Первый георгиевский кавалер Первой мировой.
О донском казаке, лихом Козьме Крючкове я впервые услышал от своих родителей в детстве. Тогда я восхищался киногероем из фильма «Парень из нашего города», играл его знаменитый Николай Крючков. Но отец сказал: однофамилец был у этого артиста – настоящий герой донской казак Крючков Козьма – им вся Россия восхищалась. Фотографии его и лубочные картинки чуть не на каждом углу продавались, портреты Государя Императора чуть не на второй план отодвинулись.
Вот кому бы стать образцом для наших воинов в начале Великой Отечественной. Но в пример его «почему-то» не ставили. Вскоре появились и другие герои. Но Козьма (именно КОзьма, а не Кузьма) Крючков занимает особое место – он был первым кавалером креста Святого Георгия (4 степени) в Первой мировой войне по всей русской армии. Награждение состоялось приказом №37 от 11 августа 1914 года по войскам 1-й армии Северо-Западного фронта. Потом к первому кресту прибавился ещё один, уже 3-й степени, и две Георгиевские медали, 4-й и 3-й степеней.
Вообще «донцы-молодцы», как пелось в популярной когда-то песне о донских казаках, за время Второй отечественной войны получили за свои подвиги 36 тысяч Георгиевских крестов. Лихо сражались казаки за Россию, за веру, царя и отечество на «чуждой их интересам империалистической бойне», не щадя живота своего.
Чем же прославился казак, какой подвиг совершил? «Простой» донской казак, оказывается, умел и читать, и писать. Не шибко грамотно, но изъясниться мог вполне доходчиво. И вот что, и как, писал родной семье в 1914 году (точная орфография сохранена) Козьма Крючков. «…Мы были посланы выразиветь из местечка Колвери к границе 10 вёрст 5 разъездов 6 человек выразвезди вынашим вразезди был приказной Казьма Фирсавич Крючков Иван Щеголков Василий Астахов Сыхутора Астахов Михаил Иванков схутора Киргина двое увезли донесение 29 июля а мы асталися ночь баялися 30 июля 7 часов утра наворили картошки поели я лох спать немного уснул мене будут ставай Фирсавич я скачил что тут вон немцы и взял бинок посмотрил 27 человек сели мы ноконие поехали надграницай отбили их атграницы и погнали вёрст 12 прогнали 1 офицер немцев забутовалися офицера убили мы немцы ишо абутовалися товарищи мои поскакали двое выправо один вылево а я один осталси немцы зачали мене колоть пиками, а я выхватил шашку шашкою рубил шашку влажил вырвал у немца пику да пикою доколол 11 человек приехал высотню мине осмотрели сочли у мине 16 ран у коня 11 ран отправили мине выбальницу приехал командочий войсками выбольницу снел себе 1 степени Георгиевский крест повесил на мине теперя идут комне господа офицеры полковники хоружи заручку берут…» (С.Корягин. «Тихий Дон» чёрные пятна». Москва, «Яуза». «Эксмо» 2006).
Отлично были выучены донцы владеть шашкой и пикой. Представьте себе одинокого казака, окружённого со всех сторон немецкими кавалеристами, вооружёнными длинными пиками, колющими его их острыми наконечниками. Казак выхватывает шашку, отмахивается, вертясь в седле на мечущемся коне, но шашкой до врага не достать – пика не даёт. Шашку в ножны, увернулся от пики, вырывает её у немца, отбивает удары и колет, колет, колет, обливаясь кровью. Рассказывают, что казачьи кони в боях зверели, били копытами и кусали коней противника, не обращая внимания на собственные раны. Донской казак и его конь, по имени Костяк, победили.
Казак оправился от ран – вернулся в боевой строй. Интересные и славные традиции были у казаков. За воспитание такого доблестного сына его отца, служивого казака Фирса Ларионовича, повысили в воинском звании – произвели в урядники. Какая гордость и для родни, и для станицы Усть-Хоперской! Награды отцов имели право носить их дети – как стимул сражаться так же геройски.
Рассказы, статьи в газетах, письма поклонников и поклонниц… Генералы приходят лично пожать руку герою. А сам герой относился ко всему этому с совершенно искренним удивлением: он же просто воевал, исполнял свой долг воинский за веру, за царя и за отечество – как же иначе-то? А зазнаться, прямо скажем, было от чего – огонь боя прошёл, теперь надо было пройти и медные трубы. Сама Одесса поднесла Козьме руками её Головы подарок – серебряный ящик; Дума чествовала; 7-й казачий полк преподнёс золотые часы; архиепископ Назарий нательным крестом благословил; Нижегородская ярмарка одарила кованым поясом; Петроград - оправленной в серебро шашкой…
«Медные трубы медными трубами», но и воевать надобно. Козьма снова в седле с острой шашкой на поясе, грудь в крестах и медалях за доблесть… Получил погоны хорунжего 13-го конного полка Усть-Медведицкой конной дивизии белой армии и погиб в бою с красными под селом Громки Саратовской губернии. Белой армии…Будь он в красной – слава его продолжилась бы и при советской власти. Но в белой – это непростительно. Да ещё и с крестами Георгиевскими – ещё более непростительно. Правда, будь он и в красной, его бы, скорее всего, потом всё равно «расказачили». Так что всё же героем России он и погиб. Но не обошла его советская художественная литература – жив в ней его художественный образ по сию пору – классикой считается.
Этот образ никакого такого подвига и не совершал вовсе. Крест получил якобы за подхалимаж перед офицерами в тылу, где протирал шаровары с лампасами на писарской работёнке. Был будто бы он надменным задавакой и над товарищами своими издевался. Вот такой, вот, социалистический реализм был в России.