3
Застегнув верхнюю пуговицу и подтянув ремень, я, постучав, вошёл в дверь с табличкой "начальник штаба". Начальник штаба, хмурый полноватый майор, взял мои документы, задал несколько вопросов, потом, позвонив по телефону, приказал мне подняться на второй этаж, пройти в батарею управления и найти старшего лейтенанта Яковенко, добавив, что с этого дня я поступаю в его распоряжение. Поднявшись на второй этаж, я вошёл в расположение батареи управления. На тумбочке стоял дневальный, который почему-то шёпотом спросил у меня -Тебе чего надо? Я почему-то тоже шёпотом ответил -А где Яковенко найти? - А тебе зачем? - продолжал шептать дневальный. Тут я уже не выдержал, осознав глупость положения и предложил дневальному позвать дежурного. - Не могу, -опять зашипел дневальный, - голос сорвал. - А как же мне быть? - не понял я, - может я тогда пройду? - Нет, стой там, сейчас дежурный подойдёт. Он два раза хлопнул ладонью по крышке тумбочки. Звук был громкий и резкий. И правда на звук откуда-то из глубины коридора выбежал маленький плотный сержант, с повязкой дежурного.Быстро разобравшись, в чём дело он повёл меня по коридору, вглубь расположения. Проходя мимо помещения сушилки, я обратил внимание, что на полу лежал булыжник, величиной с кирпич, а в окне зияла дыра. На мой вопрос - Чего это у вас камни валяются в сушилке? Сержант словоохотливо ответил - А у Гитлера день рождения был, так немцы праздновали. - И часто такое бывает? - Да каждый год двадцатого апреля. Недобитые фашистские пенсионеры хулиганят, и полиция ничего не может сделать. Мы подошли к канцелярии. Сержант постучал и вошёл.Появившись через пару секунд, кивнул, мол заходи. Войдя в канцелярию я увидел сухощавого офицера средних лет, с глубоко посаженными темными глазами и густыми бровями. Командир батареи Яковенко, как я уже понял, долго рассматривал мои документы, потом произнёс, мешая русские слова с украинскими - Ну шо, младший сержант, побачимо який ты у деле. Заступишь сегодня в наряд, - он сделал многозначительную паузу, - дневальным, а там побачимо, шо ты за фрукт. Затем он позвал дежурного и приказал найти старшину, и вместе с ним разместить меня в казарме, объяснив распорядок дня.
Вечером я заступил в наряд. Дежурным по батарее был темноволосый, плотного телосложения сержант Пономарёв, второй дневальный, обритый наголо ефрейтор с маршальской фамилией Жуков, а дежурным по части заступил пожилой майор в очках. Фамилию я не запомнил, но вот прозвище "Зоркий Сокол" помню до сих пор. Днём, за несколько часов до заступления в наряд, произошло некое неприятное событие, связанное со мной и с сержантом Пономарёвым. Когда я, получив постельное бельё, застелил предоставленную мне старшиной кровать, получил автомат, противогаз и ОЗК, старшина всё это оформил, я расписался и пошёл в курилку покурить. Потом спросил у дежурного, с кем я заступаю в наряд. Дежурный указал мне на вышеописанного сержанта. Я подошёл, представился, сообщив, что заступаю с ним в наряд. Сержант как-то неприятно осклабился и с издёвкой произнёс - Что, сержант, Папа тебя в дневальные определил? Значит будешь пчёлкой летать. Иди готовься. Его слова неприятно задели меня. - Какой ещё Папа? - подумал я про себя, но вслух ничего не сказал,повернулся и отошёл от сержанта. Помня своё курсантское прошлое, я быстро привёл себя в порядок: подшил свежий подворотничок, надраил пряжку и пуговицы, отполировал до блеска сапоги, побрился и, послонявшись по расположению, решил отдохнуть перед нарядом. В уставе сказано, что заступающий в наряд, должен подготовиться к наряду, после чего, может прилечь отдохнуть, расстегнув верхнюю пуговицу и не снимая сапог. Конечно, это в том случае, если заступающий в наряд знает свои обязанности. Ну за это я был спокоен, благодаря Коле Гуку, устав караульной и внутренней службы мы знали на зубок. Так вот, как только я прилёг на кровать, подставив под ноги табурет, я услышал голос Понаморёва - Эй, младший сержант, ко мне! Пономарёв развалился на кровати через проход и глядел в мою сторону. - Это меня что ли? - удивился я. - Да, да, ты, иди сюда. Я встал и заранее чувствуя неприятность, подошёл к кровати сержанта. -Упал, отжался, - не вставая, произнёс Пономарёв. Спиной я почувствовал, как все, находящиеся в расположении замерли, ожидая, что будет дальше. С некоторыми ребятами я уже успел познакомиться в курилке, в основном они были с моего призыва. Кое-какую информацию о здешних порядках я уяснил. Оказывается, военнослужащие здесь делятся на три категории, вернее даже на четыре: до года ты слон, после года - кандидат в деды, прослужив полтора года, ты становишься дедом, ну а после приказа, до самого дембеля, ты интурист. Вот такая иерархия существовала в войсках ГСВГ. Таким образом, я находился на низшей ступеньке этой иерархии. Пономарёв, прослужив больше меня на пол года, недавно перешёл в категорию кандидата в деды, поэтому наверное хотел на мне закрепить свой статус. - Упал отжался, ты что не понял? -угрожающе повторил он. - Может ещё в присядку станцевать? - наглостью на наглость ответил я. Ещё не до конца понимая, что будет дальше, я уже внутренне весь собрался и приготовился к худшему. Тело Пономарёва метнулось в мою сторону с вытянутой вперёд рукой. По-видимому он расчитывал сходу, одним ударом решить проблему с борзым слоном. Я не стал ждать встречи с его рукой, а чуть отступил назад и влево, за спинку кровати. Пономарёв пролетел вперёд, как упрямый носорог, и вновь развернулся в мою сторону, но второго выпада не последовало. В расположение быстрым шагом вошёл какой-то старший сержант, как потом оказалось, зам комвзвода Гриднев, он встал между нами и приказал зайти в учебный класс. Зайдя в учебный класс, я неожиданно получил ощутимую затрещину и точно такая же обрушилась на Пономарёва. Гриднев обвинил Пономарёва в том, что он стал выяснять отношения с сержантом при рядовых. - Кто же его потом будет слушать и выполнять приказы? - А почему он перед нарядом спать завалился? А кто устав будет учить? - оправдывался Пономарёв.- Обязанности дневального знаю не хуже тебя, - вмешался я, - а спать я не заваливался, а согласно уставу, подготовился к наряду и прилёг отдохнуть, а вот ты завлился на кровать в сапогах, - не остался я в долгу. После нашей перепалки Гриднев ещё раз предупредил, что любой конфликт сержантов, пусть даже разных призывов, решается один на один, без свидетелей, или же в его присутствии. На этом нелепый конфликт был замят. Вот с таким сержантом мне предстояло заступить в наряд.