-таки он гораздо моложе меня.
 - А где Лешка? Я никак не могу его застать, - Спрашивает меня Димка после некоторой паузы.
 - А я и сама не знаю. Я ведь даже к тебе собиралась зайти: вдруг ты знаешь, где он может быть.

 - Он как-то говорил, что собирается в Москву. Там у него дело какое-то прибыльное назревает.
 Час от часу не легче! Так я и знала, что Лешка снова лезет во всякие подозрительные эксперименты, которые до сих пор ни к чему хорошему не приводили.
 - Можно, я заберу свои диски? - спрашивает Димка.
 - Слушай, можешь зайти вечером? А то я уже опаздываю, - я виновато улыбаюсь и иду к остановке.
 - Хорошо, зайду вечером, - отвечает парень и тащится за мной.
 - А ты куда? - интересуюсь я.
 - Мне в центр надо.

 Он симпатичный, этот Димка, даже очень, да только немного странный. Ему уже лет двадцать точно есть, но я не разу не видела его с девушкой. То ли ориентирован на свой собственный пол (ужас! А вдруг он имеет какие-то виды на моего брата?), то ли настолько глубоко проник в виртуальную жизнь, что реальная его уже не интересует. Современная молодежь сейчас вообще очень странная.

 ***

 После работы еду в редакцию газеты «Факты с аргументами». Конечно, очень волнуюсь.
 Захожу в кабинет, где сидит Арина и еще две ее сотрудницы.
 - Привет! - встречает она меня. - Пошли, я провожу тебя к Наиде. Я уже сказала ей, что у тебя хорошее знание русского языка, что ты всегда писала все диктанты и контрольные на пятерки.
 - А она что? - волнуюсь я.
 - Она говорит, что сама хочет проверить, настолько ли ты хороша… Да ты не волнуйся, я уверена, что ты легко справишься с ее заданиями…Снимай куртку: а то спаришься, у нас тут жарко.

 Я снимаю верхнюю одежду и проверяю перед зеркалом, в порядке ли прическа и макияж.
 - После заходи ко мне, - просит Арина.
 - Конечно, зайду, - обещаю я.
 Захожу в другой кабинет. Там сидит корректор Наида, довольно симпатичная молодая женщина лет тридцати. Она явно беременная, почти без косметики, с распухшими губами.
 - Здравствуйте, Татьяна…? - вежливо спрашивает она мое отчество.
 - Татьяна Сергеевна… Здравствуйте, - отвечаю я.
 - А меня зовут Наида Игоревна… Садитесь, пожалуйста. Наш с вами разговор займет какое-то время…Можно посмотреть ваш диплом?

 Я протягиваю ей свой диплом и сажусь на стул рядом с ее столом. Почему я так волнуюсь? Нельзя показывать ей, да и вообще никому, свою неуверенность
 - Так, современный русский: фонетика - пять, лексика - пять…Зарубежная литература, античный период…три? - Наида Игоревна удивленно поднимает на меня свои глаза.
 - Это было на первом курсе… Не помню, кажется, билет достался плохой, - оправдываюсь я.
 - Значит, с Эсхилом и Эдипом не дружите?

 - Ну почему же, помню и одного и другого.
 - Тогда кто из них написал трагедию «Прометей прикованный»?
 Теперь уже моя очередь удивляться:
 - Эсхил. А Эдип ничего не мог написать, потому что это не древнегреческий драматург, а мифический персонаж, который бежал от судьбы, но все равно убил отца и женился на родной матери.

 Наида Игоревна удивленно поднимает брови: толи поражена моей эрудицией, толи вообще узнала для себя что-то новое.
 - Да ладно: женился на матери, правда, что ли? - Вот вам и ответ.
 - Да, но он не знал, что она его мать.
 - А разница в возрасте его не смущала?

 Наида продолжает меня удивлять: ее, похоже, сильно поразил этот факт. Интересно, а когда она спрашивала меня о том, кто написал «Прометея», какой ответ она рассчитывала получить от меня?
 - Нет, наверное …Она была царицей, и ему предложили жениться на ней, чтобы стать царем ее страны, - рассказываю ей содержание мифа.
 - Охренеть можно! Ну да ладно…Черт с ним, с этим Эсхилом…к нашей работе это не имеет никакого отношения. Вот вам листок и ручка, будем писать диктант, - теперь Наида Игоревна чувствует себя гораздо увереннее.

 Я готова показать свое знание правил русского языка, хотя, если честно, то уже давно не писала ничего, кроме планов, поэтому начинаю немного сомневаться, но все же надеюсь на фотографическую память, которая тренируется каждый раз, когда человек читает.
 - Итак, - говорит Наида. - пишем:
 «НА ДОЩАТОЙ ТЕРРАСЕ БЛИЗ КОНОПЛЯНИКА ВЕСНУШЧАТАЯ АГРИППИНА ИСПОДТИШКА ПОТЧЕВАЛА ВИНЕГРЕТОМ И ДРУГИМИ ЯСТВАМИ КОЛЛЕЖСКОГО АСЕССОРА ВИКЕНТИЯ АПОЛЛОНОВИЧА ПОД АККОМПАНЕМЕНТ ВИОЛОНЧЕЛИ.».

 Она диктует медленно, а я записываю и удивляюсь тому, что Наида не нашла что-нибудь пооригинальнеее и позаковыристей. Не спорю: данный тест на грамотность довольно трудный для неподготовленного человека, да только мне он давно известен, я даже своим ученикам его диктовала.

 Наида тщательно сверяет мой текст со своим напечатанным образцом, а потом довольно бурно выражает свой восторг:
 - Ничего себе, всего одна ошибка!
 - Где? - спрашиваю я. Неужели я все-таки где-то напортачила?
 - В слове «близ» мягкий знак не нужен, - отвечает Наида. - А ты молодец, Арина права.
 Она смотрит на меня и улыбается.
 - Еще одно задание, чтобы уж точно наверняка. Чтобы мне быть уверенной, что оставляю газету в надежных руках.

 Наида достает из какой-то папочки два листика бумаги, один из них подает мне.
 - Здесь текст. Ваша задача - найти и исправить все ошибки: грамматические, пунктуационные…Еще тут есть речевые и стилистические ошибки. Знаете про такие?
 - Знаю.
 - В общем, их тоже надо найти и заменить на правильным вариантом. Даю вам на это… десять минут.

 Я начинаю исправлять ошибки в ее тексте, а в это время Наида достает пачку сигарет, зажигалку и закуривает.
 Меня это просто шокирует: эта женщина родит через месяц или два.
 Видя мое удивление, она совершенно невинно спрашивает меня:
 - Я надеюсь, вы не против, что я покурю?
 Я и не знаю, что ей сказать, поэтому отрицательно мотаю головой и обращаю все свое внимание на текст.

 С заданием я справляюсь быстро: она даже не успевает выкурить свою сигарету. Я подаю ей свой листок. Наида кладет его на стол, потом встает, демонстрирую свой очень беременный живот, подходит к окну, открывает форточку и бросает туда сигарету.
 - А вы не боитесь пожара? - спрашиваю я.
 - А почему я должна его бояться?
 - Сигарета ведь может застрять где-нибудь и загореться, - объясняю ей опасность такого обращения с непотушенной сигаретой. Что за поразительная женщина? Таких я еще не встречала.

 - Я об этом как-то не подумала , - признается Наида Игоревна. - ну да ладно: я уже сколько раз так делала, и ничего: ни разу ничего не загоралось… Вообще-то здесь нельзя курить. У меня даже пепельницы нет, - взывает она к моему пониманию.
 - Значит так, потом я проверю ваш текст, а Арина вам позвонит, если мы решим взять вас на работу… Но имейте в виду, что это только на время моего декретного отпуска. Но в любом случае у вас будет полтора года, а может и все три.
 - Я знаю, до свидания, - я направляюсь к двери.
 В ответ слышу:
 -До свидания.

 ***
 Арина в кабинете совсем одна.
 - Почему ты одна? - удивляюсь я.
 - Уже почти пять: Жанна и Мария Викторовна ушли домой.
 -А ты что?
 - А мне тут часов до шести точно сидеть - ждать телефонный звонок от одного рекламодателя, - объясняет мне Арина. - Хочешь кофе?
 - Хочешь, я могу посидеть с тобой: мне спешить некуда.
 - Здорово!

 Арина включает в розетку электрический чайник, из ящика стола достает растворимый кофе и начатый рулет.
 - Ну, и как прошло собеседование? - интересуется она.
 - Да нормально…наверное. Она заставила меня написать диктант, а потом исправить ошибки в тексте…Ты знаешь, что она курит? - спрашиваю я Арину более тихим голосом.
 - Наида? Знаю.
 - Ей же рожать скоро.
 - Я ей тоже говорила, а она только смеется и отвечает, что это ее дело.

 Чайник закипает, и Арина наливает кипяток в две кружки с «Нескафе» и сахаром. Я беру свою кружку и, размешивая кофе, спрашиваю у подруги:
 - Ну, а у вас что новенького?
 Арина какое-то время молчит, осторожно отпиваю глоток своего напитка, потом отвечает:
 - Вообще-то не очень хорошо.
 - А что случилось?
 - Я не уверена…но мне кажется, что у Руслана кто-то есть.

 Я в шоке.
 - Почему ты так решила? Он ведь всегда был таким милым, внимательным, ухаживал так красиво…
 - Так было раньше. А теперь Руслан стал совсем другим. Это словно другой человек: он стал грубым, раздражительным, постоянно орет на меня и на Кирюшку …Ты знаешь, он теперь стал часто задерживаться на работе, несколько раз приходил под утро, говорил, что ездил то в Липецк, то в Воронеж - по делам.
 - Арина, это еще ничего не значит, - пытаюсь я успокоить подругу. - Может быть, у него и впрямь напряг на работе…А раздражение он срывает на вас…На ком же еще? Наверное, все мужья такие…

 Что я говорю? Откуда я вообще знаю, какие бывают мужья?
 - Может, ты и права, - отвечает она, но по голосу понятно, что я ее не убедила.
 - А помнишь, какие проблемы были у Аньки с Ромкой? Тоже самое, что у вас сейчас, -продолжаю я утешать подругу. - А потом все наладилось. Это наверное, кризис какой -нибудь: трех лет, пяти лет…
 - Наверное…Хорошо, если так.
 - Может, ты и сама не всегда бываешь права? - продолжаю я свои советы, которые сама никогда не применяла на практике, потому что не на ком было их применять. - Будь с ним поласковее, повнимательней, как Анька со своим, вот увидишь: он и сам изменится.
 - Наверное… Знаешь…

 В этот момент звонит служебный телефон. Арина снимает трубку. Это тот самый рекламодатель, звонка которого и ждала моя подруга. Она договаривается с ним о чем -то, связанном с рекламой, потом что-то записывает в свой блокнотик.
 - Ну, все, - говорит она, - допиваем кофе и по домам.
 - Ты что-то хотела сказать перед тем, как зазвонил телефон, - напоминаю я ей.
 - Правда что ли? Не помню. Я уже забыла, что хотела сказать, наверное, что-то не слишком важное.

 Мне почему-то кажется, что сейчас Арина меня обманывает. Она хотела мне что-то сказать, но звонок помешал, а потом она решила, что не стоит об этом говорить. Но это ее дело: не хочет рассказывать, и не надо.
 Мы одеваемся и выходим на улицу. Там нам предстоит расстаться: нам в разные стороны.
 - Я тебе позвоню, когда буду знать, берут тебя или нет, - обещает Арина. - Позвоню в любом случае. Ты, вообще, хочешь тут работать?
 - Да, хочу, - отвечаю я искренне.

 Мне действительно идея работать в газете кажется очень и очень заманчивой. Я всегда неплохо писала: сочинения, изложения, даже стихи сочиняла. Я могла бы писать хорошие статьи. И хотя, даже если меня возьмут на работу, мне придется всего лишь исправлять чужие ошибки, я вполне могла бы со временем заявить о своем таланте сочинительства. Ведь всем известно, что плох тот солдат, который не хочет стать генералом.
 - Тогда я с нее не слезу, с Наиды, чтобы она порекомендовала тебя Андрею Петровичу.
 - Значит, это не она решает? - уточняю я.
 - Нет, конечно, она только предложит кандидатуру, а Андрей Петрович решит, брать или не брать.
 - Понятно…Ну, пока.
 - Пока… Все будет хорошо, - обещает Арина.
 - Да, все будет хорошо.

 ***
 На улице уже совсем темно. Но я привыкла ходить по темноте одна. Раньше боялась, в каждом кустике мне чудились маньяки с бензопилами (спасибо американскому кинематографу: сама бы я до такой жути вовек не додумалалась), носила в сумочке газовый баллончик и острые ножницы. Но с тех пор, как я так тщательно готовилась к потенциальному нападению, прошло уже несколько лет, и все эти средства самообороны так и остались лежать в одной из старых сумок, на сегодняшний день пылящихся в тюках с разным барахлом на чердаке.

 Теперь я совершенно беспечно иду к дому, вся в размышлениях и мечтах о том, как меня возьмут на работу в редакцию, потом очень скоро поймут, какой великий талант сокрыт под моей привлекательной внешностью, и назначат меня на должность главного… корреспондента (или как это там называется?). То есть, если где-то что-то случается, то я тут как тут, самая первая беру интервью у потерпевших или, наоборот, у героев события, а после на основе их рассказов пишу такой шедевр, что статьей или заметкой его уже никак не назовешь.

 Наша газета взлетает в рейтинге, вся Москва слезно просит подписать ее и всех членов семьи, а также всех соседей и их родню тоже, на наше великолепное издание. И все потому, что мои статьи настолько трогают сердца людей, что, в конечном счете, все единодушно решат дать мне Пулицеровскую премию, а потом и Нобелевскую: за ценный вклад в развитие литературы и культуры и единение людей во всем мире.

 Я становлюсь национальной героиней, а за границей меня называют вторым Львом Толстым в юбке. Хотя нет, Лев Толстой, по-моему, никогда не работал в газете. Тогда кто там работал? Надо будет разузнать об этом. В одном из интервью я скромно признаюсь, что я еще и стихи сочиняю. Все в восторге. На мои тексты сочиняются песни, их поют самые лучшие исполнители (разумеется, только не Филипп Киркоров, ему я не доверю пропеть даже название нашей замечательной газеты).


 И наконец, в зените славы я встречаю своего принца. Он, конечно же, влюбляется в меня с самого первого взгляда, хотя еще не знает, кто я такая. Он меня просто не узнал… Как такое может получиться, если все меня знают? Не с Луны же он свалился?... Быть может, это потому, что я неожиданно новую прическу сделаю? Или просто из дома без косметики выйду? А тут он… Короче, сразу он меня не признает, а вот потом…Ну и хэппи-энд, конечно, что же еще!

 На этой очаровательной ноте мой путь к дому заканчивается. Фонари, как всегда, не горят. И Луна светит очень тускло - темно, как, сами знаете, где. Я начинаю шарить в сумке в поисках ключей, потому, что знаю: дома никого нет. И в этот момент я слышу, как сзади кто-то очень быстро приближается ко мне. Я оборачиваюсь и вижу человека. Лица я разглядеть не могу, потому что его просто нет: что-то надето на голову и лицо.

 И этот человек хватает меня и валит на землю. Я начинаю отбиваться, хотя еще до конца не понимаю, что происходит. А этот гад навалился на меня всей своей тяжестью и теперь лезет под юбку. Я пытаюсь скинуть его с себя, начинаю кричать, а он зажимает мне рот рукой в шерстяной перчатке.

 Но я девушка довольно сильная, меня так просто не возьмешь, пытаюсь вырваться, но не могу, зато мне удается убрать его руку от моего лица и начинаю орать, как резаная. Нападавший замирает, словно напуганный моими отчаянными криками, и вдруг со всей силы бьет меня по лицу, а потом еще раз…Я чувствую, как течет кровь из разбитых губ, ощущаю ее вкус во рту… А этот урод вскакивает и убегает в тот самый момент, как открылась дверь и оттуда появились мои родители.

 Они налетают на меня, как бешеные. Мама с причитаниями:
 -Таня, Танечка! Что случилось?
 А отец смотрит на меня так, будто обнаружил у себя в огороде бомбу. Но быстро приходит в себя, хватает меня под руку, и со словами:
 -Давай, давай, дочь, вставай, - тащит меня в дом. Мама идет следом, чуть ли не рыдая:
 -Таня, Таня, как ты, доченька? Что он тебе сделал?

 Дома отец помогает мне раздаться, командным тоном - еще бы, старший прапорщик в отставке - говорит маме:
 -Что стоишь? Вызывай милицию!
 Маман трясущимися руками, наверное, убежденная, что самое страшное, что могло случиться - случилось: ее дочь изнасиловали, набирает «02»:
 -Алло, алло, милиция?! - она почти кричит. - На мою дочь напали!. .Не знаю, не знаю, кто…Жива? Да, жива!.. Приезжайте, пожалуйста…Какой адрес?...Сережа, какой у нас адрес? - спрашивает она отца.

 Отец отвечает ей, он держит себя в руках, потому что понимает, что самое страшное, что могло произойти - не произошло: его дочь жива и даже не покалечена, так, ничего страшного, немного подкорректировали контур лица - а это до свадьбы заживет.

 Я встаю и иду в ванную.
 Там в зеркале я вижу свое лицо: перепачканный кровью и помадой рот и то ли ссадин, то ли царапина под левым глазом. Я умываюсь, потом снова смотрю на себя в зеркало: лицо бледное, подпухшее, губы разбитые - я похожа сейчас, наверное, на тетю Зину – алкоголичку. Хотя нет, у нее физиономия какая-то раздутая, рыхлая, а у меня лицо худое, бледное, будто меня несколько дней пытали в гестапо.

 Слышу за дверью мамин голос:
 -Танечка, как ты там?
 И отцов:
 -Лена, оставь ее в покое. Дай ей прийти в себя, от твоих криков только хуже.
 Он прав. Не надо маме так кричать, а то я совсем расклеюсь.

 Ладно, я пытаюсь успокоиться, хотя меня до сих пор всю колотит: руки, ноги дрожат, в висках бешено бьется сердце.
 В общем - то ничего страшного не произошло. Не приятно, конечно, когда на тебя нападают, валят прямо на снег, да еще бьют по лицу. И это прямо возле собственного дома…Кроме того, пуховик испорчен …

 Но, с другой стороны, для меня это будет хорошим уроком на всю дальнейшую жизнь: не зевать в неположенном месте. Он оказался платным, этот урок, но, к счастью, цена была не столь высока…
 Наверное, я довольно долго предавалась подобным раздумьям, если они были прерваны мамой:
 -Таня, приехала милиция. С тобой хотят поговорить.
 -Я сейчас выйду, мам, - отвечаю я.

 ***
 Я выхожу из ванной и уже иду по коридору, но снова слышу мамин голос. Она зовет меня из зала:
 -Таня, иди сюда.
 Я вижу, что входная дверь приоткрыта, и оттуда тянет холодом.
 «Не порядок, - думаю я . - Какой идиот оставил дверь открытой? Не май-месяц ведь». И я иду, чтобы закрыть ее. Но только я подхожу к ней, как она открывается, и в дом заходит мужик.

 Это происходит так неожиданно, что я просто шарахаюсь от него. Думается мне, нервы теперь придется подлечить: мне уже кажется, что это мой маньяк вернулся, чтобы закончить свой дело, не знаю, что он там планировал.
 -Не пугайтесь, - произносит мужчина самым потрясающим низким голосом, какой я когда-либо слышала. - Я из полиции, следователь по уголовным делам Фролов.

 И он достает из кармана куртки удостоверение, открывает и показывает его мне. Я мельком гляжу на книжечку, потом на мужчину.
 -А вы потерпевшая, - это он не спрашивает, а утверждает.
 Да, это не маньяк, а мент. И к тому же молодой (лет 30-ти) и симпатичный: темные густые брови, карие глаза и модный сейчас комплект растительности на лице – тонкие усики и бородка, которые делают из обычного мужика просто мачо…

 В этот момент я вспоминаю, что выгляжу сейчас не лучшим образом: умытая и избитая, и от этой мысли мне почему-то становится неприятно. Мало, наверное, били. Меня, видимо, придется убить, чтобы я совсем перестала думать об интересных мужиках.
 -Заходите, - говорю я ему каким-то тихим, мрачным голосом, каким и положено говорить жертве насилия после свершившегося инцидента.

 И я иду в зал. А он застревает в коридоре, разувается. Я оглядываюсь и вижу, что он снимает свою шапочку и предстает передо мной во всей своей красе: он совершенно лысый, как коленка, как моджахед. Ничего себе, какая неожиданность! Как все-таки одна маленькая деталь может испортить привлекательную в целом картину.

 Мы с ним заходим в комнату, а там меня ожидает еще один сюрприз: за журнальным столиком сидит мой бывший одноклассник Вадим, тот, который после одиннадцатого класса поступил в милицейское училище. Его физиономия расплывается в какой-то нерешительной улыбке.
 -Привет! - говорит он мне.
 -Привет, - отвечаю я. А мама в это время предлагает бритоголовому следователю сесть.
 Он так и делает, садится в кресло.

 -Так это ты…жертва? - спрашивает Вадим.
 -Выходит, что я.
 --Надеюсь, ничего страшного?
 - Вам надо написать заявление, - подает голос Фролов, кажется. - Где подробно описать, что с вами произошло.
 -Серега, пусть она сейчас так все расскажет, а я запишу, - предлагает Вадим. - А завтра принесет нам все сразу: и заявление, и справку от судмедэксперта.

 Серега милостиво кивает, разрешает. Серьезный мужик. Сразу видно, кто здесь главный. А Вадим как был разгильдяем, так им и остался - все у него не по форме.
 -Справку от кого? - переспрашиваю я.
 -Справку судебно-медицинской экспертизы, - медленно объясняет лысый опер. - Сейчас мы с вами побеседуем, а потом вы поедете в травмпункт - «снимать побои».
 -А это обязательно?
 -Обязательно. Иначе на основе чего возбуждать уголовное дело? Просто с одних слов не получится. Нужны доказательства.

 -А так по мне не видно?
 -Через несколько дней все улики на лице заживут, и вы снова будете красивой…И тогда суд может не поверить на слово, что вас кто-то обидел.
 «Снова буду красивой»? Это что, намек, что сейчас на меня смотреть страшно? Что я похожа на тетю Зину?
 К этому моменту Вадим уже достал блокнот, ручку и приготовился записывать за мной мои показания.
 -Ну что там? Как все произошло? - спрашивает он меня.

 Только сейчас я замечаю отца: он тихо и незаметно притаился в другом кресле, внимательно слушает наш разговор, но не встревает.
 -Ну, я сошла с автобуса и пошла к дому, - отвечаю я, глядя на отца. - А там на меня и напали…
 -Почему ты так поздно? - спрашивает вдруг папа.
 -Потом скажу… - отвечаю я.
 -Что конкретно произошло? - спрашивает Вадик и как-то нерешительно поднимает на меня глаза.

 -Я искала ключи в сумке, услышала шаги, оглянулась… В это время он на меня и набросился…Повалил на землю, рукой зажал рот…Хорошо, что холодно, одежды много…он не справился.
 -Понятно, - проговорил Вадим с явным облегчением в голосе, ясно, что ему не слишком –то приятно слушать подробный рассказ бывшей одноклассницы о том, что ее изнасиловали. - А дальше?
 -Я закричала, он, кажется, испугался. Потом ударил меня по лицу…два раза.
 -Чем ударил, кулаком? - уточняет Вадим.
 -Нет, ладонью…Если бы ударил кулаком, я бы, наверное, сейчас еще краше была.
 -Какой-то ласковый маньяк, - задумчиво произносит Фролов. - Может, он просто так познакомиться хотел?

 Этот бритоголовый хрен, похоже, издевается надо мной! На меня напали, избили, а ему смешно!
 -Неопытный, - говорю я.
 -Да, именно такое впечатление и создается… У вас что-нибудь пропало?
 -Нет, - подает голос мама. - Сумка на месте, я ее забрала. И деньги, и телефон - все на месте.

 Значит, уже порылась в моей сумке.
 -Как он выглядел? Особые приметы? - продолжает свой допрос следователь по уголовным делам. Совершенно бесчувственный человек! Правду говорят про ментов: все они или козлы, или идиоты. И в нашем доме сейчас собралось по представителю от каждой категории.
 Я сижу, вспоминаю.
 -У него на лице была надета шапка, и были дырочки проделаны для глаз, - говорю я наконец. - Было темно, поэтому я не знаю, какого цвета была у него одежда…У меня создалось впечатление, что он невысокий, не выше меня ростом…Все. Больше никаких примет.

 -Подозреваете кого-нибудь? - спрашивает Фролов усталым голосом.
 -Нет, понятия не имею, кто это может быть.
 -Может, тебе угрожал кто-нибудь? Или произошло что-то подозрительное за день, за два до события? Может, ты поссорилась с кем? - это уже Вадим встревает в разговор.
 -Нет. Ни с кем я не ссорилась…Только с директором нашей школы, но она здоровая и толстая.
 -Скорее всего, нападение на вас было его случайным выбором, - размышляет Фролов. - Идет девушка одна, по темной улице… В короткой юбке…

 Все правильно, в короткой юбке - решила позлить Александру Васильевну, раз уж задумала увольняться. Я еще не успела переодеться, так что одета сейчас в то, в чем понравилась маньяку.
 -Не боитесь гулять одной. А места у вас тут глухие. Отсюда частенько трупы с увечьями доставляют в морг, - упрекает меня этот лысый гад…

 Можно подумать, мне нравится ходить одной, да вот только проводить меня некому.
 -Я не гуляла, а возвращалась с работы.
 -Ты заканчиваешься в четыре - пять, Таня, - снова встревает мама.
 -Я ходила к Арине в редакцию, хочу там работать.
 -Ладно. - Фролов поднимается, как бы ставя точку в нашем с мамой диалога не по делу. - Мы сейчас отвезем вас в травмпункт, нам по пути. Кто поедет с вами?
 -Я поеду, - заявляет мама.

 Папа тоже хочет что-то сказать, но решает, что мамы для моей охраны будет достаточно.
 Я иду одеваться. Может, подкрасить глаза и губы? Нет. Какой смысл, все равно все уже видели, какая я страшная. Моя куртка лежит на полу у лестницы. Поднимаю ее и вижу, что ее нужно приводить в порядок: пришить распоровшийся рукав, почистить от пятен крови. Придется надевать старую шубку.

 Мы выходим с мамой из дома. Фролов и Вадим курят у машины, кажется, «БМВ». Увидев нас, следователь бросает сигарету и садится за руль. Вадик же галантно открывает для меня заднюю дверь. Мама уверенно садится сама.
 -Мадмуазель, карета подана, - говорит Вадик, улыбаясь. Я останавливаюсь у машины.
 -Откуда ты знаешь, может, я - мадам?
 -Да? А муж где?
 -Ты прав, я не замужем.
 -А что так?

 Я пожимаю плечами. Потом спрашиваю его:
 -А ты женат?
 -Нет.
 -Тоже нет? Почему?
 -Не встретил пока Девушку Мечты…а Аньку ты видишь?
 -Притом очень часто, мы с ней вместе работаем. - Тут я припоминаю, что в школе Вадим тоже ухаживал за моей беспутной подружкой.
 -А где?

 -В школе.
 -У нее, наверное, уже куча детишек, и сама она растолстела, пострашнела?
 -И не мечтай…У нее одна дочка, а сама она все такая же.
 В это время нервы лысого опера, видимо, не выдерживают нашего трепа, поэтому он открывает дверь машины и говорит:
 -Лазарев, кончай базарить! Садитесь в машину!
 Естественно, мы спешим выполнить приказ, что нам остается делать?

 ***
 Нас с мамой довозят до травматологии. Фролов останавливает машину и говорит:
 -Завтра с 9-ти до 12-ти я буду на месте, кабинет №34. Приносите справку от медэксперта и заявление. И еще паспорт. До свидания.
 -До свидания, - говорю я ему и выхожу из машины.
 -Тань! - кричит мне вслед Вадим. - Передавай привет Аньке!

 ***
 В отделении травматологии нам пришлось просидеть больше двух часов, пока освободится хоть какой-нибудь врач, который смог бы осмотреть меня и дать свое заключение о моем состоянии. Где-то произошла большая автомобильная авария, в которую попали сразу несколько машин. Поэтому весь персонал травмпункта занимался пострадавшими.

 Ну и насмотрелась я тогда ужасов, сидя в коридоре: одного мужчину с оторванной ногой я уже точно никогда не забуду. Он был в каком-то неясном сознании и постоянно спрашивал, где его жена…
 В конце концов, очередь дошла и до меня. Весь осмотр длился всего пять минут. Врач спросил меня: «На что жалуемся?» Я объяснила. Он посмотрел на меня и задал еще один вопрос: «Еще какие-нибудь травмы имеются?»

 Я ответила, что нет, это все. Тогда врач написал что-то своим неразборчивым почерком (как это обычно бывает: чтобы никто ничего не понял, а после, в случае чего, он смог бы перевести свои каракули так, как потребует ситуация) на чистом бланке и протянул его мне.
 Я сказала ему: «Спасибо» и «До свидания» и вышла из кабинета.

 ***
 Домой мы ехали, естественно, на такси, где я чуть не заснула. Такого бесконечно-кошмарного дня у меня еще не было. Телефонный звонок патологоанатома, причуды Александры Васильевны, потом Наида Игоревне с ее Эдипом и Аринкины семейные проблемы, и, наконец, проклятущий извращенец в маске и высокомерный лысый мент - все это скрутилось в один гигантский снежный ком, который грозился меня раздавить, если я сейчас не засну. Но, засыпая, я почему-то вспомнила, что глаза у бритоголового следователя темно-карие и что он сказал, что через несколько дней я снова стану красивой…
ЧАСТЬ 2. НОВЫЕ НАДЕЖДЫ. Глава 8.
 14-е НОЯБРЯ, СРЕДА.

 Звонит будильник и вырывает меня из объятий какого-то ну очень интересного сновидения. Я прихожу в себя и пытаюсь вспомнить, что же произошло вчера, отчего у меня осталось смутно-тягостное впечатление… Ах, да! Меня вчера избили возле собственного дома. И сегодня меня ждут в полиции… А папа вернулся домой, значит, они с мамой помирились. Надолго ли?

 В ванной я какое-то время изучаю свое лицо. В общем, ничего глобального: под левым глазом небольшая ссадина и у рта тоже. Но это все чепуха, через несколько дней от этих отметок не останется и следа. Это обнадеживает.
 Папа на кухне, пьет чай. Мама, наверное, уже ушла. Увидев меня, папа говорит вместо «Доброго утра»:
 - Ты во сколько сегодня заканчиваешь?
 - На работе? - уточняю я его вопрос.

 - Да. Я заеду за тобой.
 - В четыре, может, в полпятого. А машина разве на ходу?
 - Да, я ее сделал. Она осталась в гараже… Надо будет купить тебе газовый пистолет.
 - А разве на него не нужно разрешение?
 - Тогда шокер. Я слышал, хорошая вещь.
 - И дорогая. Не трать деньги. Газового баллончика будет вполне достаточно.
 - А Юлькин где-то валялся, кажется…
 - Пап, он уже протух несколько лет назад. Даже протек в сумке.
 - Понятно. Ты вчера сказала, что собираешься уходить на другую работу. А старая тебе чем не угодила? Дети замучили?
 - Нет, ну что ты? - удивляюсь я . - Дети у меня хорошие… Да вот только никаких перспектив нет, никакого движения. И еще мне просто надоело быть девочкой для битья.

 И я рассказываю отцу про тот инцидент в школе, когда директор во всеуслышание заявила: «Вы здесь никто!»
 - А тебя это сильно задело, конечно? - понимающе кивает головой папа. - Но почему ты думаешь, что в другом месте будет по-другому? Везде дерьма хватает, поверь мне, дочь.
 - Да знаю я, пап. Но только мне почему-то кажется, что там мне будет лучше, интереснее.
 - А куда ты собралась?
 - В редакцию газеты, к Арине.
 - Теперь понятно, ты со школы что-то сочиняла, придумывала.

 - Вообще-то, даже если меня и возьмут туда, то только на должность корректора, но всегда надеюсь на лучшее, - признаюсь я.
 - Ясно. Я уверен, что у тебя все получится. Ты у нас умница.
 - Вот бы другие тоже так думали…А то по пальцам можно пересчитать людей, которым я нужна и интересна: ты, Юлька, Аня и Арина…
 - А мама? - удивляется отец.
 - Ну и мама, наверное, - вяло соглашаюсь я, не слишком уверенная в этом. – Да еще дед.
 Дед-отец моей матери. А папа видел его всего пару раз.
 - Ты считаешь, что этого мало? - удивляется отец. - Тебе еще повезло, доча. У некоторых людей вообще никого нет.
 Это точно. У дедушки, например, есть только я одна.
 -Садись завтракать, Таня, - говорит папа, а сам уходит.

 ***
 Из дома я выхожу с опаской, вдруг он меня где-нибудь поджидает. Думаю, вы догадались, о ком это я.
 И тут же сталкиваюсь с Димкой.
 - Привет, - произносит он. - Ты уже уходишь?
 - Да. А ты за дисками? Заходи, там папа дома. Он разрешит тебе их забрать, - отвечаю я ему и уже собираюсь идти дальше.

 Но парень не спешит сваливать.
 - Я слышал, к вам вчера менты приезжали. Это из-за Лешки, да?
 - Нет, нет, это по другому поводу, - отвечаю я. Не стану же я рассказывать какому-то пацану, что Таню вчера пытались изнасиловать?
 -А что случилось? - не унимается он.
 - Да так, какой-то козел пытался отнять у меня сумку, - с ходу придумываю я. - Ну и досталось ему от меня.
 - А менты тогда зачем?
 - Как это зачем? За все хорошее.

 ****
 В коридоре полицейского участка меня останавливает дежурный, сидящий за стеклом:
 -Девушка, вы куда?
 Я забыла номер кабинета, в который меня вчера так мило приглашали. Поэтому спрашиваю:
 -Мне надо к следователю Фролову. В каком он кабинете?
 -Кабинет №34, второй этаж… Проходите, пожалуйста, - любезно пропускает меня дежурный.
 Я поднимаюсь по лестнице и останавливаюсь перед нужным мне кабинетом. А потом я делаю нечто ужасное, труднообъяснимое даже для самой себя: я снимаю шапку, кладу ее в пакет, поправляю волосы, после достаю из сумки пудреницу и внимательно рассматриваю себя в зеркале. Вот если меня кто - нибудь сейчас увидит! Меня почему-то очень задело, что какой-то там лысый мент увидел меня не в слишком привлекательном виде. Захотелось доказать ему, что вчерашний мой видок - всего лишь следствие перенесенных мною физических и моральных страданий, а на самом деле я не такая, я другая.

 Получив полное удовлетворение от созерцания своего в целом привлекательного лица, я закрываю пудреницу. Потом стукнув пару раз, я открываю дверь (по собственному опыту знаю, что чем больше церемоний в этом деле, тем меньше уважения к твоей персоне) и уверенно вхожу.

 Фролов сидит за столом, курит и без особого интереса рассматривает какие-то бумаги, лежащие перед ним на столе. Само собой, поднимает на меня глаза от своих бумажек.
 - Здравствуйте, - произношу я самым серьезным голосом без улыбки. А про себя отмечаю, что он меня, похоже, не сразу признал. Естественно, не всегда же я разгуливаю, будто прибитая пыльным мешком.
 - Здравствуйте. Садитесь, - он продолжает спокойно курить. - Вы по поводу вчерашнего нападения?
 - Да, - я достаю из сумки справку из травматологии и кладу ему на стол.

 Фролов берет ее, и я вижу это проклятущее кольцо на пальце правой руки. А он пытается прочитать то, что написано в справке. Долго хмурится: наверное, следователи по уголовным делам тоже не все могут.
 Наконец Фролов спрашивает меня, признавая, что как ни старался, так и не смог разобрать медицинского языка:
 - А что тут написано?
 - Понятия не имею. Я тоже не смогла прочитать.

 - А что вам сказал врач?
 - Он посмотрел на меня и спросил: «И это все?». Я ответила, что да. А он написал что-то и отдал мне это.
 - Понятно, - глубокомысленно произносит бритоголовый следователь. - Напишем: «средней тяжести».
 - Заявление написали? - спрашивает он затем.

 Я отрицательно мотаю головой.
 - Нет, я не знала, как его писать.
 - Пишите сейчас. Я дам вам бумагу и ручку.
 И Фролов открывает ящик стола и что-то там ищет.
 -А может, не надо писать? - вдруг решаю я. - Все уже прошло. Я отделалась…легким испугом.

 - Как это не надо?! - возмущается Фролов. - Вам действительно повезло вчера, что вас не покалечили, не ограбили, не изнасиловали. Но этот урод вполне может повторить свое нападение. И на вас, и на любую другую женщину.
 - Да, наверное.
 - Обязательно напишите. А мы будем искать.
 - Но ведь вы его не найдете, - заявляю я почти уверенно.
 - Почему вы так думаете?
 - А вы о нем совсем ничего не знаете…
 - Все равно пишите, - отвечает следователь после недолгого молчания. Он достает сигарету и зажигалку и идет к окну курить.

 Ты очень много куришь, - думаю я про него. - Все умные люди избавляются от этой дурацкой и очень вредной привычки, а ты тянешь одну за другой…
 - «Начальнику следственного отдела… Николаеву В.В., ваша фамилия, имя, отчество…», - начинает он диктовать безо всякого вступления.
 Я записываю.
 -«…заявление. Точка. Я, опять фамилия, имя, отчество…»…

 Я пишу, а сама думаю, какой у него красивый голос: низкий, спокойный, мужской. Сегодня он ведет себя иначе, чем вчера, более дружелюбно. Может, вчера у него тоже был тяжелый день, а сегодня он выспался, отдохнул, жена завтраком накормила…
 Минут через десять я отдаю ему готовое заявление.
 -Хорошо, - он берет листок и читает его содержание. - Будем искать. Если что-нибудь узнаем, мы вам сообщим… Да, оставьте свой номер телефона. Я сейчас запишу.

 Он садится за стол, достает блокнот. Заглядывает в мое заявление.
 -Итак, Боева Татьяна Сергеевна, ваш номер телефона.
 Я диктую ему. Потом говорю, сама не знаю, зачем:
 -Запишите мобильный, домашний часто ломается.
 Он не возражает, записывает и номер мобильника.
 -До свидания, - говорю я ему, подходя к двери и оборачиваясь.
 -До свидания… И поменьше ходите по темным улицам одна. Это опасно. Мама разве не говорила? - он улыбается.
 Я тоже не могу не улыбнуться ему в ответ, потому что улыбка у него точно на «пятерочку».
 -Говорила.

 ***

 Я приезжаю на работу с небольшим опозданием. Мой автобус ушел, не дождавшись меня, поэтому мне пришлось бежать на другой, а потом минут двадцать брести по заснеженным посадкам, мимо частных домиков. Пока я добиралась до школы, меня всю продуло так, что я долго потом не могла отогреться. Еще бы, на улице - 6, ветер и снег, а я одета в короткую осеннюю куртку, потому что один урод испортил мой пуховик, а шуба такая стрёмная. А тут еще Александра Васильевна выскочила откуда - то, как черт из табакерки, в тот самый момент, когда я, замерзшая и уставшая, зашла в школу.

 -Вы опять опаздываете, Татьяна Сергеевна?! - с каким-то злорадным восторгом констатирует она.
 Может, я бы ей что-нибудь и ответила достойное, будь я в более хорошем состоянии, но сейчас у меня просто нет сил, поэтому я только пролепетала:
 -Извините, Александра Васильевна, так получилось.
 -Это вы уже не первый раз опаздываете. Почему бы вам не выйти хотя бы на десять минут раньше обычного, чтобы прийти вовремя? Тем более, что вы приезжаете к 12-ти. Люди приходят к восьми и никогда не опаздывают.

 -Да, я понимаю, я больше так не буду, - отвечаю я совершенно тусклым голосом.
 -Я прощаю вам опоздание в последний раз. Если это еще раз повторится, я буду вынуждена написать приказ.
 Я ничего не отвечаю на эту реплику, просто посмотрев на нее, я иду в учительскую. «Да пошла ты…!». Я обещаю себе, что обязательно озвучу эту мысль, если Арина позвонит мне и скажет, что я принята.

 В учительской я сажусь на стул и долго сижу, не раздеваясь. Я никак не могу согреться, я вся дрожу. Потом чувствую, что мне как-то сразу становится жарко. Я раздеваюсь, и мне опять холодно. Очень холодно. Просто кошмар какой-то.
 Весь день проходит, как в тумане. Все плывет перед глазами, а звуки стали какими-то глухими. И пожалеть меня некому: у Аньки сегодня методический день.

 Детишки скандалят, ссорятся, дразнят друг друга… Чуть было не завязалась очередная драка. Потом льются слезы: кто-то кого-то обидел. А я сижу: сейчас мне все по барабану, а может, и нет, да только у меня нет сил даже подняться со стула, нет сил даже прикрикнуть на этих маленьких бандитов.
 Потом все как-то внезапно затихает. И я слышу, как кто-то из детей произносит:
 -Татьяна Сергеевна, вы заболели?

 Я неопределенно махнула рукой, мол, не обращайте на меня внимания, я просто тут тихонечко посижу.
 Короче, к тому времени, когда за мной приехал отец, меня можно было уже хоронить, настолько мне было плохо. А дома оказалось, что у меня температура 38,8.

 15-НОЯБРЯ, ЧЕТВЕРГ.

 Лежу в постели, болею. Красота! Сплю целый день: ни забот, ни хлопот, никто к тебе не пристает. С утра только папа суетился: Танечка – то, Танечка - се. Врачиха, правда, приходила, послушала меня, сказала: ничего страшного, обычное ОРЗ.

 Отлично! Все равно, что недельные каникулы. Помню, в детстве я любила болеть: в школу идти не надо, и все вокруг тебя крутятся, такие добрые, заботливые.
 И вот сейчас я чувствую себя просто замечательно, почти как в детстве. Температура спала, сопли, конечно, подтекают, горло немного болит, но в целом, все прекрасно.
 Анюта звонила, обещала, что завтра навестит. Я ее, конечно же, предупредила о бактериях, кишащих вокруг меня, но она меня успокоила, что тоже немного сопливет и кашляет (Настя недавно переболела и, естественно, заразила мать), а зараза к заразе, как известно, не липнет.

 Анна спрашивает меня по телефону:
 - Что тебе принести?
 Я ей отвечаю:
 - Что-нибудь про любовь.
 - С сексом через каждые пять страниц или что-то душевное? - уточняет подруга.
 - С душевным сексом, - прошу я.

 Вспоминаю про подарок Арины, который она притащила на мой день рождения - упаковку женских романов. Я выпрыгиваю из кровати, как горная коза (И куда только хворь девалась? Но все равно ни за что не признаюсь, что уже вполне хорошо себя чувствую, проболею, как минимум неделю; я заслужила отдых. У меня вообще эта неделя была просто чумовой, наверное, отняла у меня несколько лет жизни), и отправляюсь на поиски книг. Куда я их подевала?

 Анькин подарок я уже давно распечатала и воспользовалась им по назначению. А вот про книжки от Аринки я забыла. И наверное, так и оставила их в зале. Ну конечно, там мы сидели с девчонками в тот вечер, когда мне стукнуло 24, чуть больше недели назад; и я точно помню, что эти книжки я не открывала, даже не трогала, значит, они должны оставаться именно там, в зале… Но после я прибиралась в доме, пылесосила, расставляла все по местам. Но книжек я не видела. Тогда где же они?

 Я спускаюсь из своей комнаты (она на втором этаже) по лестнице в зал. Ну, где же они? Смотрю на полках, на телевизоре, в тумбочке под ним, где навалены диски и книжки. Как сквозь землю провалились. Я пытаюсь вспомнить, где сидела Арина. В этом кресле…И тут же сидел этот следователь…С боку у кресла я замечаю небольшой предмет. Я поднимаю его, это зажигалка: такая металлическая, с разными выкрутасами. Такие продаются в магазине сувениров для мужчин, вместе с охотничьими ножами, кинжалами, саблями и пистолетами.

 Это он потерял, этот Сергей Фролов. Он ведь Сергей? Вадим назвал его по имени: Серега. Надо будет вернуть. Это, наверное, чей-то подарок, потому что, насколько я разбираюсь в этом деле, мужчины редко сами покупают себе такие вещи. Их обычно дарят жены или просто любимые женщины.

 А как я смогу ему вернуть ее? Телефона я его не знаю; даже если бы и знала, то вряд ли решилась ему позвонить: вдруг он вообразит себе что-нибудь …неприличное? Но и у себя оставлять, зная наверняка, кому она принадлежит, тоже нельзя - это все - равно, что украсть. Да и зачем она мне? А ему она может быть дорога, как память.

 Я иду на кухню сделать себе чай с медом и лимоном, прихватив с собой этот боевой трофей. А может, это вообще отцова зажигалка? Он ведь тоже курит, а я уже напридумывала себе… Да только папа всегда прикуривает от спички. Пожилой человек, не современный, что поделать!

 Хотя вдруг он завел себе любовницу, и это ее подарок? Я хихикаю своим мыслям: нет, только не папа! Стал бы он терпеть столько лет нашу маму, если бы не любил ее, сколько раз ни уходил от нее, а все назад возвращается. Да и уходит он только тогда, когда она сама его выгоняет.

 Кроме того, зажигалка явно не новая, на ней царапины, и потертая она кое-где; вряд ли любовница станет ему старую зажигалку дарить. Так что это точно не папина вещь…Но еще остается Вадим, он тоже курит. Правда сидел он за столом и к креслу он не подходил, он вообще не вставал…

 Я наливаю себе чай и тут же замечаю Аринкины книжки на подоконнике, распечатанные. Значит, кто-то: или папа или мама – увлеклись чтением. Я кладу зажигалку в карман халата, беру кружку, книги и иду к себе.
 В кровати я рассматриваю содержание книг. Вроде ничего. Будет чем заняться в ближайшие дни.
 Первая из книжек - обычный любовный роман с красавицей и красавцем в старинных нарядах на обложке. Я уверена, что вы в свое время (лет в 15-17) читали хотя бы одну такую книжку. Как? Вы ни разу не читали ни одного любовного романа? Или вы врете, или вы – мужчина. Одно из двух.

 Любовный роман - это нечто! Хотя во всех них примерно одно и тоже. Он, допустим, Лорд Какой - Нибудь, обязательно высокий, красивый - ну супер! Блондин или брюнет, это кому как нравится, а вот рыжих там , по-моему, не бывает…А лысые? Лысые герои-любовники бывают? Уверена, что нет. Сомневаюсь, что, даже пролистав все дамские романы на свете, можно отыскать хотя бы одного подобного героя. Для этого несчастного уготована судьба либо злодея с ядерной бомбой, либо палача с топором, либо инквизитора с раскаленными клещами…На крайняк, в лучшем случае, для лысого могут выделить роль нелюбимого, вынужденного, но вполне безвредного мужа, от которого героиня бегает на сеновал к Кудрявому Аполлону…Странно, что раньше мне это не приходило в голову, а ведь это самая настоящая дискриминация лысых мужчин…

 Ну да ладно. На чем мы остановились? Лорд Богатый – Красивый - С волосами и Высокий встречает Ее… и все! ЛЮБОВЬ!
 Она тоже из Рода Замухрыжных Калек, но обязательно красивая, умная и дерзкая. Он Ее, значит, видит… и насилует на протяжении десятка страниц, во всех подробностях и эпитетах… Это обязательно в каждом подобном романе.

 Потом Она убегает от Него, но очень медленно, чтобы наверняка догнал. А Он, естественно, догоняет, и по новой… еще на несколько страниц…И так до самого конца, пока не закончится книжка. Хотя нет, это еще не все: в результате всей этой порнографии оказывается, что полюбил Он Ее именно за Ее прекрасную, возвышенную душу или за несравненный ум. Признаюсь вам, что однажды даже перечитала такой роман специально за тем, чтобы отыскать в нем сцены, в которых проявился бы этот самый ум, за который Он ее полюбил, или душа…
 Зато второй роман - «Настоящая любовь и прочее вранье» какой-то современной английской писательницы моментально захватывает меня и уносит в нирвану.

 16-е НОЯБРЯ, ПЯТНИЦА.

 Ведь день или сплю или читаю (героиня в конце концов воссоединилась со своим Принцем, так что мне пришлось хорошенько всплакнуть сначала от напряженного наблюдения за их любовными мытарствами, а потом настал черед для слез радости от романтического хэппи-энда для героев).

 Но ничегонеделанье постепенно начинает меня изводить. Была даже мысль заняться приборкой, но сразу же отмахнулась от нее: вдруг родители, обнаружив такой боевой настрой, прогонят на работу.
 Поэтому остаток дня я решила посвятить высокохудожественной лепке из полимерной глины. За этим занятием меня и застала Анна. Когда она вошла на кухню (мое рабочее место), то обнаружила там мое творчество.
 - Здорово, - произносит она равнодушным тоном. Ее подобными штучками-дрючками не удивишь: она как-никак тоже педагог, порой и ей приходится заниматься подобным прикладным творчеством.

 - Ну, как ты? - спрашивает она и достает из пакета пирожные и лимоны.
 - Отлично, - отвечаю я и громко сморкаюсь в носовой платок.
 - Фу! Ты полегче, а то все мозги выскочат, - предупреждает меня моя заботливая подруга. А сама аристократически вытирает носик рукой.
 - Тоже сопливешь?

 - Угу…Апчхи! - Аннет громко чихает, как бы в подтверждение.
 - Завтра я приду тебя проведывать, - обещаю я ей и ставлю греть чайник.
 - Не надо, меня этим не скопытишь! Я же – мать семейства, мне болеть нельзя.
 Да, это уж точно. Как-то раз они все: и Ромка, и Настя, и Аня слегли одновременно от какой-то вирусной инфекции. И Анька ухаживала несколько дней за остальными потерпевшими членами семьи, потому что у Ромки с Настей температура была под сорок, а у Ани – только 38,8.Только когда жар у «детей» снижался и им становилось лучше, Анька ложилась, чтобы хоть как-то восстановить силы. Тетя Лида, ее мама, кажется, тоже в тот момент болела…

 -Что у тебя с лицом? - спрашивает подруга.
 - Да вот, козел какой-то на днях напал, отлупил и убежал.
 - Да ты что?! - Аня в шоке. - Когда?
 - Во вторник вечером, когда я возвращалась с собеседования…Прямо возле дома. Было темно, а он накинулся на меня и повалил на землю.

 -Боже мой, ужас какой!
 -Да ты не переживай так. Он ничего не успел… Не смог посягнуть на мою невинность…Я стала кричать, родители выскочили, а он смылся. Правда, ударил меня перед этим.
 Анька сидит, переваривает услышанное.
 - Ты не знаешь, кто это был?
 - Нет, у него лицо было закрыто: он в вязаной шапке дырки для глаз прорезал…НУ да ладно, ничего страшного…А знаешь еще что? - говорю я гораздо более жизнерадостным голосом.
 - Что?
 - Приехала полиция, а там Вадим, помнишь, он с нами учился? Он еще с каким-то другом к тебе во двор дружить ходил.

 - Помню…Придурок.
 - Он про тебя спрашивал: как ты живешь, замужем ли, есть ли дети - короче, всю анкету.
 - Ничего себе, - удивляется Аня.
 - А сам он не женат. Говорит, что пока еще не встретил ту, на которой хотел бы жениться. Представляешь?
 - Представляю.
 - Просил тебе привет передать, - подытоживаю я.
 - Значит, Вадик теперь – главный оперуполномоченный?
 -Нет, он так, стажер…писарчук …записывал мои показания. Главный там другой, следователь по уголовным делам Фролов, - важно произношу я.
 Анька улыбается.
 - Крутой мужик, - говорю я. - Только вот лысый.
 - Совсем лысый?
 Я киваю головой:
 -Как коленка… Наверное, так удобно, когда придется ловить преступника, что бы тот во время драки не смог за что-нибудь ухватиться - соскользнул.

 Аня смеется:
 - Он тебе, что, понравился? Ты о нем так рассказываешь.
 - Ты, что, сдурела, - возмущаюсь я на столь нелепое предположение подруги. И как только она могла вообразить подобный бред?! - Как это я о нем рассказываю?
 - Заинтересованно.
 - Нет, он определенно не в моем вкусе. Лысые мужики меня как-то не слишком меня привлекают. Хотя он и ничего так, высокий, крепкий с виду…Но, вообще, он женат, - в заключение я сообщаю самый весомый довод из всех вышеперечисленных.
 - А ты откуда знаешь?
 -По колечку на пальчике, откуда еще?
 - Ладно, - Аня решает сменить тему. - Ты ходила на собеседование: что там?
 Я вкратце рассказывал. Потом добавляю:
 - У Арины напряженка с мужем.
 - Я знаю, - отвечает Анька. - Я звонила ей, чтобы узнать, возьмут тебя на работу или нет, а она мне сказала, что ушла от Руслана.
 -Ушла? - удивляюсь я. - Она мне этого не говорила.

 - Это случилось в тот же вечер, во вторник…Она мне все рассказала…Решила попробовать наладить отношения с мужем: приготовила ужин, купила бутылку хорошего вина. Брат ее приехал и отвез Кирюшку матери.

 В общем, Руслан пришел, а она его встретили: красивая, надушенная, любящая…Ужин при свечах для двоих. Романтика. Он сперва растерялся, а потом ничего, освоился… Короче, любовь до гроба. Заснули в объятиях друг друга. А ночью она просыпается и видит, что Руслана рядом нет. Она встает и слышит, что он на кухне с кем-то по телефону разговаривает. И знаешь как? «Котенок, я тебя тоже люблю. Тоже скучаю».

 Ты представляешь, что чувствует Арина? Думаю, она вообще не соображала в этот момент: кинулась одеваться и бежать на улицу. А Руслан, естественно, сам в штаны наложил, что попался он, на самом интересном месте.
 Он ей в след кричал: «Арина! Арина! Подожди!» А она поймала такси и к матери уехала.
 -Вот какие дела, - заключает Анька.
 -Ничего себе, бедная Ринка. Она этого не заслужила.
 -Этого никто не заслуживает…

 Какое-то время я молча пью чай, обдумывая услышанное. Почему меня так это шокировало? Ведь подобные случаи происходят сплошь и рядом. Возможно, мы, женщины, никогда не бывавшие замужем, в плане понимания отношений между мужем и женой, не более сведущи, чем юные девочки, которые влюбляются и думают: вот теперь выйду замуж и гора с плеч, и отдохну… Они не подозревают, что уже в браке их поджидают новые трудности: как сохранить любовь, как со временем не растерять интерес и влечение к твоей персоне со стороны мужа.

 Так что, выходя замуж, женщина одерживает победу в одном-единственном сражении, пусть и решающем, но впереди ее ждет целая война, длинною в жизнь.
 - Что она собирается делать? - спрашиваю я Аню.
 - Я не знаю, не спрашивала. Вряд ли сейчас она сама знает. Пока она просто пытается прийти в себя: на работе старается не подавать вида, что что-то произошло, а дома плачет.
 - А Руслан не звонил, не пытался объяснить?
 - Не знаю. Я узнала про это на следующий день, как все случилось. Теперь, может, уже и звонил.

 - А ты сама что думаешь по этому поводу?
 -Ты задаешь странный вопрос. Ты хочешь, чтобы я проанализировала сложившуюся ситуацию?
 - Наверное…Что бы ты сделала на ее месте?
 -Таня, я не знаю. У меня такого пока не было. Боюсь сглазить, конечно. Ромка не подарок: вредный, грубый, вообще, довольно дремучий …в каком-то смысле. Но почему-то я в нем уверена. Пока…Интересно, а я почувствую что-то, если ситуация изменится?
 Тут звонит Анькин мобильник, она отвечает:
 -Ты уже подъехал и ждешь?.. Это Ромка, - говорит мне. Потом снова мужу. - Может, зайдешь?.. С тобой Настя и ты не хочешь, чтобы ее заразили?..
 - Мне пора, Танюш, - сообщает мне подруга после того, как поговорила с мужем.
 - Да, конечно…Я рада, что тебе не придется идти одной. А то вдруг этот урод, который напал на меня, где-то рядом.

 И тут я вспоминаю про деда, который уже, наверное, с голоду помирает без меня.
 - Ань, подожди.
 - Что?
 - У меня к тебе огромная просьба… Даже не знаю, как спросить.
 - Да просто говори.
 - Хорошо. Ты не можешь сейчас завести моему деду кое-то из еды? А ведь он совсем беспомощный. А кроме меня к нему никто не ходит, ты же знаешь.
 -Завезем. Собирай.

 Я начинаю быструю ревизию наличного провианта. Собираю и заворачиваю мороженые блинчики, котлеты, пельмени, кладу хлеб, батон и так далее.
 Передаю пакет с едой Аньке.
 -Ты ведь помнишь, где он живет?
 -Помню. Не переживай, все отвезем в целости и сохранности. Ничего не съедим по пути.
 Я смеюсь, потом говорю ей страшным голосом:
 -Смотри, не садись на пенек, не ешь пирожок!
 Анька только хихикает в ответ.
 Я - везунчик! У меня самые лучшие подруги на свете. Самые настоящие.

Глава 9.
 17-е НОЯБРЯ, СУББОТА.

 Часов в десять звонит Анька:
 - Ты еще жива, старуха?
 - А ты как думаешь? - отвечаю я.
 - Так, докладываю: пирожки отнесла, бабушку накормила, волка…
 - Дедушку, - поправляю я ее.
 - Да, дедушку. А волка твой дед обещал отловить и отрезать ему…хвост.
 - Ты рассказала деду о том, что случилось? Ты, что, сдурела? Его же удар хватит!
 - Сама ты сдурела, - обижается Анька. - Конечно же я ему ничего не говорила…Что, и пошутить нельзя?
 - Пошутила? Я не пойму у тебя. Ты говорила или нет?
 - Не говорила. Сказала, что ты просто простудилась.
 - Ладно…Спасибо. Прости, что наорала.
 - Ты не в духе?
 - Я только проснулась. Ты меня разбудила.
 - Да уж, - завистливо вздыхает Анька. - Все-то хорошая у тебя жизнь: спишь, сколько хочешь, делаешь, что захочешь…

 18-е НОЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ.

 Вечер. Одинокий. Тоскливый. Правда, недавно звонил Вовка, соскучился, наверное.
 - Привет! - говорит он. - Что поделываешь?
 - Болею, - отвечаю я.
 - Ты заболела? Что с тобой? - его голос выражает самое искреннее волнение и сочувствие.
 - Ничего страшного. Простудилась слегка.
 - Ясно. Выздоравливай, - советует мне мой сердечный друг.

 Как скажешь, дорогой, так и сделаю.
 - Слушай, что я звоню. Я завтра уезжаю в командировку, на две недели. Когда вернусь, позвоню… Не болей. Пока.
 - Не буду, - обещаю я безразличным голосом.
 Скатертью дорожка, думаю я. Счастливого «командирования». Желаю тебе найти там еще одну какую-нибудь дурочку, типа меня, и как следует повеселиться. Отдохнуть от жены, от постоянной любовницы, от серых будней. Развеяться .

 Кто-то звонит в дверь. Я иду открывать. Выхожу на улицу и уже собираюсь отодвинуть стальной засов на двери, как вдруг внезапно останавливаюсь.
 - Кто там? - спрашиваю я.
 В ответ молчание.
 - Кто это? - спрашиваю я снова. И опять молчание. Неужели мне померещилось, что кто-то позвонил в дверь? Я, что, уже начинаю сходить с ума от тоски и одиночества?

 Я возвращаюсь в дом, закрываю дверь, но в этот момент снова слышу звонок. Нет, мне это точно не показалось. Я снова выхожу во двор.
 - Кто там? - спрашиваю я. Почему так бьется сердце? Ведь мне не страшно. Кто бы там не был, он не сможет сломать стальную дверь в стальном заборе, закрытую на чугунный засов.
 - Кто там? - И опять ни ответа, ни привета. Но я знаю, что там за дверью кто - то есть. Я слышу, как он дышит.

 Я стою у двери и жду, когда произойдет хоть что-нибудь. Пусть он ответит, пусть он уйдет… ну пусть он хоть что-нибудь предпримет! Но он ничего не делает. Он просто стоит и дышит. Я тоже стою и пытаюсь унять нервную дрожь во всем теле. Я одна, совсем одна в огромном пустом доме, а там за дверью кто-то, кто пришел явно не с добром.
 А может, это просто мальчишки прикалываются? Хотя я не помню, когда к нам раньше звонила детвора, чтобы побаловаться, отвлекая соседей от их дел.

 Я бы должна была просто уйти в дом, зная, что за дверями своего жилища я в полной безопасности, как за каменной стеной. Но не могу. Меня сжигает это ужасное чувство, которое сгубило Варвару, Пандору и троянцев - любопытство. Я просто умираю от желания узнать, кто там. Но открыть дверь и оказаться лицом к лицу с врагом - страшно.
 А что, если… Я потихонечку схожу в дом, возьму там лак для волос или какое-нибудь другое доморощенное средство самообороны, потом притаюсь за дверью и буду ждать, когда он опять позвонит. А потом резко открою дверь и ошарашу чем-нибудь, а пока он будет приходить в себя, разгляжу, кто это такой. Может быть…

 Снова звонок. Я резко вздрагиваю. Но тут меня начинает просто бесить это положение вещей, что какой-то урод за дверью заставляет меня нервничать. Поэтому я не выдерживаю и кричу этому козлу за дверью:
 - Ах ты, гад! Я тебя прикончу, если ты еще хоть раз позвонишь! Ты еще не знаешь, с кем связался!...Я..Я милицию вызову и они тебя поймают!
 Тут я вижу, как что-то летит во двор. Ну, точно граната. Он решил подорвать меня в моем собственном доме. Я стою и чего-то жду. Наверное, взрыва.
 Но его не происходит. А за дверью я слышу удаляющиеся шаги. Он уходит. Слава Тебе, Господи!

 Я дожидаюсь, когда шаги окончательно стихнут, а потом нерешительно приближаюсь к неопознанному вражескому объекту. Это всего лишь снежок. Но в него вложена бумажка. Я достаю ее и несу в дом, чтобы прочесть ее содержание при свете. Во дворе недостаточно светло, несмотря на то, что горит фонарь.
 Дома я раскрываю записку, всю мокрую от растаявшего снега, и читаю расплывающиеся на глазах буквы: «Сука! Все равно я тебя достану!»

 Я тупо гляжу на эти глупые слова и не знаю, что делать. Кто это может быть? И зачем? Кому я перешла дорогу?
 Я иду на кухню и делаю себе чай, что - бы хоть немного успокоиться. Надо будет ее высушить, эту записку, а то слова совсем растекутся и станет совсем невозможно прочитать, что в ней написано.
 Через час возвращается мама и начинает взволнованно звать меня. Я спешу на ее отчаянные крики. Она держит в руке еще одну записку.
 - Посмотри, что оставили в двери, - нервно говорит мама и протягивает мне бумажку.

 Я читаю: «Я знаю о тебе все. Я приду, когда ты не будешь ждать».
 Теперь и мама знает, что мне кто-то угрожает.
 -Я сейчас позвоню в милицию, - заявляет она и берет телефон.
 -Нет, не надо, - останавливаю я ее. - Я сама схожу туда и отдам записки…Фролову.
 Точно. Я отдам записки именно ему. Кому же еще? И он поймает этого извращенца.
 -Я завтра же отнесу их Фролову.

 19-е НОЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК.

 Рано утром меня опять будит телефонный звонок. Неужели это снова Анька? Да она просто издевается надо мной, специально не дает выспаться, набраться сил!
 - Привет, Тань. Это Арина.
 - Привет, - отвечаю я. А дальше и не знаю, что сказать. Стоит ли признаваться, что мне известно о ее беде?
 -Танюш, я звоню сказать… Андрей Петрович согласен, но вначале хочет сам на тебя посмотреть. Извини, но ты должна явиться к нему на собеседование к двенадцати. Ты знаешь, он очень…бескомпромиссный, так что тебе придется собраться с силами и прийти сегодня. Тебе, надеюсь, лучше?

 -Тебе Анька рассказала? - спрашиваю я.
 -Да, что у тебя ОРЗ. Надеюсь, соплей не слишком много?
 -Не слишком… А сколько сейчас времени?
 -Почти десять.
 -Ой, черт! Я бегу собираться! Спасибо, Ариночка!
 И я выскакиваю из кровати и пулей лечу в ванную умываться, малеваться и чистить зубы. Ну, надо же, меня берут! Это Аринкина заслуга, я уверена, что это она убедила Андрея Петровича принять на работу именно меня.

 Теперь у меня все будет хорошо. Теперь вся моя жизнь изменится. Все будет преотлично!
 …Совершенно чумовая, но полная самых радужных надежд на будущее я вылетаю из дома. И тут же опять наталкиваюсь на Димку. Он, что, караулит меня, что ли? Может, он и есть мой маньяк? От этой мысли я даже захихикала.
 -Привет. И когда ты только учишься? - спрашиваю я .
 -После обеда. Мы занимаемся во вторую смену, - отвечает пацан.
 -А сейчас, что, просто гуляешь?
 -Нет, я иду к другу.

 ***
 Я схожу с автобуса и бодро шагаю по направлению к редакции. Смотрю на часы: без двадцати двенадцать. У меня еще куча времени - я не опоздаю, приду во время, даже причесаться успею.
 По пути меня останавливает незнакомая женщина. Спрашивает меня:
 -Можно вас на минуточку?

 Можно, если только на минуточку. Больше я не могу, уж вы извините. Вежливо- вопросительно смотрю на нее, ожидая, когда она задаст свой вопрос, наверное, о том, как куда-то пройти.
 А она мне и говорит мне, смотря в глаза и как-то по-особенному улыбаясь:
 -Ответьте мне на вопрос. Как вы думаете: Бог определяет судьбу человека или он сам способен что-то изменить в своей жизни? И стоит ли предаваться тщетным…

 Все понятно. Опять сектантка какая-то. Действительно, станет ли нормальный человек приставать к случайным прохожим с подобными вопросами? Это точно какие-то баптисты-анархисты ходят, вербуют людей со слабой психикой.
 -Я не знаю, - не очень –то вежливо отвечаю я ей и иду дальше своей дорогой. Я себе не доверяю: вдруг она меня сейчас загипнотизирует (как однажды в юности одна цыганка), как это иногда бывает, и уведет в свою коммуну, готовиться к групповому самосожжению, чтобы ускорить путь своего восхождения к небесам. Нет уж, мне туда пока не пора, я еще здесь, на земле ничего не успела: замуж не вышла, ребенка не родила… Я ведь даже еще ни одного дерева не посадила, только помидоры с огурцами на огороде.
 И, вообще, я сейчас точно опоздаю на собеседование.
 Я слышу, как она кричит мне в след:
 -Вам не уйти от себя! Вам не убежать от своей судьбы.
 Ну, так я и знала: сумасшедшая.

 ***
 Залетаю в редакцию. В коридоре останавливаюсь, чтобы успокоиться и перевести дыхание. Без пяти двенадцать. Все пока идет хорошо.
 Я захожу в кабинет Арины, а там ее нет.
 - Извините, а где Арина Юрьевна? - спрашиваю я одну из ее сотрудниц.
 - Ее нет, - безразличным голосом отвечает та, даже не отрывая взгляда от монитора.
 Другая женщина, постарше, оказывается более воспитанной. Она мне и говорит:

 - Она уехала минут двадцать назад по срочным делам. Ей позвонили, и она быстро собралась и уехала.
 - А когда она вернется? - спрашиваю я.
 - Я не знаю…А вы Таня?
 - Да.
 - Арина просила вам передать, чтобы вы шли к Андрею Петровичу. Он вас ждет.
 - Ясно. Спасибо.
 - Его кабинет в конце коридора. Там табличка «Главный редактор».
 - Спасибо вам, - Я ей улыбаюсь самой милой улыбкой. - До свидания.
 - До свидания.

 Я на ходу расстегиваю пуховик (за несколько дней болезни мне удалось довести его до ума), снимаю шапку, немного взбиваю волосы. Первое впечатление - самое важное. Он, наверное, старый, этот Андрей Петрович, но все-таки мужчина.
 Однако Андрей Петрович оказывается не таким уж старым, каким я его представляла (благообразный старичок с красивой седой шевелюрой). Он не старше моего отца-лет пятьдесят. Хотя и в самом деле весь седой. Когда я зашла, он говорил с кем-то по телефону самым, что ни есть, командным голосом.
 - Садитесь, - бросает он мне, а сам продолжает отдавать распоряжения в трубку.

 Да уж, с таким не поспоришь. С таким начальством хлебнешь горя, может, зря я решила бежать из школы? Размышляя над этим, я однако стараюсь сохранить самый безмятежный вид: будто пришла в гости на чашечку чая. Начинаю разглядывать обстановку. На стенах многочисленные грамоты, дипломы. Флаг Российской Федерации. Портреты всеми любимых президентов. Стеллажи с папками, книгами. На столе у Андрея Петровича – компьютер, телефон, органайзер… фото в рамочке. Кто там изображен, мне не видно, но я догадываюсь. Это уже хорошо: Андрей Петрович - приличный семьянин, к тому же сентиментальный.

 Наконец он кладет трубку и обращает внимание на меня.
 -Здравствуйте. Извините, что пришлось ждать, - произносит он вполне вежливо.
 -Ничего страшного, - отвечаю я как можно спокойнее, с пониманием дела.
 -Вы - Татьяна Сергеевна, как я понимаю, - Андрей Петрович раскрывает свой блокнот. - Боева?
 -Да.
 -У меня очень мало времени, Татьяна Сергеевна… Так что сразу к главному - я беру вас на работу на время декретного отпуска Наиды Игоревны - полтора года.
 -Я понимаю.

 -Если она решит сидеть до трех лет, вы можете и на этот срок остаться и продолжить выполнять ее обязанности… Наида Игоревна сказала, что ваша грамотность и эрудиция на уровне. Это соответствует действительности?
 Я скромно улыбаюсь в ответ:
 -Наида Игоревна мне льстит. Но грамотность у меня хорошая - я закончила литфак.
 -С чего бы ей льстить вам?...Ну, посмотрим, как вы себя проявите. Значит так, наша сотрудница уходит в декрет через три недели, тогда мы вас и ждем. - Андрей Петрович смотрит в календарь. - Третьего декабря, в понедельник. Приходите с утра с трудовой книжкой…

 -Хорошо.
 -На этом и закончим. Не смею вас больше задерживать.
 Все понятно: ваше время истекло - валите.
 -До свидания, - я встаю и иду к двери.
 В след я слышу:
 -Татьяна Сергеевна? Арина Юрьевна рассказывала, что у вас прямо – таки писательский талант.
 - Она так и сказала? - удивляюсь я.
 - Да…В нашей работе - это большой плюс.
 Я выхожу в коридор, а сердце переполняет какая-то смутная надежда, что теперь действительно все в моих руках, что у меня и впрямь все будет отлично.
 Ну а сейчас в поликлинику – закрывать больничный!

 ***

 Лежа в кровати в своей комнате, я изучаю записки. Рядом лежит зажигалка, забытая следователем Фроловым.
 Стоит ли мне идти в милицию с этими вещественными доказательствами? Объективно - да, конечно. Эти записки могут помочь в поиске преступника, на них, возможно, остались отпечатки его пальцев, помимо моих и маминых. Но, как ни странно, меня останавливает тот факт, что мне придется еще раз встретиться с этим Фроловым. Я бы заодно могла отдать ему и его вещь. Но мне как- то не по себе в его присутствии - он меня смущает.

 20-е НОЯБРЯ, ВТОРНИК.

 В первую очередь, как только я зашла в школу, я направляюсь в кабинет директора - писать заявление об уходе. Естественно, мне придется еще дорабатывать здесь еще почти три недели, но не думаю, чтобы в эти дни меня особенно доставали. Теперь я вполне могу расслабиться. А если Александра Васильевна снова попытается показать мне свою «авторитетность», она рискует нарваться на ответную грубость.

 С победным видом, причина которого известна пока только мне одной, я подхожу к «логову Дракона», делаю один «тук-тук» и уверенно захожу.
 - Здравствуйте, Александра Васильевна, - произношу я и сажусь на стул, не дожидаясь милостивого дозволения.
 -Что вы хотели, Татьяна Сергеевна?.. И вообще, что вы себе позволяете? Врываетесь без спроса, как к себе домой!
 Я пропускаю мимо ушей ее претензии и говорю:
 - Я пришла написать заявление об уходе. Я увольняюсь.
 Александра Васильевна, похоже, с шоке.
 - Как? Куда? Зачем? Почему вы решили уволиться?
 - Я нашла другую работу, которая мне кажется интереснее.
 - И куда же вы уходите?

 -В редакцию газеты «Факты с аргументами». Меня пригласила туда подруга. А мне давно хотелось работать там, где мои способности могли бы найти свое применение. И вот теперь мне это удалось.
 - Понятно. И когда же вы собираетесь уходить?
 - Через три недели . Третьего декабря я должна быть уже …там. Тогда освободится должность, которую я буду занимать, - Я не признаюсь, что меня берут всего лишь на время декретного отпуска основного работника, чтобы не портить свой кайф одной ложкой дегтя и не дать Александре Васильевне возможности помечтать о том дне, когда через 1,5 года меня оттуда попросят.

 - А вы потом не пожалеете об этом? - как-то искренне спрашивает наш директор. - Ведь это частная газета, а не государственное учреждение. Она может обанкротиться, закрыться, а хозяин может уволить вас просто так, только потому, что ему что-то не понравится.
 - Я не боюсь. Все будет хорошо….Все может быть, да только зачем об этом думать и горевать заранее?
 - Нет, ну а мне – то что теперь делать? - ворчит Александра Васильевна после каких-то раздумий. - Вы уходите так внезапно, в середине учебного года. А где, спрашивается, я найду так скоро вам замену?
 Я только улыбаюсь ей в ответ, как бы говоря, не произнося ни слова: «А вот это твои трудности»!

 ***
 Я заглядываю в кабинет, где Анька проводит урок литературы. Мне не терпится поделиться с ней своей счастливой новостью.
 Как же я буду скучать по ней! Конечно, мы не расстаемся навеки: мы живем в одном городе и, конечно же, будем видится…Но не каждый день. Мы будем перезваниваться, иногда ходить друг к другу в гости… Но наши с ней ежедневные обсуждалки закончатся навсегда.
 Как жаль, что нельзя получить все сразу. Нельзя, как в «Санта-Барбаре»,жить всем в одном большом доме (это я имею свои смутные виды на будущее) и работать всем вместе в какой-нибудь семейной организации типа «Кэпвелл-инкорпорэйтэд».

 26-е НОЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК.

 -Ты знаешь, кого я вчера встретила? – спрашивает меня Аня. - Вадима.
 Вот уж правду говорят, что мир тесен, земля круглая, а наш город - одна большая деревня.
 -И где ты его встретила?
 -Да на улице. Я шла на остановку, а он мимо проезжал, увидел меня и остановился . Ну и подвез до дома.
 -Понятно. И что там у него новенького?
 -Да что: как ты и сказала, он не женат; года два жил с какой-то девушкой, но недавно они расстались.

 -Рассказывал, из-за чего? - уточняю я.
 -Нет, - отвечает подруга. - А я не стала спрашивать. Если честно, мне даже не интересно… Представляешь, говорит мне: «Аня, а ты еще красивее стала». А я смеюсь, отвечаю: «Что-то не припомню, чтобы ты в школе меня называл красивой. Наоборот, ты таскался ко мне во двор со своей придурковатой Светкой и подкалывал меня, что я такая маленькая, «взглянуть не на что». Не твои ли слова?» А он удивляется: «Ты такие вещи помнишь? Да я тогда специально так говорил, чтобы ты поревновала. Ты ведь на меня никакого внимания не обращала, а Светка была безотказной.» …Ты представляешь? - хихикает Анька.

 -Я так и знала, что Светка со всеми нашими переспала. По сколько нам лет тогда было, по шестнадцать?
 -Да. А я тогда еще даже не с кем не целовалась ни разу, - вздыхает Аня, вспоминая времена своей невинности.
 -Ну а я тем более, - говорю я. - Значит, Вадим признался, что был в тебя влюблен?
 -Наверное.
 -Я знала. Это было заметно, - заявляю я.
 -А я-то думала, что он меня терпеть не может. Он меня постоянно обежал, подкалывал. Не понятно только, зачем таскался ко мне почти каждый день, наверное, помучить хотел. Фашист из гестапо.

 - Он не помучить тебя хотел, а просто …хотел, только боялся признаться, потому что ты бегала за Стасиком, - констатирую я.
 -Я за ним не бегала! - возмущается Анна.
 -Еще как бегала. Все знали, что ты по уши влюблена в него.
 -Что, так заметно было? А я- то думала, что никто не знает…Ты представляешь, я тогда даже стихи про него писала, романтические.
 -Я помню. - И я начинаю декламировать:
 -Открылся Лес передо мной,
 Он темен и опасен…

 -Ты помнишь? - удивляется Аня.
 -Они настолько прекрасны, что запали мне в душу, - придуриваюсь я, делая вид, что Анькины вирши выбили из меня слезу.
 - Подай мне знак, о Дух Лесной,
 Хоть криком птицы, воем зверя,
 Иль сам явись передо мной
 И заглуши мне боль….тадам - тадам…

 - Слушай, Ань, а о чем вообще это стихотворение? И кто этот Он?
 -А я и сама не знаю. И когда сочиняла, тоже не знала. Просто придумала и все…Но ведь красиво же?
 - Красиво, - соглашаюсь я. - Ну, а еще что он рассказывал, Вадим?
 -Да я уже и не помню. Попросил мой номер телефона, Я спрашиваю: «Зачем?» А он отвечает: «Да иногда, может, позвоню. Хорошо бы встретиться нам всем, из нашего класса». Да, забыла. Еще он рассказывал, что видел тебя. Ну, что на тебя напал кто-то, а он как раз дежурил в тот день.

 ***

 Дома меня ожидает плачущая мама.
 -Что случилось, мам? - спрашиваю я.
 -Звонили из милиции, сказали, что Алеша с кем-то подрался и сейчас находится у них, в камере… как это … предварительного заключения, - отвечает мама.
 - Так нужно ехать туда!
 - Не сейчас. Уже поздно. Поедем завтра… Надо дождаться отца. Он решить, как быть.
 - Да чего его дожидаться-то? Сами разберемся! - возмущаюсь я.
 - Мы дождемся отца, - настаивает мама.

 …Однако отец позвонил и сообщил нам, что вернется только через сутки, а может, и позднее, потому что ему предстоит сопровождать машину инкассатора к какой-то неблизкий город. Так что мы, две взрослые женщины, вполне способны сходить в отделение полиции и узнать, что конкретно натворил Лешка.

 27-е НОЯБРЯ, ВТОРНИК.

 В участке мы узнаем у дежурного, что нам нужно идти в кабинет №34 (кто бы сомневался) и что делом моего брата занимается Фролов.
 Мы с мамой заходим в его резиденцию, где он, само собой, бритоголовый и курит…Не бережешь ты себя, Фролов, вон уже умные волосы сбежали, не выдержав такого преступного обращения с родным организмом.
 - Опять вы? - удивленно спрашивает он.

 - Мне вчера позвонили и сказали, что мой сын что-то натворил и теперь находится у вас, -заявляет мама.
 - Ах да, Боев, - задумчиво говорит Фролов. - Да вы присаживайтесь.
 - Значит , это ваш брат, - обращается он непосредственно ко мне, словно сразу понял, что с моей мамой говорить на серьезные темы не стоит - не тот это человек. - Похоже, ваша семья переживает не лучшие времена: сначала нападение на вас, потом проблемы с законом у брата.
 -А какие именно у него проблемы? - спрашиваю я.

 Он тушит свою дурацкую сигарету о металлическую пепельницу, уже и без того переполненную «бычками», потом отвечает:
 -Участие в пьяной драке, нанесение потерпевшему тяжелых телесных повреждений. Он сейчас в реанимации, этот потерпевший.
 - А брат?
 - Брат в камере, где ему еще быть.
 - А что он говорит, как все произошло?
 - Рассказывает, что сидели в дружеской компании, выпивали. Потом потерпевший что-то сказал, что не понравилось вашему брату, за что и получил.
 - И сильно получил?

 - Сотрясение мозга, перелом носа, нескольких ребер. Зубы ему повыбивал ваш брат. Но сейчас состояние стабильное, жить будет - радуйтесь.
 -Я не понимаю, что на него нашло, - говорю я. - Он ведь добрый, Лешка, хороший…
 Глупый, бестолковый - да, но он не злой, не жестокий.
 Тут в наш разговор, наконец, встревает мама, видимо, задетая тем, что про нее совсем забыли.
 - Да я не верю, что мой сын виноват в том, что вы его обвиняете. Он хороший мальчик. А вы его, наверное, били, чтобы он сознался. Я знаю, как вы это умеете! - почти кричит она.

 - Вы, по всей вероятности, слишком много смотрите телевизор, - невозмутимо отвечает ей Фролов. - Вашего сына никто здесь пальцем не тронул.
 - Вы только и умеете, как хватать невиновных, чтобы потом понавешать на них всех собак! - не унимается мама. - А настоящего преступника вы поймать не можете…Вон, мою дочь избили, чуть не изнасиловали, а теперь еще угрожают ей, а вы занимаетесь всякой хернёй!
 - Кто вам угрожает? - спрашивает меня Фролов, пропуская мимо ушей вырвавшуюся у мамы нецерзурщину.
 Я рассказываю ему про записки.
 - Почему вы не принесли их мне? Это же вещественные доказательства. На них могут остаться отпечатки.
 - Я принесу…завтра, - обещаю я ему.

 ***
 Потом нам разрешают повидаться с Лешкой. Вид у него, конечно, несколько помятый, синяк под глазом - последствия драки. Я не думаю, чтобы его тут били, верю Фролову на слово.
 Мама кидается к Лешке со слезами и обниманиями.:
 -Сыночек, сыночек, скажи, они тебя тут били? - Нет, - удивленно отвечает Лешка. - С чего ты это взяла?
 -Алеша, - говорю я ему, - объясни, что произошло? С кем ты подрался?
 -Ты его не знаешь…Пашка Никифоров. Он сказал, что моя девушка, которую я люблю и на которой хочу жениться,- «шлюха подзаборная». Представляешь, так и сказал. Ну как я мог стерпеть такое?

 Действительно, как он мог стерпеть? Все правильно. Вот только закону это не объяснишь, он не принимает во внимание человеческие эмоции. Хотя какие там бывают смягчающие обстоятельства? Состояние аффекта к ним подходит?...Слава Богу, что он по крайней мере не убил этого парня. Это уже хорошо.
 -А кто эта девушка? Когда ты с ней познакомился?...И, вообще, где ты пропадал все это время?

 Так из сбивчивого и нескладного рассказа моего брата удалось выяснить следующее.
 Полгода назад Алеша познакомился с одной замечательной девушкой, Кирой. Если верить словам моего влюбленного брата, то она и умница, и красавица, и, вообще, супер. Вот только запросы у нее тоже не слишком скромные, видимо, достойные ее прелестей. А Лешке оказались не по карману ни дорогие рестораны, ни лучшие друзья девушек - бриллианты, ни даже розовые букетики. Но любви-то хочется! Вот и решился Алексей рвануть в Москву, надеясь там разбогатеть и вернуться к любимой на шикарном авто, в дорогом прикиде , с вожделенным колечком и предложением руки и сердца.

 Не понятно, удалось ли брату воплотить в жизнь хоть кусочек от своих грандиозных планов, но на днях он вернулся в родной город к приятелю на проводы в армию. А там, как водится, выпили, закусили, и пробило пацанов на откровенность. И тогда один из Лешкиных друзей из самых лучших, добрых побуждений решил открыть ему глаза на непорядочность и коварство его возлюбленной, мол, пока ты там ишачишь на этих буржуев, надеясь выбиться в люди, Кирочка твоя …время даром не теряет. Видели ее с другим, а про тебя , Лешка, она уже и думать забыла.

 Ну, как такое можно стерпеть? Вы мне скажите. Вот и не сдержался мой брат и решил покарать доброжелателя за его не вполне уместную в данный момент инициативу, за его наглую ложь, подлый наговор, а, может, просто дать по роже крайнему, чтобы снять навалившийся внезапно стресс, материально выразив разочарование от своих порушенных мечтаний.

 28-е НОЯБРЯ, СРЕДА.

 После работы лечу в полицию, чтобы передать брату еду, пасту, зубную щетку и так далее, а Фролову – записки и его зажигалку. Вот уже в который раз захожу в кабинет №34.
 Фролов разговаривает с кем-то по телефону, увидев меня, он произносит в трубку:
 - Ну все, пока. Тут ко мне пришли. До вечера… Здравствуйте, - это он уже мне.
 - Здравствуйте, - отвечаю я. - Я принесла записки.

 Достаю их из сумки и передаю ему. Фролов читает обе писульки, потом кладет их в какую-то папку и говорит:
 -Хорошо. Вполне возможно, они нам помогут. У вас по-прежнему нет никаких подозрений?
 -Есть, одно. Но скорее всего, это не он.
 И я рассказываю следователю про патологоанатома, который звонил мне в тот самый день, а я его отшила.
 - Мы его проверим, - обещает Фролов и смотрит в окно. Там уже совсем темно. - Вы одна? Как вы собираетесь добираться домой? - спрашивает он меня.

 - На автобусе.
 - А там вас кто-нибудь встретит: отец, мать?
 - Нет, они все работают…Вы не волнуйтесь, - Что я такое говорю? С чего бы ему волноваться за меня? Вот ведь дура… - У меня с собой острые ножницы и лак для волос - сильной фиксации. Так что горе тому, кто решит сунуться!
 Фролов улыбается, а у меня сердце замирает от его улыбки.
 -Давайте –ка я отвезу вас домой,- неожиданно предлагает он .

 А я и не знаю, что ему и ответить, просто совершенно не ожидала от него этого предложения.
 - Ой, - говорю я. - Это передача Лешке. Как бы мне ее отдать?
 - Сейчас отдадим, - отвечает он.
 Мы выходим из его кабинета, и Фролов закрывает дверь. На выходе отдает дежурному пакет для моего брата. А я стою рядом с ним и этому дежурному мило улыбаюсь. Меня переполняют какие-то странные, непонятные чувства.
 - Передай Боеву. Он во второй КПЗ, - говорит мой оперуполномоченный(или кто он там, я не разбираюсь в таких тонкостях, как милицейские должности, чего-чего, а вот детективы я не смотрю и не читаю, я их в любой форме не люблю).

 Дежурный обещает передать.
 Мы садимся в его машину. Он заводит мотор и везет меня домой. За всю дорогу он не сказал мне ни слова, только один раз посмотрел на меня как-то …странно. Возле моего дома он останавливается и говорит:
 - Ну вот, теперь я за вас спокоен.
 Тут я наконец вспоминаю про его зажигалку, которую собиралась ему отдать.
 -Ой, я совсем забыла, - произношу я, роясь в сумке. Достаю зажигалку и передаю ее законному, как мне думается, владельцу.

 -Это, наверное, ваше. Я нашла ее через несколько дней, после того, как вы у нас были.
 -А я-то думал, где я ее потерял, - удивляется он. - Спасибо.
 -Не за что.
 Еще несколько мгновений я сижу рядом с ним, а потом начинаю благодарственную речь:
 - Спасибо, что довезли меня до дома… До свидания.
 Я выхожу из машины.
 - До свидания, - отвечает он.

 Я стою у ворот своего дома и жду, когда Фролов уедет. Но он не уезжает. Тогда я подхожу к машине и спрашиваю:
 -Почему вы не уезжаете?
 Он опускает стекло и отвечает:
 - Я жду, когда вы войдете в дом.
 - Понятно…Спасибо.

 ***
 Сумасшедший день! Сумасшедшее настроение!
 «Я жду, когда вы войдете в дом» - Эти слова до сих пор звучат в моей голове.
 Что за странный человек! Непонятный, непохожий ни на кого другого. Красивый даже при отсутствии волос, сильный и мужественный, несмотря на то, что далеко не мистер Вселенная.
Глава 10.
 29-е НОЯБРЯ, ЧЕТВЕРГ.

 Обо всем рассказываю своей верной подруге Аньке.
 - Значит, он отвез тебя домой и дожидался, пока ты зайдешь туда, - уточняет она детали моего вчерашнего происшествия.
 - Да, именно так.
 - Ты ему нравишься. Иначе зачем ему это было делать, что, совсем заняться нечем?
 - А может, это он так свой гражданский долг выполняет, - предполагаю я. - Раз не получается пока выловить моего маньяка, то, по крайней мере, пытается защитить меня от него.

 - Ты представляешь, если бы он каждого потерпевшего пытался бы от кого-нибудь защитить?... Нет, к тебе он определенно относится как-то по-особенному. Это точно.
 - Наверное, - вздыхаю я.
 - А он тебе нравится?
 - Не знаю…Он, вообще-то не в моем вкусе, - капризничаю я.
 - Потому что лысый? Ну, так ему надо сказать, чтобы и мечтать о тебе не смел, пока не решит эту проблему, - заявляет Аня.
 - А как эту проблему можно решить?
 - Как это как? Сейчас в каждом журнале реклама о пересадке волос. Не видела, что ли?
 - Хрен с ними, с волосами. Что толку, если он все равно женат.

 - А ты точно это знаешь? - сомневается подруга.
 - У него кольцо, - не слишком уверенно отвечаю я.
 Вдруг Анька словно вспыхивает:
 - Слушай, - заявляет она. - Вадим-то с ним работает, он должен знать…Он мне уже несколько раз звонил. Последний раз просил: «Давай встретимся».
 - А ты что?
 - А я еще пока с ума не сошла - налево ходить…Но ради нашей дружбы я с ним встречусь и разузнаю про твоего Фролова.
 - В каком смысле ты с ним встретишься? На свиданье, что ли, отправишься? А если Ромка узнает?
 - А кто ему скажет? Ты, что ли? Поверь мне, никакого криминала я не замышляю, а хочу лишь расспросить Вадика о его сотруднике. Знания - сила, быть может, они тебе пригодятся.

 30-е НОЯБРЯ, ПЯТНИЦА.

 Сегодня мой последний рабочий день в этой школе. И меня почему-то охватывает внезапная грусть. Заканчивается целый этап моей жизни и начинается другой. Каким он будет, известно только Господу Богу. Я же смотрю в будущее без страха, но с волнением и надеждой.

 Я попрощалась с коллегами, понимая, что по кому-то из них буду скучать, по крайней мере, первое время, со своими детишками, которых, оказывается, мой уход очень огорчил, и они, наивные, жалобно просили меня не уходить, думая, что таким образом можно получить желаемое, то есть заставить меня остаться. Александра Васильевна вызвала меня в свой кабинет, где прочла мне целую напутственную речь, в конце которой попросила меня забыть про наши с ней прошлые разногласия, так как они все равно остались в прошлом, пожелала мне удачи во всех моих начинаниях и мило намекнула мне о том, что если все же у меня возникнут какие-нибудь трудности на моей новой работе, то она постарается сделать все от нее зависящее, чтобы я смогла вернуться назад. Она, как оказалось в последствии, считает меня хорошим педагогом и очень жалеет, что я решила сменить профессию. Вот так вот.

 Мы с Аней решаем сходить после работы в какую-нибудь кафешку, чтобы отметить этот памятный день в скромной женской компании. С Ромкой Анна уже заранее договорилась, что домой придет пьяная «вдрабадан», поэтому сегодня главным по хозяйственной части назначается он, а, значит, в его обязанности входит следующее: забрать Настю из садика, при этом постараться не растерять по пути ее варежки, носки, шарфы и заколки, как это обычно бывает у него, после накормить ребенка нормальной едой, а не тем, что она захочет съесть (сок и конфеты), уложить спать, прочитав на ночь сказку.

 Конечно же, было бы прекрасно, если и Арина присоединилась к нашей компании. Для нее это было бы даже полезно, мы живо настроили бы ее на позитив по отношению к превратности жизни. Но Арина вынуждена отказаться от нашего весьма заманчивого предложения, мотивируя это тем, что сегодня, помимо нее, некому забирать Кирюшку из садика, но она обещает нам, что мы еще ни раз встретимся и погуляем, как следует. Правда , попросила нас не очень уж баловаться…

 ***

 Сидим в пиццерии. Анька, как водится, под прицелом мужских взглядов, как холостых, так и семейных. И что они только в ней находят? Шучу, конечно.
 Кто-то даже пытается познакомиться, но тут Анна поднимает на него свои невинные глаза и заявляет:
 - Молодой человек, вы, что, не видите - у нас свидание?

 И бедный парень, матерясь и проклиная одолевших кого-то лесбиянок, уходит на свое место. А мне остается только отчитать подругу за эту ее шалость, потому что теперь по ее вине меня могут отнести в разряд «розовых» и шансов на счастливое замужество у меня останется еще меньше.
 .- Да ладно тебе, это же не серьезно, - оправдывается Аня. - Разве мы с тобой похожи на лесбиянок?
 - А они ничем внешне не отличаются от обычных женщин. Между прочим, голубые тоже не все подряд трубят о своих интересах всем и каждому, есть такие, которые стесняются и скрывают свою ориентацию.

 - А ты откуда знаешь? У тебя много знакомых гомосексуалистов?
 Я задумываюсь. Вообще-то лично я не знаю ни одного местного мужчины, о котором всем было бы известно, что он гей, но подозреваю в этом, по крайней мере, троих…
 - Ну ладно, - примирительно говорит моя подруга. - Ну их, этих …ребят. Не вспоминай, не надо.
 - А с чего ты взяла, что я вспоминаю их? - удивляюсь я.
 - Ты так задумалась. Я решила, что ты считаешь.
 - Кого? Педиков?
 - Ну да. Прикидываешь, были ли латентные гомосексуалисты среди твоих кавалеров.

 - Да иди ты. У меня таких не было! - возмущаюсь я. - Хотя, если честно, Олег, с которым я встречалась на третьем курсе, был довольно женственным….
 В это время нам принесли заказ, и он как-то отвлек нас с Анькой от столь щекотливой темы.
 - Что за хамство, - возмущаюсь я, размешивая свой салат и обнаруживаю в нем крабовые палочки вместо обещанных в меню креветок. - Они опять принесли мне не тот салат.
 - А какой у тебя?

 - С крабовыми палочками, а я заказывала с морепродуктами. Тут должны были быть креветки, мидии и кальмары, а вместо них огурцы, яйца и кукуруза.
 - И как всегда слоями, а сверху - майонез, чтобы так сразу не было видно, что это за салат? Они часто так делают. Будешь скандалить? - спрашивает Аня.
 - Не буду. Нет настроения… Я их потом в газете разоблачу, их подлый обман, покрытый майонезом.
 - Ты что-то давно ничего не рассказывала про своего Владимира, - открывает Аня новую тему для разговора.
 Действительно, я про него как-то совсем забыла. Интересно, вернулся он из командировки или нет?.. Если честно, то …совсем не интересно.
 - Да какой он мой, - говорю я. - Я же говорила, что решила его бросить. Ты, что, забыла?

 - А потом ты говорила, что он приперся с цветами, и вся твоя решимость испарилась , - заявляет подруга.
 - Это уже в прошлом. Ты знаешь, я про него как-то совсем забыла, - признаюсь я ей.
 - Ах да, я забыла сказать, - спохватывается Аня внезапно. - Значит так, Вадим опять звонил…
 - Ну и …

 - Я согласилась с ним встретиться…. раз уж он так просит. Правда, я сразу его предупредила, что это по делу. Он, конечно же: «По какому делу?», ну, а я: «Это не телефонный разговор»… Жаль, конечно, его разочаровывать, что разговор пойдет всего лишь о его приятеле, но …кому сейчас легко?
 - Знаешь, Ань, не стоит этого делать, - прошу я эту начинающую диверсантку.
 - Почему?
 - Ну что с того, что я узнаю, что у него, скажем, третья жена и пятеро детей?
 - Если это так, или примерно так, то ты просто успокоишься и выкинешь этого своего неформала из головы, а так ты все будешь мучиться, а вдруг, а если?...

 ***
 Дома меня ожидает очередное ЧП. Прорвало отопление. Папа весь мокрый, еле – еле заделал дыру в трубе и теперь сидит, не в силах сменить одежду на сухую - так умаялся. Мама суетится рядышком. - Может, все-таки, вызвать мастера? - просит она.
 - Дура, какой мастер? Девять часов вечера!
 - Ну, есть же какие-то службы? МЧС, например, - не унимается мама.
 - Сам все сделаю, не мужик, что ли! - отбривает отец.
 - Папа, - говорю я, пытаюсь воззвать родителя к здравому смыслу. - Ты же не специалист в этом вопросе. Пусть знающие люди посмотрят наши трубы, починят.
 - Я сам знаю, как поступить. Это ты еще молодая, не соображаешь. А учить ты мужа будешь.

 - Да какого мужа? - вздыхает мама, - Где его взять-то?
 - Найдет. Не твоя забота, - заявляет ей отец. - А ты, вообще, почему так поздно? - это уже мне. - Ты где шатаешься?
 - В кафе с Анькой, отмечали последний день на работе.
 - Почему ты мне не позвонила, я бы заехал за тобой?
 - Зачем? Меня Анька с Ромкой отвезли домой.
 …Уже собираясь подняться к себе, я вспоминаю нечто важное.
 - Папа, - говорю я. - Ты был у Лешки?

 - Был, - отвечает он.
 - Ну, что ты узнал? Как нам помочь ему? Ведь он же не со зла подрался с тем парнем, а по глупости.
 - Я знаю; как смог, попытался объяснить всю ситуацию следователю…Архипов, кажется. Он, вроде, как нормальный человек. Сказал, что надо просто нанять хорошего адвоката. Потерпевший пошел на поправку, Леха был, можно сказать не в себе…Я уже даже знаю, к кому мне обратиться.

 Я облегченно вздыхаю. Если верить папиным словам, ситуация не такая уж и критическая. И Лешку обязательно оправдают…Или, по крайней мере, много не дадут. Что за семья у нас, сплошной криминал!
 - Папа, - спрашиваю я. - Ты сказал: следователь Архипов?
 - Да, кажется так.
 - А я думала, этим занимается Фролов.
 - Так и было вначале. А потом он передал наше дело другому следователю.
 - Почему?
 - А кто его знает, - пожимает плечами отец. - Может, решил, что это дело слишком скучное, все в нем и так понятно…


 3 – ДЕКАБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК,

 Ну вот он и наступил, этот день, первый день моей новой жизни на новой работе. Я с самыми светлыми предчувствиями чего-то необычного, что вот-вот случится со мной, спешу в редакцию, которой теперь предстоит стать моим вторым домом (а если посмотреть на Арину, так первым и основным - так много времени она проводит на работе).

 Наряжалась я в это утро, надо признаться, как на первое свидание: красилась, парфюмилась - расфуфырилась по полной. Но так это и правильно: у сотрудника с его профессией и должна быть самая что ни есть страстная и обязательно взаимная любовь, каждый день нужно ходить на работу, как на праздник.
 Однако мне пришлось опоздать на свой автобус, потому что кому-то приспичило захотеть меня…услышать прямо сейчас. Я злобно достаю мобилу, готовясь обматерить Аньку (ведь это же она, кто еще может звонить в такую рань?) на чем свет стоит, но вижу, что номер определился незнакомый.

 Елки - палки, кто это? А вдруг это патологоанатом, звонит сказать, что у меня осталось семь дней до той поры, как он придет и разделает меня в наказание за то, что я натравила на него Фролова?
 Я нажимаю на кнопочку «ответить»:
 - Алло?
 - Татьяна, - слышу я чей-то фантастически красивый, до боли знакомый мужской голос. - Это Фролов.
 - Да, здравствуйте, - еле лепечу я.
 - Здравствуйте. Я проверил вашего патологоанатома. Это не он. У него …алиби. Тринадцатого ноября он работал в ночную смену: с шести вечера и до восьми утра он был …на рабочем месте, в морге.

 - Понятно, - отвечаю я. - Спасибо.
 - За что?
 - Ну, за то, что проверили… А то я очень боялась, что это он.
 - Такая у меня работа, - с усмешкой отвечает Фролов. - Проверять тех, кого вы подозреваете.
 - Тогда спасибо вам за проделанную работу. У меня от души отлегло. Нет ничего страшнее, чем свихнувшийся медик со скальпелем. Все остальные как-то предпочтительней…

 Потом мы молчим. Но через несколько секунд двухстороннего молчания он произносит:
 - Если что-то новое появится, я вам позвоню. До свидания.
 И он отключается.
 Вот и все. Вот и весь разговор. Странно было ожидать чего-то другого. И чего другого? Что он предложит тебе встретиться? Тебе мало Вовки? Нужен еще один женатый любовник, который от скуки семейной жизни нет - нет, да забегал бы погреться о твой огонек, о твою нерастраченную нежность и невостребованную страсть?

 ***
 На работу я все-таки явилась без опозданий, хотя для этого мне пришлось, сойдя с автобуса, бежать, как спринтер. Арина уже была на месте. Она познакомила меня с моим новым коллективом, который принял меня в целом неплохо, а вернее, никак. Каждый вежливо поздоровался и вернулся к своим обязанностям.

 Один только Александр (в день собеседования я его не видела), молодой парень моего возраста, который раньше делил кабинет с Наидой, а теперь нам с ним предстоит работать рядышком, повел себя достаточно дружелюбно и поведал мне, кто здесь кто.

 Коллектив газеты, в которой я начинаю свои трудовые будни, оказался небольшим - всего семь человек. Это: Андрей Петрович-главный редактор, Мария Викторовна - та милая женщина в годах, что мило встретила меня в день, когда я приходила к Андрею Петровичу и в отсутствии Арины разъяснила, как найти его кабинет - она главбух; моя подруга – менеджер по рекламе; Даниил – менеджер по распространению; Жанна, довольно противная молодая женщин лет 30-ти, и Александр - корреспонденты. Ну, и наконец я - корректор, явившийся на смену ушедшей в декрет Наиды Игоревны.
 В целом, все вполне нормальные, приличные люди, поэтому я решила, что мне здесь уже нравится.

 В свой первый день я была просто раздавлена тем количеством работы, которую на меня навалили: не разгибая спины, я правила готовящийся к печати материал и про себя думала: кто тут работает: иммигранты из Нигерии? Разве может взрослый русский человек так написать:
 Я ВИЖУ ЦВЕТНИК РУССКОГО СПОРТА И МУЗЫКИ.
 Или:
 ЕМУ ДАНО ПОСМОТРЕТЬ НА МИР БОЛЕЕ ШИРОКИМ ГЛАЗОМ.
 От Арины я тоже ожидала лучшей грамотности, все-таки мы с ней заканчивали один и тот же факультет.

 ***
 Самой последней с работы уходит, почему –то, Арина. То ли работы у нее больше, чем у других, то ли она самая медлительная. Или она просто домой не хочет возвращаться. Я дожидаюсь, когда она, наконец, закончит.
 -Ты ведь знаешь, что я ушла от Руслана? - спрашивает она меня. - Анька тебе, наверное, рассказала?
 Я киваю головой:
 - Да, рассказала. Она не должна была?
 - Нет, все правильно. От вас у меня нет секретов. Что случилось, то случилось. Что скрывать-то?... Я ей все тогда рассказала, когда она позвонила, мне просто необходимо было с кем-то поделиться этим.

 - Ты живешь у мамы?
 Отца у Арины нет. Его убили года два назад. Он связался не с теми людьми, и его сожгли в собственной машине. Не знаю, как они с матерью пережили весь этот кошмар. К счастью, у нее остался брат. Ну, и конечно же муж. Тогда у них с Ариной все было хорошо.
 - Да. И с братом.
 - Он еще не женился?
 - Ему только восемнадцать лет, - возмущается Арина, будто я спросила что-то неприличное. - Но девушка у него есть.

 - Руслан тебе звонил? - осторожно спрашиваю я.
 - Звонил, конечно. Каждый день звонит, но я не отвечаю. Я не хочу его ни видеть, ни слышать. Он тут на днях приходил к нам, но я запретила маме его впускать. Так он под окном часа два просидел.
 - Зачем?
 - Не знаю. Думал, наверное, взять меня измором.
 - А ты что?
 - Сидела и плакала. Но я уже четко решила, что завтра пойду подавать на развод. Я сегодня хотела, но не успела.

 Я смотрю на свою милую и такую сейчас несчастную подругу и вспоминаю, какой она раньше была веселой, интересной, задорной. А сейчас это словно другой человек: она даже в лице как-то изменилась, само собой, похудела, побледнела, но это еще не все. Она перестала выглядеть как молодая девушка, какой была еще месяц назад, беззаботной и цветущей. Нет, она не стала хуже, она по-прежнему очень симпатичная, даже красивая, но черты лица ее стали как-то резче, мрачнее. Теперь он выглядит на свои годы, даже старше.
 - Ты уверена, что это правильно? Может, вы все-таки помиритесь… У вас ведь есть ребенок.

 - Ну и что с того, что у нас есть ребенок?.. Ты бы смогла простить такое? - с каким-то очень жестким, совершенно не свойственным для нее, выражением на лице задает мне она этот вопрос.
 - Твой вопрос не по адресу. Мне не кого и не за что прощать, - отвечаю как можно спокойнее. Интересно, а что лучше: иметь семью, но однажды ее потерять, или просто никогда ее не заводить, чтобы потом не из-за чего было убиваться? Как в песне: «Если у вас нет собаки, ее не отравит сосед…».
 Арина смотрит на меня, потом говорит:
 - Ты знаешь, мой брат ведь дал ему по морде?

 - Кому?
 - Руслану, конечно. Коля поехал в нашу квартиру, чтобы забрать кое-какие мои вещи, которые я просила, сама не хотела ехать, чтобы не встречаться с этим… А там был Руслан.
 - И что он сделал?
 - Руслан ничего не сделал, ничего не говорил, пока Колька собирал вещи, а потом, когда брат уходил, сказал ему, чтобы я возвращалась, а он сам уйдет жить к родителям. Тут
 Коля разозлился на него и дал ему по наглой роже, отомстил за меня, так сказать.
 - А Руслан, что, ему не дал сдачи? - удивляюсь я. - Нет, не дал. Видно, чует вину. Сказал только: «Это не твое дело, Колька, молодой ты еще, я с тобой связываться не хочу».
 - Понятно, - говорю я. - А кто сегодня Кирилла забирает?
 - Он сегодня дома, с мамой. То есть с бабушкой. У нее сегодня выходной, а Кирюшка что-то простудился немного, мы его решили подержать дома пару дней.

 ***
 После работы я иду к автобусной остановке, рассуждая, что если я каждый день буду ездить на такси, опасаясь повторного нападения маньяка, то мне просто никакой зарплаты не хватит, тем более что мой теперешний оклад не на много больше того, что я получала в школе. Хотя мне пообещали, что это только пока, со временем я стану получать больше.

 Так что, чтобы сэкономить деньги, я поеду на автобусе, а как сойду с него - разевать рот не буду, бегом домой. Надо будет еще ключ заранее приготовить, чтобы не пришлось его разыскивать уже возле двери, а сразу же открыть ее и войти в дом.
 Подходя к остановке, я вижу, на свою удачу, своих соседей, возвращающихся, как и я домой: тетю Валю с внучкой (бабушка забирала ее из садика) и Димку.
 Так что сажусь рядом с ними и чувствую себя в полной безопасности: соседка живет через два дома от меня.

 ***
 Мама суетится на кухне: что-то готовит.
 - А где папа? - спрашиваю я.
 - Я не знаю, куда-то уехал.
 - А он тебе ничего не рассказывал, нашел ли он адвоката для Лешки?
 -Нет, ничего не говорил.
 - А сама ты не спросила его? - удивляюсь я.
 - Таня, я забыла как-то…У меня так болит голова…
 Забыла? Как ты могла забыть про то, что непосредственно касается твоего сына? Мамочка, ты не постижима!

 - Таня, дожать блинчики, а я пойду прилягу…Что-то мне не здоровится.
 Иди-иди, Божий Одуванчик. Моя мама из той породы людей, от которых ни вреда особого, ни пользы…никакой. Так, пустое место. Их отсутствие никто не замечает, и присутствие тоже не увидит.
 - Завтра надо отнести Алеше что-нибудь вкусненькое! - кричит мама, кажется, из зала. - Там его никто не покормит так, как дома.
 Можно подумать, дома у нас очень вкусно кормят: почти сплошные полуфабрикаты.
 Я слышу, что мама включила телевизор. Я переворачиваю блины, делаю огонь послабее и иду к ней.

 - Ты ведь свободна всю эту неделю, вполне можешь сама завтра сходить к Лешке, - говорю я ей.
 - Да, да, конечно, - рассеянно отвечает она.
 Маме сейчас не до пустяков типа тюремного заключения ее родного сына, она горюет о том, что героиня сериала где-то на вокзале потеряла коляску со своим грудным ребенком. Тоже, видимо, находилась в состоянии морального нестояния.
 - Так ты сходишь? Я ведь теперь работаю весь день.
 - Конечно, конечно…

Глава 11.
 4-е ДЕКАБРЯ, ВТОРНИК.

 Мой второй день на новом рабочем месте. Как же это я не догадалась поворожить вчера: «На новом месте явись жених к невесте»? Но сегодня уже поздно.
 Александр сидит, обдумывает, как поинтереснее озаглавить статью. Наконец решает спросить совета у меня:
 - Как ты думаешь, что лучше звучит: «Местные умельцы» или «Таланты, живущие по соседству»?
 - А про что эта статья: про каких-нибудь вязальщиков - вышивальщиков? - уточняю я.
 - Ну ты и загнула! - смеется Саша. - Это про местных специалистов, которые в домашних условиях производят и разливают фальшивую водку.
 - Да ладно? Правда, что ли? - удивляюсь я. Какая же я все-таки наивная: представила себе этаких бабушек - старушек, занимающихся рукоделием.

 Какое-то время сижу под впечатлением собственного простодушия. Александр новым вопросом вырывает меня из этих раздумий.
 - Слушай, Тань, а как насчет проставиться за знакомство? - спрашивает он.
 - А что, надо?
 - Ну а как же? Это как покупку крупную обмыть, чтобы носилась или ездила.
 - Я не знаю, - отвечаю я. Надо будет спросить Арину, стоит ли мне поить своих новых коллег, и как на это посмотрит начальство.

 ***
 Спрашиваю подругу о столь деликатном деле во время обеденного перерыва.
 - Да ты что? Нет, конечно. Если Андрей Петрович узнает об этом - вылетишь в два счета. Это Сашка так пошутил. Он однажды пришел на работу чуть «подшофе», так после полгода получал урезанную зарплату.
 - Тогда как быть?
 - Да ты просто купи тортик и принеси его, чтобы чаю попить, вот как сейчас. Дешево и сердито.

 ***
 После работы я еду к деду. Он сегодня какой-то веселый, возбужденный.
 - Что-то случилось, дедуль? - спрашиваю его я.
 - Да, Танюша, случилось… Твоя бабушка приходила.
 Вот так новость! Спустя каких-то двух-трех десятков лет бабуля решила помириться с дедом. А ведь они даже не разведены, тридцать лет живут порознь, а по паспорту - все еще муж и жена.
 - А зачем она приходила? - интересуюсь я.
 Дедушка так и светится от счастья:
 - Помириться хочет.

 Что-то странное происходит в нашей семье. Все пары, раньше находившиеся в разлуке, оперативно воссоединяются: сначала мать с отцом, теперь вот вообще, кто бы мог подумать, дед с бабкой. Это точно к чему-то глобальному!
 - Говорит она мне, - продолжает дедушка.- «Что это мы с тобой все делим? Старые ведь. Сколько нам с тобой осталось?»… Зовет меня, чтобы я переезжал к ней жить.
 - Здорово!
 - Да. А домик мой продать надо…
 - Зачем это?
 - Так ведь деньги нужны, Таня. Адвокату заплатить, чтобы он Алешу из тюрьмы вытащил.

 Тут дед начинает плакать.
 - Значит, ты уже знаешь? - с каким-то облегчением от того, что он узнал эту новость не от меня, спрашиваю я.
 - Да, твоя бабушка мне все рассказала… А завтра она приедет, и мы с ней начнем собирать мои вещички…Это ведь я виноват - то, что Алексей в тюрьме.
 - Ну что ты говоришь, дедуль, ты-то тут при чем?
 - Гены виноваты: они, что хорошие, что плохие - через поколение передаются.

 ****
 От деда меня забирает папа на своем «раритете».
 - Ты знаешь, что наша бабулька приходила к деду мириться? - спрашиваю я его.
 Он, похоже, не очень-то удивлен.
 - Не понимаю я этих стариков. Ну, как можно так разругаться, чтобы потом столько лет друг на друга злиться? - рассуждает он.
 - Да они и не ругались, - напоминаю я отцу уже позабытую всеми первопричину дедовых и бабкиных несчастий. - Он ведь в тюрьму сел, а она отказалась его ждать.
 - Я никогда не интересовался их разборками, ты уж меня извини. Я и деда-то твоего видел всего раза два… На нашей с мамой свадьбе его точно не было.
 - Дед собирается переселяться к бабуле, а дом свой решил продать, чтобы деньги были - Алешкиному адвокату заплатить.

 - А откуда они знают про Лешку? - удивляется папа.
 - Я думала, что это ты бабушке рассказал, что произошло, а она и придумала, где можно деньги достать.
 - Я ей ничего не говорил…И деньги их мне не нужны. У меня уже есть кое-какая сумма, да еще я продам свои «дровишки»..
 - Пап, да кто ж их купит – то?

 Мы с отцом уже давно порешили, что наше семейное авто стоит оберегать, как святыню, содержать его на ходу и хотя бы в удовлетворительном состоянии, чтобы впоследствии, спустя много лет, мои внуки смогли бы продать его какому-нибудь коллекционеру как уникальный предмет старины. И вот теперь папа хочет избавиться от него досрочно, в тот самый момент, когда его вряд ли кто купит дороже, чем за пять-семь тысяч (рублей, конечно).
 - У меня уже покупатель есть.
 - И кто же это?
 - Ты все равно не знаешь. Хороший знакомый.
 - Ну и за сколько?
 - Какая тебе разница, дочь? Не забивай голову и не волнуйся. Все у нас будет хорошо, и Леша к нам скоро вернется… Ну и получит он тогда от меня капитальную трепку…
 - Тогда поехали, купим торт, - предлагаю я папе.
 - Ну, поехали.
 Папе, значит, тоже захотелось сладенького, раз он даже не спросил, зачем.
 - Тогда два торта.
 - А зачем два?
 - Один – для тебя, второй - на работу.

 ***
 Приезжаем домой. Мамы еще нет. Где же она? Уже восемь вечера. Звоню ей, а она не отвечает, не берет трубку.
 .Мы сидим на кухне и волнуемся. Даже торт не хочется. Я каждые три - пять минут набираю ее номер - картина все та же. Куда она могла пойти? Я начинаю по порядку обзванивать всех знакомых, но никто из них понятия не имеет, где она может быть.
 -Пойду, возле дома ее подожду, - говорит папа, берет куртку и идет на улицу.
 Я тоже иду за ним. Что мне тут одной сидеть?

 21.45.
 Мы с папой стоим возле дома, высматриваем нашу маму. Отец сосет уже третью таблетку валидола, а я уже обкусала свой четвертый маникюр.
 Наконец к дому подъезжает такси, из которого появляется «в дюпелину» пьяная маман. Мы подлетаем к ней в тот момент, когда она как раз пыталась убедить таксиста сделать для нее скидку. Папа уводит ее домой, а я расплачиваюсь с водителем, извиняясь перед ним за бестактное поведение мамы.

 - Ничего страшного, - отвечает он с сочувствием. - Просто ей очень плохо. Она всю дорогу плакала, что ее сын в тюрьму попал… Вы ее не ругайте.
 - Не будем, - обещаю я таксисту. Какой хороший человек! Не просто таксист, а настоящий психотерапевт. Надо вообще всегда, думаю я, на работу таксиста брать людей с дипломом психолога, ведь им так часто пытаются излить душу их пассажиры…
 Маму в этот вечер мы, конечно же, не били и не ругали, а просто уложили спать.

 5-е ДЕКАБРЯ, СРЕДА.

 Еду на работу с тортиком. Когда я уходила, мама еще спала, а я не стала ее будить, решила отложить головомойку на вечер.
 Все-таки до чего же это безответственно: напиваться вдрызг в тот момент, когда у твоей семья такие проблемы, требующие быстрого решения.

 А сколько примерно будут стоить услуги адвоката? И сколько денег есть у папы? Мы, конечно же, не собираемся давать взятку судье, прокурору и всем, кто хоть чем-то может нам помочь, чтобы моего брата оправдали. Ни в коем случае. Но если верить Лешкиному рассказу, то виноват он только в том, что не смог сдержать своих эмоций и полез в драку, в которой оказался сильнее, чем тот, другой. Никакого конкретного умысла в его действиях не было, лишь только однократно охватившее его бешенство. И тот парень, потерпевший, к счастью, выздоровел… Поэтому, думаю я, любой мало-мальски грамотный адвокат сумеет добиться для моего брата минимального наказания, какое только может быть в этом случае.

 ***
 Обеденный перерыв. Мы сидим и пьем чай с моим тортиком. Мирно беседуем.
 В это время в кабинет заходит бабулька благообразного вида и говорит:
 - Здравствуйте. Подскажите мне, пожалуйста, где у вас тут главный редактор.
 - А зачем он вам нужен? - вежливо спрашивает ее Мария Викторовна, наш главбух.
 - Очень нужен. Я к нему по важному делу, - заявляет старушка.
 - Он сейчас отсутствует, - все так же вежливо объясняет эта милая добрая женщина, Мария Викторовна. - Но, может быть, мы сможем вам чем-нибудь помочь?
 - Ну, я и не знаю….Вы понимаете, у меня…со мною последнее время творится что-то странное, непонятное, - чуть не задыхаясь, говорит пожилая женщина.
 - Да вы не волнуйтесь. Присаживайтесь. Может, вам чайку или водички?

 Мы с Ариной чуть подальше, шепчемся о своем, о женском, но то, что рассказала эта бабулька, нас с ней определенно заинтриговало.
 Она уселась на предложенный стул, расстегнула свое пальто, видимо, приготовившись к долгой байке, и начала:
 - С моей квартирой что-то не чисто…
 - А что именно?

 - А вот что. Несколько дней назад я проснулась среди ночи. Вообще я в последнее время плохо сплю. Но что поделаешь, старая, наверное, стала, а старые все плохо спят….Так вот, проснулась я от того, что кто-то меня зовет по имени: «Варя, Варя, проснись». Я глаза-то открываю и вижу: комната вся озарена каким-то светом, и он все время меняется: то желтый, то зеленый, то оранжевый. Я молитву читать - не помогает. Кот мой мяукает так жалобно, боится, ко мне жмется. Тут я слышу опять: «Варя, Варя». А голос, вроде как, на мужа моего покойного, Царствие ему Небесное, похож... Встаю я, значит, и к окну зачем-то иду, ну, откуда свет-то льется. А там, батюшки, за окном-то в воздухе два человека парят. Да странные какие-то: то ли люди, то ли нет. И говорят мне: «Варя, Варя, уходи из этой квартиры, уходи. Беда будет». Тут – то я за сердце хватаюсь и падаю.
 - Ничего себе, - подает голос Жанна. - Ужас какой!
 - Может быть, это просто приснилось вам? - предполагает Александр. - Многие люди во сне ходят.

 - Может, и приснилось, - отвечает старушка. - Я вообще-то в подобную чертню не слишком- то верю, не так воспитана. Да только вот когда очнулась я наутро, посередь комнаты у окна, то так сразу и увидела, что окна мои грязевыми ошметками измазаны. И на кухне тоже, и в другой комнате - все окна, словно их кто обкидал грязью.
 - Так, может, кто-нибудь их и обкидал, - говорит Александр.
 - Ну, наверное. Да только живу я на пятом этаже.
 Да уж. Вот история так история. Мы все как-то притихли, про чай с тортом забыли.
 - Да только это еще не все, - продолжает пожилая женщина. - Где-то за неделю до этого события мне кто-то дверь навозом измазал.
 - Навозом?

 - Именно навозом. Вонючим до ужаса.
 - Извините, как вас зовут…Варвара…? - спрашивает Мария Викторовна.
 - Варвара Никитична.
 - Варвара Никитична. А зачем вы к нам решили прийти, а не в полицию?
 - А я уже была в милиции. Они там вежливо меня выслушали и пообещали разобраться. А к вам я затем, что, может, вы статью захотите написать про это. Вы ведь рассказываете про то, что в нашем городе происходит.
 - Варвара Никитична, а вы окна от грязи и дверь отмыли? - спрашивает ее Саша.
 - Дверь - да. Какой же запах стоял!
 - Представляю.
 - А вот окна не смогла, я ведь их уже к зиме заклеила. Да и не под силу мне самой-то.
 Весной соседа попрошу, он поможет, за бутылку.

 -Саш, поехали посмотрим на квартиру Варвары Никитичны, - предлагает Жанна. - Я думаю, что стоит написать статью про это дело, история – то интересная.
 - Поехали.
 У них, у корреспондентов, рабочий день не нормированный, им надо быть там и тогда, когда где-то что-то происходит, что-то из рук вон выходящее, и совершенно не обязательно, что это что-то случается в их рабочие часы.
 - А вы бы батюшку пригласили бы, чтобы он вашу квартиру освятил, - советует Мария Викторовна.
 - А я уже ходила к нему, обещал прийти на неделе, - отвечает бабулька.

 ***
 Что-то Анька давно не звонит. Интересно, ходила она на свидание к Вадиму или нет? Мне хочется позвонить, спросить ее, да как-то неудобно. Это вроде как я на грех ее толкаю.
 ***

 Я дома. Мама уже как новенькая.
 - Садись, Танюш, поешь, - предлагает она мне.
 - Я не хочу, мам. Ну ты зачем…вчера?
 - Прости, сама не знаю, как такое получилось . Я ведь у бабушки твоей была… Но теперь все будет хорошо. Они с дедом дом его продадут, и Лешечку мы освободим, - мама опять чуть не в слезы.
 - Так это ты, мам, бабушке сказала? А она решила, что раз такое дело, то надо с дедом мириться?
 - Да, мама всегда меня поддерживала, - сквозь слезы отвечаем мама. - И это не правда, что она только лишь для себя всю жизнь прожила…

 ***
 Ладно, будь что будет, сама позвоню Аньке, расспрошу ее про новости. Набираю ее номер.
 - Привет, - отвечает подружка. - Ты представляешь, я ведь только – только собиралась тебе позвонить. Думала, что сейчас Настю уложу и сразу же позвоню тебе.
 - Да? Ну, тогда перезвони, когда освободишься, - вся в нервном волнении лепечу я.
 - Хорошо, где-то через час… Только самое главное сразу скажу, чтобы ты зря не мучилась…Он не женат!
 -А кольцо?
 - А у него кольцо?
 - Ну да, я же тебе говорила, что у него кольцо на пальце.
 - Ну не знаю, есть у него кольцо или нет, но жены нет - это точно…

 ***
 Анна перезвонила где-то минут через сорок.
 - Ну, с чего начинать: с Сергея Фролова или Анны Митьковой? - спрашивает она весело.
 - Как хочешь, - вежливо отвечаю я.
 - Тогда начнем с бабы Дуси.
 - Да иди ты! - Я сейчас взорвусь от напряжения.
 - Ладно - ладно, начнем с главного, что мне удалось разузнать у Вадима….Он был женат, этот твой Фролов, но его жена погибла в автомобильной аварии, кажется, лет пять или шесть назад. Он тоже тогда чуть дуба не дал - еле спасли… На них какой-то пьяный налетел.

 - Вот это да,- произношу я. Вот, значит, как. Бедный Фролов.
 - Его долго откачивали, но все-таки спасли, оклемался, - продолжает Аня. - Потом он с горя в Чечню уехал, за какого-то другого парня, который только – только женился… Вернулся в звании капитана, с какими-то деньгами, машину себе новую прикупил…Ну и все, с тех пор так и работает в милиции, следователем, ну, ты знаешь…Вадим говорит, крутой мужик, у него не сорвешься, но как человек - хороший, честный, справедливый.
 Я какое-то время обдумываю новую информацию, пропуская мимо ушей последние Анькины иронические замечания насчет Фролова, а потом спрашиваю:
 - А ты не узнавала, есть у него кто-нибудь, девушка там?
 - Узнавала. Вадим говорит, что есть. Какая-то Вера. Он с ней уже больше года.
 Я как-то даже сникаю.
 - Понятно.

 - Что тебе понятно? - удивляется Аня моему явному разочарованию. - Тоже мне новость-девушка у него есть. Радуйся, что не …юноша. В наше время и такое встречается. А девушка…Что такое девушка? Девушка – не стенка. Ее и подвинуть можно…. Вспоминай, подруга, ты тоже была чьей-то там девушкой, но появилась другая, и тебя отодвинули в сторону… И меня тоже бросали…ради другой.
 Все правильно, Анечка, все правильно!.. Вот только что мне дала эта новая информация, если он больше ни разу не позвонил? Наши с ним дороги не пересекаются, каким же образом мне попасться ему на глаза? Может, подкараулить возле полиции и бросится под колеса его машины, чтобы он женился на мне под влиянием угрызений совести? Или самой совершить какой-нибудь криминал, чтобы попасть к нему на допрос при самых что ни есть объективных обстоятельствах?

 Я нервно хихикаю своим мыслям, забыв про то, что подруга все еще продолжает висеть на проводе.
 - Ты, что, там плачешь, что ли? - удивляется мой маленький ангел, принесший мне добрую весть.
 - Я не плачу, я смеюсь, - отвечаю я ей.
 - Над чем?
 Я вкратце рассказываю ей свой план покорения Фролова. Анька тоже не может сдержать смеха.
 - А что, - предполагает она, - твоя Юлька ведь тоже под машину к Артему попадала. А ты чем хуже? Тем более, что способ этот уже проверен, действует.
 - Слушай, Ань, а Вадим , наверное, очень удивился, когда ты стала расспрашивать его про Фролова?

 - Еще как. Спрашивает меня: «А что это ты так им интересуешься? Влюбилась, что ли?»
 - А ты что ответила?
 - А я ему говорю: «А ты как думаешь? Конечно, влюбилась!» А он удивляется: »Ведь ты же замужем?» А я дальше гну: »Ну и что такого, что замужем, одно другому не мешает». В общем, он так от меня и не добился нормального ответа. Я тебя не сдала. Но пасаран! Немец не пройдет!
 - Но он все равно может догадаться, ведь ты моя подруга, и расскажет Сергею…
 - Да пусть себе рассказывает! Между прочим, это даже хорошо. Ведь мужики - они такие тупые, им намекнуть нужно, что ты …им интересуешься….Хотя иной раз и это не срабатывает.
 - А когда у вас с Вадимом это свидание было? - спрашиваю я свою умудренную опытом подругу.

 - Так сегодня и было…Ты что думаешь, я бы стала мучить тебя в неведении несколько дней? Да я только ради тебя и согласилась с ним встретиться.
 - Спасибо тебе.
 - Не за что. Должна будешь…Вадим заехал за мной после работы, да покатал немного. Мы никуда не ходили, просто посидели у него в машине. Не знаю, на что он рассчитывал, но я сразу сказала ему, что у меня только два часа. И сразу же начала у него выпытывать. Не стала рассусоливать, говорю: «Так, колись. Ты знаешь такого следователя, Сергея Фролова»? Он удивился, спрашивает: «И это все? Ты только за этим решила со мной встретиться?». Ну, мне, конечно же пришлось схитрить, отвечаю ему с самой милой улыбочкой, на какую только способна: «Ну что ты, как ты только мог такое подумать, я тебя хотела увидеть».

 - Ты так и сказала? - удивляюсь я. - Зачем?
 - Ну скучно мне живется. Что, и поиграть нельзя? - возмущается эта бандитка.
 - Но ведь ты же дала ему надежду.
 - Какую еще надежду, Тань? Ты бредишь.
 - Надежду на то, что ты он тебе тоже небезразличен.
 - Таня, это глупо.
 - Что глупо?
 - То, что ты сейчас говоришь. Как, по – твоему, я должна была ему ответить: «Вадим, извини, но ты сам по себе - пустое место. А встретилась я с тобой только затем, чтобы…». Так я должна была сказать?

 Я молчу.
 - Согласись, это очень неприятно, узнать такую правду? - говорит Аня.
 - Да, - отвечаю я. - Это очень неприятно. И все – таки…
 - И все-таки как? Посоветуй мне, как правильно было ему ответить, чтобы и не обидеть и не дать напрасной надежды?
 - Я не знаю. Это ты у нас профессионал. Это ты должна знать.
 - Я тоже не знаю. С этим у меня всегда были трудности. Как поделикатнее отшить.

 - Просто, наверное, не надо было с ним встречаться, - неуверенно произношу я, хотя сама знаю, что говорю не правду. Если бы ни моя верная Анька, я ничего не узнала бы про Фролова. А теперь я знаю то, что мне было интересно, и эта информация меня …порадовала и обнадежила.
 Аня не стала комментировать мое последнее замечание, она все равно уверена, что поступила правильно, как лучшая подруга, и, вообще, она и умница и красавица…

 ****
 Зачем, все-таки он тогда отвозил меня домой? Ведь не может же он быть таким внимательным и заботливым с каждой потерпевшей?... А потом еще дожидался, пока я не зайду в дом. Ждал. Время тратил. А его, наверное, кто-то дожидался. Эта Вера…
 А потом, через несколько дней позвонил мне только затем, чтобы сказать, что это не патологоанатом …Надо же, сразу кинулся проверять подозреваемого. Наверное, все дела отложил…

 А ведь у меня остался его номер телефона. Я даже его в память внесла под «?». На всякий случай. Это, конечно же, его номер мобильного… И я могу ему позвонить. Теоретически.
 Хоть сейчас… Позвоню и скажу:
 - Привет.
 А он мне ответит:
 - Привет! Я как раз сам хотел тебе позвонить. Но был очень занят.
 А я:
 - А теперь ты не занят?
 Он: - Нет. А ты? Я хочу тебя увидеть.
 Я: - Я тоже. Очень - очень.
 Конечно же, это всего лишь мои фантазии. Но я очень хочу его увидеть.
Глава 12.
 7-е ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА.

 Сегодня позвонил Вовка. Надо же, а я – то совсем про него забыла. Как говорится: с глаз - долой, из сердца - вон… Видимо, на меня нашло какое-то просветление, и я начала исправляться. Я больше не хочу чужого мужа. Не хочу, чтобы он разводился и женился на мне. Он стал мне…безразличен, что ли. И когда это произошло, я и не знаю.
 - Привет! - он весел и бодр, этот Вовка.
 - Привет.
 - Я вернулся. Сегодня загляну на твой огонек.
 - Не надо. Мой огонек для тебя погас…Больше не приходи, - последнюю фразу я проговариваю, делая акцент на каждом слове.
 - Ты что, Тань, обиделась, что ли, что я не звонил? Так я…
 - Вов, я не обижаюсь, ну что ты…Просто все кончилось. У нас с тобой. Так что это ты не обижайся.
 - У тебя кто-то появился?
 - Да! И больше не звони.

 У меня кто-то появился? Нет, конечно.
 Но у меня есть надежда.

 9-е ДЕКАБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ.

 Воскресенье. Наконец - то я выспалась. Вся эта неделя меня просто вымотала. Что-то я не припомню, когда я раньше вставала в шесть утра. В универе, наверное, да еще тогда, когда работала в магазине, продавала «жопадоры».
 Сегодня я вылезла из кровати только тогда, когда поняла, что больше уже не могу спать. Устала от спанья. И есть хочется. Дома опять никого. Ну и здорово! Меньше народу - больше кислорода.
 Хотя в холодильнике тоже пустовато. Даже хлеба нет. Не порядок. О чем они думают, мои родители? Они, что, хотят, чтобы их дочь умерла с голода?

 Я все-таки нахожу, чем можно позавтракать. Потом привожу свою мордашку в человеческий вид и иду в магазин. Я поеду в центр города, там и «Росинки» и «Корзинки», потому что у нас, на отшибе, только один «Сельпо» да два киоска с сигаретами и пивом - самый ходовой товар в нашем районе. В этих ларечках даже жевательной резинки нет. Хотя презервативы есть - сама видела, когда ждала автобус, как их покупал какой-то бомж. Спрашивается, зачем они ему нужны? Хотя, с другой стороны, понятно, если вдруг народятся дети, то где их растить, если дома нет… А любви – то хочется. Бомж - он тоже человек.

 Может, ему угол выделить в нашем доме? Что он пустует-то? Я единственная, кто регулярно ночует в нашем доме (потому что идти больше некуда), а остальные члены семьи - только набегами.

 ***
 В первую очередь я иду в книжный магазин - мой самый любимый, двухэтажный. В этом царстве литературы чего только нет! На любой вкус и карман. В нашем городе есть еще два подобных магазина, но один из них примерно в два раза меньше, а во втором - на каждую книгу просто фантастическая наценка - примерно на 50% дороже, чем везде.

 Очень быстро нахожу то, что искала: книжки про любовь, естественно, но не про ту, где кого-то похищают и держат в плену в замке, прикованной к кровати, а про нормальную, человеческую любовь, которая вполне может встретиться и мне и вам: порой смешную, иногда грустную, но всегда – настоящую.
 Пара книжек в мягкой обложке меня не доведут до банкротства, но душу-то согреют, а это уже замечательно.
 Я выхожу из магазина, в некотором роде даже счастливая, и практически сталкиваюсь в дверях с молодой и сильно беременной женщиной, в которой моментально узнаю свою бывшую однокурсницу из параллельной группы.

 Она меня тоже узнает.
 - Привет, - говорит она. - Как у тебя дела?
 И она расплывается в самой счастливой улыбке, приятно сознавая, наверное, что у нее-то дела идут лучше некуда.
 - Мы с тобой так давно не виделись. Ты торопишься? - спрашивает она.
 - Нет, - отвечаю я. - У меня выходной.
 - Ой, может, тогда….посидим сейчас где-нибудь, поболтаем?
 - Ну, хорошо, - соглашаюсь я. Почему нет? Все - равно дома меня никто не ждет. - А в магазин ты будешь заходить?

 - Уже нет, я просто собиралась заглянуть в него от нечегоделать.
 - Ну, тогда пошли. В «Милано»?
 - Да, пицца-это моя слабость. Особенно, в последние месяцы.
 - А какой у тебя срок? - осторожно спрашиваю я, боясь попасть впросак.
 Все беременные разные: одни уже на пятом месяце выглядят так, будто вот-вот разродятся гиппопотамом, ну или, на крайняк, двойняшками, а другие до самого счастливого события смотрятся как девочки - припевочки. Такой беременной, например, была Арина - у нее до самих родов живот оставался очень небольшим, да и сама она за все девять месяцев ничуть не изменилась.

 Зато вот с Анькой за месяцы беременности происходили прямо-таки метаморфозы, я это знаю, потому что все это было на моих глазах.
 В первые месяца два не было заметно ничего, если не считать, конечно, того, что Аня просто лучилась от какого-то внутреннего света и выглядела счастливой, как никогда раньше. Она ведь уже знала, что скоро станет мамой, и сознание этого чуда заставляло ее все время находиться в какой-то эйфории, понятной тогда только ей одной.

 Потом стал появляться животик. Он стал заметным потому, что раньше его у подруги никогда не было, и она просто обожала носить короткие обтягивающие вещи.
 Месяце на четвертом - пятом у нее начала расти грудь, да так агрессивно, что заставляла все бюстгальтера трещать по швам. Анька по этому поводу хихикала и говорила: «Грудь у меня сейчас прямо как у Анжелики - маркизы ангелов. Вот бы она такой и осталась!»
 Месяцев до семи Анька мало набирала в весе, живот рос постепенно и был очень симпатичным и аккуратным. Сзади подружка никак не походила на беременную, там у нее даже талия сохранилась…Просто Анька была чуть пухлее обычного.
 Но с восьмого месяца началась Эпоха Живота. Он рос не по дням, а по часам, угрожая раздавить собой маленькую Аньку. Она начала худеть прямо на глазах: прекрасная грудь куда-то рассосалась, руки и ноги, плечи и бедра истощились прямо до неприличия для беременной женщины. Остался один живот. Огромный, просто необъятный.

 Как-то за две недели до рождения Насти Ромка, будущий гордый папаша, придумал записать Анькино обращение к еще не родившейся дочке на видеокамеру. Так там подружка моя, одетая в халатик-кимоно (только он сходился на ее животе), завязанный под грудью, была похожа на Колобка: симпатичный такой шарик, приличных размеров, с тоненькими кучками и ножками и головой. И с распухшими до африканских эталонов красоты губами.
 Но, к счастью, уже после родов Аня сразу стала прежней. Вернулся нормальный для нее вес, охват талии, бедер и других жизненноважных параметров. Но что самое интересное (чем подруга особенно гордится) - на животе, ставшим опять плоским, не осталось ни одной растяжки. Словно и не рожала вовсе. Удивительно, но факт. Я сама видела. Анька своей фигурой гордится, поэтому неоднократно дефилировала передо мной в трусиках и лифчике…

 - Девятый, - отвечает Галина на мой вопрос о сроке ее беременности. - Обещают, что двадцатого - двадцать пятого декабря все должно свершиться.
 - И ты не боишься тут одна разгуливать, вдали от дома?
 - А я неподалеку живу. Минут десять ходьбы… .А вот рожать я боюсь.
 -Ну что ты, не бойся. На самом деле это не так страшно, как в кино показывают, - пытаюсь я успокоить эту женщину, вселить в нее боевой дух.

 Галина с интересом смотрит на меня, спрашивает:
 - А у тебя есть дети?
 - Нет. Но я знаю, как рожала Анька, во всех подробностях.
 - Ты что, присутствовала у нее на родах? - шутит моя беременная однокурсница.
 - Нет, конечно, - смеюсь я . - Но она мне так все описала, что у меня осталось чувство, что это я родила.
 -И что она рассказывала?
 -А то, что все не так страшно. Да и напугаться даже не успеваешь, как следует… Так что ты не бойся. Больновато, конечно, но терпимо.
 - Ты знаешь, - недоверчиво оправдывается Галина. - Мне тут такого нарассказывали, пока я в патологии лежала.
 И Галя изображает ужас на своем распухшем лице.

 Мы с ней подходим к пиццерии, заходим и садимся за столик. Тут же подбегает молоденькая официантка и, улыбаясь, предлагает нам меню.
 - Выбирайте, пожалуйста, - говорит она.
 - Спасибо, - я тоже мило улыбаюсь ей в ответ и раскрываю книгу «блюдей».
 - Мне любую вкусную, но без грибов, - просит Галя.
 -У нас все вкусные, - обещает официантка, все так же улыбаясь.
 Умничка! Так держать! Сердечная улыбка, как и доброе слово, и кошке приятны. Я уверена, что посетители еще не раз вернуться в это заведение, где их так радушно принимают.

 - Вам целую пиццу? - спрашивает она Галю.
 - Нет, что вы, два кусочка.
 - А вам? - обращается девушка ко мне.
 - Мне – с грибами, одну порцию, - делаю я заказ. - И кофе. Только настоящий. Какой варят.
 - Капуччино, эспресо, мокко, с коньяком, с мороженым? - перечисляет официантка ассортимент кофе, который предлагает ее кафе.
 - С мороженым? Такой я не пробовала.
 - Тогда кофе с мороженым?

 - Да, - соглашаюсь я.
 - А мне еще апельсиновый сок, - добавляет Галя к заказу.
 - Хорошо, скоро принесу, - обещает девушка и уходит.
 Сок приносят, и в правду, очень быстро, зато кофе и пиццу приходится подождать. Но мы - то, в общем, не очень голодные, по крайней мере, я, главное для нас с Галиной - поговорить.
 - Ты замужем? - спрашивает меня Галя.
 - Нет, - отвечаю я спокойно.
 А с чего мне горевать - то? Посидела бы я просто так в кафе, когда захотела, и попросту поболтала с подружкой, будучи замужем? Конечно же, нет. Что для Аньки, что для Арины: подобное событие - настоящая роскошь, достойная того, чтобы о ней впоследствии подробно рассказать в мемуарах. А тут: ни спереди, ни сзади - сиди, не хочу.

 - А я развелась, - признается вдруг Галя.
 - Как развелась, - я удивленно перевожу взгляд на ее беременный живот.
 - Да не удивляйся ты… Это не от мужа. Я уже давно развелась - три года назад. Костик бросил меня, потому что считал, что это я виновата в том, что у нас с ним нет детей, - Галя нервно смеется. - И ушел от меня к своей беременной подруге. Прямо под Новый Год, в конце декабря.
 - Ничего себе.
 Как тут реагировать: выразить свое сочувствие или, наоборот, приободрить, сказав, что, мол, пусть теперь мучается, этот негодяй, раз сам виноват?
 Но Галя не ждет от меня ни сочувствия, ни каких других реплик.
 - Мы развелись, - продолжает она. - А потом долго делили имущество, долго ссорились, ругались. Но в конце концов я успокоилась и решила, что все равно надо жить дальше… А тут вот как-то обнаружила, что беременна, - Галя хихикает. - И даже не знаю, от кого!

 - Опа, - только и могу вымолвить удивленная я.
 - Вот тебе и опа! И я сразу решила, что ребенка буду рожать, и плевать мне на то, что у него не будет отца. Зато у него замечательная мама и дед с бабкой, которые ждут его с нетерпением.
 - Твои родители тебя поддерживают?
 -Ну, конечно же! Они очень рады. Ждут - не дождутся, когда наша малышка появится на свет.
 При этих словах Галина снова расплывается в самой счастливой улыбке.
 - Так должна появиться девочка?
 - Да. Я просто уверена в этом и даже имя ей придумала - Надежда.

 Ну конечно же, Надежда. Естественно, Надежда. Надежда на то, что теперь все будет хорошо.
 - Очень красивое имя, - говорю я.
 - Конечно, есть имена и покрасивее, - признается Галя, - но это имя для меня символично.
 - Я так и подумала.
 -Ну да ладно, - говорит тут Галина. - Что у тебя-то? Ты почему не замужем?
 Я только пожимаю плечами:
 -Не знаю. Никто не брал…

 ***
 Да уж, чего только не бывает в этой жизни, думаю я, возвращаясь домой с двумя пакетами, наполненными провиантом.
 Галя так счастлива в ожидании своей Надежды, что даже судьба матери-одиночки ее не пугает. К счастью, у нее есть ее любящие и понимающие родители-люди, далеко еще не старые и вполне дееспособные.

 А может и мне тоже самой завести ребенка, пока еще не поздно? Хотя у меня еще полно времени в запасе: до 30-ти лет можно вполне смело рожать своего первого ребенка. Вон, на Западе все уже давно стали рожать после 35 – ти, а то и после 40-ка, и ничего: я что – то пока не слышала про катастрофический рост рождаемости детей с какими-нибудь умственными или физическими аномалиями в Америке, Англии или других странах.

 Но мне на самом деле хочется, чтобы у меня был ребенок. Очень - очень! Какая прелестная Настена у Ани, какой Кирюшка у Арины, здоровый и умный не по годам, а мой родной племянник Матвей - какой он трогательно-беззащитный, и какие чудесные у него голубые глазки!
 Вот только от кого мне родить? От Вовки? Ни за что на свете! Он мне больше не нужен. Я не хочу, чтобы между нами оставалась хоть какая-нибудь связь. А ребенок - это ниточка, которая никогда не порвется, даже если его родители уже давно не любят друг друга и живут вдали…
 И я представляю себе своего ребенка, если бы его отцом был… Фролов. Какой он будет? Наверное, он будет высоким и просто неотразимым, когда вырастет, уж это точно: темненький, кареглазенький и с пухлыми губами. Это я сужу по тому, что, судя по цвету бровей, ресниц и прочей растительности на лице, Фролов когда-то был брюнетом.

 Ну а девочка должна получится настоящей красавицей, потому что и я – очень даже ничего, а отец ее (гипотетический, конечно же, отец) так вообще на морду даже красивый…
 В таких раздумьях (как всегда, я о чем-то мечтаю. Надо с этим бороться, но как?) я подхожу к дому. Ставлю пакеты на снег и начинаю свои обычные поиски ключей, лежащих где-то на дне сумки, до верху наполненной всяким барахлом: там сотовый телефон, деньги, помада, флакон туалетной воды, лекарства, леденцы, жвачка, ножницы и т.д. и т.п.
 В этот момент я слышу чье-то жалобное пищание. В кустах около забора сидит маленький котенок и мяучит. Такой многоцветный, но общее впечатление - рыжий.
 Бедненький! Голодный, наверное. Я тебя сейчас накормлю. У меня есть сосиски, думаю, что они тебе понравятся.

 Киска смело подбегает ко мне и прямо-таки кидается на сосиску, которой я ее угощаю….Надо сбегать домой, погреть молочка и налить его в мисочку, думаю я…
 - Здравствуйте,- слышу я за спиной женский голос.
 Я оборачиваюсь и вижу перед собой девушку лет, наверное, двадцати, высокую и вполне симпатичную.
 - Вы ведь Таня, Алешина сестра? - нерешительно спрашивает она.
 - Да.

 Я как-то сразу понимаю, что это Кира - та самая девушка, из-за которой мой брат и попал за решетку.
 - Меня зовут Кира. Я дружила с Алешей, - объясняет она.
 - Я почему-то так и подумала.
 - Я…пришла сказать…извиниться перед ним…объяснить все.
 - Он сейчас в полиции, - отвечаю я.
 - Я знаю, но я боюсь идти к нему. Да меня, наверное, и не пустят…Он ведь все неправильно понял …Я не дружила с ним всерьез. Он мне, конечно, нравился, но у меня уже был тогда парень, с которым все было…на самом деле. Но мы с ним поссорились, долго не могли помириться. А с Лешей я, можно сказать, играла, хотела, чтобы Игорь поревновал. А Алеша зачем-то решил мне что-то доказывать. А я ведь даже внимания на это тогда не обратила…Не серьезно все это было.
 Простите.

 Я молчу, что тут скажешь-то?
 А Кира продолжает:
 - Вы объясните это Алеше, пожалуйста. А - то я боюсь, что он меня убьет, когда выйдет. Или Игоря. Я ведь замуж выхожу за него.
 - Не бойтесь, не убьет, - наконец произношу я. - Алешка не агрессивный…
 - До свидания, - говорит Кира.
 - До свидания.

 Как все просто и банально: никто ни в чем не виноват. Виноваты лишь эмоции: каждый напридумывает себе бог-весть что и ждет от другого взаимности, которой у того нет и никогда не было, а потом начинает обвинять его в измене, подлости и коварстве.
 Как все смешно и как все грустно…
 Киска смотрит на меня своими огромными, в полмордочки, глазами и, как мне кажется, в ее кошачьем взгляде явственно проступает любовь и преданность, мол, ты дала мне сосиску, я теперь твоя (твой) навеки.
 -Знаешь, что? - говорю я этой бездомной твари. - Пошли-ка к нам жить. Места хватит.
 И я забираю котенка домой.
 Так в моей жизни появился Персик.

 10-е ДЕКАБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК.

 Захожу в свой кабинет. Саша уже на месте, что-то печатает. На голове у него, наверное, мыши всю ночь в прятки играли. Да и побриться тоже не мешало бы.
 - Привет, - весело говорит он мне.
 - Привет, - так же весело отвечаю я и сажусь на свой стул. - Прикольно выглядишь.
 - Почему?...А, волосы… Давно стричься пора. А то с ними просто беда, каждое утро вот такая ерунда.
 - Я такое чудо у тебя в первый раз вижу.

 - Да?.. Ночевал не дома. Ну, а у тебя как выходные прошли?
 - Ничего. Выспалась.
 - И только-то? - Удивляется Саша.
 - А что еще? - кокетничаю я.
 - Ну, я не знаю…Ужин при свечах там, любовь - морковь, кофе в постель…утром.

 Я хихикаю над его словами, но решаю промолчать: пусть думает, что захочет.
 - Слушай, - вдруг вспоминаю я то, о чем хотела его спросить. - Вы ходили к этой Варваре …Как ее там?
 - Никитична.
 - Ну да.
 - Мы же при тебе уехали. С Жанкой.
 - Ну и что там?
 - Как тебе сказать: все стекла действительно забрызганы грязью.
 - Ничего себе, - удивляюсь я. - Как же это сделали, если она живет на пятом этаже?

 - Может с крыши спустились? - предполагает Саша.
 - А кто? И зачем?
 -Не знаю, может, мальчишки балуются… А может, какой дед влюбился… «А моя любовь живет на пятом этаже…», - предположил Александр.
 Я поправляю его, но и сама не могу сдержать смешка:
 - На двадцать пятом… «А моя любовь живет на 25-м этаже»…
 - А чья же живет на пятом?
 - Не знаю, может, твоя?
 - Ладно, - вдруг мне заявляет Саша.- Отвали. Не мешай мне работать.

 ***
 Обеденный перерыв.
 -Я подала на развод, - рассказывает мне Арина.
 Мы идем с ней до ближайшего магазина, купить чего-нибудь к чаю.
 - Когда? - уточняю я.
 - В пятницу.
 - Ты не говорила, что собираешься идти…

 - Я раньше тебе говорила, помнишь? Но все как-то не получалось сходить, все какие-то проблемы возникали: то Кирилл приболел, то мама, то еще что… А теперь все - дело сделано. Остается только ждать.
 - Ты не жалеешь?
 - А что жалеть? Мы все - равно ему не нужны: ни я, ни сын.

 -Почему ты так думаешь? Может быть, он сейчас с ума сходит, не зная, что бы такое придумать, чтобы ты к нему вернулась. Чтобы простила его.
 - Таня… Если бы он на самом деле хотел вернуть нас, он бы хоть что-нибудь делал, - отвечает Арина, горько вздыхая, и я понимаю, что она очень хочет, чтобы Руслан пытался с ней помириться.
 - А разве он ничего не делает? - удивляюсь я.
 - Ничего…Не звонит, не приходит.

 ****
 Конец рабочего дня. Я собираюсь идти домой: крашу губы, одеваюсь. Саша что-то допечатывает. Вдруг говорит мне:
 - Тань, подожди меня. Я через пять минут отделаюсь.
 - А зачем мне тебя ждать? - удивляюсь я. - Нам с тобой в разные стороны.
 - Я тебя провожу, - отвечает парень, мило так улыбаясь.
 - Проводишь? С чего бы это?
 - Арина сказала, что ты девушка свободная…Так почему бы и нет?
 - А у тебя разве нет своей девушки? Которую можно было бы проводить?
 - Ну почему же. У меня их много, - гордо заявляет Саша.
 - Ну, так что же? Я тебе зачем? - спокойно говорю я. Не улыбаясь и не кокетничая.

 Александр, видя, что я настроена вполне серьезно и вовсе не настроена с ним заигрывать, признается:
 -Ну, постоянной девушки нет, - тоже серьезно говорит он. Но после снова начинает веселиться: - Так что пока это блатное место - свободно.
 Мне становится смешно: он, что, предлагает мне занять это самое блатное место?
 - А сколько тебе лет? - спрашиваю я.
 -Двадцать два. Нормально? Твой формат?
 - Даже не знаю. Я немного постарше.

 - Да ладно. Ну и сколько тебе? Пятьдесят четыре? Это нормальная разница, - заявляет Александр.
 Я, конечно же, понимаю, что это всего лишь шутка, но, вспоминая о том, что мне уже 24 года, мне каждый раз становится грустно. Еще год – и четвертак.
 - Не угадал, - заявляю я. И собираюсь уходить.
 Но Саше хочется продолжить свою игру:
 - Вообще-то, на 54 года ты не выглядишь.
 - А на сколько? - Я затаила дыхание, надеясь на то, что сейчас он ответит серьезно, не будет опять шутить. Мне ужасно интересно, как я выгляжу со стороны, старше или моложе своих лет.
 Саша пожимает плечами:
 - Лет двадцать – двадцать два? Я угадал? Хотя ты сказала, что старше…
 Я улыбаюсь. Если я выгляжу хотя бы на пару лет моложе, чем есть в реальности , это уже хорошо.

 - Двадцать четыре, - отвечаю я.
 - Ну, и нормально. Мы с тобой почти ровесники. Два года - не разница.
 - А почему у тебя нет постоянной девушки? - вполне беззаботно спрашиваю я. - Ты, что ли, тоже пока не встретил свою …Принцессу?
 - Да нет…Некогда мне особенно – то…Ну, я уже готов. Сейчас только оденусь.
 - Саш, не сегодня. Мне еще в парочку мест надо забежать…Как-нибудь в другой раз.

 ***
 Я дома. Открываю дверь, и меня встречает Персик, мяучит, трется об ноги, просто не дает мне пройти. Но зато очевидно, как сильно он рад, что хозяйка вернулась.
 -Привет, приятель! - говорю я котенку.- Чем занимался?.. Уверена, что ты проспал весь день. Чем еще тебе заниматься? Лежал, наверное, и размышлял: Как же тебе, Персик, повезло. Лежишь сытый, довольный, в тепле и уюте… А мог бы замерзать на улице. А там, между прочим, минус девять, очень холодно: и ветер, и снег.

 Боже мой! Что я делаю? Разговариваю с кошкой. Я, что, с ума сошла, и моим следующим собеседником станет телевизор? Может, во мне пробуждается старая дева? Да, точно, все к тому и идет. У меня уже есть кот. Правда только один… Пока один. Надо же с чего-то начинать? Скоро я буду подбирать всех бродячих кошек, собак, голубей со сломанными крыльями (как в детстве) и выхаживать их. Заселю весь дом всяким зверьем. Он ведь такой большой - целый зоопарк можно разместить. Было бы желание.

 13-е ДЕКАБРЯ, ЧЕТВЕРГ.

 - Что это? - спрашиваю я у Саши, обнаружив на своем столе шоколадку.
 - Шоколадка, - отвечает он, не отрываясь от монитора.
 - Откуда?
 - От поклонника, наверное, - пожимает он плечами.
 - От тебя, что ли? Ты положил?
 - Я.
 -Тогда спасибо.

 Мелочь, конечно, но приятно.
 Заходит Арина и просит помочь. К ней присоединяется и Жанна: не знает, как лучше озаглавить статью. (Я им, что, дом советов? Что поделать, спасибо Наиде Игоревне, это она разрекламировала меня так, будто я знаю все на свете).
 - Как тебе: «Танталов труд»? Звучит? - спрашивает Жанна.
 - Это ты о чем? - уточняю я.
 - Об одной пенсионерке, которая у себя во дворе разводит редкие растения, чтобы они радовали окружающих, а те их рвут или просто портят.
 -Понятно. Тогда правильнее будет «Сизифов труд». Только зачем такая громкая фраза?

 -А что, назвать просто: «Баба Дуня-цветовод»? Так главная мысль совсем не улавливается. Где тут в названии идея, которую я хочу донести до читателя?
 - Ну тогда называй, как хочешь .Пусть будет «Сизифов труд».
 - Ты уверена, что не Танталов?
 - Уверена. Тантал - он есть хотел, а враги ему не давали, даже выражение есть - «Танталов голод», а вот Сизиф был обречен ,за какие-то грехи, вечно поднимать в гору огромный камень, который все время скатывался вниз.

 -И откуда ты все знаешь? - удивляется Жанна. - Так ведь по виду не скажешь, что ты … эрудит.
 Я не отвечаю на эту реплику. Для меня не новость, что я ей не нравлюсь. Кстати, это взаимно.
 - Жанна видит на моем столе Сашкину шоколадку.
 - Шоколадка? - улыбается она. - Хм, тортики, шоколадки…Я на твоем месте не стала бы этим злоупотреблять. Ты и так не худенькая.

 ***
 Вот как бывает. Одно глупое слово убивает наповал. Раньше мне и в голову не приходило, что я толстая. А тут мне прямым текстом говорят об этом. Милашка Жанна.
 Что за вредная женщина. Ну, ей-то что от этого? Какое удовольствие она получила от того, что так подколола меня? Или, может, она сказала это из самых добрых побуждений, мол, остановись, Танюха, пока не поздно. Ты уже прешь.

 Так или иначе, но в данный момент я лежу на ковре в зале и из последних силенок пытаюсь удержать пресс.
 Ох, и тяжкая это работа - содержать свое тело в подтянутом состоянии свое тело! Я уже провела полную ревизию холодильника и пришла к заключению, что сырая капуста – это все, что я теперь могу себе позволить. Хотя нет, есть еще яблоки, крабовые палочки и морская капуста.
 Сашкину шоколадку я припрятала - на всякий случай, вдруг начнется голодный год.

 ***
 - Танюша! - зовет меня мама . - Иди ужинать.
 «Ужин отдай врагу!»- так гласит древняя японская (а может, и нет) пословица. Я больше не ужинаю. До Нового года осталось меньше трех недель, даже две…Боже мой! Всего две недели до Нового Года! Совсем чуть-чуть. А я так хочу встретить его стройной и красивой. Придется помучаться…
 Я иду на кухню попить водички.
 - Ты будешь есть? – спрашивает меня мама.
 - Нет, я не хочу.
 - Как хочешь. А я поем.

 Даже мама понимает, что мне не стоит есть - не настаивает.
 - Дедушка твой переехал к бабуле, - рассказывает мама.
 - Уже? Я же была у него два дня назад.
 - Вчера. Папа помог ему перевезти вещи.
 - И они, что, с бабулей хорошо ладят? – сомневаюсь я.
 - Как два голубка, - улыбается мама.

 Может быть, и я, годам к 70-80-ти обрету свое счастье с каким-нибудь старичком? Сядем мы с ним на завалинку, обнимемся, поцелуемся - и рухнем с ним вместе…с завалинки… Замертво. И про нас с ним, с этим дедушкой, напишут: «Жили душа в душу (потому что кроме души в таком возрасте обычно уже ничего не остается - от тела, я имею в виду) и умерли в один день…»
 - Персик, Персик, иди сюда! - зову я своего питомца.
 - И зачем только ты его завела? - ворчит маман. - От него одна вонь. И шерсть. А вот скоро подрастет - так еще метить везде будет.
 - Не будет, - уверенно говорю я. - Ты ведь будешь себя хорошо вести? - обращаюсь я к котенку. - Ведь правда? Зато теперь у меня есть кто-то, кто любит только меня.
 Вы знаете, мой котенок признает только меня одну. Моих родителей он просто в упор не видит, даже не ест, когда они пытаются его покормить… И спит он только со мной: прижмется к моему животу или заднице и мурлычет себе, довольный…Верный мой Персик.
Глава 13.
 17-е ДЕКАБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК.

 Опять в обеденный перерыв к нам заявляется Варвара Никитична. Вот уж кому делать нечего! Но, с другой стороны, вдруг опять с ней приключилось что-то такое, интересное.
 - Здравствуйте, Варвара Никитична.
 - Здравствуйте, - отвечает старушка.
 - Садитесь, пожалуйста, и рассказывайте, что у вас опять случилось, - добродушно предлагает ей Мария Викторовна. - Не хотите ли чайку?
 - Не откажусь, - отвечает Варвара Никитична.

 Арина наливает ей чай в чистую чашку ( у коллектива редакции имеется «общественный» чайный сервиз, подаренный одним рекламодателем, торгующим чаем, кофе и кондитерскими изделиями). Спрашивает нашу престарелую гостью:
 - Сахар, лимон?
 - Да, пожалуйста, - отвечает та.
 - Вот еще печенье, угощайтесь.
 - Большое спасибо, деточка.
 - Ну, рассказывайте, - просит Мария Викторовна, тактично дождавшись, пока бабулька напьется чаю.

 Мы все снова внимательно слушаем. История становится все интереснее. Жанна уже планирует взяться за статью, да как-то все руки не доходят.
 - Не оставляет меня кто-то в покое, ох, не оставляет, - заявляет Варвара Никитична. - На днях я записку обнаружила на полу у окна. А в ней чем-то красным написано: «Уходи…Беда». А вчера ночью у меня дверь входная загорелась. Даже пожарных пришлось вызывать. На силу потушили.
 - Какой ужас-то! - восклицает Мария Викторовна. - Кто же это все делает?
 - Ой, и не знаю…Да только, видно, выживают меня из моей квартиры. Ой, выживают.
 -А вы в милицию-то ходили, Варвара Никитична? - спрашивает Жанна.
 - Ходила, Жанночка, к участковому нашему.
 - Ну и что он сказал?
 - А что он может сказать-то? Разберемся, говорит, бабуль. Найдем этих паршивцев, - отвечает Варвара Никитична.
 - А вы думаете, это мальчишки балуются?

 - Не знаю даже, милочка…Я ведь опять к батюшке ходила. Все некогда ему зайти-то, посвятить мою квартиру.
 - Варвара Никитична, - спрашивает Мария Викторовна. - А вы одни живете?
 - Да, совсем одна, - печально кивает головой старушка.
 - А где же ваши дети, внуки?
 -А нету у меня никого… Ни детей, ни внуков. Да и замужем я никогда не была…Сестра у меня, правда, родная есть. Так она в деревне живет, в родительском доме. Вот я к ней и езжу: к ней, к племянничкам, к внукам двоюродным…

 ***

 Звонила Анька, звала в гости с ночевкой. Ну, а я и согласилась, соскучилась по ней, по подружке своей дорогой.

 18-ДЕКАБРЯ, ВТОРНИК.

 Рабочий день закончился, я собираюсь в гости к Ане, как и обещала. Саша опять напрашивается в провожатые. Забавно.
 - Да я не домой, - отвечаю я. - Я к подружке в гости.
 - А где она живет? - спрашивает кавалер.
 - В седьмом микрорайоне.
 - Так нам по пути, - оживляется Саша. - Я и сам там живу. В каком она доме?

 Я отвечаю. Оказывается, что Аня и Саша – почти соседи, живут через два дома друг от друга.
 - Может, я ее знаю? - спрашивает он. - Как ее зовут?
 - Аня Митькова.
 - Нет, не знаю, - признается он. - А как она выглядит?
 - Маленькая блондиночка. Симпатичная.
 - Ну, может, и видел, конечно. Блондинок много.
 Мы с ним выходим из автобуса и идем по направлению к Анькиному дому. Я вспоминаю, что у меня нет ничего с собой для Насти, поэтому предлагаю Саше идти дальше, не дожидаясь меня.
 - Я пойду с тобой, - говорит он. - Мне надо купить флэшку.
 Вот ведь привязался, думаю я про этого парня, прямо - таки удивительно. Он ведь вполне симпатичный, высокий, правда, с несколько длинноватыми, на мой взгляд, волосами. Только вот ведет себя, как какой-то школьник. А ведь мы с ним почти ровесники, разница в какие-то два года…

 -У моей подружки маленькая дочка, - объясняю я ему наличие среди моих покупок двух яиц «Киндер-сюрприз».- Я не могу явиться к ней с пустыми руками. Иначе она меня мигом разлюбит.
 Саша улыбается.
 - Они такие, эти дети….Я знаю, у меня самого две племянницы. Это просто маленькие монстрики. Я бываю в шоке оттого, что они порой вытворяют.
 Мы подходим к подъезду, где живет Аннет.
 - Ты все-таки проводил меня, как и обещал, - говорю я. - Извини, что я не могу тебя пригласить. Вдруг Анька не так поймет.
 - А как она поймет? - спрашивает парень.
 - Ну, я даже не знаю…

 Я стою, не знаю, что еще сказать. И просто уйти – тоже как-то неудобно. А Сашка тоже чего-то ждет. Но тут он подходит ко мне поближе и целует меня в губы. Черт, этого я никак не ожидала…
 Я стою после такого неожиданного сюрприза, смущенная, растерянная, не знаю, что тут сказать…
 Наконец прихожу в себя, отворачиваюсь от бедного парня и начинаю набирать код Анькиной квартиры. Она быстро открывает. Я оборачиваюсь к Саше, мило улыбаюсь ему и говорю:
 - До завтра.
 - До завтра, - отвечает он и уходит.

 ***
 Очуметь можно, думаю я, поднимаясь по лестнице на четвертый этаж, с целью похудения, естественно, лифт, вообще-то, работает.
 Что это на него нашло, на Сашку? Или я чего-то не понимаю? Откуда такой интерес к моей персоне? Я, что, изменилась? Или с возрастом внезапно начала излучать какие-то «инфра-красные сигналы», действующие, как катализаторы химических реакций (люди, понимающие в этих терминах хоть что-то, пожалуйста, простите меня, если я что-то опять напутала и произвела на свет полнейшую тарабарщину, но ведь в данном случае главное - не наука) у некоторых представителей мужского пола? Или, может быть, во всем виноват аромат Анькиных любимых духов, которые она подарила мне на мой день рождения? Этим ароматом я постоянно пользуюсь в последнее время, а вот моя подруга их полюбила давно. И чем - чем, а уж вниманием со стороны мальчишек, парней и мужчин Анна никогда не была обделена. Так может, вот в чем секрет ее успеха? Это все магическая формула аромата?

 Я захожу к Аньке и вижу, что Настя стоит в углу и воет. Увидев меня, она начинает причитать еще сильнее:
 - Мам, ну мам, ну можно, я выйду?
 - Нет, ты наказана! - отвечает ее мамка. - Будешь стоять тут до утра!
 Последняя фраза матери вызывает очередной всплеск детского горя:
 - Мам, ну мам!..
 - Я сказала: будешь стоять!.. Боже мой! Сил моих больше нет! Я тронусь с этим ребенком… Тань, не заводи детей.

 - Не буду, - смеясь, отвечаю я ей. Ей, Аньке, виднее, она мать со стажем уже почти в четыре года.
 - А что она натворила? - выпытываю я, в чем провинился этот ангел.
 - Совсем меня не слушается, все делает мне назло. Постоянно балуется, вредничает… Нет, я точно с ума сойду!.. Тетя Таня, забери эту девочку!
 - Пойдешь ко мне? - спрашиваю я Настену. - У меня дома котенок, рыженький такой, Персиком зовут. Он тебе наверняка понравится.
 - У нас своя есть кошка! - заявляет ребенок и гордо отворачивается. Потом говорит:
 - У меня есть Кыся. Я твой Персик мне не нужен, я люблю свою Кысю.
 Через какое-то время жестокая мамашка все-таки выпускает своего непослушного ребятенка, который тут же начинает качать права:

 - Мам, ну мам, в ключи «Краденое солнце», где «кокодил» солнце поглотил…
 Покой в этом доме наступает лишь в половине десятого, когда маленький узурпатор наконец-то засыпает.
 - Что бы я делала, - признается Аня, - если бы не было этого дня (один через три дня), когда Ромка работает в ночь. Он для меня – почти то же самое, что каникулы у школьников…Я укладываю Настю - и наконец-то принадлежу сама себе… Ни дочери, ни маме, ни мужу - только себе. Хоть посижу, подумаю, и никто меня не будет дергать.
 Да, все-таки семейная жизнь - тоже не подарок. Глядя на своих замужних подружек, я каждый раз опять в этом убеждаюсь. И зачем только мы туда стремимся?

 - Давай пить чай, - предлагает мне Аня.
 - Давай, - соглашаюсь я, решив возобновить свою диету с завтрашнего дня.
 - Ну, рассказывай, что у тебя новенького, - просит меня подруга.
 - Что новенького? Дед с печки упал…А если честно, то…
 И я рассказываю ей про домогательства со стороны Сашки.
 - А ты что? - хочет узнать мое мнение по поводу этих событий.
 - Не знаю, - пожимаю плечами я.
 - Он тебе, что, не нравится?
 - Почему, нравится…
 - Как-то не уверенно ты говоришь. Он, что, не симпатичный? - выпытывает Аня.
 -Симпатичный, высокий…Он моложе меня.
 - На много?
 - На два года.
 - Вообще-то мне тоже не нравятся парни моложе меня, но, в принципе, два года - это не так много, - заявляет подруга.

 - Ну да, конечно, - соглашаюсь с ней я. - Да только…
 -Только что?
 - Не знаю.
 Какое – то время Аня молчит, но потом выносит свой вердикт:
 - Дух не захватывает, да?
 - Да, - я поднимаю на нее глаза: как она догадалась?
 - Не интересно, скучно, пресно?
 - Да. В самую точку…
 - Я тебя, кажется, понимаю…Этот Саша всем хорош, да только он – не ОН. Правильно?
 Я киваю головой.

 - Правильно, - продолжает Аня. - Тебе уже нравится кто-то другой и поэтому тебе кажется, что лучше него нет никого на свете, что он необыкновенный, не такой, как все, и что с ним все будет не так, как с другими. Как-то по-особенному. А все остальные, как бы не старались, но до него явно не дотягивают, даже будь они трижды красавцами…
 - Да…- почти шепотом произношу я.
 Мы какое-то время сидим молча. Каждая думает о чем-то своем. Пьем чай.
 - А у вас что новенького? - спрашиваю я наконец. - Не решили завести второго ребенка?
 Аня делает страшное лицо:
 - Только через мой труп. Кому нужен второй ребенок, тот пусть его и рожает…

 После короткой паузы подруга продолжает:
 - А если говорить серьезно, то Ромка на самом деле хочет завести второго ребенка. Но мне почему-то кажется, что это из-за 300-ти тысяч…Хотя, может, я и ошибаюсь, и он на самом деле хочет еще сына. Тем более, что у него самого еще два брата, он привык к большой семье.
 - А ты решительно настроена против?
 - Не знаю…Ромке я пообещала, что, так и быть, рожу второго лет в тридцать…А пока точно нет. Я только-только спокойно жить начала, да и то всякое бывает: Настя нет-нет, да заболеет…Но если вдруг залечу, то, конечно же , рожу: ведь раз Бог послал еще одного ребенка - грех от него отказываться, надо рожать. Значит, так надо…
 - Значит, если что, то родишь?
 - Значит, так…Ты знаешь, Вадим продолжает звонить?
 - Правда? А ты что?

 - Я-то ничего, но он тут на днях ко мне на работу приезжал, к концу рабочего дня. Чтобы домой отвезти.
 - Ну?
 - Ну…Отвез…Целоваться полез, говорит: «Да какая ты красивая, да какая ты хорошая…»
 - А ты? - Я очень надеюсь на то, что Анька не признается мне сейчас в свершении супружеской измены.
 - А ты как думаешь? - спрашивает она, и, глядя на мое озабоченное лицо, начинает вдруг хохотать, как ненормальная.
 - Что ты ржешь-то? Ребенка разбудишь, - возмущаюсь я.
 - У тебя такое лицо было.
 - Какое такое? - интересуюсь я.

 - Ой, как тебе сказать? Напуганное, что ли?.. Ну, так как, ты думаешь, было что или нет?
 - Я не знаю. Не было…Я права?
 Анька молчит и улыбается. Меня это начинает бесить:
 - Эй, я права?
 Наконец Аня решает смилостивиться надо мной, разрешить мои сомнения:
 - Ну конечно же, ничего не было… И быть не могло. Я ему ответила так: «Еще раз попытаешься, я мужу скажу…А у него есть автомат».
 Теперь и я смеюсь над ее словами, я верю, что она не врет.

 - Я знаю точно, что все мужики одинаковые, ни один не лучше другого, - утверждает мудреная Аннет, - и я никогда не променяю своего Ромку ни на кого другого, даже на …Джонни-Рис Майерса, скажем так. Потому что в начале, когда этот самый другой станет ухаживать, то, наверное, будет красиво, интересно и заманчиво, но со временем все станет точно также, как и с первым мужем. И это в лучшем случае. А скорее всего, все будет гораздо хуже, потому что я уже очень хорошо изучила Ромку, и знаю наверняка, что, хотя у него масса недостатков, он все равно очень хороший и, как ни странно, все еще любит меня….Я вот за других я ручаться не могу, что они смогут вытворять после свадьбы. Так что я от своего милого - никуда, если только он сам меня не выгонит…

 ***
 В эту ночь на Анькином диване мне приснился очень странный сон. Я была невестой на собственной свадьбе. Вся в белом, платье такое красивое - красивое, а вокруг цветы. Море цветов. Вот только жениха рядом нет, вернее сказать, он где-то есть, но я никак не могу его найти. Я его потеряла. Я спрашиваю у всех гостей, не видели ли они моего жениха, но они продолжают поздравлять меня со счастливым событием, не обращая никакого внимания на мой вопрос, и дарят мне свои цветы и подарки.
 Тут я вижу Аню, подбегаю к ней и, вся запыхавшаяся от быстрого бега, спрашиваю ее, может быть, она видела моего милого, а она мне и отвечает: «Конечно, видела, он Варваре Никитичне окна моет, она же старая, сама не справится… Но он скоро придет. Не волнуйся. ЖДИ…».

 19-е ДЕКАБРЯ, СРЕДА.

 Прихожу на работу. Саша меня уже дожидается, говорит мне:
 - Привет. Как дела?
 - Привет, нормально, - отвечаю я ему вежливостью на вежливость и сажусь за стол с таким озабоченным видом, будто дел у меня невпроворот, так что не приставайте, пожалуйста. На самом деле я просто не знаю, как теперь мне с ним общаться, после случившегося вчера.
 Саша вроде принимает такой расклад дела и отворачивается от меня, возвращается к своим трудам.

 Замечательно! Мы просто коллеги и все. Как я и надеялась. Не хотела никаких продолжений. Саша, конечно, прекрасный парень, хороший человек и все такое, но… Как бы правильнее выразиться? Он не герой моего романа… Хотя за роль второго плана ему вполне можно …дать Оскара.

 Во время перерыва я почти рысью бегу в «Коспар» (магазин КОСметики и ПАРфюмерии), чтобы купить там себе новую помаду, так как старую (которая на самом деле была только недавно купленной, ужасно дорогой, классной, устойчивой, а оттенок как мне шел!) я или потеряла, или, как я надеюсь, забыла у Аньки, когда утром красилась впопыхах на работу.
 «Коспар» - линия магазинов. В один из них я и захожу. Он, конечно, не так плох, если не сравнивать его хотя бы с «Л, Этуаль», где все образцы в свободном доступе: можно и накраситься и набрызгаться на халяву. Тут же совершенно иная ситуация: подходишь к прилавку и начинаешь вежливо ждать, пока кто – нибудь из продавщиц наконец-то не оторвется от своего необычайно важного разговора с другими товарками (о том, как сильно вчера напился ее друг и как весело потом он распевал на лестничной площадке, пока соседи не вызвали милицию) и не снизойдет до такой милости, как вернуться на свое рабочее место, и покажет тебе тот товар, который тебя интересует.

 Сегодня двое продавцов, как всегда, «вне зоны доступа», а третья ( все – таки при деле ) помогает какому-то мужчине выбрать женские духи. От нечего делать, в ожидании, когда и до меня дойдет очередь, я начинаю рассматривать этого мужчину и, когда он поворачивает голову в мою сторону, видимо, почувствовав на себе мой взгляд, я узнаю в нем Фролова. Он сегодня в шапке, так как на улице холодно, поэтому ничем не отличается от других мужиков.
 Он меня тоже узнает и говорит:
 - Привет.
 Просто и мило: «Привет». И еще улыбается мне в добавок.
 Что-то тянет меня за ноги и тащит прямо к нему.
 - Привет, - отвечаю я.
 - Никак не могу выбрать духи. Может, поможешь, на свой …женский вкус? - просит он меня.
 Выбрать духи? Для его девушки, наверное…Нет, это уже слишком…неприятно …обидно.
 Перед Фроловым несколько колпачков от разных духов.
 - Как тебе вот эти? - он дает мне пробочку от Жаннэ Ланвин.
 -Ничего…сладкие ,- бормочу я, проклиная этого придурка и саму себя за то, что вообразила, что нравлюсь ему…Вот так рушатся мечты.

 - Это для твоей жены? Ты сам должен знать, какие ей нравятся, - заявляю я слишком резко, чтобы быть приличным.
 -У меня нет жены, - отвечает Фролов. - А эти духи для супруги одного моего приятеля. Вчера позвали меня в гости, на день рождения, а какие ей нравятся, я понятия не имею…А что еще можно подарить?
 Вот значит как?.. Это многое меняет…
 И я отвечаю ему уже с совершенно другим настроением:
 - Нет-нет, хорошие духи - вполне приличный подарок для женщины. Только с выбором аромата легко ошибитьсяю… Выбери какие-нибудь нейтральные: симпатичные, но не резкие и не приторные.

 - Мне нравится, как пахнет от тебя, - заявляет Фролов. - Как называются твои духи?
 Я улыбаюсь. Ничего раскрывать секреты своей магии.
 - Понятно, - говорит Фролов.- Военная тайна.
 - Ну, если это не для твоей жены или там, девушки, тогда – какая тебе разница - бери любые, - довольно дерзко (ну, прямо, героиня любовного романа!) - Что-нибудь из новинок.
 Фролов соглашается со мной и, в конечном счете, покупает…
 - А ты что хотела купить? - спрашивает он меня, пока запаковывают подарок.
 - Помаду.

 Теперь уже он помогает мне выбрать нужный оттенок.
 - А почему ты не на работе? - задает он мне вопрос.
 Как быстро мы перешли на «ты»!
 -У меня перерыв…Но он, вообще-то сейчас… уже заканчивается. Ужас! Я опаздываю!
 - Я тебя отвезу. Где ты работаешь?
 Я отвечаю, расплачиваюсь за помаду. Продавщица недовольно отсчитывает сдачу, наверное, наш с Фроловым магазинный флирт, невольной свидетельницей которого ей пришлось стать, уже плохо действует на ее нервы.

 Я сажусь в его машину, и мы едем к нашей конторе.
 - Спасибо, - благодарю я его, когда он остановил автомобиль.
 - За что? Это ты мне помогла.
 - Чем это я тебе помогла? По-моему, ничем, - улыбаюсь я.
 И вдруг он говорит мне:
 - Пойдем со мной?
 - Куда? - не понимаю я.
 - На день рождения.
 - Так я же там …никого не знаю. Я и тебя почти не знаю.
 - Познакомишься, - отвечает Фролов и … так классно улыбается, как это умеет делать только он.
 - А когда?
 - Завтра, к шести.

 Я сижу, не зная, что и ответить. Не потому, что я не знаю, хочу ли я идти с ним или нет.Тут все понятно…Просто это все так неожиданно…Почему он решил позвать меня с собой? Ведь мы с ним почти не знакомы. И как же эта его… Вера, кажется? В любом случае, кто-то наверняка у него есть.

 Мне хочется спросить его про это, но тут я вспоминаю, что любопытной Варваре на базаре нос оторвали, а жене Синей Бороды, так вообще, чуть башку не отрубили, а если бы не лезла она не в свое дело, так, глядишь, жила бы и поныне со своим слегка необычным мужем, да и ладно…
 Действительно, какая мне разница, куда подевалась его девушка, если ему хочется, чтобы с ним пошла именно я? Если зовет, значит … то что значит. Хочет и зовет. Кто его заставляет, что ли?
 Вспомни Анькины слова: девушка - не есть стенка…Может быть, наконец, теперь подошла моя очередь потеснить кого-нибудь на этом празднике жизни?

 - Хорошо,- отвечаю я, решившись.
 - А во сколько ты завтра заканчиваешь?
 - В пять.
 -Тогда завтра я подъеду сюда же к пяти.
 - Отлично, - снова соглашаюсь я.
 Пора уходить. Я и так уже опоздала на десять минут. Но я продолжаю сидеть рядом с ним.
 - Ну, пока, - наконец говорю я.
 - Пока, - отвечает он.

 ***
 Я сижу за своим столом, но мысли мои далеки от рабочего места - они где-то там. Свои бешеные эмоции, которые просто распирают меня, не давая сосредоточиться на работе, я не в силах больше сдерживать. Меня так и тянет к телефону, чтобы позвонить Аньке и все ей рассказать. Конечно, есть еще Арина, но она не в курсе моих любовных переживаний, кроме того, все равно никто меня не поймет так, как Аннет. Только она одна все разложит по полочкам, во всем разберется, утешит и обнадежит. Ты так нужна мне сейчас, моя светлая половинка!

 Однако почему женщине нельзя выходить замуж за женщину? Конечно, тут возникают проблемы с сексом, потому что, как бы ни была Анна умна и красива, в интимном плане она меня не привлекает…совсем. Думаю, что я ее тоже. Нам с ней, видимо, на веку предписано- любить мужиков…

 Хочу позвонить ей, но рядом сидит Саша. Как я могу обсуждать сегодняшнее происшествие при нем? Не могу. И не потому, что боюсь спугнуть его как потенциальную жертву (ни в коем случае), но все же это как - то нехорошо получается: он ко мне со всей душой, а я - со всей попой. Нельзя так.
 Хоть бы он вышел куда-нибудь, что ли? Покурить, например. Но он, кажется, не курит. Какой молодец. Не то, что некоторые…
 А может, мне самой выйти? В туалет? Точно…
 Черт, в туалете нет связи. Хотя вот тут, у форточки, вроде появилась. Я набираю Анькин номер.
 Подруга долго не отвечает… Наконец-то берет трубку.

 -Тань, у меня урок. Ну, ты чего звонишь-то?
 - У меня просто сумасшедшая новость!
 - Какая? Дед с печки упал?
 - Круче!.. Завтра у меня свидание с Фроловым.
 - Да ты что! Слушай, через 20 минут перемена, я тебе перезвоню. И ты мне все расскажешь.

 ***
 Через 20 минут я опять бегу в туалет. Там я жду, когда моя подруга отделается и позвонит мне.
 Наконец-то.
 - Ты можешь говорить? - спрашивает она меня.
 - Да, могу. Я в туалете.
 Анька хохочет:
 - Я тоже…Место встречи изменить нельзя… Ха-ха.
 - Точно.
 - Ну, давай, рассказывай,- просит она.
 - Я встретила его в магазине, когда покупала помаду, - начинаю я. - Кстати, ты мою помаду не находила?
 - Находила. Отдам при встрече… Ну, не тяни.

 -В общем, он выбирал для кого-то духи. Увидел меня, попросил помочь…
 Я довольно сбивчиво, во всех подробностях, включая мои внутренние переживания, рассказываю Ане обо всем, что со мной произошло.
 - Так, значит, он тебе все-таки нравится, - констатирует она.
 - Да, - обреченно вздыхаю я.
 - Поглядеть бы на него…
 - Я очень надеюсь, что скоро ты его увидишь …и не раз.

 - Ладно…Слушай: завтра веди себя по-умному, - начинает свои проверенные уже не одним поколением женщин советы моя лучшая подруга. - Не спеши падать в его объятия, как бы тебе этого не хотелось, подожди, пока он сам не втрескается в тебя по уши. С сексом не спеши, а то он на тебе не женится.
 - Анька, - я начинаю хихикать над ее немудреной женской логикой. - Ты рассуждаешь, как девушка лет …восемнадцати, которую мама научила, как себя вести…Я теперь в другом возрасте, а он тем более…Теперь совсем другие правила игры.

 - Дура ты, Танька. Правила все те же самые. И мужики не меняются с возрастом: что в двадцать, что в тридцать, что в сорок лет - им надо добиваться женщину, и чем труднее она им дается, тем ценнее для них этот приз…Играй с ним, завлекай его, но не теряй головы и не раскрывайся вся…Попробуй только сказать ему, как он тебе нравится и как сильно ты хочешь быть с ним - и можешь быть уверена, что он очень скоро исчезнет. Потому что потеряет к тебе интерес.
 - Может, ты сама пойдешь вместо меня? - иронизирую я.
 - А что, можно, - хихикает она.
 - Нет, конечно…Ты уже однажды сходила…

 - То-то же. Я говорю тебе, как правильно …и грамотно окрутить мужика…Слушай меня … Тань, иначе все опять кончится после парочки свиданий…Скрывай от него чувства, играй…
 - Я не такая актриса, как ты…
 Да уж, большей артистки, чем моя подруга, я еще не встречала. Ей цены бы не было на сцене. Она даже плачет с умом, так, что тушь не растекается, и только тогда, когда надо. И где она этому научилась? Наверное, некоторые женщины такими просто рождаются, а научиться этому нельзя…
 - А зря, - отвечает Аня. - Учись у меня, пока не поздно.

 ***
 - Что-то ты зачастила в туалет, - заявляет мне Саша, когда я возвращаюсь на свое место. - Ты там, случайно, не колешься? А то приходишь вся разрумяненная, возбужденная…
 - Не волнуйся. Я всего лишь нюхаю.
 - А, ну тогда ладно. Это все меняет.
 - Слушай, - говорит мне вдруг Саша. - А что ты сегодня вечером делаешь?
 Сказала бы я тебе, да только ты не так это поймешь, как я, - думаю я, а вслух произношу:
 - Не знаю. Наверное, ничего.
 - Может, тогда сходим куда-нибудь?

 Только этого мне не хватало! Какой ты, Санек, непонятливый, неужели ты не знаешь, что женщина обязательно даст понять понравившемуся ей мужчине, что он ей интересен, в противном же случае она, скорее всего, будет тактично уклоняться от всех его предложений…
 - А куда? - спрашиваю я, не очень-то пряча скуку в голосе.
 - Да хоть в кино, - предлагает он.
 -А фильм какой?
 - «Мгла». Ужастик.
 - По Стивену Кингу? Полнейший, беспредельнейший кошмар…Ни за что не пойду.
 - Ты уже смотрела?

 - Нет, но я в газете прочитала, о чем фильм и тут же вспомнила, что давно - давно, в школе, я читала роман Кинга с таким же сюжетом. Там весь мир накрыл туман, плотный, непроглядный, в котором таились какие-то чудовища. И спаслись только люди, который были в супермаркете, все остальные погибли, по крайней мере, те, которые выходили на улицу…Просто мрак, а не книжка. Я, когда ее прочитала, несколько дней боялась на улицу выходить, так она меня напугала. Напугал именно глобальный характер катастрофы, что погибли все, а не какой-нибудь там …отряд американских идиотов…Представляю себе, каким будет фильм…
 - Понятно, - отвечает Саша, вежливо выслушав всю мою пространную речь. (Возможно такое, что она произвела на него впечатление, и он сам не захочет смотреть этот обещающий оказаться дурацким фильм?) - Тогда куда ты хочешь? В какое-нибудб уютное кафе? Есть хочешь?

 - Нет, я села на диету…извини, - я улыбаюсь ему, пытаясь воззвать к его пониманию.
 - Ну, я даже не знаю тогда…Ты ничего не хочешь: ни в кино, ни в кафе…Может, в боулинг?
 Я гримасой изображаю, что и эта идея мне не по душе; я не умею играть в боулинг, и сейчас не самый подходящий момент, чтобы начать учиться.
 - У тебя все-таки есть …парень?
 Я с виноватой улыбкой киваю.
 - Ну, тогда извини, - говорит он и отворачивается от меня к своему компьютеру, явно задетый моим отказом.

 А я сижу и чувствую себя, почему – то , виноватой. Но в чем моя вина? Сердцу не прикажешь…И я улыбаюсь своим мыслям, думая о том, что завтра увижусь с тем, кто мне очень даже небезразличен.
 Какой сегодня день замечательный! День надежд! А завтра-день исполнения желаний!...Однако надо помнить Анькины наставления, подруга плохого не посоветует.
Глава 14.
 20-е ДЕКАБРЯ, ЧЕТВЕРГ.

 Уверена, что вы догадываетесь, в каких заботах прошел весь мой вчерашний вечер: маникюр, педикюр, бритье во всех доступных местах, головомойка и волосоукладка; скраб + увлажняющая маска на лицо; генеральная ревизия гардероба - вот далеко не полный перечень тех дел, которые я осилила за один только вечер накануне свидания. А потом еще заснуть не могла до двух часов ночи, взбудоражив свою и без того не слишком крепкую нервную систему буйными фантазиями относительно завтрашнего дня.

 И вот теперь сижу я за своим рабочим столом, и чем ближе к назначенному часу, тем тревожнее у меня на душе. Я не могу сидеть на месте, мне хочется побегать, попрыгать или даже … сделать сальто через голову. Не уверена, конечно, что у меня это получится, ведь это довольно сложный акробатический трюк, но, в принципе, можно было бы попробовать… если бы рядом не сидел Саша. Вряд ли он поймет меня правильно, что таким необычным способом я просто пытаюсь снять нервозность. Еще хорошо, что он помалкивает, потому что мне совершенно не хочется ни с кем сейчас разговаривать.
 Еще только три часа…

 Интересно, а он позвонит мне, если вдруг передумает брать меня с собой, или просто не приедет и все? Что лучше: знать заранее, что все отменяется, или наслаждаться последними 120-ю минутами ожидания и надежды?
 Да ладно тебе, Фролов - серьезный мужик: сказал, значит, сделал… Он не может со мной так поступить…

 И как мне вести себя с ним, когда он появится? Скромно, а-ля девочка-цветочек и на все мило улыбаться и кивать головой, или быть уверенной в себе, умной взрослой женщиной и смотреть на него слегка свысока, мол: «Понимаешь ли ты, смертный, как тебе повезло, что такая женщина, как я, теперь рядом с тобой?
 Странно то, что ни первая, ни вторая не есть настоящая я. Тогда какая же я на самом деле?

 16.15.
 Может, пойти к Арине, вроде как по делу, а там просто посидеть, послушать, что она расскажет? Но вряд ли сейчас я вникну в суть ее проблем, а она заметит мое невнимание и обидится.

 16.33.
 Пора собираться. Не спеша. Подкрасить губки, припудрить носик… Не забыть освежить свой волшебный аромат. За целый день-то он, наверное, совсем выветрился…

 16.55.
 Сижу. Жду. Как говорится, на чемоданах.
 -Ты чего такая сегодня? - спрашивает Саша.
 -Какая?
 -Странная какая-то весь день… Случилось что?
 -Да нет. Просто не выспалась.
 Звонит мой телефон. На экране определился «?». Фролов! Неужели решил все отменить в последний момент?
 - Привет. Я подъехал, жду.

 И все-таки ОН есть! ЕСТЬ БОГ НА СВЕТЕ! ГОСПОДИ, ГОСПОДИ , помоги! Знаешь, что? Если у меня с ним все будет хорошо, ну, ТЫ, конечно, понимаешь, про кого я, то я целую зарплату отдам на ТВОЙ Храм! Не эту, конечно, которую скоро получу, а когда я за Фролова замуж выйду. Обещаю!

 ***
 Выхожу. Фролов стоит у своей машины и курит. Надо будет потом с этим делом как-нибудь разобраться, с его вредной привычкой; не потому, что меня раздражает само по себе курение - мне оно до лампочки - и запах сигарет мне не кажется таким уж противным, просто даже малым детям известно, что курение вредит здоровью… А вдруг он из-за своей этой глупой привычки заболеет и помрет еще до пенсии, что же я без него делать-то буду?

 - Привет, - говорит он мне, улыбаясь, и бросает свою сигарету в снег.
 - Привет, - отвечаю я и подхожу к нему поближе.
 А он смотрит на меня как-то по-особенному, как мне кажется, и говорит:
 -Ну, что, поехали?
 -А мы не рано? Ты говорил: к шести.
 -Да нет, лучше раньше, чем позже. Они люди хорошие, не выгонят.

 Мы садимся в машину.
 - А кто они, твои друзья? - спрашиваю я.
 - Сашка - друг детства, юности, а Лена - его жена. Она тоже…подруга. Мы с ними, когда учились, вместе гуляли, собирались. В общем, дружба еще с той поры.
 - Понятно, у меня тоже есть лучшая подруга, со школы - Анька.
 - Это не та самая Анька, по которой Вадим страдает? – улыбается Сергей.
 - А что, прямо так и страдает? - Не то, чтобы я была очень удивлена, но все-таки я не думала, что там настолько все серьезно.

 Фролов кивает головой:
 - Вадим говорит, что она ему еще в школе нравилась. А недавно они с ней как-то встречались несколько раз.
 - И что?- я чуть в кресло не врастаю, боясь, что сейчас услышу о чем-то ужасном, о чем Анька умолчала.
 Фролов как-то странно смотрит на меня, потом отвечает:
 - А ничего. Она замужем, так и заявила, и чтобы никаких там планов он на нее не строил. Вот только зачем она про меня спрашивала?
 Заложил все-таки, гад, заложил. Я чувствую, что краснею, не знаю, куда глаза деть, но тут вдруг заявляю:

 - А она роман сочиняет. Писательница она, дилетантка, конечно, но роман душевный получается. Про полицию.
 - Да ладно, правда, что ли? - на лице Фролова полуулыбка вперемешку с недоверием - дикое, однако, сочетание.
 - Да, и даже печататься собирается. Уже почву прощупывает по Интернету: в какое издательство лучше послать, - вру я и уже не краснею. Как хорошо, все-таки иметь такую буйную фантазию.
 - Значит, про полицию. А я тут при чем?

 - А ты - главный Эркюль Пуаро. Ищешь местного «Чикатило». В конце концов все хорошо будет, не беспокойся.
 - А герои, наверное, поженятся? - предполагает Сергей.

 - Ну, конечно, а как же иначе? На то он и есть, женский детектив, чтобы герои в финале женились, - объясняю я со знанием дела.
 Фролов уже хохочет.
 - Отлично, - говорит он, наконец. - Мне это нравится. А ты, наверняка, ей тексты редактируешь?
 - Нет, Анька меня не подпускает к своему творчеству. Пока. Говорит: прочтешь, когда все будет готово, чтобы оценить роман в целом: и сюжет, и стиль, и язык.

 ***
 Подъезжаем к дому, где живут друзья Фролова. Он останавливает машину и говорит:
 - Ну, все, мы приехали.
 И тянется рукой к заднему сиденью, где лежит подарок. Но никак не может достать, потому что цель гораздо ближе ко мне, чем к нему.
 - Я достану, - предлагаю я и уже делаю со своей стороны попытку дотянуться до упаковки с парфюмерией. Но это так неудобно - зимой, в толстой куртке лезть с переднего сиденья на заднее.
 - Тань, не мучайся, - говорит он и пытается вытянуть меня обратно. - Я открою заднюю дверь.

 Но я его все-таки достала, этот подарок. С победным видом отдаю его Фролову.
 Мы выходим из машины, Сергей на ходу включает замок и сигнализацию, и ведет меня к подъезду. Нажимает код квартиры, и нам скоро открывают.

 Мы едем в лифте, стараясь не смотреть друг на друга. И почему это принято в так называемых цивилизованных обществах - обязательно надо скрывать свои чувства, по крайней мере, до определенной поры? А как все хорошо и просто было, наверное, в первобытном строе: увидел женщину, потерся с ней носом об нос - и в вигвам. И все в порядке: теперь это моя скво, и никаких там регистраций или разводов.

 А в начале, вообще, был матриархат. Тогда все то же самое, но с точностью наоборот. Увидала подходящего мужика, носом об нос - и в вигвам, а надоел: зад об зад - и из вигвама…

 Дверь нам открывает симпатичная женщина лет 30-ти с огненно-рыжими волосами и тут же кидается на Фролова. Можно сказать, с разбега обнимает его за шею и говорит:
 - Ну, наконец-то хоть один нормальный мужик! Сережечка, женись на мне, я больше не могу жить с этим извращенцем!
 - Привет, - здоровается с ней несколько ошарашенный Фролов. - А что случилось-то?
 - Этот гребаный компьютер совсем отнял у меня мужа.
 - Понятно, - отвечает Сергей, улыбаясь. - Знакомься, это Таня. Тань, это Лена.
 - Здравствуйте, - говорю я как можно вежливее и сердечнее.

 Елена наконец-то обращает какое-то внимание на меня, кидает мне: «Привет», быстренько улыбнувшись, и снова обращается к Сергею:
 - А почему я думала, что твою девушку зовут Вера?
 Фролов ей ничего не отвечает.

 ***
 Мы заходим в зал, где трое мужчин примерно Сережиного возраста скучились у компьютера. Один из них убивает виртуальных монстров, а двое других смотрят на это и комментируют. Боже мой, куда я попала?!
 Что происходит с современными мужиками, почему они впадают в детство? Что мой брат, пока жил дома (ему 19),что Анькин Ромка - 27 лет, что эти вот жлобы явно за тридцать - и все пленники виртуальных миров. А Фролов, он такой же? Или ему не до этого, профессия слишком серьезная?
 - Здорово, Серега! - не отвлекаясь от процесса, приветствует его один из приятелей. - Игрушку новую прикупил - это что-то!

 Я сажусь на диван. Сергей - рядом со мной.
 - Ты тоже любитель таких вот игрушек? - спрашиваю я его.
 - Нет. Мне и так хватает в жизни …острых ощущений.
 - А у них, значит, не хватает? - я имею в виду этих типов, оккупировавших компьютер.
 - Значит, так. Жизнь поспокойней, хочется адреналина.
 ***
 Однако приглашение к столу подействовало на мужчин вполне правильно: повоевать -повоевали, самое время выпить и перекусить.

 Я познакомилась со всеми присутствующими. Итак, хозяин дома - Александр, как уже ранее говорил Сергей, друг его детства, можно сказать, лучший друг и его рыжеволосая жена Елена, тоже его ровесница. Эти двое женаты больше десяти лет, и у них двое детей: 10-летняя дочь и семилетний сын, правда, оба ребенка в настоящий момент отсутствуют, отправлены к бабушке. Далее следует Олег - еще один друг Фролова – со своей, уже третьей по счету, женой Олесей. Ей только двадцать, она невысокая и пухленькая, но при этом очень миленькая шатеночка. И наконец, последняя пара, подруга Лены Катя (они вместе работают), женщина - гора, очень высокая и мощная, но зато у нее просто потрясающие волосы: длинные, от природы вьющиеся, золотистые локоны. Это самое красивое, что есть в этой женщины, возможно, то самое, на что повелся ее кавалер Стас, который, между прочим, по виду гораздо моложе своей подруги.
 Из всего женского представительства, в настоящий момент находящихся в этом доме, с искренней симпатией ко мне отнеслась только Олеся, что вполне естественно: она практически моя ровесница, попавшая в компанию людей гораздо старше ее. С ней мы лучше всего нашли общий язык.

 - А ты давно встречаешься с этим Сергеем? - спрашивает она меня.
 В комнате остались только дамы, джентльмены нас на время покинули, чтобы спокойно покурить в коридоре.
 - Нет, мы даже и не встречаемся, - признаюсь я. - Просто вчера случайно встретились в магазине, и он позвал меня с собой.

 В этот момент Лена, которая шушукалась о чем-то жизненно важном с Катей, с интересом посмотрела на меня, улыбнулась, не мне, конечно, а своим мыслям, и снова вернулась к разговору с подругой.
 - Вы, что же, только вчера познакомились? - удивляется Олеся.
 - Нет, конечно, хотя такая ситуация была бы интересной, - смеюсь я. - Мы уже были немного знакомы.

 - Немного?
 - Да, - отвечаю я и рассказываю Олесе, при каких обстоятельствах познакомилась с Сергеем: как на меня напал какой-то извращенец, а Фролов приехал на вызов.
 - Ничего себе, - выражает свое мнение девушка. - Совсем как в кино.
 Мой рассказ снова привлекает внимание Елены, она произносит:
 - Скорее как в плохом женском романе.
 Я улыбаюсь ее словам:

 - Мне он не кажется таким уж плохим.
 - Значит, вы с Сережкой не встречаетесь, просто он тебя позвал с собой и все?
 - Ну да.
 - Удивительно. А зачем ты пошла, если почти его не знаешь?
 - Хочу узнать получше.
 - Рассчитываешь на продолжение?
 - Я ни на что особенно не рассчитываю, просто он нравится мне, как человек. Он с самого начала отнесся ко мне очень по доброму, даже домой отвез, когда я приходила к нему в милицию, чтобы я не шла по темноте одна. Он мне симпатичен.

 Мне очень хочется спросить про ставшую уже несколько мифической Веру, но я не вижу в Елене ни грамма симпатии ко мне, поэтому решаю оставить все, как есть, ни о чем не спрашивать.
 ***
 Мужчины вернулись, и Елена предложила «протрястись» - поплясать.
 Во время танцев она ни на минуту не оставляла Фролова в покое. Ну а он, конечно же, как человек вежливый, порядочный, да еще, вдобавок, гость в этом доме, никак не мог от нее отвязаться. А на меня он только посматривал, извиняющее улыбался, как бы мысленно объясняя мне: «Прости. Ну что поделаешь с этой женщиной?»

 Мне, естественно, пришлось смириться с таким положением вещей, но симпатий к Елене у меня не прибавилось, скорее, наоборот. Жаль, она не могла подслушать мои мысли, вряд ли они ей понравились бы.
 Так прошел весь вечер. Фролов, как мог, отбивался от приставаний хозяйки дома в то время, как ее муж и еще двое подобных ему придурков мочили армию зомби во имя спасения женщин и детей. Я мирно беседовала с Олесей, время от времени бросая взгляд на Сергея, уже почти не надеясь на какое-то общение с ним. Зато Катюша не скучала, сражаясь в одиночку с полуторакилограммовым тортом.

 Наконец, Лена скрылась, как оказалось, в туалете, потому что несколько перебрала. А Сергей, воспользовавшись таким счастливым стечением обстоятельств, подошел ко мне.
 - Извини, - говорит он со своей милой улыбкой, за ее одну ему можно простить все, что угодно. - Тебе, наверное, скучно?
 - Нет, не скучно, что ты, - вру я.
 - Хочешь потанцевать?
 - Хочу.

 Он находит подходящую музыку и берет меня за руку. Мы танцуем, и я на седьмом небе. Действительно, как мало нужно человеку для счастья. А женщине и того меньше - «был бы милый рядом»…
 Но опять появляется Рыжая Бестия (вот уж точно, рыжая - это диагноз), и моей радости приходит конец. Она заявляет, что танцы всем уже надоели, зато давно пора перезагрузиться.

 Но я решаю не дожидаться ее очередных происков, поэтому говорю Сергею:
 - Уже поздно. Мне пора домой.
 Он кивает головой:
 - Да, сейчас будем собираться.
 Мы одеваемся, прощаемся со всеми, и на пожелания хозяина дома приходить еще я обещаю, что обязательно так и сделаю. Сергей говорит, что оставит машину возле их дома, а завтра заберет ее.
 Ну и милашка Лена, конечно же, бросает на прощание:
 - Сережа, а где все-таки Вера? Ты так и не объяснил.
 - Я не знаю, - просто отвечает Фролов.
 И мы уходим.
 ***
 На улице хорошо: морозно и безветренно. Мы идем с Сергеем рядышком, пока не понятно куда.
 -Я, наверное, вызову такси? - предлагаю я.
 - Мы сейчас дойдем до одного магазинчика, это недалеко, так, ради прогулки. Там всегда стоят таксисты, - отвечает он.
 - Хорошо.
 Дальше идем молча.

 Наконец, Фролов находит тему для разговора:
 - Ну, как тебе? Скучновато, наверное? - спрашивает он.
 - Да нет, нормально… Мне понравилась Олеся.
 -Да ,она милая…Знаешь, они ведь недавно поженились с Олегом?
 - Она мне сказала.
 -А Лена, она неплохая, просто на нее что-то нашло сегодня. Мы очень давно знаем друг друга, еще со школы.
 - Ты с ней раньше встречался? - предполагаю я.
 - Да. Давно. Но замуж она вышла за Сашку.

 - Понятно…Я ей не понравилась… А кто такая Вера? - решаюсь я на вопрос и тут же проклинаю себя за это: ну кто тебя за язык - то тянет?
 - Моя бывшая девушка, - отвечает Фролов.
 - Бывшая? - с сомнением переспрашиваю я.
 - Бывшая.
 Больше я ничего не спрошу про эту Веру, решаю я, меньше знаешь - лучше спишь.
 - А я себе кота завела, - заявляю я немного погодя, чтобы сменить не слишком приятную для себя тему. - На улице подобрала, бездомного. Он еще маленький, рыженький.
 - Значит, ему повезло… У нас тоже раньше был кот, только черный. Но он умер.
 - А другого ты не хочешь себе завести? Или собаку? Или поросенка, как Джордж Клуни.
 Очень оригинально, и в голодный год не помрешь.

 Я хихикаю, Сергей тоже.
 - А у него есть поросенок? - удивляется он.
 - Да, об этом все знают. Правда, теперь он умер. Клуни очень тосковал по нему. И больше никого не хочет. Говорит, что Макса ему никто не заменит.
 - Макса…Поросенка?
 - Ну конечно, ты что, газет-журналов не читаешь?
 - Редко.
 - А книги?

 - Читал «Му-Му», много думал.
 - Да ладно, ты же шутишь?
 - Шучу. Читаю, когда есть время.
 - И что ты читаешь? - выпытываю я из Фролова его литературные пристрастия.
 - Классику.
 - Врешь.
 - Почему ты так думаешь?

 - Потому. Почему-то все гордо заявляют, что читают классику, но никогда не признаются, что им нравятся, скажем, ужастики или книжки про любовь. Если честно, то из всей русской классики мне нравятся только «Евгений Онегин» и «Герой нашего времени».

 - И только? - смеется Сергей. - Ты, оказывается, на редкость необразованная личность. А как же Толстой, Достоевский?
 - Я изучала их в школе. Но прочла их в кратком изложении и сбежала на танцы. Тогда мне казалось, что они важнее. А потом в институте нас насиловали этими книгами. Ты представляешь, однажды мне пришлось прочесть за три дня всех «Бесов» и «Братьев Карамазовых», иначе не ставили оценку за экзамен. Какая уж тут любовь к классике, тут главное - не свихнуться. Это самое настоящее литературное изнасилование. Так нельзя, нужно, чтобы было по любви, по согласию.

 - А ты была бы неплохой училкой, - заявляет Сергей.
 - Почему?
 - Потому что ребятня специально прочла бы всю классику, чтобы проверить, действительно ли там так все плохо, как ты рассказываешь.

 Мы подходим к супермаркету, возле которого целое столпотворение из таксистов. Сергей подходит к одной из машин, спрашивает у шофера (они друг друга, похоже, знают): «Подвезешь нас до Лав?» На что тот отвечает: «А куда я денусь?»
 Сергей сел со мной на заднее сиденье, однако в дороге лишь перекинулся парой фраз с водителем.

 Когда мы подъехали к моему дому, он вышел со мной, сказав шоферу, чтобы тот его подождал, и пошел провожать меня до ворот.
 - Спасибо, - говорю ему я.
 - За что?
 - За вечер, за то, что проводил. Мог бы просто посадить на такси и помахать ручкой.
 - Я не мог бы, - отвечает он.

 Теперь мы стоим, молчим. Какой он все-таки нерешительный. Что в таких случаях полагается делать, когда все слова сказаны?
 Я его и спрашиваю:
 - Чего ты ждешь? - грубовато, наверное, но именно так у меня получилось.
 - Жду, когда ты откроешь дверь и войдешь в дом.
 Логично. Он должен быть уверен в полной моей безопасности. Я достаю ключи.
 - Все, вот ключи. Можешь идти, - говорю я, а сама-то имею в виду совсем другое.
 - Ладно. Пока, - отвечает он, разворачивается и идет в машине.
 А мне остается только войти в дом. Вот ведь придурок! Сказали ему: «Иди» - он и пошел. Попробуй, пойми, этих мужчин…

 21-е ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА.

 Может, я сама сделала что-то не так? Наверное, не надо было говорить ему: «Иди». По всей видимости, это вполне логично для мужчины, раз ему говорят: «Иди» - уходить.
 Какая же я дура!

 А может, дело совсем не в этом? И Вера, на самом деле, никакая не бывшая девушка, а самая, что ни есть, настоящая? Может, они поссорились, а меня он затем притащил с собой, чтобы она поревновала, думал, наверное, что она тоже придет в гости к этим…Лене и Саше.

 Не знаю. В любом случае, он даже не сказал, увидимся мы с ним еще или нет. Скорее всего, нет.
 Уже в который раз в туалете обсуждаю свою личную драму с Анной.
 - Ясно, - многозначительно говорит она, выслушав мой рассказ.
 - И что тебе ясно? Что ты думаешь по этому поводу?
 - Ничего…Я не знаю…Могу лишь утешить тебя предположением, что его контузило там, в Чечне или в аварии что-то отвалилось, а пришить, как следует, не смогли…

 И главное, говорит Анька эти слова таким возмутительно-серьезным тоном, что до меня не сразу доходить, что это она так шутит.
 - Ты еще издеваешься надо мной! - возмущению моему нет предела.
 - Нет, почему же. Это вполне может быть причиной… В общем, я даже не знаю. Кто его поймет, Фролова твоего? Мужиков, вообще, иногда невозможно понять. У них в голове мыслительные процессы идут не так, как у нас, женщин.
 - И что мне теперь делать? - спрашиваю я ее, надеясь, что, раз Анька такая «вумная», то сейчас же выложит мне полный инструктаж.

 Через какое-то время она и отвечает:
 - Ждать.
 - Ждать? И это все?
 - Да, думаю, это лучшее, что ты сейчас можешь сделать - ничего не делать… Пусть дозреет. Не знаю, что у него там в голове, но ты ему нравишься, и это главное. Не знаю, насколько сильно. Время покажет.
 - Может, мне самой позвонить ему? - предполагаю я. - Придумать какой-нибудь повод?

 - Можно, конечно. Но лучше не надо. Этим самым ты облегчишь ему задачу и тем самым обесценишь себя в его глазах… Хотя, может, я и ошибаюсь…Понимаю, что это звучит довольно цинично, но что поделаешь: в отношении с мужчинами искренность и откровенность действуют как раз в противоположном, чем ты ожидаешь направлении. Я знаю это наверняка, чем сильнее я любила сама, тем больнее было потом… Как у Пушкина, помнишь, все точно так же
 - «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей», - произношу я строчки из «Евгения Онегина» - единственного по настоящему любимого для меня произведения школьной программы.
 - Ты права,- говорю я. - Буду ждать.
 - Да, - вдруг вспоминает Аня,- я бы на твоем месте обратила бы внимание на этого Сашу, так, про запас.

 ***
 Я выхожу из туалета и наталкиваюсь на Александра.
 - Таня, вот ты где! – говорит он взволнованным голосом.
 - А что случилось? - спрашиваю я.
 - Звонила Варвара Никитична и умоляла приехать к ней, сказала, что это вопрос жизни и смерти, что она боится выходить на улицу.
 - А почему бы ей не обратиться в полицию? – удивляюсь я.
 - Менты уже были и уехали. Слушай, Тань, поехали к ней сейчас, Андрея Петровича нет на месте, и сегодня он уже не вернется.

 - А что говорит Мария Викторовна?
 - Она сама меня направила: поезжай, говорит, разберись, что там к чему, и Танюшу с собой захвати. Авось, пятница, и уже почти четыре.
 - А почему я, а не Жанна? - не сдаюсь я. Мне сейчас как - то не до Варвары Никитичны с ее домовыми, я и сама скоро стану, как домовой: такой же древней и одинокой, как и сама Варвара Никитична.

 - Ты что, Таня? Жанка заболела, она еще в обед домой уехала,- удивляется Саша.
 - А что с ней?
 -Кажется, отравилась чем-то. Ей с утра хреново было, а после совсем приперло.
 - Ну, ладно, поехали,- неуверенно соглашаюсь я.
 Саша сегодня на машине, «десятке».
 - Твоя? - спрашиваю я.
 - Нет. Отцова.

 ***
 Саша звонит в квартиру, где обитает Варвара Никитична. Но звонок не работает.
 - Не работает, - констатирует Саша и без того понятный факт.- Странно.
 - А что странного-то? Старушка живет одна, кто ей починит?
 Саша начинает стучать. Никто не отвечает. Саша стучит сильнее.
 - А вдруг она уже того…?

 В этот момент мы слышим за дверью медленное шарканье старческих ног. Удивительно, обычно Варвара Никитична «бодрячком». Затем послышался голос.
 - Кто там?
 - Это Таня и Александр из газеты,- отвечает Саша.- Варвара Никитична, Вы нам звонили, просили приехать.
 -Сейчас открою,- отвечает старушка и начинает что-то медленно откатывать от двери.
 Она там, что, забаррикадировалась? Боже Мой, ну почему меня сегодня так все раздражает?!
 Наконец, Варвара Никитична открывает нам дверь.
 - Заходите, - говорит она.

 Мы входим в квартиру, а она закрывает за нами дверь на все замки и засовы.
 Я смотрю на нее и думаю: наверное, действительно что-то стряслось, если за какие-то считанные денечки бабулька так сдала.
 - Проходите, я напою вас чаем, - говорит она.
 Мы вежливо соглашаемся. Вопреки моим страхам и опасениям, чай вполне нормальный и ничем подозрительным не пахнет. И печенье тоже покупное, так что в его приготовлении Варвара Никитична не участвовала и поэтому не могла уронить в него что-нибудь ненужное, например, седой волос.
 - Ну, рассказывайте, - просит ее Саша.

 - Даже не знаю, с чего и начинать, - сомневается Варвара Никитична. - Сегодня утром, значит, в дверь ко мне постучали… А у меня ведь всегда открыто…было…до этого самого момента. Теперь – то я на все запоры закрываюсь…У нас на этаже ведь у всех всегда открыто. Ведь все свои, чего бояться? Живем в доме давно, кто десять лет, кто двадцать, а кто и все тридцать – как только дом построили, так сразу и вселился, а теперь век свой здесь доживает. Мы ведь издавна друг друга знаем, соседи все-таки, совсем, как родные. Так что бояться нечего, стыдиться тоже, в гости ходим без стука…
 - Да о чем это я? - Варвара Никитична, наконец, понимает, что совсем потеряла нить разговора, ушла слишком далеко от основной темы. - Так вот, кто-то стучит в дверь…

 - У вас звонок не работает, - вдруг встревает в ее и без того затянувшийся рассказ Саша.
 Меня это раздражает, поэтому я дергаю его за рукав:
 - Не перебивай, пусть Варвара Никитична расскажет! - Пусть она, наконец, расскажет, и я уйду домой.
 - Да он уже давно не работает,- объясняет бабуля. - Уже несколько лет.
 - Хотите, я вам рабочий поставлю?- предлагает ей Александр. - У меня есть один – исправный, мы вместо него новый поставили.

 - Спасибо тебе, Сашенька, да только зачем он мне? Привыкла я уже обходиться без звонка. Слышу я до сих пор неплохо, когда в дверь стучат, да и хоромы у меня не большие.
 - Да вы рассказывайте, Варвара Никитична, - прошу я старушку, уже почти теряя всякое терпение.
 - Так вот.… Стучат в дверь. Я и кричу им: «Открыто, входите!» Думаю, соседка, небось, или сосед. Кому еще? Кто еще ко мне, старой, заходит?.. Но никто не входит. А в дверь снова стучатся. Я иду открывать, раз сами стесняются войти. Дверь открываю и вижу на пороге двух людей в черном.

 - В каком смысле, в черном?- мы переглядываемся с Сашей.
 - В черном значит в черном. Вся одежда на них черная: и пальто, и брюки, и волосы черные. Без шапок. Молодые, шапок не носят, здоровье не берегут.
 - Значит, два человека в черных пальто?- уточняю я.
 - Да, именно. И оба серьезные-серьезные. Один из них, тот, что постарше, мне и говорит: «Здравствуйте, Варвара Никитична. Мы узнали про ваши проблемы. Поэтому мы здесь затем, чтобы помочь вам их решить». А сам мне прямо глаза в глаза глядит, важный такой, не улыбнется, не мигнет. Я им-то и говорю: «Да вы заходите, что в прихожей-то стоите?». Они, значит, и входят, в мою квартиру. «А где можно присесть?» - спрашивают. Я и отвечаю: «Ну, вот сюда садитесь, в кресло, стул вот тоже. А что вам нужно-то?». А тот из них, что со мною поздоровался и говорит: «Извините, что не представились. Мы ученые, исследователи паранормальных явлений из института «Планетарного магнетизма».

 - Пизц….Ух, ты!- удивляется Саша.
 «Да уж, ух-ты,- думаю я.- У бабули либо крыша поехала, либо это просто аферисты какие-то приходили».
 - Да, так и сказали: «Планетарного магнетизма», - продолжает Варвара Никитична.- Я даже записала где-то, чтобы не забыть… Не помню, куда дела…Ах, да, отдала участковому…. Ну, вот, значит, представились они учеными, а я спрашиваю: «А от меня-то вы что хотите?». А они: « Мы давно за вашим домом наблюдаем, так как дом этот особенный, построен он в самой, что ни есть, ГЕМАТОГЕННОЙ зоне…»
 -Геопатогенной, - поправляю я бабулю.

 -Да, да, именно…ГЕОПАТОГЕННОЙ зоне. Другими словами – аномальная зона, плохая, вредная для человека. Как они сказали мне, дом строили, не учитывая его месторасположение, а ведь раньше на этом месте, оказывается, было кладбище. Правда, очень давно.
 - А они откуда об этом знают? - спрашивает Саша.
 - Сказано тебе: ученые, специалисты в этом вопросе,- говорю я. - Вообще-то, такие общества есть на самом деле, но только они не государственные, а часто держатся на одном энтузиазме, да еще на периодических поступлений от какого-нибудь …с деньгами, того, кто такой ерундой интересуется.

 - Ну, так вот, - продолжает Варвара Никитична. - Плохой, говорят, дом, на нехорошем месте построенный. А они за ним давно наблюдают, и все ждали, когда он начнет проявлять активность. Вот и дождались. Услышали, что в моей квартире что-то происходит, вот и пришли ко мне, чтобы проверить, что именно у меня делается. Говорят мне: «Разрешите нам, уважаемая Варвара Никитична, сделать замеры, чтобы узнать, где находится эпицентр эктоплазматической активности». Ну, а я, конечно же, разрешила: «Делайте, раз вам это нужно». Ну, они и начали с какими-то приборами по квартире расхаживать, везде были, даже в туалете, там они и под ванну лазили и за бачок заглядывали. Все измеряли, как они мне объяснили, концентрацию эктоплазмы… Да, именно «эктоплазмы» - так они это называли… Долго измеряли. А потом и говорят: «Нам все ясно: ваша квартира и есть эпицентр». А я-то не поняла, переспрашиваю их: «Чего эпицентр-то?». А они: «Полтергейста, уважаемая Варвара Никитична. Можно сказать, что ваша квартира-само сердце полтергейста. И он теперь начинает просыпаться, отсюда и аномальные явления. Так он себя проявляет. Мы считаем, что уже в ближайшие дни следует ожидать всплеск паранормальной активности». А я от этих непонятных слов в ужасе, спрашиваю их: «А мне-то что теперь делать? Это, наверное, опасно?». «Конечно, опасно, - отвечают они.- Ну, это ничего. Вы не переживайте. Мы здесь как раз затем, чтобы все исправить… Вот сейчас вы, Варвара Никитична, собирайте-ка самое необходимое, да поезжайте к сестре в деревню, а когда будет можно, мы вам позвоним, вы и вернетесь». Ну, а я что? Поверила им. И давай барахлишко-то собирать. Думаю, что надо бы деньги сперва взять, да золото с документами, но как-то стеснительно при посторонних, при чужих людях-то в тайничок залезать… А один из них вдруг мне и говорит: «Давайте-ка нам сюда документы на квартиру, уважаемая Варвара Никитична, они нам просто необходимы в нашей работе. Да еще подписать вам надо кое-какие документы, что согласие даете на очистку квартиры от полтергейста». Вот тут-то я и поняла, что это за люди в черном и зачем они пришли. «Ну-ка, - говорю им я.- Дайте-ка мне посмотреть на эти документы, что я должна подписывать». А они мне: «Да вы не волнуйтесь, все там в порядке. Поставьте свою подпись, да и все». И тот, кто помоложе, мне уже и ручку протягивает и за стол усаживает насильно. А я и говорю: «Нет, я должна сначала прочитать то, что мне надо подписывать. Дайте я очки возьму». А сама думаю, что делать-то? Они же прибьют меня, если я их документы не подпишу. А они мне говорят: «Не нужны вам очки, вот тут вот подпись свою ставьте, и все будет в порядке». «Ручка не пишет, - придумываю я и пытаюсь подняться. - Возьму другую». А один из этих нехристей меня прямо назад толкает: «Подписывайте!». «Сейчас, сейчас, - отвечаю я, а сама про себя молитву читаю: «Господи, помоги, спаси меня, грешную»…И Он меня сразу же услышал: дверь-то открытой осталась. Так ко мне тут соседка моя, Галина, заходит и говорит: «Теть Варь, мы с Василием уходим, так я ключик-то для Славика у вас оставлю». Тут я как вырвусь и к ней бежать. Говорю ей, прямо при них: «А где Василий-то?». А он рядышком, у двери: «Тут я, баба Варь». А я ему: «Посмотри-ка, Василий, что за бумаги мне предлагают подписать. Ты ведь пограмотней меня будешь». Тут-то люди эти, в черных пальто, и говорят: «Раз вы заняты, Варвара Никитична, так мы в другой раз придем» - и быстренько-быстренько к выходу. Оттолкнули Василия с Галиной и ушли… А Галина меня потом долго еще корвалолом отпаивала, стала спрашивать, кто эти люди и зачем они ко мне приходили. Я как отошла, так сразу ей все и рассказала. А она милицию вызвала….Ой, дайте-ка попить, в горле совсем пересохло.
 Мы с Сашей только переглянулись, заинтригованные ее рассказом.
 Попив остывшего чая, Варвара Никитична продолжает:

 - Приехал, значит, участковый, выслушал меня и говорит, что это уже не только со мной подобное происходило, что это мошенники: они выясняют, где проживает одинокая бабка или дед без семьи, без наследников, и вынуждают их подписать дарственную на квартиру. А перед этим всякую чертовщину устраивают, чтобы как следует напугать суеверных стариков. Это у них целая криминальная организация такая.

 - Зашибись! - удивляется Саша.
 - Да уж,- выражаю свое мнение я.
 - Так вы теперь статью напишите, - просит Варвара Никитична. - Чтобы другие люди прочли и узнали, какие бандиты бывают, и чтобы незнакомым людям дверь не открывали. И чтобы всяких чудес аномальных не пугались, а сразу же милицию вызывали.

 ****
 По дороге домой я захожу в первую попавшуюся «Росинку», чтобы купить что-нибудь к чаю. К счастью, Саша на этот раз уже не стал набиваться в провожатые.
 В магазине предновогоднее столпотворение, как всегда, из года в год народ сметает провиант в фантастическом количестве, так сказать, к новогоднему столу. Как однажды правильно выразился Задорнов, россияне за полтора месяца до нового года начинают закупать продукты, чтобы «сожрать их за одну ночь».

 И к чему такой ажиотаж? Можно подумать, к Новому году по всему городу исчезнет вся еда. Представляю себе ситуацию: захожу в «Корзинку», а там … пустота, и только эхо гуляет по пустынным закоулкам магазина, а продавцы, обезумив от голода, начинают спорить, кого из них первого нужно съесть.
 Какая дурь лезет мне в голову! Но и в очереди из тридцати человек ради пакетика конфет стоять довольно глупо. Так что я кладу их обратно на полку и ухожу из магазина без покупок.

 ***
 Я лежу на диване, голодная, злая, и гипнотизирую свой мобильный телефон, посылая мысленную установку Фролову, чтобы тот бросил страдать ерундой и позвонил мне. Но экстрасенс из меня, конечно же, никудышный, поэтому на мои импульсы отвечает только Анька, у которой, наверное, более чувствительные рецепторы, а может, просто ее приемник настроен на мою волну.
 - Привет, что делаешь?- спрашивает она меня.

 - Медитирую, - отвечаю я.
 - Правда, что ли? Здорово! А как?
 - Пытаюсь убедить себя, что не хочу есть.
 - Ну, и как?
 - Тяжелее всего будет после девяти вечера. А пока все еще идет хорошо.
 - Слушай, - говорит мне этот неиссякаемый фонтан энтузиазма, - в воскресенье мы идем на выставку кошек. Пошли с нами!
ЧАСТЬ 3. YOU LIFT MY SPIRIT. ГЛАВА 15.
 22-ДЕКАБРЯ, СУББОТА.

 Фролов не звонит.

 ***
 И зачем я только отшила Сашку?! Он ведь такой симпатичный. И ростом он даже выше Фролова, и волосы на месте, и, судя по всему, пока катапультироваться не планируют.

 ***
 Что бы такое съесть, чтобы похудеть?

 ***
 Зря я вернула те конфеты на место, надо было их там же, в магазине, съесть. Я бы даже заплатила за них, и в очереди не пришлось бы стоять … Мое преступление, то есть бессовестное поедание еще не оплаченных конфет, тут же было бы замечено благодаря камерам слежения, и охрана тут же прибежала бы меня скручивать.
 И отвезла бы меня в отделение, если бы я отказалась платить за конфеты.
 А Фролов узнал бы, что я в тюрьме, и примчался меня спасать.
 Конечно, прибежал бы.
 Или нет?
 Он даже не узнал бы, что я « сижу за решеткой в темнице сырой».

 ***
 Фролов не звонил.

 ***
 Смотрела по телевизору фильм «Доводы рассудка». Голосила, как дура…Душещипательная картина. Про любовь в юбке с кринолином.

 ***
 Читала «Гордость и предубеждение», хотя знаю этот роман наизусть. Вот как надо писать!
 Почему сейчас многие литераторы пишут так плохо, а их все равно печатают? Не понимаю, как можно читать эти «иронические детективы», это же бред сумасшедшего!

 ***
 Вспоминаю статью из какого-то журнала, что для мужчины не звонить в течение нескольких дней после свидания - это скорее признак хорошего тона, чем знак невнимания.
 Это обнадеживает.
 Может, у мужчин тоже есть какие-то правила обращения с женщинами, и они стараются их придерживаться?

 ***
 Даю Фролову два дня – до вторника, и тогда…я сама ему позвоню!


 23-е ДЕКАБРЯ, ВОСКРЕНЬЕ.

 Может ли кошка спасти человека от депрессии, отчаяния или даже самоубийства? Уверена, что да. Она подходит к этому человека, по какой-то причине ушедшему в себя, во внутренний мир безрадостных раздумий и тоски, не замечающему ничего вокруг себя, трется об его ноги и жалобным писком просит покормить ее. И человек видит, что кошка голодная, что если не дать ей еды, так она совсем помрет, поэтому он начинает готовить ей что-то съестное, подогревает молоко и, выполняя эту механическую работу, на какое-то время отвлекается от своих грустных мыслей. А потом смотрит на эту кошку и думает, что без него она погибнет, пропадет, что это всего лишь кошка, которая никому, кроме него, не нужна. Но человеку ее жалко, эту самую кошку, потому что это его, родная кошка, и он в ответе за нее: он обязан кормить ее несколько раз в день, менять ей туалет и хотя бы иногда гладить по голове, потому что в противном случае его киска просто озвереет от отсутствия любви и внимания к ее кошачьей особе.

 Поэтому, это он начинает вполне ясно понимать, пока кошка жива, ему надо держать себя в руках. Ради кошки.
 А еще кошки умеют лечить всякие человеческие болячки. Они как-то чувствуют то место, которое у ее хозяина не в порядке, и стремятся пристроиться к нему и как бы впитывают в себя эту хворь. Я знаю это наверняка: у Анькиной бабушки есть кот, которого та так и называет Лекарь, уверяя, что ему под силу излечить любую болезнь.

 - Интересно, а самое большое - это сколько может прожить кошка? - спрашиваю я ни у кого, а просто так.
 - Ну, лет двадцать точно могут, - отвечает Аня. - У меня в детстве кошка была - Гриша, она как раз 20 лет и прожила.
 - Это обычные, беспородные кошки живут долго, - утверждает Ромка.- А блатные, селекционные всякие гораздо меньше. Да и вообще, они и слабее и глупее. Потому что над их появлением на свет потрудилась не природа, а человек.
 - Все равно они красивые,- заявляет его жена. - Хотя, если честно, то персы - экстремалы и вот эти вот лысые чудовища мне совершенно не нравятся.

 - Мне тоже,- говорю я.
 - Мама, мама!- кричит Настя. - Какая страшная кошка. Мама, я ее боюсь.- И ребенок в слезы.
 - Действительно, на редкость уродливое создание,- соглашается Аня, глядя на страшучую лысую кошку. - Я такую ни за что не завела бы.
 - А у тебя и денег на нее не хватит, она стоит дороже чугунного моста,- говорит ей Ромка.
 - А вот эти беленькие, пушистые, правда, красивые, а Насть?
 - Ужасно красивые!- соглашается девочка. - Пап, давай их домой заберем!
 - А как же наша Кыся?
 - Ну, так пусть будет и Кыся и эти. Что нам, кормить их нечем, что ли?

 ***
 Фролов так и не позвонил.

 24-е ДЕКАБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК.

 Планерка у Андрея Петровича в кабинете.
 - Значит, так, уважаемые коллеги, - говорит он. - Буду краток. Сначала о том, что нам предстоит сделать до конца года, то есть за эту неделю. Итак, у нас осталась всего неделя - это два номера газеты. Желательно, чтобы в них было поменьше криминала, трагедий; побольше юмора, лирики. Придумайте какой-нибудь конкурс, решите, какие лучше выбрать призы… Жанна Алексеевна позвонила и сообщила, что она в больнице, пробудет там минимум две недели, так что вам, Татьяна Сергеевна, придется ее заменить на этот период… Теперь о приятном. Мы поработали в этом году хорошо, достойно, у меня нет никаких претензий ни к одному из членов коллектива. Один только факт, что тираж газеты вырос за этот год почти на двадцать процентов, уже о чем-то говорит. Это наша заслуга, нашего коллектива и его совместных усилий в достижении целей… Поэтому в Новому году я всем выписал премию. Но: предлагаю ее прогулять. Я уже заказал столик на десять человек в ресторане на тридцатое. Предлагаю каждому из вас пригласить свою вторую половину и как следует отдохнуть. Возражения будут?

 - Нет, Андрей Петрович, возражений нет, - отвечает за нас всех Мария Викторовна. - Мы и сами думали о том, как будем провожать уходящий год. Но не планировали ресторан, потому что Жанна звонила, и ей ответили, что везде уже занято.
 - Ну, Жанна – это Жанна…Значит, все согласны, - утверждает наш босс, ставя на этом вопросе жирную точку.

 ***
 - Как можно выпустить газету без криминала? Такое разве вообще возможно?- возмущается Саша. - А когда же статью про «людей в черном» пускать?
 - После праздников, конечно, - отвечаю я. А сама думаю про конкурс, который повесили на меня. Может, организовать конкурс новогодних поздравлений? Или конкурс новогодних происшествий? Да, последний вариант гораздо лучше. Можно предложить читателям нашей газеты рассказать какую-нибудь историю, которая произошла с ними под Новый год: что-то романтическое или просто какой-нибудь забавный случай. Думаю, что это будет интересно. Надо как-то обозвать этот конкурс.

 Может, и мне сочинить какую-нибудь новогоднюю историю, вне конкурса, конечно, а так, просто ради собственного удовольствия? И о чем будет эта история? Что было такого интересного в моей жизни, о чем мне можно было бы рассказать?
 Сколько себя помню, каждый раз моя семья готовилась дружно встречать Новый год, но на праздник мама обязательно напивалась, ссорилась с папой, и он уходил. В институте мы пару раз встречали Новый год компанией, но ничего романтичного, произошедшего со мной тогда, я припомнить не могу. Единственная новогодняя ночь, которая, как мне кажется, была просто супер, это когда Анька только-только познакомилась со своим Ромкой, и мы отмечали этот праздник в компании Ромкиных друзей и их подружек. Это было незабываемо. Парни решили устроить девчонкам сюрприз, главным образом для Анны, на которую Ромка хотел произвести впечатление. Для этого ребята нарядились в Деда Мороза, Снегурочку и Мальчика-Зайчика. Я в то время как раз живо интересовалась последним персонажем в этом импровизированном спектакле – Зайчиком по имени Михаил. А мою подругу в ту ночь пытался соблазнить почти сто девяностосантиметровый Снегурок – Ромка, который вырядился в мамкину ночнушку, аккуратно обшитую мишурой, и мамкин лифчик. А на голову этот затейник надел пластмассовую корону а-ля мисс Мира. Правда, потом эта корона немного перекосилась и стала смахивать на рога, и когда, хорошенько заправившись, мы всей толпой шли на городскую елку, что все прохожие принимали Анькиного кавалера за Северного Оленя. Так что скучно в ту памятную ночь не было никому.

 Какая-то все же магия заложена в этом празднике, если его с тайным замиранием сердца ждут как десятилетние, так и сорокалетние люди, подсознательно надеясь, что вот он придет, этот Новый год, и принесет с собою чудо, которому, конечно же, нет места в любое другое время.
 И мы, почему-то, ждем, и старые и малые, когда часы пробьют двенадцать раз, и что-то неуловимо - новое войдет в нашу жизнь. И мы надеемся, что теперь-то все будет по-другому, гораздо лучше, несравненно лучше, чем было в прошлом году. И еще мы загадываем свои заветные желания и верим, что они обязательно сбудутся, потому что эта ночь – волшебная.

 26-е ДЕКАБРЯ, СРЕДА.

 Мы сидим с Ариной и пьем чай: Арина – с сахаром, шоколадом и слойками (у нее такая комплекция, что она не поправится даже, если съест слона), а я – без первого, второго и третьего. Я худею.
 - Что у тебя нового? На любовном фронте? - спрашивает она меня. Впервые за тот срок, как я пришла работать в газету, она поинтересовалась моей жизнью, все время ее собственные проблемы не давали ей отвлечься и оглядеться вокруг. - С Вовкой видишься?
 - Нет, конечно,- отвечаю я. - Я же говорила, что решила его бросить.
 - Ах да, я помню. А сейчас встречаешься с кем- нибудь?
 - Нет, ни с кем,- отвечаю я, решая, что не стоит делиться с Ариной своими надеждами, она сейчас в том состоянии, когда ее не интересует ничего, кроме собственной семейной драмы. - А у тебя что? Руслан звонил?

 - Да, звонил. Спрашивал, зачем я подала на развод. У нас ведь сын… Как же! О сыне он вдруг вспомнил. Раньше он его впритык но замечал, когда по бабам таскался, а тут вот - на тебе. Сыном заинтересовался.
 Потом мне приходится какое-то время выслушивать Аринкины излияния о ее горестях и печалях. Почему то все это начинает мне порядком надоедать, утомляет… А сегодня подругу словно прорвало.
 - Так он хочет помириться? - спрашиваю я, стараясь изобразить участие, как только могу.
 - Да, пытается. Говорит мне: «Давай попробуем начать все сначала». Да только я этого не хочу. Я с нетерпением жду суда, когда нас, наконец, разведут, и мы станем чужими людьми.
 - Понятно,- говорю я, но сама-то понимаю совсем другое: Арина счастлива от того, что
 Руслан пытается помириться, это поддерживает в ней боевой настрой, поднимает самосознание, которое не так давно упало ниже плинтуса. Из-за измены мужа.

 - А где ты собираешься встречать Новый год?- спрашивает Арина.
 - Я пока не решила. Мама поедет к Юльке, ну, и я с ней тоже, наверное, если здесь не найдется для меня что-нибудь более интересное… В принципе, Анька с Ромкой мне всегда рады.
 - Я тоже тебе рада. Если хочешь, приезжай к нам,- предлагает Арина.
 - Спасибо за приглашение…Я пока не знаю.
 - Я понимаю.

 ***

 Фролов не звонит.

 ***
 Дома. Вечер.
 Мама требует, чтобы я завтра пошла к Лешке, отнесла ему еду. А я отказываюсь, прикрываясь тем, что работаю с восьми утра и до пяти вечера. Но на самом деле я не хочу идти потому, что боюсь повстречаться с Фроловым, вдруг он подумает, что я его преследую… А я и не думала его домогаться, делать мне больше нечего. Я и думать о нем забыла.
 - Оставь ее в покое, она и так целый день на работе, - защищает меня отец. - Как ты считаешь, когда она сможет пойти?... Я сам завтра заеду к нему перед работой.

 ***
 Что за жизнь! Или проблемы, неприятности одна за другой, или пустота, серость.


 27-е ДЕКАБРЯ, ЧЕТВЕРГ.

 - Слушай, - говорит мне вдруг Саша.
 Вдруг - это потому, что перед этим он полдня вел себя как-то странно: то и дело оглядывался на меня, вроде как хотел мне что-то сказать, потом передумал или просто забыл, о чем хотел меня спросить, и снова отворачивался. И так несколько раз.
 - Слушай,- говорит он наконец. - Хочешь завтра сходить на концерт?
 - На какой концерт? - спрашиваю я.
 - На Т***.
 - На Т***?- Это звучит так соблазнительно, что мне даже не верится.- А где он будет? Я не видела афиши.

 - В Воронеже, завтра вечером. У меня два билета.
 - Дорогущие, наверное.
 - Для тебя бесплатно,- обещает Саша.
 - А для тебя? По - моему, это довольно дорогой подарок.
 - Не волнуйся, билеты халявные. Приятель с радио подогнал. Ну, что, поедем?
 - А как же работа?

 - Все уже продумано. Концерт в семь, мы в пять заканчиваем, садимся в машину - и через час мы уже там. А после концерта – домой.
 - Здорово. Вообще-то, я хочу. Но мне как-то неловко. А почему ты зовешь меня? Тебе, что, некого больше пригласить?
 - Я хочу, чтобы ты поехала,- отвечает Саша. - Не забудь предупредить предков, что завтра вернешься поздно.

 ***
 Вот так вот! Бывают же еще на свете такие милые и бескорыстные парни, как Сашка! Я тут припоминаю его искреннее волнение за судьбу почтенной Варвары Никитичны, его предложение поменять старушке дверной звонок. Может, потому-то у него и нет постоянной девушки, что он слишком хороший, а мы бабы - дуры почему – то тянемся к разным придуркам или негодяям, к тем, кто нас бьет, унижает, кто нам изменяет направо и налево. А в таких добрых и светлых личностей, как Саша, нам не хватает темперамента, какой-то мрачной притягательности.

 Спешу доложить Аньке о своей завтрашней поездке:
 - Завидуй, несчастная, готовься сейчас разреветься! Знаешь, куда я завтра поеду?- драматическим голосом говорю я.
 - И куда?- спокойно спрашивает Аня.
 - На концерт Т***.
 - Здорово. А с кем?
 - С Сашкой. На его машине. Туда и обратно.
 - Это он тебя позвал?
 - Да.
 - Слушай, а он, кажется, очень хорошим парнем.
 - Так и есть,- соглашаюсь я.

 - Тогда почему бы тебе не присмотреться к нему получше?
 - Я тоже думаю, что стоит узнать его поближе,- отвечаю я.- Ну, а ты что там делаешь?
 - Обед готовлю.
 - А голос почему такой?
 - Какой такой?
 - Невеселый. Я удивлена, что ты не рвешь на себе волосы от досады.
 - По поводу концерта?- уточняет Аня.
 - Да.
 - Не переживай. Я рву их…
 - Что-то случилось? - Я уже не сомневаюсь, что у Аньке не все в порядке, ведь обычно она такая веселая, а сегодня - совсем другая.

 - Да так. Глупость какая-то. Этот недоразвитый опять звонил, а Ромка поднял трубку…
 - Недоразвитый – это Вадим, что ли?- уточняю я.
 - А кто же еще? До кого еще доходит, как до жирафа, на шестые сутки, что не надо мне звонить, что я женщина замужняя и в добавок верная.
 - И что?- я в шоке.
 - А то. Попросил меня к телефону… В общем, мы с Ромкой поссорились. Он уверен, что я ему изменила. Какая чушь! Но он этого не понимает.

 - Анька,- говорю я. - Ведь это же из-за меня все твои проблемы. Ты же с Вадиком из-за меня встречалась…Хочешь, я сейчас твоему мужу позвоню и все объясню? Он дома?
 - Нет, на работе. Ты ему не звони, не надо. Ты же моя лучшая подруга, поэтому тебе он точно не поверит.
 - Ань,- спрашиваю я серьезно, - Скажи честно, а у тебя с Вадимом точно ничего не было?
 -Ты, что, тоже мне не веришь? - возмущается подруга. - Я еще пока с ума не сошла! Я, что, не знаю, какой хороший у меня Ромка, и что таким, как Вадим, до него сто верст дерьмом плыть… Да я его с детства знаю, цена ему мне хорошо известна.

 - Да, ладно, ладно, я тебе верю, успокойся ты, - говорю я.- Ты не переживай, у вас все наладится. Я точно знаю, Ромка тебя просто обожает. Попробуй помириться с ним сама, ты же умеешь …
 - Уже пробовала. Пока не получается,- горюет Аня.- Мы как в воскресенье поссорились, так он со мной и не разговаривает. Он спать ушел на диван, и еду не ест, которую я готовлю. И таскается где-то до поздней ночи. Совсем меня избегает.
 - Ань, все будет хорошо, вот увидишь.
 - Да знаю я, но пока мне как- то очень плохо…
 - Хочешь, я приеду?- предлагаю я.
 - Нет, не надо. Спасибо тебе. Все наладится…

 ***
 22.00.
 Ну, почему же ты не звонишь, Фролов? Что ты тянешь? Или ты просто давно забыл про меня? Воссоединился со своей Верой, обнимаешь ее, целуешь, а сам в душе осознаешь, какой же ты все-таки неотразимый и как легко ты можешь очаровать другую девушку?

 28-е ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА.

 Мы на концерте, и места у нас хорошие – шестой ряд. Зал переполнен, что и следовало ожидать – артист – то классный. Женщины с цветами, готовятся, когда можно будет броситься к сцене.
 - Как ты думаешь, он сейчас «вживую» поет?- спрашивает Саша.
 - Думаю, да. Уверена, что «вживую»,- отвечаю я.
 - И откуда такая уверенность?

 - Я сто раз слышала все эти песни на диске, сейчас он поет совсем по-другому. Хотя, надо признаться, что не так хорошо, как в записи. Прислушайся, он то в ноту не попадет, то голос у него срывается…Естественно, петь – это вам не просто рот под музыку открывать.
 - Да, ты права,- соглашается Саша. - В студии ему бы подкорректировали и голос и слух.
 - Все равно он мне нравится,- признаюсь я. - Он ведь приезжал к нам в город четыре года назад, но я не пошла. Знаешь, почему?
 - Почему?

 - Из солидарности с лучшей подругой, Анькой. Она очень хотела пойти, но в то время она была беременной, кажется, на восьмом, а может, даже на девятом месяце. А концерт был на стадионе, да еще вход свободный, так она боялась, что толпа ее затолкает, раздавит. Ну, а я не пошла за компанию, чтобы она не очень-то переживала.

 21.00 (после концерта).
 Саша меня спрашивает:
 - Хочешь, я тебе автограф достану?
 - А зачем он мне нужен? Что мне с ним делать? Честно говоря, я совершенно не понимаю, в чем ценность этих самых автографов. На него молиться, что ли, надо?
 Саша смеется над моими словами, а потом говорит:
 - А ты умная.
 - Я нормальная.

 - Нет, ты не обычная, не такая, как все. Вроде, и красивая, но не зацикливаешься на этом, не пытаешься демонстрировать всем свою привлекательность. Просто ведешь себя естественно.
 - Это комплимент?- спрашиваю я.
 - Нет, это не комплимент. Это правда… Необычная, интересная и очень привлекательная. Вот какая ты.

 Мне даже не по себе становится от таких слов в мой адрес. Вот уж точно раньше мне никто не говорил, что я какая-то там необычная, исключительная, а уж тем более красивая. Еще немного и я растаю. А может, и ждать ничего не надо?
 - Как ты думаешь, магазины уже закрыты?- спрашиваю я Сашку.
 - А что ты хотела?
 - Мне нечего надеть в ресторан. Хотела присмотреть себе что-нибудь.
 - Поехали, посмотрим…Тань, а с кем ты придешь?
 - Скорее всего, одна,- отвечаю я и тут же как-то вся сникаю, и уже не хочу идти в магазины. Кроме того, у меня вряд ли сейчас хватит денег на приличную тряпку. - Саш, я передумала идти в магазин. Поехали домой, а? Уже поздно.

 - Поехали.

 ***
 Мы едем с Сашей домой, а он то и дело посматривает на меня и улыбается.
 - Ты чего?- не понимаю я.
 - Ничего.
 И снова: смотрит и улыбается.
 - У меня, что, лицо перепачкано или еще что-то не в порядке? - спрашиваю я.
 - Да нет, все у тебя в порядке.

 Я что-то не допонимаю: я ему действительно так сильно нравлюсь? Что ж, он мне тоже вполне симпатичен. Странно, если бы он не нравился: высокий и симпатичный шатен, притом, умный и добрый. Он какой-то ручной, этот Сашка. И еще он, похоже, цены себе не знает. В зеркало не смотрится или смотрится, но не видит себя, не осознает своей привлекательности. Поэтому не правильно ведет себя с женщинами, и вот вам результат - они не воспринимают его всерьез.

 Вот и я такая же дура… А тот, другой, в себе уверен, что круче его нет никого на свете, и нисколечко в этом не сомневается. И даже такие роковые детали, как…ну, что их перечислять, ни капельки не сбивают с него спеси. И ему верят. И я верю.

 Вот и Анька такая же, как он. Просто убеждена в том, что самая красивая на свете. Даже когда ее Ромка смотрит по телеку конкурс красоты «Мисс Мира», Анна, кинув равнодушный взгляд на этих длиннющих прелестниц, заявляет мужу: «И что? Все равно я самая лучшая». И Ромка с ней искренне соглашается. И многие другие тоже. Потому что ее уверенность в собственной неотразимости добавляет к ее и без того симпатичной внешности еще больше очарования. И поэтому все окружающие считают Аньку красавицей, несмотря на то, что и у нее немало недостатков (Анна про них, само собой, знает и даже иронизирует по этому поводу): и глаза у нее немного разные, и носик чуть-чуть кривоват, и росточком не вышла. Но все это никто не замечает под ослепительной аурой обаяния и, не знаю, еще чего.

 И такой же была Елизавета 1, рыжая королева – девственница, та самая, что жила в 16-м веке и очень любила сэра Роберта Дадли…
 А вот такие, как мы с Сашкой, сами себя не ценим, и поэтому все вокруг не воспринимают нас всерьез.

 Вот интересно, что произошло сначала: окружающие убедили Аньку, что она красивая, или Анька убедила в этом всех вокруг? Что появилось вперед: курица или яйцо; предмет или его название? Вы скажете, что предмет. И будете правы. Но не совсем. Иногда бывает наоборот. Вот например в химии: Менделеев придумал свою таблицу, разместил в ней все известные ему химические элементы, а потом оказалось, что остались лишние клеточки. И у каждой из них был порядковый номер, а кроме него еще куча всяких характеристик. И ученым – химикам ничего другого не оставалось, как начать подыскивать в недрах планеты соответствующие всем этим требованиям ранее не известные науки вещества. Для того чтобы во всем был порядок.

 Другой пример: душа. Название существует издавна, но сам предмет до сих пор не обнаружен, не взвешен, не измерен. И мы до сих пор не знаем, какая она из себя, эта самая душа, где обитает, по каким законам живет… Или любовь. Что это вообще такое? Откуда она приходит, почему и зачем, и куда однажды исчезает…
 В этих тягостных раздумьях на философские темы я и не замечаю, что мы уже давным-давно подъехали к моему дому и теперь вовсю целуемся с Сашей.

 - Хочешь, я заеду за тобой в воскресенье?- спрашивает он меня, на какое-то время отвлекаясь от поцелуя.
 - Хочу, заезжай,- отвечаю я.
 - А может, я сейчас зайду на чай?
 Я резко прихожу в себя.
 - Извини, не сегодня. В следующий раз… Пока?
 - Пока,- соглашается Саша. - Я заеду в пять.

 И, посигналив в мою честь, он уезжает.
 Подходя к воротам дома, я замечаю Димку, выгуливающего собаку. Пока я достаю ключи, он подходит ко мне.
 - Привет, - говорит он.
 - Привет, а я и не знала, что у тебя есть собака.
 - Ты просто внимания не обращала, - отвечает он.- А Чапа у нас уже два года.
 - Обычно с ней гуляет твоя мама, так ведь?- припоминаю я, глядя на пса.
 - Да, это ее собака. Но она сейчас простудилась.
 - Ясно. Пока,- говорю я и захожу в дом.
 Я совершенно не понимаю себя. Когда я целовалась с Сашкой, я не чувствовала ничего, то есть абсолютно ничего, все равно, что облизывать мороженое: ни пульс не участился, ни давление не возросло, и в животе ничего не дергалось.
 Тем не менее, завтра надо будет купить себе что-нибудь симпатичное, для воскресного похода в ресторан. У меня нет ни одной обновки, годящейся для такого случая.

 29-е ДЕКАБРЯ, СУББОТА.

 Недавно вернулась с покупками: чулки (ух ты!), комплект красивого белья, специально под новое платье, ну, и, наконец, само платье. Маленькое черное платье.
 Наряжаюсь в это платье, обуваю свои любимые аж до потрясуна и хранимые, как зеницу ока, то есть достойные того, чтобы их носить только в особо торжественных случаях, красные замшевые, тоже с золотой отделкой туфли и подхожу к зеркалу. Да, тут определенно не хватает красной сумки. Можно будет одолжить ее у Ирины, у нее их целая коллекция всех цветов, размеров и фасонов.

 Кроме того, надо будет волосы уложить как-нибудь поинтереснее. Просто подкрутить концы и заколоть наверх или оставить распущенными?..
 Кто-то звонит в дверь.
 Я снимаю туфли, обуваю сапоги, накидываю куртку и иду открывать.
 Открываю дверь, и первое, что вижу, это елку, а уж потом Фролова, который эту елку держит и говорит:

 - Привет!
 - Привет,- маленько ошарашено отвечаю я. - Это еще что такое?
 - Елка, что же еще? Надеюсь, ты еще не поставила елку?
 - Нет,- признаюсь я.
 - Значит, я не ошибся. Куда ее положить?
 - Можешь занести в дом?
 - Конечно.

 Сергей заносит елку в прихожую.
 - Куда ее деть?- уточняет он.
 - Прислони к лестнице. А откуда она?
 - Да какой-то экстремал рубил елки прямо напротив нашей конторы. Видимо, предновогоднее настроение сказывается. Правонарушитель был взят с поличным на месте преступления.
 - Он, что, рубил елки прямо возле полиции? - удивляюсь я.
 - Да.
 - Действительно экстремал.

 Сергей смотрит на меня и замечает мое новое платье.
 - Ты куда-то собралась?- спрашивает он.
 - Нет, просто я его только сегодня купила и решила примерить. Хочешь чаю?
 - Хочу.
 Сергей раздевается и идет за мной на кухню. Его бритая башка уже совершенно не смущает меня: в ней столько шарма, что я уже начинаю подумывать о том, что мужчине волосы даже не к чему.

 Я ставлю чайник на плиту и тут вспоминаю, что дома напряг с едой: ничего не сготовлено, никаких сладостей – вообще пустота. Я быстро пытаюсь сообразить, чем накормить своего героя.
 - Я сейчас испеку пирог, хочешь?- предлагаю я.
 - Да нет, лучше не надо. Я просто так заехал, чтобы елку завезти, и мне надо будет скоро уехать.
 - А почему ты решил, что мне нужна елка?
 - Не знаю. Просто посмотрел на нее и почему-то вспомнил о тебе.

 Ничего себе. Странные у него ассоциации. Никогда бы не подумала, что похожа на елку.
 Тут я вспоминаю про Сашкину шоколадку, припрятанную от голодных глаз в банке из-под макаронов. Достаю ее и начинаю распечатывать.
 - Заначка,- говорю я, улыбаясь, и ломаю плитку на кусочки.
 Сережа улыбается мне в ответ. Какая все-таки классная у него улыбка! Никто другой так не улыбается. Что-то внутри меня, где-то в области то ли груди, то ли живота начинает снова начинает трепетать при виде этого чуда человеческой природы.
 Я наливаю ему чай.

 - А себе? – спрашивает он.
 - А я на диете. Это моя последняя попытка похудеть к Новому году.
 - Ну, я по этому поводу ничего не скажу, - говорит Сережа.- Потому что знаю наверняка, что если женщина вбила себе в голову, что ей надо худеть, переубедить ее в этом не под силу никому.
 - Так ты тоже считаешь, что я толстая?
 - Я этого не говорил, - открещивается Фролов.
 - Ты на это очень толсто намекнул!
 - Это платье тебе очень идет,- во время меняет тему разговора мой лысый дипломат.

 - Спасибо,- отвечаю я, а сама думаю: может, позвать его с собой завтра, это будет вполне пристойно - приглашение в благодарность за приглашение.
 - Ты больше не получала записок? - вдруг спрашивает Фролов.
 - Каких записок? Ах да, от этого придурка, маньяка. Нет. Он, наверное, забыл про меня. Нашел себе другую жертву, помоложе и постройнее.
 - Рад это слышать. Но ты, все-таки, не ходи одна вечерами.
 - Постараюсь.
 Тут Сережа встает.
 - Таня, мне пора. Спасибо за чай.

 Вот и все. Сейчас он опять уйдет, пропадет, исчезнет…
 - Проводишь меня до двери? - спрашивает он.
 - Конечно.

 Он одевается, обувается, а я смотрю на него и думаю: ну неужели ты просто уйдешь сейчас на неопределенный срок и даже не поцелуешь меня? Почему ты такой странный? Зачем ты вообще приходил ко мне? В жопу – елку, это всего лишь повод…
 Сергей никак не может открыть входную дверь:
 - Как он открывается? - спрашивает он про замок.

 Но я чувствую, что не могу его просто так отпустить, а потом опять мучиться в безвестном ожидании.
 - Сережа, - зову я его.

 Он оборачивается, а я обхватываю его руками за шею и целую в губы. Этого он определенно не ожидал. Но он быстро и вполне правильно реагирует на происходящее: тоже обнимает меня за талию, прижимает к себе и начинает отвечать на мои поцелуи.

 Не знаю, до чего бы мы с ним дошли в моей прихожей (до чего-то серьезного, это точно, потому что как мне, так и ему крышу снесло капитально), если бы в этот самый момент не пришла моя мама. Она открыла дверь и, увидев такую нескромную картину, поначалу потеряла дар речи. А Сергей, совершенно смущенный, отпустил меня. Быстро собрался и вежливо поздоровался с ней. Потом сказал мне:

 - Я позвоню тебе, - и ушел.
 - Это кто?- спрашивает меня мама. - Его лицо мне знакомо. Ты с ним встречаешься?
 - Это Фролов, следователь, помнишь?
 - Да, помню…И как давно вы с ним дружите?
 Я хихикаю над ее наивными словами.
 - Мы с ним не «дружим», мам. Он просто принес елку…Сегодня мы будем ее наряжать!

 ***
 Я даже рада, что мама пришла и помешала нам, потому что иначе у нас с Сергеем уже все бы случилось и, возможно, потом не имело бы продолжения. Зато теперь я уверена в том, что он мне позвонит, что он снова придет. А я буду ждать.

 ***
 «Маленькой елочке холодно зимой,
 Из лесу елочку взяли мы домой»...
 Как я люблю эту елочку, несомненно, это самая пушистая, самая стройная, самая красивая елочка на свете! Персику она тоже очень нравится.
Глава 16.
 30-е ДЕКАБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ.

 Почему с одним человеком хочется, а с другим – нет? И это притом, что объективнее Сашка красивее, чем Фролов? Почему у меня от одной только Серегиной улыбки замирает все внутри, и я млею от одного его ласкового взгляда, а Саша не способен растопить лед в мой душу даже самыми красивыми словами?

 Саша заходит в дом, видит меня уже причесанную и одетую в новое красивое платье и говорит:
 - Ну, так я и думал. Значит, не ошибся.
 - Ты о чем?- не понимаю я.
 - О твоем платье. Я так и думал, что у тебя будет сногсшибательное декольте. Поэтому я купил тебе подарок.

 И Александр достает из кармана коробочку, открывает ее: там золотой кулончик в виде головки Нефертити на красивой цепочки.
 - Можно, я сам застегну?- спрашивает он.
 - Можно,- отвечаю я.

 Почему нет? Он застегивает на моей шее это золотое украшение, я спокойно принимаю от него подарок, но не испытываю ничего, кроме угрызений совести. Мне совершенно не нужен Сашкин подарок, но как можно дать ему понять это, чтобы при этом не обидеть?
 Я смотрю на себя в зеркало. Миленько. Симпатичная бирюлька на моей на моей вполне симпатичной шее. Я оборачиваюсь к Саше, говорю ему довольно вялое спасибо и вижу на его лице то дебильное выражение какого-то безрассудного обожания, которое уже не раз когда-то давно видела на лице Вовки, когда тот в школе смотрел на мою подругу.

 Только раньше такое выражение лица, адресованное другой девушке, вызывало во мне жуткую зависть и ревность, и вот теперь оно наконец-то предназначается для меня, но я не получаю от этого никакой радости. Одно лишь раздражение.
 - Ну, что, поехали?- спрашиваю я Сашу.
 - Поехали,- отвечает он и подает мне куртку.

 ***
 В ресторане нас уже ожидали Мария Викторовна со своим престарелым мужем, Федором Васильевичем. Минут через десять появилась Арина, одна, в красивом голубом платье. Еще минут через пять Марии Викторовне позвонил Андрей Петрович и сказал, чтобы мы начинали без него, потому что он задерживается.

 Мы его послушались, сели за столик без нашего босса. Сначала было достаточно скучно: ну, выпили, ну, закусили, тост толкнули – и что? Однако, кроме нашей скромной компании, в этот день еще был «корпоратив» у «налоговиков» и педколлектива (почти сплошь женского) какого-то лицея. Поэтому уже где-то часа через полтора предпраздничных возлияний народ достиг известной кондиции и пустился в пляс возле елочки. Мужчины из налоговой проявили, пусть довольно приевшееся, но все же какое-то чувство юмора: по крайней мере через одного вырядились в красные колпаки и белоснежные кудрявые бороды.

 Один из этих Дедов Морозов очень быстро рассмотрел, что именно наша Арина как нельзя лучше подходит на роль его любимой внучки – еще бы, симпатичная, стройная блондинка в голубом платьице. Он схватил ее за руку и потащил на сцену, а заодно попытался прихватить за компанию и меня, то верный Саша не позволил. Вместо этого, он сам повел меня танцевать.

 В самый разгар всеобщего веселья появился Андрей Петрович, почему-то очень печальный и без супруги. Он присоединился к компании пожилых голубков Марии Викторовны и ее дорогого Федора Васильевича и весь оставшийся вечер только и делал, что опрокидывал стопку за стопкой. В конце концов, мы обнаружили его мирно спящим в своем кресле.

 Ничто не смогло потревожить его сон: ни зажигательная музыка, ни крики подвыпивших людей, добровольно впавших в детство, водивших хороводы вокруг лесной красавицы. В этот вечер, как водится, не обошлось и без драк. Естественно, их зачинщиками оказались не учителя, и даже не журналисты (потому что нас было мало).

 Подумать только, воспитанные, образованные люди, смыслящие в российских законах, наконец, не успокоились до тех пор, пока не опрокинули несколько столиков и не завалили елку. От того, что на ней при падении порвались провода от гирлянды, произошло короткое замыкание, и все мы внезапно оказались в полной темноте. Все вдруг стихло, музыка, само собой, тоже вырубилась. Певица со сцены авторитетным голосом попросила нас соблюдать спокойствие, мол, подождите, сейчас все починят. Но разве может нормальный, трезвый человек достучаться до сознания пьяного? В ответ на ее вежливую просьбу раздались непонятные крики, ругань, смех и другие нетрезвые звуки, началась толкотня.

 Саша, стоявший рядом со мной и Ариной, отделавшейся, наконец, от своего Святого Клауса, отвел нас обеих к окну, подальше от толпы.
 Через какое-то время явился администратор с фонарем в руке и сказал, что свет сейчас включат, но вечер придется на этом прекратить ввиду такой вот внештатной ситуации, и что сейчас он будет разбираться, кто затеял этот беспредел и кто завалил елку.

 Как только включили свет, то сразу же отыскался главный виновник разбоя. Им оказался Аринкин Дед Мороз, на момент обнаружения лежавший на той самой елке, в падении которой так активно участвовал, запутавшийся в ее колючих лапах и гирляндах. Ввиду чрезвычайности происшествия все, конечно же, сразу предположили самое худшее, что могло случиться с этим хулиганом, но, к счастью, как оказалось – сам администратор вызвался проверить – пульс у потерпевшего прослушивался. Дед не был ни мертвым, ни покалеченным, а всего лишь – в алкогольной коме.

 - Пошли отсюда? - предложил Саша.
 - Надо захватить с собой Андрея Петровича, мы же не можем оставить его здесь,- сказала Арина.
 Пока Саша с Федором Васильевичем пытались поднять тело нашего босса, Мария Викторовна интеллигентно причитала:
 - Ах, Андрюша, ну что же это ты так напился-то? Стыд-то какой!

 Мы кое-как обрядили босса в его дубло и повели (а скорее, потащили, потому что идти он не мог совсем) к первой же машине такси, что стояли у ресторана.
 - Вас слишком много,- проворчал шофер, - всех не повезу.
 - Саша, езжай с ним до дома, - просит Мария Викторовна, - он ведь сейчас в таком состоянии, что сам не доберется, чего доброго, заснет на улице и замерзнет.
 Саша с сомнением смотрит на меня, как бы спрашивая моего разрешения.
 - Конечно, езжай с Андреем Петровичем, - говорю я. - А мы с Ариной сядем в другую машину.

 Саша послушно, но без энтузиазма, садится в машину рядом с бесчувственным телом нашего главного редактора, смотрит на меня с такой безысходной грустью, будто он уплывает на последней оставшейся лодке, а я остаюсь на тонущем «Титанике», что мне становится очень смешно. И уезжает, как мне кажется, в самых расстроенных чувствах.
 - Давай пройдемся,- предлагает мне Арина, глядя ему вслед.- Погода такая хорошая, что домой совсем не хочется.

 Погода и впрямь замечательная: легкий морозец, и идет легкий снежок, при этом небо ясное и звездное – спрашивается, откуда только сыплются эти снежинки.
 - Пошли,- соглашаюсь я с подругой.
 И вот уже мы медленно идем по заснеженному тротуару, освещенному фонарями и новогодней иллюминацией.
 - Помнишь, как мы пели?- спрашивает Арина и начинает тихонько напевать:
 «Красивая любовь, мы отдали ей дань безумства…»
 - «О, Боже, как к лицу была тебе твоя весна», - подпеваю я.
 - «Но осень на дворе, деревья в серебре,

 Увы, привычка, охладила нас…
 Снежинки на ресницах таяли,
 И зачарованно читали мы…».
 - Только Аньки не хватает,- говорит Арина.
 - Да, это точно,- соглашаюсь я. - Помнишь, кок органично у нее получалось петь: «Эй!
 Погоди, постой!»?
 Из проезжавшей мимо машины до нас доносится крик:
 - Эй, девчонки, не балуйтесь!
 Так мы шли и пели себе…пьяные и какие – то счастливые оттого, что скоро Новый год, и скоро у нас все будет хорошо, и что мы еще совсем молодые, красивые, и все у нас еще впереди…

 31-е ДЕКАБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК.

 Как и было условлено заранее, встречать Новый год мы едем к сестре в Воронеж. Мы: это я и моя мама. А папа сегодня работает в ночь, поэтому никак не может поехать с нами. Уезжая, я взяла с него торжественную клятву не уморить с голоду моего кота. Мама приготовила подарки для Юльки, Матвея и Артема, красиво упаковала их. Я тоже приготовила для них небольшие презентики, по сестре и племяннику я соскучилась, поэтому еду к ним с радостью.

 Конечно, если бы Сергей позвонил мне, то я даже в самый последний момент все бросила бы и осталась в городе. Но этого не случилось.
 Зато позвонил другой, более ответственный кавалер – Саша.
 - Привет, - говорит он мне.- Как себя чувствуешь?
 - Хорошо, а что? А ты как? Не потерял по дороге босса?
 - Довез в целости и сохранности и передал на попечение его супруги. Тань, мы вчера вечером так быстро расстались, что даже не договорились про Новый год…
 - Саш, извини,- осторожно перебиваю его я. - Но сейчас я уезжаю к сестре в Воронеж. У нас, видишь ли, традиция такая – встречать Новый год в семейном кругу.

 - Понятно. А когда вернешься?
 - Дня через два.
 - Ну, возвращайся, тогда и увидимся, - обещает мне Саша.
 - Хорошо. Пока.
 После я звоню Аньке.
 - Привет, как ты там? – спрашиваю я подругу.
 - Ничего. А у тебя как дела?- Голос Аньки уже заметно лучше, чем был накануне. Значит, скорее всего, в ее семье воцарил мир, предполагаю я.
 - У меня - то все по-прежнему. С мужем помирилась?

 - Как тебе сказать? Холодный мир. Новый год встречаем вместе в гостях.
 - Настю – бабушке?- уточняю я.
 - Да. Собираемся у Машиных. Пойдешь с нами? Уверена, они будут тебе рады.
 - Нет, спасибочки. Я уже на полпути к Воронежу. Мы едем к Юльке.
 - С родителями?
 - Только с маман. У папы ночная смена.
 -Ясно. Юлке – привет.
 - Обязательно. Знаешь, Ань, потом, когда вернусь, я тебе много чего расскажу.
 - Это про Сашу или про Сережу?

 -Это… про Сашу, - почему-то я пока решаю не посвящать в свои новости по поводу предновогоднего визита Фролова с его елкой никого, даже лучшую подругу. Боюсь загадывать наперед и тем самым, как говорят старые суеверные бабки, прогадать свое счастье.

 ***

 Нас встречает совершенно измученная Юлька, раздираемая на части между обязанностями матери весьма непослушного сына и хозяйки дома, готовящейся к предстоящей встрече Нового года. Еще бы, ей предстояло накрыть праздничный стол на – мало это или много – восемь человек, не считая Матвея, навести в квартире полный порядок, дабы не посрамиться перед заковыристой свекровью, и при этом еще следить каждую минуту за своим ребенком, чтобы тот не залез в розетку, не открыл на кухне газ или еще чего-нибудь не натворил.

 Но теперь, когда приехали мы с мамой, ей, конечно же, полегчает. Матвея мы отдаем на растерзание бабке, а я собираюсь помочь сестре в ее кухонных приготовлениях.
 - А кто еще придет, кроме уважаемых Зои Ивановны и Юрия Константиновича? - спрашиваю я сестру.
 - Инга приедет с другом, - отвечает она.
 - Со Стасом?
 - Нет, они с ним уже расстались. Теперь у нее какой-то Михаил.

 Инга – такая же незамужняя молодая женщина, как и я, только постарше – ровесница моей сестры, однако у нее есть дочка, семилетняя Светка, которую она родила, как говорится, в девках, и теперь одна воспитывает. Правда, в отличие от меня, одной, без мужского внимания и поддержки Инга бывает крайне редко.

 А Артем когда придет?- спрашиваю я сестру.
 - Обещал, что к шести вернется.
 В скорости приезжает Инга со своим кавалером, знакомит нас с ним (Михаил, 35 лет, разведенный, детей нет, на данный период работает торговым представителем компании «Проктр энд Гэмбл»), потом отправляет его смотреть телевизор, а сама присоединяется к нашему женскому коллективу.
 - Что это у нас? Неужели опять оливье?- возмущается она. - Ты чего, подруга, не могла придумать хоть что-нибудь по–новее?
 - А я придумывала. Каждый раз изучаю кучу рецептов, готовлю что-то оригинальное, экзотическое, но как-то заметила, что если на столе есть «Оливье», то он расходится гораздо быстрее, чем все другие салаты,- возражает Юля.

 - Это говорит об отсталости ваших вкусов,- заявляет Инга.
 - А мне тоже нравится «Оливье», - встреваю я. – И учитывая то, что готовлю его только на Новый год, то надоесть он мне никак не успевает.
 - А Артем, как я понимаю, все так же незаменим в своих славных трудах, по-прежнему отдает работе все самое лучшее, что в нем имеется?- продолжает придираться Инга.- Ему памятник не поставили пока, как передовику труда?
 Инга частенько подкалывает Юлькиного мужа, она его почему-то недолюбливает.
 - Ты же знаешь, Инга, чтобы прилично зарабатывать, приходится вкалывать,- пытается оправдать своего супруга моя сестричка.- А этот Миша, ты с ним давно?
 - Три месяца. Конечно, он так себе, ничего особенного, но все лучше, чем совсем ничего.
 Кроме того, он добрый, и к Светке хорошо относится и почти не пьет.

 - Да, в наши дни – это одно из главных достоинств мужчины. Предыдущий приятель Инги, кажется, Коля…Правильно я говорю?- спрашивает Юля у подруги.
 - Правильно, - поддакивает Инга.
 - Вот – вот, был настоящим алкашом.
 - Запойным,- поправляет ее Инга.- Когда мы с ним познакомились он почти не пил, дела его шли в гору, а потом, уже через пару месяцев сорвался и ушел в запой на две недели.
 - Ну, а ты что? – спрашиваю я.
 - А что я? Я, что же, жена декабриста, дожидаться, пока он просохнет? Можно подумать, он на фронт ушел.

 ***
 Артем приехал только к девяти вечера, вместо обещанных шести, и привез с собой мать с отцом и большую коробку с подарком для Артема, чтобы положить ее под елочку.

 Зоя Ивановна снова была сама доброта (но, как мы знаем, это временное явление) и женственность (явно перезрелая): любезно поздоровалась с нашей мамой, сделала комплемент моей прическе и принялась тискать внука, пытаясь полностью завладеть его вниманием, чтобы он по своей наивности и непосредственности полностью потерял интерес к другой бабушке.

 Отец Артема, Юрий Константинович, был, как всегда немногословен, за него всегда говорит супруга, а также она все делает и, как мне кажется, даже думает за него. Без его позволения он и шага не сделает. За годы семейной жизни ЭГО жены полностью раздавило и поглотило его собственное.

 Начались традиционные проводы Старого года и коллективное укладывание баиньки любимого и единственного внука. Артем с Михаилом остались за столом, они, по всей видимости, сумели найти общий мужской язык, Инга ушла курить на кухню, Юля пошла составить ей компанию, а я осталась одна. Суматоха и бестолковость сегодняшнего дня утомили меня и наполнили душу какой-то грустью и осознанием бесцельности происходящего.

 Чем сейчас занимается Фролов? Почему он так и не позвонил, ведь он же обещал?
 В тот день он так страстно целовал меня, что мне показалось тогда, что моя влюбленность (я не говорю «любовь», потому что уже достаточно взрослая, чтобы ставить между двумя этими понятиями знак равенства) в него взаимна, что он так же сильно хочет быть со мной, как и я с ним. И обнимал меня так крепко и при этом нежно, как будто я являлась чем-то очень важным, дорогим для него. И смотрел он на меня как-то по-особенному. Я была уверена, что он мне позвонит, но прошло уже два дня, а от него ни слуха, ни духа. И все бы ничего, два дня – не такой большой срок, если бы ни эта магическая во всех смыслах дата – 31 декабря. В эту ночь все влюбленные хотят быть вместе.

 В этот момент будто кто-то подслушал мои мысли, потому что тут же зазвонил мой телефон. Я несусь к нему сломя голову, несколько секунд лелея в душе робкую надежду. Но это оказался всего лишь Саша. Спрашивал, весело ли я провожу время; очень жалел л том, что я не пошла с ним, потому что в его компании молодежи сейчас гораздо интереснее, чем среди скучных предков. Пообещал позвонить еще, поздравить с Новоприбывшим годом.

 Я отключаюсь от этого хорошего, милого парня с ощущением досады, чувствую, как по щеках текут слезы. Ну почему жизнь так несправедливо устроена?
 Нас выбирают, мы выбираем, как это часто не совпадает…

 Почему в книжках про любовь всегда все кончается благополучно? Если героине кто-то понравился, то и он воспылает к ней взаимностью, и в конечном счете они обязательно будут вместе. А в реальной жизни тебе постоянно приходится наступать на горло собственной песне, какой бы проникновенной она ни была, и приходить к консенсусу между желаемым и тем, что ты можешь получить, и потом долгое время убеждать себя, что так будет лучше, что, в общем-то, этого ты и хотела, и что все хорошо только то, что хорошо кончается… из того, другого, все равно не получилось бы примерного мужа – не такой это человек. Зато этот, с которым ты согласилась остаться и связать свою судьбу – и хозяйственный, и экономный, и посуду иногда, по праздникам, моет, и даже выносит мусорное ведро и при этом почти не ворчит, и, вообще, как человек, хороший, а самое главное – не бьет, не слишком много пьет и налево не ходит.

 Мои размышления прерывает сестра:
 - Ты чего горюешь?
 - Я не горюю, тебе показалось,- отвечаю я.
 - Тогда пошли, уже почти двенадцать.

 ***
 Естественно, когда часы прибили 12 раз, я загадала заветное желание и запила его шампанским.

 ***
 С Новым годом меня никто не поздравил, а я лишь послала СМС-ки Аньке и Арине. В ответ не получила ничего.

 Но в начале четвертого меня разбудил мой телефон, известивший о получении СМС. Их было четыре: от Анны, Арины, Сашки и от Фролова. Пришли одна за другой, наверное, их послали вовремя, но из-за перегруженности сети они припозднились на целых четыре часа. Почти одинаковые, как сестры – близняшки: «С Новым годом, с Новым счастьем!», но последняя, конечно же, показалась мне шедевром эпистолярного стиля: «Таня, был сильно занят. Не мог позвонить. Новым годом! Сергей».
 Значит, он все-таки не забыл меня.
 Обнимая мобильник, я снова заснула.

 1-е ЯНВАРЯ, ВТОРНИК.

 Мне приснилось, что я родила ребенка, вот только не знаю, от кого. Я, вроде, как и беременной не ходила, а тут вот на тебе: и готовенький пупс на руках. А я его держу и не знаю, что мне с ним делать. И почему-то я очень боюсь его уронить, поэтому крепко прижимаю его к себе.

 Интересно, к чему снятся дети? Может, дети – они и снятся к детям, и в этом году меня ждет материнство? Все это очень хорошо, да только ответа на свой конкретный вопрос я так и не получила: жених мне не приснился.

 ***
 Уже вечером, первого мы с мамой были дома. Персик встретил меня в дверях и принялся тереться об ноги, сразу видно, кот скучал по своей хозяйке. Я тоже рада вернуться. Ведь домой меня тянуло, как на веревке, на это была существенная причина: тот, кто меня так интересует, остался в городе.…

 Мы созвонились с подружками и договорились на завтра организовать девичник у меня дома, так сказать, по-женски отметить приход Нового года.
 Помимо салатиков, запеченного мяса и рыбы, к приходу девчонок я решила испечь торт. Покупные, конечно же, тоже ничего, но мне нечем было занять сегодняшний вечер, поэтому я и решила блеснуть кулинарным талантом и слепить что-нибудь обалденное.

 Я раскатываю на тесто и одним глазком смотрю в телевизор, где идет какая-то очень неплохая отечественная мелодрама.
 Потом приходит папа с работы, спрашивает про воронежские события. Да все нормально, все здоровы, отвечаю я, жаль только Лешка наш сейчас не в слишком комфортных условиях.
 - Ничего, он парень крепкий, - говорит отец. - Все выдержит, только сильнее станет. Скоро суд. Я уверен, что он скоро вернется домой.

 Потом приперлась Ирина, моя самая любимая соседка, принесла с собой очередную дозу слухов и частных историй и, как ни странно, подарок для меня.
 - Это тебе,- говорит она, протягивая мне подарочный пакетик, перевязанный яркой ленточкой.
 - В честь чего это? – удивляюсь я.
 - В честь Нового года, конечно,- объясняет соседка.- Раскрой, я уверена, что тебе понравится.
 Я открываю пакет: там зеленая мышь, довольно странного вида, и блеск для губ.
 - Правда, симпатичная? – спрашивает Ирина, явно ожидая от меня всплеска бешеного восторга.- Я, как только ее увидела, так сразу же подумала о тебе.

 - Неужели?
 Что за напасть, почему в последнее время у всех окружающих я ассоциируюсь с чем-то обязательно зеленым. У Фролова – с елкой, у Ирины – с салатно-лимонной, радиоактивной мышью.
 - Спасибо, - говорю я.- Это так неожиданно. Извини, но я для тебя ничего не приготовила.
 - Ничего страшного, не переживай по этому поводу. Всем известно, что гораздо приятнее дарить, чем принимать подарки.
 - Ты так думаешь? – с некоторым сомнением спрашиваю я.
 - Уверена, - отвечает она. - Если ты даришь радость другим людям, она возвращается к тебе в троекратном размере. Закон кармы.
 О чем это она? Что она хочет получить от меня, что было бы в три раза ценнее ее мышки?

 - А ты что делаешь?- спрашивает она, глядя на то, как я взбиваю в блендере бисквитное тесто.
 - Торт. Завтра придут подруги. Хочу побаловать их своей выпечкой.
 - Понятно. Слушай, Тань, я тебе сейчас такую историю расскажу – закачаешься. Тань, не выходи замуж, делать там нечего.
 - Почему?
 - Потому. Наплачешься. Правда, говорят: замуж легко попасть, как бы замужем не пропасть.
 Наконец, после такой глубокомысленной прелюдии Ирина приступает к самой истории:
 - Мою подругу Валентину бросил муж.

 - Уникальная ситуация, - бормочу я себе под нос.
 - Она ведь даже не подозревала, что у него еще кто-то есть. Жили душа в душу, года три, как поженились, а до того - больше года в гражданском браке. Наконец, решили завести ребенка. Валька быстро забеременела. Муж был очень рад, прямо на руках ее носил, все для нее делам, можно сказать, пылинки с нее сдувал. Они ведь даже имена для будущего ребенка придумывали: и для мальчика, и для девочки, и все уже распланировали. А за неделю до родов Вальку положили на сохранение. И вот через два дня, как она легла в больницу, Аркадий позвонил ей и сказал, что сегодня он к ней не придет, не может. Занят. Валька говорит, ничего, приходи завтра, мне пока ничего не нужно. Потом от него несколько дней не было ни слуху, ни духу. ..А Валя, она здесь одна, ее мать живет на Украине… Поэтому к ней только подруги ходили. А Аркадий совсем пропал. Не звонил сам и на звонки не отвечал. Наконец, Валька все-таки до него дозвонилась. Спрашивает: «Где ты есть? Что случилось? Куда ты пропал?». А он ей и отвечает: «Валя, прости меня, я от тебя ухожу. Уже собрал свои вещи. Не могу больше лгать. Это не правильно, это безнравственно. Я люблю другую женщину и хочу быть с ней». У Вальки тут же роду начались, наверное, он такого потрясения. Ты представляешь?

 - Если честно, то не представляю, это похоже на театр абсурда,- говорю я.- Бросить жену прямо перед родами, это… что-то сверхъестественное.
 - Так и есть. В общем, она пока еще в роддоме. Послезавтра ее выписывают. А забирать ее с ребенком придется нам, мне и Ольке, у нее ведь здесь больше никого нет. У нее ведь даже на ребенка ничего не готовлено: боялась заранее покупать, думала, мол, как рожу, муж все и купит.

 Ужас! Каждый раз после иринкиных рассказов я впадаю в какой-то нервный ступор от тех кошмаров, что творятся в мире за пределами моего дома; и мне долгое время не хочется даже на улицу выходить, чтобы не столкнуться с этим миром лицом к лицу. Иногда даже подумываю о том, чтобы уйти в монастырь.
 А ведь Ирина просто предупредить меня хотела, как старшая и, значит, более опытная.

 2 ЯНВАРЯ, СРЕДА.

 К трем часам приходят девчонки, приносят с собой смех, шутки, бутылку шампанского и самодельное вино от Аринкиной мамы. Аня возвращает мне мою помаду, которую я у нее забыла.
 - Маша-растеряша, - говорит она.
 Мы берем с собой выпивку, закуску и идем в зал. Там садимся по-турецки прямо на пол перед телевизором.
 - Ну, за Новый год!- поднимаем мы бокалы и чокаемся.
 - Как хорошо, - говорит Анна, развалившись на полу с бокалом шампанского в одной руке и бутербродом с икрой – в другой.- Знаете, я ведь сегодня утром взвесилась, тряслась, как сумасшедшая, думала, что вешу, как маленький слоненок, и была очень удивлена. Угадайте, сколько?

 - Ты перед этим съела целый торт или только половину?- Уточняет Арина.
 - Даже меньше половины,- вздыхает Анька.
 - Тогда килограммов девяносто, не больше.
 - Дура, если бы это было так, я тут с вами не валялась, не отрывалась бы. Всего лишь 49 кг, и это после нескольких дней сплошного обжорства…. Обещаю, что после Старого Нового года сяду на ГЛОБАЛЬНУЮ диету.
 - С Ромкой помирились?- спрашиваю я ее.
 - Да, помирились. Если бы вы только знали, какая драма разыгралась в нашем семействе в Новогоднюю ночь!

 - Ну, так рассказывай, и мы узнаем,- говорит Арина, ковыряясь в салатике и выискивая в нем креветки.
 - Значит, так. Встречали Новый год мы с Ромкой у Машиных, а там, само собой, помимо нас, была еще тьма народу – почти сплошь незнакомые. Так вот Ромуля, чтобы позлить меня, начал клеиться ко всем имеющимся там девкам, а меня просто игнорировал. Меня это так обидело, что я даже забыла, за что он мне мстит, поэтому я оделась и ушла домой одна. Он увидел, что я ушла, и бросился догонять. Но тут почему-то (наверное, Бог наказал) у него что-то переклинило в спине, он от боли сел на ближайшую лавочку, а встать уже не смог. В общем, он там долго сидел.

 - Ничего себе, - удивляется Арина.- Представляю себе картину: Новый год, снег, на лавке сидит Ромка и жалобно зовет на помощь. А ты что?
 - А я от обиды почти через весь город пешком перла, вот что. Тут он начал мне названивать, а я просто телефон отключила, в таком стрессе находилась, что совершенно не хотела с ним разговаривать. Я ведь всю дорогу ругала его, проклинала и думала о том, что, как только праздники кончатся, сразу же подам на развод.
 Услышав эти слова, Арина заметно погрустнела, они напомнили ей о собственных проблемах. Поэтому я осторожно попросила Аньку перейти к финальной части рассказа:

 - Но вы все-таки помирились с Ромкой?
 - Да. Дома я потихоньку начала остывать, успокоилась как-то. Ну, думаю: а где же Ромка, раз он побежал следом за мной, то уже давно должен был вернуться. А его все еще нет. Я уже даже волноваться начала, стала звонить ему, а он не отвечает. И вот как только я уже совсем начала сходить с ума от беспокойства, он, наконец, заявился. Зашел в квартиру и на пол лег. Я спрашиваю его: «Ты чего?». А он мне: «Почему ты мне не отвечала, ведь я чуть было коньки не отбросил». И рассказал о том, что с ним произошло. А я ему потом говорю: « Это тебя Бог наказал за то, что ты при живой-то жене к разным, между прочим, средней паршивости девкам приставал». А Ромка мне в ответ: «Так ты первая начала, а я – это просто, чтобы ты тоже поревновала». А я: « Ну, и я просто, чтобы у этого Вадима, он мой бывший одноклассник, про Танькиного жениха разузнать». Короче, помирились мы с моим милым, обнялись, поцеловались, я, конечно же, всплакнула для убедительности – не без этого, а потом мы мир закрепили… ясно, где и каким образом. А Ромка мне и говорит, что только меня одну любит, что никакая другая ему не нужна, потому он меня и приревновал.
 Арина молчит и вздыхает, мол, мне бы твои, Анька, проблемы.
 - В общем, все хорошо, что хорошо кончается,- итожу я.
 - Если бы,- вздыхает Аня. - Он мне потом, знаете, что выдал?
 - И что же?

 - Давай, говорит, второго ребенка заведем! Я прямо в осадок выпала. Хорошо, говорю, чтобы снова не поссориться, а про себя думаю: у меня еще десять дней впереди, пока ведь женская консультация не работает (мне-то ведь, прежде чем приступать к такому ответственному заданию, надо прежде спираль вынуть), может, он еще одумается, а уж я постараюсь его переубедить, что не время еще, рано, да еще два кредита на нас висят – куда рожать-то?
 А я ее слушаю и думаю: «Глупая ты, Анька, счастливая, что тебя так Ромка любит, да только слепая, не замечаешь своего счастья. Вот я Фролову троих родила бы, наверное».
 А сама говорю:

 - Да, не слабый Новый год. Ты в нашей газете условия конкурса новогодних происшествий читала?
 - Нет, а что там?

 Я объясняю Ане суть конкурса и предлагаю ей поучаствовать в нем.
 - Уверена, что уж в тройку лидеров вы с Ромкой уж точно попадете.
 - Да уж,- говорит Арина, - а я встречала Новый год в компании мамы и сына, до четырех смотрела телевизор, а потом возле него и заснула…
 - Не переживай, - утешаю я подругу.- У меня примерно так же.
 - Зато днем раньше от тебя Сашка ни на минуту не отходил.
 - Да, а с тобой заигрывал сам Дедушка Мороз.
 - Это тот, который был пьяный в стельку и после завалил елку?
 -Так-так, - встревает в наш диалог Аня.- Одна из вас, без разницы, какая, замолчала, а вторая популярно объясняет мне, что у вас там было.

 Я беру на себя инициативу и рассказываю о том памятном вечере в ресторане, затем показываю девчонкам Сашин подарок. В этот момент звонит телефон.
 Это Фролов. Я хватаю трубку и бегу с ней на кухню: мне свидетели в этом деле не нужны.
 - Алло, - говорю я.
 - Привет, узнала? - Ну что за голос у него, прямо не голос, а сплошная эротика.
 - Узнала. Сережа,- отвечаю я.
 - Чем занимаешься?

 - Встреча Новый год с подружками.
 - А вы где? Где Новый год еще не наступил? - удивляется Фролов.
 - Мы у меня дома, а праздник отмечаем задним числом, у нас, можно сказать, девичник,- отвечаю я, довольно глупо хихикая.
 - А когда он закончится? Надеюсь, не очень поздно?
 - А почему это вас так интересует? – кокетничаю я. - Вы хотите присоединиться к женскому коллективу?
 - Нет, ни в коем случае, я не хочу помешать вашим серьезным женским беседам. А твои подружки, они могут продолжить свой девичник без тебя?

 Ну, наконец-то! Наконец-то! От счастья мое сердце готово выпрыгнуть из груди. Если бы от счастья умирали, в эту минуту я как раз бы и представилась и попала на небо под номером 77 или даже 777.
 - Думаю, смогут, - отвечаю я и вижу, как две белобрысые головы выглядывают из-за двери. Подслушивают, бабки Ежки.

 - Тогда я заеду за тобой часа через два? Ты будешь готова?- спрашивает Сергей.
 - Да. Буду. А мы куда – нибудь пойдем?- уточняю я, чтобы знать, как мне одеться.
 - Пойдем. Тогда пока?
 - Пока.

 Он отключается.
 - Это Фролов? – спрашивает Аня.
 - Он,- отвечаю я.
 - А кто такой Фролов?- вопрошает Арина. Она ведь не в курсе событий.
 - По дороге объясню,- говорит ей Анька.- Нам с тобой пора по домам.

 ***
 Я кидаюсь приводить себя в порядок. Так: мордашка – ничего, реснички, щечки; волосы надо уложить…Черт! Ногти! На что они похожи?! Я с тоской смотрю на свои ногти и понимаю, что обычной лакировкой тут не обойдешься: ногти давно не приводились в порядок, разной длины. Вспоминаю про заначку на случай экстремальных ситуаций (таких, как сейчас): накладные ногти, но такие, что выглядят совсем как настоящие, лак-пленка. Делаю такой вот «штормовой» маникюр.

 Потом бегу в ванную: мыться, бриться. Я, конечно же, совершенно уверена, что сегодня мне не придется раздеваться (на первом свидании нельзя), но всегда надо быть готовой ко всем поворотам судьбы.

 Теперь: что мне надеть? Черное платье? Слишком нарядно, а то еще загордится, кроме того, Фролов его уже видел, притом, недавно. Вдруг подумает, что оно у меня единственное на все случаи жизни.
 Джинсы – это так … грубо, что ли, для романтического свидания; абсолютный унисекс, ни капли женственности. А я хочу его очаровать.

 Точно, я надену вот этот симпатичный вельветовый костюмчик, состоящий из короткой прямой юбки и узкого жакетика на молнии; он такого сочного красного цвета, который так идет нам, брюнеткам, и сидит на моей фигуре, как влитой, позволяя рассмотреть все прелести моего телосложения. А если еще надеть под него белую шелковую блузочку, да выпустить воротничок, да еще верхнюю пуговку как бы забыть застегнуть… Все-таки правильно я сделала, что не поленилась побриться и разорилась на новое симпатичное белье.

 Остался последний штрих: припудрить носик, накрасить губы и расчесать волосы. Естественно, шапку я надевать не буду, лучше уж простудиться, чем, сняв головной убор, выглядеть облезлой, прилизанной крысой.
 И, наконец, любимый, неотразимый аромат.
 Что-то нет Фролова. Ну, что ж, подождем…
 И зачем я так спешила, он-то не торопиться?
 Да где ты есть?!

 Телефон!
 - Я приехал. Стою у ворот. Ты готова?
 - Ты зайдешь, или мне выходить?
 - Если ты уже одета, выходи.
 Я одеваюсь, обуваюсь и бегу, да нет, не бегу, а лечу навстречу любимому. У двери притормаживаю и перевожу дыхание: он не должен видеть, что я волнуюсь.

 Он стоит у машины с букетом роз и, как обычно, с сигаретой.
 - Привет, - говорит он мне, и его симпатичную физиономию озаряет улыбка.
 - Привет. – Я подхожу к нему. - Это мне?
 - А кому же еще? Я только сейчас подумал, что их, наверное, лучше сразу в вазу поставить.- Фролов тушит свою сигарету и протягивает мне букет.
 - А можно я возьму их с собой? Чтобы мне все завидовали?

 Он только хмыкнул в ответ. Тут я вспоминаю, о чем я хотела его спросить.
 - А где ты встречал Новый год?
 - На работе,- отвечает он.- Ну, что, поехали?
 Я киваю головой. На работе, так, на работе, не будем допытываться до подробностей.
 Сережа открывает мне дверь автомобиля, мы садимся в машину. Фролов смотрит на меня, спрашивает:
 - Где-нибудь посидим, да?
 - Хорошо.

 -Ты не против …кафе на набережной?
 - Конечно, мое самое любимое место!
 С тобой хоть на край света!
 Приезжаем в пиццерию, я, естественно, с цветами, которые подарил мне мой хороший, не расстаюсь, мы садимся за столик.

 Болтали мы обо всем на свете, в принципе, нам было все равно, о чем говорить, можно было бы даже просто молчать, просто быть вместе и смотреть друг на друга.
 - А почему ты носишь кольцо, если ты не женат? - спрашиваю я Фролова.
 - А, это… По привычке. Я же не разводился. Моя жена погибла в аварии…Хотя ты, наверное, уже знаешь?
 - Откуда я могу знать? - Тут я вспоминаю про Аньку: ну, конечно же, Фролов знает, что она шпионила в мою пользу.
 - А когда это случилось, давно?- осторожно спрашиваю я.

 - Шесть лет назад, в августе, - неохотно отвечает он.
 -А как?.. Почему…так получилось?
 - Мы ехали откуда-то домой… На нас налетел другой автомобиль. Потом оказалось, что шофер был пьяный, просто… никакой… Он совсем не пострадал в той аварии. Смешно. А моя жена умерла сразу, на месте. Ей было всего 22 года, и она должна была родить через два месяца.- Сергей замолчал. Было очевидно, что даже спустя шесть лет воспоминания о той трагедии причиняют ему сильнейшую боль.

 - Не рассказывай больше, не надо,- говорю я и касаюсь рукой его ладони.
 - Да, все это уже в прошлом. Ничего с этим уже не поделаешь. Просто обидно. У много времени прошло. Я успокоился. А кольцо не снимал, носил по привычке. Хочешь, чтобы я его снял?
 - Нет, нет, - отвечаю я.- Это всего лишь кольцо. Оно не имеет значения… Я ты ведь потом в Чечню поехал?
 - Я, когда оклемался после аварии, то запил в доску. Просто не просыхал. А в то время наших стали посылать в «горячие точки». Меня не стали трогать – вроде, как контуженый,

 - Сергей усмехнулся.- Зато парня одного, совсем молодого направили. А он только-только женился. Ну, я вместо него и напросился, мне-то что терять? Все уже потерял…
 - Ты поехал в Чечню вместо него?
 - Да… Ты знаешь, мне даже легче стало, горевать некогда было.
 - А ты там …кого-нибудь убивал?
 Сергей ответил не сразу, похоже, это тоже не самая приятная тема для него.
 - Однажды.
 - Ладно, все. Тема закрыта, да? - говорю я.
 - Да.

 - А что там насчет моего маньяка?- спрашиваю я весело.
 - Отпечатки пальцев мы сняли, сравнили. В базе данных таких нет. Нигде не проходили.
 В общем, пока ничего…
 - Ну и ладно. Все равно он про меня забыл.
 - Наверное.
 Наконец нам принесли заказ.
 - Ого, а я про пиццу уже и забыл,- говорит Фролов, улыбаясь.
 - А мы разве пиццу заказывали? Я не помню. Между прочим, дома у меня торт, который я сама испекла. После я могу тебя им угостить.
 - Звучит заманчиво. Вряд ли я смогу отказаться.

 Мы поедаем пиццу, и я не боюсь показаться ему обжорой и не слишком культурной женщиной: разговаривая с набитым ртом, я чувствую себя рядом с этим человеком в самой, что ни есть, своей тарелке. Сергей, похоже, тоже. У меня такое чувство, что, как бы ни было избито это выражение, я знаю его лет сто, но за эти самые «годы» он мне нисколечко не надоел, зато стал для меня самым дорогим, самым родным и милым сердцу мужчиной на свете.
 -Так, - говорит Сергей.- Обо мне ты знаешь все. А вот я о тебе – ничего. Это не порядок.
 - А что ты хочешь обо мне знать?- спрашиваю я, завлекательно улыбаясь.
 - Все.

 -Спрашивай, я отвечу. Как на допросе. - Я хихикаю.
 - Почему ты, такая красивая и милая, не замужем?
 - Ты считаешь меня красивой?
 Сергей немного смущен, потом говорит:
 - Ты и есть красивая. ..Ну, так почему?
 - Как это почему? Я принца ждала.
 - Дождалась?

 - Пока нет, как видишь.
 - Ну, значит, я, как раз, вовремя.
 Мне так хорошо от этого немудреного флирта, что я просто не могу не хихикать, как дура:
 - Что ты имеешь в виду под этим «вовремя»?
 Своим вопросом я снова смущаю Фролова, он не знает, что и ответить. Так и не сумев сочинить ничего более глубокомысленного, он просто говорит:
 - Ты удивительная.

 …Мы еще долго сидели за столиком, ели пиццу, пили кофе и болтали о всяких глупостях. Потом, когда уходили из кафе, Сережа держал меня за руку. Возле машины он притянул меня к себе и поцеловал. Спросил, глядя в глаза:
 - Поедем ко мне?
 Я киваю ему и целую в ответ.

 ***
 Мы приезжаем к Сергею, в его холостяцкую двухкомнатную квартиру, где царит просто беспрецедентный беспорядок. И начинаем целоваться, даже не успев снять с себя верхнюю одежду…

 Я совершенно забываю про все Анькины мудрые советы и отдаюсь на милость победителя…
 Мы лежим с Фроловым, обнявшись, а я пытаюсь вспомнить, была ли я когда-нибудь такой счастливой, как сейчас? Нет, никогда, все мои предыдущие радости не идут ни в какое сравнение с теми эмоциями, которые переполняют меня в эти минуты. Сергей наполнил меня этой эйфорией любви, и я раздулась от нее, как воздушный шарик.

 Он снова целует меня, спрашивает:
 - Ну, как тебе?
 -У тебя такой бардак,- уклоняюсь от ответа я; не могу же я признаться ему, как сильно я его люблю. Ни за что не скажу ему об этом. Даже под пыткой.
 - Не надо придираться к обстановке. Мне некогда заниматься уборкой.
 - А хочешь, я у тебя приберусь? – спрашиваю я.
 - Что, прямо сейчас? Не надо.
 - Не сейчас, потом?
 - Потом можно.
 И он снова начинает целовать меня.

 ***
 Поздно ночью я прошу своего милого отвезти меня домой, потому что завтра мне на работу.

 ***
 Сережа останавливается возле моего дома, выходит вместе со мной из машины. Ждет, пока я открою дверь, потом обнимает, целует, спрашивает:
 - Когда ты завтра заканчиваешь работать?
 - В пять.
 - Подождешь меня немножко? Я за тобой заеду.
 - Хорошо, подожду.

 Потом он садится в машину, сигналит мне на прощание и уезжает. А я вхожу в дом с каким-то чувством неправдоподобности всего происходящего. Неужели это со мной, и я наконец-то любима и люблю?
 Я ставлю в вазу цветы, совершенно измученные за время нашего с Сергеем свидания, и снова и снова вспоминаю слова, которые говорил мне мой любимый, его взгляды, жесты…
 И даже когда я засыпала под утро, мне казалось, что я не у себя дома, а все еще с ним.
Глава 17.
 3-е ЯНВАРЯ, ЧЕТВЕРГ.

 Проспав всего пару часов, я, тем не менее, встаю бодрая и радостная, протягиваю руки к новому дню, чтобы обнять и расцеловать его за то, что он обещает мне новое свидание с тем, кого я обожаю. Не смотря на шесть утра, мне хочется петь, что я и делаю, не стесняясь разбудить родню. Все равно пора вставать, так пусть сегодня их разбудит не трескотня будильника, а счастливое пение влюбленной дочери.
 Я делаю себе кофе и доедаю новогодний салат, заправив его майонезом. Хрен с ней, с фигурой – я голодна, как волк, а вечером есть не буду, заменю ужин любовью.
 - Ты это чего? - спрашивает заспанная мама.

 - Пою,- отвечаю я.
 - А зачем ты поешь?
 - Хочу и пою.
 - А когда ты вчера вернулась? И вообще, где ты была?- начинает допрос мама.
 - Мам, ну, какая тебе разница, где я была? С девчонками гуляла.
 - А, понятно. Не нагулялась еще? Тебе замуж давно пора, детей рожать. У меня в твоем возрасте…
 -… уже трое детей было, я знаю, - продолжаю я ее мысль.- И у меня скоро будет, обещаю.
 - Таня, ты, что, беременная? – ужасается мама.
 - С чего ты взяла?
 - Как это с чего? Ты же сама сказала: скоро будет…
 - Нет, не волнуйся раньше времени. Пока нет.

 ***
 Забегая на работу, в коридоре сталкиваюсь с Андреем Петровичем. Он, как всегда, строг и серьезен, но я вспоминаю его на новогоднем банкете, спящим, уронив седую голову на стол, и мне становится смешно. Я с трудом подавляю в себе смешок и здороваюсь:
 - Здравствуйте, Андрей Петрович.
 - Здравствуй, Татьяна, - отвечает он. Невозмутим и непоколебим, как скала.

 Андрей Петрович почему-то ассоциируется у меня с лермонтовским Утесом - великаном, на груди которого ночевала Тучка золотая, но не потому, что он такой старый – на самом деле он вовсе и не старый и очень даже интересный мужик, вот только совсем седой (но ведь седина – не обязательно признак преклонного возраста, я, например, знаю парня, который начал седеть уже лет в 20 и сейчас, в свои 28 такой же, как и наш Андрей Петрович), а потому что такой же большой и могучий, как былинный богатырь. Что не удивительно, Андрей Петрович – бывший военный.
 - Татьяна,- вдруг говорит он.- Скажите: на банкете я ничего такого… странного не совершал?
 Я мотаю головой:
 - Нет, нет.

 Действительно, что тут странного в том, что человек просто спал, выпив перед этим весь запас алкоголя, оставшийся на праздничном столе.
 - Ну, это хорошо.
 И он опять делает невозмутимый вид и удаляется в свой кабинет.
 А я иду в свой, думая про нашего босса: «Ну, жена, наверное, и отметелила его в тот вечер…сковородкой «Сково». Потом обещаю себе, что все-таки Сережу своего бить не буду, он у меня хороший. Очень хочется позвонить ему, чтобы услышать его голос, такой родной и любимый, но, скрепя сердце, отказываюсь от этой затеи: не стоит давить на него, приставать и надоедать, надо помнить, что у мужчин психика слабая, тут нужен особый подход. Кроме того, он и так заедет за мной после работы.

 Захожу в кабинет, Саша что-то печатает.
 - Привет, - весело говорит он. - Ты извини, что я не звонил, мне пришлось в Москву с другом сгонять по делам, только под утро вернулись.
 Я только сейчас вспоминаю, что есть еще и Саша, и что он может стать для меня проблемой; мне становится как-то неловко перед ним, как-то не по себе. Что мне теперь делать с ним?
 - Да ничего, я тоже была занята, - с наигранной веселостью говорю я и принимаюсь за работу.

 ***
 Историй, присланных на конкурс «Новогодних происшествий» там много и, как говорится, одна интереснее другой, что я и не знаю, когда я успею все их прочитать. Можно вообще целую книжку – сборник историй – издать, это был бы настоящий хит сезона, начнешь читать, не оторвешься. «Декамерон» отдыхает.
 Звонит телефон. Это мой милый Фролов.
 - Привет.

 Ну, надо же, все-таки я ему дорога, раз он уже соскучился, решил позвонить.
 Я выхожу из кабинета, стараясь не обращать внимания на вопрошающий взгляд Саши, отвечаю Сергею:
 - Привет.
 - Ты живая?
 - Живая, конечно, какие странные вещи ты спрашиваешь.
 - А то я волновался: вдруг ты не выспалась, на работу опоздала, от начальства получила. А кто у вас главный – мужчина или женщина?
 - Мужчина, а что?
 - Это плохо. Смотри, если вдруг позволит себе что-то неприличное, сразу говори мне. Я разберусь.

 Я хихикаю в ответ:
 - Ты ревнуешь, что ли?
 - Нет, конечно. Просто знаю, что такое часто бывает, и чем симпатичнее девушка, тем труднее ей приходится.
 Мне очень приятно слышать от него такие слова.
 - Если я буду и дальше трандить по телефону, меня точно выгонят. Ты меня отвлекаешь,- заявляю я.

 - Ну, извини, я не знал, что у вас так все строго. Я приеду за тобой. Никуда не уходи.
 - Хорошо. Никуда не уйду. Пока. – Я жду, когда он даст отбой.
 - Пока, - говорит Сергей, но не отключается, ждет чего-то.
 - Пока-пока, - говорю я снова.
 - Ну, ладно, целую.
 И он кладет трубку.
 Я летаю. Я в Раю… Чьи это слова? Не помню.
 Я летаю. Я в Раю!

 ***

 - Кто звонил?- спрашивает Саша, когда я возвращаюсь в кабинет.
 Сначала я не знаю, что ему ответить. Сказать правду или соврать? Но тут я вспоминаю, что я не маленькая девочка, а взрослая, самостоятельная женщина, и надо вести себя соответственно. Поэтому я спокойно, но решительно говорю:
 - А я разве должна отчитываться перед тобой, кто и зачем мне звонит?
 - Не обязана, - бормочет Саша и отворачивается от меня.

 Обиделся, с грустью констатирую я и чувствую себя чуть ли не преступницей. От неприятных мыслей из-за чувства вины перед Сашкой меня спасает только счастливое осознание того, что Фролов меня любит. Не знаю, почему, но я ни капельки не сомневаюсь в том, что это действительно так. Вы скажете, что глупо так думать, что у нас с ним и было-то всего несколько встреч и только одну из них можно назвать свиданием; тем более, что, по Анькиным правилам, я все безнадежно испортила в первый же вечер – тем, что переспала с ним. Но я чувствую, каким-то первобытным, инстинктивным чутьем, что Фролов – мой мужчина, та самая моя половинка, и мы с ним не расстанемся. Ведь он запал мне в душу с самой первой нашей встречи.

 ***
 Во время перерыва Арина, уже введенная Анькой в курс событий, расспрашивает меня про вчерашнее свидание.
 - А он, значит, лысый? - как-то, с непонятной интонацией в голосе, спрашивает она.
 - Ну да, он бреет голову наголо, - отвечаю я.
 - Не знала, что тебе нравятся лысые мужики.
 - Мне нравится Сергей, - объясняю я ей.- И мне абсолютно все равно, есть у него волосы или нет. Я люблю его таким, какой он есть. Мне он кажется очень симпатичным.
 - Так ты его уже даже любишь?

 - Да, уверена в этом.
 - Ты его практически не знаешь.
 - Я знаю, что он добрый, милый и хороший.
 - Знаешь, можно прожить с человеком целую жизнь и так и не узнать его до конца, - учит меня подруга.- Ты не слишком-то очаровывайся, подумаешь: у вас с ним и было-то пара свиданий. Вспомни, сколько раз тебя уже кидали.
 -Я помню,- отвечаю я, не понимая, зачем она говорит мне это. Чего она добивается? - Но теперь все по-другому.
 - А как это, по-другому? Я не понимаю, объясни мне?

 - А этого не объяснишь. Это можно только почувствовать, прочитать по глазам, по тому, как он …говорит, смотрит.
 - Ой! Да ладно тебе. Все мужики одинаковые, когда лапшу на уши вешают. А потом ручкой помашут: Танюха, ты классная девчонка, такой и оставайся! - Арина смеется над своей шуткой, наверное, посчитала ее особо удачной.
 Я гляжу на нее и не понимаю. Зачем она говорит мне эти гадости? Может, она знает что-то, чего не знаю я? Или у нее просто плохое настроение, и ей хочется испортить его и мне, так, за компанию, чтобы получить от этой мелкой подлости какое-то одной ей понятное удовлетворение?

 ***
 Без пяти пять звонит Сережа:
 - Я приехал.
 И я бегу к нему, как ненормальная. Я уже не злюсь на Арину, на ее глупые слова, мне на нее наплевать.
 Я сажусь в машину к своему любимому герою и мгновенно попадаю под прицельный огонь его поцелуев.
 - Я так скучал, - говорит он мне, обцеловав так, что мои еле-еле зажившие после вчерашней ночи губы снова распухают.

 -Я тоже, - признаюсь я.
 - Ну, что, поехали? Сначала в магазин, потому что у меня холодильник совсем пустой, а потом домой.
 - К тебе?
 - Конечно.
 - Можно ко мне. У меня еда имеется, и даже кусок торта остался.
 -А еще там у тебя есть мама, которую я боюсь, - шутит Фролов.
 - Почему это ты боишься мою маму?
 - Я не правильно выразился. Я ее стесняюсь. Ну, не могу я в доме, где присутствует мама…
 - Понятно, - отвечаю я. - Тогда поехали приводить твою квартиру в человеческий вид.

 ***
 Я его люблю! Он меня любит! Я знаю это, я чувствую. Я так счастлива!
 У нас все будет хорошо. Ведь это Он. Анька была права, предсказав мне, что я скоро встречу своего суженого. И вот я его и встретила.

 ***
 Сережа, как я его снова попросила, везет меня домой, хотя предпочел бы, чтобы я осталась у него ночевать. Но я-то девушка порядочная!
 Мы подъезжаем к моему дому, и у ворот я вижу Вовку, ожидающего, естественно, меня.
 - Кто это? – спрашивает Сергей.
 Я решаю не врать, отвечаю:
 - Мой бывший. Подожди, не уезжай.
 Я выхожу из машины.

 - Тань, я жду тебя уже сто лет. Замерз весь,- говорит мне тот, которого я еще несколько месяцев назад просто обожала, а теперь не испытываю абсолютно ничего.
 - А зачем ты пришел? – спрашиваю я.
 - Соскучился, вот и пришел.
 - Я же тебе сказала, что у нас все кончилось.
 - Ну, а я не поверил. А это твой друг?- Вовка мотнул головой в сторону фроловской машины.
 - Да. Теперь ты убедился, что все кончено?

 В этот момент Сергей выходит из машины и говорит мне:
 - Таня, я поехал, - и садится обратно в автомобиль.
 - Сережа, подожди! - кричу я ему вслед, но он уже не слышит, уезжает.
 Я стою и до конца не понимаю, что произошло. Что я сделала? Почему он уехал?
 Ко мне подходит Вовка и говорит:
 -Уехал. Правильно сделал.- И он пытается меня обнять.

 Я резко отталкиваю его и вдруг начинаю плакать:
 - Он из-за тебя уехал! Это ты виноват!
 - А что я сделал-то? Я ничего не делал.
 - Он приревновал, решил, что мы с тобой до сих пор встречаемся,- я говорю это, и слезы отчаяния катятся по щекам, и я не могу их остановить.- Все! Уходи! И больше никогда не приходи!

 ***
 Почему он уехал? Почему? Как это глупо, непонятно. Ну, мало ли кто может заявиться в гости… поздней ночью.
 Он не вернется, не вернется!
 Я звоню Сереже, но его телефон отключен. Он не хочет со мной говорить, он знать меня не хочет! А я все звоню и звоню…

 Я его люблю, люблю со всеми его шрамами, оставшимися после той аварии, в которой погибла его жена, с его глупой бритой башкой, с его симпатичными усиками и бородкой, которые делают его похожим то ли на мачо, то ли на Джинна из мультика
 Я люблю его глаза – карие-карие, и его губы - такие пухлые, как у ребенка, и его руки, которыми он так крепко и нежно меня обнимал.
 Я его люблю. Только бы он вернулся. Если я его потеряю, я этого не переживу.

 4-е января, четверг.
 У народа десятидневные каникулы, но к нам это, конечно же, не относится. Газету-то выпускать кто за нас будет? Вот мы и трудимся во благо Родины, чтобы встал мужик или женщина поутру, после грандиозной пьянки, умылся и засел с чашечкой кофе и с нашей газеткой, а там мы со своими развлекушечками.
 Телефон Сергея по-прежнему вне зоны доступа, а тут еще Саша считает, что сейчас самое время выяснять наши с ним отношения.
 - Что-то произошло?- спрашивает он меня.
 - С чего ты взял?
 - Ты меня избегаешь?
 - Нет.

 Он смотрит на меня, не зная, что сказать, как затронуть тот вопрос, который его мучает; надеется, что я помогу ему в этом. Но я молчу. У меня нет к нему других чувств, кроме симпатии, доброго, дружеского расположения, но ко всему этому примешивается чувство вины, будто я его обманула. Но я его не обманывала, я только позволила ему немного поухаживать за мной, в то время, когда была одинока и несчастна, ведь, согласитесь, это так по-женски – опереться на сильное мужское плечо, тем более, что оно так искренне было предложено. Моя вина в том, что я сразу не предупредила его об этой тонкости. Но, с другой стороны, покажите мне мужчину, который ухаживая за девушкой, но не испытывая к ней особенно сильных чувств, заранее признается ей в этом, что, мол, ты мне нравишься, милая, но не так, чтобы жениться на тебе или хотя бы серьезно и долго встречаться, но для того, чтобы разок – другой развлечься с тобой, ты вполне сгодишься. Нет, он очаровывает ее, кружит ей голову, а она-то, конечно, думает, как же все у них красиво…

 То же самое и в нашей с Сашей ситуации. Я, что, должна была сказать ему следующее: «Учти, Санек, что ты, конечно, милый парень, и я охотно схожу с тобой в кино, но это только пока не явиться мой ненаглядный. А пока я свободна, и мне скучно, так что развлекай меня в его отсутствие».

 Почему в жизни и в любви так часты разочарования? Потому что мы не говорим друг другу правды. Только стоит ли говорить такую правду, чтобы сразу же, одним махом, разрушить все иллюзии другого человека? А ведь любовь с первого взгляда встречается крайне редко, а вот с пятого – шестого – пожалуйста, сплошь и рядом. «Сначала он мне не понравился, но узнав его получше, я влюбилась в него по уши и жить без него теперь не могу»- не правда ли, знакомая ситуация? Так что, я думаю, что если бы люди сразу же признавались друг другу в своей не слишком сильной симпатии и получали бы уже заранее отказ, то, пожалуй, человечество давным-давно прекратило бы свое
 существование.

 Женились бы лишь те исключительные создания, которых взаимная любовь с первого взгляда сразила наповал. Предположим, что таких избранных был один процент от всего населения (уверена, что на самом деле гораздо меньше), они бы и продолжили свой род. В следующем поколении тоже один процент. Таким образом, лет через сто от семи миллиардом людей осталась бы лишь жалкая кучка. И кто, спрашивается, в космос полетит, кто дома будет строить, если в такой экстремальной демографической обстановке все озабочены лишь тем, как бы поскорее (желательно до наступления климакса) влюбиться и жениться…

 - Я что-то сделал не так? – спрашивает наконец Саша.
 - Да нет, что ты, все так,- я сажусь рядом с ним. - Ты тут не причем. Просто у меня есть любимый человек.
 Я снимаю с шеи украшение, подаренное Сашей, и кладу ему на стол.
 - Извини, но я возвращаю это. Я вообще не должна была принимать от тебя этот подарок, но я боялась тебя обидеть.

 - А теперь, значит, не боишься?
 - Боюсь, но сейчас я тебе честно признаюсь, а тогда не смогла.
 - Почему?
 - Тогда у меня с ним ничего еще не было, кроме моих собственных чувств к нему.
 Саша какое-то время молчит. Потом берет мою ладонь и кладет в нее цепочку, говорит:
 - Это подарок. Подарки не возвращают.
 Он встает и выходит из кабинета.

 ***

 Телефон Фролова по-прежнему выключен. Вечером, дома, в очередной раз услышав в трубке: «Абонент выключен…», я звоню Аньке, чтобы выплакаться.
 - Не горюй, подруга, - советует она мне, терпеливо выслушав мой долгий, обильно политый слезами рассказ.- Он же не дурак, все обдумает и явится. Дай ему, как говорят в американском кино, разобраться в себе.
 - А может, я просто ему не нужна?

 Анька какое-то время молчит, потом говорит:
 - Я в это не верю. У вас все наладится, я знаю точно.
 - Твой сон?
 Она не сразу отвечает, мне даже показалось, что она не поняла, о чем я. Но потом она говорит:
 -Да, мой сон. Про твою свадьбу. Я уверена. Не плачь. Он скоро придет… Но ты должна прекрасно выглядеть, чтобы он не застал тебя в соплях и горестях и не очумел от такой красы а-ля натюрель.

Глава 18.
 5-е ЯНВАРЯ, СУББОТА.

 Анька – волшебница. Как в воду глядела. Сережа явился вечером с алыми розами и с повинной головой.
 Сразу же у ворот обнял меня, говорит:
 - Прости. Я такой дурак.
 - Почему ты уехал? – спрашиваю я.
 - Приревновал, как пацан. Решил, что, раз этот парень приходит к тебе во втором часу ночи, у вас с ним что-то есть.
 - У нас с ним давно ничего нет. У меня есть … только ты.

 Мы заходим в дом, обнимаемся, целуемся.
 - Ты прости, что я отключил телефон, - объясняет он, прижимая меня к себе и глядя прямо в глаза.- я не хотел с тобой говорить, пока не решу все свои дела.
 - Какие дела?- спрашиваю я.
 - Такие… Я уехал тогда не только потому, что разозлился на тебя, а скорее, на самого себя. Из-за того, что не был с тобой честен. У меня была другая девушка.
 - Ты же говорил, что вы с ней расстались.
 - Не совсем. То, что у меня к ней уже ничего не было, когда мы с тобой начали встречаться - это правда, но по-настоящему мы расстались только вчера.

 Я в шоке, смотрю на него, не знаю, что сказать. А Сергей говорит:
 - Ее зовут Вера. Мы с ней долго встречались, больше года. Она мне нравилась, но не так, чтобы с ней я забыл …Катю. Но Вера очень хотела замуж, намекала мне и так и сяк, да только я …не собирался на ней жениться. С ней мне было весело, приятно, но она определенно не та женщина, с которой я хотел бы прожить всю оставшуюся жизнь.
 Я слушаю Сергея, затаив дыхание.
 - А потом появилась ты. Если честно, я не сразу понял, что ты …небезразлична мне, вот только из головы ты никак не шла. А потом мы с тобой снова увиделись, ты мне нравилась все сильней и сильней, но я по-прежнему встречался с Верой. В тот день, когда я позвал тебя с собой, мы с ней были в ссоре, и когда я встретил тебя в магазине, я вдруг очень сильно захотел, чтобы ты пошла со мной.

 - А почему ты тогда уехал, даже не сказал ничего?
 - Так ты сама сказала, чтобы я уходил.
 - И ты поверил?- удивляюсь я.
 - Не знаю.
 - А ты тогда … хотел остаться?
 - Да, хотел…Помнишь вечер, когда я притащил тебе елку, и ты меня поцеловала? Именно в тот момент я совершенно ясно понял, что ты – моя женщина, та, какая мне нужна, с какой я хочу быть всегда.
 Я обнимаю его за шею крепко-крепко, а он меня – за талию; я так счастлива, я хочу его вечно вот так обнимать, никогда не расставаться.
 - Ты знаешь,- шепчет он мне.- Я думал, что никогда больше никого не полюблю, что ни к одной женщине у меня уже не будет таких сильных чувств…
 - И что?...- Я жду, когда он скажет мне то, что я так хочу услышать.
 И он говорит:
 - Я ошибался…

 9- е ЯНВАРЯ, СРЕДА.
 Сегодня ровно неделя со дня нашего первого с Фроловым настоящего свидания. И всю эту неделю, кроме тех нескольких поганых дней, когда Сергей, приревновав к Вовке, игнорировал меня, не отвечал на мои телефонные звонки (а как оказалось после, выяснял отношение со своей бывшей подругой), мы были вместе каждый вечер. И это было (и есть!) похоже на сказку, ту, что со счастливым концом. Сергей каждый день забирает меня после работы, и мы едем к нему домой, где вовсю даем волю разгулявшимся чувствам. А на рождество мы ходил с ним в тот новый ресторанчик, где мне давно хотелось побывать, а еще мы ездили в Становое, смотреть их елки, а еще…

 Вчера я решила навести порядок в его квартире. Пока сама протирала пыль с мебели и мыла посуду, своего ненаглядного я заставила пропылесосить, но этот «уклонист» то и дело пытался откосить от работы – все время приставал ко мне с любовью. Я пыталась ему объяснить, что делу – время, а потехе – только час, но он начал так доходчиво доказывать, что если вот сейчас организовать этот самый час потехи, то после и к самому непосредственному делу можно приступать с чистой совестью, а пока он ну никак не может сосредоточиться на работе. Короче, я была вынуждена согласиться с его доводами, но поставила его перед фактом, что после мы обязательно вернемся к вопросу о пылесосе. Так я и поступила. Однако ему срочно понадобилось покурить, потом он захотел есть, потом опять курить (ну, как ребенок), и только после мы, наконец, вернулись к уборке.

 - Ты просто помешана на чистоте, - ворчал Фролов, когда я заставила его убрать веником всю паутину, имеющуюся в доме.- Ну, и зрение у тебя! Сколько здесь живу, ни разу не замечал никакой паутины.
 - Но ведь она же есть!- возмущаюсь я.
 - Была. Уже нет.
 Когда я начала собираться домой, Серега снова попытался оставить меня у себя.
 - Ну, зачем тебе ехать домой? Тебе, что, плохо здесь, со мной?
 - С тобой мне очень хорошо, но домой я вернуться обязана, потому что я девушка порядочная, а мы с тобой не женаты. - Я тут же жалею, что произнесла последнюю фразу: уж очень она похожа на толстый намек.
 Но Сергей пропускает ее мимо ушей:
 - Ну и что? Зато если ты останешься со мной, то утром сварю тебе кофе, а после отвезу на работу, - так он соблазняет меня.

 Но вспоминаю слова Аньки (ей вообще можно книгу написать: «Полезные слова для тех, кто хочет получить в мужья мужчину своей мечты»), что если я его послушаюсь и останусь у него, то он вряд ли потом на мне женится. Хотя, если честно, мне так не хочется с ним расставаться, мне очень хочется засыпать с ним, обнимая его, и просыпаться тоже с ним рядышком. Но тут же вспоминаю свою сестру Юльку, пять лет прожившую в гражданском браке со своим Сашей, а потом он нашел себе другую и женился на ней уже через полгода. Это поддерживает во мне уверенность в своей правоте.

 Фролов, вздыхая, одевается и везет меня домой. Возле ворот мы снова целуемся – на прощанье, потом я что-то вспоминаю:
 - Сережечка, нас с тобой в гости пригласили. Восемнадцатого. Пойдем?
 - Куда?
 - К моим друзьям. У Анькиного мужа, Ромки, день рождения, ему будет тридцать лет. Они мои самые лучшие друзья.
 - Они же меня совсем не знают.
 - Но они очень хотят познакомиться с тобой. Анька просто мечтает увидеть тебя.
 - Зачет это?
 - Как это зачем? Она ведь… в курсе всех событий, ей я всю голову забила, какой ты хороший, замечательный…

 ***
 В общем, это было вчера. А сегодня я собираюсь на работу и уже выхожу на улицу. И просто сталкиваюсь с Фроловым.
 - Привет,- это так неожиданно.- Что ты тут делаешь? Решил подбросить меня до работы?
 Он бросает в снег свою сигарету (Надо с этим что-то делать! Меня это начинает просто бесить) и обнимает меня.

 - Зашел по пути. Вообще-то, у вас тут ночью опять напали на женщину. На твою соседку. Но милицию вызвали, почему-то только утром. Побеспокоить, что ли, боялись? А ребята сразу сообразили, что это, скорее всего, наш с тобой маньяк.
 Мы садимся в машину, и по дороге Фролов рассказывает мне подробности ночного происшествия. Теперь этот гад напал на Нину, девчонку лет 18- ти, живущую по соседству. Она возвращалась с танцев поздно ночью, и на нее напали. Человек среднего роста, в вязаной шапочке с прорезями для глаз. Он ее не изнасиловал, ничего не взял, зато отметелил очень даже чувствительно.
 - Не пойму, - говорит Сергей,- что это за придурок такой. Может, какой-нибудь пациент средней степени помешательства из дурдома сбежал.
 - Что ты собираешься делать?

 - Патрулировать будем. Может, девушку пустим гулять под присмотром.
 - Ясно.
 - А вот мы с тобой после работы поедем к тебе, соберем кое-какие вещички и отвезем их ко мне. Поживешь у меня. По крайней мере, пока мы не найдем этого извращенца.
 Он останавливает машину около редакции.
 - Приехали.
 Я продолжаю сидеть рядом с ним и пялиться на него.
 - Ты не опоздаешь? – спрашивает Сергей. - Уже восемь.
 - Нет, - отвечаю я и обнимаю его под влияний внезапно нахлынувшей нежности к этому человеку. Он тоже обнимает меня, целует в щеку и нос, избегая только измазанных помадой губ. Как странно, почему я так уверена в том, что наши с ним отношения – на всю жизнь? Что мы с ним не расстанемся? Он осторожно целует меня в губы, потом мягко отталкивает и говорит:
 - Все, вали. Мне некогда рассиживаться с тобой. Кстати, сегодня ты готовишь ужин.

 ***
 - Привет!- говорю я Саше, заходя в кабинет.
 - Привет,- бросает он мне.
 Я и не рассчитывала на то, что у нас с ним возобновятся добрые, дружеские отношения, потому что прекрасно понимаю: от любви до ненависти всего один шаг. А сделать полушаг или шажок длиной, скажем, в четверть шага в этом деле никак не получается.

 Хотя очень жаль. Потому что Саша – один из самых лучших парней, встречавшихся на моем жизненном пути. Просто ему не повезло, что сделал это он одновременно с Фроловым и не выдержал конкуренции более сильного соперника. И здесь дело не во внешности или росте, хотя Сашка выше Сергея на полголовы и, возможно, более крепкий. Просто мой Фролов по натуре – сильный, мужественный, умный. Он – главный, его невозможно загнать под каблук. Я уже поняла, что крутить Фроловым так, как Анька крутить своим Ромкой, у меня никогда не получится. Может, это потому, что он старше на восемь лет, и жизненного опыта у него побольше. Но, может, я потому его и люблю, что он сильный.

 Однако мне очень хочется помириться с Сашей, поэтому я пытаюсь завести с ним разговор.
 Рассказываю ему про нашего местного маньяка, правда, упускаю подробности нападения на свою собственную персону. Вначале Саша не проявляет особого интереса к моему рассказу, но постепенно вроде как оттаивает:
 - В районе Александровки, в посадках тоже одно время появлялся чудак, который нападал на девчонок, хотя особого вреда им не причинял,- говорит Саша.- Его так и не нашли. Он потом как-то притих. Может, это и есть ваш друг? Только место дислокации сменил.
 - Кто знает,- отвечаю я, довольная тем, что Саша снова разговаривает со мной. - А ты откуда про него знаешь?
 - Таня, мы с тобой где работаем? Мне уже по определению надобно все знать: где, что и почем.
 - Да, ты, конечно, прав.

 В кабинет заходит Жанна (значит, она вернулась, констатирую я безо всякого удовольствия).
 Заявляет мне с порога, даже не поздоровавшись:
 - У тебя материалы про бабку?
 - Про какую бабку? – не понимаю я.
 - Про такую. Про Варвару Никитичну.
 - У меня,- соглашаюсь я, осознавая, что теперь этим делом снова будет заниматься Жанна. А я ведь уже написала черновик статьи про нашу чудо – бабушку, осталось только доработать кое-какие детали. Но теперь это уже не важно.
 Я достаю диктофон с последним рассказом Варвары Никитичны и отдаю ей.
 - Мне Арина сказала, что ты уже статью написала, - говорит Жанна, забирая у меня диктофон.- Дай-ка ее мне.
 - Зачем?
 - Она мне пригодится, когда я буду готовить окончательный материал.

 Тут я внутренне возмущаюсь: с какой это стати я должна дарить ей собственное сочинение, которое она могла бы малость переделать и выдала бы за свое. Это несправедливо. Я не карьеристка, но и не простушка – идиотка, и вечно заниматься зачисткой ее ошибок я не собираюсь. Кроме того, через полтора года вернется Наида и попросит меня.
 Поэтому я ей отвечаю:
 - Я действительно уже написала статью. Ей вполне можно готовить в печать.
 - Татьяна, ты занимаешься не тем, чем должна заниматься. Я сама способна написать превосходную статью, в отличие от тебя, я работаю здесь не один месяц. Но твои наработки, которые ты делала на досуге, могли бы облегчить мою работы, тем более что статью уже пора сдавать, и я могу не успеть. Так что дай их мне, я сделаю из них конфетку. Ну, а ты потом проверишь, если что так не совсем так.

 - Знаешь, Жанна, писать статьи – твоя работа, ты делаешь ее прекрасно, ни сколько в этом не сомневаюсь. Так что желаю удачи.
 - Так ты дашь мне свой черновик или нет? - она теряет терпение.
 - Нет, я тебе его не дам. Да он тебе и не нужен. Ты же профессионалка.
 Она кидает на меня полный классовой вражды взгляд и удаляется.
 Саша, слышавший наш с ней разговор, говорит:
 - Я читал твою статью, мне понравилось: очень умно, правильно и с нужной долей юмора. Думаю, это то, что надо. Покажи ее Андрею Петровичу, если он посчитает, что она лучше, чем у Жанки, он ее и утвердит.
 Да, я не ошиблась в тебе, Сашка, ты настоящий друг!

 ***
 Мы едем с Сергеем ко мне за вещами, я то и дело поглядываю на него, он чувствует мой взгляд, глядит на меня и спрашивает:
 - Ты чего?
 - Ничего, - отвечаю я и понимаю, что хочу прожить с ним всю свою жизнь, чтобы у нас были дети, а потом и внуки. Но ситуация уходит из - под контроля. Я целиком и полностью в его руках. Наш роман (какое чудное слово!) развивается со скоростью несущейся по склону лавины. И эта лавина любви полностью заваливает меня. Я уже не смогу без него, просто не переживу, если он меня разлюбит.

 Поэтому пора взять себя в руки и попытаться хоть как-то контролировать ситуацию.
 Мы заходим ко мне домой, где, как обычно, никого нет.
 - Хочешь есть? – спрашиваю я.
 - Не очень. Давай собирай свои трусы – лифчики, дома приготовим ужин, поедим,- отвечает он.
 Дома? Он не сказал: « У меня дома», значит, имел в виду «У нас дома».
 - Сережечка,- говорю я, наконец-то набравшись решимости.- Я не могу перейти к тебе жить.
 - Почему?
 - Сереж, мы знаем друг друга два месяца, а встречаемся и того меньше – две недели.

 - Ну и что,- искренне удивляется он.- Вон, свою соседку тетю Раю я знаю уже лет десять, но вряд ли я захочу, чтобы она перебралась ко мне, даже через сто лет знакомства.
 Мне смешно.
 - Я хочу быть спокойным за тебя, - объясняет Сергей, глядя мне в глаза. В них я тону, вижу в них любовь, но не знаю, сколько она проживет. А я хочу, чтобы она жила вечно, по крайней мере, в масштабе человеческой жизни, ну, хотя бы в ближайшие лет шестьдесят.- Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, пока меня не будет рядом.
 - Ну, что со мной может случиться? - говорю я это настолько нежно и ласково, насколько это возможно. - Сереж, мы с тобой очень торопимся,- признаюсь я.- От этого мне становится страшно.
 - Но чего боишься? – он притягивает меня к себе, снова обнимает.
 - Что я тебе надоем, что ты узнаешь обо всех моих недостатках и больше не захочешь меня видеть.

 Фролов смеется:
 - Это так глупо. Почему ты должна мне надоесть?
 - Так бывает очень часто.
 - Ты мне точно не надоешь,- обещает мне мой милый и начинает целовать.
 Я ему отвечаю, тащу наверх, в свою спальню. То, что сейчас дома никого нет, это еще не факт, что через пять минут кто-нибудь не заявится…
 - Я тебя убедил, что ты должна быть со мной?- спрашивает любимый после.
 - Убедил…
 - Ну, тогда ты поедешь со мной?
 Я должна победить, просто обязана. У меня есть сила воли, и ее не сломить даже самыми изощренными … нежностями.
 - Пожалуйста, давай немного подождем,- прошу я. - Совсем немножечко. Чуть-чуть.
 - Это значит, что сейчас я должен буду уехать один? - В его голосе я слышится желание, чтобы я ответила: «Нет, милый, оставайся до утра».

 Но я отвечаю:
 - Да.
 И все-таки как же я хочу, чтобы он остался!
 - Ну, ладно.
 Сергей начинает одеваться, бросая на меня особенно жалостливые взгляды. Можно подумать, я выгоняю его на мороз.
 Потом он замечает моего Персика, притаившегося в кресле, берет его на руки и говорит коту:
 - Я знаю, это ты во всем виноват, что моя девушка не хочет быть со мной. Тань, хочешь, мы и его с собой заберем?
 - Хочу… Когда он хоть немного подрастет. Пока он еще мал для путешествий.
 - Ну, на этот счет можешь не беспокоиться. Я найду ему хорошую коробку, постелем туда одеяло и спокойно транспортируем ко мне.

 Я тоже одеваюсь, чтобы проводить милого до двери. Выйдя на лестницу, я слышу родительские голоса.
 - Родители?- спрашивает Сергей.- Они у тебя строгие?
 - Очень,- вру я. Пусть считает, что семья у меня особо щепетильная, со всякими строгими правилами, которые не позволяют девушкам (даже такого почтенного возраста, как я) вступать в безнравственную, на взгляд старого поколения, а что еще важнее, бесперспективную, связь, называемую в народе гражданским браком. Пусть готовиться к тому, что без штампа и без белого платья меня не отдадут.
 - Мне надо спрятаться?- спрашивает Сергей.
 - Нет, не стоит. Не думаю, чтобы они сильно ругались.

 Мама с папой нас не заметили, ну, а я не стала специально афишировать для них уход Сергея, потому что иначе, боюсь, не обошлось бы без того, чтобы папа не предложил ему выпить, а потом, дойдя до нужной кондиции, не стал бы называть его зятьком, да еще, чего доброго, не спросил о дате свадьбы.
 У двери мы снова обнимаемся.
 - Я так надеялся, что эту ночь мы проведем вместе…
 - Не обижайся, пожалуйста. Это не потому, что я не хочу.
 - Это из-за родителей?

 Я киваю головой. Он грустно улыбается, потом нежно целует меня, потом говорит:
 - Я заеду за тобой на работу. Никуда не уходи.
 И он идет к машине.
 - Сереж!- кричу ему вслед.
 - Он оборачивается.
 - Завтра я освобожусь только к шести.
 - Значит, приеду к шести.

 15 ЯНВАРЯ, ВТОРНИК.
 Сегодня мы не встречаемся с Фроловым, потому что у него какое-то ночное дежурство. Зато вчерашний вечер был просто сказочным. Мы никуда не ходили, были у него. Он зажег свечи, напоил меня шампанским просто до бесчувствия и подарил колечко с тремя симпатичными камушками.
 - В честь чего это?- удивляюсь я.
 - Просто так.
 - Что, Старый Новый год – какая-то важная дата для тебя?- допытываюсь я.
 - Конечно, важная. На Новый год я не мог быть с тобой, иначе обязательно подарил бы колечко тогда…Так что это новогодний подарок, но с небольшим опозданием.

 От счастья или, может, от шампанского я совсем потеряла голову и заснула с любимым в его постели. Проснулась только утром от будильника. У него, оказывается, хватило трезвости завести будильник, а на то, чтобы напомнить мне, что пора домой, не хватило.
 Я вскакиваю и начинаю бешено собираться: умываться, чистить зубы. Пришлось воспользоваться Фроловской - у него ведь только одна зубная щетка. Как это, однако, мило! Хорошо хоть, что тушь для ресниц, пудра и помада всегда лежат в моей сумочке – на случай пожара.
 Выхожу из ванной уже при полном марафете и чувствую восхитительный запах: Сергей все-таки выполнил обещание сварить кофе, если я у него останусь.

 - Обалдеть! – говорю я, заходя на кухню.- А у меня хватает терпения только на растворимый.
 -Ты себя не уважаешь,- произносит Фролов и затягивается сигаретой.- Не бережешь свое здоровье.
 - А ты, значит, и уважаешь, и бережешь?- Я пялюсь на его проклятую сигарету.- Давно хотела спросить тебя, знаешь ли ты, к чему может привести курение?
 - Знаю,- отвечает Сергей, затягиваясь.- Я уже бросаю.
 - Правда? Ты решил бросить?
 - С понедельника, - обещает он.

 ***
 Фролов подвозит меня до редакции.
 - До завтра, - говорит он.- Завтра увидимся.
 - До завтра. Позвонишь мне, когда сможешь?
 - Позвоню,- И он целует меня на прощание.
 Я иду к двери, и снова оглядываюсь на любимого. И как я переживу без него эти сутки? И не знаю.

 Показываю Арине Сережин подарок.
 - Миленькое… Довольно простенькое, - кисло комментирует она, взглянув на колечко, и возвращается к своим делам.

 И это все?! - думаю я. Ты же моя подруга и ты прекрасно знаешь, что мне никто раньше не дарил колец. И вот, наконец, подарил, и никто – нибудь, а мой любимый человек. Как странно, что Арина совершенно безразлична к моему счастью. Ведь раньше, когда я делилась с ней своими бедами и горестями, она всегда так искренне утешала и поддерживала меня. А вот мое счастье ее вроде как совсем и не радует…
 Может, у нее опять что-то случилось, в смысле, появились новости о Руслане? Спросить ее или не надо? Пока я сомневаюсь, Арина сама затевает разговор на ту тему, которая в данный момент волнует ее больше всего:
 - Знаешь, двадцать пятого – суд, и нас, наконец-то, разведут,- признается она, и я понимаю, почему она последнее время так раздражительна и невнимательна.
 - Понятно.

 Я решаю не комментировать и без того больной для подруги вопрос.
 - Но ты ведь пойдешь к Ане и Ромке?
 - Я даже не знаю. Что мне там делать? Мне в последнее время не слишком весело.
 - Но и предаваться отчаянию тоже не стоит, - заявляю я.- Вспомни, сколько всего плохого было у меня, сколько раз я была на праздниках единственной одинокой девушкой. И ничего. Я ведь выжила. Не спилась, в монастырь не ушла. Надо верить, что все наладится, ты же знаешь.

 - Да, тебе легко говорить: тебе, вон, цветы дарят, золотые украшения, ты никак не можешь выбрать из двух мужиков. А я скоро останусь совсем одна. Мы с тобой как будто местами поменялись. Только у меня еще и ребенок имеется!
 Да уж, Арина с каждым днем удивляет меня все сильнее и сильнее. Получается, что тот факт, что моя личная жизнь наконец-то пошла в гору, ее раздражает, особенно, в сравнении с собственными проблемами. По ее мнению, у меня всегда должно все быть плохо, я обязана до пенсии ходить в неудачниках, а от нее требуется лишь проявлять милосердие к сирым и несчастным, то есть ко мне. Вот это для нее нормальный порядок вещей. В противном случае начинается психоз.

 ***
 Я открыла для себя мир Интернета и он меня просто заворожил. Возможности его, по истине, безграничны. Конечно, пока я еще очень плохо в нем ориентируюсь, например, я до сих пор не знаю, что такое «аська», но Саша заботливо занимается моим ликбезом.

 Первое время, видя на экране сообщение, что для меня имеется непрочитанное письмо, меня охватывала непередаваемая радость, и я спешила его прочитать. Содержание писем, однако, в основном, разочаровывало: обычно кто-нибудь просил добавить себя к числу своих друзей или, наоборот, мило сообщал, принял меня в свои. Саша объяснил, что нельзя открывать сомнительные письма, потому что по почте могут прислать вирус. Однажды, около года назад у них это произошло. Арина, такая же любопытная, как и я, открыла письмо, не известно от кого. Оно содержало: «От Еффа с любовью». После с компьютерами начались проблемы, дело усугублялось еще тем, что все они у нас в сети. Через несколько дней пришло еще одно письмо от Еффа, который предлагал избавить нас от напасти … за определенную сумму. Андрей Петрович отклонил его предложение, так как, к счастью, у Саши была привычка копировать все файлы на диски и флэшку, и просто переустановил WINDOYS.

 Совершенно случайно я наткнулась на несколько сайтов «начинающих писателей», те есть тех, кто занимается литературным сочинительством, но их нигде не хотят публиковать. Зато в Интернете рады всем и каждому, здесь любого обогреют и пожалеют. Почитала я некоторые непризнанные шедевры и очень быстро поняла, почему ни одно издательство не желает иметь никаких дел с их авторами. Особенно поразил один роман какой-то то ли Белки, то ли Стрелки про дона Педро и его внебрачную дочь Розалии, между которыми завязывается любовь, которую никак нельзя назвать ни отцовской, ни дочерней. И все это написано в духе кинороманов «Дикая Роза энд Компании», издававшихся в начале девяностых.

 Одно стихотворение, правда, мне понравилось. Немного странное, но тем не мене цепляет.
 - Саш, почитай вот это,- прошу я, случайно наткнувшись на это стихотворение.
 Он читает.
 - Ну, как тебе? – спрашиваю я.
 - Не знаю. По-моему, неплохо. А тебе?
 - Мне нравится.

 Поэтому с помощью Саши я связалась с автором стихотворения и спросила ее (это девушка) разрешения опубликовать его в нашей газете. Она с радостью согласилась. Еще бы! Оказалось, что она из Воронежа, поэзией занимается давно. Это ее страсть, и увидеть свое бессмертное творение на страницах хотя бы местной газетки, для нее – большая радость. Я пообещала переслать ей тот номер, в котором мы, быть может, напечатаем ее стихотворение.
 Дело остается за малым: понравится ли оно Андрею Петровичу?

 18 –е ЯНВАРЯ, ПЯТНИЦА.
 Мы с Сережей направляемся в гости к Ане и Ромке. Последнему сегодня стукнет ровно 27 лет. Прямо в ночь на крещение. Предполагается, что прямо от праздничного стола мы отправимся прямиком на речку, чтобы смыть с себя грехи, накопившиеся за год. Лично я до сих пор не уверена, хватит ли у меня храбрости нырнуть в ледяную воду. Я что-то сомневаюсь, что мои прегрешения настолько уж тяжелы, чтобы для очищения души от них, надо подвергнуть тело такому страшному испытанию. Я лучше сделаю это каким-нибудь более спокойным способом: свечки поставлю, помолюсь…

 Подарок для Романа нам долго выбирать не пришлось: мы купили ему то, что, как я знаю, он давно хотел, но так и не приобрел – фирменный ящик рыбака с всякими многочисленными отделениями для воблеров, блесен, виброхвостов, попперов (последнее слово особенно веселое). Ромка – это рыбак, и не просто рыболов, а буйнопомешаный на этом. Если Анька – его любимая жена, то рыбалка – единственная и постоянная его любовница, погружаясь в которую, он наслаждается душой и телом.

 Узнав про это Ромкино увлечение, Сергей как-то воспрял духом – будет, о чем поговорить. Оказалось, что мой милый тоже не безразличен к подобного рода деятельности. Удивительно, но факт: абсолютно все известные мне мужчины просто обожают рыбалку. Не понятно, что они в ней находят? Анька рыбалку терпеть не может, поэтому несколько раз умоляла меня составить ей компанию, чтобы не свихнуться от тоски, когда муженек тащил ее рыбачить. Я, конечно, соглашалась, ездила с ними, но тоже особого экстаза от манипулирования этой палкой с леской не ощутила…

 Нас встретил сам виновник торжества, как всегда, приветливый и компанейский.
 - Привет, красавица,- говорит он мне, потом протягивает руку Сергею и представляется: - Я Роман.
 - Сергей,- отвечает мой милый и крепко жмет ему руку.
 По-моему, между ними не возникло антипатии, особенно когда Ромка увидел подарок, а Фролов – его реакцию на этот самый ящик.
 - Вот это да! Здорово! – восхищается Роман.- Сергей, ты тоже рыбак?
 - Рыбак,- отвечает Фролов.
 - Вот это я понимаю, мужик.

 Из ванной выходит Анька, еще более красивая, чем обычно: в голубом коротком платье на тоненьких бретельках, в туфельках на высоком каблуке, с рассыпанными по плечам и спине светлыми волосами. Даже дух захватывает от ее красоты, и мне впервые в жизни хочется ее придушить, потому что Фролов уставился на нее с самым глупым видом. Нет, только не это! Только не теперь! Не влюбляйся в нее! Только не ты! Умоляю!
 Сергей быстро приходит в себя, здоровается.
 - Вы Сергей,- утверждает Аня. - Наконец-то я вас увидела. Знаешь, подруга, - обращается она ко мне.- Я правильно сделала, что рисковала жизнью ради вашего счастья.
 - Я тоже так думаю,- соглашаюсь я, вцепившись в руку Фролова, чтобы он не забыл про меня, утонув в зеленых глазах моей подруги.
 - Это вы о чем? – не понимает он.
 - Анька согласилась встретиться с твоим …коллегой Вадимом, чтобы разузнать у него про тебя,- признаюсь я.. - Для меня. А Ромка прознал и чуть было ее не убил из-за ревности.

 - Понятно, - отвечает Сережа.
 - Заходите, - приглашает нас Аня.
 - Арина уже пришла? – спрашиваю я.
 - Пока нет. Но думаю, что она бы позвонила, если бы решила не приходить.
 Мы заходим в зал («банкетный зал!»), где уже собрались гости: соседи Ани и Ромки – Света и Денис, брат Ромки с женой, его родители и мама Ани. Настя тоже здесь. Как же я могла забыть про ней, не принести ребенку подарка?!
 -Тетя Таня!- она подбегает ко мне и обнимает за ноги – то, что могла достать.- Что ты мне принесла?

 Я беру ее на руки:
 - Ты же рыбачка, Настя? так вот мы с дядей Сережей принесли тебе и твоему папе рыболовный ящик. Он сначала сам поиграет, а потом тебе отдаст. Хорошо?

 Сергей определенно заинтересовал Настю, сначала его необычная внешность заставляла девочку отнестись к нему с известной долей подозрительности, Настя убегала и пряталась от него, но потом присмотрелась, и он ей даже понравился. Настя бегала за ним, всячески пытаясь привлечь его внимание, говорила ему: « Поймай меня, Серый Волк!», «Ку-ку!», « А я уже спряталась!» и так далее. На Фролова Анькина дочь тоже произвела впечатление. Я вспомнила, что его погибшая жена была беременной, и поняла, что Настя вызывает в его сознании какие-то ассоциации.

 Она заставила Сергея рисовать ей Деда Мороза и Снегурочку, и он не смог ей отказать. Я сидела рядом с ними очень веселилась, рассматривая фроловские художества. Чем-чем, а вот мастерством живописца мой милый явно не отличается. Мне кажется, что четырехлетняя Настя и то лучше рисует. Ну, что поделаешь, нельзя же одному человеку быть специалистом во всех вопросах.

 Часа через два старшее поколение отчалило, прихватив с собой и внучку, чтобы дать молодым хоть немного погулять. Тут-то и началось самое-самое: мы напились, наплясались, наорались песен под караоке, потом пошли на улицу пускать фейерверк. Не знаю, почему, но я весь вечер невольно следила, не смотрит ли Сергей на Аньку. Впервые за всю жизнь я была готова биться с лучшей подругой за мужчину не на жизнь, а насмерть.

 Но, понаблюдав за ними, я поняла, что Фролов не проявил к ней особенного интереса, кроме самой первой минуты, когда увидел ее. Надо думать, он принял ее привлекательность как факт, и тут же забыл про нее.
 - Правда, Анька красивая? – спрашиваю я его, когда мы на какое-то время оказались одни.
 - Красивая,- соглашается он. - Но ты лучше.
 - Чем лучше?
 - Всем. Ты моя.

 И он крепко-крепко прижимает меня к себе и целует. А я смотрю в его честные карие глаза и читаю в них: так и есть. Я его. А он мой. На этот раз Анькины чары не сработали. Ее красота не сразила моего милого.

 Не подумайте, что я считаю, что Анна специально пыталась понравиться Сергею. Нет, ничего подобного. Она честная и искренняя. Просто ее симпатичная мордашка так часто привлекала к себе восхищенные взгляды тех, кто нравился мне, так часто оставляя шрамы в их сердцах, не зависимо от того, хотела она этого или нет. Она, как солнечный зайчик, который просто невозможно не заметить, он так блестит и скачет, что ты невольно начинаешь ловить его взглядом….
 Домой, точнее, к Фролову мы вернулись под утро. Заваливаясь с ним на кровать прямо в одежде, я обещаю себе, что никогда не буду пить ничего крепче чая.

 19-е ЯНВАРЯ, СУББОТА.
 Меня будит телефонный звонок. Я просыпаюсь раздетая (не помню, когда я успела раздеться) в фроловской кровати. На всю квартиру воняет свежим кофе. Я пытаюсь игнорировать этот заманчивый запах, отвечаю на звонок. Это Аня.
 - Ты живая?- спрашивает она.
 - А ты?
 - Я – то что? Это ты вчера купалась.
 - Я купалась? Не помню…
 - А надо бы… Ты же вчера – нырь в прорубь, а назад – никак. Так твой Фролов тебя вылавливать кинулся, спасать.

 - И что? – Я в ужасе оттого, что ничего не помню. Кошмар, у меня провалы в памяти! Это что, начало какой-то болезни?
 - Ну что, вытащил свою утопленницу, мы тебя одевать кинулись. Потом вы на такси домой уехали.
 - А я, что, не дышала, когда он меня вытащил?
 - Дышала, захлебывалась.
 - Круто… А как тебе Сергей? – спрашиваю я тихо, чтобы от не услышал.
 - Мне он понравился. В нем что-то есть.
 - Что?
 - Откуда мне знать, что? Тебе это видней. Улыбка у него классная. И прическа.

 ***
 Я иду на кухню, обнимаю своего любимого, который в данный момент готовит завтрак. Какая прелесть!
 - Так ты меня вчера спасал? Кинулся за мной в прорубь?
 Он продолжает заниматься своим делом.
 - Подай мне соль,- просит он. Я подаю.
 - Хронь,- обзывает он меня вместо «Спасибо».- С кем я связался! А еще интеллигенция, в газете работает, литфак закончила.
 Я только хихикаю.
 - Так получилось. Вообще-то, я почти не пью,- объясняю я.
 - Я заметил.
 - Так бывает, если человек неопытный в «заливных» делах.

 Потом я рассказываю ему, как иллюстрацию своих мыслей, про Аньку, которая однажды после двух стопок водки вырубилась на пикнике и проспала там больше пяти часов.
 - Я такая же.
 - Я понял. Сатурну больше не наливать. Теперь ты пьешь один кефир.
 - Все правильно, все нормальные люди после Новогодних праздников пьют кефир.
 - Терпеть не могу кефир,- признается Сергей.
 - Я тоже.
 Все-таки он меня любит. Анька была права. Ее предсказание сбылось. Я встретила свою половинку.

Глава 19.
 21 ЯНВАРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК.
 -Ты почему не пришла?- спрашиваю я Арину в понедельник, во время обеденного перерыва.
 - Руслан приходил,- отвечает она, заливая пакетики чая кипятком.
 - Здорово, вы помирились?
 - Нет, конечно. Он к сыну приходил.
 - Понятно. А тебе он что-нибудь говорил?
 - Ничего не говорил. Он весь вечер занимался с Кирюшкой.
 -Ты знаешь, я на Крещенье чуть не потонула. Хотя ничего такого не помню,- рассказываю я, чтобы сменить больную тему.

 - Я знаю. Мне Анька уже рассказала. И что Серега твой ей понравился.
 - Да.- Я даже улыбаюсь от удовольствия, распирающего меня изнутри. Я чувствую, что уже соскучилась по своему ненаглядному, и сейчас как раз самое время позвонить ему.
 Я беру мобильник и иду в «официальный переговорный пункт», то есть туалет. Там набираю номер Фролова. Он быстро отвечает. Наверное, сидит за своим столом, курит пытает какого- нибудь несчастного подозреваемого. Интересно, а на допросе с преступником он такой же милый, как и в обычной обстановке? Вряд ли. Точно нет. Профессия у Сергея весьма жесткая, очень мужская, какие уж там сантименты.
 - Привет,- отвечает он.
 -Привет, - я мурлычу в трубку.

 - Что- то случилось?
 - Да нет, все в порядке. Просто я хотела …услышать твой голос.
 - Понятно. А ты, что, сачкуешь?
 - Почему сачкую? – возмущаюсь я.- У меня перерыв... Знаешь, что? Сегодня я хочу пиццу. Ты хочешь пиццу?
 -Я не против. Вечером поедем за пиццей,- соглашается Фролов.
 - Нет, ты не понял. Я сама сделаю пиццу. Тебе придется оценить мои кулинарные способности. Как ты на это смотришь?
 -В целом положительно. .. Тань, я сейчас, вроде как, занят. До вечера, хорошо?
 - Я оторвала тебя от дел?
 - Ну, вроде. Да.
 - Извини. Прости. Пока, пока, целую,- быстро говорю я.
 - Пока, до вечера,- отвечает Сергей и отключается.

 ***
 Ближе к концу рабочего дня, разделавшись со своими прямыми обязанностями, я приступаю к творчеству – к статье про бабушку. Я твердо решила ее дописать в надежде на карьерное повышение, очень хочется увидеть свою статью в номере, вместо творчества милашки Жанны. Уже через час, минут за 20 до отбоя, я понимаю, что лучше свое произведение мне не сделать. Она и так достаточно хороша, по крайней мере, на мой непрофессиональный, любительский взгляд.
 Я уже поняла, что совершенно не хочу в ближайшие полтора года заниматься тем, что править чьи-то ошибки (смотри: ошибки Жанны), ожидая тот день, когда из декрета выйдет основной работник Наида, и я снова окажусь не у дел. А мне понравилось работать в газете, мне интересно это занятие, я уже совершенно не хочу возвращаться на продленку. Поэтому я ставлю Жанну перед фактом, что у меня уже готова статья, и я собираюсь показать ее Андрею Петровичу.

 - Жанна, я дописала статью, - говорю я ей, зайдя к ней в кабинет.
 Арина удивленно смотрит на меня: она не в курсе драматических событий. Жанна делает вид, что не понимает меня:
 - Какую еще статью?
 - Про барабашек Варвары Никитичны.
 - Я же тебе сказала: не лезь не в свое дело. Это мой материал. Я его почти закончила.
 - А у меня уже все готово. Завтра же отдам статью на проверку начальнику.
 -Татьяна, ты, похоже, совсем забыла, что данный вид деятельности в твои непосредственные обязанности никак не входит, - спрашивает меня Жанна, с трудом сдерживая бешенство.
 - Я думаю, что не это такое уж преступление, тем более, что свои прямые обязанности я выполняю хорошо.

 - Вот и продолжай выполнять их так же хорошо.
 -Так и сделаю, можешь не сомневаться.
 - Я не сомневаюсь в этом, но только почему ты думаешь, что Андрей Петрович предпочтет твою статью моей? Вот этого я не понимаю. Я работаю в газете уже четыре года, у меня какой- то опыт имеется, наверное, способности, навыки. А что у тебя: сплошные амбиции.
 - Я уверена, что Андрей Петрович не станет возмущаться по поводу моей инициативы: ведь у него появится какая-то альтернатива.
 -Ну, что ж, удачи,- презрительно бросает мне моя оппонентка и демонстративно отворачивается.

 Я выхожу из кабинета, Арина идет следом за мной.
 -У вас, что, война с Жанкой?
 Я популярно объясняю подруге ситуацию, наивно рассчитывая на ее поддержку. Но она отвечает мне совсем не так, как я ожидала:
 -Ты не права,- заявляет она.
 - Почему?
 - Это не этично. Это ее работа, а не твоя, ты действительно лезешь не в свое дело.
 Мне очень неприятно слышать от подруги критику в свой адрес, тем более, что я была уверена, что в моем поступке нет ничего предосудительного. Теперь я уже не так в этом убеждена.

 Расстроенная, я возвращаюсь в свой кабинет. Начинаю потихонечку собираться домой, но Саша, словно прочувствовав, что у меня что-то произошло, спрашивает:
 - Что-то случилось?
 - Ничего,- я отмахиваюсь от него.
 - Я же вижу, что что-то произошло.
 Я смотрю в его честные глаза и испытываю огромное желание облегчить душу, а заодно спросить совета. После непродолжительной фазы колебаний я все-таки ввожу Сашку в курс событий.
 Выслушав рассказ о моей профессиональной драме, Саша выносит свой вердикт:
 -Выбирай, что для тебя предпочтительней: оставаться милой, симпатичной для всех и каждого лохушкой, или же у тебя имеются какие-то планы на будущее. В этом случае будь готова к тому, что тебе частенько придется переходить кому-то дорогу.
 -Ты прав, соглашаюсь я с ним.- Я завтра же отдам свою статью Андрею Петровичу.

 ***
 После работы рассказываю обо всем Сергею, хочу знать его мнение – для меня самое важное из всех. Он практически повторяет Сашины слова:
 - Тебе нравится профессия журналиста?
 - Да, конечно.

 -Тогда ты должна бороться, добиваться того, что ты хочешь получить. Просто так ничего не бывает. Никто не сделает за тебя твою работы. Мало просто хотеть, мечтать о чем-то, ожидая, что оно свалится тебе с неба. Нужно приложить максимум усилий, иногда даже невероятных на первый взгляд, недостижимых. Возможно, что тебе придется иногда делать что-то, что сейчас тебе кажется совершенно недопустимым, но … иногда цель оправдывает средства. Не так ли?
 - Ты в самом деле так считаешь?- спрашиваю я с сомнением.
 - Нет. На самом деле я не считаю, что для достижения цели хороши любые средства. Ведь они бывают разные, вплоть до убийства…
 - Да уж, кому, как ни тебе знать это.

 - Точно. Но ты ведь не собираешься убивать эту Жанну?
 - Дурак! Ты еще издеваешься. Я серьезно рассказала тебе о своих проблемах, а ты смеешься. Тебе нет до меня никакого дела.
 - Есть. Много важных дел до тебя.
 - Не подлизывайся, я теперь знаю, что ты не из тех, кому можно поплакаться, обратиться за советом, за помощью. Ты черствый и бездушный тип.- Я пытаюсь состроить гримасу классически-оскорбленной добродетели, но мне слишком смешно, я пытаюсь сдержать смех, но не получается. Я начинаю смеяться. Сергей тоже.

 Успокоившись, я заявляю:
 - Тебе дела нет до моих проблем.
 - Я просто не вижу в этом никакой проблемы. Ты молодец, делаешь все правильно.
 - Ты действительно так считаешь?
 - Конечно.
 - Значит, ты меня поддерживаешь?
 - Значит, так.

 ***
 Сегодня и папа и мама дома, так что Сереже уже не отвертеться от того, чтобы его представили как… Кого? Жениха? Нескромное заявление. Он еще не предлагал мне свою руку и сердце.
 Парня? Он на парня уже не тянет. Я прямо в растерянности, задумалась о том, как его назвать, но ничего дельного на ум не идет. Поэтому, представляя его родителям, я называю его так:
 - Это мой Сережа. Прошу любить и жаловать…Хотя вы знакомы.
 - Да, мы уже встречались при очень неприятных обстоятельствах, - говорит папа.
 Вообще-то, я не рассчитывала, что сегодня родители будут дома, но, с другой стороны, это довольно приятно, «статусно», когда милый знакомится с будущими родственниками (я на это очень надеюсь, так что тьфу - тьфу - не сглазить!).
 - Сергей, значит, тезка. Пошли, Сергей, бокс смотреть,- заявляет папа.- А бабы пускай ужин готовят.

 Я только успела открыть рот, чтобы выразить ноту протеста, но увидела, что Сережа улыбается мне какой-то примирительной улыбкой, будто говоря: «Ну, бокс, так бокс. Могло бы быть и хуже». Пришлось и мне проявить неслыханную тактичность в отношении напрочь лишенного этого качества папаши и смириться.

 Сергей отправился с моим отцом смотреть спорт, а я, скрепя сердце, начала лепить основу под пиццу. И тут же попала к маме на допрос с особым пристрастием. Пришлось ответить на большую часть ее бесконечных расспросов и одновременно с этим надеяться на то, что папа не будут слишком сильно грузить Фролова всякими своими байками или еще, чего уж очень не хотелось бы, не начнет выяснять у него, насколько серьезны его намерения относительно меня. Вдруг еще Фролов подумает, что я заранее сговорилась с родителями и намеренно привела его к ним на растерзание.
 - И как долго ты с ним встречаешься? – спрашивает мама.
 - Недавно… С начала января, - отвечаю я, раскатывая блин для домашней пиццы.
 - А почему ты мне про него ничего не рассказывала?
 - А о чем я должна была рассказывать? Мы встречаемся всего ничего.
 - И насколько серьезны ваши отношения?

 Я поглядываю на дверь, вдруг Сережа зайдет как раз в этом момент, когда мы с мамой пустились в обсуждение его персоны.
 - Достаточно,- отвечаю я.
 - Я надеюсь, он то хоть не женат?
 - Нет, как раз не женат.
 - Ну, Слава Богу. Он, что, разведенный? Наверное, и дети есть?
 - Нет у него детей. И бывшей жены тоже. Она погибла в аварии несколько лет назад.
 - Какой ужас! А почему он голову бреет? Он, что, скинхед какой-нибудь?
 Меня веселит мамин вопрос, я отставляю его без ответа, предлагая ей пофантазировать массу вариантов причины, почему мужчина 33- х лет упорно бреет голову.
 - Неформал какой-нибудь,- предполагает мама, говоря это скорее самой себе, чем кому-то еще.

 В этот вечер у нас получился настоящий семейный ужин, от которого у меня почему-то даже на душе потеплело. Сергей понравился моим родителям, это было очевидно, несмотря на первоначальное недоверие к нему со стороны моей мамы из-за его диковинной, на ее взгляд, прически, а точнее, ее отсутствия.
 В свою очередь, Сережа тоже был вежлив и вполне искренен, что еще сильнее меня тронуло. Моего отца он называл по имени, а вот маму – по имени-отчеству.
 После ужина родители разошлись по своим будуарам, а мы с любимым остались сидеть на кухне. Я уселась к нему на колени, обняла за шею и положила голову ему на плечо. Он тоже обнял меня.
 - Как тебе мои родители? Не слишком утомили тебя?

 - Почему утомили? Хорошие, достойные люди…А вот ты с ними не слишком-то почтительна. Это неправильно.
 - Сами виноваты, что воспитали грубиянку,- оправдываюсь я.
 - Так нельзя,- возражает Фролов.- Ты не должна себя так вести с родителями. А то…
 - А то что? Что ты сделаешь?
 - Лупить буду.
 - Лупить?- от этих Фроловских угроз я никак не могу сдержаться, не рассмеяться.
 - Что там с твоим братом? – вдруг спращивает Сергей.
 - Суд в феврале.

 - Адвоката нашли?
 - Да, папа говорит: дельный. Как ты считаешь, сколько могут дать Лешке?
 Сергей пожимает плечами.
 - Все зависит от адвоката, если он справится, сможет добиться минимального наказания. Но на полное оправдание не стоит рассчитывать, ты сама понимаешь: тут, как ни крути, а вина на лицо.
 - Хреново.
 - Да.
 - Он ведь такой дурак, Лешка,- говорю я.- Но он не злой, не агрессивный. Это его жизнь довела, любовь несчастная.
 - Так бывает часто. Из-за любви, ревности: мужья убивают жен, жены – соперниц… Или еще из-за денег. Два основных мотива совершения преступлений.

 Я смотрю ему в глаза и вдруг говорю:
 - Я тебя люблю.
 - А я тебя,- спокойно отвечает мне мой милый безо всякой улыбки или сомнения в голосе, словно для него это давно уже не новость, и это так очевидно и естественно для него, что не стоит даже заострять на этом особое внимание.
 Все-таки каждый человек – отдельная, бесконечная, загадочная вселенная, понять и изучить которую до конца не дано никому.

 - Я, наверное, поеду, - говорит мне Сергей.- Опять же, если хочешь, поедем со мной.
 Я очень хочу, очень-очень, особенно теперь, когда он сказал, что любит меня… Но не сегодня. Мне в самом деле как-то неловко перед родителями.
 - Встретимся завтра, да? – спрашиваю я.
 - Конечно.
 Я провожаю любимого до двери, крепко обнимаю, не хочу его отпускать. И зачем я ломаюсь? Ведь я могу с ним не расставаться, могу засыпать, обнимая его, и просыпаться, а он рядом. Все в моих руках. Сейчас. А там будь, что будет…

 ***

 Сергей уехал. А я пытаюсь понять саму себя. Хотя нет. Относительно себя, своих желаний, мне давно все ясно. Я думаю: так ли важно в упорной и изнурительной (для души и тела) борьбе добиваться всеми правдами и неправдами того, чтобы милый женился на тебе? И что с того, что он все-таки женится? Ведь в наше время развестись – проще простого. Раз плюнуть. И если человеку в конец надоела семейная жизнь, его не остановит ничего, даже пара обожаемых детишек. Из всех моих ровесников, которые в свое время имели счастье выйти замуж или жениться, остались жить в браке лишь жалкие единицы. Некоторые особенно скорые успели пройти через эту канитель уже дважды: два брака и два развода. И по двое неприкаянных ребятишек. Тогда вообще зачем так стремиться к этой давным - давно изжившей себя формальности, как печать в паспорте, которая в наше довольно интересное и циничное время уже ровным счетом ничего не стоит, потому что ни от чего не способна защитить: ни от измены, ни от разочарования?

 Но с другой стороны, даже в ультрасовременных глянцевых журналах типа «Космо» вполне можно наткнуться на статью утверждающую, что гражданский брак не так уж хорош, как кажется некоторым. Что он удобен лишь для мужчины, не способного взять на себя бремя ответственности. Что по-настоящему влюбленный мужчина и сам однажды захочет жениться «по-настоящему» на той любимой, единственной, которую, возможно, однажды встретит, а если он говорит, что пока не готов к такому отчаянному шагу, как процесс бракосочетания, значит в глубине души, а может даже, и на самой ее поверхности, не уверен до конца, что его нынешняя женщина и есть та самая, с которой он хочет прожить всю жизнь; что он хочет остаться свободным до той поры, пока не встретит свою настоящую любовь, а эти отношения – всего лишь репетиция, черновик той, другой – главной…

 Спать мне пока не хочется, поэтому я включаю телевизор и начинаю щелкать каналы в поисках хотя бы мало-мальски интересной передачи, но всякий раз попадаю на какую-нибудь муть вроде бесконечной российской мелодрамы или такого же детектива, где героиня в порыве ненависти и отчаяния, говорит про свою соперницу: «Ах, Катя Иванова, какая ты нехорошая! Но я с тобою справлюсь!» вместо более вероятных и уместных тут реплик типа: «Ах ты, тварь, я тебя урою!». Наконец останавливаюсь на канале «Культура», где идет «Собака на сене».

 В этот момент я слышу дикие женские крики, раздающиеся на улице. По голосу сразу определяю, что кричит Иринка – моя обожаемая соседка. Я вскакиваю в ажиотаже, сразу не соображаю, что надо делать, но потом прихожу в себя и бегу за молотком, чтобы с этим незатейливым, но вполне смертельным оружием бежать спасать соседку. На лестнице я сталкиваюсь с отцом, который тоже услышал призыв о помощи и потому тоже спешит спасать Ирину пока неизвестно, от кого. Хотя, если честно, то можно догадаться, от кого.

 Мы выбегаем на улицу и видим, что Ирка сидит на снегу у ворот своего дома и горько плачет. Вся ее шуба (новая и ужасно дорогая) изрезана на полоски, а по черному от растекшейся туши градом катятся слезы отчаяния.
 - Ирина, Ирина!- мы кидаемся к ней. Она только плачет, никак не может успокоиться. Я смотрю на нее, вроде она не сама не порезана, не ранена, крови, по крайней мере, нигде не видно.
 - Напал…какой-то козел…- пытается объяснить мне Ирина сквозь рыдания, что случилось.- Ножом резал.. В шапке на морде, как и тебя…

 - Ты не ранена? Где-нибудь больно? …Пап, вызови скорую и милицию, а я позвоню Сергею.
 И я ему звоню. Он обещает, что скоро будет (он еще даже до дома не добрался).
 В ожидании Фролова я пытаюсь успокоить Иринку и выяснить у нее подробности происшествия. Мама уже тут как тут с полным боекомплектом: с валидолом, корвалолом и другими лекарствами, если соседке сделается плохо.
 - Где муж? – спрашиваю я.- Он не дома? И ты почему одна?
 - К подружке ходила, той, что родила, я тебе про нее говорила. Засиделась, помогала с малышом. Ей одной ведь тяжело… А Денис только завтра вернется, в Москву поехал.
 Мы с мамой поднимаем Ирку на ноги, она открывает дверь, заходим в дом. Иринка снимает с себя то, что осталось от ее шубки и снова начинает голосить:

 - Я только-только ее купила. Такая дорогая.
 - Главное, он тебя саму не поранил, - так я пытаюсь ее успокоить.
 - Лучше б меня, чем шубу!
 Вот ведь дура!
 Звонит Сережа:
 - Ты где?
 - В соседнем доме. Тут открыто.

 Сергей заходит. Я рассказываю ему, что случилось.
 - Понятно. Ребята уже прочесывают окрестности. Как он выглядел?- обращается к Ирине.
 Та описывает хмыря в шапке с прорезями для глаз.
 - Наш друг,- комментирую я.
 - Наш,- соглашается Сергей.
 Приезжает скорая помощь, увозит Ирину в больницу.
 А мы с Сергеем идем ко мне в дом. У ворот нас уже ожидает Вадим, отрицательно машет головой:
 - Не нашли. Ушел.

 - Это кто-то из местных. Он уже дома. Вполне возможно, готовится отойти ко сну,- предполагает Фролов.
 - Как же его можно поймать?- спрашиваю я.
 - Будем патрулировать,- отвечает Вадим.
 К нам подходят мои родители, папа успокаивает маму, что он с ней и поэтому уж с ней-то ничего плохого не случится. Фролов прерывает эту их идиллию, спрашивает отца:
 - Я собираюсь забрать Татьяну с собой. Пока мы не найдем этого урода, она поживет у меня. Мне не нравится, что она рано утром и вечером ходит одна.
 Отец, как ни странно, соглашается:

 - Да, забирай ее. Если она будет с тобой, мне не придется за нее волноваться. А то этот гад совсем обнаглел.
 Ну, Фролов, все-таки добился своего! А папаша-то мой, тоже хорош, можно сказать выгнал родную дочь из дома, к человеку, которого практически не знает! Так я и знала, что родители давно мечтают сбагрить меня куда-нибудь. Ну, времена, ну, нравы!..Хотя…
 Засыпая в объятиях милого, в его классной кровати, я думала: как же это здорово, что теперь мы будем с ним вместе всегда-всегда!
 Однако один вопрос меня очень неприятно волновал: а со своей женой он тоже спал на этой кровати?

 - Сереж, расскажи мне про свою жену,- прошу я.
 - Зачем?- спокойно спрашивает он.
 - Хочу знать, какой она была. Ведь ты ее любил…
 - Любил…
 - Расскажи, как вы познакомились.
 Он молчит. Я уже жалею, что затеяла этот разговор. Не хватало еще того, чтобы ревновать его к женщине, которая давным-давно умерла.
 Но Сергей отвечает:
 - Мы с ней познакомились давно, в юности: мне тогда было девятнадцать, а ей – только четырнадцать. Катя была соседкой моего бывшего одноклассника. Я тогда к ней на мотоцикле ездил. Делал вид, что приезжаю к другу, а на самом деле – к ней. На гитаре ей играл, чуть ни каждый вечер рядом с ней проводил. Да только она еще совсем маленькой была, а я уже взрослый, знал, что мне дадут за нее больше, чем она весит. Но я все равно приезжал, хотя даже ни разу не целовал ее. И так чуть ли не каждый вечер, к ней – дружить, а после – по девкам.

 А потом девушку хорошую, свою ровесницу встретил, влюбился и про свою малолетку как-то подзабыл. А потом после института, после армии я ее опять случайно встретил, Катю, лет через пять. Она такая красивая стала – глаз не оторвешь. Мы и встречались с ней всего ничего – через полгода поженились... Вот и все.
 - Понятно, - шепчу я. Почему-то его рассказ о бывшей любви причиняет мне боль.- Ты все еще ее любишь?
 - Таня, она умерла. Ее уже нет. Я долго не мог ее забыть, это правда… Но теперь у меня есть ты.
 От этих слов я вдруг чувствую себя самой счастливой, я так боюсь, что всегда буду в тени его воспоминаний о бывшей жене. Теперь понимаю, что это не так. Я это я. Она это она. Она ушла и никогда не вернется. Но теперь у него есть я, и уж я-то никуда не денусь. Обещаю.
 - А где сейчас та гитара?- спрашиваю я.
 - У родителей.

 - А мне ты будешь играть на гитаре?
 - Буду,- отвечает Фролов.- Теперь твоя очередь рассказывать: какие там у тебя были парни до меня?
 - Никаких,- хихикаю я.
 - Да ладно.
 - Все они были как бы понарошку. Только ты – настоящий.


 25 –е ЯНВАРЯ, ПЯТНИЦА.

 На работе – дурдом. Жанна рвет и мечет в отсутствие Андрея Петровича: босс прочел обе статьи, ее и мою, не зная, кто какую написал, и выбрал мою. И эта статья уже завтра будет в свежем номере.

 Сначала Жанна громко поливала меня едреными эпитетами, самыми мягкими из которых были «карьеристка гребаная» и «выпендрежная шалава», потом, подустав, начала плакать, взывая к жалости всех окружающих коллег. Те вняли ее пронзительным стенаниям: и Арина, и Мария Викторовна кинулись ее утешать, а Жанна, чтобы все казалось еще трагичнее, начала рассказывать им про все горести, постигшие ее в последнее время: что и мужем нелады, и дети никак не получаются – все лечится, лечится от бесплодия, сколько денег уже угрохала на это дело, а все без толку, и что поэтому в работе уже давно видит основной смысл своей жизни, а тут вот эта мымра (то есть я) объявилась, и тотчас с работой тоже не заладилось, потому что ДРЯНЬ (опять я) эта точно уже с боссом спит, раз он ее и на работу взял, неизвестно откуда, из каких кустов, выудил и благоволит ей во всем. Тут уже и по лицу Арины стало видно, как она стыдится того, что именно благодаря ей я попала на эту работу. И что моя подруга теперь меня считает подлой и неблагодарной, бесчувственной и коварной карьеристкой, для которой нет ничего святого. Она этого, конечно же, не сказала, но по выражению ее лица я поняла, что от нее поддержки ожидать не стоит.
 Даже всегда такая милая, сердечная Мария Викторовна посматривает в мою сторону с явным осуждением.

 Но, до этого все время молчавший Саша, внезапно заявляет:
 - Жанна, кончай ломать трагедию. Все, что ты сейчас говорила про Таньку – полнейшая чушь. Андрей Петрович выбрал ее статью, потому что он лучше. Гораздо лучше. Талантливей. И ты это сама знаешь и поэтому злишься.
 - Уж ты молчал бы. Твоего мнения никто не спрашивал,- кидается на него Жанна.
 - А я и не собирался просить у тебя разрешения, прежде чем что-то сказать… Кстати, лично я считаю, что ты писать вообще не можешь. Единственное, на что тебя хватает, так это на то, чтобы скачать из Интернета сплетни, анекдоты и гороскопы. Между прочим, я еще не забыл, как ты, когда я еще только пришел сюда работать, забирала мои статьи и представляла свои собственные.
 - Когда это было? – возмущается Жанна.

 - Это было… Так что оставь Танюху в покое, разыскивай новые анекдоты, новости об знаменитостях – все это у тебя получается преотлично. А серьезную работу оставь тем, кто способен ее выполнять.
 - Это тебе, что ли?
 - Мне и Татьяне.

 Я с удивлением слушаю этот разговор, потрясенная тем, как яростно кинулся Саша на мою защиту. Какой же все-таки он замечательный человек: честный и искренний, он простил меня и не стал относиться хуже. Если бы ни он, я, наверное, даже поверила Жанне, что действительно виновата со всех сторон; потому что даже Арина, которую я считала своей лучшей (после Аньки, конечно) подругой – и та считает меня плохой.

 ***
 - Сашка, спасибо тебе, - говорю я ему, когда мы остаемся одни.
 -Не за что, я сказал то, что думал. А Жанка – это ведь стерва, каких поискать. Не пойму только, почему Арина ее поддерживает.
 Я тоже не понимаю. Весь сегодняшний день она мне слова не сказала. Что такого плохого я сделала? Какие этические нормы, по ее понятиям, я нарушила. Надо будет позвонить Аньке, посоветоваться с ней…

 ***

 Сегодня я еду домой к Сереже одна, потому что сегодня он задержится на работе допоздна и поэтому не сможет заехать за мной. Ничего страшного, отвечаю ему я, дорогу я знаю и ключ у меня тоже есть.

 Я забегаю в магазин, чтобы купить кое-какие продукты – собираюсь приготовить вкусный ужин для милого. Я чувствую себя самой настоящей женой: мы с Сережей засыпаем и просыпаемся вместе, утром, если он успевает, готовит кофе, вечером помогает мне с ужином, ну а приборкой в квартире и стиркой (к счастью, на вполне приличной машине-автомате) занимаюсь я сама. Правда, я еще пока не привыкла к тому, что теперь мы всегда с ним вместе (кроме времени, которое проводим на работе, конечно), при нем я никак не могу сосредоточиться на чтении, на кое-какой работе, что не успела доделать днем. Поэтому эти наши общие с ним вечера мы проводим у телевизора, обнявшись. Сережа смотрит спорт, а мне это скучно, поэтому я начинаю лезть к нему с поцелуями и нежностями, это занятие для меня гораздо привлекательнее, чем какой-то там бокс. К счастью, Фролов тоже согласен со мной в этом вопросе и быстро забывает про бокс, увлекаясь другим видом борьбы…

 Еще вчера мы с ним ездили к моим бабке и деду, которые не так давно после почти тридцатилетней ссоры вновь обрели друг дружку и чему несказанно рады теперь. Я хотела лично убедиться в том, что они снова не поссорились, и бабуля опять не выгнала дедулю восвояси. Тем более, что дедов дом они не стали продавать. У папы нашлось достаточно финансов для адвоката.
 Я с радостью убедилась в том, что дед с бабкой живут как престарелые голубки: он называет ее Катюшей, а он его - «старый бандюк», «рецидивист» и другими не менее ласковыми именами, из чего становится ясно, что она по-прежнему его любит. Спрашивается, зачем же она целых тридцать лет потратила на жизнь без него, на какую-то глупую обиду и злость.

 Мой Сергей им очень понравился, хотя мне все же пришлось покраснеть, когда дед спросил:
 - Ну, а когда же свадьба? Я так мечтаю увидеть Танюшиных деток, моих прануков, я и помирать отказываюсь, пока не увижу ваших малышей.
 - Дед,- говорю я.- Я обещаю тебе еще лет двадцать не заводить детей, чтобы ты жил подольше.
 - Дура ты, Танька,- с полной серьезностью заявляет бабушка,- кто ж в сорок лет-то рожает?
 Я, конечно же, ждала с интересом и некоторым страхом, что ответит Фролов, но он ничего не сказал по этому поводу, получается, что я сама ответила за него.

 ***

 Подходя к квартире, я слышу, как звонит телефон. Оперативно открываю дверь и кидаюсь к аппарату. Снимаю трубку, уверенная, что это Сергей, проверяет, дома ли я, или меня съел Бабай.
 - Алло?
 - Алло,- слышу я в трубке женский голос.- Сергей дома?
 - А кто это?- спрашиваю я, неприятно удивленная тем, что моему милому звонят незнакомые женщины.
 - Это Вера. А ты кто?
 - Таня,- отвечаю я.
 - Так это ты его новая подружка?

 Я молчу, не зная, что ей ответить.
 - Так он дома или нет? – спрашивает она.- Позови его.
 - Он на работе,- отвечаю я.
 - Понятно,- говорит Вера и вешает трубку.
 Зачем она звонила? Чего она хочет от него? Вернуть Его назад? Сережа говорил, что встречался с Верой около года, а потом появилась я, и он ее бросил. Получается, что это я – разлучница?
 А вдруг ей удастся вернуть любовь Сергея? Хотя о говорил, что у него не было к ней никакой любви, просто она ему нравилась и все. И все - таки он был с ней почти год, а это довольно большой срок.

 Как так получилось, что он жил себе, жил, время от времени встречался с Верой, а потом вдруг увидел меня – и все в его жизни перевернулось? Такое часто бывает в кино, книгах про любовь, но чтобы такое произошло со мной. Но ведь произошло же! И книги тоже не из пальца же высасывают, а жизнь сама частенько подбрасывает сюжеты, достойные того, чтобы их увековечить в искусстве. И в самом деле, я тоже ничуть не хуже других, оказывается, в меня тоже можно влюбиться…

 Я решаю позвонить Сереже, сейчас мне просто необходимо услышать его, уловить в нотках его голоса доказательства того, что он мой.
 - Сережа,- звоню я ему.
 - Да? Ты чего? – спрашивает он меня, голос немного озабоченный.
 - Просто звоню узнать, когда ты вернешься.
 - Уже скоро… Мне еще нужно разобраться с одним тут делом. Часа через полтора буду.
 - Только ты, пожалуйста, не забудь пристегнуться, когда поедешь, хорошо?
 - Хорошо,- по его голосу понятно, что он смущен и тронут моей заботой.- Скоро буду.

 Что такое любовь? Это хорошо или плохо? Когда у меня еще не было Сергея, все мои дни проходили серо и спокойно, похожие друг на дружку, как китайцы, без особых эмоций, без смысла. Если бы я в тот момент неожиданно умерла, мне бы не было от этого даже особенно грустно, потому что я не теряла бы ничего. А теперь мое сердце постоянно разрывается от счастья и от страха, что все это может вдруг кончится. Я одновременно парю в облаках и медленно горю в огне ревности и боязни, что любимый меня разлюбит. Я до сих пор до конца не верю, что Сергей мой.

 ***
 Сергей вернулся около восьми, голодный и какой-то озабоченный или просто уставший. Я кормлю его ужином, ненавязчиво расспрашиваю о том, как прошел день. Сережа рассказывает про то, что в моем районе патруль уже дважды подбирал каких-то подозрительных типов, но оба они оказались не при делах. Я слушаю его с полным вниманием (я всегда его слушаю, даже если он рассказывает о том, что мне неинтересно, например, про футбол – надо же человеку выговориться); потом он спрашивает про мои дела. Я решаюсь рассказать ему про звонок Веры.
 -
 Значит, она звонила домой? – переспрашивает он.- Мне она тоже звонила.
 - Да?
 - Да.
 - Зачем? – спрашиваю я.
 - А ты как думаешь?
 - Думаю, она хочет с тобой помириться,- предполагаю я.
 - Так и есть,- соглашается Сергей.
 - А ты что?
 - А что я?
 - Ну, не знаю.
 - Тань, ты, что, ревнуешь? – с улыбкой спрашивает Фролов.
 - Нет.

 Конечно, ревную. Потому что знаю, что если женщина чего-то очень хочет, то вполне может этого добиться.
 Сергей, видя на моем лице все мои размышления и сомнения, прижимает меня к себе:
 - Какая же ты дурочка, Танька. Если бы я хотел быть с Верой, то был бы с ней. Но я-то с тобой.
 - Почему ты со мной,- задаю ему довольно глупый вопрос.
 - Потому.
 - Ты меня любишь?
 - Да… Люблю. Довольна?
 - Очень.

 Еще как довольна.
 - Значит, я могу не волноваться, что ты вернешься к ней?
 - Можешь не волноваться.
 Тут усталость с Сереги как рукой снимает: нужно же доказать всю силу своей любви, одних слов как-то маловато, надо добавить действия.
Глава 20.
 28 ЯНВАРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК.
 Сегодня в редакцию заявился странного вида мужчина. Поздоровался, представился Захарским Антоном Робертовичем и протянул нам несколько листов отпечатанного текста, аккуратно вложенного в прозрачный файл.
 - Здесь моя статья. Очень важная статья. Для вас и вас, и вас. Для всего человечества. Поэтому я со всей серьезностью прошу вас, нет, я требую, чтобы моя статья была опубликована не позднее, как в следующем номере.

 Саша взял бумаги у этого товарища и пообещал, что передаст их главному редактору.
 Так он и сделал.
 Ближе к концу рабочего для Андрей Петрович зашел к нам в кабинет, бросил на мой стол стопку бумаг и сказал:
 - Что за четрню вы мне подсовываете? Откуда это у вас?
 Я смотрю листочки и вспоминаю про странного типа, который их принес. Объясняю это главному редактору.
 - Требовал напечатать в ближайшем номере, - добавляю я. – А что там такого интересного?
 - Бред сумасшедшего. Выбросьте это,- отвечает Андрей Петрович и уходит.

 Меня это интригует. Я решаю прочесть статью господина Захарского. Содержание еще то.
 Оказывается, каждый раз, когда мы идем к врачу и сдаем какие-либо анализы, мы невольно участвует в весьма странном эксперименте. Часть наших, так сказать, анализов уважаемые врачи пересылают в одно, только им одним известное место. В секретную лабораторию, в которой самые настоящие инопланетяне, давным-давно обосновавшиеся на нашей планете, ведут странные исследования. Цель исследований – создание ДНК нового существа, путем соединения хромосом двух рас: земной и инопланетной. Результатом этих опытов являются дети Индиго. Раньше, когда все только начиналось, их было мало. Теперь же они повсюду.

 Захарский признается, что и сам является одним из этих детей, из самого первого поколения.
 Давным-давно он сбежал от своих создателей, сначала скрывался, но потом решил, что пора явить миру правду.
 Ознакомившись с рукопись, я отдаю ее Саше. Его она тоже восхищает. После он отдает ее девчонкам на ознакомление. Реакция однозначная:
 - Задолбали эти придурки!

 30 ЯНВАРЯ, СРЕДА,
 Захарский Антон Робертович вернулся в среду, чтобы узнать, по какой причине его статья не появилась в номере за вторник.
 - Ну, во-первых, она в любом случае не могла быть напечатана во вторник, так как вы принесли ее в понедельник, а во-вторых, главный редактор не разрешил ее публиковать,- вежливо объяснил уважаемому Антону Робертовичу Саша.
 - По какой причине мне отказано, могу я поинтересоваться? - спросил тот.

 Саша только пожал плечами.
 - Где ваш главный редактор, я дожжен с ним поговорить, я должен выяснить, почему…
 - Вторая дверь справа.
 - Что-что? - не понял Захарский.
 - Вторая дверь справа. Кабинет главного редактора,- уточнил Саша.
 - Спасибо,- ответил Захарский.

 В этот момент в кабинет заходит Жанна. Говорит посетителю:
 - Здравствуйте, - и пытается пройти.
 Захарский пристально смотрит на нее и произносит:
 - Вы одна из нас.
 - Не поняла? – удивляется Жанна.
 - Одна из нас. Ребенок Индиго. Третье или четвертое поколение. Не знаю точно.
 - А, вы об этом.? – Жанна читала его заметки с большим интересом. - Почему вы так решили?
 - У вас глаза … нечеловеческие,- отвечает он.
 Жанна носит контактные линзы, они, действительно, какого-то неестественного цвета.
 - Это линзы, - объясняет она. – Кроме того, у вас ведь глаза обычные, а вы считаете себя этим самым… экспериментальным… ребенком Индиго.
 - Мы все разные. Это специально, чтобы никто не заподозрил, не смог сопоставить. Вы точно одна из нас. Я не могу ошибаться.

 - Ну, может быть, вам виднее. Я, по крайней мере, ничего странного о себе не знаю. Ваши инопланетяне, наверное, про меня уже забыли,- пытается отшучиваться Жанна.
 - Вы ошибаетесь. Они ничего не забывают. Они все видят и все знают, - возражает Захарский.
 - А они тогда, наверное, в курсе, что вы разглашаете их тайну? – спрашиваю я.
 - Да, я уверен.
 - Тогда почему они ничего не предпринимают?
 - Думаю, они уверены, что мне никто не поверит. Обычно люди принимают меня за сумасшедшего,- отвечает Антон Робертович.

 Логично. Инопланетяне абсолютно правы.
 - Тогда зачем вы это делаете, если вы и сами понимаете, что вам никто не поверит?
 - Чтобы очистить свою совесть и спасти свою душу.
 - Вы верите в Бога? – спрашивает недавно вошедшая Мария Викторовна.
 - Всем сердцем.
 - А как вы считаете, Бог, Он на нашей стороне или на их?- спрашивает Саша.
 - Мы все в равной степени творения Божьи. Просто они в плане эволюции сильно опередили нас. Но у них случилась беда. Их мир умирает. Они нашли подходящую планету, нашу, и теперь пытаются вытеснить нас, чтобы выжить самим. Как раса.

 Так вот в чем дело?
 - Земля не совсем подходит для них,- продолжает Захарский.- Поэтому они пытаются создать гибрид, способный выжить в условиях земного климата. Но в последнее время климат стал меняться слишком быстро. Это создает для них лишние проблемы.
 - А я подумал, что природные аномалии – это как раз проделки ваших инопланетян,- говорит, улыбаясь Саша.
 - Что вы. Нет, конечно, - возражает Антон Робертович.- Это дело рук Господа.
 - Почему вы так думаете?
 - Думаю, Господь не хочет, чтобы они вытеснили нас с Земли… А вы знаете, если вам все это интересно, у меня ведь сайт имеется. Я вам сейчас адрес запишу.
 - Если так, зачем вам у нас печататься?
 - Как это зачем? Чтобы расширить радиус распространения истины. Не все же имеют компьютер… Вон бабульки разные, бомжи…
 - А им-то это зачем, бабулькам и бомжам?

 - Как же они умрут, так не узнав всей правды. Они имеют право знать.
 - А сами-то вы как узнали, что вы …Индиго? Вы их видели, инопланетян?
 - Да, неоднократно. Они частенько являются ко мне по ночам, зовут к себе. Я им нужен… Но я всегда отказываюсь.
 - Значит, они спрашивают вашего разрешения?- удивляется Жанна.
 - Еще бы. Конечно, они могут внушать все, что им заблагорассудится, да только я невнушаемый. У меня защита против них.
 - Да же так. Вы действительно исключительная личность,- опять язвит Жанна.
 -Да, в этом вы правы, - соглашается с ней Антон Робертович.- А еще, вы знаете, я предвижу будущее.
 - Да что вы говорите? Какая прелесть. Расскажите нам, что нас ожидает.
 - Нет, не стоит вам этого знать.

 С этими словами уважаемый Индиго идет в кабинет Андрея Петровича. Мы ждем, когда он выйдет. Дверь открывается уже минут через десять. Захарский выходит. Говорит нам:
 - Я удовлетворен. Прощайте. Всего вам доброго.
 И уходит. Потом возвращается, подходит ко мне и произносит:
 - Очень скоро вы окажетесь на грани жизни и смерти. И эта грань будет очень-очень тонкой. Но вас спасет от гибели… Любовь. Да-да, она спасет вас. Верьте в любовь. Она спасет мир.
 И снова уходит, на этот раз уже окончательно.
 А еще через пять минут из своего кабинета появляется босс и идет к нам. Говорит:
 - Ну, оригинал! Как закрутил! От такого с молитвой не уйдешь… Ко мне его больше не пускать!

 ***
 Он, конечно, чокнутый, этот Антон Робертович, но при этом он так рассуждает, и речь его интеллигентная.
 Я рассказываю про него Сергею.
 - Ну, что ты про это думаешь?
 - Занятно. Но поверь, к нам приходят и не такие экземпляры. Такого нарасскажут, заслушаешься.
 - Последнее время много разных чудиков развелось, правда?
 - Тань, их всегда хватало. Не бери в голову… Ты им, главное, не груби, не зли их. Поняла?
 - Поняла, а как насчет его последних слов? Что он имел в виду?
 - Тань, не сходи с ума. Если он такой всезнающий, почему тогда он не знал, что ему откажут?

 - Он как раз знал это. Просто он так свою совесть очищал, чтобы она его не мучила.
 - Ах, да, совесть,- ворчит Сергей.- Ладно, пусть так. Что он в конце тебе сказал: тебя спасет любовь! Вот и успокойся… Я тебя и спасу. Спи, придурошная!
 -Но откуда у него такие фантазии? – никак не унимаюсь я.- Из-за чего он … чокнулся? Ведь, если не брать во внимание тот бред, который он нес, его речь… была такой умной, интеллигентной.
 - Да…Да,- Сергей уже засыпает.
 - Ты знаешь, мне его жалко. Придумать такое про себя … подопытный инопланетян, ребенок Индиго…
 - Давай его усыновим,- предлагает Сережа сквозь сон.

 4 –ФЕВРАЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ.
 Сидим втроем: я, Аня и Арина в нашей любимой пиццерии. У нас девичник. Это Анька придумала. Я рассказала ей о какой-то напряженности, сложившей между мной и Ариной, а она решила, что это непорядок, и решила, что нам просто надо всем встретиться, поболтать о своем, о женском. Не знаю, как ей удалось уговорить вечно занятую Арину, может, она даже прибегла к шантажу, но так или иначе, а мы все-таки собрались.

 На часах половина шестого; Сережу я предупредила, он пообещал забрать меня в восемь. Ромка тоже в это время заедет за Анной. Так что у нас чуть больше двух часов.

 -Ты за что, Арин, на Таньку злишься? Давай, выкладывай, где она тебе дорогу перешла?- требует самая маленькая из нас, которая всегда, как ни странно, сколько помню, всегда была главной заводилой в нашей компании.
 -Ни на что я не злюсь. Это не мое дело, пусть поступает так, как считает правильным,- довольно холодно отвечает Арина.
 - Нет, ну, почему же. По-моему, ты считаешь, что я перехожу дорогу Жанне, - иду в наступление я.

 - Так и есть. Она считает, что ты пытаешься вытеснить ее и занять ее место,- упрекает меня Арина.
 - Я вовсе не хочу никого вытеснять, но я хочу писать статьи, тем более, что у меня это хорошо получается. А потом, не одна она – корреспондент, Саша тоже.
 - Вот именно. И их двоих было вполне достаточно, чтобы выпускать газету. А тебя взяли только на должность корректора,- не сдается Арина.
 - Я тебя не понимаю,- вмешивается Анька.- Танюха всегда была настоящей писательницей, это у нее наследственное. Ведь у тебя дед писателем был, да?
 - Двоюродный,- уточняю я.
 - Не важно. У Тани – определенно есть талант. Ее сочинения всегда были лучшими. Еще в школе.
 И она ведь даже никогда не списывала, да, Тань? Аринка, Танюха просто создана для этой работы, она и должна быть корреспондентом, а не какая-то там посредственность, вроде твоей Жанны. Я просто уверена, что теперь ваша паршивенькая газета гораздо интереснее.

 - Она не паршивенькая,- огрызается Арина.
 - Да ладно тебе. Довольно стремная газетенка… Однако теперь у нее появился шанс. И, вообще, я тебя никак не пойму, ты так взъелась на Таньку, будто она у тебя мужа увела.
 - Я за справедливость.
 - Какую, в жопу, справедливость? Ты просто бесишься, что у Таньки дела в гору пошли. И на работе и в личной жизни. Только почему ты решила, что у нее всегда должно быть все плохо?
 Так Анка озвучила то, о чем я даже не решалась думать – все-таки не по-дружески.
 - Ничего я не злюсь, - открещивается Арина.- Я рада, что у тебя теперь все хорошо, - обращается она ко мне.
 - Спасибо, - отвечаю я.

 Я смотрю на двоих парней за соседним столиком: один из них уже давно пялится на Аньку. Мне становится смешно: везде, где появляется Анна, там всегда кипят страсти. Я тихо говорю ей об этом. Анька оборачивается, чтобы посмотреть на того, кто так пристально ее изучает. Парень отводит глаза. Он моложе нас, лет 20. Но и Анне ее 24 в жизнь не дашь. Девочка – припевочка, маленькая собачка – болонка, та, что по веку – щенок.
 - Ну и что,- отмахивается Анька и продолжает более важную, на ее взгляд, тему.- Ну, так что, у вас мир?
 - Мир,- соглашается Арина. Я тоже киваю головой.
 - Ты говорил про суд. Как он прошел? – спрашиваю я.

 - Обычно. Спросили, оба ли мы хотим развода. Я говорю – да, а вот Руслан не согласен. Сказал, что любит меня и не хочет разводиться. Потом у меня спросили о причине, по какой я настаиваю на разводе. Я ответила, что муж мне изменил. А Руслан снова встревает: что уже давно жалеет об этом, что так глупо все получилось, что с любовницей своей давно расстался и просто жаждет вернуть семью. В общем, три месяца на примирение.
 -Это хорошо,- делаю я неуверенное предположение.
 -Ничего хорошего. Одни нервы. Если бы нас уже развели, я бы успокоилась и попыталась жить дальше. А так я словно нахожусь в каком-то подвешенном состоянии, и мне от этого очень плохо.
 -Прости его,- предлагает Аня.- Попробуй … просить… на первый раз. Мне кажется, что в глубине души ты этого хочешь, иначе ты не мучилась бы так.
 -Я не знаю. Мне до сих пор очень обидно.
 - Еще бы,- влезаю я, представляя себе, чтобы чувствовала я, если бы Сергей мне тоже изменил.

 Мы какое-то время молчим, каждая думает о своем. А парень за соседним столиком продолжает исподтишка любоваться нашей «куклой Барби», да только Аньке это все до фени. И так было всегда. Она в упор не видит восхищенные мужские взгляды, не замечает их, всегда в каких-то своих мыслях. Если только это не взгляд того, кто ей нравится…. Я никогда не завидовало подруге из-за ее просто магического влияния на мужиков, а вот Арину это почему всегда приводило в бешенство.

 Приносят заказ: пиццу и салатики. Уплетая любимую еду, Анька рассказывает нам о том, что двоюродная сестра Ромки тоже развелась.
 - Представляете, после девяти лет брака. Ей сейчас 27, а вышла в 18. Это же почти вся ее сознательная жизнь прошла вместе с этим человеком…
 -А почему развелись?
 -А кто знает? Она не говорит. Может, он загулял. Может, она… И она уже не горюет: уже встречается с парнем, которому только 20 лет.
 - Ничего себе, - удивляется Арина.- Какие у нее разнообразные интересы. По - моему, ее бывший муж был намного старше ее, а этот парень такой молодой. Сколько лет ее бывшему?

 -Тридцать пять.
 - Почти как моему Сергею, - опять встреваю я.
 - Мне он понравился, этот твой Фролов,- заявляет Аня.- Он и впрямь симпатичный. И как человек, мне кажется, хороший.
 - Да, он замечательный,- улыбаюсь я.
 - Кстати, Арин, ты ведь не в курсе последних событий?- говорит Анька.
 - Каких?
 - Танюха переехала ко своему герою.

 - Он сам настоял, просто заставил меня, - оправдываюсь я, как могу.- Это он меня так от маньяка спасает.
 Девчонки смеются. А парень, заинтересовавшийся нашей Анной, наконец, решается подойти к нам.
 - Привет, - обращается он непосредственно к ней.
 - Привет,- отвечает она с милой улыбочкой на мордашке.

 Ободренный таким неплохим, наверное, на его взгляд, началом, парень спрашивает:
 - Можно с тобой познакомиться?
 - Познакомиться-то можно, только зачем?- отвечает Аннет.
 - Как это зачем? Как тебя зовут?
 Боже мой, детский сад какой-то,- думаю я.- Похоже ему и 20 лет нет.
 - Анна Владимировна,- отвечает подруга.
 - Так официально? Ну, ладно. Меня, между прочим, зовут Алексеем. Может, мы с другом к вам подсядем?

 - Зачем?
 -Ну, пообщаемся, познакомимся поближе.
 Арина приходит на выручку, заявляет:
 - Молодой человек, вам не повезло. За этим столиком только замужние женщины.
 - Правда, что ли? Ну, как говорится, муж не стенка…
 - Это так про жену говорится.
 - Ну, какая разница, не все ли равно?
 - Конечно, не все равно. Между мужем и женой какая-то разница наверняка имеется, как ты думаешь? – продолжает нападение Арина.
 - Ну, да, наверное, - теряется парень. – Я имел в виду, что мужа тоже можно подвинуть.

 - Это смотря какого мужа,- присоединяюсь я.
 - Думаю, можно любого,- не унимается пацан.
 - Ну, отодвинешь ты его, и что тогда? Останутся парочка симпатичных детишек. Ты готов к отцовству, Алексей?- таранит Аринэ.
 - Ну, я не знаю? А у кого дети?
 - Как это у кого?- влазит, наконец, в разговор Анька.- У меня их трое, У Арины четверо…
 - Да ладно,- не верит Алексей.
 - Точно, а Татьяна Сергеевна вон вообще в ожидании двойни, а может, и тройни, УЗИ порой ошибается, - говорит Арина.
 - Извините,- говорит парень и уходит с самым виноватым видом.

 Мы смеемся, как в старые добрые времена. Только я думаю, о чем это она? Почему это именно я жду двойню или тройню?
 - Ну, девки, есть еще порох в ягодицах,- говорит Арина.
 - И ягоды в пороховницах…Можно подумать, мы сильно изменились со времен института.
 - Ну, думаю, внешне не изменились… Просто в душе другими стали, взрослыми, что ли. предполагаю я.- А с чего ты взяла, что я беременна?
 - Да просто я, пошутила, - отвечает Арина.- А ты, что, планируешь завести ребенка?
 - Нет. Пока нет.

 В этот момент в кафе заходит Ромка, видит нас, расплывается в счастливой улыбке.
 - Привет, красавицы! – Это он нам с Ариной.- И ты тут, старушка? – Это уже жене.
 -Вот гадюка! Как он мне надоел! - возмущается Анька.- Не надо было дожидаться, пока он явится с очередными оскорблениями. Нужно было знакомиться с этим Алексеем.
 - С каким-таким Алексеем?- удивляется Ромка.
 - С таким. Молодым и красивым, не то, что некоторые. Пень трухлявый!
 Ромка пропускает последнюю реплику жены мимо ушей, говорит:
 - Ну, что, поехали?

 Тут вмешиваюсь я:
 - Ром, может, подожжете немного? Сейчас Сергей подъедет. Тогда вместе и уйдем.
 - Подождем, конечно,- распоряжается Аня.
 - Кто-нибудь будет это доедать?- спрашивает Ромка про недоеденную пиццу.
 - Можешь доесть. Мы и так уже объелись.

 Пока Анькин благоверный поедал остатки пиццы, в дверях появился мой милый.
 - Привет,- говорит он. Жмет Ромке руку. - Вы давно здесь?
 - Я только подошел,- отвечает тот с набитым ртом.
 - Сереж, знакомься, это Арина,- я представляю ему свою подругу.
 - Здравствуйте, - приветствует Сережа ее.

 ***
 «На хауз» Арину отвезли Ромка с Аней, а мы с Сергеем по пути домой заезжаем в супермаркет, чтобы прикупить кое-каких продуктов.
 - Как тебе Арина? Это наша третья,- спрашиваю я.
 - Нормальная девушка. Симпатичная,- отвечает Сергей.

 В магазине я увлекаюсь богатым ассортиментом кондитерских изделий: мне хочется и эти конфеты, и эти, и те тоже… А еще мне очень хочется…селедку. Когда мы подходим к рыбному отделы, я понимаю, что конфеты я уже не хочу. Совсем. Я хочу соленую рыбу, а еще чипсы и салат с майонезом.

 Ужас! Я снова хочу есть. Я ведь полчаса назад ела пиццу. И вот опять голодная.
 В машине, не в силах утерпеть, пока мы доедем до дома, я достаю пакет с ужасно привлекательным куском красной рыбки и, не выдерживая битвы приличий с неуемным желанием, зубами разрываю упаковку и вгрызаюсь в ее содержимое.

 Сергей смотрит на меня с удивлением:
 - Ты чего?
 - Ничего особенного. Есть хочу,- отвечаю я, закусывая рыбу лавашом с зеленью.
 Серега улыбается, потом снова сосредоточивается на дороге.
 - Не обращай внимания,- прошу я. - Просто, у меня такое ощущение, что, если бы я это сейчас не съела, то просто сошла бы с ума.
 -Тогда приятного аппетита, кушайте - не обляпайтесь,- отвечает Фролов.
 - Спасибо, что разрешил, - отвечаю я и откусываю от рыбы еще кусок.

 ***
 Нет, точно пора садиться на диету. Мои обычные джинсы застегиваются на мне с огромным трудом. Что поделаешь, это все январь с его бесконечными праздниками. В январе все толстеют. Это нормально. Во всем виноват январь.
 Если честно, то ни Анька, ни Арина ни капельки не поправились. На их фоне я смотрюсь этаким бегемотиком.
 Ужасно хочется есть.
 Что бы такого съесть, чтобы похудеть?

 6 ФЕВРАЛЯ, ВТОРНИК,
 Саша вовсю переписывается с какой-то девушкой из Омска. По Интернету, естественно. А началось их знакомство так.
 Однажды неизвестная девушка прислала ему письмо (которое он предварительно проверил на всевозможные пакости). В нем она спрашивала: «Молодой человек, вы жили когда-нибудь в Омске? Лет, эдак, 13». На что Саша ответил: «Нет, никогда не жил».
 Она: «Очень жаль. Вы очень похоже на одного парня, друга моего детства. Он уехал из города, и с тех пор не виделись».

 Он: «Очень вам сочувствую».
 Она: «Спасибо».
 На этом могло бы все так и закончится, если бы девушка не оказалась такой симпатичной. Звали ее Лиза. Поэтому через какое-то время Саша спросил ее:
 «Вы были когда-нибудь в N?»

 «Да, была», - ответила она и добавила: «Была на экскурсии». Лиза рассказала, что была просто очарована нашим Вознесенским собором, что, вообще, очень интересуется соборами, их историей, особенностями архитектуры, что сейчас работает над дипломом об архитекторе Тоне, который, как раз, и работал над Вознесенским собором.
 Несмотря на то, что для Саши эта увлеченность Лизы была не слишком близка, девушка ему понравилась: такая серьезная, необычная, нетипичная.

 Я очень рада, что Саша, наконец, утешился. Меня даже почти не кольнула ревность. Если только чуть-чуть. Очень успокаивала мысль, что Омск – это далеко. Если честно, я даже не знаю, где это.
 - Так, значит, она занимается изучением соборов?- уточняю я.
 - Да, так она сказала, - отвечает Саша.
 - Похоже, она особенная девушка,- замечаю я.
 - Да, хотя с виду не скажешь. На мордашку она очень даже симпатичная.
 - Да, симпатичная,- соглашаюсь я.- А чем еще она занимается?
 - Водным туризмом. На байдарках ходит.
 - Как интересно… Ничего не знаю про водный туризм.

 - А в поход когда-нибудь ходила? Ну, там, когда в школе училась?
 - Нет, ни разу.
 - А хотела бы сходить? – спрашивает Саша.
 - Даже не знаю, я очень люблю комфорт.
 - Ты знаешь, в этом есть какая-то особая романтика: походы, палатки, костры. Этим очень быстро заражаешься, и потом уже становится неважно, мылся ты или нет.
 - Может быть,- соглашаюсь я.- Мне этого все равно не понять. А ты разве турист?
 - Турист,- соглашается Сашка.- Каждое лето с друзьями куда-нибудь ходим.

 - На байдарках?
 - Нет, я пешеходник. Еще люблю горы. Раз был на Эльбрусе, два года назад. Это что-то!
 - Так ты еще и альпинист! И сколько вершин ты покорил?
 - Пока нисколько. Я высоко не лазил, тренировался. Я в этом плане начинающий… Но этим летом я обязательно туда поеду. Поедешь со мной?
 - Ни за что! Там же лавины, оползни… Не говоря уже про всякую антисанитарию. И, вообще, я слышала, что все туристы – алкоголики и извращенцы. Они специально в походы ходят, чтобы
 там… ни в чем себе не отказывать!

 - Это чистой воды клевета со стороны завистников и недоброжелателей, - смеется Саша.
 - Может быть, - соглашаюсь я. – Но, извини, я все равно не пойду.
 - Ну и дура. Ты ничего в этом не понимаешь. Там человек совершенно другим становится. Настоящим. И, вообще, что в твоей жизни есть, кроме работы, дома, еды и сна?
 У меня есть Фролов, думаю я и улыбаюсь своим мыслям. Он для меня все: и моря, и горные вершины. Он для меня весь мир…
 - А, понятно, - произностит Саша.

 - Что тебе понятно? – не понимаю я.
 - То и понятно. Вы все, бабы, одинаковые. Вам ничего, кроме мужа, детей, дома и тряпок, не нужно… Но встречаются и исключительные женщины.
 - Я к ним, конечно, не отношусь? – предполагаю я.
 - Не относишься.
 - Жаль, что разочаровала тебя.
 - Я то что? Мое дело – сторона.

 ***
 Может, Сашка и прав, что вся наша жизнь по большому счету пуста. Если убрать из нее работу, дом, каждодневные заботы, что тогда остается? Дни проходят, похожие друг на друга, приближая каждого из нас к тому моменту, когда он уже не сможет, даже если очень захочет, воплотить свои мечты. Не увидит Париж, не искупается в Тихом океане, не пожмет руку какому-нибудь интересному историческому персонажу.

 Все дело в том, что большинство из нас ни к чему не стремится, живет по накатанной, куда вынесет. А выносит всегда в одно и то же место. Там мы все встретимся рано или поздно. Лучше поздно. Тогда, быть может, мы успеем осознать, что так не должно быть. Что наша жизнь – это то, что мы сами из нее делаем, то, какой мы ее воспринимаем. И в наших силах хоть на один шаг, пусть маленький и неуверенный, приблизиться к мечте…

 14 ФЕВРАЛЯ, ЧЕТВЕРГ.
 Сегодня необычный день, а официальный день Всех Влюбленных. Конечно же, это не наш родной, а заграничный праздник, но и на нашей Российской почве он мал-помалу приживается. Так, Саша, например, утром одарил меня коробочкой «Рафаэлло». Я вся засмущалась, раскраснелась и в порыве нежных чувств обняла его и поцеловала, тем самым смутила и его самого. Сегодня мне хочется расцеловать весь мир, а не только Сашку, настолько мне хорошо. Я просто уверена, что вечером Сережа приготовит мне какой-нибудь очень приятный сюрприз. Я тоже для него кое-что приготовила, правда, не скажу, что… Нечто довольно интимное.

 Саша продолжает удивлять не только меня, но и всех оставшихся женских членов нашего коллектива: каждую он наградил шоколадками.
 Андрей Петрович сегодня отсутствует, этот милый факт был единодушно расценен моими коллегами как призыв к действию. Посему Сашок сгонял за горючим и закуской, ну а мы, девочки, пока помыли посуду и начали организовывать небольшое застолье.

 Саша вернулся очень взволнованный.
 - Вы не слышали, там что-то взорвалось. Со стороны Засосны все небо заволокло дымом.
 Мы дружно выбегаем на улицу, посмотреть, что произошло. В общем-то ничего не видно, кроме черного дыма, закрывшего полнеба. Саша лезет на крышу по пожарной лестнице, оттуда гораздо лучше видно. Я – за ним.
 -Ты куда? - кричит мне Мария Викторовна.- Упадешь!
 Я не обращаю на нее внимание. С крыши видно далеко. Я вижу, вдалеке что-то горит, то и дело вырываются языки пламени, вижу валящий клубами черный дым, который, разползаясь, заволакивает небо. По дорогам мчатся пожарные и машины скорой помощи.
 -Что это за район?- спрашиваю я Сашу.
 - Кажется, вокзал,- отвечает он, достает телефон и начинает куда-то звонить.

 Мне очень холодно, я ведь в расстегнутой куртке, без шапки. Я пытаюсь застегнуть пуговицы замерзшими пальцами.
 - Игорь! – кричит Сашка в трубку. - Это у вас там что-то взорвалось? … На железной дороге сошел состав?... Ты не знаешь наверняка?
 Я с тревогой наблюдаю за машинами скорой помощи, пожарными, милицией, спешащими куда-то. Вспоминаю про Сергея, почему-то начинаю волноваться еще сильнее, хотя знаю, что сегодня ему нечего делать на вокзале. Тем не менее я должна быть уверена, что с ним все в порядке. Я набираю его номер.
 - Привет, ты где?- спрашиваю я.

 - На работе, - отвечает он.- Что-то случилось?
 - На железной дороге что-то взорвалось. Там горит что-то и валит черный дым.
 - А ты что там делаешь?
 -Я на крыше редакции, залезла посмотреть, что произошло.
 - Ты там одна? Смотри, не свались. Вообще, слезай оттуда.
 - Хорошо, не волнуйся, я слезу.

 После я звоню родителям, по очереди каждому: оба живы и здоровы, про пожар – ничего не знают. Только папа сообщает мне новость- завтра, 15 –го суд. Я ведь, знала, что он будет в феврале, а потом совсем про него забыла.
 Я слезаю с крыши, Саша мне помогает. Мне как-то не по себе. Я в последние дни просто летала от счастья…и совершенно забыла про родного брата. А ведь он все это время сидел в следственном изоляторе.

 Мне ужасно стыдно, как я могла! Я бессовестная, бесчувственная эгоистка! Я совсем забыла! Обо всем забыла.
 Саша собирается ехать на место происшествия, зовет меня с собой. Однако Жанна заявляет, что сама поедет с ним, а мне там делать нечего, ведь я всего лишь корректор, а не журналист. Я не спорю, мне сейчас не до профессиональных разборок. Вместо этого я снова звоню отцу, чтобы узнать все подробности.
 - Не волнуйся, - успокаивает меня папа,- адвокат говорит, что все будет хорошо. Он уверен в самом благоприятном решении судьи.

 - Почему он так уверен? – спрашиваю я.
 - Ему виднее, доча.
 - Хорошо. Пока. Увидимся. Я, конечно же, приду на суд.
 Потом я пишу заявление о том, чтобы мне дали на завтра отгул, отдаю листок Арине, чтобы та передала его Андрею Петровичу.
 Часа через полтора возвращаются Сашка с Жанной, рассказывают, что на вокзале ничего катастрофического не произошло, человеческих жертв нет. Там взорвались две цистерны бензина, к счастью, вдали от массового скопления людей.

 ***
 Сережа действительно устроил романтический вечер при свечах и с шампанским. Купил торт, зная о том, какая я сластена. Но мне не было радостно, мысли о завтрашнем дне, дурные предчувствия того, что должно случиться, не давали мне полностью расслабиться и получить удовольствие от сознания того, какой замечательный мой любимый.
 Сергей, конечно же, понял, что со мной что-то не так.
 - Что-то случилось?- спрашивает он.

 - Что-то случилось? – спрашивает он. – Ты не очень-то веселая.
 Я рассказываю ему о том, что завтра суд, и я переживаю по этому поводу.
 - Я пойду с тобой,- обещает Фролов. – Все наладится, вот увидишь.
 - Как это может наладиться? Ты же сам говорил, что его не оправдают.

 Сергей ничего не отвечает. В этом деле он не может мне помочь; он может лишь обнять и утешить одним только своим присутствием. Я чувствую, что он переживает вместе со мной. Осознание этого приносит мне какое-то облегчение, я так счастлива, что теперь я не одна, у меня есть человек, который готов разделить со мной мою боль. Поэтому я позволяю себе тихонечко поплакать на его плече, однако мне очень стыдно признаться любимому в том, что до сегодняшнего дня я ни разу не вспоминала про брата. Поэтому в данный момент меня мучают сразу две вещи: волнение за судьбу Лешки и чувство вины.

 15 ФКЕВРАЛЯ, ПЯТНИЦА.

 Я проснулась сегодня от ужасного ощущения, что меня вот - вот вывернет наизнанку. От чего бы это, если вчера я почти ничего не ела, от расстройства мне абсолютно не хотелось есть… Впрочем, и так все понятно: меня тошнит от голода.
 Но и сейчас я тоже совершенно не хочу есть. Сергей пытался накормить меня бутербродом, но я отказалась, просто выпила чай без сахара.

 ***
 Вся моя родня уже собралась в зале суда. И еще какие-то незнакомые мне люди. Мама на грани слез, но пока держится, папа сжимает ее руку, тем самым как бы дает понять, что он рядом, что он поможет. Только вот в чем? Дед предусмотрительно сосет валидол, не дожидаясь, пока прихватит сердце. Бабушка тоже явно нервничает, то и дело поправляет прическу.
 Сергей садится рядом с моим отцом, я тоже.

 Начинается процесс. Все как в кино. С одной лишь разницей, что на экране изгаляются актеры, а здесь все по- настоящему, и никто не играет.
 Прокурор зачитывает обвинение, что «такой-то – такой – то (Боев Алексей Сергеевич), такого-то года рождения, русский, ранее не судимый, 25 ноября 2011 года, будучи в состоянии алкогольного опьянения, нанес потерпевшему, Никифорову Павлу Леонидовичу, такого-то года рождения, тяжкие телесные повреждения…». И так далее и тому подобное. Кроме прочего, имеется целая толпа свидетелей этого происшествия, чьи версии события нам и пришлось выслушать в течение нескольких часов. Какой- то парень поведал о том, как Лешка накинулся на этого самого Павла Леонидовича и начал его жестоко избивать, хотя тот не мог дать ему отпор.
 Потом какая – то девушка почти полностью подтвердила его рассказ.

 Мама тихонько плачет, слушая это, бабуля сидит, как древняя мумия, такая же мрачная и неподвижная.
 После выступает Лешкин адвокат, Силин Иван Андреич, пожилой мужчина с седыми волосами и пронзительными голубыми глазами. Он пытается убедить судью посмотреть на происшествие с другой тоски зрения: само собой, он не старается доказать, что это не Лешка совершил преступление, нет, конечно. Адвокат настаивает на том, что мой брат в момент совершения преступления находился в состоянии так называемого аффекта, когда не до конца понимал, что и зачем творит. На то, по версии, на которой настаивает наш адвокат, была причина: потерпевший оскорбил любимую девушку Алеши, ну а тот не стерпел. То есть в своих доказательствах Силин делал акцент именно на субъективную сторону дела, пытался убедить суд в том, что в действиях подсудимого не было конкретного умысла причинить вред здоровью, а уж тем более, лишить жизни, просто полез в драку под действием минутного импульса. Адвокат не требовал оправдать Лешку, а лишь указывал на смягчающие обстоятельства происшествия: тот факт, что братишка ни разу ранее не привлекался к уголовной ответственности, что все знакомые отзываются о нем, как о добром и отзывчивом парне.

 В подтверждение этого защитник попросить пригласить в зал суда свидетелей со стороны защиты. Это был наш сосед Димка, который рассказал, какой Леша умный, и честный, и спокойный, отметил, что Лешка, вообще, почти никогда не лезет в драку. И потом в зал зашла Кира, поведала нам всем историю собственного вероломства, сподвигшего моего брата на столь неадекватные поступки, потом расплакалась и, размазывая по лицу потекшую тушь, умоляла судью оправдать Лешу.

 Зал, был, конечно же, тронут, кое-кто из женщин, тоже всплакнул (наверное, вспомнилось что-то свое), Силин торжествовал, предчувствую скорую победу над правосудием, для чего после представил не самую положительную характеристику на потерпевшего Никифорова. Заявил, что Никифоров почти нигде не работал, очень часто находился в нетрезвом состоянии, а однажды был даже был судим за нападение на прохожего с целью ограбления, за что получил год тюремного заключения. Прокурор на это заявление Силина возразил, что это не имеет никакого отношения к делу, что, мол, значит, если потерпевший – не ангел, так его можно и отметелить? Нет, граждане, в нашей стране все равны перед законом: и бомжи, и олигархи, так что давай-те посмотрим на ситуацию здраво и беспристрастно: подсудимый, Боев Алексей Сергеевич, совершил преступление, а, значит, он бандит и должен сидеть в тюрьме, а милая девушка (см. Кира) пусть его дожидается, если уж так ей хочется.

 В общем, судья с ним согласился, Лешку, не смотря на все старания адвоката, признали виновным и приговорили в двум года тюремного заключения, а, учитывая, что три месяца он уже отсидел в КПЗ, то осталось ему еще год и девять месяцев…

 Там же, в зале суда, с деда стало плохо с сердцем. К счастью, «скорая» приехала быстро, и его откачали; родители поехали с ним в больницу, а мы с Сережей повезли домой бабушку. Я волновалась, как бы и с ней чего не приключилось, потому что, не смотря на то, что внешне она держится, возраст у нее далеко не пионерский.
 – Ба, давай я останусь у тебя сегодня,- предлагаю я ей.
 - Нет, Таня, не надо. Я чувствую себя вполне нормально, - ответила она. – Если чему случиться, то уже случилось бы. Лучше отвезите деду кой-какие вещички, я сейчас соберу. Там ведь, в больнице, все свое надо: и чашку, и ложку…

 От бабули поехали в больницу к деду, оттуда забрали моих родителей и отвезли их домой…
 Когда мы зашли в дом, зазвонил телефон. Я снимаю трубку. Это Юлька:
 - Тань, я звоню, звоню, но никто не отвечает. И мобильные все, без исключения, отключены…
 - А, мы на суде были, поэтому отключили телефоны, - объясняю я. – Папа говорил, что ты собиралась приехать.
 - Да собиралась. Да только Матвей заболел. Ночью у него поднялась температура, его стошнило, начался понос. Я сейчас в больнице с ним.
 - Что говорят врачи? – взволновано спрашиваю я.

 - Отравление. Ладно, что суд? Лешку оправдали?
 - Нет.
 Я рассказываю, как все было. Юлька начинает плакать, говорит:
 - Позови папу.
 Я зову. Отец берет трубку, и они долго разговаривают. Папа говорит Юльке, что адвокат будет подавать апелляцию. Но вообще все мы убиты. Рассказал про деда, что ему стало плохо в зале суда, что, к счастью, «скорая» приехала вовремя.

 - Боже мой, папа, я хочу быть с вами. Но не могу.
 - Я знаю. Все будет хорошо.
 …Домой мы вернулись поздно. Я едва нашла в себе силы помыться – все на автопилоте – и сразу же завалилась спать. Фролов присоединился ко мне, обнял, поцеловал в плечо.
 - Сереж, отвали,- мычу я. Он, что, совсем? Какая сейчас может быть любовь? Непонятно…
 - Спи, - говорит он. Похоже, не обиделся, только крепче прижал меня к себе. Так мы и заснули.
Глава 21.
 21 ФЕВРАЛЯ, ЧЕТВЕРГ.

 Сегодня я зашиваюсь. Дел много. А во всем виноват Сашка, потому что не явился на работу. Позвонил и сказал, что заболел, температура - 39 (наверное, не врет, голос какой-то чудной, как в мультике), попросил подлатать за него два материала:
 - Для тебя же это только ради развлечения. И мне поможешь. Иначе они не будут готовы к сроку.
 - Ладно,- соглашаюсь я.

 А ведь я даже не в курсе, о чем эти статьи. Приходится просмотреть все Сашкины анналы.
 В перерыв Арина собирается в магазин, зовет меня с собой. Я отказываюсь, т.к. иначе ничего не успею.
 - Может, тебе купить что-нибудь?- предлагает Арина.
 - Купи мне слойку, чипсы и кофе со сливками. Пару пакетиков,- отвечаю я.- И еще шоколадку.

 Рядом стоящая Жанна хмыкает, но ничего не говорит. Они уходят, а я снова занимаюсь делом.
 Только сейчас я чувствую, что ужасно хочу есть. Начинаю рыться в сумке в поисках хотя бы конфетки. Нахожу две шоколадные и тут же съедаю их, одну за другой. Мне становится немного легче, теперь я могу сосредоточиться на работе.

 Однако когда Арина приносит мне то, что я просила, я снова набрасываюсь на еду, не дожидаясь, пока закипит чайник, и я налью себе кофе.
 Надо с этим что-то делать, думаю я, высыпая в рот остатки чипсов. Если я и дальше буду так много есть, то очень скоро не влезу ни в одну одежду. Я и так уже набрала несколько совершенно не нужных мне килограммов, он видны и на талии, и на бедрах. Но и грудь вроде как тоже выросла, распирает бюстгальтер до треска.

 С Ариной мы опять подруги, поэтому снова обедаем вместе. В отличие от меня, у нее совсем нет аппетита - единственное, что она съела, это глазированный сырок, который запила зеленым чаем.
 -Тань, мне кажется, ты как-то… немного поправилась,- говорит она как-то осторожно.
 - Я знаю, - соглашаюсь я.- Это все чертовы новогодние праздники. Никак не не могу войти в норму.
 - Ну да, если учесть, что уже конец февраля… Знаешь, Руслан вчера приходил.
 - Да? И что?

 - Пришел с букетом роз, конфетами. Кирюшке принес железную дорогу.
 - Здорово,- улыбаюсь я.- А ты что?
 - Я …решила простить его… ради сына. Как мальчику без отца? Он его так любит, все время спрашивает: «Где папа, когда папа придет?». Вот я и думаю, пусть возвращается… А там видно будет.
 - Я тоже так думаю… Ты уже сказала Руслану, что хочешь вернуться?
 - Нет. Сначала пусть попросит получше. Мне понравилось, как он ухаживает, цветы носит. Раньше, до ссоры, он их мне не дарил. Только до свадьбы… Ты знаешь, Тань, он ведь говорит мне, что скучает по мне, что любит…
 -Я так рада за тебя,- признаюсь я. – Теперь все будет хорошо. А то ты такая несчастная ходила, раздражительная.
 - Естественно, что мне было невесело. А ты как думала? Тебе это пока не понять, к счастью…

 ***
 Мы с Сережей на кухне. Вместе готовим ужин: он разделывает курицу, а я пробую на предмет соли уже почти готовый борщ.
 Звонит телефон.
 - Ответь, пожалуйста,- просит Сергей, потому что у него руки грязные.
 Я беру трубку.
 - Алло?
 - Алло? Кто это? – спрашивает меня незнакомый женский голос.
 - Таня,- отвечаю я.
 - А, понятно. Позови Сергея,- требует женщина.
 - Это тебя, - я передаю трубку Фролову, а настроение мое резко падает вниз.

 Сережа вытирает руки и берет телефон:
 - Алло? А, привет.. Ты чего?.. Отвезу, конечно… А что он сам не позвонил? На что он обижается… Да, ладно,- милый смотрит на меня с улыбкой и спрашивает меня:
 -В гости пойдем?
 - Куда?- уточняю я.
 - К моей сестре.

 Так значит, это его сестра? Это меняет дело.
 - Пойдем,- соглашаюсь я.
 - Пойдем,- говорит Фролов сестре.- Завтра? - Завтра? – это он мне. Я киваю головой.- Придем.
 Сергей кладет трубку.
 - Значит, у тебя есть сестра.
 Сергей кивает.
 - Да. Оля.
 - Она моложе тебя?
 -Да, на шесть лет… Завтра идем в гости?

 - После работы?
 - Да… Извини, я позвоню родителям.
 Сергей набирает номер:
 - Мам, привет.. .Что там отец?.. А сам что?.. Машина не заводится. Хорошо, я отвезу. Что у вас новенького?
 Я смотрю на любимого, на то, как он разговаривает с матерью, и понимаю, что отношения в их семье самые теплые, близкие. Не то, что у меня с мамой.
 Поговорив с матерью, Сергей возвращается к курице.
 - А где живут твои родители?- спрашиваю я.
 Фролов отвечает.

 - Слушай, поехали сейчас к ним? – предлагает он мне.
 - Зачем? У них какие-то проблемы?
 - Нет, у них все в порядке. Просто я давно у них не был, да и тебя хочу с ними познакомить.
 - Я боюсь,- признаюсь я.- Вдруг я им не понравлюсь.
 - С чего ты взяла?
 - Не знаю… А ты им рассказывал про меня?
 - Конечно… Поехали?
 - Не сегодня… Ладно?

 - А когда?
 - Попозже,- уклончиво отвечаю я.
 - Ну, ладно,- бормочет Фролов, и по его голосу я понимаю, что он расстроен… Бедная птичка, сейчас ей достанется больше всех.
 - Не обижайся. Просто для меня это все очень серьезно… Я сегодня…не готова, что ли.. Прости меня, пожалуйста. Это не потому, что я не хочу…
 - Я уже понял,- отвечает Сергей.

 -А что ты им про меня рассказывал? – интересуюсь я.
 - Да так. Сказал, что теперь у меня девушка, которая мне очень нравится.
 - Правда? … А они?
 - Ну, они рады за меня. Хотят с тобой познакомиться. Я обещал им, что привезу тебя, а ты вот отказываешься.
 - Я не отказываюсь… Я согласная… Только не сегодня.
 Все-таки это очень приятно. Если он хочет познакомить меня со своими родителями, значит, все у нас с ним серьезно.

 22 ФЕВРАЛЯ, ПЯТНИЦА.
 Мы в гостях у Сережиной сестры. Она молодая и симпатичная, темноволосая, как и я, и немного похожа на брата. Кроме того, ее лицо мне кажется знакомым. Ее муж, Виталий, ее ровесник, высокий, светловолосый. Детей у них нет.

 Мне Оля понравилась, потому что она искренняя и неглупая. У нее много книг (это обстоятельство меня всегда сразу подкупает, обожаю людей, которые любят книги), и эти книги – не достойная, но уж очень пыльная классика, оставшаяся в наследство от деда с бабкой. Нет, это новые книги, которые Оля определенно покупала для себя. А еще на стенах много картин и фотографий, квартира ухоженная и со вкусом обставленная.

 - Ты любишь читать? - спрашиваю я Ольгу.
 -Обожаю. Про любовь, исторические.
 - А ты?
 - Я тоже.
 - Слушай, а ты случайно не на филфаке училась? – спрашивает Оля.
 - На филфаке. Ты тоже, наверное, я тебя помню, видела, раз учились на одном факультете.

 -Точно. Но ты на пару курсов моложе. А ты где сейчас работаешь?
 - В газете «…».
 -Здорово. Нравится?
 - Очень. Правда, я работаю там совсем недавно, с декабря,- отвечаю я. - А ты где?
 -В университете,- отвечает Ольга.- На кафедре истории русской литературы.
 -Ух, ты! Ты, наверное, и аспирантуру закончила?
 - Учусь, заочно. Второй курс.

 После Ольга расспрашивала меня о том, как я познакомилась с ее братом. Я рассказываю, она удивляется, Сергей, оказывается, когда говорил обо мне, в особые подробности не вдавался. «Наверное, это судьба», - делает заключение Ольга. Я соглашаюсь с ней. Потом, несколько освоившись, я прошу ее рассказать мне про бывшую девушку Сергее, Веру.
 -Я видела ее пару раз… Вполне симпатичная такая, блондиночка, твоего возраста. В общем, он нас так и не познакомил, хотя встречался с ней довольно долго.
 - Сергей говорил, что около года.
 - Да, наверное, соглашается Оля. – Но я не думаю, что для него это было серьезно. Он практически нечего о ней не говорил. Хотя я знаю, что, когда мужик влюблен, ему очень хочется поговорить про свою милую.

 - То есть, ты о ней почти ничего не знаешь? - уточняю я.
 - Знаю, что она сестра одного из его друзей, познакомились они в гостях.
 - А ты теперь живешь у него?
 - Да, - отвечаю я,- Вообще-то, я не хотела, считала, что не надо с этим спешить, но Сережа настоял, боялся, что в его отсутствие на меня может напасть «мой маньяк». Он ведь еще на двух женщин, кроме меня, нападал.
 - Да что ты? Ничего себе!

 Потом Оля признается мне в том, что ей никак не удается забеременеть, и она очень переживает из-за этого.
 - Вроде, у нас все в порядке: и у меня, и у Витальки, а все никак.
 - А ты давно замужем?
 - Шесть лет.
 - Давно.

 В этот самый момент я внезапно вспоминаю о том, что у меня, по идее, должны прийти месячные. В последний раз они были, кажется, где-то в середине января и, значит, должны были прийти … числа 10-го. А сегодня… двадцать второе. Оп-ля. Как я могла про месячные?
 Стоп. Рано паниковать. Такое бывало и раньше… Только вот если в этому добавить постоянное желание есть, чего раньше со мной не случалось, увеличение объемов и веса соответственно – то все это складывается в довольно занятную картину.

 Я слушаю рассказ Ольги о превратностях ее семейной жизни в пол уха, а сама думаю о своем. Завтра надо купить тест, хотя я и так практически уверена в том, сколько полосок он покажет. Я знаю это, потому что так странно я еще никогда себе не чувствовала. Меня особенно не тошнит, не мутит от запахов, от какой-то конкретной еды, и все-таки все изменилось. Все стало каким-то другим. Я пытаюсь уловить этот самый нюанс, чем же мое нынешнее состояние отличается от нынешнего, но у меня ничего не получается. Но это что-то уже существует…

 Ольга мне понравилась. Думаю, я ей тоже. Я хорошо провела сегодняшний вечер в обществе Фроловской родни. Сейчас мы возвращаемся домой. Я молчу, все еще под впечатлением своего открытия. Сергей спрашивает меня, понравилась ли мне его сестра, я искренне заверяю его, что очень.

 - Она мне понравилась. И знаешь, не только потому, что она милая и симпатичная, а еще потому, что умная. И книг у нее много.
 - Понятно,- смеется Фролов.- И все у тебя не просто так.

 25 ФЕВРАЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК.

 Я ловлю себя на мысли, что уже начинаю привыкать к тому, что и в будни, и в праздники мы с Фроловым вместе. Мое наконец-то обретенное счастье кажется мне таким надежным, незыблемым. Сережа познакомил меня с родителями (23 –го мы ездили к ним в гости), он всегда внимателен и нежен со мной.

 Но почему-то иногда мне становится страшно, что все может внезапно рухнуть.
 Месячные так и не пришли. Сегодня в перерыв я собираюсь сбегать в аптеку за тестом. За прошедшие дни у меня просто не было ни времени, ни возможности проверить свои подозрения, потому что потенциальный будущий отец все время был рядом.

 Меня одолевают сомнения. Если я на самом деле окажусь беременной, будет ли он рад этому? Означает ли тот факт, что он познакомил меня с родителями, его намерения жениться на мне? Или он вообще считает нормальным знакомить с родителями ту девушку, с которой он в данный момент живет?

 Боже мой, какие глупости лезут мне в голову! Как я могу сомневаться в его чувствах!
 … Сколько себя помню, любила обычно я сама; а тут, наконец, моя любовь оказалась взаимной, и это так необычно для меня, что порой кажется почти нереальным. Все это мои комплексы, будто я никому не нужна, никому не нравлюсь. Хотя что может быть естественным, что однажды нашелся мужчина, который влюбился в меня, а я в него? Две половинки нашли друг друга, чтобы уже больше не расставаться. Это про нас с Сережей. Мне с ним хорошо, тепло, в его любимых карих глазах я вижу те самые чувства, о которых так долго мечтала.
 Если тест окажется положительным, я сразу же расскажу об этом Сергею. Он будет рад, я уверена…

 ***
 Я купила тест и, закрывшись в туалете редакции, стала производить мудреные манипуляции с целью выяснения своих способностей к деторождению. Кладу мокрую тест-полоску на умывальник и, закрыв глаза, жду, когда пройдут пять минут. Меня так и поднывает подсмотреть. Но я делаю над собой усилие.

 Если тест окажется положительным, то когда лучше будет сообщить об этом будущему отцу? Надо как-то подготовить Фролова к такому известию, не просто же поставить перед фактом: залетели мы с тобой, любимый!
 И снова лезет поганая мысль: а что, если ему это не понравится? Что, если он скажет, что не готов еще к такому повороту?

 Это у нас, женщин, все понятно: если мы спим с мужчиной, то, по крайней мере, подсознательно считаем его достойным стать нашим мужем и отцом наших детей. Если хотя бы теоретически не рассматривать такую возможность такого развития отношения с конкретным мужчиной, тогда посещение нашей спальни ему однозначно не светит.
 У мужиков по-другому. Мужик вполне может спать с женщиной и даже любить ее, но это не значит, что он собирается создать с ней семью. У мужчин другая психология, не похожая на нашу. Понять ее трудно. Поэтому многие мужские поступки часто очень трудно объяснить.

 Я открываю глаза и считаю полоски. Одна, две. И зачем я только делала этот тест. Я и так знала результат.
 Поздравляю, Таня, ты станешь мамой.

 3 МАРТА, ПОНЕДЕЛЬНИК.

 Уже больше недели я ношу в себе свою тайну, все не решаюсь сказать о ней Фролову. Каждый раз я вроде уже готова признаться ему, но в последний момент меня что-то останавливает.
 - Что? - спрашивает меня Сережа, понимая, что я хочу ему что-то сказать.
 - Ничего, все в порядке,- вру я.

 - Ты что-то хотела сказать.
 - Тебе показалось.
 - Нет, не показалось,- настаивает милый.
 - Я уже забыла, что хотела сказать. Наверное, что-то неважное, - отмахиваюсь я.
 -Ты какая-то странная … в последнее время. Что-то случилось?
 - Нет, ничего… И какая я странная?
 - Не знаю. Какая-то другая.

 Сергей заметил перемены во мне. Еще бы, ему не заметить! Но он даже не догадывается о причине таких перемен.
 Почему я упорно продолжаю скрывать от него про эту свою причину, ведь был даже подходящий момент? Чего я боюсь? Я не знаю.
 Я ведь даже Анне ничего не сказала.
 - Куда пойдем 8 марта? – спрашивает она меня по телефону.
 - Пока еще не знаю,- отвечаю я.
 - Может, тогда скооперируемся и куда-нибудь сходим парами?
 - Было бы здорово! А куда? В ресторан?
 - Можно в ночной клуб. Растолкай своего Серегу!
 -Попробую,- обещаю я.

 У меня была мысль сообщить любимому счастливую новость 8 марта, если мы будем отмечать его вдвоем. Это было бы так романтично…
 Но, с другой стороны, встреться с Анькой, Ромкой, повеселиться, как когда-то тоже хочется. Арина, наверное, с Русланом тоже придет, ведь они же помирились. Пить мне теперь, правда, нельзя. Совсем. Надо думать о маленьком. Надо правильно питаться, есть нужные продукты, а то родится … какая-нибудь неведомая зверушка.
 А я хочу красивую дочку, такую, как Настя. Хотя вряд ли у нас с Сережей получится блондиночка. Девочка будет темненькая.
 Или парень, как Сережка, только маленький, с такими же милыми карими глазами…

 ***
 Я стала невнимательной. Это не в лучшую сторону сказывается на моей работе. Я стала часто допускать ошибки, что раньше со мной происходило очень редко.
 По этой причине Андрей Петрович вызывает меня к себе, долго и нудно упрекает в невнимательности. Я снова пропустила несколько запятых, подумаешь, с кем не бывает? Однако босс так не считает.
 - Конечно, это простительно. Только не для вас.
 И он начинает напоминать мне про мои прямые обязанности.
 - Раньше у вас не было таких ляпов… Тань, ты же умная, талантливая. Может, у тебя что-то случилось? Ты не заболела? – заботливо спрашивает меня мой начальник.

 8 МАРТА, СУББОТА,
 Букет цветов (алые розы) ожидал меня в тот момент, когда я открыла глаза.
 - Когда ты успел их купить?- удивляюсь я.; обнимаю и целую милого. Оказывается, он купил цветы еще вчера и до утра оставил у соседей, и уже успел забрать их, пока я спала. А спать я люблю до полудня, жаль, только график работы как-то подкачал.
 Сегодня у нас с Сергеем богатая культурная программа: сначала мы едем поздравлять мою маму, потом – его, а вечером идем в ресторан с моими друзьями. Сергей согласился отметить Международный Женский день в компании близких мне людей.

 У меня возникает небольшая проблема: что надеть? И тут вопрос вовсе не в тот, что, мол, все старое, все надоело; просто вся моя одежда отказывается лезть на меня: живот и бедра еще ничего, но вот грудь разнесло … глобально.
 Решаю надеть в ресторан свой любимый красный костюм, потому что юбка сидит пока нормально (если честно, то впритык), а жакетик совершенно не обязательно застегивать. А уж шелковая белая блузка так вообще на размер больше, но если надеть ее под этот красный костюм, выглядит вполне симпатично.

 Сергей тоже так считает:
 - Выглядишь классно! «Виагра» отдыхает.
 Очень приятно. Тем более, что это не просто комплемент – он на самом деле так думает.

 ***
 Итак, мы поздравили обеих мам и теперь едем в ресторан, где нас должны ждать
 Анька, Арина и их «половины». Кроме них пришла Светка, Ромкина двоюродная сестра, с новым молодым человеком.

 Сергей самый старший в нашей компании, но, как мне кажется, чувствует себя вполне комфортно.
 Ромка произносит тост: «За жемчужин, собравшихся за этим столом, то есть за нас, мужики». Эту присказку он любит особенно, не знаю даже, какие ностальгические чувства она вызывает в нем, да только ни один праздник не проходит без этого тоста.

 Я пробую шампанское на вкус, отпиваю глоток и ставлю бокал на стол. Такую антиалкогольную политику я планирую проводить весь вечер.
 Арина демонстрирует нам золотой браслетик, который ее подарил Руслан. Она, вообще, очень любит золото.

 Анька к золотым побрякушкам абсолютно безразлична, объясняя это тем, что она и без них раскрасавица. Она носит из украшений только золотой крестик на такой же цепочке, да несколько колечек, которые ей до фени. Она их даже не снимает, потому что иначе забудет их надеть. Ей в подарок муж купил велотренажер, о котором она так долго мечтала, чтобы доводить до совершенства и без того довольно симпатичную фигуру.

 ***


 Мы с девчонками идем в туалет. Там Арина спрашивает меня:
 -Тань, у твоего Сергея темно-красная БМВ?
 - Да, а что?
 - Да так, - видно, что Арина хочет что-то сказать, но не решается.
 - Что? - настаиваю я.
 - На днях я видела его с какой-то девушкой.
 -…И что?
 - Я видела, как она его поцеловала.
 - Ясно. И что потом?
 - Потом он сел в машину и уехал. А она что-то крикнула ему в след, но он, правда, не остановился.

 Из туалета выходит Анька, она, наверное, слышала наш разговор, потому что сразу же обращается к Арине:
 - Когда и где ты его видела?
 - В четверг, около милиции.
 - Что ты там делала?
 - Ходила насчет паспорта.

 Анна смотрит на меня, лицо отражает работу мыслей в ее голове. Потом снова спрашивает Арину:
 - Она его поцеловала, а не он?
 - Кажется, да.
 - А потом он сел в машину и уехал, а она что-то кричала ему в след?
 - Да.
 - Ну, так что же? – заявляет Аня.- Ни вижу особого криминала со стороны Фролова: можно предположить, что эта Вера продолжает его доставать, ну, а он, надо думать, отбивается, как может.

 - А вдруг она все-таки добьется своего, и он вернется к ней? – вяло предполагаю я.
 - Не вернется… Он твой,- уверенно говорит Аннет.- Этот взгляд ни с чем не спутаешь… Влюбленный взгляд. Так он смотрит на тебя.
 - Ты уверена?
 - Абсолютно, - потом она обращается в Арине.- А ты, какого х… докладываешь? Тебе, что, больше всех надо?
 - Я думала, что Таня должна знать правду, - объясняет та причину своих действий.
 - Спасибо, - говорю я ее и мило улыбаюсь. Спасибо за стресс, за испорченное настроение. Ты просто милашка.

 …Да, мне уже ничего не хочется, не смотря на то, что, все вроде бы разрешилось. Однако это лишь предположения Аньки. Я чувствую, как удушающей волной на меня накатывает тошнота и усталость, и мне очень хочется домой.
 Сергей замечает, что со мной не все в порядке. Он обнимает меня за плечи и спрашивает:
 - Ну ты что? Что случилось?
 - Голова разболелась. Поехали домой?

 Милый соглашается: какое уж тут веселье, если мне не очень хорошо?
 Мы прощаемся со всеми, Анька с огромным сожалением смотрит на меня, обнимает меня на прощание, шепчет на ухо: «Это все Арина? Вот идиотка… Он тебя любит, я уверен».
 «Спасибо, ты лучшая», - отвечаю я этой маленькой кукле с таким огромным горячим сердцем.
 Мы с Сережей уезжаем на такси. В машине он прижимает меня к себе, я кладу голову ему на плечо.
 - Как голова?- спрашивает он.
 - Уже лучше. Мы зря уехали?
 - Уверен, что не зря, - отвечает он и целует меня.

 14 МАРТА, ПЯТНИЦА.

 Что такое со мной творится?
 Все меня раздражает, бесит. Я постоянно хочу спать и плакать, даже желание есть теряется на фоне двух первых хотений. Вот сегодня утром, например, меня вывела из себя полнейшая ерунда: Фролов обозвал меня «Моя Гертруда», когда я в полотенце вместо халата вышла из ванной. Неужели он считает меня такой толстой, ведь в моем сознании Гертруда – это такая сочная едреная немецкая фрау с двумя кружками пива в каждой руке. Сравнение с ней мне не показалось комплементом, поэтому я тут же ушла в ванную – поплакать.

 Сережа так и не понял, что такого обидного он сказал, ведь он, похоже, вложил в это т эпитет все свое восхищение и нежность.
 На днях я купила книжку «В ожидании ребенка», которую храню на работе и украдкой от всех читаю. В нем я нашла подробное объяснение своему неадекватному поведению.

 Сейчас я сижу перед компьютером, лениво просматривая страничку в «Контакте»», ем кукурузные палочки и из последних сил борюсь с желанием поставить вместе несколько стульев, лечь на них и заснуть. Все равно никто не увидит. На работе почти никого нет: Мария Викторовна болеет, Андрей Петрович – где – то (не помню, где), Сашка уехал брать интервью (у кого, не знаю и знать не хочу; звал меня с собой, но я отказалась, мне сейчас все до фени). Жанна поехала с ним.
 Так что на работе только я и Арина, но сидим мы по разным кабинетам: у нее много дел, у меня, я делаю вид, тоже. Кроме того, в последнее время я ее, мягко сказано, недолюбливаю. Открыто не выражаю свою антипатию, просто стараюсь держаться подальше - берегу свою нервную систему от лишних стрессов.

 Звонила Анька, занималась психотерапией. Я почти не отбивалась, со всем соглашалась, но и особенно не вникала.
 - Тань, что с тобой? Ты какая-то странная, - в заключение темы заявила подруга.
 - Да нормальная я… Просто спать хочется. Вчера поздно легла.
 - Ясно… Тань, ты не беременная? – вдруг спрашивает Анька.
 Значит, со стороны уже видно.
 - С чего ты взяла?- удивляюсь я.

 - Не знаю, просто подумала: а вдруг…
 - Ань, я тебе потом перезвоню, ладно, у меня сейчас очень много работы, - обманываю я.
 - Извини, я думала, ты свободна. Пока, пока… Так ты не беременная?
 - Пока, пока.
 Я кладу трубку.

 Звонил отец, сказал, что они с мамой поедут к Лешке.
 - Поедешь с нами? – спросил он.
 - Когда?
 -В понедельник. Сможешь отпроситься с работы?
 - Думаю, да. Я еще позвоню тебе, - обещаю я и зеваю.
 Похоже, ничто в этом мире уже не способно меня растолкать.

 Через час за мной заедет Сергей, и мы отправимся с ним в гости к его друзьям: Саше и его рыжеволосой супруге Елене (насколько я помню, не самой приятной женщине на свете). У Александра день рождения, и Фролов никак не может проигнорировать столь важное событие в жизни друга. Я не очень хотела идти, но Сережа попросил меня: «Ну, пожалуйста». Как я могла ему отказать? Не смогла.

 Я решаю-таки поспать полчасика, глядишь, полегчает, встану бодрячком. Я ставлю стулья в ряд, ложусь на них и вырубаюсь.
 Просыпаюсь я от того, что меня будит Сережа. Рядом стоит удивленная моей выходкой Арина.
 - Тань, ты чего?
 - А что случилось-то?- я не понимаю, где нахожусь. Оказывается, Сергей подъехал в нашей конторе и позвонил мне, чтобы я выходила. Но я не отвечала, и он зашел в редакцию узнать, где я есть.
 Оказалось, что я сплю.

 - Ты не заболела? – заботливо спрашивает он.
 - Нет, нет. Просто было скучно, захотелось спать. И не было никого, кто мог бы меня запозорить.
 -Понятно. – Фролов смеется. Арина тоже.
 - Одевайся,- говорит он мне. Потом спрашивает Арину, где она живет, предлагает
 отвезти ее домой.
 - Спасибо, - отвечает она и улыбается ему самой ослепительной улыбкой, на какую только способна. Мымра.

 И мы отвозим ее до дома, и только потом – в гости.
 … Лена опять кидается на шею моему милому со всякими нежностями и поцелуями. Мне это определенно не нравится. Спрашивается, что тебе от него нужно. Раньше надо было думать. Теперь поздно.

 Сергею, похоже, тоже, он спокойно отстраняет эту гадюку и говорит:
 - Это Таня, моя девушка. Вы ведь знакомы?
 - Ну, да, знакомы. Привет,- она равнодушно кивает мне головой.
 Я же мило улыбаюсь:
 - Привет. – Почему последнее время у меня такое агрессивно – подозрительное отношение к большинству женщин?
 В гостях все те же, кто был в прошлый раз, и еще одна незнакомая мне пара: парень и девушка примерно моего возраста. Увидев эту девушку, пепельную блондинку среднего роста, очень стильно и дорого одетую, Сережа как-то изменился в лице. А она загадочно улыбнулась ему и сказала:
 - Здравствуй, Сережечка.
 - Привет, - ответил он и повел меня на кухню – помогать хозяйке дома. Меня он не представил своей знакомой. Но очень скоро я узнала ее имя – Вера.

 ************

 Весь вечер она не сводила глаз с моего Сергея, а он, как мне показалось, боялся встречаться с ней взглядом. Она громко смеялась, бойко и остроумно шутила – была в центре внимания, а Фролов явно чувствовал себя не в своей тарелке.
 Она сама пригласила его танцевать:
 - Пошли, Сереж, потанцуем.

 Он отказался:
 - Извини, что-то не хочется.
 Этот ответ не устроил Веру, она схватила его за руку, не обращая на меня никакого внимания, и потащила его танцевать со словами:
 - Ну же, не упрямься, Сережечка. Разве можно отказывать своим верным старым подругам? Тем более, в такой мелочи? Твоя девушка извинит тебя… Танцевать – не целовать, верно? – обратилась она ко мне.

 Сергей смотрит на меня жалобно-вопросительным взглядом.
 - Иди, - разрешаю я и делаю на лице улыбку, чтобы окружающие не посчитали меня собственницей.
 - Ты уверена?
 - Да, иди.
 Ко мне подходит Александр, хозяин этого гостеприимного дома:
 - Сергей, ты разрешишь пригласить твою девушку.
 - Разрешит, - отвечаю я за Сергея.

 Я смотрю, как во время танца Вера пытается сильнее прижаться к Фролову, а он ее все время отстраняет подальше от себя; она что-то шепчет ему на ухо, и я вижу на его лице неловкость и смущение. Он явно не ожидал от своей бывшей подруги такой агрессии.
 Она хватает его за руку и со словами: «Нам надо поговорить» тащит его из комнаты. Сергей говорит мне:
 - Тань, я на пять минут, - и идет с ней.

 Возвращается он скоро.
 - Хочешь, поедем домой? – предлагает он мне.
 - Что она тебе сказала? – спрашиваю я.
 - Ничего нового. Но оставаться здесь нет смысла.
 Мы начинает прощаться с виновником торжества и его женой, одеваемся. В этот момент из кухни появляется Вера, в ее руке – кухонный нож. Она смотрит на Сергее, улыбается и говорит:
 - Это все ради тебя, Сережа! - и режет ножом запястье. Хлещет кровь.
 - Дура! – кричит Фролов и кидается зажимать рану на ее руке.

 Остальные тоже бросаются на подмогу: кто вызывает скорую, кто тащит бинты-полотенца, кто просто стоит и таращится на все это зрелище с таким же ужасом, что и я.
 Я вдруг понимаю, что я здесь лишняя. Вера победила. Сергей выбрал ее, он бросился спасать ее, забыв про меня.
 Я стою уже одетая, поэтому разворачиваюсь и ухожу.

 ***
 Я быстро и бесцельно иду по заснеженной улице. Не знаю, не думаю, куда и зачем иду. Вообще не думаю, просто иду, быстро, быстро. Я хочу побежать, чтобы поскорее избавиться от этой боли.
 Все вернулось на круги свои… Я знала, что так будет, ждала подобной развязки, знала, что со мной обязательно произойдет какая-то беда: я не из тех женщин, которым светит любовь и верность дорогого для них мужчины, счастливая семейная жизнь и материнство…

 Поэтому я так и не рассказала Сергею про ребенка: я предчувствовала, что мы не будем вместе.
 Я поеду домой, к маме и папе. Я слишком загостилась, слишком замечталась… На самом деле, единственное, что у меня есть – это огромный пустой дом… и кот. Кот, мой Персик, как я могла про тебя забыть? Я предательница, и нет мне прощения…
 Я торможу проезжавшее мимо такси и прошу отвезти меня домой, на Лавы.

 ***
 Таксист привозит меня к воротам дома, я расплачиваюсь с ним и выхожу. Темно Фонари не горят, но мне совсем не страшно. Мне уже ничего не страшно…Я ищу в сумке ключи, но никак не могу их нащупать. Конечно же, они остались в квартире Сергея. Я звоню в дверь, надеясь, что кто-нибудь откроет.
 В этот момент я слышу шаги сзади, оборачиваюсь и вижу его… в шапке на лице. Он заносит кулак и бьет меня… Я проваливаюсь в темноту…

 ***
 Я открываю глаза и вижу Сережу. На его физиономии волнение и радость одновременно:
 - Ты пришла в себя…Таня, Танечка.
 Я лежу на диване, а он на полу, ладонью гладит меня по волосам.
 - Ну зачем ты убежала? Я искал, звал тебя…

 Рядом отец с мокрым полотенцем, которое он подает Сергею. Этим холодным полотенцем Фролов вытирает мой разбитый нос и губы.
 Когда Фролов бросился на помощь раненой Вере, ему и в голову не приходило, что я все неправильно пойму и уйду, решив, будто из нас двоих он выбрал ее. Ведь на самом деле он просто начал оказывать ей первую медицинскую помощь.

 Только после того, как приехала скорая, он, наконец, наметил мое отсутствие. Он даже не сразу понял, куда я делась. Он начал спрашивать, где я. Но никто не знал, в общем ажиотаже никто не заметил, когда я уходила. Тогда он понял, что я, наверное, все-таки приревновала его в «пациентке» и отправилась домой. Он тот час же бросился меня догонять, выбежал на улицу, остановился, не знаю, куда идти. Начал звонить мне, но мой телефон оказался отключенным (он разрядился еще днем). Потом Сергей почему-то решил, что я пошла «к нам домой», то есть в его квартиру, поэтому сначала направился туда, но очень быстро до него дошло, что я, скорее всего, вернулась к родителям. Поэтому он тоже поймал такси и поехал за мной в мой родительский дом. Выскочил из машины как раз в тот момент, когда неизвестный нанес свой первый и, к счастью, единственный удар. Серега, само собой, тут же кинулся меня спасать. Врага он скрутил в два счета. В это же время из дома вышел заспанный папа…

 Я во второй раз отделалась разбитым носом. Еще более неприятным для меня оказалось то известие, что напал на меня… наш сосед Димка. Он же нападал и в первый раз, а потом на Нинку и Ирину. Что толкало его на такие подвиги, не понятно. Тем не менее, следствие выяснит…
 - Ну почему ты убежала, дура набитая? – ругает меня Сережа, но голос его совсем не злой, скорее озабоченный.- Если бы я не догадался, куда ты отправилась, неизвестно, чем бы все закончилось.
 - Я ушла, потому что решила, что ты все еще любишь Веру. И теперь вернешься к ней.
 - Я ее никогда не любил… Встречался с ней … от лени, не хотелось искать…

 Я молчу какое-то время, потом спрашиваю:
 - А со мной ты тоже от лени?
 - Боже мой! Какая же ты … дурочка! Тебя я люблю.
 - Но ты кинулся к ней! – продолжаю упрямиться я.
 - А как я должен был поступить, по- твоему? Перешагнуть через ее истекающее кровью тело и уйти себе, будто ничего не произошло? Кроме того, мне как – то не по себе: ведь она это из-за меня сделала.
 - Женись на ней из-за чувства вины! – советую я.
 - Я женюсь только по любви.
 - А «по залету» слабо?

 Он явно не понял.
 - В каком смысле? – уточняет он.
 - В прямом. Я беременна, - так я решилась, наконец, выложить ему всю правду, какой бы горькой она ему ни показалась.
 Сережа смотрит на меня, медленно и мучительно соображая.
 - Значит, по - этому та последнее время такая? – произносит он.

 - Какая такая?
 - Странная, раздражительная. Оказывается, все дело в физиологии. В гормонах, - отвечает он и улыбается.
 - Ты считаешь эту новость хорошей или плохой? – подозрительно спрашиваю я.
 - Я считаю ее сногсшибательной! – с этими словами он крепко прижимает меня к себе и целует в макушку. – И когда должно произойти счастливое событие?
ЭПИЛОГ.
 ЭПИЛОГ. ЧАСТЬ 1.

 21 МАРТА, СУББОТА.

 Я лежу в отделении патологии с угрозой выкидыша. Первые три дня врачи посоветовали мне вообще не вставать, если только до туалета, а то, не дай Бог, выскочит, и теперь без конца колют мне разные уколы и пичкают всевозможными таблетками, убеждая меня, что это всего лишь витаминчики.

 У меня уже 8 недель беременности. Я так и предполагала. Неделю назад на меня напал этот извращенец, который оказался соседом Димкой, и под действием стресса уже через несколько дней у меня началось кровотечение, из-за которого я моментально попала сюда, в больницу.
 Бедненький Сережка, не успел он оправиться от радостного известия, что скоро станет папой, как оказалось, что вполне может им и не стать. Сказать, что он расстроился – ничего не сказать. Он ведь каждый день приходит ко мне, приходил даже в первые три дня, когда мне не разрешалось вставать, стоял под окном, и мы с ним разговаривали по телефону.

 Я его жду, он должен скоро прийти, сразу же после работы. Вчера он попросил меня стать его женой, прямо в коридоре, не смог дождаться, пока я вернусь домой. В больницу, помимо фруктов и сока, он притащил мне колечко. Надел его на мой палец, потом поцеловал меня прямо в ладошку, потом в губы, прижал к себе, нежно-нежно, и сказал:
 -Таня, ты выйдешь за меня замуж?

 Конечно же, я сказала «Да». Неужели я смогла бы ему отказать? Да я и так чуть не родила прямо там, на радостях. Мы с ним договорились, что пойдем подавать заявление, как только меня выпишут.

 Еще вчера приходили Сережины родители, называли меня «дочкой» и говорили: «Даст Бог, все обойдется». Его мама, Светлана Николаевна, сказала мне, что Сережа меня очень-очень любит, и что она просто счастлива от этого, потому что хочет для сына счастья, ведь она сильно переживала, что он никак не может свыкнуться со смертью его первой жены. Но теперь все будет хорошо, добавила она.

 Потом приходил мой друг Саша, в шутку назвал меня предательницей, окончательно разрушившей его надежды. Обожаю тебя, Сашка, и кому же ты достанешься?
 Мама с папой тоже, само собой, приходили, и дед с бабкой.

 Ну, и, конечно же, моя верная Анька, регулярно носит мне «эликсир материнства», сваренный ее мамой из веточек вишневого дерева.
 - Он, конечно, горький, но ты должна его пить. Если хочешь, в него можно добавить немного сахара. Он поможет тебе выносить малыша и родить его здоровеньким… Мне он, между прочим, Настю спас. Ты же помнишь, у меня была угроза на третьем месяце.

 Я помню, киваю головой в знак согласия, потом рассказываю подруге, что Фролов позвал меня замуж, и показываю ей уже второе, подаренное им, колечко.
 Анька выражает свое восхищение, потом заявляет:
 -Я же тебе говорила, что все будет хорошо!
 И тогда я решаю, наконец, спросить у нее:

 - Ань, помнишь, ты мне рассказала про свой сон…И обещала, что я скоро встречу…своего суженого?
 - Ммм, помню, - как-то неуверенно отвечает она.
 - Что именно ты видела в том сне, расскажи подробнее. Ведь все сбылось, как ты и обещала.
 Анька как-то мнется, потом отвечает:
 - Тань, я тебя обманула. Не было никакого сна.
 - Как это не было? – не понимаю я.- А как же… тогда ты узнала… что меня ожидает?
 - Никак… Я просто это сказала. Чтобы поднять тебе дух, чтобы ты не отчаивалась, а продолжала ждать свое счастье, верить в него… Потому что я знаю наверняка, что, если чего-то очень сильно хотеть, верить в это, то все сбудется.

 ЭПИЛОГ. ЧАСТЬ 2.

 Я вышла замуж за Фролова и сменила свою девичью фамилию. Свадьба была скромной, только все свои, ввиду моего растущего не по дням, а по часам, живота. Если честно, я и не хотела пышных гуляний и толпу гостей. На свете не так уж много людей, которых я люблю и желала бы видеть их на своей свадьбы, И все они на ней присутствовали. Кроме Лешки, конечно, к сожалению…

 Но белое платье я все-таки купила и надела, правда, затягивать талию в корсет мне не позволили, да я и сама бы не стала, чтобы не причинить вреда своему маленькому чуду.
 С одной из своих зарплат мне пришлось расстаться: как я и обещала Богу, что отдам целую получку в церковь, если он сделает так, чтобы Сергей влюбился в меня и женился на мне. Господь мою просьбу услышал, поэтому и мне пришлось выполнить свои обещания.

 Андрей Петрович очень удивился, когда я заявила ему, что собираюсь в декрет, и проворчал:
 - Ну, что вы все, как сговорились? Одна за другой! Прямо, демографический взрыв какой-то!
 Но потом и он сменил гнев на милость, пожелал, чтобы у меня все прошло хорошо, и отправил дорабатывать последние недели.
 Арина тоже, вроде как, была рада за меня, тем более, что с Русланом они живут теперь душа в душу, а значит, у не было печали, которую стоило бы на ком-то вымещать.

 Даже Жанна пожелала мне удачи и попросила об нее потереться…
 … Тринадцатого октября я родила сына – точную копию Сережки, назвали мы его Александром. Как Пушкина. Я очень не хотела рожать тринадцатого, но так уж получилось, что Сашка не захотел подождать и пересидеть сомнительную дату в безопасном месте (см. мамин живот). Зато теперь для меня 13 – самое счастливое число.

 Крестной стала, естественно, Анька, крестным – один из Сережиных друзей.
 Сережа смотрит на сына и млеет, сразу видно, что он просто без ума от этого маленького существа, которое без его вмешательства никак не смогло бы явиться на белый свет. А еще его просто распирает от гордости, что он наконец-то стал отцом. На одном ребенке он решил не останавливаться, так мне и сказал, что следующей он хотел бы дочку.
 Ее я назову Анькой…