В нашей деревне Семиядовке слухи распространяются мгновенно.
Это вам не в городе по телефону звонить, где, то ошибаются номером, то слышимость не та.
Здесь от двора до двора новость доходит своевременно и без ошибок к нужному абоненту.
Юрка Самогонов только задумал помыть свой старенький «москвич» с утра, чтобы съездить в краевой центр за покупками, а половина деревни уже знала о его намерениях.
И началось в деревне утро: ходоки в ворота стучат и лично Юрке просьбы свои передают.
Мол, ты всё одно в город едешь, так по-соседски будь добр Юрок, купи вещь, а то в хозяйстве без неё просто положение безвыходное.
Юрка с пониманием кивает, кладёт мятые деньги в карман, а сам в бумажку-то карандашом пишет: что и кому привезти.
Последней с визитом явилась его тётка по линии матери, Анна Николаевна, или Нюрка, как её все местные звали.
Денег она Юрке не доверила, а пожелала самолично ехать в центр по надобности.
-Срочно мне надо, - говорит, - уж совсем поизносилась, приличного платья нет, чтобы в люди выйти.
Юрка, хоть и племянник ей был, но особых симпатий к тётке не питал, характер такой имела, но и отказать не посмел, как не крути, а всё же родня.
Как сговорились они, так и поехали вдвоём.
Но прежде Юрка машину помыл. Говорят, там, в городе, штрафуют водителя, если его транспорт неопрятность какую-нибудь имеет.
Дорога у них в город удачно сложилась: закупили всякого товара, так что багажник заполнили, да ещё в салон автомобиля поместили.
И на обратном пути всё без происшествий шло. Да только в длинной дороге всегда случай нечаянный бывает.
Как только они из города стали выезжать к окраине, тут Юрка и говорит своей тётке:
-А, не погулять ли вам, тётя Нюра, вот здесь по дорожечке по асфальтовой, пока я некоторую оплошность исправлю. Канистру с бензином забыл, а без заправки, полагаю, домой не прибыть нам вовремя.
-А, что и не погулять-то, в самом деле, - отвечает она племяннику, - это чай, не в деревне грязь сапогами месить.
Вышла из автомобиля, и стала вдоль проезжей дороги этакой флиртующей походкой прогуливаться. Вся такая нарядная, лицо румяное, на голове платочек.
И тут возле неё машина какая-то притормаживает, а парень из кабины высовывается и говорит ей:
-Привет, красавица!
Нюрка, полагая, что это кто-то из их деревенских, из «семиядовских» также ему игриво отвечает:
-Привет, добрый молодец!
Он опять её спрашивает:
-Работаешь?
-Конечно, не пенсионерка, поди, ещё.
А этот водитель всё не унимается с расспросами:
-А что делать умеешь?
-Не иначе невесту себе ищешь? – спрашивает Нюрка.
-Да, хоть бы и так. Что ответишь?
Могла она рассказать, как капусту квасит, как холодец варит. Да только парень этот привязчивый совсем ей надоел.
-Умные люди всему научили!
И тут он вроде, как про время спросил, да, так именно и сказал:
-Сколько?
Нюрка на часики глянула и говорит:
-Восемнадцать – двадцать.
После тех слов водитель странное лицо сделал и говорит:
-Что-то я не пойму, что за цифра такая странная? И объясните мне, по какой причине вы здесь обретаетесь?
Нюрка ему на чистоту и выложила, чтобы отвязался. Жду мол, племянника здесь, пока он на заправке машину в порядок приводит.
Водитель при тех словах совсем в лице изменился, и куда его вежливость только делась.
-Дура, ты! – сказал ей в сердцах и поехал прочь.
Про тот разговор у дороги она Юрке ничего не сказывала. Так ладком домой и возвратились.
Уж потом знающие люди разъяснили Нюрке, что место, где она прогуливалась, есть ничто иное, как та самая «панель». Где городские девки, коих «бабочками» кличут, на разные непотребные дела с мужиками за деньги сговариваются.