Герою моих снов посвящается
Ей часто снился один и тот же сон. Она медсестра в каком-то странном уч-реждении здравоохранения, сидит на посту, по крайней мере, за столом, в белом халатике и кокетливой шапочке на голове. Палат нет, кабинетов тоже нет, есть только длинный коридор с мраморным полом.
Сон всегда начинался одинаково: тяжелая, красивая трость черного дерева с серебряным набалдашником четко, уверенно, словно отсчитывая шаги, стучала по мрамору. Вначале заявлял о себе этот метрономный стук, и ее сердце тут же вздрагивало, готовясь к появлению своего героя. Стук становился отчетливее, и ее тело реагировало сильнее: ноги тяжелели и отказывались подчиняться, вдоль позвоночника торопливо скатывалась капелька внезапного пота, ладони холодели, язык прилипал к небу, зрачки неимоверно расширялись, закрывая своей возбужденностью радужную оболочку, а сердце билось в истеричном припадке. И вот в расплывчатой дали появлялся вначале силуэт, а затем и сам виновник ее сладостных мук. Медленно, но уверенно по этому нескончаемому коридору шел, опираясь на трость, ее Герой. Взрослый высокий мужчина, статный, красивый, с гордой, вызывающей уважение, осанкой, с только появляющейся сединой на висках и уже укоренившимся разочарованием в серых породистых глазах. Он был одет во все черное: от горделиво отбрасывающих блеск туфель до запонок в шелковой сорочке.
И чем ближе он подходил, тем хаотичнее вел себя ее встревоженный, обра-дованный, забившийся в жажде и надежде, организм. Казалось, что каждый волосок ее тела, словно наэлектризованный, тянется к этому человеку.
Апогей приходился на момент, когда мужчина равнялся с ее постом. Те пять шагов, что он делал в непосредственной близости, заставляли не только во сне бесноваться каждую клеточку ее организма, но и в реальности метаться по кровати, к чему-то тянуться и даже плакать от недосягаемости предмета своих грез.
Он проходил мимо уверенно, гордо, спокойно. И вдруг она понимала, каких нечеловеческих усилий воли ему стоит каждый шаг в мучительно длинном коридоре, сколько разрывающей сознание боли рвется наружу из-под спокойного выражения красивого лица. Осознание этого всякий раз приходило совместно с диким, проникающим во все уголки души страданием, страданием, словно ты переживаешь фантомную боль человека, которому не в силах ничем, абсолютно ничем помочь. Эта беспомощность сводила с ума, причиняя нравственные, духовные и почти физические муки.
Он удалялся, унося с собою смысл ее жизни, суть ее мечтаний и жажду от-даться этому человеку. А она, забыв дышать, ждала, что хотя бы в самом конце коридора он обернется и трость в его руке окажется не опорой, а дорогим аксессуаром, а в другой руке возникнут белоснежные перчатки и цилиндр, и голосом, от которого захочется упасть в обморок и окунуться в свои дерзкие мечты, он произнесет:
- Сударыня, позвольте представиться.
Каждый раз после этого сна она просыпалась взбудораженная, с дикой болью от осознания своего бессилия помочь тому, кто каким-то непостижимым образом пленил ее сердце, душу, мысли и мечты.
Рождество. Семейный праздник. Только у нее нет семьи. К знакомым идти не хотелось, так как застольные разговоры в конечном итоге перейдут на тему: «Как ты, такая красивая, до сих пор одна?!»
Пыталась смотреть телевизор – не удалось. Приторные любовные мелодрамы вызывали только раздражение, кулинарные программы напомнили, что ей готовить не для кого, а единственная передача, с претензией на серьезность и вовсе выгнала ее на улицу, так как приглашенный психолог стал читать лекцию о том, что наши сны есть предшественники событий, которых мы жаждем, но о которых даже помыслить боимся.
Мороз на улице быстро снял раздражение, а красивые хлопья снега зазвали на прогулку. Она любила гулять и постепенно успокоилась, даже заулыбалась своим мыслям. Погруженная в какие-то светлые, обнадеживающие мечты, она не заметила, как оказалась в больничном парке. Очнулась только когда осознала, что деревья вдоль дорожки образуют коридор, устланная вечерним, слегка мерцающим в свете фонарей, снегом тропинка напоминает мрамор… а вдалеке, навстречу ей движется фигура мужчины, высокого, стройного, одетого во все черное, с тростью в правой руке. Он шел очень медленно, и даже на таком расстоянии было видно, с каким трудом ему дается каждый шаг.
Все это пригвоздило ее к месту и… сон стал реальностью Что-то нахлынуло, бросив сначала в жар, затем резко в сильный озноб, ноги категорически отказались двигаться дальше, руки не знали, куда себя девать, сердце рвалось так, словно хотело сбежать, бросив ее одну навстречу с судьбой.
В другой руке мужчина держал что-то белое. …Неужели перчатки?! Он приближался и с каждым шагом отчетливее становились черты его лица. Это был он! Герой ее сна!! Сознание разрывало противоречие: развернуться и бежать без оглядки, осенив себя крестным знаменем или броситься к нему с молитвой благодарности на устах.
Роковой момент настал быстрее, чем она успела сделать выбор. Он приблизился. В руке были листы бумаги, свернутые в трубочку. Внезапно, непонятно откуда взявшийся порыв ветра, вырвал бумагу из его рук и бросил к ее ногам. Мужчина остановился. И в его глазах она отчетливо прочла готовность к унижению от предстоящей невыполнимой попытки наклониться и поднять проклятые листы.
Не осознав до конца смысла своих движений, она резко присела, схватила листки и нервно, но явно счастливо засмеявшись, выдохнула:
- Ой, простите, пожалуйста, я такая неловкая!
Он поднял на нее свои, уже такие родные глаза, и за все время их долгого виртуального знакомства, впервые в них разочарование уступило место робкой надежде.