Когда «скорая» уехала, Дардовна решила подкрепиться. Эта изнурительная сорокапятиминутная репетиция обеспечила ей зверский аппетит. Да и у Дритревны после перенесённых треволнений аппетит был не менее зверский.
Они сидели на кухне, пили чай из большущих кружек, заедали плюшками и болтали, перемежая разговор взрывами хохота.
– А я смотрю, она коленца разные выкидывает: вальсирует, марширует… - смеясь говорила Дритревна
– Это я показывала, чем марш отличается от вальса.
– А ты гудишь, рожи корчишь, звуки дурацкие издаёшь, языком вертишь, руками размахиваешь … Ну думаю, всё – головушка прочно с разумом рассталась!
– Это были упражнения на дикцию, на тренировку мимических мышц, тренировку дыхания, распевки… – давилась от смеха Дардовна.
– А я «доктор, она уже полчаса так!», а он, «готовьтесь к укольчику, милочка, будет немножко бо-бо»!
– Но я же никак не могла предположить, что тебя дёрнет «скорую» вызвать!
– Ну, знаешь ли, дорогая сестрица, ещё одна такая репетиция – и я сама окажусь в сумасшедшем доме! – смеялась Дритревна.
– Но зато – уложилась!